Содержание
- Александр Мень
- Будущий миссионер родился в Москве в еврейской семье
- В школе Александр увлекался природой и живописью
- В конце 40-х Мень решил стать священником
- В институте Александр готовится к служению Богу
- После рукоположения Мень продолжил писать книги
- В 60-е годы организует подпольные кружки
- В Новой деревне Александр сложился как пастырь
- Первая публичная лекция по христианству принадлежит Александру Меню
- Священника убили на пути в храм. Убийц так и не нашли
- Богословы оценивают взгляды Меня неоднозначно
- Мой Мень
- Детство и юность
- Начало духовного пути
- Взгляды на жизнь
- Конфликт с Церковью и угроза отлучения
- Труды отца Александра
- Отношения с властью в последние годы жизни предстоятеля
- Последний день отца Александра
- Память и отзывы о деятельности протоиерея
- Легендарные христианские книги: Александр Мень “Сын Человеческий”
- О книге
Александр Мень
XX в. был тяжелым временем для русского православия. Последовательная богоборческая политика большевиков загнала Церковь чуть ли не в подполье.
Но даже в это трудное время были люди, готовые усердно нести Слово Божье. Таким человеком был Александр Владимирович Мень.
Александр Мень — один из крупнейших христианских проповедников XX в
Будущий миссионер родился в Москве в еврейской семье
Биография у Меня, как и других значимых людей, весьма интересна.
Отец Александра, Владимир Григорьевич Мень, был инженером на фабрике в Орехове-Зуеве. Его жена, Елена Семеновна Цуперфейн, была чертежницей.
1935 в этом году родился Александр Мень
Они поженились в 1934 г., а 22 января 1935 г. у них родился первенец, которого назвали Александром.
Крестил Сашу настоятель храма св. Кира и Иоанна на Солянке, архимандрит Серафим. Он стал духовником и наставником маленького Александра. Перед смертью в 1942 г. он предсказал, что Александр станет великим человеком в православной церкви.
В школе Александр увлекался природой и живописью
Марк Твен писатель
Я никогда не позволял школьному обучению мешать моему образованию.
Энтузиазма к учебе в школе Саша не проявлял. Вместо этого он много занимался сам. Читал труды Отцов церкви, занимался астрономией и биологией.
Постоянно ходил в походы. Занимался в кружке рисования у художника-анималиста В.А. Ватагина в Зоологическом музее. Рисовал животных, писал иконы.
Александр был разносторонним человеком
Активно интересовался литературой. С 8 лет писал стихи, позже начал писать очерки о природе и истории.
Любовь к природе Мень сохранил на всю жизнь. «Бог дал нам две книги: Библию и природу», — позже говорил он.
В конце 40-х Мень решил стать священником
1943 г. стал переломным годом для всех советских людей. Фашистские войска были разгромлены под Сталинградом и на Курской дуге.
Для православных случилось другое важное для них событие. Сталин разрешил выбрать патриарха. Верующие воспряли духом.
1948 в этом году Александр Мень приобщился к церкви
В 40-х годах в Москве тайный Борис Александрович Васильев организовал подпольный кружок. В своей квартире он устраивал лекции по культуре и религии, обсуждал вместе с единомышленниками Священное Писание. В кружок входила мать Александра, Елена Семеновна. Она привела к Васильеву и сына.
Б.А. Васильев помог Александру окончательно стать на пастырский путь
В 1948 г. Александр решил стать священником. Он начал прислуживать в алтаре церкви Рождества Иоанна Предтечи на Красной Пресне.
В институте Александр готовится к служению Богу
Несмотря на подготовку и желание поступить в Духовную академию, Александр решил получить мирскую специальность. В 1953 г. он поступил на охотоведческий факультет Московского Пушно-мехового института.
Годы учебы в университете Мень вспоминал с удовольствием. В процессе учебы он плотно осваивал философию, читал Спинозу, Декарта, Лейбница. Читал православных философов: Флоренского, Булгакова, Бердяева, Лосского. Главным авторитетом для Александра стал философ Владимир Соловьев.
Студент Мень работал в епархиальном управлении
В это же время Мень начинает свою сознательную писательскую деятельность. Он пишет две книги по истории церкви: первый том — «Древнюю церковь» он закончит в 1956 г., второй ‒ «Средние века» — в 1957 г.
В институте Мень женился на Наталье Федоровне Григоренко.
Увлечение студента православием не осталось незамеченным, тем более, что в конце 50-х начался новый виток богоборчества. В 1958 г. Александра прямо перед госэкзаменами отчислили из университета.
После рукоположения Мень продолжил писать книги
1960 год когда Александр Мень начинает священническую жизнь
Отчисление из университета вернуло Александра на предназначенный ему путь. 1 июня 1958 г. его посвятили в дьяконы, а 1 сентября 1960 г., после окончания заочного отделения Ленинградской духовной семинарии епископ Стефан рукоположил Меня в священники.
После рукоположения взгляды Меня окончательно сформировались. Он встал на позиции экуменизма и придерживался этих взглядов всю свою жизнь.
Экуменизм учение о единстве христианских церквей, которого придерживался Александр Мень
1959 г. стал знаменательным как для самого Александра, так и для теоретического богословия. Он дописал один из своих важнейших трудов, книгу о Христе «Сын человеческий». В марте 1959 г. ее начали публиковать в «Журнале Московской патриархии».
После рукоположения Александра отправляют в село Алабино, в 50 км от Москвы. Здесь он пробудет до 1964 г.
Активно занимаясь творчеством, Мень не забывал о своей пастве
В 1960 г. он начинает писать «Историю религий». Написал тома «Истоки Религии», «Магизм и единобожие» «У врат молчания». При этом не прекращает и публицистическую деятельность, активно пишет статьи для «Журнала».
В 1964 г. его переводят в Тарасовку, где он пишет 4-й том и перерабатывает три первых. Пишет книгу о православном богослужении, получившую название «Таинство, слово и образ». В это же время он попал под колпак КГБ.
С 1969 г. в Брюсселе началась публикация «Истории религий». По СССР его книги издавались самостоятельно.
В 60-е годы организует подпольные кружки
Покорение космоса дало новый толчок антирелигиозной пропаганде. Верующим запретили собрания. В ответ Мень начал организовывать кружки христиан, где они могли бы изучать Писание, молиться, укрепляться в вере. Кружки получили название «малых групп».
