Архимандрит Григорий дохиар

Скончался игумен афонского монастыря Дохиар архимандрит Григорий (Зумис)

Священнослужитель скончался 22 октября в возрасте 76 лет, сообщает «Русский Афон». Он до последнего мужественно переносил муки тяжелой неизлечимой болезни и умер в возрасте 76 лет. Погребение архимандрита Григория состоится 23 октября.

«Упокой, Боже, Старца! И его молитвами помилуй нас !Хоронят прямо сегодня. Он завещал похоронить сразу. Тихо. Без гостей и речей. Как монаха», – написал на своей странице в Facebook епископ Обуховский Иона (Черепанов).

Архимандрит Григорий (Зумис) родился на Паросе и был близким родственником знаменитого афонского старца Иосифа Исихаста.

Старец Григорий 65 лет провел в монастыре. Свой монашеский путь он начинал под руководством двух подвижников благочестия – старцев Филофея (Зервакоса) и Амфилохия (Макриса) Патмосского.

1 января 1967 года он принял от старца Амфилохия постриг и подвизался под его руководством в скиту. В 1970 году, после преставления старца Амфилохия, Григорий с некоторыми другими монахами вынужден был уехать в монастырь в центральной части Греции, затем в монастырь Прусской иконы Божией Матери в Карпениси.

Вскоре его и нескольких братий пригласили на Афон в монастырь Дохиар. Почти сразу по приезде отца Григория выбрали игуменом.

Под непосредственным руководством старца Григория, Дохиар, к тому времени начавший разрушаться, возродился, собралась братия.

Геронда Григорий был строг и доброжелателен одновременно. Несмотря на серьезные проблемы со здоровьем, он практически ежедневно подымался в горы, на высоту до километра, где контролировал ход работ по восстановлению древних разрушенных храмов.

Имея большой авторитет, Старец ходил в ветхой одежде и вел себя очень просто. Будучи архимандритом, представлялся, как иеромонах, говорил, что ему так больше нравится. Говоря о себе, Старец просил молиться о «разбойнике Григории».

Монастырские животные «понимали его с полуслова».

Фото: Александр Андрущенко

Ответственный редактор официального сайта Украинской Православной Церкви Александр Андрущенко вспоминает о встрече со старцем в 2014 году. По его словам, тогда «он с большим волнением говорил о событиях в Украине — просил, во что бы то ни стало, остановить кровопролитие, «пока ещё не поздно».

Архимандрит Григорий автор книги «Люди Церкви, которых я знал», содержащей много жизненной мудрости.

«Эта книга о проявлениях святости, которые автор четко подмечал в людях еще при их земной жизни. Мудрые рассказы архимандрита Григория учат ценить человека уже за то, что он есть на белом свете…Этот современный патерик – важное чтиво для нашего времени, когда люди все больше стараются замкнуться на себе и на целях, к которым стремятся. Книга учит вниманию, человечности и показывает, что такое настоящая добродетель», – пишет о книге Александр Андрущенко.

ДОКУМЕНТ: «По отношению ко Мне Вы позволяете себе неслыханные дерзости». Обиженное послание игумена монастыря Ватопед игумену монастыря Дохиар (Святая Гора Афон)

Настоятелю Священной Обители Дохиар архимандриту Григорию Эгейскому

Ваше Высокопреподобие,

Мы не считаем интернет правильным способом общения для Святогорцев, но Вы, к сожалению, не оставили нам выбора. Однако делаем мы это с болью. И не только за Вас, послужившего причиной происходящему. Но и за души, которые Вы систематически прельщаете публикациями Ваших несправедливых, язвительных и клеветнических суждений. Ваши безрассудные действия не только не способствуют созиданию, как подобало бы ожидать от зрелого духовного человека. Напротив, они вызывают внутреннюю смуту, которая, будучи тиражируема электронными средствами, получает широкое распространение. Это повлечёт за собой непредвиденные отрицательные последствия для духовной жизни людей, подвизающихся о своём спасении. И если им Вы причиняете такой вред, то, по-видимому, даже не в состоянии осознать, какое оружие даёте в руки врагов Церкви, веры и Святой Горы. Хорошо бы, если бы рядом с Вами оказались люди, искренне любящие Вас, дышащие церковным духом и обладающие чуткой совестью. Они смогли бы предостеречь Вас от этого вредоносного поведения.

В словах «отплыви на глубину» (Лк. 5:4), сказанных Господом Петру перед чудесным уловом рыбы, Святые Отцы видят аллегорию, поучительный символический смысл. Речь здесь о правильно понимаемом обращении внутрь себя . Обернись и войди в глубину своей души, чтобы увидеть себя настоящего, корни своих страстей, оцени всё своё внутреннее состояние, и, начав с самоукорения, живи в истинном покаянии. Истинное покаяние не оставляет места осуждению живых и умерших, но мыслит и молится «мытарски», прося Божией милости. Фарисей, не получивший оправдания за свою молитву в храме, сделал две недопустимые вещи, повлекшие за собой божественную неприязнь. Похвалил самого себя за свои добрые дела и осудил мытаря за его греховность, в то время, как мытарь бил себя в грудь, говоря «Боже, будь милостив ко мне грешнику» (Лк. 18:13).

Не кажется ли Вам, ваше Высокопреподобие, что Вы занимаете порицаемую Богом фарисейскую позицию? Осуждаете неправедно, клеветнически, порой непристойно, тем самым косвенно, самолюбиво представляя себя образцом чистоты, имеющим право, словно судия вселенной, судить всех и вся: Церковь, Её Святых, Епископов, Ваших братьев Игуменов, Монахов келлиотов (причём с чудовищными обвинениями), общественные личности и мирян. Бичуете и обличаете людей как словом, так и пером, теша тем самым Вашу мнимую незапятнанность.

Уверенно напрашивается логический вывод, что Вас окружают т.н. «свои люди», «узкий круг доверенных», которые, зная Ваш характер, информируют Вас о чём хотят и как хотят, доставляя угодную Вам «радость», при этом радуясь «духовно» и сами. Если бы Вы исполняли Божию волю, то не стали бы слушать их столь охотно, но прогнали бы их по слову псалма: «тайно клевещущего на ближнего своего изгоню» (Пс. 100:5). Вот, что пишут об этом Святые Отцы . «Василий Великий: И оговаривающий брата, и терпящий оговаривающего – оба заслуживают отлучения». «Златоуст: Не станем же ни говорить худо, ни приклонять слуха к говорящим. Ибо суетного, говорит, слуха не принимай. Не сказал: не верь, но и не принимай. Потому то и пророк говорит: я изгонял клевещущего. Не сказал: я не верил, или не принимал того, что было говорено, но и, как врага, отражал. Скажи клевещущему: хочешь хвалить кого? я открою слух, чтобы принять миро. А если хочешь говорить худо, то я загражду вход для слов; ибо не могу принимать навоз и грязь» (Вам же этот навоз не просто приятен, Вы разбрасываете его, радуясь, по всему миру через интернет). «Божественный Максим: Загради уста клевещущему в слух твой, дабы вместе с ним не сделать тебе двойного греха, когда будешь и себя приучать к пагубной страсти и не пресекать болтливость его против ближнего. Не дай слуха твоего языку клеветника, ни языка слуху любящего охуждения, охотно говоря, или слушая речи на ближнего, дабы не отпасть от любви и не сделаться чуждым жизни вечной».

Заповедь Христова очевидна: «не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1). И тут же, в своих следующих словах, Христос совершенно откровенно и ясно говорит о последствиях: «ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

Основываясь на многовековом опыте, Святые Отцы даже помысел осуждения считали поводом для отхода Благодати, причиной, по которой духовный закон начинал действовать воспитательным способом, и подчас жёстко, в соответствии с проступком. Вы же не ограничиваетесь воздействием, на которое способно злое слово в рамках частного разговора, публичной беседы или печатной статьи. Вы взошли на электронную трибуну. И то, что Вы пишете, становится известно миру мгновенно, без каких либо преград. Боюсь, Вы рискуете впасть в отчаяние, когда внимательно и смиренно осознаете то зло, которое причинили душам. И не успокаивайте себя тем, что это якобы просто красивые, полезные истории и поучительные примеры. Вы добавляете в них капли яда, который рано или поздно нанесёт вред простому, доброжелательному, воодушевлённому и ничего не подозревающему читателю.

Но давайте разберёмся по порядку.

На протяжении многих лет Вы неустанно порочите меня перед множеством людей, а в последнее время и со страниц «своих» интернет-сайтов, которые с удовольствием предоставляют Вам трибуну для вещания. И делаете Вы это без какого-либо следа духовного рассуждения, даже не пытаясь узнать правду. Подобное поведение предосудительно для любого человека, в независимости от его религиозных убеждений. Но несравненно предосудительней оно для православного Святогорского Монаха и тем более для Игумена в возрасте, которому пристала опытность и духовная зрелость. По отношению ко Мне Вы позволяете себе неслыханные дерзости и, ради красного словца, не стесняетесь употреблять имя Госпожи Богородицы в своих нечестивых каламбурах, которые нам противно даже повторить. И всё это из-за того, что мы стараемся поддерживать монастыри и храмы, передавая им списки чудотворных икон нашей Священной Обители, перенесение которых мы, как правило, сопровождаем лично.

Просьбы о принесении этих Святых Икон поступают к нам в соответствии с церковными правилами. И откликаемся мы на них опять же в соответствии с церковными правилами. То есть, всё происходит по договорённости с местным Епископом и «без ведома Епископа» не происходит ничего. Мы не посылаем иконы обычным почтовым отправлением – это было бы неблагочестиво. Мы также не ограничиваемся посылом формальных делегаций. Мы сопровождаем иконы лично, как Игумен Обители, тем самым воздавая подобающую честь Самой Госпоже, Хранительнице всей Святой Горы. В действиях нашей Обители, как и в наших лично, нет даже следа корысти. Эта духовная поддержка, это благочестие, выражаемое множеством верующих со слезами на глазах, так необходимы в наши дни. Подобно тому, как необходимо присутствие и самих божественных Икон, к которым возносят свои горячие молитвы столько страждущих людей. Именно этим оправданы действия, как местных церковных властей, так и нашего монастыря, откликающегося на их приглашения. Благородная доброта принимающей стороны воздаёт почести нашей Священной Обители, как благодетельнице, адресуя их моему недостоинству. Но мы никогда к этому не стремимся. Мы всего лишь следуем программе, которую определяем не мы, и принимаем выражения любви и гостеприимства хозяев. В рамках этой программы мы служим литургии и бдения, а также, по послушанию, обращаемся с утешительным словом к народу Божию, а также к соборам священнослужителей, которые созывают местные Пастыреначальники. И каждый раз, по окончании таких программ, а иногда и раньше, мы отбываем, возвращаясь в дом нашего покаяния. Но иконы Пречистой нашей Матери остаются на местах для грядущих поколений, ради их молитвы и духовного прибежища. Они станут для них вечным союзом с Уделом Богородицы. В чём из описанного Вы усмотрели зло, отец Игумен?

Вы язвительно пишете и о Честном Поясе Пречистой нашей Матери. Вы порицаете выходы святыни в мир. Но они организуются на законных, канонических основаниях, как со святогорской, так и с общецерковной стороны. И если мы непосредственно, лично сопровождаем перенесение икон Богородицы, то насколько важнее поступать так по отношению к Честному Поясу – уникальной реликвии Божией Матери, которая так почитается во всём мире. Местные иерархи хорошо знают, что наша Обитель не имеет от этих поездок абсолютно никаких экономических выгод. Всегда нашим априори условием было: чтобы все собранные средства передавались Благотворительным Фондам. Итак, верующие (особенно женщины, которые не могут приехать на Святую Гору) имеют возможность поклониться святыне, возносятся горячие молитвы, совершаются многочисленные чудеса, укрепляется вера, собранные средства идут на помощь беднякам. В чём из описанного Вы усмотрели зло, отец Игумен? Но, видимо Вы позабыли о том, что во время одной из таких поездок Вы в принудительном тоне просили нас побывать и на Вашем, так называемом Подворье (женском), которое находится в Священной митрополии Лангада. И мы сделали это, чтобы Вас не огорчать. Значит, в том случае святыню нужно было вывезти со Святой Горы, а в других случаях нет?

Вы обвиняете меня в том, что я не помог деньгами одному паломнику, который пришёл просить милостыню от Вашего имени. Но почему Вы не принимаете во внимание, как много таких паломников приходят от Игуменов других монастырей и сколь многим мы помогаем в меру своих возможностей? Данный же случай произошёл потому, что Вы даже не соизволили позвонить мне или хотя бы послать сообщение для подтверждения правдивости слов. Многие представляются лукаво от имени Игуменов. Я только хотел быть уверенным, что тот, о ком идёт речь, пришёл действительно от Вас.

Почему Вы так пристрастны по отношению ко мне? Зачем Вы публикуете Ваши пристрастия в сети интернет, злорадно стремясь создать мне порочащую славу? Ведь Вы знаете о моих благих и уважительных чувствах по отношению к Вашей личности, и когда-то Вы даже благодарили меня за них. Зачем периодически Вы присылаете мне письма, содержание которых Вам хорошо известно? Кто назначил Вас генеральным ревизором нашей Священной Обители? Кто поставил Вас Игуменом над другими Игуменами, чтобы все мы подвергались Вашим несправедливым нападкам? Кто поставил Вас превыше Собора Старцев, который по закону принимает решения относительно дел наших Священных Обителей? Скажите, кто другой из святогорских Игуменов ведёт себя так, как Вы? Кто из нас вмешивался когда-нибудь в дела Вашей Обители, или рассылал поношения в дружественные Вам СМИ? У Вас нет на это никаких полномочий, ни духовных, ни юридически согласующихся с Уставной Грамотой. Мы могли бы ещё многое Вам сказать. А также могли бы с любовью подать Вам несколько братских советов. Если бы Вы знали, сколько раз нам приходилось выслушивать жалобы на Вас, касающиеся, кроме прочего, и Вашей неподобающей манеры выражаться. Такая манера не пристала и светскому человеку, а для Святогорского Монаха, тем более Игумена, она совершенно неприемлема. Но мы никогда не только не побеспокоили Вас, но даже всегда старались успокоить помыслы всем смущённым Вашим скверным жаргоном. Мы молимся о Вас с болью, в надежде, что просветит Вас Хотящий «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4).

