Содержание
ХУДИЕВ Сергей Львович ( род. 1969)
Статьи | Цитаты | Аудио
Сергей Львович ХУДИЕВ родился в 1969 году в городе Североморск Мурманской области. Директор по академической работе в Библиотеке Христианской литературы. Ведет еженедельную радиопередачу «Христианство: трудные вопросы» на Радио «Теос». Автор книги «Об уверенности в спасении», один из соавторов книги «Христианство: трудные вопросы». Проводит лекции и беседы по богословию и апологетике. Имеет опыт публичных (в том числе на радио) выступлений и дискуссий.
Сергей ХУДИЕВ: статьи
Что знает о них христианин?
Говорить о рае трудно по нескольким причинам. Одна из них — в нашем обычном языке нет подходящих слов, а райского языка мы не знаем. У нас есть слова для столов и стульев, компьютеров и телефонов, лестниц и лифтов — предметов, с которыми мы постоянно имеем дело. Но рай выходит за пределы нашего опыта; нам трудно говорить о нем, как, например, слепорожденным трудно говорить о цвете, а младенцам в утробе (если бы они могли говорить) было бы трудно рассуждать о мире, ожидающем их после родов. Мы верим в то, что нам предстоит прозреть, родиться в другую жизнь, но нам трудно понять, какой мир нас ожидает. Но имеет ли в таком случае смысл вообще начинать этот разговор? Да. Нельзя сказать, что мы не знаем вообще ничего — и Писание, и Предание говорят нам о рае, и мы должны обратить внимание на эти слова и постараться их понять. Когда речь идет о духовных реальностях, язык неизбежно становится образным, метафорическим; и Писание говорит о рае, используя знакомые нам образы.
Дом, Сад, Город, Царство, Брачный Пир
У нас слово «метафора» часто ассоциируется с чем-то неконкретным и малореальным. На самом деле, речь идет о вещах в высшей степени конкретных и реальных. Вы не сможете объяснить африканцу, на что похож снег, не прибегая к иносказаниям, но вы-то (в отличие от вашего собеседника) знаете, что снег абсолютно реален, вы помните, как он тает в руках и хрустит под ногами. Рай абсолютно реален, пoдлинен, несомненен — более реален, чем тот мир, в котором мы живем сейчас — но мы можем говорить о нем только иносказательно. Различные метафоры могут быть полезны потому, что в нашем мире, в нашем опыте есть отблески рая — мы живем в падшем мире, но не в аду, и те добрые и хорошие вещи, которые мы знаем, могут служить нам указателями.
Ибо знаем, — говорит апостол, — что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище (2 Кор 5:1,2). Рай — это наш родной дом; мы предназначены для него, а он — для нас. Мы не уходим в далекую страну; напротив, мы возвращаемся домой. У Сергея Есенина есть известные строчки: «Если крикнет рать святая: / «Кинь ты Русь, живи в раю!» / Я скажу: «Не надо рая, / дайте родину мою»». Может быть, это великая поэзия, но это ошибочное представление о рае. Рай и есть наша подлинная Родина, и то, что есть святого в святой Руси, несет в себе отсветы рая, на рай указывает и в раю обязательно будет. Можно вспомнить, что на другом конце христианской Европы, в кельтском мире, святые места, такие, как знаменитый монастырь Айона, назывались «тонкими» — местами, где небеса «просвечивают» сквозь земной ландшафт — для тех, кто имеет глаза их увидеть. Красота мироздания — как и красота Церкви — помогает нам, хотя и «гадательно, как через тусклое стекло», увидеть отсветы рая.
Писание называет рай городом — небесным Иерусалимом. Надо сказать, что «город» в библейские времена не был похож на современный мегаполис, где люди, даже стиснутые в вагоне метро, остаются чужими друг другу. Город был организмом, единством, в котором люди были связаны между собой узами взаимной верности, общей памятью и общей надеждой. Спасенные, как говорит пророк, вписаны в книгу для житья в Иерусалиме(Ис 4:3). Вступая в Церковь, мы обретаем небесное подданство; у нас есть родной город, где, как говорит апостол, мы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу (Еф 2:19).