В богоборческое время Александр помогал людям прийти к вере
В Новой деревне Александр сложился как пастырь
В 1970 г. Меня переводят в Сретенский храм г. Пушкина. Здесь он продолжает дописывать «Историю религий», пишет учебник для Духовной академии: «Опыт изложения основ ветхозаветной исагогики в свете работ русской библейско-исторической школы и новейших исследований», составляет «Словарь по библиологии» — труд о людях, посвятивших себя изучению Священного Писания.
Ведет просветительскую работу: к нему на службы ходят с соседних приходов, послушать его проповеди приезжают из разных городов.
К середине 1980-х годов Александр Мень имел широкую славу автора книг, проповедника и богослова. Его книги разбирали на цитаты.
Вместе с этим росли опасения, что за него всерьез примутся работники «органов». Напряжение росло. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в 1985 г. грянула перестройка.
Первая публичная лекция по христианству принадлежит Александру Меню
11 мая 1988 Мень прочитал первую публичную лекцию. Стена, отгораживающая людей от православия, была пробита
1988 — Мень прочитал лекцию в Московском институте стали и сплавов.
Горбачев ослабил контроль за церковью. Проповедовать стало можно открыто. Иерархи православной церкви выдали Меню карт-бланш на любую миссионерскую деятельность.
До своей смерти, за два года он прочитал более двухсот лекций на самые разные темы. Отец Александр умел найти язык с любой аудиторией.
Легкость общения с самыми разными людьми, от атеистов до последователей нехристианских религий, обеспечила успех проповедей и рост числа врагов
Священника убили на пути в храм. Убийц так и не нашли
На месте гибели построили храм
Активная миссионерская деятельность вызвала недовольство в разных кругах. На отца Александра посыпались угрозы.
Утром 9 сентября 1990 г. отец Александр спешил на службу в храм в поселке Семхоз. Но прихожане не дождались своего пастыря.
На пути на Александра напали сзади и несколько раз ударили топором. Истекая кровью, он смог дойти до дома. Около калитки упал и больше не поднялся.
1990 Александр Мень был убит неизвестными
Убийство видного деятеля Православной церкви наделало много шуму. Следствие по делу было взято под самый высокий контроль, однако убийц так и не нашли.
Наиболее популярной версией считается, что к смерти Меня причастен КГБ.
Богословы оценивают взгляды Меня неоднозначно
Оценщики деятельности Александра Меня разделились на два лагеря.
Первый лагерь исходит из общей пользы миссионерской деятельности и направления людей на путь христианства. В этом лагере был патриарх Алексий II.
Второй лагерь анализирует саму суть того учения, которое нес как священник Александр. Дьякон Андрей Кураев в статье «Александр Мень: потерявшийся миссионер». писал, что Мень, стремясь подстроиться под аудиторию, сам не заметил, как стал нести не то, что нужно, а то, что хотят услышать конкретные слушатели: целители, оккультисты и т.п.:
Смотрите также статью Отлучен ли Андрей Кураев от церкви
Чрезвычайно важным является трезвое понимание своего отличия как христианина от вкусов и настроений своей еще-не-христианской аудитории.
Если этой трезвости не хватает, миссионер становится пьян тем же, чем и его слушатели:
он опьяняется модами века сего и начинает говорить их голосом вместо голоса предания.
Чужой, непривычный для христианина воздух язычества может ударить в голову и опьянить.
Андрей Кураев дьякон
С резкой критикой на Меня обрушился настоятель храма апостола Фомы на Кантемировской иерей Даниил Сысоев. Он обвинял Меня в манихействе, синкретизме, отвержении первородного греха, отрицании буквальности Потопа, принятии теории ветвей и теории эволюции. Резолюция Сысоева такова:
Вообще мне не встречался человек,
которого Мень привел бы к истинному Христу,
каким Его знает Церковь.
Даниил Сысоев иерей
Одно из теоретических положений манихейства — соучастие дьявола в сотворении мира.
Несмотря на широкую критику, Александр Мень не был отлучен от церкви. Высказывания о том, что отец Александр — еретик, хоть и отличались резкостью, подтверждения на официальном уровне не нашли.
Синкретизм — объединение нескольких учений в одно.
Вопрос о его «ереси» встал только после его смерти, в середине девяностых-начале нулевых. К этому времени церковь уже окрепла.
Во время общего кризиса православной веры проповедники нужны были всякие, и на их своеобразные взгляды можно было закрыть в глаза. Когда церковь стала на ноги, такие, как Мень, стали не нужны.
Ему и припомнили все его «грехи», благо ответить на обвинения он все равно уже не мог.
Сейчас существует Фонд протоиерея Александра Меня. Он хранит и распространяет наследие выдающегося православного миссионера XX столетия.
Мой Мень
Впервые про отца Александра Меня я услышал в середине 80-х годов, когда еще очень далек был от Православия, хотя уже ощущал себя верующим — правда, не очень внятно понимал, во что. Мой старший друг, человек воцерковлённый, с которым мы тогда постоянно спорили на религиозные темы, однажды предложил: «А хочешь, познакомлю тебя с интеллигентным священником, очень образованным? Кстати, по национальности евреем, для тебя, возможно, это значимо…»
И я промямлил что-то невнятное, вроде «в принципе неплохо бы… но не сейчас, а как-нибудь потом». Уж не помню сейчас, почему. То ли сессия надвигалась, то ли ещё какая-то суета сует. «Потом» не случилось, и крестился я уже спустя два года после трагической гибели отца Александра.
Но как раз в те годы — ещё даже до крещения — я с огромным интересом читал всё о Православии. Всё, что можно было тогда достать. Время было странное — идеологические препоны уже рухнули, всё уже было разрешено, однако ещё мало что издавалось. И книги отца Александра Меня начали появляться как раз в этой ситуации книжного безрыбья.
Материал по теме
Пропущенная лекция
Самой главной, изменившей мою жизнь лекцией оказалась не одна из тех, что я прослушал, а та, которую я пропустил. В сентябре 1990 года начался новый цикл занятий. В объявлении было указано, что в пятницу 7 сентября состоится вводная лекция. Я был счастлив продолжению первых встреч, но… мне нужно было что-то срочно сделать в связи с учёбой или работой и я решил, что вводную часть можно пропустить.