Мы, насколько можем, соблюдаем слова апостола Павла: «снисходя друг ко другу любовью» (Еф. 4:2). Но наше терпение заканчивается там, где начинается ответственность перед нашей совестью и наш священный долг защитить память нашего Старца Иосифа. Вы злословили его ещё с тех пор, когда даже не знали его в лицо. Известен случай, почти сорокалетней давности, когда Вы оказались в жалком положении, злословя духовника в присутствии его духовного чада (вот так рассудительность), на корабле, и в тот момент наш приснопамятный Геронда был рядом. Доброму послушнику хватило тогда смелости поставить Вас на место. А теперь давайте сравним. Вы, несправедливо и коварно осудивший Старца в присутствии его послушника, разгневались, приняв достойный ответ последнего за оскорбление Игумена. И, напротив, благовоспитанный сын великого Иосифа Исихаста, наученный неотступному самоукорению, любви, непамятозлобию, ничуть не возмутился в ответ на Ваши слова. Правда, потом послушник расплатился за «наглость», которую позволил себе по отношению к Игумену, защищая духовника – Старец сделал ему суровый выговор. Однако, истинная причина выговора была не в том, что слова послушника были неправильными. Старец заботился о духовно безопасном состоянии своего чада, которое возможно только во святом смирении. Скажите, а Вы неужели не обеспокоены тем, какой пример Вы подаёте душам, о которых призваны духовно заботиться?

Девять лет назад преставился наш Старец. Сегодня Вы, без страха Божия дерзаете писать о нём в интернете непристойности. Клеветническое оскорбление памяти усопшего карается Греческим Правосудием. Подобно тому, как однажды оно покарало одного клеветника-журналиста, по той же причине. Там, перед лицом судебной власти, Вы будете вынуждены доказать правдивость Ваших обвинений. Вы будете обязаны назвать имена тех, от кого Вы их услышали. И они, в свою очередь, будут привлечены к доказательству своих обвинений под клятвой. Вы о них расскажете? И если да, то они придут? Или они один за другим начнут изобличать Вас, под страхом законных последствий? Тогда Вы останетесь перед лицом закона один, без права на оправдание. Уже есть достойный жалости пример осуждённого по той же причине. Кроме того, в присутствии официальных лиц Вам не позволят сквернословить для разрядки…

Но мы не станем так поступать. Мы оставляем Вас на Божию милость. Ибо такими хотел бы нас видеть наш незлобивый Старец оттуда, где он сейчас. Так всегда и делал наш Старец Иосиф – духовный сын Вашего соотечественника Иосифа Исихаста, который также не избежал Ваших раскалённых стрел, хотя и почитается преподобным. Неужели об этом гиганте исихазма и возродителе Святой Горы Вам ничего не рассказывал Старец Ефрем Катунакский, перед которым Вы благоговели?

Мы, Ваше Высокопреподобие, прожили рядом со своим Старцем и на собственном опыте познали его добродетель, благодать его присутствия и силу его молитв. Никто и ничто не в силах поколебать в нас то, что мы «видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши» (1 Ин. 1:1). Никто из Ваших единомышленников, ни тем более Вы сами. В небесной славе – там, где сейчас он пребывает – «где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания», он продолжает прощать Вас и Вам подобных. Но мы беспокоимся о душах тех, кто Вам верит.

Пречистая Богородица удостоила его великой чести, доверив ему нашу Великую Обитель Ватопед, по прошествии веков идиоритмии и последующего упадка. Он заложил основания новой жизни, начертал духовный путь, сподобился увидеть и первые плоды своих трудов. И мы продолжаем ощущать покров его молитв и после его преподобнической кончины. Для нас, его духовных чад, он – наша похвала, а его могилка в центре Обители – источник сил. И этой чести его удостоила Божия Матерь. Такой, чтобы гробница находилась внутри монастырской ограды, рядом с Соборным храмом и была молитвенным центром нашей общины. И чем больше Вы будете продолжать клеветать на него с богобезбоязненным нахальством, тем больше Бог будет его прославлять. А нечестивому языку и желчному перу останется только грех.

Вы, Ваше Высокопреподобие, дошли до того, что обвиняете нас в том, что мы сделали усопшему Геронде макияж, чтобы подделать улыбку. Какая нечестивая дерзость! Додуматься до такого не смог бы даже дьявол. Нас ужасает сама мысль о том, как Вы могли такое подумать. Но даже, если это преподнёс Вам кто-то из «своих», Вы всё равно ответственны за то, что согласились с этим и, самое худшее, опубликовали это под своей подписью в интернете. До чего Вы так дойдёте? Многие из нас были свидетелями успения и погребения Старца Иосифа. Его улыбка для нас – бесспорный факт. Но мы знаем, что это божественное знамение доставляет Вам боль, ибо оно опровергает подлость слов и писаний. Даже спустя девять лет, Вам доставляет боль эта небесная пощёчина. Где благоразумие? Где уважение к почившему Старцу Монаху? Неужели Вы ничего не боитесь?

В защиту памяти нашего Старца, и ради читателей, прельщённых и ещё нет, мы спрашиваем Вас: Разве возможно, отец Григорий Эгейский, Игумен Обители Дохиар, разве возможно чтобы Вам поверил умный человек, когда от Ваших странных характеристик не убереглись ни преподобный Силуан Афонский, ни преподобный Паисий Святогорец, ни преподобный Порфирий Кавсокаливит? Вы хорошо знаете, какие жалкие слова Вы говорили об этих Великих Святых…

В Вашей смрадной статье под названием «Вылупленные святые», Вы нападаете на Старца Ефрема Аризонского. Как же так! Нападаете на распространителя Святогорского Монашества в переделах целого континента. Нападаете на основателя двадцати Священных Обителей, духовного отца тысяч православных из разных народов. Нападаете на учителя во Христе православной жизни, трудящегося среди скопления различных религий, сект и ересей.

Наконец, Вы судите и о том, кого и как причисляет к лику святых Матерь Константинопольская Церковь. Вы не имеете права писать, что Церковь несправедлива по отношению к Амфилохию Макрису и Филофею Зервакосу – воистину Старцам преподобной жизни. Ни Вы, ни кто-либо из нас не вправе судить Вселенскую Патриархию, когда и как ей канонизировать святых. Подобные суждения не могут быть предметом пастырской ответственности. Патриархия не зависит от влияния публикаций и давления извне. К сожалению, нередко люди пытаются вложить в уста Патриарху то, что придумывают сами. Если бы Его Святейшество ими занимались, при Фанаре пришлось бы создавать особую службу по опровержению слухов.

Тот, кто, обладая полномочиями, осознаёт свою большую ответственность и несёт на своих плечах вековой опыт и историю мученичества, знает, что делает. В рамках своих официальных действий, он не подвергается опасности впасть в ловушку «вылупленных святых». Такая «опасность» существует только в Ваших, ставших привычными, недобрых помыслах. И если Вы почитаете упомянутых выше преподобных Старцев, рядом с которыми Вы жили, то, пожалуйста, спросите сам себя: одобрили бы они стиль Ваших слов и писаний?

Завершая, Ваше Высокопреподобие г-н Григорий, своё интернет послание, к написанию которого я приступил с болью и вынужденно, я бы хотел напомнить Вам слова преподобного Паисия Святогорца о том, что «каждому из нас нужно стать фабрикой добрых помыслов». Я желаю Вам этого от всего сердца, по-братски. И если Вы, предстательством преподобных Старцев Амфилохия и Филофея, сможете воплотить эти слова в жизнь, то это станет для нас великой радостью и облегчением.

Доброго Поста.

Игумен Обители Ватопед, архимандрит Ефрем, и со мной Собор Старцев

ПРИМЕЧАНИЯ:

В русских переводах этот эпитет обычно опускают. В греческих же текстах архимандрит Григорий Зумис подписывается ????????????? (дословно Архипелагский), что в греческой интерпретации соответствует, пожалуй, Эгейский, чем подчёркивается, по-видимому, происхождение автора. Этот обычай отличается от афонской негласной традиции монахам именоваться согласно принадлежности монастырю (напр. Дохиарский), или монашескому полуострову (напр. Афонский, Святогорец). Прим. переводчика.

В противоположность неправильно понимаемому обращению внутрь себя: психологической замкнутости. Прим. переводчика.

Имеется в виду прп. Максим Исповедник. Прим. переводчика.

Имеется в виду Собор Святогорских Старцев, который уполномочен, согласно святогорским законам, решать вопросы афонских монастырей. Прим. переводчика.

Уставная Грамота (или Хартия) Святой Горы – письменный свод монастырских и общеафонских уставов. Подробнее см. Православная Энциклопедия, статья Афон http://www.pravenc.ru/text/77102.html Прим. переводчика.

Речь, по-видимому, идёт о процессе над журналистом Костасом Ваксеванисом, который был осуждён за публичную клевету в адрес Иосифа Ватопедского. Прим. переводчика.

Слова из кондака усопшим, из чина православного погребения. Прим. переводчика.

Т.н. особножительная система монашества, при которой каждый монах обладает своим собственным имуществом. Прим. переводчика.

Исторический район в Константинополе, где расположена резиденция константинопольского патриарха. Прим. переводчика.

От каждого ― по способностям, каждому ― по потребностям

Чем отличаются афонские монастыри от других обителей? Тем, что на Афоне сохранилась в неприкосновенности и непрерывности монашеская традиция. Ведь в духовной жизни очень много зависит от того, у кого мы учимся, кто является для нас образцом для подражания. В монастыре Дохиар, например, игуменом (настоятелем) является архимандрит Григорий. Он начинал свой монашеский путь под руководством двух подвижников благочестия, двух старцев. Это Филофей (Зервакос), наверное вы слышали об этом аскете и богослове, и Амфилохий Патмосский. Это действительно два святых нашего времени. Старец Григорий ― достойный наследник и подражатель этих подвижников.

Надо сказать, что в Дохиаре осуществляется принцип настоящего монашеского общежития. Вы знаете, что коммунисты очень много украли у христианства и у православия в частности. Вообще, коммунистический принцип «от каждого ― по способностям, каждому ― по потребностям», который пытались навязать нам железной рукой, веками добровольно осуществлялся в монастырях. Человек приходит в монастырь со своими умениями, которые применяет на послушаниях, и получает от монастыря все необходимое для жизни. То есть одежду, пищу, жилье и так далее. И это все одухотворяется единством Евангельской веры и стремлением к добродетели и совершенству.

Дохиар ― это настоящее, реальное общежитие. Такое, о котором читаешь в «Древнем патерике», «Отечнике» и других книгах, повествующих о древних египетских монахах. У братии монастыря нет совершенно никакого имущества. Если к кому-то заходишь в келью, там кровать, одна иконка в уголке, стол, ряса, подрясник и какая-то обувь. И все, больше ничего нет. Книг нет, потому что есть огромная монастырская библиотека и всегда можно взять любую книгу почитать. Икона тоже одна или две, потому что основное молитвословие происходит в храме, где вся братия обязательно собирается на богослужения. Келейно совершается только так называемое монашеское правило.

Дело в том что, вы, наверное, знаете, на Афоне подъем на утреннюю службу очень ранний ― в два, три или четыре часа утра. Обычно за час до подъема звонят в особый колокол, звук которого всем известен. Братья просыпаются, и каждый в келье выполняет свое правило, определенное ему духовником.

Концентрированная аскетика

Монастырь Дохиар

Кстати, в афонских монастырях игумен (настоятель) монастыря является одновременно и духовником всей братии. Все у него исповедуются и духовно окормляются. Духовник каждому назначает какое-то правило ― определенное количество поясных и земных поклонов, Иисусовых молитв. У старых монахов, которые живут в монастыре несколько десятков лет, в правило входит до нескольких сот земных поклонов. Нам это сложно представить, потому что мы сделаем десяток поклонов и уже кряхтим, дышим, как после стометровки, а для них это часть их жизни.

Каждый человек там ― это настоящий бриллиант. Например, игумен монастыря, старец Григорий, вообще уникальный человек. У него тяжелая форма диабета, он периодически лечится, сам себе делает инъекции. И когда у него обострение, когда ему особенно тяжело, он не выходит на общую работу с братией. Но когда здоров, он всегда вместе с братией на послушании. До недавнего времени таскал камни, месил растворы… Сейчас он уже не таскает камни ― готовит пищу для всей братии, когда они на выезде. Делает то, что ему посильно. А раньше, когда ему было плохо и он не мог работать, он выходил в огород, ложился между грядками, потому что стоять не мог от слабости, и лежа выдергивал сорняки. Это человек совершенно удивительный.

Кафоликон монастыря Дохиар

Последний раз, когда мы были в Дохиаре, мы с ним часто общались после всех длинных служб по полтора-два часа. Это было действительно настоящее духовное общение. Мы получали своеобразный концентрат аскетики. Причем отец Григорий говорит о духовных вещах так, что каждый потом складывает его слова в своем сердце ― что монах, что мирянин. То есть, он не говорит конкретно для монахов или конкретно для мирских, он говорит для всех. Святитель Иоанн Златоуст учил, что мирские отличаются от монахов только наличием жен. Действительно, Евангельские заповеди для нас одни, и совершенство, к которому мы стремимся, тоже одно. Мы должны быть совершенными, как Отец наш Небесный совершен есть (Мф. 5:48). Поэтому все наставления и аскетические поучения отца Григория пригодны для каждого, и все их могут воспринимать и исполнять.

Вот, к примеру, сегодня архимандрит Григорий на службах, на послушаниях, беседует, а на следующий день смотрим ― у него дверь кельи крест-накрест палками заставлена. Значит, ему настолько плохо, что он даже выйти не может из кельи. Температура поднимается до 39 градусов, он лежит плашмя и не может встать. Но как только какие-то силы появляются, он тут же идет молиться, служить Богу и людям, братии и паломникам. Когда с ним общаешься, вспоминаются слова Маяковского «гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было этих гвоздей». Вот действительно реальный герой!

А о себе что мы можем сказать? Вот у нас голова болит ― лежим горизонтально. Живот болит ― тоже лежим, скрючившись. Дайте нам таблетку, спасите нас, помогите. Какое-то недомогание ― и мы уже выбиты из колеи и ни на что не способны.

Кто такие настоящие старцы?

Когда отец Григорий говорит о какой-то духовной проблеме, которая его действительно волнует, он буквально начинает плакать. Он рассказывает, а у самого слезы из глаз текут. Настолько он поглощен этой чужой болью, так она его терзает. Он даже больше переживает, чем тот человек, с которым приключилась проблема. Но при этом отец Григорий ― человек очень живой и веселый.

