Содержание
Расшифровка Роберт Льюис Стивенсон. «Остров сокровищ»
Содержание четвертой лекции из курса «Как читать любимые книги по-новому»
Лектор Юлия Вымятнина
Не все знают, что знаменитый остров сокровищ из одноименного романа Роберта Льюиса Стивенсона в действительности существует. Это остров Пинос, который находится в 70 километрах южнее Кубы; на протяжении примерно 300 лет он служил пристанищем пиратов. Там бывали такие известные пираты, как Генри Морган, Фрэнсис Дрейк и Эдвард Тич, которого мы еще упомянем. Однако по поводу того, откуда же этот остров появился в романе Стивенсона, существуют разные версии.
Сам автор, описывая, как он создавал роман, сообщал:
«Я нарисовал карту необитаемого острова; она была очень старательно и, как мне казалось, превосходно раскрашена. Форма того острова несказанно меня очаровала. Там были заливы, которые радовали меня, и подсознательно я написал название: „Остров сокровищ“. Образы моих будущих персонажей приключенческого романа начали проявляться сквозь воображаемый лес, когда я всматривался в свою карту Острова сокровищ».
Мы знаем, что эту карту Стивенсон нарисовал для своего пасынка сентябрьским вечером 1881 года. Однако остров слишком уж похож на тот, который существует в реальности, поэтому есть и другая версия, которая говорит, что на самом деле у него действительно была реальная карта реального острова, который он и вывел в своем романе. Более того, он пользовался, видимо, и другими источниками для составления своего романа и придумывания приключений. Скорее всего, он использовал и записки Генри Моргана, и записки Фрэнсиса Дрейка. Не исключено, что он пользовался и книгой Александра Эксквемелина, в которой описано очень много деталей из пиратской жизни.
Можно отметить, что у грозного капитана Флинта, который не является персонажем книги, но постоянно в ней упоминается, существовал реальный прообраз — Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода.
Роман «Остров сокровищ» был опубликован целиком, как единое произведение, в 1883 году, а перед этим он выходил частями в детском журнале Young Folks. Действие романа происходит в 1765 году. Это время, когда золотой век пиратства уже примерно 30 лет как закончился — вероятно, именно поэтому и распалась пиратская команда капитана Флинта.
Что происходит? Старый моряк Билли Бонс снимает комнату в трактире «Адмирал Бенбоу» и через некоторое время получает от своих бывших компаньонов по пиратской жизни «черную метку». Получив ее, он умирает (от апоплексического удара, судя по всему), а сын хозяйки трактира Джим забирает бумаги покойного, в которых находит в том числе и какую-то странную карту. Он показывает забранные бумаги доктору Ливси, приходят к выводу, что нужно показать эти бумаги сквайру Трелони, и втроем принимают решение, что нужно отправиться на поиски сокровищ, путь к которым указывает карта.
Поскольку сквайр очень болтлив, вся команда оказывается в курсе, что цель путешествия — пиратские сокровища. Более того, некоторая часть команды — это бывшие пираты, которые даже участвовали в операциях капитана Флинта, как, например, Джон Сильвер, одноногий кок.
В результате длительных приключений, высадившись на берег, Джим находит Бена Ганна. Это бывший член команды Флинта, который был оставлен на этом необитаемом острове. Ему удалось выжить; более того, он нашел сокровища и перепрятал их. Поэтому, когда пираты, наконец завладев картой, прибывают на место, они находят только вырытую яму. В результате сокровища достаются тем, кто за ними и отправился, а часть их перепадает собственно Бену Ганну и Джону Сильверу, который по дороге в Англию успевает сбежать.
Кто был прототипом капитана Флинта
В романе есть персонаж, которого постоянно упоминают, но который не является действующим лицом, поскольку скончался за несколько лет до начала романа. Это капитан Флинт. Что о нем вспоминают герои? Вот, например:
«Слыхал ли я о Флинте? — воскликнул сквайр. — Вы спрашиваете, слыхал ли я о Флинте? Это был самый кровожадный пират из всех, какие когда-либо плавали по морю! Черная Борода перед Флинтом младенец. Испанцы так боялись его, что, признаюсь вам, сэр, я порой гордился, что он англичанин».
Джон Сильвер, служивший когда-то под командованием Флинта, говорит: «„Морж“, старый корабль Флинта, до бортов был полон кровью». Чуть позднее, когда выясняется, что указанием к сокровищам служит скелет, один из персонажей восклицает, что это «одна из милых острот» Флинта. Получается, что перед нами такой персонаж, которого все очень боятся. Его внешность не описывается в романе, но создается впечатление чего-то устрашающего.
У капитана Флинта был реальный прототип, тот самый капитан Эдвард Тич Черная Борода, чья внешность наводила ужас на современников. Вот, например, описание Черной Бороды, которое дает капитан Джонсон:
«Физиономию капитана Тича, именовавшего себя Черной Бородой, сплошь покрывала густая растительность, сразу приковывавшая взгляды. Эта борода ужасала всю Америку. Она была черного цвета, и хозяин довел ее до таких чудовищных размеров, что казалось, будто волосы растут прямо из глаз. Тич имел обыкновение заплетать ее в маленькие косички с ленточками и закидывать их за уши. Во время сражения он вешал на каждое плечо широкую перевязь с тремя парами пистолетов в кобурах и втыкал под шляпу запальные фитили, так что они свисали, едва не касаясь щек. Его глаза от природы были лютыми и дикими. Невозможно представить себе фигуру более жуткую, чем этот одержимый бесом человек, сравнимый разве что с фурией из ада».