Я глотал их одну за другой — «Сын человеческий», «Радостная весть», «Свет во тьме светит», и чувствовал, что передо мной раскрывается огромный, яркий мир православной веры — совсем не такой мрачной, суровой, как мне представлялось раньше. Не берусь утверждать, что именно книги отца Александра привели меня к решению принять Святое Крещение, было много и других факторов, но что они меня к этому подтолкнули — несомненно. Потом уже, после крещения, я читал его статьи в сборнике «Трудный путь к диалогу», читал «Практическое руководство к молитве», «Беседы о Символе веры» — и эти книги помогли мне в моём воцерковлении, потому что отвечали на те вопросы, которые в то время никто другой не затрагивал.
Потом уж я прочитал многое о самом отце Александре, посмотрел документальные фильмы о его жизни, познакомился с его духовными чадами. И, разумеется, мимо меня не прошла ожесточённая внутрицерковная полемика об отношении к нему. Я старался вникать и в аргументы его, скажем деликатно, оппонентов, и в аргументы его, скажем чуть менее деликатно, фанатов — и чувствовал, насколько заносит и тех, и других.
В итоге для себя я сделал такие выводы: да, часть претензий к творчеству отца Александра правомерна. Да, у него встречались и соблазнительные для кого-то выражения, особенно в устных выступлениях, и, возможно, богословские ошибки, и его экуменический настрой меня не радует.
Но эти ошибки, по-моему, естественны и практически неизбежны у всякого, кто в те годы решился бы проповедовать христианство советской интеллигенции. Да и масштаб ошибок всё же не тот, чтобы обвинять отца Александра в ереси (а обвиняли и обвиняют. Помню, как в середине 90-х годов продавец в одном православном книжном магазине настойчиво убеждал покупателей не брать стоящие там же, на полках, книги «этого ересиарха»).
Вообще, замечу, что люди, швыряющиеся словом «ересь», присваивают себе права, которые есть только у церковных Соборов.
А вот то, что отца Александра называли «апостолом для интеллигенции» — это правда. То, что он привёл в Православие десятки тысяч людей — правда. Да, не все из них удержались в вере — и это недоброжелатели отца Александра тоже ставят ему в вину. Хочется спросить недоброжелателей: а по другим священникам-миссионерам вы тоже статистику собирали? Откуда такая уверенность, что как пастырь отец Александр хуже прочих?
Разумеется, вокруг него, человека яркого, заметного, человека-явления, собирались самые разные люди. Были среди них и те, кто воспринимал веру прежде всего в политическом контексте, как средство борьбы с коммунистической идеологией. Были те, для кого вхождение в Церковь стало формой фрондёрства или частью творческого имиджа. Ничего удивительного, что такие люди в Церкви не остались. Но разве отец Александр в этом виноват? Он-то как раз, судя по многочисленным рассказам, очень не приветствовал такое «политическое православие».
А самое печальное заключается в том, что до сих пор у нас в церковной среде невозможен спокойный, беспристрастный разговор о жизни и о творческом наследии отца Александра Меня. До сих по вопрос об отношении к отцу Александру — это, по существу, вопрос «чьих будешь?», вопрос внутрицерковной партийной борьбы.
Ты за Меня — ну, значит, ты из этих. Ты против Меня — ну, значит, ты из тех. До сих пор само упоминание имени отца Александра в совершенно, казалось бы, нейтральном контексте мозолит глаз некоторым пылким ревнителям.
Что в итоге? По-моему, отец Александр Мень — это огромное явление в церковной истории прошлого века, и, как в любом огромном явлении, в нём есть разные грани. Относиться к нему нужно с уважением, книги его нужно читать — но не нужно творить из него кумира, не нужно воспринимать его как единственного достойного священника в нашей Церкви (а и с таким мнением приходилось сталкиваться). Что касается его творческого, научного наследия — на мой взгляд, отец Александр был блестящим популяризатором, но вряд ли стоит считать его книги по библеистике или истории религии последним словом науки. Уже хотя бы потому, что наука не стоит на месте.
В общем, хочется спокойного, доброжелательного и трезвенного подхода. Это куда полезнее, чем восхвалять или обличать.
На заставке фрагмент фото memo-projects.livejournal.com
На долю отца Александра выпало много трудностей. Неоднократно священник страдал от нападок на Церковь и гонений со стороны советской власти. Ему приходилось часто и не по своей воле менять приходы, свои труды издавать тайно. Несмотря на вынужденные лишения, Александр Мень оставался добрым пастырем Русской Православной Церкви, талантливым проповедником, внимательным и чутким человеком.
Детство и юность
Жизненный путь отца Александра начался в Москве в 1935 году. Мальчик родился в еврейской семье. Его отец не был религиозным, но мать всей душой тянулась к христианству. Александр с детства был окружен материнской заботой. Его отношения с матерью были близкими, именно она помогла зерну веры зародиться в душе мальчика.
На дворе 30-е годы, гонения на Церковь набирают обороты. В стране было закрыто 96% храмов, верующие молятся тайно, подобно первым христианам. Мать смогла крестить сына в одной из таких катакомбных церквей. Отец Серафим, крестивший Александра, в дальнейшем стал духовным наставником мальчика.
Протоиерей Александр Мень
Саша трепетно относился к церковной жизни, внимал каждому слову отца Серафима. Это дало ему силы пережить тяжкие для семьи дни — отец Александра пострадал от сфабрикованного доноса, был репрессирован и осужден. Главу семьи отправили в ссылку на Урал, где он остался до конца жизни.
Интересно знать! Когда немецко-фашистские захватчики вплотную подошли к Москве, мальчику едва исполнилось 7 лет. Семье приходилось несколько раз менять место жительства, чтобы защититься от обстрелов. Когда семья приютилась в одной из коммунальных квартир, Саша написал свою первую книгу, которую сшил из нескольких тетрадей.
В ней он в доступной форме излагал свои мысли о Евангелии, стремясь донести своим сверстникам хоть что-то о земном пути Иисуса Христа. Скорее всего, он был первым человеком, от которого дети могли услышать такую информацию.
В 12 лет Саша полностью прочел Библию и принял твердое решение — он станет священником. В духовной семинарии отказались принять мальчика, так как он не достиг совершеннолетнего возраста.
Во время войны позиция власти в отношении Церкви пошатнулась, к верующим стали относиться терпимее. Было разрешено проводить богослужения, восстанавливались духовные академии и семинарии. Саша исправно посещал службы и пел в церковном хоре.