В православной среде есть ложный стереотип о том, что старцы и подвижники благочестия ― это мрачные и хмурые люди, которые ходят, потупив взгляд, и изрекают какие-то жуткие пророчества. К сожалению, основная масса нынешних доморощенных «старцев», которые то там, то тут регулярно появляются, это люди, прожившие неизвестно как и неизвестно где. Они состарились, поседели и считают, что раз у них благообразный облик, то это повод кого-то поучать и наставлять. Происходит такое душепагубное актерство.

У настоящих старцев такого даже близко нет. Они, бывает, даже юродствуют, чтобы ни у кого не было никакого пафоса по отношению к ним. При этом они действительно прозорливые люди. И если человек живет по-евангельски, то он и прозорливость свою проявляет тоже по-евангельски. Ведь, помните, как поступал Господь, Который «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (Мф. 12:20). Поэтому и настоящий старец даст ровно столько, сколько человек может понести и получить от этого пользу.

Например, был со мной такой случай. Мне нужно было задать отцу Григорию один вопрос, но я стеснялся через переводчика его задавать, так как он был глубоко личный. И вот мы стояли во дворе с какими-то монахами, общались, и отец Григорий, обращаясь к кому-то, начал говорить: «Вот у меня есть один знакомый монах, и у него есть такая-то вещь, он то-то делает, такие-то у него вопросы, и вот он так-то и так-то поступает, но это неправильно, потому что нужно то-то и то-то». Я стою, слушаю и понимаю, что он рассказывает именно то, о чем я хотел его спросить. Видно, Господь ему это открыл. Но он сделал так, не желая проявлять свою прозорливость.

Еще интересный был случай. В Дохиаре есть один иконописец, который живет в миру, и вахтенным методом приезжает помогать реставрировать и писать иконы. Он раньше был обычным светским художником, вел богемный образ жизни. То есть, было все: ночные клубы, барышни, выпивка и тому подобное. И вот когда он познакомился с герондой Григорием (геронда (старец) ― это уважительное обращение к игумену монастыря), то, понятно, стал меняться, избавляться от своих страстей. Но интересно, что он до сих пор курит. Греция ― очень курящая страна. Там курит больше 90% мужского населения, и многие женщины тоже предаются этой страсти. Зачастую у них и священники курят, причем в общественных местах. Но когда русские их обличают, они говорят в ответ: «А вы, русские, пьете. А что хуже?» Вот так и думаешь: а что собственно хуже? Действительно, курение хоть и страсть, но, во всяком случае, не помрачает разум и не заставляет человека делать совершенно глупые и нечеловеческие вещи.

И вот этот художник до сих пор курит. Спрашивают: «Как ты куришь? Ты же духовное чадо такого старца, который достаточно жестко относится к курению». А он отвечает: «Я к геронде подошел и говорю ― вот я уже сейчас в ночные клубы не хожу, не пьянствую, живу по полгода на Афоне, рисую. Я уже избавился от своих подружек. Ну хоть курение мне оставьте». А отец Григорий и говорит: «Э, ладно, пускай пока будет».

Однажды приехал этот художник в Афины, вечером сидит, рисует. И тут стали возникать у него какие-то воспоминания из прошлой жизни. Вдруг звонит его старая подружка, которую он оставил, когда стал воцерковляться, и говорит: «Ой, как мне плохо, скучно. Приезжай ко мне, я страдаю» и т. д. Он чувствует, что вот-вот сейчас соберется и поедет к ней, со всеми вытекающими последствиями. Он встает, начинает одеваться ― и тут звонок на стационарный телефон. Художник берет трубку, а это звонит геронда. Говорит ему: «Ты куда собрался?» Тот что-то начал мычать. А отец Григорий ему: «Закрой дверь, положи ключ под подушку и ложись спать». И положил трубку. Вы представляете, насколько этот старец любит своих духовных чад, что за эту любовь Господь дает ему такую прозорливость.

Пираты Карибского моря

Кстати, из Дохиарских монахов очень многие имеют какой-то подвиг, который внешне скрыт. И лишь тот, кто знает, тот это и замечает. Некоторые во время службы никогда не садятся. Вы, наверное, знаете, что на Афоне во всех храмах есть так называемые стасидии, которые стоят вдоль стен. Это такие специальные скамеечки, на которых можно стоять опершись, а можно откинуть сидение и сесть. И вот есть там монахи, которые не садятся ни разу за время богослужения. А на Афоне службы достаточно длинные. Эти монахи как-то опираются то на одну, то на другую руку, но полностью никогда не садятся.

Икона Божией Матери Скоропослушница. Монастырь Дохиар

Есть такие, которые днем никогда не спят. На Афоне распорядок дня, по нашим меркам, совершенно неправильный. Ранний подъем, потом начитается полунощница, затем утреня, после которой часы и литургия. Она заканчивается около семи часов утра. После литургии ― трапеза, затем братия по уставу около двух часов может отдохнуть и после этого выходит на послушания. Они трудятся весь день. Причем в течение дня, если работа тяжелая, им выносят некий сухой паек, чтобы подкрепиться. Там кофе, какие-то сладости и т.п. Они перекусывают и работают дальше. Вечером в четыре часа начинается вечерня. После вечерней службы трапеза, потом повечерие, и монахи расходятся по келиям для отдыха.

Так вот, многие монахи никогда не спят после литургии. Они сразу же выходят на послушание. Вы представляете, они ночью спят по 4-5 часов максимум и при этом не наверстывают за счет дневного сна. Вот такой вроде бы незаметный подвиг. И таких подвижников благочестия там огромное количество.

Интересно, что Дохиар ― это один из трудовых монастырей. На Афоне монастыри хоть и имеют общий устав, но у каждого есть какие-то свои особенности. Есть такие монастыри, где у монахов послушанием является иконописание. И они между службами пишут иконы. Есть монастыри с монахами-богословами. Например, Филофей, Симонопетра ― это такие «интеллигентские» монастыри. Там монахи занимаются переводами, выпускают богословские книги.

А Дохиар ― это трудовой монастырь. Потому что основные заповеди монаха ― молись и трудись. И вот там братия на вечном послушании занята. Если днем за ними наблюдаешь, то они как пираты Карибского моря: в каких-то разодранных одеждах, с широкими поясами, потому что у многих из них больные спины. На них какие-то совершенно удивительные подрясники, на которых заплаты разного цвета нашиты. Причем монахи сами ремонтируют одежду. Как ремонтируют? Прилепил что-то, застрочил зигзагом и носит. Так они и ходят ― настоящие пираты Карибского моря. Но на службе совсем другая картина ― все аккуратные, в рясах. Все, как положено. Чинно стоят, молятся.

Афонцы ― не спринтеры, а марафонцы

Чем еще отличаются Афонские монастыри от других обителей, так это тем, что там нет каких-то всплесков. Все живут одним коллективом, одним общежитием. И геронда ведет свою братию так, чтобы никто не возвышался. Если у кого-то есть преуспеяние в духовной жизни, то оно очень незаметно, оно в струе, в духе общей монашеской жизни. То есть, нет там каких-то сверхъестественных старцев, сверхъестественных каких-то подвижников. Это все приглушается для того, чтобы человек жил спокойно по Евангелию, чтобы не было таких духовных спринтеров.

Епископ Иона и игумен Григорий

Спринтеры ― это бегуны на короткую дистанцию. Рванул на 50 метров, а потом уже все силы растрачены. А на Афоне все в основном марафонцы. Там не спеша, четко и плотно бегут эту свою длинную дистанцию и доходят до финиша победителями. Там есть монахи действительно настоящие святые.

Меня очень отрезвляет пребывание на Афоне. Потому что, когда у нас какое-то небольшое преуспеяние происходит ― где-то попостились получше, где-то что-то доброе сделали, где-то что-то почитали, эта малейшая добродетель сразу заставляет каждого из нас задирать нос. Ах, какие мы «не такие, как прочие человецы, или как тот мытарь» (Лк. 18:11). А вот когда на Афоне побываешь, то видишь, насколько это все мизерно и ничтожно по сравнению с той высокой духовной жизнью, которую ведут настоящие монахи. Это очень сильно отрезвляет, и ты понимаешь, что еще очень много нужно трудиться, для того чтобы достичь хотя бы подножия этой духовной горы.

Рассказы старца. Арxимандрит Григорий (Зумис)

Игумен монастыря Дохиар геронда Григорий (Зумис) давно известен и за пределами Святой Горы. Истинно жаждущие услышать мудрые слова старца едут со всех континентов, чтобы присутствовать на беседах с Герондой, где, внимательно вслушиваясь в беглую речь переводчика, слушают рассказы о монашеских подвигах, о страдающих, угнетённых и заблудившихся в страстях.

Внимаю читателей предлагается несколько фрагментов из книги Геронды «Люди Церкви, которых я знал». Идея этого сочинения выросла как раз из таких регулярных бесед. Это назидательные истории о подвиге любви, самопожертвовании, скромности и, что самое главное, стремлении жить по-евангельски. Геронда с большой теплотой описывает своих героев — мирян и монахов-аскетов, которые и подают нам драгоценные примеры истинно христианской жизни.

Довольство малым

Апостол Павел пишет о довольстве малым просто и лаконично: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1 Тим. 6, 8). И Господь говорит нам о безумии того, кто задумал разрушить свои старые житницы, чтобы строить большие, так как поля его принесли богатый урожай. Довольство малым — характерная черта монашеской жизни от её начала и до сего дня. Надеюсь, что две следующих афонских истории порадуют читателя тем, что это духовное делание не совсем ещё исчезло у монахов.

Старик-пустынник, держа в руках стеклянный сосуд для масла с отломанным носиком, пришёл в каливу монаха одного из скитов.

— Авва, дай мне немного масла для овощей. Прошёл месяц с тех пор, как оно закончилось, а зелень без масла стала беспокоить мой желудок.

Пустынник дрожал от холода. Дырявая одежда не могла защитить его иссохшее тело от сильного ветра, который так часто дует в зимние месяцы. Скитский монах только что получил на почте шерстяной свитер. Он вынес его пустыннику.

— Вот, возьми: он новый, вязанный из овечьей шерсти. Надень-ка его, а то замёрзнешь.

Тот надел его, взял бутылку с маслом и ушёл довольный. Но вот, через несколько минут он возвращается, держа в руке свитер.

— Авва, мне он не понадобится. Отдай его лучше кому-нибудь, кому он нужнее.

Около двадцати дней спустя старец-пустынник перешёл в место вечного покоя, где ему действительно уже не нужны свитера.

Один швейцарец, путешествуя по Афону, оказался у каливы, которая немногим отличалась от «бычьей каливы» (так на Святой Горе называют хлев для быков). Он тихонько постучал в дверь, и слабый голос изнутри пригласил его зайти. Войдя, он увидел старца, сидевшего на деревянной кровати и перебиравшего чётки. Гость окинул взглядом нищую обстановку каливы и, наконец, стал рассматривать старца, одетого в одежду из грубой шерсти. Плохое знание языка помешало поговорить с ним, но и без слов было ясно, что старец жил в нищете и презрении от людей. Он не играл с божественными вещами, чтобы показаться кому-то важным, и потому оставался никому не известным. Гость достал из кошелька пятьдесят долларов, чтобы дать их старцу.

— Нет, я не возьму. Не так давно один человек дал мне двадцать долларов, их мне хватит надолго.

Пришла зима, и иностранец вспомнил каливу пустынника. По почте он отправил ему сто долларов на дрова и еду. Старец, получив их, тотчас отправил обратно, так как кто-то ему уже прислал денег. Иностранец снова их выслал, чтобы он раздал их нищей братии. Старец вновь вернул их с просьбой: «Вот сам их и раздай. Будет нехорошо, если я за твой счёт буду казаться милостивым».

Летом швейцарец принял православие и крестился, научившись у старца тому, что «блаженнее давать, нежели принимать» и «не бери без нужды ни обола».

Этот рассказ подобен прозрачной воде в горном источнике, один вид и журчание которой освежают человека.

Люди, научившие меня святой жизни

С детских лет я слышал слова преподобного Иоанна Лествичника: «Монашество есть постоянное понуждение себя». И моя покойная бабушка Захаро часто повторяла мне поговорку: «Рабочий день начинается с ночи». Ты допустишь ошибку, если отложишь сегодняшнюю работу на завтра.

Я начал удивляться добродетели самопонуждения и полюбил её прежде, чем узнал на деле. И до сих пор я желаю её стяжать как подходящую моему характеру как ничто другое.

Как-то я спросил у старца Амфилохия:

— Чем монах отличается от мирянина?

На это он мне ответил:

— Монах отличается постоянным понуждением себя.

После этого он целый вечер рассказывал мне о монахах, подвизавшихся в самопонуждении.

Взгляд

С ностальгией я вспоминаю одну возвышенность, которая получила название Матья после того, как один проходивший через неё человек остановился и сказал: «Отсюда одним взглядом можно окинуть весь мир!».

Мне также часто приходит на память великий художник и реставратор Антоний Глинос, который, увидев в Синайском монастыре написанную воском икону Христа, долго дивился мастерству иконописца, а потом, посмотрев Ему в глаза, в изумлении воскликнул: «В этом взгляде можно прочесть всё!».

Всё больше я убеждаюсь в истинности утверждения, что глаза говорят и выражают мысли даже тогда, когда уста закрыты и голос не слышен. Одним лишь взглядом можно высказать другому человеку и мысли, и то, что вертится на языке, и даже то, что лежит глубоко в сердце. Одна смиренная исповедь подтвердит правдивость моих слов.

Ожидая в больнице «Благовещение» своей очереди на процедуру, один дедушка рассказал мне о незабываемом взгляде своего брата. На маленьком острове Сикинос жила супружеская пара. Из-за нищеты их дочь вынуждена была выйти замуж за троглодита. Он жил один в пещерах острова, присматривая за небольшим стадом коз и овец. Дома его видели редко. Каждый раз он приходил таким уставшим, что, увидев его, дети прятались. Мать напрасно говорила им: «Детки, не бойтесь, это ваш папа». Третьи роды были неудачными, и мать с ребёнком скончались. Двое старших мальчиков остались сиротами. На острове у одной бездетной супружеской пары англичан был свой дом. Дети ходили туда, чтобы получить немного еды. Как-то раз англичане сказали старшему мальчику, который казался им более смышлёным: «Мы возьмём тебя к себе, но только ты должен будешь прогнать из дома своего брата».