Вот такое колоритное описание очевидно театральной, нарочито устрашающей внешности.
Не менее устрашающими были и некоторые требования Тича. Например, в 1718 году он появился в гавани Южной Каролины, захватил восемь кораблей с богатой добычей и богатыми пленниками и потребовал за них выкуп (в дополнение к той добыче, которая была на кораблях) — лекарства для членов своего экипажа. И сообщил губернатору, что в случае, если выкуп не будет предоставлен вовремя, он пришлет губернатору головы всех пленников. Такое вот жесткое требование. Оно, впрочем, не было чем-то из ряда вон выходящим: другие описания требований пиратов выглядят довольно похоже.
Почему пиратам была выгодна слава кровожадных убийц
Ходят слухи, что капитан Эдвард Лоу был не менее жесток. Про него, например, пишут следующее:
«После взятия корабля его люди начали мучить матросов, которые принуждены были объявить, что корабельщик бросил в море мешок с тысячью песо. Узнавши об этом, Лоу бранился и ругался до исступления, вырезал у корабельщика обе губы и, наконец, умертвил его вместе со всем корабельным экипажем, состоявшим из 36 человек».
Можно продолжать этот список, рисовать ту самую картину, которая приходит на ум, когда мы представляем себе захват пиратами какого-то корабля. Это значит, что сейчас будет жестокая битва, будут пытки, будут убийства пленников — в общем, будут происходить какие-то страшные вещи. Так ли это было на самом деле?
Скорее всего, это было не так. По очень простой причине. Пиратское дело было, во-первых, дорогостоящим; во-вторых — очень рискованным. Любая абордажная схватка означала необходимость вступить в бой — и риск того, что будет поврежден корабль. А повреждение корабля практически наверняка означает большие проблемы вплоть до гибели всего экипажа, если им не удастся захватить другой.
Кроме того, команда пиратского корабля тоже подвергалась опасности. Они могли получить ранения, кто-то мог быть убит… А рисковать всем этим было не в интересах пиратов. В их интересах было подойти как можно ближе к кораблю, как можно быстрее и без сопротивления забрать добычу и как можно быстрее уйти.
Строго говоря, они не были заинтересованы в том, чтобы кого-то мучить, убивать и даже захватывать в плен. Откуда же возникают все эти истории? Собственно, все они направлены на снижение транзакционных издержек по захвату корабля. Достаточно было, собрав команду под командованием какого-то, может быть, нового капитана, провести один, два, может быть — три показательных захвата с жестокой расправой. Но обязательно с сохранением какого-то количества пленников, которые будут высажены таким образом, чтобы они добрались до цивилизации и смогли разнести эту новость — о том, что появился такой ужасный капитан, чья команда совершенно безжалостно расправляется со всеми, кто осмеливается им сопротивляться и пытается как-то укрывать или, не дай бог, выбрасывать за борт добычу.
Поэтому, скорее всего, пираты не отличались кровожадностью, а весь этот зверский антураж служил для цели устрашения потенциальной жертвы. Для этой же цели служил и известный нам флаг «Веселый Роджер», который, естественно, является неотъемлемым атрибутом пиратов в наших глазах, но который, однако, тоже претерпевал некоторые изменения.
Естественно, что под «Веселым Роджером» пираты на самом деле не ходили. Они ходили под флагом какого-либо государства, причем выбирали флаг в зависимости от того, к кораблю какого государства они намеревались приблизиться. А вот когда они подходили ближе, то меняли флаг, скажем, Великобритании, Испании или Франции на какую-либо вариацию пиратского флага. Вариации были разнообразные.
Привычный нам череп и кости появились тоже не сразу: есть различные описания, например, того, что были целые скелеты, или половины скелета, или череп, скажем, с руками. То есть были разные варианты, прежде чем появился тот флаг, который сегодня кажется нам каноническим. Главным было одно: это был флаг, который не напоминал флаг никакой другой страны и сигнализировал судну, к которому подходил такой корабль, что это пираты. То есть флаг, так же как и устрашающая внешность капитанов, был призван снизить транзакционные издержки и заставить жертву легко расстаться со своими сокровищами.
Нужно понимать, что снижение транзакционных издержек было в интересах пиратов не только потому, что это снижало их риски, но и потому, что это увеличивало долю чистой добычи. Дело в том, что пираты, как правило, выплачивали своим товарищам компенсацию за увечья и ранения, понесенные в бою, — соответственно, чем меньше было таких увечий, тем больше чистых денег доставалось каждому.
Почему капитан Флинт боялся Джона Сильвера
Когда Джон Сильвер разговаривает с Джимом, он упоминает: «Вся команда как огня боялась старого Флинта, а сам Флинт боялся одного только меня». Почему же Флинт боялся кого-то на своем корабле? Кем был Джон Cильвер?
Джон Сильвер, судя по всему, был квартирмейстером, который в нормальных условиях отвечал за порядок на корабле, за то, какие кому роли отводятся в команде, кто где находится на корабле, за соблюдение ежедневной и постоянной дисциплины. Казалось бы, это просто комендантские обязанности. Зачем капитану Флинту бояться своего коменданта?