Из-за национальности парню тяжело было поступить в институт в Москве, поэтому он поступил в университет в Балашихе, а программу духовной академии постигал сам. После того, как университет перевели в Иркутск, Александр отправился в Сибирь.
Он твердо решил поступить там в духовную семинарию, а пока прислуживал в одном из соборов. Друзья Александра с пониманием относились к его решению. Юноша умел так преподносить христианские взгляды, что его окружение, хоть и воспитанное в духе атеизма, относилось к этому нормально.
В Иркутске Александр встретил свою будущую жену Наталью, которая стала его спутницей на протяжении всего жизненного пути, делила с мужем все тяготы и невзгоды.
С приходом к власти Хрущева воздействие государства на Церковь ужесточилось. По официальной политике партии, религию предполагалось полностью искоренить в течение 20 лет. Из-за ужесточения требований к верующим Александра исключили из института.
На экзамене по идеологии марксизма и ленинизма у будущего священника спросили, верующий ли он. Александр ответил утвердительно, так как душа не позволила бы ему ответить по-другому. После этого студент получил оценку «неудовлетворительно», не был допущен к пересдаче и из числа лучших учеников попал в категорию двоечников и отстающих, а позже — был отчислен.
Начало духовного пути
Александра рукоположил священник Николай Голубцов, и молодой диакон отправился с женой и годовалым ребенком в Одинцово. Население там не было слишком религиозным, многие боялись ходить в церковь, настоятелем храма и вовсе числился местный бухгалтер.
Александр начал работу с бесед с населением о Христе, зная, что нельзя привести людей к вере за один день. Сам он учился на заочном отделении в Ленинградской духовной семинарии. Через некоторое время Александра перевели в Алабино. Здесь он стал настоятелем храма, в его семье родился второй ребенок.
Отец Александр на богослужении
Храм в Алабино был в плачевном состоянии, семья также жила очень бедно. Александр добился разрешения на восстановление храма, для этих нужд были выделены средства из бюджета. И это в те годы, когда отношение к Церкви оставалось предвзятым.
Отец Александр был известен не только в пределах Советского государства, послушать его проповеди приезжали даже из-за границы. Он доступными словами объяснял смысл молитв, просто говорил о вере, объяснял важность присутствия на Литургии. Люди тянулись к молодому священнику, с его подачи было организовано сообщество активных христиан.
Члены этого сообщества написали письмо в Верховный Президиум СССР о недопустимости вмешательства государства во внутренние дела Церкви. Документ произвел фурор, об отце Александре заговорили даже за рубежом. Правительство же посчитало священника виноватым в этой дерзкой выходке, что дало повод для дальнейших нападок на отца Александра.
Правительство негативно относилось к деятельности Александра Меня. В 1964 году он получил указание оставить приход, и переехал вначале в Тарасовку, затем в Семхоз. Настоятелем храма там был человек, которого на эту должность назначили местные власти.
В поселке Александр служил простым священником, вел беседы с прихожанами, его дом всегда был открыт для любого человека. Это не понравилось настоятелю, и тот написал на священника донос в КГБ. После этого неприятности стали преследовать отца Александра, и он хотел перевестись в другой приход, но прихожане задержали его почти на год.
Взгляды на жизнь
Вся жизнь предстоятеля была пропитана любовью ко Всевышнему, желанием служить Ему. Любовь эта отнюдь не была формальной — она исходила из самого сердца священника. Во всех населенных пунктах, где отцу Александру приходилось служить, он пользовался огромным авторитетом среди народа. Его уважали и верили в силу его молитвы.
Александр Мень активно писал статьи в прессе и выступал на телевидении
Отец Александр готов был помочь каждому, и не брал за помощь ни единого рубля, хотя жил с семьей более чем скромно. Он помогал прихожанам духовно, советами, иногда даже финансово, если было нужно — искал врачей. Для детей в его портфеле всегда были подарки. К нему приходили разуверившиеся люди, а уходили люди, обретшие веру и надежду. После беседы с отцом Александром души прихожан оживали, стремились к свету.
Важно! Священник сравнивал свою деятельность с делом врача. Он лечил души людей, лечил их любовью и искренним участием. Есть также много свидетельств и о том, что по молитвам отца Александра люди исцелялись физически.
Дети любили отца Александра за то, что он общался с ними, как со взрослыми. При этом он не имел привычки давить на них своим авторитетом, навязывать свое мнение. Беседу об устройстве мира он вел так, что дети сами делали правильные выводы.
Александр Мень был выдающимся человеком. Он умел находить общий язык со всеми. Все, кто был лично с ним знаком, отмечают его жизнелюбие, энергичность и житейскую мудрость.
Конфликт с Церковью и угроза отлучения
Александр Мень не делал разделений между конфессиями, общался с католиками и протестантами, говорил, что до Бога наши земные перегородки не доходят. За это он неоднократно подвергался критике и порицанию со стороны высшего духовенства в Православии.
Отца Александра обвиняли в симпатиях к Католицизму, в стремлении объединить эти христианские течения. Отец Александр не был отлучен от Церкви, но некоторые богословы считали его труды еретическими, противоречащими христианскому учению. Многие книги Александра Меня оказались под негласным церковным запретом.
Труды отца Александра
Первый и наиболее известный труд священника «Сын Человеческий» впервые был издан за границей. В дальнейшем все труды протоиерея были изданы в Италии. Помимо этой книги отец Александр написал монументальный труд «В поисках Пути, Истины и Жизни», состоящий из пяти томов.
Книга Александра Меня «В поисках пути, истины и жизни»
В 1981 году священник закончил свой путеводитель по Священному Писанию. Его книга «Как читать Библию» до сих пор остается одной из самых актуальных книг для новоначальных христиан. Для детей он написал книгу «Откуда появилось все это», где в доступной форме говорил малышам о Боге и Истине.
Важно! Стремление донести правду о Всевышнем было целью жизни отца Александра, поэтому он никогда не брал гонораров за книги. Его труды стали драгоценным подарком для всех верующих христиан.
Отношения с властью в последние годы жизни предстоятеля
Несмотря на то, что во времена перестройки нападки на Церковь снизились, Александр Мень все равно подвергался давлению со стороны власти. Его вызывали на допросы, угрожали тюремными сроками, в квартире священника проводили обыски. Это не останавливало деятельность отца Александра: он вел лекции для студентов, писал статьи в прессе, выступал на телевидении.