— Я схватил его за руку, вытащил наружу, спустил с лестницы и захлопнул за ним дверь. Когда я отпустил его руку (это был самый страшный момент в моей жизни), он поднял на меня свои глаза, посмотрел в мои и как бы сказал этим: «На кого ты меня оставляешь?». Но я тогда ожесточил своё сердце и думал лишь о собственной выгоде. С тех пор я всегда вижу перед собой этот взгляд, я думаю о нём постоянно, и он не выходит из моего сердца. Всякий раз, когда мне становится весело, он, как могильная плита, придавливает мою радость.

— Как сложилась судьба твоего брата?

— Мне об этом трудно говорить. Даже тот домик, который оставался у нас от матери, у нас забрал наш дядя, а мой брат до сих пор живёт в пещере без света и воды. Лишь большие черви составляют ему компанию во время сна и трапезы.

— Что ты, дедушка, разве сейчас есть ещё люди, которые живут в пещерах? Разве никто не может приютить его у себя?

— Сейчас, батюшка, я привёз его в Афины и вожу по врачам, чтобы хоть немного угасить память о том страдальческом взгляде, но всё равно не нахожу покоя. Его взгляд постоянно жжёт моё сердце. Послушай, батюшка, всегда смотри человеку в глаза, чтобы всё увидеть и понять. Если он печален, то сними с него его скорбь, а если весел, то укрой его, чтобы ему не потерять своей радости.

…и ещё один взгляд

В годы, когда в Албании, на этой территории древнего Иллирика, стало распространяться безбожие, то её хитрый правитель не захотел, чтобы это выглядело как его собственная инициатива. Он организовал так называемое Движение, чтобы всем казалось, будто безбожие идёт от народа, а не от власти. После того как он опьянил народ вином отречения от Бога, тот по своей слепоте сам начал уничтожать все напоминания о вере.

В одном селе, как рассказывал мне житель Северного Эпира Василий, школа находилась рядом с церковью. Учителем в ней был грек.

«Он целыми днями учил нас, что насколько лучше было бы, если бы у нас не было ни религии, ни Христа, ни Церкви. Он говорил, что церковные запреты превращают нашу жизнь в пытку. Его слова были настолько убедительны, что в один день мы все вломились в церковь, начали снимать иконы и бросать их в грузовик, как ненужный хлам. Нам так хорошо промыли мозги, что мы не понимали того, что делали. Я сам снял икону Христа с епископского трона и швырнул её в государственный грузовик. Всё происходило так быстро, как будто Сам Бог покидал нашу страну. В тот момент, когда я протянул свои руки, чтобы снять икону, мои глаза встретились с глазами Христа. Я почувствовал укор в Его взгляде, как будто Он говорил мне: «Что Я тебе сделал, что ты прогоняешь Меня?». Но я подумал: «Хочешь, не хочешь, но Ты уйдёшь из моей жизни. Государство приказало, чтобы в Албании исчезла даже память о Тебе». Прошли годы, у меня появилась семья. Когда у нас родилась дочка Евангелия, то, едва посмотрев ей в глаза, я сказал: «Этот взгляд мне знаком. Где я его видел? Где встречал? Не помню». Позже, когда обнаружилась, что Евангелия от природы увечная, я отвёз её к одной бабке, которая лечила травами. И когда она сказала мне: «Это гнев Божий, она неизлечима», — то я вспомнил взгляд Христа на иконе в моей сельской церкви и с тех пор не нахожу себе покоя. Мне стыдно встречаться глазами с укоряющим взглядом моей дочки, я чувствую, что она как бы говорит мне: «Ты, папа, один раз съел кислый виноград, а оскомина у меня на зубах осталась навсегда».

Вот какие полезные находки попадаются порой духовнику на исповеди.

На весах пустыня и мир. Чья чаша перевесит

В Афинах жила супружеская пара: Фиппас и Йота. Они ели и пили со стола современного мира, всегда смотрели на этот стол и никогда не поднимали глаз к высоте небес. Они следовали девизу: «Если ты наслаждаешься земными благами, то этого довольно». Они считали, что мысли о будущей вечной жизни — утешение лишь для тех, кто лишён удовольствий в этом мире. Они подобны хлебу, который долгими зимними ночами снится голодному, закутавшемуся в грубое шерстяное одеяло: холод заставляет его мечтать о том, в чём он терпит нужду.

Счастье супругов стало ещё полнее с рождением прелестной девочки, и они решили дать ей всё.

Острова Эгейского моря предлагаются богатым грекам как исключительное место для отдыха в летние месяцы. Для современного равнодушного человека на любом из этих островков существуют только пляжи и центры развлечений. Дороги в церковь он не замечает, колокольный звон перед утреней и вечерней для него помеха, священник в чёрной засаленной рясе — пятно на туристическом имидже острова; лучше бы вовсе не было этого средневекового страшилища.

Лето — время не только туризма, но и жатвы. Жнец собирает в житницу пшеницу с горных склонов и радуется плодам своих трудов. Но мы не должны забывать, что есть и другой жнец, невидимый и неожиданный. Он вторгается со своим серпом в нашу жизнь и пожинает не только пожилых, но и молодых. Этот серп оборвал жизнь и единственной дочери наших героев, причём при таких странных обстоятельствах, что даже многие годы спустя случившееся продолжало их тревожить. Между супругами стали обычными пререкания и поиски виноватого; они стали суеверными и начали постепенно отдаляться друг от друга. Они попробовали было приблизиться к Церкви, но их попытки воцерковиться были какими-то неправильными. В конце концов, у жены появилось отвращение к мужу. Она опять захотела иметь ребёнка, но только не от него. Она подала на развод и выгнала его, отправив жить к его старой матери. Впрочем, оставшись одна, она всё-таки продолжала пользоваться материальной поддержкой брошенного мужа. Один игумен просил её не толкать своего доброго супруга к третьему браку (у Фиппаса это был второй брак), потому что древние говорили: «Первый брак — радость, второй — снисхождение, а третий — горе».

Но она, привыкшая к исполнению всех своих желаний, осталась непреклонной. Духовник попытался найти хоть какой-нибудь выход и посоветовал ей:

— Не думай только о себе, подумай также о муже. Будьте одной семьёй, хотя бы и условно.

— Не выйдет. Я сошлась с одним человеком, между прочим, набожным, который мне понравился. Теперь я от него беременна.

— Ты выйдешь за него?

— Нет. Я хотела ребёнка — я его получила, а супружеской жизни с меня хватит.

Когда об этом услышал Фиппас, то не рассердился: он продолжал её любить, и его забота о ней не уменьшилась, хоть она и сбилась с пути.

— Мне жалко её, отче. Я должен ей помогать, ведь ей не на что жить.

Прошло пять месяцев с тех пор, как женщина призналась в своей беззаконной беременности духовнику, с которым с тех пор больше не общалась. Наконец, она попросила его помолиться. Тот отказался: «Молитва предполагает послушание».

Тогда она воспользовалась посредничеством своего брошенного мужа, но огорчённый игумен отказался и на этот раз.

Наконец, в один вечер молчание было нарушено. Убитый горем супруг объявил духовнику о том, что их брак расторгнут судом, но его печалит не столько это, сколько состояние его бывшей жены: её положили в больницу, и опасность угрожает не только её жизни, но и жизни ещё не родившегося ребёнка. Он плакал от горя и боялся за жизнь матери и ребёнка, а ведь он был ему чужим. Он совсем не чувствовал себя оскорблённым: честь и мужское достоинство были забыты перед угрозой смерти. Он плакал и просил об усиленной молитве, но старец его как будто не слышал: в это время он судил самого себя, взвешивал и нашёл никчёмным. Перевесила чаша весов, на которой был разведённый муж. И старец, державший до сих пор эти весы, бросил их на землю, пристыжённый и посрамлённый. Уста пустыни едва не произнесли: «Она получила по заслугам. Это хороший пример праведного суда Божия», — но их заградили рыдания и слёзы мира незлобия и духовного превосходства. Здесь будет уместно вспомнить сестру Евгению, которая говорила: «Братья, давайте сначала приобретём добродетели мирян, а потом уже займёмся стяжанием монашеских добродетелей».

«Истинно добрый человек, то есть христианин, реже встречается, чем белый ворон. Чтобы его найти, немало нужно фонарей Диогена» — так писал единственный украинский философ Григорий Саввич Сковорода.

Мне повезло, одного такого белого ворона я встретил… Это другой Григорий — смиренный афонский монах уже 30 лет возглавляющий монастырь Дохиар. Сегодня он отошел в вечность, но с фотографий, которые мне посчастливилось сделать еще пол года назад, он смотрит на нас словно уже из вечности… А на видео он благословляет как будто уже оттуда… И это было ему очень свойственно… Одновременно, и некая трансцендентность, и максимально возможная простота…

Он ходил буквально в лохмотьях, нисколько этого не стесняясь, в окружении десяти маленьких собачек, хотя, казалось бы, это не очень соответствует его игуменскому статусу. Будучи напрочь лишенным какого-либо тщеславия, позерства, услужливости и попыток казаться чем-то, чем он не является, он был способен на полную самоотдачу, без капли саможаления или лени. Он — белый ворон…

После утренней службы, уставший и невыспавшийся, ты идешь на кухню, попить с монахами кофейку и немного отдохнуть глядя на морскую гладь. А где же старец? А вон он внизу, подметает набережную. Только ему за 70, у него диабет, слабое сердце и еще много чего, о чем ты даже не догадываешься…

Возможность умереть от изнурительной физической работы или продолжительной 18 часовой службы его нисколько не смущала, в каком бы состоянии он не был и чем бы не болел. И он прожил бы гораздо дольше, что если бы каждый день не доводил бы себя до изнеможения тяжелым трудом.

Когда мы спросили его во сколько лет он стал монахом, он ответил, что из 75 лет жизни, 65 лет он провел в монастыре, но монахом до сих пор еще не стал…

Что ж, сегодня можем сказать уже точно — стал.

Андрей Адерихо, страница автора на «Facebook»

Изречения старца архимандрита Григория (Зумиса)

Архимандрит Григорий (Зумис) игумен афонского монастыря Дохиар почил на 77 году жизни 22 октября 2018 года.

Фонд «Православное наследие Украины на Святой Горе Афон» предлагает избранные изречения почившего афонского старца.

Церковь

«Мы построили вавилонскую башню в которой не слышен голос Церкви, и потому мы не можем найти общий язык друг с другом. Кто в лес, кто по дрова. Да приидет к нам Дух Святой. Мы нуждаемся в людях, которые ищут внутри себя Царствия Небесного».

«Церковь, крепко держи поводья. Не бойся: твои руки сотрутся до крови, но ты совершишь добро».

«Православная Церковь сейчас в гонении, где бы она ни находилась. Сейчас очень страшное время. И от нас нужны смирение и молитвы. Но – и исповедание. Сейчас должно быть время исповедников. Есть период апостолов, пророков, мучеников. Сейчас – исповедников. Каждый христианин должен исповедовать Христа. Без этого исповедания ничего не будет».

«Люди от Церкви не ждут ни еды, ни питья, ни упокоения плоти. Единственное, что мы ждем – прощения грехов. Это делает Христос. Святая Трапеза соединяет Бога и человека. Каждый клирик должен постараться и привести человека к святой Трапезе. К ней мы прикасаемся через Причастие, через антидор, который мы берем, через то, что целуем руки священнику. Это и есть то лекарство, которое предлагает Церковь».

«Очень люблю и почитаю Блаженнейшего Митрополита Онуфрия (предстоятель Украинской Православной Церкви — прим.ред.). Мы знакомы много лет. Нам бы в Грецию такого Предстоятеля».

«Некоторые люди, как бы они ни пытались это скрыть, привлекают к себе, как мед пчел. Владыка Онуфрий – как раз такой привлекательный. Человек мягкий, благой. Спокойный, но решительный».

Семья

«Хорошая семья показывает много хороших примеров детям: когда родители не ругаются, не кричат, не оскорбляют друг друга. Если у них есть какие-то разногласия, они не должны выяснять их перед детьми».

«Чтобы не было такого, что отец говорит одно, а мать – другое, нужно, чтобы в супружеских отношениях была гармония. Как говорил Платон, добродетели человек должен обучаться».

«Нужно следить за бабушками и дедушками, так как часто они приносят детям очень большой вред. Если бабушка и дедушка – люди Божии, держите их поближе к семье, если нет – то подальше. К сожалению, крестные родители часто не соблюдают Евангельских заповедей, показывая детям дурной пример».

Современная женщина

«Церковь учит, что женщина, когда она вместе со Христом, становится сильнее мужчины и способной на все. Никакой страх ее не омрачает. Преодолевается женское самолюбие и трусость и она жертвует собой ради других».

«Жены-мироносицы свидетельствуют, что женщина в Церкви – самое ценное. Напротив, женщина вне Церкви – настоящая драная тряпка, которую каждый может вертеть в руках, пока, в конце концов, кто-нибудь не выбросит на помойку. Женщина, которая живет со Христом, где бы ни оказалась, везде благоухает и источает радость».

«Во все времена мужчины хотели видеть красивых женщин, но не таких как сегодня, состоящих только из костей и плоти. Женщина, живущая со Христом, имеет три отличительных свойства: она скромна, смиренна и довольствуется малым. Современная женщина мира сего тоже имеет три отличительных свойства: она непристойная, неверная, жаждет денег. Все делает для того, чтобы привлечь противоположный пол».

Милостыня

«Будьте милостивы. Никогда не меряйтесь деньгами в карманах – давайте и отдавайте. И Бог вам вернет сторицей».

«Если в семье есть деньги, пусть они творят милостыню, пусть помогают для спасения души. Пусть наши дети не носят лучшую одежду, пусть едят не как царские дети, в то время как другие голодают».

«…Банковской карточкой я буду покупать свечи в церкви? Пластиковой карточкой буду давать милостыню? Вы молчите, потому что боитесь говорить? А властители ежедневно веселятся на наших похоронах и танцуют на наших могилах, напевая: “Мы их раздавили, уничтожили, выдоили”. Повсюду установили электронные доильные аппараты».

«Господь не осуждал богатство, Он осуждал злоупотребление богатством. Злоупотребление – это то, что присуще большей части олигархов. А ведь надо понимать: все блага, которые дарит Бог, – это дары Божии. И если богатый человек помогает людям, то будет ещё больше иметь, а народ будет только радоваться его успехам. И ангелы будут довольны».

Смирение

«Послушание взращивает смирение, а смирение – это рай. Наиболее безопасная дорога в Царствие Небесное – это смирение и бедность».