Но есть и другая любопытная версия того, чем же мог заниматься квартирмейстер. Она связана с тем, что название этой должности можно прочитать как «мастер», или «капитан», одной из палуб корабля. Именно эта часть корабля оказывалась ближе всего, когда судно шло на абордаж, именно с этой палубы производилась абордажная атака. Это значит, что на этой палубе размещался, условно говоря, пиратский спецназ. И, соответственно, Джон Сильвер был не просто комендантом, но, скорее всего, капитаном вот этого пиратского спецназа. В таком случае, наверное, неудивительно, что его боялся сам капитан Флинт.
Кто шел в пираты
Когда в романе Джон Сильвер описывает свое пиратское прошлое, он упоминает о том, что ногу ему ампутировал настоящий хирург: «Мне ампутировал ее ученый хирург — он учился в колледже и знал всю латынь наизусть». Это может вызвать как минимум два вопроса. Что врачу делать на корабле — зачем он пошел в пираты? И, во-вторых, откуда вообще брались люди, которые шли в пираты?
Давайте начнем с того, что вспомним, что на корабле была необходимость в очень большом количестве специалистов. Необходимы были врачи, потому что они должны были лечить как последствия ранений, так и последствия обычной лихорадки. Необходим был плотник — и, возможно, целая команда плотников, в чьи задачи входила как починка каких-то небольших повреждений корабля во время плавания, так и периодическое техобслуживание: когда корабль заходил в гавань, то, по сути, вынимался из воды, его днище очищалось от различных наслоений, смолилось и так далее. Нужны были специалисты по навигации — и, вероятно, должен был быть не один такой специалист, а люди, которые могли очень хорошо знать какие-то отдельные участки моря, берега отдельных островов и так далее. Нужны были артиллеристы, поскольку корабли пиратов, как правило, имели пушки — и, соответственно, нужно было уметь с ними обращаться. Нужны были люди, которые умели вести военные действия и рукопашный бой.
Таким образом, количество специалистов на корабле было довольно существенным. Откуда же все эти люди появлялись и как они попадали в пираты? Было несколько путей того, как люди приходили в это. Первый был добровольный. Чаще всего в пираты шли те, кто по каким-то причинам не желал продолжать либо служить во флоте, либо ходить на торговых судах. На торговых судах моряков не устраивало самоуправство капитана, который во время рейда имел практически абсолютную власть.
Проблема была в том, что менять одного капитана торгового флота на другого было, скорее всего, равносильно тому, чтобы менять шило на мыло. Никакой гарантии, что другой капитан окажется лучше, не было. Переучиваться на другую профессию, как правило, не было либо времени, либо возможности. Соответственно, уход в пираты представлялся гораздо более разумной альтернативой тому, чтобы продолжать влачить полурабское существование в торговом флоте.
Однако была и другая часть людей, которые превращались в настоящих пиратов, придя из пиратов официальных — каперов, буканьеров. Напомню, что каперы, или буканьеры, — это пиратские корабли, которые получали от какого-либо государства патент, разрешавший им официально, по сути, грабить суда других держав.
Чаще всего количество таких пиратских экипажей, имевших патент, увеличивалось во время каких-либо военных действий. Когда же военные действия прекращались, государство пыталось отозвать часть патентов — но, естественно, никто особенно не желал расставаться с такой легкой добычей, поэтому многие бывшие каперские экипажи становились в чистом виде пиратами.
Был и третий вариант того, каким образом попасть в пираты. Как известно, пираты брали людей в плен и вполне могли заставить пленников работать на себя. Правда, пираты не слишком любили это делать, и у этого были вполне логичные объяснения. Во-первых, пленников нужно было кормить. Это означало лишний расход ценного продукта. Во-вторых, пленников нужно было охранять, и это было отдельной и сложной задачей. В-третьих, даже если пленников можно было заставить работать, то делали они это неохотно и неэффективно. Любой человек из-под палки работает хуже. Соответственно, пленники были не слишком полезны на корабле. И, более того, в случае захода в порт пленники представляли наибольшую угрозу: если им удавалось сбежать, то они вполне могли выдать пиратов властям, рассказать о пиратских планах, о пиратских обычаях или сообщить какую-то еще важную информацию.
Как власти боролись с пиратами
Попадаться властям, естественно, никому не хотелось, поскольку за пиратство полагалась смертная казнь. Причем власти активно закручивали гайки, и если в начале золотого века пиратства пиратам еще предлагалось перейти на государственную службу (либо стать каперами, либо просто пойти во флот), то в начале XVIII века, когда золотой век пиратства стал клониться к закату, никакого выбора пиратам не предлагали. Их попросту казнили, причем для устрашения их сотоварищей тело после казни, как правило, выставляли на всеобщее обозрение.
Например, после казни известного пирата Уильяма Кидда его труп был выставлен на всеобщее обозрение в железной клетке, и примерно через два года там остался только скелет, который вселял ужас в его соратников. Многие пираты даже говорили, что уж лучше погибнуть в бою, чем подвергнуться такой участи. В общем, никакого стимула к тому, чтобы попадаться властям, у пиратов не было.
Тем не менее мы читаем довольно много историй про то, что пленников захватывали и силой заставляли работать на пиратских кораблях. Есть ли здесь противоречие? На самом деле нет, поскольку по мере того, как власть увеличивала давление на пиратов, пираты пытались найти способ все-таки кооптировать людей в свою компанию, потому что людей на пиратском корабле требовалось довольно много.
Самая маленькая пиратская команда, о которой мы знаем, состояла из десяти человек под командованием капитана Эдмондсона — в 1726 году. Однако совершенно очевидно, что вряд ли это был целый экипаж. Не исключено, что в их распоряжении просто находилось некоторое количество рабов, которые выполняли основную работу на корабле.