Родные уговаривали священника поберечь себя, но он так боялся чего-то не успеть. Александр Мень старался донести Слово Божье до максимального количества человек, понимая, что ростки веры прорастут лишь в душах единиц. Поэтому он старался охватить как можно большую аудиторию, чтобы многие люди смогли прийти к Спасению.
Доносы и допросы не прекращались, близкие уговаривали Александра покинуть страну. Он помнил о своих прихожанах и духовных детях, поэтому резко пресекал подобные разговоры.
Протоиерей Александр был примером истинного христианского благочестия
В 1990 году при участии Александра Меня было создано Российское Библейское Сообщество. Он вел передачи для детей на радио, посещал детские больницы. Позже отец Александр поспособствовал открытию воскресной школы и основанию Православного университета. Священник неоднократно посещал духовные конференции в Польше и Италии.
Последний день отца Александра
Жизненный путь талантливого проповедника закончился 3 сентября 1990 года. Отец Александр отправился в соседнюю деревню, чтобы провести там Литургию, но до станции не дошел. Священник получил удар топором по голове. Собравшись с силами, отец Александр смог вернуться домой, но до приезда скорой помощи не дожил.
Виновника этого чудовищного преступления не нашли, считается, что убийство было заказным.
Память и отзывы о деятельности протоиерея
При жизни деятельность протоиерея Александра вызывала жаркие споры в церковных кругах, некоторые представители духовенства даже говорили о необходимости отлучить предстоятеля от церкви. Позже пришло осознание, что отец Александр не совершил ничего преступного.
Точку в спорах поставил Патриарх Алексей, который утверждал, что труды Александра Меня никоим образом не противоречили Священному Писанию. В честь священника названа группа помощи при детской больнице, а на месте гибели отца Александра был возведен храм. Каждый год в России проходит христианская конференция «Меневские чтения».
Злоумышленники думали, что расправившись со священником, они уничтожат плоды его многолетнего труда. Но те ростки веры, которые отец Александр посеял в душах прихожан, невозможно уничтожить. Священник проповедовал вечные ценности и стал примером истинного христианского благочестия, поэтому его дело живет до сих пор.
Протоиерей Александр Мень
От редакции
Этот номер журнала мы с Е.Ю. Гениевой задумывали больше года назад и хотели в значительной мере связать его с именем и делами отца Александра Меня, которому в 2015 году выпадал двойной юбилей — 80 лет со дня его рождения и 25 лет его мученической смерти.
Для Екатерины Юрьевны отец Александр, которого она знала с раннего детства, был не только учитель, духовник и исповедник, но и образец христианского служения людям, которое беспафосно, как крестьянский труд, но целостно и радостно, ибо требует человека всего, без остатка, но оно же, как возделанная пашня, отдает все, что он вложил от души своей многократно.
Сложилось, однако, так, что Меневский год стал последним в земной жизни Екатерины Юрьевны Гениевой, завершившейся после тяжелой болезни, которую она переносила с высочайшим достоинством.
Традиционная сентябрьская меневская конференция в ВГБИЛ им. М.И. Рудомино проходила уже без физического присутствия Екатерины Юрьевны, но никак нельзя сказать, что без нее. Слушая и читая тексты об отце Александре Мене, мы лучше осознали феномен личности Екатерины Гениевой, с такой открытой радостью занимавшейся богоугодным делом улучшения, окультуривания человеков.
В. Ярошенко
В последнее время всё чаще говорят о наследии отца Александра. Находятся люди, которые говорят: «Какое наследие? Нет у него никакого наследия. Он был всего лишь популяризатором».
Так есть наследие отца Меня — или нет?
Безусловно, есть — обширное, богатое, не вполне понятое людьми и ими усвоенное лишь отчасти. Но если есть наследие, должны ведь быть и наследники. Кто же они?
А это его духовные дети, его ученики. Но ограничиться только ими было бы неправильно. Потенциально (а я думаю, что когда-нибудь так и будет) наследники Александра Меня — это христиане par excellence, прежде всего верующая православная (и не только православная) интеллигенция, люди культуры.
Отец Александр и сам осознавал себя наследником — в первую очередь наследником русских религиозных философов: Владимира Соловьёва, Петра Чаадаева, о. Сергия Булгакова, о. Павла Флоренского, Сергея Трубецкого, Семёна Франка, Владимира Лосского, Георгия Федотова. Он написал о каждом из них, и обнаружилась поразительная вещь: то, что он считал наиболее ценным, наиболее важным в наследии своих предшественников, присутствует и в наследии самого отца Александра не только в полной мере, но и в высочайшей степени. Заинтересовался я этой темой — наследие о. Александра Меня — лет двадцать назад.
Итак… Наследие отца Александра поистине необозримо: богословие, библеистика, философия, история, религиоведение, культурология, историософия, педагогика. И это наследие нашло свое выражение в таких формах, как книги, словари, комментарии, статьи, рецензии, интервью, проповеди, исповеди, лекции, выступления, беседы, проза, стихи, иконы, рисунки, письма, слайд-фильмы, видеозаписи, магнитофонные записи, киноленты…
Я перечислил только научные дисциплины, жанры, виды документов — как бы полочки, на которых лежит это наследие. А ведь у него всё это существует в живом единстве. Скрепляет всё это в единое целое Нечто…
Что же скрепляет?
Разумеется, дух. Дух дышит, где хочет, и он всегда дышал в этом человеке, в его слове. Это евангельский дух, который сам отец Александр определил как «дух свободы, любви, терпимости, уважения к личности человека — образу и подобию Творца». А ещё он говорил: «Если дух свят, он захватывает всё существо человека, и тело его становится храмом».
Так и было с отцом Александром. Он был гением, религиозным гением — это смутно ощущали все, кто с ним сталкивался. А гений — это чудо, и потому наследие о. Меня отмечено удивительной гармонией, присущей этому человеку.
Прежде всего надо сказать, что это духовное наследие, выраженное в его словах, в его личности, в его жизни и мученической смерти. Это наследие связано с прошлым и настоящим и устремлено в будущее.
Мы — наследники. Что же мы наследуем? И что мы в силах унаследовать?