«Мы должны постоянно себя смирять, ежечасно «грызть землю», как будто нам нужно ужиться с дикими зверями, и тогда мы будем жить с другими в мире, какими бы они ни были. Это мученичество, а одновременно и таинство совместной жизни людей, происходящих из разных мест и получивших разное воспитание, я за свою жизнь видел много раз, и всё больше убеждаюсь в правоте этого утверждения».

источник: Фонд «Православное наследие Украины на Святой Горе Афон»

Книга игумена афонского монастыря Дохиар архимандрита Григория (Зуми́са) написана в традиции патерика. Старец рассказывает о подвижниках – «людях Церкви» – монахах и мирянах, с которыми ему довелось встречаться в детстве, юности, а также за долгие годы своего монашества. Воспоминания известного афонского духовника написаны живым, образным языком, в них много глубоких размышлений о духовной жизни, о путях спасения. Книга несомненно будет интересна и важна для читателей, взыскующих Господа.

Архимандрит Григорий (Зумис)

ПРЕДИСЛОВИЕ

ОЧЕРКИ ЖИЗНИ ПОДВИЖНИКОВ

Эвтерпия из Смирны, кандиловжигательница

Дядя Янис Папзоглу, грамматик

Ксанфа с Проса, учительница благочестия

Лени из Египта

Тётя Мина, занимавшаяся монахами больше, чем собственной скотиной

Пандазис из Фессалии, настоящий врач

Ставрула из Атталы на острове Эвбея

Валашка из селения Панайя в области Катара

Анна из Патры

Фотика

Наши эксоклисии

Люди, потрудившиеся для Церкви без образования и дипломов

Илия сапожник

Илия, мастер по изготовлению кроватей

Феофилакт из Фессалоник, базарный торговец

Бог награждает Своих незаметных служителей

Дядя Николай из обители Лонговарда на Паросе

Димитрула – «священная киновия»

Слышанное мною о святом Савве с острова Калимнос

Богоявление

Наши резервы

Отец Иоанн

Отец Илия

Отец Евсевий

Отец Георгий

Шумный отец Анастасий

Иеромонах Тимофей

Отец Афанасий Хамакиотис

Севастиан, епископ Коницы, высокая башня современного эллинизма, епископ Креста

Завещание

УРОКИ БЛАГОЧЕСТИЯ

Люди, научившие меня святой жизни

Зарплата

Отцовское проклятие

«Если это послала Богородица, то Она пошлёт ещё раз»

Святое упрямство медсестры

Загадочная плита

Брошенная плита

Просфора матери

Единственно подлинная дружба

Скромность, выходящая из своих границ, становится жертвой

Довольство малым

Противоположные взгляды у людей одной профессии

Мать чувствует, что кроется в тайниках души её ребёнка

О том, как ухоженные руки священников могут губить души людей

Плач по тыкве

На весах пустыня и мир. Чья чаша перевесит?

Наставница любви

Отец, проклявший самого себя

Мыло монаха и мыло пастуха

«Не огорчай человека в скудости его»

«Если они умолкнут, то камни возопиют»

Окровавленный хлеб

РАССКАЗЫ О МУЧЕНИКАХ

Боль вынуждает убийцу признаться

Красные косяки часовни

Священник с разбитыми губами

Благоговейный дядя Костис

Мученичество неизвестного священника

ИСПОВЕДИ

Исповедь Давелиса

Исповедь горца

Исповедь сотрудницы таможни

«Кровь моих детей!»

Учительница, противившаяся воле Божией

Последнее признание

«Ты сам захотел сюда прийти, или тебя привели?»

Строгость к себе

«Не спрашивай меня»

Отверженная

Вздох старика

Мальчик для свекрови

Исповедь искалеченной попадьи

Взгляд…

…и ещё один взгляд

АПОСТОЛЬСКИЙ ПАТМОС

Последние подвижники Патмоса

Никифор Калимнийский

Пустынник Аполлос

Монахи Артемий и Феоктист

Артемий

Феоктист

Матушки в женском монастыре Живоносного Источника на острове Иоанна Богослова

Милосердная Нектария

Киприана – монастырская афиша

Монахиня Христодула затворница

Старица Евгения, лучшая из монахинь Патмоса

Сестры обители Благовещения

Монахиня Лукия, садовница

Антония, животновод киновии

Сладкогласная Христодула

Монахиня Феоктиста

Монахиня Феодора – человек, жаждавший Бога

Макария затворница

Добрая Агафия

Монахиня Моника, духовная наставница Калимноса

ПАРОС – РОДИНА СВЯТЫХ

Моя мать Лонговарда

Учитель терпения

Иерофей небошественник

Иеромонах-крестьянин

Рыба в монастырском море

Кончина монаха Даниила

Две тростинки на лугу у высокой пальмы

МИРТИЙСКАЯ ОБИТЕЛЬ

Миртийская обитель в Этолоакарнании и её мироносицы

Саломия, всегда одетая в чёрное

Ольга, жена зеленщика

Дядя Георгий Лиапис

ПРУСИЙСКАЯ ОБИТЕЛЬ

Замечательные люди

Отец Николай

Мать Александры

Васило Вастаруха

Старик Анастасий

Врач Корина Дрэс

Повар Герасим

Экономка Елена

СВЯТАЯ ГОРА

Духовное утешение в уделе Богородицы

«Прекрасный рай»

Божии подсудимые

Чужой и пришелец

Монах с грубой речью, но прекрасным обхождением

Убежище для попавших в шторм

Последнее невинное дитя Афона

Глубоко пустившая корни вековая ель

Пустынная горлица на скалах Колицы

В память геронды Григория Дохиарского

Между Валаамом и Афоном многие века сохранялась тесная духовная связь. Оба этих места дали множество святых — людей, особо потрудившихся в жизни ради Господа, и угодивших Ему. И Валаам, и Афон, всегда были удобными местами для монашествующих, и между ними наблюдалось сходство в укладе их внутренней жизни, в уставе, во внешних условиях и отдаленности от окружающего мира. Многие подвижники, жившие на Валааме, желали посетить и ездили на Святую Гору Афон, а оттуда отцы и братия приезжали на Валаам, и каждый получал пользу и духовное утешение. 22 октября 2018 года почил известный многим в России архимандрит Григорий, игумен афонского монастыря Дохиар, и мы хотели бы поделиться со всеми воспоминаниями одного из насельников Валаамского монастыря, прожившего рядом с герондой Григорием 7 лет.

Архимандрит Григорий родился на греческом острове Парос, и был близким родственником знаменитого афонского старца Иосифа Исихаста. В возрасте 25 лет, 1 января 1967 года он принял от старца Амфилохия Патмосского (Макриса) постриг и подвизался под его руководством. После преставления старца в 1970 году, о.Григорий с несколькими другими монахами из скита, где жил геронда Амфилохий, вынуждены были уехать, сначала в Этолокарнанийский монастырь, расположенный в центральной части Греции, затем – в монастырь Прусской иконы Божией Матери в Эвритании. Но там был очень жесткий климат и множество паломников, в связи с чем, когда геронду пригласили в Дохиарский монастырь, то он вместе со своей братией переехал туда, где и прожил оставшиеся 38 лет своей жизни в трудах и подвигах.

Воспоминания о геронде Григории Дохиарском

Мое знакомство с герондой Григорием состоялось в августе 2010 года, когда я, решив стать монахом, поехал на Афон на более-менее долгий срок пожить да посмотреть на монашескую жизнь. Афон для меня тогда, как и для многих, первый раз посещающих это святое место, был чем-то особенным. Архимандрит Григорий, игумен монастыря Дохиар на Святой Горе Афон Новые люди, другая и отличная от нашей византийская культура, другие традиции – все другое. Другой язык, другие песнопения и, конечно, архитектура другая. Афон казался тем неповторимым местом, где люди восходят от земли на небо, к Богу. Начитавшись книг и наслушавшись рассказов о первом уделе Божией Матери, я целенаправленно поехал в Дохиар, несмотря на то, что знал о непростой жизни в этом монастыре, но ведь человеку новоначальному, в котором горит душевное пламя и желание к подвигам, все нипочем.

С таким настроем достиг я вожделенного Афона, а Бог, по Своей милости, открывал все двери. В тот день геронда уезжал на подворье на какой-то праздник (подворье находится в 60 км от города Салоники, и там расположен женский монастырь, основанный старцем), и наше знакомство перенеслось на несколько дней.

Геронда в Дохиаре жил с 1980 года, когда он вместе со своим братством, состоящим из нескольких человек, переехал на Афон из другого греческого монастыря, расположенного на материке. Старец Ефрем Катунакский, которого геронда очень почитал, а тот в свою очередь очень любил икону Божией Матери «Скоропослушница», являющуюся главной святыней монастыря, в одну из встреч сказал, что «тебе, отец Григорий, – в Дохиар». Таким благословением отцы и попали туда, хотя были и другие предложения от разных монастырей.

В те времена почти все обители Святой Горы были идиоритмическими: игумена не было, а был совет старцев, которым и управлялся монастырь. Все ходили на воскресные и праздничные богослужения, а в остальное время жили по собственному уставу. С пришествием старца Григория и его братии монастырь вновь стал общежительным, а геронда был избран игуменом. Понимая, что тем старчикам и насельникам, кто многие годы прожил самостоятельно, будет сложно склонить свою главу и взять ярмо совершенного послушания, старец никого не принуждал, и у монахов был выбор: жить по новым правилам или доживать свой век, как жили. Конечно, это не касалось вновь приходящих в монастырь, для тех главным законом становилось послушание.

Геронда Григорий беседует с русскими паломниками

Через несколько дней о. Григорий вернулся с подворья и вечером после трапезы позвал меня на разговор. Греческий язык я конечно же тогда не знал, но, слава Богу, в монастыре уже жили несколько русских, знающих и могущих свободно общаться по-гречески. И вот мы втроем пошли в беседку, находящуюся перед входом в монастырь, – геронда, переводчик и я. Сели на лавочку, и старец попросил меня рассказать о себе, своей жизни и что меня привело в монастырь. Я начал свой рассказ о мирской суете и как я устал от нее, дошел до довольно непростой темы для каждого человека – о своих грехах, и тут он попросил, чтобы я огласил их. Самое интересное, что я был совершенно спокоен. Но дальше случилось то, чего я совсем не ожидал. На меня внезапно нашло такое состояние, что я вдруг разрыдался. Ничто не предвещало этого, наверное, по молитвам геронды Господь сподобил испытать подобное. Бывают случаи в жизни, когда или от печали, или от обстоятельств мы плачем, а тут все случилось спонтанно и как бы от меня независимо – я просто начал рыдать о своих грехах, а слезы ручьями текли по моим щекам. Геронда по-отечески меня утешал, и потом мы с ним пели «Христос Воскресе», он по-гречески, а я по-русски… Вот, наверное, где начинается воскресение нашей души, и жаль, что это сохранить мы не можем. Потом все возвращается на круги своя, ты становишься прежним, и только эти воспоминания помогают хоть иногда задумываться о своей негодности. Тогда же, помню, геронда сказал мне, что «ты должен искать монастырь, где тебя любил бы духовный отец», ну и я, растроганный до глубины души, тут же не преминул сказать: «Благословите меня остаться», – на что и получил благословение старца. Вот такое дивное у нас состоялось знакомство.

Первое время – время особенное и в семье, и в церкви, и в монастыре, пока для тебя все новое, пока жизнь не превратилась в рутину. Ах, если бы возможно было вернуться в это время и жить в нем всегда, но Бог хочет сделать нас мужественными, возрастить в «меру возраста Христова», хочет научить нас добродетелям, смирению, любви, Он хочет воспитать нас и привести к духовно-нравственному совершенству, и время испытаний, скорбей и трудов необходимы и неизбежны. Геронда Григорий раздает антидор в конце праздничного богослужения

У геронды вся жизнь была непрестанным подвигом. Родился он на острове Парос, где первыми его наставниками стали монахи из монастыря Лонговарда, а духовным отцом – ныне канонизированный в Греческой Церкви старец Филофей (Зервакос). С 12 лет геронда промыслом Божиим попал под духовное руководство преподобного старца Амфилохия (Макриса), жившего на острове Патмос и бывшего одним из известнейших греческих старцев XX века. Геронда Амфилохий же постригал его в монашество спустя годы. До конца своих дней о. Григорий сохранил особую любовь к своим двум старцам – Филофею и Амфилохию, всегда им сам молился и получал помощь от Господа за их предстательство.

Насколько мне известно, геронда Амфилохий после своей смерти являлся старцу Григорию три раза, в какие-то особые моменты его жизни. Одно из таких посещений состоялось в Дохиаре, в игуменской монастыря. Там же, на столике напротив входа, у о. Григория хранилась часть мощей его святого старца – рука преподобного Амфилохия.

Бесовские искушения, болезни, страдания – все это было неотъемлемой частью жизни геронды, но он мужественно боролся, шел вперед к возлюбленному Христу, стоял на передовой всю жизнь и был истинным воином Христовым.

Однажды летом мы были на работах на подворье и по обычаю вечером пошли взять благословение. И геронда рассказывал истории из своей жизни. «Одним вечером, – повествовал старец, – открыл я окно и читал Библию, самое начало, первую главу: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт.1:1-2), – и тут вдруг голос страшный с улицы: «Закрой окно! В монастыре ты игумен, а снаружи игумен я». Геронда говорил, что вначале испугался, даже закрыл окно, но потом вновь его открыл со словами, что, мол, еще чего, буду я его закрывать. Вот так диавол искушал старца. А другой случай был, когда строили подворье, и в том месте сейчас есть фреска, как напоминание об этом событии, где святая Марина держит диавола за рога. Вот и геронде однажды явился диавол и говорит ему: «Ты думаешь, я не буду против тебя воевать? Еще как буду!» Так и было: потом через некоторое время у него случилось тяжелейшее в жизни искушение, когда часть братии в монастыре устроили саботаж и ушли.

Пожалуй, тут стоит сказать, что характер у геронды был непростой. Да, он был большой подвижник, у него было непомерное количество сил, но не все могли жить с ним рядом. Не у всех были такие физические и духовные возможности, чтобы выдержать дохиарскую жизнь, а понять до конца немощных он, наверное, не мог. Я помню, как о. Григорий не раз говорил, что до 50 лет не знал, что такое усталость, и когда ему тридцатилетний человек заявлял, что он не может, старец говорил, что нет такого слова «не могу». Вот в этой связи за его жизнь довольно большое количество людей начинали свою монашескую жизнь рядом, а потом рассеялись. Геронда был человеком старой школы, старой закалки, и многие современные люди, воспитавшиеся в эпоху компьютеров, гаджетов и интернета, не готовы были принять его образ мыслей. Геронда никогда не имел мобильного телефона, не пользовался компьютером. Он хотел приблизить современное монашество к тем древним векам, когда преподобные Антоний, Пахомий, Феодосий и многие другие преподобные отцы подвизались и угождали Богу. Он хотел сохранить хотя бы часть древнего монашества в его неповрежденном виде, когда мирские заботы уходили далеко на задний план и вся жизнь становилась лишь одним служением Богу. Так учил его старец Амфилохий, чей дух и перенял геронда.