В реальной жизни большинство пиратских экипажей состояло из 50–70 человек. Однако были и сверхкрупные пиратские экипажи. Например, можно отметить, что у Робертса в 1721 году под командованием было 368 человек, а у капитана Энгланда двумя годами ранее — 380 человек.
Откуда брались такие цифры? Итак. С одной стороны, у нас власти закручивают гайки, с другой — пиратские экипажи не становятся более малочисленными. Почему? Пираты использовали следующий прием. Они делали вид, что берут людей в плен, однако на самом деле эти люди присоединялись к пиратам. Зачем нужно было городить такой огород? Дело в том, что если человек мог представить суду доказательства, что его насильно заставили путешествовать с пиратами и принимать участие в их деятельности, то его вполне могли и отпустить. Поэтому в некоторых случаях капитаны пиратских кораблей выписывали своего рода бумагу, подтверждающую, что такой-то и такой-то был заставлен пиратами путешествовать с ними.
В некоторых случаях разыгрывались целые сцены. Известно, например, что на суде по обвинению в пиратстве некоего Ричарда Скотта трое его бывших товарищей по работе в торговом флоте — Стивен Томас, Гарри Глазби и Генри Даусон — свидетельствовали, что пираты захватили Скотта насильно, Скотт со слезами на глазах умолял пощадить его, поскольку у него есть жена и маленькие дети, их надо кормить, — но пираты его все равно уволокли. На самом деле Скотт совершенно добровольно отправился к пиратам, однако суд счел, что этих свидетельств было достаточно для того, чтобы его помиловать. Мы не знаем, удалось ли Скотту заработать пиратством сколько-нибудь серьезную сумму, однако ему удалось спастись от виселицы.
Для того чтобы усилить свидетельство того, что человек на самом деле не добровольно попал к пиратам, была распространена даже такая практика: те, кто оставался на свободе, кого пираты не забирали к себе, помещали для своих товарищей объявления в лондонских газетах — о том, что господин такой-то был такого-то числа при атаке пиратов насильно увлечен ими с собой. И, соответственно, вырезки из этих газет точно так же потом использовались в суде для того, чтобы свидетельствовать о невиновности такого человека.
Некоторое время это работало, и работало хорошо, но, естественно, через какое-то время суды поняли, что как-то подозрительно много становится такого пиратского разбоя. И по мере того как усиливалась борьба с пиратством, примерно к 1730-м годам, страны начали объединять свои усилия в борьбе с пиратством. Поскольку флот разросся, можно уже было отправить большее количество военных на борьбу с пиратами, да и такой потребности в услугах пиратов уже не было: они скорее превратились в некоторую помеху.
Поэтому с течением времени пиратство стало исчезать, золотой век пиратства закончился, а до нас дошло большое количество таких вот странных свидетельств о том, что пираты массово брали людей в плен. Тогда как на самом деле это был просто способ присоединиться к пиратскому братству.
Когда пираты выходили на пенсию
К сожалению, у нас нет большого количества достоверных сведений о том, где пираты прятали полученную ими добычу. Они не имели привычки вести дневник, не оставляли завещаний — и не исключено, что чаще всего они попросту проматывали свою добычу.
Но до нас дошли некоторые сведения о том, когда удача действительно улыбалась пиратам, то есть о некоторых самых крупных пиратских добычах. Например, в 1695 году несколько пиратских кораблей под командованием Генри Эвери захватили добычу общей стоимостью 600 тысяч фунтов. На одного пирата тогда пришлось порядка одной тысячи фунтов добычи. Чтобы было понятно, как это соотносится с заработком в рамках честной жизни, можно сказать, что примерно столько можно было заработать, работая в течение 40 лет моряком в торговом флоте. В данном случае пиратам эту сумму удалось захватить всего лишь за один рейд.
Есть и другие интересные сведения о пиратской добыче. Например, в начале XVIII века экипаж капитана Томаса Уайта вышел из бизнеса в полном составе и поселился на острове Мадагаскар, после того как во время очередной экспедиции им удалось получить добычи по 1200 фунтов на человека.
В 1720 году экипаж под командованием Кристофера Кондента захватил добычу с рекордным призом в 3000 фунтов на человека. После этого Томас Мор, который плыл на одном из кораблей и оказался захвачен этими пиратами, подслушал, как члены экипажа обсуждали выход из бизнеса, поскольку они получили вполне достаточную добычу.
Напомним, что был еще такой удачливый капитан Бартоломью Робертс, который за три года захватил 456 кораблей с общей оценкой добычи в 50 миллионов фунтов.
Однако нужно понимать, что, скорее всего, такие удачи случались крайне редко. Именно поэтому мы можем по пальцам перечислить все крупные призы пиратов. Чаще всего их добыча была крайне незначительной и могла ограничиваться только продуктами питания и минимальными предметами одежды. Либо это могли быть товары, которые, прежде чем превратиться в сокровища, должны были быть где-то проданы.
Однако нас продолжают будоражить разнообразные сведения о кладах, которые пираты прятали. Между тем далеко не все пираты могли что-то оставить в наследство. Скорее всего, они попросту проматывали большую часть того, что им удавалось награбить.
По этому поводу показательны рассуждения Джона Сильвера из романа «Остров сокровищ»: «Да, — сказал Сильвер. — А где они теперь? Такой был Пью — и умер в нищете. И Флинт был такой — и умер от рома в Саванне. Да, это были приятные люди, веселые… Только где они теперь, вот вопрос!»