1. ОТКРЫТОЕ ХРИСТИАНСТВО
Я думаю, прежде всего мы наследуем традицию открытого христианства, которую отец Александр развил и обновил. Христианства, понятого не как теория, не как свод правил, запретов и повелений, а как новая жизнь, преображающая человека. Христианства, открытого всем ветрам истории, распахнутого навстречу человеку, говорящего с человеком на доступном ему языке, открытого миру и его проблемам. Такое христианство поистине основано на вере, любви и свободе — тех дарах, которые Бог дал человеку; на тех принципах, которые заповедал нам Христос. Для такого христианства характерны терпимость, восприимчивость, чуткость к иным традициям, уважение к личности, диалог с миром и людьми, поиски общехристианского и общечеловеческого единства.
Открытое христианство мало похоже на «бытовое, обрядовое православие с его стилизацией, елейностью и “вещанием”» (слова отца Александра). И оно неизбежно сталкивается с иной, закрытой моделью христианства — «христианством» косным, мертвящим, унижающим человека, умеющим только возводить стены, строить баррикады, ставить границы. Его приверженцы — это духовные «пограничники» или конвойные «караульщики», закон которых: шаг вправо, шаг влево — открываем огонь. Повсюду им мерещатся уклоны, ереси, русофобия, оскорбление религиозных чувств. Являясь на словах непримиримыми ревнителями веры, на деле же они невольно становятся союзниками погромщиков веры — коммунистами и нацистами.
Для закрытой модели христианства характерны узость, шовинизм, агрессивная религиозность, культурный эгоцентризм, духовный сепаратизм. Это конфронтационная модель, которая не может существовать без врага. Поиски и уничтожение врага становятся смыслом жизни.
Любовь, терпимость, открытость — это всё связано, это всё едино. Ненависть, нетерпимость, закрытость — это тоже связано, это тоже единый комплекс.
Отец Александр говорил, что «нетерпимость, фанатизм… есть проявление не столько веры, сколько неуверенности… нетерпимость есть род душевного недуга, способного извратить любую, даже самую светлую идею».
Закрытая модель — это фарисейское, имитаторское христианство и, если называть вещи своими именами, — религия человеконенавистничества, лжехристианство, христианство без Христа, язычество в христианской упаковке. Отец Александр считал его крайне опасным для общества, гораздо более опасным, нежели атеизм и даже антихристианство. Но он не столько напрямую обличал это лжехристианство, сколько противостоял ему по сути, практически, всей своей жизнью и творчеством, отстаивая и развивая принципы истинного открытого христианства.
2. НОВЫЙ ХРИСТИАНСКИЙ СИНТЕЗ
Отец Александр дал новый религиозный синтез, соответствующий духу и стилю нашего времени, эпохи цивилизационной ломки, эпохи социальных, политических и духовных мутаций.
Этот христианский синтез представляет собою сплав церковной традиции с высшими достижениями русской и мировой культуры, как духовной, так и светской. Но это именно христианский синтез, а не духовный синкретизм, не смешение религий. Отец Александр рассматривал христианство не просто как силу, влияющую на сознание людей, а как «силу, объемлющую все стороны жизни, открытую ко всему, что создал Бог в природе и в человеке», и даже «не столько как религию, а как путь в грядущее».
Возьмём одну только сторону богословия отца Александра — его экзегезу. Новизна созданного им синтеза была связана не с отходом от христианских догматов, в чём его неоднократно и незаслуженно обвиняли, а с очень глубокой, абсолютно оригинальной и самостоятельной интерпретацией основ и принципов христианства и его ветхозаветных истоков. В частности, это относится к интерпретации Пролога книги Бытия.
Пример — истолкование отцом Александром такого символа, как Древо познания добра и зла. Почему Бог запретил первым людям вкушать от плодов этого древа? Довольно распространённая интерпретация сбивает с толку: древо трактуется как символ познания мира, чуть ли не науки. Получается, что Бог, наделив человека разумом, Сам же закрыл человеку путь к использованию этого дара.
Отец Александр поясняет: древо — принятый в древности символ Вселенной, мироздания в целом. Называя это древо Древом познания добра и зла, Библия имеет в виду не столько нравственные категории, сколько полярные свойства природы, потому что «тов вера» (добро и зло) есть идиома, обозначающая «всё на свете», «всё сотворённое», а «познать» — на библейском языке означало «владеть», «обладать».
Таким образом, «это древо символизирует власть над миром, которую Змей предлагает похитить вопреки воле Творца…» Поэтому «посягательство человека на плоды Древа познания добра и зла можно истолковать как его стремление обладать, владеть миром», причём владеть независимо от Творца, распоряжаться миром по своему усмотрению. «В том числе — по-своему строить этические принципы. Это и означает желание “быть как боги”». Следовательно, человек попытался овладеть не просто властью над миром, но властью, автономной от Бога, вопреки Его воле, в своекорыстных целях. «Именно в этом грех прародителей, так называемый “первородный грех”, и мы все причастны ему от рождения».
Змей (сатана), говоря Адаму и Еве «будете как боги», действует очень тонко: признавая богоподобие людей, он призывает превратить его в орудие мятежа, подрывает доверие к Богу.
Можно сказать, что религиозный синтез отца Александра — это углубление христоцентричного миросозерцания, развитие христианской метафизики не как абстрактного учения, а как вполне практического инструмента для достижения единства мира.
Нет сомнения, что мы накануне серьёзных цивилизационных трансформаций. Они давно назрели и подспудно происходят. Я имею в виду порыв к единству, точнее — императив общечеловеческого единства перед лицом ожесточённого сопротивления деструктивных, архаических, в своей основе языческих сил. Это сопротивление — яростное, доходящее до бешенства, — происходит на наших глазах, сегодня. Универсализм же отца Александра соответствует универсализму христианства.
3. УРОК СВОБОДЫ
В христоцентризме и необычайно динамичной христианской метафизике отца Александра коренится и его общий подход к человеку как образу и подобию Божию. Мир принципиально не завершён, и человеку отведена поистине уникальная роль в его становлении и преображении. Именно человек, в сотворчестве с Богом, призван связать земное и небесное, временное и вечное. Однако это призвание невозможно реализовать без опоры на внутреннюю свободу человека, дарованную ему свыше. И эта свобода неотделима от ответственности человека. Ответственности за всё, что происходит не только с ним, но и с миром, который он призван преобразить.