Геронда Григорий с братией на крестном ходу в монастыре Есть разные виды подвигов: кто-то избирает основным и приоритетным деланием молитву, кто-то – послушание и труд. Геронда выбрал последнее. Это ни в коем случае не значит, что он не молился или умалял молитвенный подвиг – нет, совсем нет. Просто основой и фундаментом для всей духовной жизни он считал труд и послушание, говорил, как учил его старец Амфилохий, что в жизни у нас два весла: служение (церковные богослужения, молитва) и послушание (труд), – и без какого-либо весла невозможно продвинуться по духовной лествице.

Геронда бывал разным. Он мог проявить и большую любовь к человеку, а мог и залепить в гневе такую затрещину, что мало не покажется. Он мог приласкать человека, поцеловать его, чему я был свидетелем не раз, а мог и наорать так, что душа уходила в пятки. Как и любой другой человек, он в первую очередь был и оставался человеком с обычными человеческими чувствами.

Жизнь состоит не только из светлых моментов, скорбных, может, и больше. И все мы люди, у всех есть свои эмоции, немощи, страсти, но через покаяние, исправление, изменение себя святые достигали Бога. Они тоже падали, они тоже бывали не правы, они тоже могли раздражиться или разгневаться, они также могли впасть в какие-то грехи, но они не отчаивались, но каялись и шли дальше – дальше совершали свой путь к Богу, и Господь, видя их, неутомимо шествующих к Нему, всегда поддерживал и направлял и, наконец, принимал к Себе и прославлял со всеми святыми, Ему угодившими.

Геронда Григорий был прост в одежде и еде. Не любил похвал и старался бегать суетной славы. Бывало, когда приезжали паломники и искали игумена монастыря, он представлялся им дворником или садовником, и только потом, где-нибудь на службе, эти люди понимали, что игуменом и был тот простой «чернорабочий». Геронда был во многом примером для братии. На старости по причине огромного числа разных болезней о. Григорий уже не мог выполнять тяжелые работы, но в молодости все делал сам. Монастырская стройка? Геронда возит камни, бетон, раствор. Монастырская уборка? Геронда первый берет метлу и метет целый день без перерыва с утра до ночи весь монастырь, и, кстати, он сам не раз говорил, что подметание было его любимым занятием. Руки заняты, думать не надо, ум в молитве. Что еще нужно монаху?..

Геронда каждый день в три утра спускался на службу. Я еще застал это время, когда уже больной старец понуждал себя. Конечно, последние годы он по причине немощей уже не мог так подвизаться, но сами болезни были подвигом, превосходящим всякие человеческие силы. Вы только представьте: легочная, сердечная, почечная недостаточность, несколько грыж в позвоночнике, сахарный диабет, почти полное отсутствие зрения, больные ноги (от колен и ниже они были коричневого цвета из-за нарушения кровообращения) – и это еще не все, но достаточно, чтобы человек не вылезал из кровати. А геронда – нет, понуждал себя до конца. Дал ему силы Господь нести этот крест. Последние годы, уже тяжело больной, он каждое утро спускался из своей келии, отправлял кого-то звонить в колокола, созывая сонную братию на общие послушания, и потом в течение дня сам ходил и смотрел, как продвигаются работы. Кому-то помогал советом, кого-то подгонял: «Давай быстрей, быстрей доделывай».

Между монахами даже сложилась следующая прибаутка:
Геронда: «Работайте, братия, работайте, работайте, солнце еще высоко».
Братия: «Геронда, геронда, это луна уже!»

Крестный ход на праздник «Входа Господня в Иерусалим»

Безусловно, к большим достижениям старца можно отнести то, что он создал в монастыре атмосферу, где все были равны. Я не беру отдельных лиц, но в общем было совсем не важно, кто ты – простой послушник или иеромонах. Все шли на одни и те же работы. Сбор оливок? Весь монастырь на оливках. Какая-нибудь глобальная постройка очередной церкви? Все на заливке бетона. Не было этой иерархической разницы между людьми. Была братская любовь. И более того, иеромонахи и уже более опытные монахи были примером для более молодой братии, тем самым подстегивая и их на послушание, молитву и труды. В Дохиаре я видел много таких примеров, когда один брат даже после тяжелого рабочего дня готов был с радостью отложить свой отдых и помочь другому брату. А нужно сказать, что рабочий день в обители начинался с утренней службы в три утра и продолжался до захода солнца с единственным двухчасовым промежутком между утренней службой, длящейся 4-5 часов, и послушаниями. А, бывало, случалось, что и этот отдых отменялся. У геронды постоянно были планы по восстановлению и благоукрашению монастыря. Рабочих геронда почти не брал, считая, что братия должна все делать своими силами. Конечно, когда восстанавливали два главных монастырских крыла, была специальная строительная фирма, нанимались рабочие, но огромное количество даже этих строительных работ было выполнено монастырской братией. Монастырь Дохиар посвящен святым архангелам, и геронда свято верил, что сам Архистратиг Божий Михаил, чиноначальник всех Небесных Сил бесплотных, будет встречать дохиарцев в том мире, проведет их к Богу и воздаст за эти труды, поистине совершаемые выше сил человеческих.

Геронда любил храм, службы и сам пел. Построил большой женский монастырь в деревне Сохо, куда каждый год вывозят чудотворную икону Божией Матери «Скоропослушница», строил храмы, заботился о благосостоянии монастыря. Вся его жизнь была здесь, в обители. Он жил для Бога и Богородицы, посвящая Им свои труды. Его манера служения Литургии очень отличалась от многих других. Он никуда не торопился и в молитвах разговаривал с Богом. Он приносил себя в жертву Христу. Помню, он однажды рассказывал, как его старец Амфилохий служил одну из последних своих Литургий, и в один момент после молитв лицо старца Амфилохия просияло Божественным нетварным светом. Этот духовный опыт соприкосновения с вышним миром наложил свой отпечаток и на старца Григория. Он жил с мыслью о вечности, о соединении со Христом и как добрый делатель виноградника Божия совершал свой жизненный путь.

О. Григорий радушно принимал людей, беседовал с ними, наставлял. Любил приглашать приезжающих паломников на чашечку кофе и за приятной беседой рассказывал разные истории из своей жизни.

В монахах геронда ценил прежде всего послушание. Послушного он любил и относился к нему по-особенному. Бывал и строгим в жизни, не любил лишних разговоров во время работ, хотел от братии молитвы. Его излишняя с виду строгость, иногда даже суровость, была частью воспитания других, которым он занимался. Я часто видел в нем двух разных людей. На работах он был один, а дома в своей келии – совсем другой. На работе он мог кричать на всех, ругаться, постоянно смирять, а в келии был спокойным и любящим человеком, вокруг которого собиралась братия, и они читали какую-нибудь книгу, мирно беседовали или рассказывали друг другу о прошедшем дне. Геронда хотел, чтобы каждый совершал свой подвиг – подвиг, превосходящий силы, подвиг непрестанный, в котором нет ни выходных, ни отпусков. Диавол ведь не дремлет и непрестанно хочет уловлять монаха в свои сети и отпуск не берет. И потому монаху тоже не полезен отдых, но жизнь и труды его направлены на будущую жизнь и будущее воздаяние. Время жизни коротко, пройдет. А труды, положенные здесь во славу Божию, пребудут с человеком вечно. Геронда Григорий во время Пасхального богослужения

Еще в молодости, когда геронде Григорию было 25 лет, ему поставили диагноз: сахарный диабет в какой-то там редчайшей форме. А это непрестанные диеты: то нельзя, это нельзя, – и врачи вообще говорили, что, мол, отец, долго ты не проживешь. Но вот врачи давно умерли, а он прожил до 76 лет по милости Божией.

Жил человек, был человек на земле, жил и подвизался, жил и трудился, нес свой огромный и тяжелый Крест. Пронес его до конца, претерпев и скорби, и печали, и болезни, и воздыхания ради Христа. Мы верим, что Господь и Бог наш принял геронду Григория, верного своего раба и служителя, во Царствии Своем, во Царствии Отца нашего Небесного. Закончился его земной путь, прошла его земная жизнь, и наступила вечность. Для посвятивших себя Богу – это радость: отойти от земли на Небо; как говорил апостол Павел, «…имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Флп.1:23), и теперь мы будем молиться и просить старца о ходатайстве за нас пред Богом.

Вечная Вам память, отче Григорие, молите Бога о нас, грешных!

***

Афон — название полустрова и горы в Восточной части Греции, автономный центр православного монашества; почитается в Православии как удел Божьей Матери.

На Афоне расположено 20 мужских монастырей, женщинам вход на полуостров закрыт. В юго-восточной части полуострова возвышается гора Афон высотой 2033 метра.

Святая Гора Афон

Монастырь Дохиар — греческий монастырь, 10-й в иерархии афонских монастырей. Греческое название — Μονή Δοχειαρείου. Престольные праздники: 8 (21) ноября, Собор Архангела Михаила; 1 (14) октября, иконы Божией Матери «Скоропослушница».

Название монастыря (Дохиар — келарев) происходит от того, что его основателем был игумен Евфимий, бывший также келарем лавры святого Афанасия Афонского. Главный храм в Дохиаре основан во имя Архангелов при императоре Никифоре Фоке, сподвижником святого Афанасия Евфимием и его родственником великим патрикием двора Николаем. Патрикий Николай, давший средства на сооружение Дохиара, был пострижен в нём с именем Неофит, и после Евфимия стал игуменом. Монастырь Дохиар на Святой Горе Афон

В XIV веке монастырь развивался благодаря помощи императора Иоанна Палеолога и сербского короля Стефана Душана. В XVI веке монастырь был возрождён после турецкого погрома валахским господарем. Главной святыней монастыря является икона Божией Матери «Скоропослушница».

В XX веке монастырь, как и многие другие, пришел в полный упадок, но с 1980-х годов началось его восстановление, и к настоящему времени большая часть обители уже отреставрирована. В Дохиаре живет около 50 монахов.

***

Редкие фотографии с Герондой Григорием любезно предоставил Павел Блохин из своего личного фотоархива, за что ему огромная благодарность.

Геронта Григорий Дохиарский: «Аборт — грех века»

Архимандрит Григорий (Зумис), настоятель монастыря Дохиар на Святой Горе Афон

Первое впечатление от Святой Горы: красота гористой местности вулканического происхождения, тревожные крики чаек, яркое солнце и радостные лица монахов, которых на Афоне это солнце буквально переполняет.

Диамонитирион — специальное приглашение на Святую Гору — мне был выписан настоятелем Ватопедского монастыря архимандритом Ефремом (Кутсу), не раз поддерживавшим наше движение в защиту жизни своими приветствиями, наставлениями, молитвой.

Думаю, что каждый, кто задумывался о таком страшном грехе нашего времени, как убийство во чреве, о защите жизни, рано или поздно всерьез задается вопросом: а зачем, собственно, так необходимо защищать ее — полную горестей, болезней, утрат и лишений земную жизнь? Ради чего детям так необходимо появляться на этот свет?

Поэт Василий Жуковский, воспитатель одного из русских императоров (Александра II), учил наследника, что главная цель обучения — прожить достойную звания христианина жизнь, а главная цель самой жизни — научиться жизни вечной.

Святая Гора Афон

На Афоне мне довелось прикоснуться к нетронутой византийской традиции, тому драгоценному сокровищу, ради которого тысячу лет существовала эта империя, пока не передала эстафету охраны вселенского Православия — России.

Уклад огромной империи Византии ныне сжат, как шагреневая кожа, до пределов Святой Горы. Державный пульс Византии ушел в многочасовые ночные афонские службы, невидимые миру келейные бдения, торжества престольных праздников, самоотверженный труд, школу послушания, братские трапезы, созерцание природы, умное делание — непрестанное творение Иисусовой молитвы.

Многие из насельников Святой Горы отказались от продолжения земного рода. Но эти люди, как никто, продолжают духовные роды Церкви, породнясь с небожителями, присутствующими здесь в многочисленных мощах и на старинных ликах.

Сухая палка — монашество, в лице своих наставников, старцев, самым теснейшим образом поддерживает семью — живую виноградную лозу, которая, не будучи поддерживаемой, упала бы и не дала такой сладкий и обильный плод.

Уже сойдя с парома и вновь увидев не только мужчин, но и женщин, я почувствовал, что побывал среди настоящих мужчин, отцов, которые, как величайшую святыню, охраняют девство и материнство, возвращая им вселенское измерение.

Архимандрит Григорий (Зумис), настоятель Дохиарского монастыря

От той моей первой поездки на Афон у меня осталось записанное интервью с настоятелем монастыря Дохиар — архимандритом Григорием (Зумисом).

Греческий монастырь Дохиар известен как самый трудолюбивый на всем Афоне. Иконная лавка здесь очень часто не работает, так как настоятель считает, что дело монахов — работать, а не торговать, да и вообще все грехи человека чаще всего имеют своей причиной безделье, по его мнению. Я встретился с геронтой вечером, когда он возвратился в обитель после долгого трудового дня, и потому задавал ему вопросы уже при закате солнца, в беседке рядом с монастырем, с видом на этот самый закат.

— Что бы вы могли рассказать о движении в защиту жизни в Греции?

— В Греции всё началось с того, что один монах с Афона, по имени Никодим (Белали), начал заниматься противоабортной работой: помощью беременным и многодетным семьям. Хотя сам он очень образованный человек. Теперь он живет в Афинах и много работает в этом направлении (в прошлом году отец Никодим скончался. — С.Ч.). Живет он очень скромно; я думаю, что нигде не получает денег за свою деятельность. Он часто обращается к государству с многочисленными инициативами помощи многодетным, у него есть такой талант и есть такое дерзновение перед властями. Ведь наш православный подход как раз и заключается в том, чтобы говорить, что не только аборт — это грех, но и что вообще любое противозачатие — это смертный грех.

Я думаю, что аборт — это самый худший грех прошлого и нынешнего веков. Вот ведь в чем зло: благодаря аборту и контрацепции сексуальная связь между людьми стала свободной и ничем не ограниченной.