Где пираты прятали сокровища
Значительное количество пиратов, безусловно, заканчивали свои дни либо на виселице, либо спиваясь, либо погибнув при очередном набеге. Однако до нас доходят легенды — и все мы хотим верить в то, что пираты оставляли клады и что эти клады мы с вами можем найти. Есть несколько очень известных историй про клады — от самых известных капитанов.
Про одного из самых успешных пиратов, Генри Моргана, говорят, например, что где-то на Панамском перешейке он закопал клад на сотни миллионов долларов. Кстати говоря, он был не просто успешным пиратом, но и одним из тех немногих, кто умер в своей постели. Успев до этого даже побывать губернатором Ямайки.
Помимо сокровищ Моргана на Панамском перешейке, его клад ищут также на острове Кокос. За последние примерно 200 лет этот остров посетили тысячи кладоискательских экспедиций, однако ни одна из них успеха не добилась. Предполагается также, что сокровища Моргана могут оказаться и где-то на Каймановых островах в Карибском море — потому что у Моргана там был дом и логично думать, что туда он мог перевезти и свои сокровища.
Здесь будет нелишним отметить совершенно безумную версию о том, что Стивенсон как раз нашел один из кладов Моргана. Он догадался, что островов Кокос было не один, а два. И поехал на второй из них, ныне называющийся Самоа, отрыл там клад и, для того чтобы никуда его не перевозить, выстроил там виллу, в которую вмонтировал сейф, куда и спрятал все сокровища. Разумеется, как и со всеми историями о пиратских кладах, это не более чем легенда.
Еще один известный пират, о чьих кладах ходят легенды, — это Оливье Левассёр. Говорят, что, когда его собирались повесить, он со словами «Можете насладиться моими сокровищами, если сможете это разгадать!» бросил в толпу листок с какими-то криптографическими значками. Разгадать пока что не сумел никто. Но тем не менее приз, за которым люди до сих пор охотятся, значительный. По некоторым оценкам, в современных деньгах его клад может составлять порядка 4,5 миллиарда евро. Есть разные варианты, где Левассёр мог это спрятать. Может быть, на Сейшельских островах, а может быть, на острове Сент-Мари или на острове Реюньон. Собственно, раскопки пытаются проводить — и одному из кладоискателей даже удалось в одном из предполагаемых мест найти одну золотую монету. На дальнейшие раскопки денег не хватило, и с тех пор эта тема осталась нераскрытой. Стоит упомянуть и о кладе Эдварда Тича (Черная Борода), о котором мы уже говорили.
Легенды остаются легендами. И не так много кладов на самом деле нашли своих новых владельцев.
P. S.
«Остров сокровищ» я попробовала прочитать, когда мне было лет 12 или 13, и я помню, что я его не дочитала, потому что в какой-то момент мне стало страшно. Поэтому в результате я прочитала его целиком только во взрослом возрасте, а довольствовалась вместо этого в юности тем, что посмотрела известный, наверное, всем мультик, смотреть который было гораздо менее страшно. Хотя по этому поводу мнения расходятся: мой брат, который младше меня на семь лет, сказал, что это самое ужасное, что он видел в своей жизни, просто самое жуткое.
Характеристика романа
Роберт Луи Стивенсон родился в Эдинбурге, Шотландия, 13 ноября 1850 года. Он известен главным образом тем, что является автором фантастических и приключенческих историй в детской литературе:
- «Остров сокровищ».
- «Чёрная стрела».
- «Странный случай доктора Джекила и мистера Хайда».
«Остров Сокровищ» Стивенсона — это авантюрный роман, написать который автора вдохновил его пасынок Лоид. Это одна из самых приключенческих историй всех времён — о совершеннолетии мальчика, в которой участвуют пираты, есть морские сражения и поиски зарытых кладов.
Кроме того, даётся уничижительная характеристика главных героев в рассказе «Остров сокровищ», стержневой чертой которых является жадность. К концу приключения почти все персонажи утолили её, найдя клад. Стивенсон ярко описывает, как люди тащат золотые слитки к кораблю, как бы подчёркивая последнее достижение.
Но писатель также ставит под сомнение возможность окончательного удовлетворения. Для пиратов цели оказались недостижимыми, поскольку карта привела их к пустой яме, которая становится символом тщетности поиска сокровищ и потери души во время этого процесса. Их жадность и иррациональность толкают только к смерти и неудовлетворённости.
Джим Хокинс
Рассказ почти всего романа ведётся от его лица. Джим — малолетний сын английского трактирщика. Он скромный рассказчик, никогда не хвастающийся своим мужеством и героизмом, которые постоянно проявляет. Хокинс часто импульсивен, но обнаруживает большую чувствительность и мудрость.
Как рассказчик «Острова Сокровищ» и зачинщик его самых важных сюжетных поворотов, Джим, несомненно, является центральным персонажем романа. Вероятно, ему около двенадцати или тринадцати лет. Он тихий и послушный сын владельца гостиницы недалёко от Бристоля. По мере развития событий в романе характер Джима резко меняется, он может анализировать ситуацию, демонстрируя:
- сообразительность;
- смелость;
- зрелость и перспективу.
В первых главах Джим — робкий мальчик, тесно связанный с его домом и семьёй. Испуганный старым моряком Пью, он бежит к матери. Но вскоре начинает думать сам и проявляет всё большую инициативу. Джим делает ошибки, но учится на них, что свидетельствует о его зрелости. Он быстро растёт во время этой поездки начиная с юнги, но получает право называться новым капитаном после того, как забирает корабль у пиратов.