Для отца Александра это был не просто теоретический принцип. Он так жил. Он знал, что духовный рост человека возможен лишь во внутренней свободе. Он дал нам урок свободы.
4. О ДУХЕ ИСТИНЫ И ДУХЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ
Наследие отца Александра — это углубление понятия духовности, евангельского его понимания. Духовность — это «не бездумная вера в новую теорию, в отвлечённую концепцию; она основана на живом внутреннем опыте, на достоверности встречи с Запредельным. Она не унижает разум, а лишь показывает, что пределы рационального познания не безграничны. Она допускает осмысление опыта. Именно она и даёт нам критерии для различения добра и зла, высшее обоснование этики». Мень говорил об осмысленной вере, отнюдь не иррациональной: «Борьба между разумом и интуицией, разумом и верой — явление ненормальное. Это конфликт, разрушающий целостность человека, ибо человек создан двуединым».
Очень важная особенность богословия отца Александра — понимание того, что духовность амбивалентна, потому что сфера духа поляризована. Он писал: «Я не могу разделить тот взгляд, по которому любая религиозность служит этическому возрождению». Да, дух дышит где хочет. А если он не хочет дышать там, где ненависть?.. Тогда там дышит другой дух. Вот сегодня мы слышим, мы ощущаем злобное дыхание этого духа.
Отец Александр развил традицию различения духов, заложенную ещё апостолом Иоанном, который призывал «испытывать духов, от Бога ли они», и говорил о «духе истины и духе заблуждения» (1 Ин 4, 1-2). Дух истины — дух Христов. Дух заблуждения — дух злобы, ненависти, разделения. Всё, что соединяет людей, — от Бога; всё, что разделяет, — от дьявола, который отнюдь не является символической фигурой. «Мне неоднократно была явлена реальность светлых и тёмных сил», — писал отец Александр. Поэтому правильнее говорить не о бездуховности, а об отрицательной духовности (пример — лжехристианство).
5. ЦИВИЛИЗАЦИЯ И НРАВСТВЕННОСТЬ
Отец Александр утверждал, что «служение истине и Богу невозможно без верности нравственным заветам, данным человеку» (выделено мной. — В.И.). Нарушение этих заветов ведёт к катастрофе. «Релятивируя нравственность, мы открываем простор для звериной борьбы за существование, для “войны всех против всех”, для безграничного властолюбия, которое не остановится перед пирамидами из черепов и превращением целых народов в лагерную пыль».
Он понимал, что разрыв в духовной традиции опасен: «Неудивительно, что вырвались такие тёмные силы на поверхность. Они могут обуздываться только духовным началом. Если этого начала нет, если человек не имеет представления о нём — в нём вылезает зверь. Хуже зверя — демон».
Я не соглашусь с теми, кто утверждает, что отец Александр был лишь пастырем интеллигенции; тем не менее её роли, её духовному состоянию он придавал большое значение. Говоря о России, он подчёркивал: «В каком-то смысле катастрофа была предопределена нравственным и духовным разбродом в интеллигентской среде начала XX века» Отсюда призыв к интеллигенции — обрести твёрдую духовную почву под ногами.
Подобный же разброд наблюдаем мы и сегодня. Поэтому катастрофу в близком будущем вряд ли удастся предотвратить. Да она, собственно, уже пришла. Мы живём в состоянии войны. Это неважно, что она не объявлена: война идёт, а война — всегда катастрофа.
Отец Александр не уставал повторять: «Кризис культуры возникает, когда люди теряют духовные ориентиры, когда нравственная почва уходит у них из-под ног, когда они порывают с вечными ценностями и начинают погоню только за сиюминутным». И ещё: «Современная цивилизация может совсем лишиться будущего, если она не взглянет правде в глаза, если не найдёт твёрдого обоснования нравственным принципам».
6. ПУТЬ СВЯТОСТИ И ПУТЬ КУЛЬТУРЫ
Отец Александр показал, что религия и культура совместимы, культура и вера совместимы так же. Более того, путь святости и путь культуры — это отнюдь не обязательно разные пути. Они могут сближаться и даже совмещаться, потому что культура нерасторжимо связана с духовным измерением человека. В самом отце Александре глубокая, непоколебимая, живая вера сочеталась с высочайшей культурой. Он говорил о Владимире Соловьеве и Павле Флоренском, что они сами были культурой, «и она-то, — добавлял он, — свидетельствует о Церкви, о Христе, о христианстве».
7. ЛЮБОВЬ КО ХРИСТУ И ЛЮБОВЬ К ЧЕЛОВЕКУ
Любовь ко Христу и любовь к человеку — это для отца Александра две стороны неразрывного единства, ибо любовь, по его определению, — величайшая динамическая сила на пути конечного преображения человечества и мироздания. Христос — центр истории, Божественная рука, протянутая человеку, путь спасения. Человек — высшая ценность, и его высокое достоинство не только в том, что он образ и подобие Божие, но и в том, что Бог явлен людям в лице Богочеловека — Иисуса Христа. Отсюда у отца Александра очень личностное отношение к Евангелию, понимание жизни как мистерии и благоговение перед жизнью как пред даром Создателя, сотворившего и природу, и нас — Его образ и подобие. Отсюда и его взгляд на историю как на историю спасения. Отсюда и его уважение к демократии как к условию реализации свободы человека.
8. ЛИЧНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ХРИСТИАНИНА
Ещё одна составляющая наследия отца Александра — это призыв к социальной активности людей, особенно христиан, которая подразумевает и их личную ответственность за всё, что происходит в обществе. Если христианство — это сила, которая объемлет все стороны жизни, то оно «включает и социальную сферу. Отстаивая достоинство человека, оно не может быть равнодушным к социальной несправедливости».
В своём «Кредо» отец Александр подчёркивал, что «борьба за утверждение Царства Божия должна вестись в средоточии жизни». Он призывал к активному участию человека в истории как богочеловеческом процессе. Он высоко ценил Андрея Дмитриевича Сахарова не только как ученого и общественного деятеля, но и как праведника. Ибо и сам он был и праведником, и общественным деятелем, главным было духовно-нравственное измерение жизни. Он обращался к сердцу человека.