Родить, крестить и зарезать ребенка — лучше убийства во чреве

Один известный греческий писатель — Филофей (Зервакос), игумен монастыря Лонговард, что на острове Парос, — говорил так: «Не надо делать аборты. Родите, крестите своего ребенка и зарежьте его — и вы будете иметь меньше греха в День Судный, так как абортированные дети уходят на тот свет некрещеными».

Тема деторождения и абортов очень сложна, и она должна занимать в проповеди Церкви совершенно особое место.

Говорят, в Сербии перед тем, как случилась катастрофа, что привела к разрухе целой страны и множества православных храмов, произошло изменение законодательства, после чего клиники были залиты кровью. И вот мы видим возмездие.

Понятие аборт получило такую характеристику, как грех века. Ведь вы же знаете, как происходит аборт? Если ребенок абортируется еще живым, то зачастую медсестра берет и безжалостно ударяет его об пол или стеллаж, чтобы он скончался. И у меня даже возникает вопрос: простится ли этот грех, если не будет покаяния, и не просто покаяния, а покаяния длиною в жизнь? Аборты — это абсолютно поступки от диавола, который всегда противился Богу.

Монах Никодим распространяет свои журналы бесплатно. И если вы будете заниматься этой деятельностью, тоже не ждите финансовой помощи от государства. Потому что если мы соберем у наших правителей все их аборты, то можно создать целый новый народ…

Я уже больше 40 лет духовник и слышал такие страшные вещи на эту тему, что даже не хочу о них не только говорить, но и вспоминать…

К сожалению, если в наше время человек даже и говорит на исповеди, что сделал аборт, то с таким нечувствием, как будто он подошел к дереву и съел яблоко…

— И это неудивительно, ведь если люди изгнали Христа из своей жизни, то они будут делать и это, и даже еще худшее.

— В наше время, если Церковь займет подлинно православную позицию — будет опираться на каноны святых отцов, — большинство наших современников сможет причаститься только в последний день, когда уже будет предавать свою душу Богу…

Единственное, что сможет остановить этот грех, — покаяние, которого сейчас, к сожалению, нет. В наше время человек не может или не хочет осознавать, что с самого момента зачатия перед нами уже совершенный человек — личность, ипостась.

Есть одна интересная история, записанная по-немецки. Один врач работал в роддоме и каждый день совершал неисчислимое количество абортов — и конечно, получал очень неплохие деньги, отчего радовалась его жена.

А он каждый день возвращался после работы домой с бутылкой виски, садился в кресло, одной рукой держась за голову, а в другой держа бутылку виски. Жена успокаивала его, говоря: не бери в голову — это всё сопли и слюни. И в один день он не выдержал и разбил бутылку об ее голову, отчего она сразу же умерла, а он попал в полицию и в тюрьму.

Ему снилось корыто, заполненное кровью, из которого вылезали головки детей…

В тюрьме его посетила одна женщина, общественный деятель, и спросила его, как он дошел до такого преступления. И он ей рассказал свою историю. Он сказал, что из-за его работы его каждую ночь посещал один и тот же сон. Снилось корыто, заполненное кровью, из которого вылезали головки детей и терли ему зубы. И он именно этого не выдержал и теперь в тюрьме чувствует себя на своем месте и значительно лучше, поскольку видения его оставили…

Этот страшнейший грех ускорит кончину мира. И, к сожалению, сегодня духовники не взвешивают правильно все эти вещи, поэтому зло распространяется.

В той маленькой книженции, которую Господь меня удостоил издать, я привожу разные истории. Одна из них про женщину, имевшую незаконные отношения со своим двоюродным братом, в результате чего они заполнили целое ущелье кровью от абортов. Потом она вышла замуж и родила в законном браке трех детей. Однажды один из них тяпкой ударил другого и зарубил насмерть. Когда она выбежала на крик и увидела весь ужас произошедшего, то сама в полный голос истошно закричала: «Это кровь моих детей!» И это была истинная правда. Вот точно так же должны кричать в покаянии все те, кто совершил этот страшный грех, за который обязательно будет возмездие: и здесь, на земле, и в вечности.

Человеку, который совершил аборт, в принципе уже не нужно совершать других грехов, чтобы попасть в ад. Этого достаточно.

Можно говорить целую ночь об этой проблеме, так что и ваши чернила, и батарейка от фонарика закончатся (а я уже светил фонариком, чтобы записывать за геронтой и переводчиком — братом Георгием, ныне монахом Мартирием. — С.Ч.).

Если кто-то — или его жена — сделали хотя бы один аборт, он уже не может стать священником, а достоин горькой смерти. Скажу более: даже если человек помог финансово в совершении аборта, то он уже не может служить перед престолом.

— Геронта, можно задать дерзновенные вопросы?

— Задавай.

Куда слуги кесаря тратят налоги — на их совести

— А как же быть с той ситуацией, что сегодня аборты узаконены и государство тратит налоги в том числе и на аборты, а налоги платят в том числе и священники?

— Это не то же самое. Когда государство взимает налоги, я должен их заплатить. Сказано: кесарю кесарево, а Божие Богу. А куда слуги кесаря их потратят?.. Это уже их вина.

— Геронта, за всю Вторую мировую войну погибло, по официальной статистике, 60 миллионов человек. Сегодня почти столько же (55 миллионов) гибнет во всем мире от абортов. Это официальная статистика, реальная цифра значительно выше. Можно ли это считать Третьей мировой войной?

— И третьей, и четвертой! И я даже больше скажу. Я назову всё нынешнее поколение иродовым отродьем, потому что оно творит дела Ирода.

— Но если война есть, то почему с нашей стороны так мало войск? Что делать тем, кто понимает, что это война, как им воевать в такой ситуации?

— Должно быть широкое движение и чтобы оно шло со стороны мирян. Не отчаивайтесь, что вас мало. Из малого станет большое. Ведь если мы, верующие, не поставим знак «стоп», то другие тем более ничего не поймут и не сделают.

С Григорием (Зумисом)
Беседу вел Сергей Чесноков
(Август 2011 г.)

О книге

Предисловие

Очерки жизни подвижников Эвтерпия из Смирны, кандиловжигательница Дядя Я́нис Папáзоглу, грамматик Кса́нфа с Пáроса, учительница благочестия Лениó из Египта Тётя Мина, занимавшаяся монахами больше, чем собственной скотиной Пандази́с из Фессалии, настоящий врач Ставру́ла из Атта́лы на острове Эвбея Валашка из селения Панайя́ в области Ката́ра Анна из Патры Фоти́ка Наши эксокли́сии Люди, потрудившиеся для Церкви без образования и дипломов Илия сапожник Илия, мастер по изготовлению кроватей Феофилакт из Фессалоник, базарный торговец Бог награждает Своих незаметных служителей Дядя Николай из обители Лонгова́рда на Па́росе Димитру́ла – «священная киновия» Слышанное мною о святом Савве с острова Ка́лимнос Богоявление Наши резервы Отец Иоанн Отец Илия Отец Евсевий Отец Георгий Шумный отец Анастасий Иеромонах Тимофей Отец Афанасий Хамакио́тис Севастиан, епископ Ко́ницы, высокая башня современного эллинизма, епископ Креста Завещание Уроки благочестия Люди, научившие меня святой жизни Зарплата Отцовское проклятие «Если это послала Богородица, то Она пошлёт ещё раз» Святое упрямство медсестры Загадочная плита Брошенная плита Просфора матери Единственно подлинная дружба Скромность, выходящая из своих границ, становится жертвой Довольство малым Противоположные взгляды у людей одной профессии Мать чувствует, что кроется в тайниках души её ребёнка О том, как ухоженные руки священников могут губить души людей Плач по тыкве На весах пустыня и мир. Чья чаша перевесит? Наставница любви Отец, проклявший самого себя Мыло монаха и мыло пастуха «Не огорчай человека в скудости его» «Если они умолкнут, то камни возопиют» Окровавленный хлеб Рассказы о мучениках Боль вынуждает убийцу признаться Красные косяки часовни Священник с разбитыми губами Благоговейный дядя Кости́с Мученичество неизвестного священника Исповеди Исповедь Даве́лиса Исповедь горца Исповедь сотрудницы таможни «Кровь моих детей!» Учительница, противившаяся воле Божией Последнее признание «Ты сам захотел сюда прийти, или тебя привели?» Строгость к себе «Не спрашивай меня» Отверженная Вздох старика Мальчик для свекрови Исповедь искалеченной попадьи Взгляд… …и ещё один взгляд Апостольский Патмос Последние подвижники Патмоса Никифор Калимнийский Пустынник Аполлос Монахи Артемий и Феоктист Артемий Феоктист Матушки в женском монастыре Живоносного Источника на острове Иоанна Богослова Милосердная Нектария Киприана – монастырская афиша Монахиня Христодула затворница Старица Евгения, лучшая из монахинь Патмоса Сестры обители Благовещения Монахиня Лукия, садовница Антония, животновод киновии Сладкогласная Христоду́ла Монахиня Феоктиста Монахиня Феодора – человек, жаждавший Бога Макария затворница Добрая Агафия Монахиня Моника, духовная наставница Калимноса Парос – родина святых Моя мать Лонгова́рда Учитель терпения Иерофей небошественник Иеромонах-крестьянин Рыба в монастырском море Кончина монаха Даниила Две тростинки на лугу у высокой пальмы Миртийская обитель Миртийская обитель в Этолоакарнании и её мироносицы Саломия, всегда одетая в чёрное Ольга, жена зеленщика Дядя Георгий Лиа́пис Прусийская обитель Замечательные люди Отец Николай Мать Александры Васи́ло Вастару́ха Старик Анастасий Врач Кори́на Дрэс Повар Герасим Экономка Елена Святая гора Духовное утешение в уделе Богородицы «Прекрасный рай» Божии подсудимые Чужой и пришелец Монах с грубой речью, но прекрасным обхождением Убежище для попавших в шторм Последнее невинное дитя Афона Глубоко пустившая корни вековая ель Пустынная горлица на скалах Ко́лицы

О книге

Книга игумена афонского монастыря Дохиар архимандрита Григория (Зуми́са) написана в традиции патерика. Старец рассказывает о подвижниках – «людях Церкви» – монахах и мирянах, с которыми ему довелось встречаться в детстве, юности, а также за долгие годы своего монашества. Воспоминания известного афонского духовника написаны живым, образным языком, в них много глубоких размышлений о духовной жизни, о путях спасения.

Настоятель любого монастыря, а тем более Афонского, общественным сознанием зачастую воспринимается как личность, далекая от обыденности, недоступная для простых людей, а, следовательно, не знающая чужих нужд, проблем и потребностей. Книга разбивает этот стереотип. Мы увидим многих персонажей с разными судьбами. К сожалению, практически у всех «Людей Церкви, которых знал» архимандрит Григорий, она была сложной. На конкретных примерах автор показывает, как скорби, печали, материальные трудности и всевозможные проявления несправедливости внутренне закаляли человека и делали его по-настоящему искренним и ревностным христианином. В этих рассказах много нужды, лишений, горя, труда, но в то же время практически нет ропота, осуждения, слабоволия и тем более неверия. Книга – о настоящей вере! Герои рассказов отца Григория умели «беседовать» с Богом в любых обстоятельствах. Книга прекрасно раскрывает сущность понятия «религия как связь человека с Богом». Она о простых тружениках, которые обрабатывали землю, выращивали виноградники, мыли полы в храмах, болели, терпели лишения, были унижены и даже гонимы, ухаживали за больными или учили детей. Представлено немало эпизодов из жизни греческих монахов и монахинь – истинных подвижников благочестия.

Книга игумена афонского монастыря Дохиар архимандрита Григория (Зуми́са) написана в традиции патерика. Старец рассказывает о подвижниках – «людях Церкви» – монахах и мирянах, с которыми ему довелось встречаться в детстве, юности, а также за долгие годы своего монашества. Воспоминания известного афонского духовника написаны живым, образным языком, в них много глубоких размышлений о духовной жизни, о путях спасения. Книга несомненно будет интересна и важна для читателей, взыскующих Господа.

Тем, кто с жёлтых берегов Архипелага

послал меня в горы Этолии и Эвритании,

на Святую Гору

и в предгорья Вертиска,

с признательностью посвящаю.

Предисловие

Я не привык выезжать из своего монастыря, так как для меня моя келья – лучшее место отдыха. Впрочем, обязанности иногда вынуждают меня это делать. В один из таких редких выездов я оказался в одной многочисленной монашеской общине. После того как братия гостеприимно встретила меня, мы сели в их небольшом архонда́рике 1 и стали разговаривать о наших странствиях по необъятному морю монашеской жизни. Мы говорили о морской болезни, штормах, штилях и разных берегах. Я прославил Бога за то, что молодые монахи больше пожилых принимали участие в этом разговоре, в котором совсем не было пустословия: мы говорили о трудностях, связанных с внутренним человеком, диаволом и миром, всячески избегая осуждения. Предметом разговора были наши собственные успехи и неудачи. Один молодой монах упомянул о современном патерике 2 одной из зарубежных Православных Церквей, на что другой, из старших в этом братстве, с большим волнением заметил: «Если бы мы обошли наши греческие земли и получше разузнали о собственных мамах и бабушках, папах и дедушках, то и сами смогли бы написать много томов о чудесных событиях и замечательных людях. Такой патерик весьма помог бы миру, особенно если читать его с духом ученичества и смирением».

Этот монах стал для меня вечерним воином, пронзившим копьём моё исстрадавшееся сердце 3. К счастью, я с детства любил учиться у людей, знающих не понаслышке о страданиях и угнетениях, а также у тех, кто посвятил свою жизнь служению нашей Святой Церкви. Я слушал, смотрел и всё записывал в своём сердце несмываемыми чернилами; всё это было смешано со слезами и кровью, и потому в моей маленькой головке оставалось священным сокровищем. Я никогда не спрашивал, правда ли то, что я слышал, так как сами рассказчики всякий раз добавляли: «Всё это так и было, сынок».

Я славлю Господа и Его Пресвятую Матерь за то, что моя монашеская жизнь, которую я всегда разделял со своей братией, была полна испытаний. Мы всему учились на собственном опыте, и поэтому как руководитель я не чувствую за собой вины. Нам приходилось жить и на берегу моря, и на равнине, и в горах, а теперь и в предгорьях Афона. Впрочем, свет очей моих уже угасает 4, и мне хочется записать свои воспоминания. Простите меня, если эта книга окажется утомительной, но если она принесёт вам хоть какую-то пользу, то помолитесь обо мне.