Несмотря на то что он смелый и стремительный, индивидуализм Джима напоминает о его молодости. Его склонность действовать по своим прихотям и растущее самосознание также показывают, что он оказался между двумя мирами — между детством и взрослой жизнью и между законным, рациональным обществом и кругом пиратов. Поэтому рассказ Джима — это не просто фантастическая приключенческая история, но и повествование о взрослении.
Повествование Джима о его героических действиях является ценным, потому что он скромно записывает их, давая взгляд изнутри на героизм. Джим не высокомерен, но вместо этого стесняется своих успехов. Он берёт на себя полную ответственность за ошибки, а не находит оправдания, и не хвастается исключительно своими успехами. Замечательная честность и искренность Джима часто ставит взрослых в тупик.
Билли Бонс и доктор Дэвид Ливси
Старый моряк, который живёт в гостинице родителей Джима, был раньше членом команды Сильвера, он неприветлив и груб. Бонс нанимает мальчика для поиска одноногого человека, таким образом вовлекая молодого Джима в пиратскую жизнь. Морской сундук Билли и карта сокровищ приводят в движение всё приключение. Его грубый отказ оплачивать счета в отеле символизирует общую оппозицию пиратов закону, порядку и цивилизации. Болезнь Бонса и любовь к рому символизируют слабые и саморазрушающие аспекты пиратского образа жизни.
Ливси мудр и практичен. Джим уважает его, но не вдохновляется им. Живя на острове, Ливси демонстрирует здравый смысл и глубоко понимает природу человека. Доктор справедливый, великодушно соглашающийся относиться к раненым пиратам, как и к своим. Ливси представляет устойчивые и скромные достоинства повседневной жизни, а не фантазии, мечты или приключения.
Он впервые кажется идеальной фигурой авторитета для мальчика. Джим доверяет ему карту сокровищ, потому что-то это уважаемый и знающий человек. По мере того как приключение разворачивается, доктор показывает Джиму, что заслуживает уважения, так как он:
- компетентный;
- умный;
- справедливый;
- верный.
Ливси разрабатывает блестящий план для победы над мятежниками. Доктор не боится действий и храбро стреляет в пиратов на месте сокровищ. Больше, чем грубый капитан Смоллетт или наивный сквайр Трелони, Ливси достоин звания лучшего из цивилизованного мира людей.
Но несмотря на его полномочия и достижения в этой истории, Ливси не харизматичен. Он делает то, что разумно, практично и этично, но никогда не действует импульсивно или спонтанно, как это делают пираты или Джим. Ливси придумывает гениальные планы, но воплощает их в жизнь только в том случае, если они безопасны и эффективны. Доктор даёт пиратам карту сокровищ только тогда, когда знает, что она бесполезна. В целом Ливси никогда не рискует, поэтому Джим, как и читатели, находят его хорошим, но не великим, порядочным, но не вдохновляющим.
Примечательно, что Джим сентиментально думает о Сильвере в конце своего повествования, но не упоминает о Ливси. Джим не имеет эмоциональной связи с доктором и, следовательно, не располагает связью с порядочным, цивилизованным обществом, который тот представляет. Он также не полностью вписывается в мир Сильвера, но и не принадлежит устойчивому, практичному кругу Ливси.
Долговязый Джон Сильвер
Это очень сложный и противоречивый персонаж, мощная смесь харизмы и саморазрушения, индивидуализма и безрассудства. Сильвер хитрит и лжёт, скрывая свои истинные намерения от сквайра Трелони. Он так часто переходит на другую сторону, что нельзя быть уверенным в его истинной принадлежности. Главарь пиратов имеет почти животную природу, как видно из его хладнокровного убийства Тома Редрута. Тем не менее он, без сомнения, самый важный и харизматичный персонаж в романе.
Несмотря на отсутствие ноги, он быстро и мощно движется по неустойчивым палубам. Его физический дефект фактически демонстрирует его силу характера, раскрывая с каждым шагом его способность преодолевать препятствия. Точно так же впечатляет его ум. Он единственный из пиратов, которого не пугает подражание Бена Гана голосу мёртвого Флинта.
Сильвер остаётся разумным перед лицом коллективных суеверий своих людей, ведя их вперёд к месту сокровищ. Его попугай, который выкрикивает слова песни о мертвецах, придаёт пирату почти сатанинскую ауру. Он обладает очевидными лидерскими качествами, так как способен сохранять контроль над своей злобной бандой мятежников до самого конца их поиска, несмотря на потери и подозрения в предательстве.
Имея грозную и пугающую внешность, Сильвер быстро внушает доверие всем, кто его встречает. Капитан Смоллетт и доктор Ливси оба уверены в характере Сильвера в начале путешествия. Его дружелюбие и вежливость никогда не кажутся поддельными, обманчивыми или манипулирующими.
Сильвер описывает себя как «джентльмен удачи» — термин, который явно является эвфемизмом «пирата», подчёркивает что-то действительно джентльменское в нём. Когда Ливси просит приватного разговора с заложником Джимом, другие пираты громко протестуют, но Сильвер разрешает, потому что он верит джентльмену Ливси.