9. ЦЕРКОВЬ КАК ИНСТИТУТ СПАСЕНИЯ
Отец Александр любил Церковь не просто как родной дом, но как инструмент спасения, созданный самим Господом, и понимал, что когда речь идёт о Церкви, речь идёт о будущем мира. Эта любовь включала в себя заботу об авторитете Церкви. Именно поэтому он отвергал шовинизм, фанатизм, антисемитизм в православной среде, отталкивающие людей от Церкви. Именно поэтому он содействовал сближению церквей, призывал уважать иные модели христианства.
«Русскую идентичность», о которой так много говорят в последнем Всемирном русском народном соборе, зачастую интерпретируют как имеющую чисто этническое основание. Эту идентичность рассматривают как генетически обусловленную: русский — значит православный, православный — значит русский. Но это — нехристианская, это чисто расистская позиция.
10. НЕПРЕРЫВНЫЙ ДИАЛОГ С БОГОМ
Отец Александр не делил мир на верующих и неверующих, а жизнь — на религиозную и светскую. Он говорил: «Нет жизни “самой по себе”, которая была бы независима от веры». Поэтому его наследие — это отношение к жизни как к насквозь пронизанной Божественной любовью и Божественной заботой о человеке. В Боге — вся реальность, вне Бога — только небытие. Он завещал нам непрерывный диалог с Богом, равно как и стремление сочетать свою волю с волей Творца, чтобы в конечном счёте торжествовала богочеловеческая воля.
11. ЖИЗНЬ КАК НРАВСТВЕННЫЙ ОБРАЗЕЦ
Отец Александр оставил нам и другое наследие — образец поведения, безупречную нравственную позицию, единственно оправданную для служителя христианской Церкви, Русской Православной Церкви. Если бы Церковь в нашей стране занимала именно такую позицию, климат в России — нравственный, политический, психологический, а в итоге и духовный — был бы совершенно иным. Но дело обстоит далеко не так, и потому многие думающие люди не идут в Церковь, а другие разочаровались в ней. Это лишь делает более актуальным призыв отца Александра к ответственности мирян за Церковь, за единство Церкви. К ответственности, которая подразумевает ясно выраженную христианскую нравственную позицию.
Отец Александр сделал осознанный выбор, сознательно и активно участвовал в борьбе сил добра с силами зла. В его выборе тоже гармония — гармония воли, разума и чувства.
12. «ЧТОБЫ ДЕЛО ПРОДОЛЖАЛОСЬ…»
Дороже всего в наследии отца Александра — он сам, необычайная, неповторимая, интегральная личность. И не следует удивляться тому, что он по сей день вызывает споры, вражду и даже ненависть, ибо, как говорил о. Сергий Булгаков, «глаза ненависти зорки и внимательны». Новатор, выдающийся мыслитель, а тем более религиозный гений всегда вызывают сопротивление. Люди не готовы к восприятию их идей. Их примут потом, примут как нечто само собой разумеющееся и вполне очевидное. А кроме того, религиозный гений — явление духовное, божественное по своему происхождению, и он, естественно, вызывает ожесточённое сопротивление, сопротивление сил зла. Кстати, я помню, что, говоря о преподобном Серафиме Саровском, отец Александр всегда повторял: он был гоним. Для него это было весьма значимо. Это как знак качества, как свидетельство верности заветам Христа. «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня».
Наследие отца Александра и он сам — наглядное пособие для нас: как жить верой, как следует жить, чтобы «всё вращалось вокруг единого стержня». Он жил, действовал и творил в условиях несвободы, а когда свобода пришла — был готов к ней. Он говорил: «Сейчас я чувствую себя подобным стреле, которую долго держали на натянутой тетиве». А ещё он утверждал — и не без основания: «Я слишком хорошо понимаю, что служу только орудием, что всё успешное — от Бога. Но, пожалуй, нет для человека большей радости, чем быть инструментом в Его руках, соучастником Его замыслов». Здесь — целомудренная скромность при ясном понимании своей миссии — быть инструментом в руках Господа.
Однажды он сказал: «Что бы меня порадовало, если бы я умер и оттуда следил за происходящим? Только одно: чтобы дело мое продолжалось».
Мы должны, если хотите, даже обязаны не только сохранить наследие отца Александра, но и по мере сил осмыслить его, развить, передать нашим потомкам. Чтобы дело его продолжалось. Сумеем ли мы это сделать? По силам ли это нам? Это уже зависит от нас и от благодати Божией. Если мы заслужим её.
Легендарные христианские книги: Александр Мень “Сын Человеческий”
Книги, которые влияют на наше мировоззрение. Книги, которые отвечают на главные вопросы людей своей эпохи. Книги, которые стали частью христианской культуры. Мы знакомим наших читателей с ними в литературном проекте «Фомы» — «Легендарные христианские книги».
О книге |
Историческая справка |
Цитаты |
Об авторе |
О книге
Одно из многочисленных изданий книги. Москва, 1991 год. Фото Владимира Ештокина
Время написания и история публикации
Ранний вариант «Сына Человеческого» был написан Александром Менем, когда ему было всего 15 лет. В это время подросток уже твердо решил посвятить себя Богу, церковному служению и исследованию религиозных вопросов. Из этой попытки школьника рассказать о жизни Христа впоследствии выросло серьезное миссионерское произведение.
В 1958 году книга в переработанном виде была напечатана на пишущей машинке тиражом шесть экземпляров. Мень вырезал из разных журналов иллюстрации и наклеивал их в эти книжки. Более десяти лет книга пролежала в таком виде. Отдельные главки печатал «Журнал Московской Патриархии» в виде статей. Первая полная публикация книги под псевдонимом «Андрей Боголюбов» была осуществлена в Брюсселе издательством «Жизнь с Богом» в 1968 году.
Миссия книги
Целью отца Александра было познакомить современников с текстом Евангелия и его смыслом. Книга не была богословским толкованием Нового Завета. Автор в художественной форме доносил до читателя евангельские истины на понятном языке, разъяснял, о чем говорит Евангелие и почему Церковь трактует его именно так.
Для кого эта книга
Для тех, кто только что прочел Священное Писание, а также для тех, кто вовсе не имеет о нем представления. Для людей, хорошо знакомых с библейским текстом, Мень снабдил книгу приложениями, познавательной информацей, например, о происхождении Евангелий. Автор считал, что его книга будет полезна и для неверующего: «Любому человеку следует иметь представление об Основателе религии, которая стала неотъемлемой частью мировой культуры».