Близ при дверях, у последних времен.

«ДЕЛАЙТЕ ВСЕ, КАК Я»: О ЕДИНСТВЕННОЙ ПРОПОВЕДИ ГЕРОНДЫ ГРИГОРИЯ

Сегодня исполняется 40 дней по преставлении ко Господу геронды Григория (Зумиса), игумена святогорского монастыря Дохиар. Чем больше дней проходит, тем ярче проступает образ аввы в воспоминаниях тех, кто прошел его школу. Предлагаем рассказ человека, который предпочел скрыться под именем Mαθητής.

Геронда Григорий и отец Исидор
– В первый раз меня в Дохиар привез мой духовник. Монастырь еще не был отремонтирован и освещался керосиновыми лампами, а геронда Григорий, несмотря на множество тяжелых болезней, был полон сил. Каждое утро перед послушанием старец собирал паломников в архондарике и около часа беседовал с ними. Хотелось бы описать одну из этих бесед, раскрывших для меня богословие нашего геронды.

В это утро в архондарик пришли два молодых монаха, студенты-богословы. Когда выдалась возможность, они через переводившего отца Макария стали задавать вопросы старцу. Речь их была наполнена академической терминологией, и сейчас я даже не могу вспомнить содержание беседы. Но неожиданно отец Григорий сказал им:

– Вы прелюбодеи и поэтому не можете стать священниками.

Отец Харалампий из монастыря Дохиар
Возникла неловкая пауза, но спустя некоторое время отцы попытались объяснить старцу, что под влиянием господствующей долгое время в нашей стране антихристианской идеологии ими были совершены смертные грехи, в которых они покаялись и даже приняли постриг. Выслушав их, старец ответил:
– Всю свою жизнь священник произносит только одну проповедь: делайте все, как я. Но я вижу плесень, насаженную в вас сатаной, и поэтому вы никогда не сможете сказать этих слов.

Но отцы не соглашались со старцем и попытались рассказать ему о сложной ситуации, сложившейся на постсоветском пространстве, о нехватке священнослужителей для возрождающихся храмов. Старец резко встал, взял посох и, выходя из архондарика, сказал:

– Вы подобны покупающим геенну огненную за собственное золото.

На склонах, окружающих Дохиар, растет около 3000 оливковых деревьев, поэтому две недели я вместе с отцами и остальными паломниками, стоя на коленях, собирал оливки, а ночью шел на богослужение. Конечно, было тяжело, но вид того, как пожилые отцы и даже старенький отец Харалампий, отстояв целую ночь в стасидии, работают наравне со мной, придавал сил для борьбы с внутренними протестами.

Помню свой первый день на сборе оливок. Отец Серафим даже не успел объяснить мне специфику новой для меня работы, как получил по голове палкой от старца. Геронда возмущался:

– Все начинается с разговоров, переходит в дружбу и заканчивается полным расстройством монашеской жизни.

Геронда на послушании
Мое идеалистическое представление о жизни в монастыре растаяло, как дым

Мое идеалистическое представление о жизни в Афонском монастыре – с достоинством, в спокойствии и взаимной дружбе – за две недели послушаний растаяло, как дым.

Но настоящим искушением для меня стало ежедневное общение со старцем. По утрам в архондарике собиралось до 50 паломников для беседы с герондой Григорием, и каждый день некоторые из них уходили покрасневшими от стыда. Каждое утро я словно переносился в апостольские времена, когда церкви были наполнены говорившими языками и пророчествующими. Мне неловко здесь писать о виденном и слышанным мною. Хотя все это происходило при множестве свидетелей и не является тайной Исповеди. Осознание того, что потемки моей души утратили свою непроницаемость, стало серьезным испытанием для моей психики.

Мой духовник всегда повторяет, что твердая духовная пища не для каждого, и неофиты должны начинать с молока. Через две недели мы с духовником, несмотря на предложение сделать из меня настоящего монаха и сильный шторм, заказали маленькую моторную лодку и поплыли в Уранополис. Духовник полетел в родной Донской монастырь Москвы – чистить периодически засоряющуюся канализацию, а я – учиться в Европу.

Пасха в монастыре Дохиар
Я словно переносился в апостольские времена, когда церкви были наполнены пророчествующими

Наверное, помня мое сокрушительное поражение во время первого посещения Дохиара, духовник питал меня молоком, объясняя, что я напрасно смущаюсь от приключающихся со мной неприятностей и человеческих восстаний.

– Картины благополучия в сердце твоем рисует лукавый, а путь каждого христианина лежит на Голгофу, – говорил он.

А когда я однажды спросил его, как мне узнать, что Господь слышит мою молитву, он ответил:

– Когда сердце твое плачет, тебя слышит Христос.

Несколько лет я пытался вместить эти слова в своем сердце, и они истолковали мне проповедь геронды Григория.

Возвращаясь в обитель едва живой, старец через пару дней сам выходил на стройку
После окончания обучения, по благословению духовника, я опять приехал в Дохиар. В монастыре полным ходом шла реконструкция, а здоровье нашего старца очень сильно пошатнулось. У него отказали обе почки, и он находился в больнице. Когда осенью 2012 года его привезли в монастырь, он выглядел так, что у старых монахов текли слезы. Но каждый раз, возвращаясь из больницы после очередного осложнения, по прошествии нескольких дней старец восставал, словно феникс, для продолжения своей единственной проповеди:

– Делайте все, как я.

Каждую минуту он проповедовал нам Христа Распятого

Каждую минуту он проповедовал нам Христа Распятого. Геронда очень плохо видел, испытывал сильные боли в ногах, но, опираясь на жезл, мог отстоять целую ночную службу, а потом днем, едва добравшись к нам на бетонные работы с двумя палочками в руках, до вечера стоял в цементной пыли. Сколько раз я, уставший, присаживался в стасидии, но, подняв глаза и увидев стоящего в алтаре старца, со стыдом вставал. Восходя на Голгофу, сам геронда из последних сил тащил за собой всю братию, и я не помню ни одного, кем бы он пренебрег.

Старец был человеком, который сокрушал наши сердца и учил их плакать по 20 часов каждый день. Бетонные работы в Дохиаре были настоящей каторгой, от рассвета до заката, бегом, под постоянный крик старца. Четыре часа сна, судороги в ногах, служба до утра, трапеза с ледяной родниковой водой, и снова – тележки с бетоном или тяжеленные камни, и взыграние сердца от изнурительного труда. Работа по праздникам, работа по воскресеньям… Геронда, превращающийся из немощного старчика в неистового корсара, сокрушающего как трудника, так и монастырского духовника, но при этом с дерзновением обещающий:

– Господь помилует вас за ваши искалеченные руки.

Отец Сисой из монастыря Дохиар
Очень тяжело было физически, но еще тяжелее было морально – не обижаться на сокрушающего тебя человека. Но, видя реальные примеры отцов, отпустивших руку старца и унесенных бесами в темную бездну, каждый вечер я шел в келлию отца Григория и брал благословение. Когда я на Исповеди признался геронде в том, что мне удается побороть все обиды на него до вечера, он ответил:

– Если ты не успеваешь все простить человеку за 5 минут, то ты бесноватый.

Однажды, после послушания, отец Сисой попросил помочь ему с расшивкой камня. Пришли и два других отца – Ефрем и Исидор. Работали мы ночью и, не опасаясь старца, разговорились с отцом Исидором, сравнивая произведения архимандрита Софрониия (Сахарова) и Евангелие. В 3 часа утра, прямо с послушания, мы отправились в храм, а после службы – в трапезную. Во время трапезы старец говорит:

– Православие не знает ни Софронологии, ни Паисиологии, ни Парфирологии, но я хочу вам напомнить о самаритянке, которой знание пророков позволило увидеть Христа. Читайте Священное Писание.

Старец говорил, что молитвенный подвиг необходимо начинать с сокрушения наших каменных сердец

Богословие геронды было чистым и трезвым, например, он очень настороженно относился к широкому распространению аскетической литературы. Сам будучи настоящим подвижником и молитвенником и имея своими учителями преподобных Филофея и Амфилохия, он предупреждал об опасности сосредоточения внимания только на приобретении навыка и плодов молитвы. Старец говорил нам, что молитвенный подвиг необходимо начинать с сокрушения наших каменных сердец, переполненных страстями, чтобы в конце жизни, несмотря на приобретенный навык молитвы, нам не потерпеть катастрофу, на ликвидацию последствий которой времени уже не хватит.

Действительно, Дохиар заметно отличается от остальных святогорских монастырей и скитов – и не только трудовыми послушаниями. В нем не увидишь трудников и иноков, ходящих и творящих устно Иисусову молитву, даже встретить инока с четками вне кельи сложно.

Отец Амфилохий из монастыря Дохиар
Я трижды разговаривал с герондой о молитве. Первый раз – когда во время службы ко мне подошел пожилой инок и сказал:
– Как ты можешь молиться и не слушать это восхитительное византийское пение?

Я попросил пойти со мной к старцу отца Мартирия, переводчика. На мой вопрос, можно ли молиться во время службы, геронда ответил, что молитву необходимо творить всегда и везде, если хочешь творить поклоны, не смущайся и не стесняйся, – так же, как и если у тебя текут слезы.

Во второй раз мы говорили с герондой о молитве, когда я получил SMS на утаенный от старца мобильный телефон… Сообщение так меня расстроило, что я несколько дней не мог совершать правило. Когда отец Мартирий перевел старцу, что произошло, тот запричитал:

– Ай-ай-ай, ну как ты мог?! Посмотри, у меня множество духовных детей на материке, и я не могу их оставить без помощи, но каждый раз, когда я разговариваю с ними по этому телефону (в келье старца стоял стационарный телефон), молитва оставляет меня.

Геронда Григорий и собачки
Ну, а в третий раз старец пришел сам и отчитал меня (я выкинул в мусорное ведро недоеденную лапшу):

– Ты совершил очень плохую вещь для своей молитвы.

Утром на трапезе старец опять вернулся к произошедшему:

– Незачем нам подсматривать в замочную скважину, чтобы увидеть, молится ли человек. Тот, кто имеет молитву, любит все вокруг себя, каждое растение, каждый камушек и лапшу, он никогда не выкинет ее в помои!

Спустя несколько месяцев монастырский врач отец Ефрем опять напомнил мне о случившемся, однако вот каким образом:

– Помнишь, старец говорил о лапше? Это он сказал обо мне.

Геронда Григорий на стройке
Старец преображался во время служения литургии: перед тобой с потиром в руках стоял беззащитный ребенок, такую проповедь кротости сыграть невозможно. Когда во время службы мне удавалось вместо отца Иоанникия встать в стасидии, находящейся сзади игуменского места, я всегда ощущал благоухание, исходящее от геронды. Первое время, причастившись, я отходил от Чаши, как это принято в наших храмах, и шел запивать освященной водой. Только спустя месяц старец подошел ко мне на стройке и потихоньку прошептал:
– После Причастия мы не поворачиваемся ко Христу спиной.

Для многих на Святой Горе и за ее пределами старец был соблазном, искушением и камнем преткновения. Искушались пустынники, прошедшие через Дохиар, из-за каторжного труда, мешающего им совершать молитву, искушались зилоты и патриоты из-за отказа старца влезть на баррикады для борьбы за чистоту Церкви, соблазнялись в монастырях из-за высказываний старца о том, что деньги Британской королевской семьи гибельны для Афона. Вероятно, искушались премьер-министр Греции и Британский принц, которых геронда не впустил в свой Дохиар. Искушался и Константинопольский Патриарх, когда на его вопрос – «Зачем старец набрал этих русских?» – старец встал и ушел, сказав на ходу: «Как не принять тех, кого посылает Богородица?» – и, несмотря на запрет Патриарха, незадолго до своей кончины постриг последнего русского монаха – отца Кириноса.

Наш геронда был добрым деревом, принесшим добрые плоды

Наш геронда был добрым деревом, принесшим добрые плоды. Вспоминаю насельников Дохиара…

Отец Амфилохий – духовник братии, с детства находящийся при старце, истинный проповедник смирения, по молитвам которого совершались чудеса. Когда смотришь на отца Амфилохия, проходящего по храму, крестящегося и прикладывающегося к иконам, то сразу осознаешь, как гордо все это время ты ходил и крестился в храме, с чувством собственного достоинства прикладывался к святым образам. Сколько раз я задавал ему вопросы – и получал неизменный ответ:

– Что я могу знать, ведь мой старец еще жив.

И он, как мальчик, бежал всякий раз на гору, в монастырь, чтобы спросить своего геронду то о том, то о другом.

Отец Харитон из монастыря Дохиар
Отец Харитон – аскет и молитвенник. Помню, около десяти лет назад один мой знакомый, атеист, продекан одного европейского университета, решил получить очередной грант на работу об Афоне. Впервые в жизни он зашел в православный храм Святых Архангелов в Дохиаре и встал в стасидию. В этот день служил отец Харитон. Он кадил в храме, и когда поравнялся со стасидией, в которой стоял этот исследователь, тот не выдержал и заплакал. Отец Харитон был живой проповедью смирения и покаяния, о существовании которых мой европейски образованный спутник даже не подозревал. Впоследствии он был крещен в Дохиаре и даже прожил там некоторое время.
Отец Теолог, о котором можно сказать – вот эллин, в котором нет лукавства (ср. Ин. 1, 47). Когда после трудовых послушаний он пел на службе, это было самым трезвым пением на Святой Горе.

Написав так о братии, я не боюсь навредить им своей похвалой – они, как и их старец, не бороздят Интернет.

Стена, залитая вручную за 1 день в монастыре Дохиар
Когда у меня подходил к концу срок защиты малого доктората, то, придя к геронде, я попросил его благословения на поездку в университет, но старец ответил:

– Оставайся в монастыре. Здесь, на стройке, с тачкой в руках, ты напишешь свою докторскую, а Господь поставит тебе оценку.

Но спустя некоторое время он попросил меня заказать на фабрике богемские паникадила к дохиарской чудотворной иконе Божией Матери «Скоропослушница», и я поехал в университет. Через неделю я начал помогать на стройке, да так, что ночью садился выпить чаю, а утром открывал глаза с холодным чаем в руке. В университет я уже не вернулся, защита прошла с тачкой в руках, как сказал мой старец, а иначе и не могло быть.

Дохиар, который мы знали, – это был наш старец. Я верю, что он так же, как и раньше, будет защищать свой монастырь и не оставит никого из нас без своей помощи.

Подготовила Ольга Орлова

Книги Орловой Ольги в интернет-магазине «Сретение»