Это доверие со стороны Сильвера выглядит благородным и реальным. Кроме того, любовь к Джиму кажется искренней с самого начала. Ближе к концу поездки он отмечает, что Джим напоминает ему себя в молодости. Джим публично называет Сильвера «лучшим человеком здесь». И его пожелание ему счастья в последних параграфах романа вполне искренне. В целом поведение пирата показывает, что он больше, чем просто пират. В нём есть что-то ценное для развития Джима.
Эсквайр Трелони и капитан Смоллетт
Местный бристольский дворянин (эсквайр один из низших дворянских титулов) Трелони организует путешествие на остров, чтобы найти клад. Он связан с гражданской и социальной властью, а также с удобствами цивилизованной деревенской жизни. Умения Трелони, однако, ограничены, так как лёгкость, с которой пираты обманом заставляют нанять их, демонстрирует его как плохого командира.
Александр Смоллетт, ставший капитаном шхуны «Эспаньола», сообразителен и справедливо с подозрением относится к экипажу, нанятому Трелони. Смоллетт — настоящий профессионал, серьёзно выполняющий свою работу и демонстрирующий значительные навыки ведения переговоров. Как и Ливси, он слишком компетентен и надёжен, чтобы быть вдохновляющей фигурой для подросткового ума. Смоллетт верит в правила, не любит непослушание Джима и даже говорит ему, что больше никогда не хочет плавать вместе.
Имена пиратов
Остров сокровищ начинается с карты, на которой безжалостный капитан Флинт отметил, спрятанный клад, плод бесчисленных набегов. Приплыв на место вместе с другими пиратами своего экипажа, он возвращается на корабль, пришвартованный неподалёку, один. Открытие карты, единственной подсказки, которую оставил Флинт о тайнике легендарного сокровища, составляет ядро повествования книги.
В романе он не проявляется, как активный персонаж, его личность и история обрисованы в общих чертах со слов бывших соратников, в частности, Джона Сильвера, который также владеет попугаем, чьё имя перекликается с именем жестокого пирата.
Чёрный пёс. Так зовут человека, неожиданно навестившего Билли и угрожающего ему. Бонс нападает на него. Тот убегает, но остаётся вестником грядущего насилия в романе. Имя этого пирата символизирует тёмные и звериные стороны.
Бен Ганн. Команда корабля оставила этого человека на острове. Одиночество сделало Гана несколько сумасшедшим, поэтому он выглядит как дикарь. Ган представляет собой деградацию человеческого духа, но это единственный персонаж, который преображается, переходя от пиратов к хорошим людям, охотно помогая Джиму и Ливси. Странная имитация Бена голосом мёртвого Флинта говорит, что он является своего рода призраком пирата.
Пью. Это старый слепой нищий и пират предъявляет Билли чёрную метку — ультиматум, чтобы тот передал содержимое морского сундука банде. Билли умирает вскоре после визита Пью, а тот затем погибает под копытами лошадей в аварии. Пью можно рассматривать как ангела смерти, предвещающего конец пиратов в романе.
Джордж Мерри. Мятежный и враждебный член команды, который не подчиняется приказам и иногда бросает вызов авторитету Сильвера.
Израэль Хэндс — рулевой. Он действует, как один из двух охранников на корабле, когда другие пираты находятся на берегу, но напивается, убивает своего напарника и лежит в пьяном угаре, пока корабль бесцельно дрейфует. Хэндс символизируют безрассудное поведение всех пиратов.
Алан и Том Редрут — моряки, убитые мятежниками. Тома хоронят с большими почестями — событие, которое иллюстрирует уважение хороших людей к мёртвым.
Кроме главных героев, в «Острове сокровищ» также упоминается ещё несколько пиратов и других людей, которые появляются лишь на короткое время. Это мать и отец Джима, таможенный надзиратель Данс, который вместе со своими людьми изгоняет пиратов из таверны «Адмирал Бин Боу», спасая этим Хокинса и его мать.
Книга Стивенсона стала источником вдохновения для сценаристов и режиссёров. Было выпущено более 50 фильмов и телевизионных версий. Многие выражения разобрали на цитаты. Примечательно, что в кино один из главных героев, Джон Сильвер, часто изображался одноглазым.
Роберт Льюис Стивенсон
Остров сокровищ
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2009
* * *
Часть первая
Старый пират
Глава 1
Старый морской волк в таверне «Адмирал Бенбоу»
Сквайр Трелони, доктор Ливси и другие джентльмены убедительно просили меня рассказать все без утайки об Острове Сокровищ. Кроме, конечно же, географических координат острова, поскольку оттуда не вывезена еще часть клада. Уступая их просьбам, я берусь за перо в нынешнем 17… году и мысленно переношусь в то время, когда мои отец и мать содержали таверну «Адмирал Бенбоу» и когда старый моряк со шрамом на лице неожиданно появился в нашем доме.
Я помню все, как будто это случилось только вчера. Тяжело ступая, он подошел к дверям таверны. За ним катили тачку с его морским сундуком. Незнакомец был здоровенным малым с загорелым и обветренным лицом. Длинные волосы косицами падали на воротник его грязной куртки. На заскорузлых, покрытых ссадинами руках темнели грязные обломанные ногти. Поперек одной щеки тянулся багровый сабельный шрам. Помню, как он оглянулся на залив, насвистывая под нос, а затем вдруг заорал старую морскую песню, которую потом так часто распевал:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пел он высоким, по-стариковски хриплым и надтреснутым голосом, напоминавшим скрипение вымбовки.
Затем он постучал в нашу дверь своей палкой, похожей на ганшпуг, и грубо потребовал у моего отца стакан рому. Когда ром был подан, он стал медленно потягивать его, смакуя с видом знатока и поглядывая то на берег, то на нашу вывеску.
– Недурная бухта, – пробормотал он наконец. – И неплохое место для таверны. А много ль народу у вас, хозяин?
Отец ответил, что, к сожалению, немного.
– Отлично, – сказал моряк. – Подходящее место для стоянки. Эй, малый, поди сюда! – окрикнул он человека, который катил за ним тачку. – Подъезжай поближе и помоги мне втащить сундук. Я здесь остановлюсь ненадолго. Я человек покладистый, – продолжал он. – Ром, свиная грудинка и яйца – вот все, что мне нужно, да еще этот утес в придачу, чтобы следить за проходящими судами. Как звать меня? Вы можете называть меня просто капитаном. Ах да, еще вот это!
И он швырнул на порог три или четыре золотых монеты.
– Скажете, когда потребуется доплатить, – прибавил он с надменным видом.
И в самом деле, несмотря на поношенную одежду и грубость в обращении, он все же не походил на простого матроса. Его скорее можно было принять за штурмана или шкипера, привыкшего командовать и раздавать зуботычины.
Человек, привезший на тачке сундук, сообщил нам, что моряк прибыл накануне утром с почтовым дилижансом в таверну «Король Георг» и расспрашивал там, какие есть еще в округе таверны поближе к морю. Услышав добрые отзывы о нашей таверне и выяснив, что она находится на отшибе, он, как я полагаю, выбрал именно ее. Вот и все, что нам удалось узнать о нашем постояльце.
Обычно он бывал молчалив. Целый день слонялся с медной подзорной трубой у моря или среди скал, по вечерам же сидел в столовой в углу и потягивал ром. Когда с ним заговаривали, он, как правило, не отвечал – лишь свирепо поглядывал да посапывал носом, словно фаготом. Вскоре все привыкли к нему и оставили в покое. Каждый день, возвращаясь с прогулки, он неизменно спрашивал, не проходил ли по дороге какой-нибудь моряк? Сначала мы думали, что он ищет собутыльников, но вскоре заметили, что он, наоборот, старается избегать моряков. Если один из них, пробираясь береговой дорогой в Бристоль, заворачивал в таверну «Адмирал Бенбоу», то капитан сначала разглядывал его из-за портьеры и только потом входил, при этом он становился нем как рыба.
Я отметил для себя поведение капитана, а вскоре узнал и о его опасениях. Однажды он отвел меня в сторону и обещал вручать первого числа каждого месяца четыре пенса серебром, если я стану «смотреть в оба за моряком на одной ноге», а увидев такого человека, немедленно сообщу ему. Не раз, бывало, когда наступало первое число и я являлся к нему за деньгами, он только сопел и глядел на меня со злобой. Однако уже к концу недели сменял гнев на милость и выплачивал мне мои четыре пенса, снова приказывая «смотреть в оба за одноногим».
Признаюсь, что этот таинственный моряк мучил меня в ночных кошмарах. По ночам, особенно во время штормов, когда ветер сотрясал весь дом и прибой ревел, разбиваясь об утесы, он являлся мне во сне в самых дьявольских образах. То с ногой, отрезанной до колена, то с ногой, оттяпанной по самое бедро, то вообще в виде ужасного одноногого чудища. Страшнее всего был сон, в котором он гнался за мной, перепрыгивая через изгороди и канавы. Как видите, мне приходилось дорого расплачиваться за свои ежемесячные четыре пенса.
Но хоть одноногий моряк и приводил меня в ужас, самого капитана я боялся гораздо меньше, чем наши постояльцы. Иногда по вечерам он надирался сверх всякой меры и начинал буйствовать и горланить свои проклятые морские песни, не обращая ни на кого внимания. Порой он требовал, чтобы и остальные пили вместе с ним, и заставлял трепещущих от страха посетителей выслушивать его нескончаемые рассказы или подпевать хором. Частенько стены нашего дома содрогались от «Йо-хо-хо, и бутылка рому», поскольку бедолаги попросту боялись старого дебошира и орали во все горло, лишь бы только не разозлить его. Во хмелю капитан становился страшен и неукротим. Он то грохал кулаком по столу, требуя тишины, то приходил в ярость, если к нему обращались с вопросом, то, наоборот, свирепел, если его ни о чем не спрашивали. Он не позволял никому из посетителей уйти из трактира до тех пор, пока сам не напивался до чертиков и, пошатываясь, отправлялся спать.
Его рассказы отчаянно пугали наших постояльцев. Это были жуткие истории о висельниках, об отчаянных храбрецах, о тропических штормах, о пустынях, о пиратских рейдах к берегам испанских владений. По его словам выходило, что он провел всю жизнь среди самых отъявленных негодяев, какие только ступали по земле или плавали по морю. Затейливая брань, которой он обильно приправлял свои россказни, пугала слушателей не меньше, чем описываемые им злодеяния.
Мой отец не раз говаривал, что наша таверна вскоре разорится, ибо посетители перестанут к нам заглядывать, чтобы не подвергаться издевательствам и не возвращаться домой, трясясь от страха. Но я придерживался иного мнения. Пребывание капитана явно приносило нам выгоду. Поначалу посетители пугались, но потом с удовольствием вспоминали страшные истории нашего капитана – они будоражили воображение и вносили разнообразие в унылую деревенскую жизнь. Кое-кто из них называл нашего капитана «истинным морским волком», утверждая, что благодаря таким людям Англия и стала грозой морей.