Другой образ рая — это сад. Персидское слово «парадиз», вошедшее во многие языки для обозначения рая, первоначально и означало «огороженный со всех сторон сад». Сад полон растений, птиц, и нередко — прирученных животных. Сад — образ, говорящий о природе. Поэты, художники и композиторы всегда пытались передать чувство изумленного благоговения перед красотой и величием природного мира. Как сказал некто, пытаясь передать свои ощущения от посещения одного древнего собора, «это такое место, где атеист чувствует себя неловко». Природа — это огромный собор, и когда мы входим под своды зимнего леса, мы понимаем, что мы — в храме. Красота природы указывает на красоту за ее пределами, как сказал один человек, описывая открывшийся ему вид, «это как небеса — для тех, кто в небеса верит». Но в природе — какой мы видим ее сейчас, в нашем падшем мире — есть не только красота, но и угроза, паразиты и жала, клыки и когти. Хуже того, человек в своем отношении к природе чаще является хищником и грабителем, чем садовником. Но Сад — это не дикий лес, куда охотник входит, чтобы убивать или быть убитым. В Саду отношения между природой и человеком обретают гармонию. Как говорит об этом грядущем мире пророк Исайя, Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море (Ис 11:6-9).
Другой образ рая — это образ Царства. В наше время «царство» часто понимают как «страну», «территорию». В Евангельские времена речь шла о другом — о владычестве. Мы принадлежим к Царству Божию, если наш Царь — Христос. Как говорит Он сам, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17:21). Это реальность, в которой Христос является Владыкой и законодателем, реальность, в которой правит Его любовь.
Христос говорит о рае как о свадебном пире. Для современного читателя Писания бывает трудно понять значение этих двух образов — пира и брака. Начнем с пира. В Палестине I века люди совсем по-другому воспринимали ценность пищи; они ели умеренно — часто вынужденно, из-за нехватки еды, иногда добровольно, принимая на себя пост. Сейчас, когда еда продается на каждом углу, мы утратили сознание ее ценности, и только церковные посты могут вернуть нам понимание того, что такое пир, радостное принятие изобилия Божиих даров.
Но пища имела еще одну, утраченную в современном обществе, функцию. Сегодня мы живем в культуре фаст-фуда, часто едим в одиночестве или на ходу, и нам нет никакого дела до человека, с которым мы случайно разделили столик в кафе быстрого обслуживания. Но для людей того времени есть с кем-то вместе было глубочайшим проявлением человеческого общения и общности. Нечто подобное сохранилось и в наше время, когда семья собирается за одним столом. Мы все, собравшиеся за столом, — родные или близкие друзья, разделяем не только пищу, но и жизнь друг друга. Пир был противоположностью не только голоду, но и одиночеству, он утолял потребность не только в еде, но и в человеческом братстве.
Это особенно относилось к свадебному пиру, когда любовь юноши и девушки соединяла не только их, но и их семьи — люди становились родными друг другу. Брак был проявлением того, что на библейском иврите называлось «хесед» — верной, неизменной любовью. Смутное томление первой любви, ожидание чего-то великого осуществлялось, когда влюбленные становились супругами, создавали семью. Счастливая семья, полная любви и заботы, — образ рая; близость и понимание, существующее между родными людьми, являет собой образ — пусть несовершенный и поврежденный — той любви, которая будет воздухом и светом будущего века.
Можно голодать и жаждать не только пищи и питья, но и любви, правды, красоты, смысла. Сам Господь использует этот образ жажды и голода, когда говорит Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся(Мф 5:6). В Раю будет утолена глубочайшая жажда человеческого сердца — мы придем к самому Источнику всякого добра, красоты и истины, чтобы никогда больше не покинуть Его.
Ибо они утешатся
Рай — место утешения; Лазарь, тяжко страдавший в земной жизни, утешается в раю; Господь обещает утешение плачущим, а Откровение Иоанна говорит, что отрет Бог всякую слезу с очей их (Откр 21:4). Это учение было (и остается) предметом особенно ожесточенных нападок: одни говорят, что люди просто придумали рай, чтобы как-то утешить себя перед лицом боли, голода, холода и невыносимой жестокости окружающего мира; другие — что эта выдумка была вполне сознательной попыткой отвлечь трудящихся от борьбы за улучшение своего положения на земле.
Оба этих возражения грешат одной и той же очевидной логической ошибкой — из того, что некое учение несет утешение, никак не следует его ложность, точно так же, как из того, что некое учение несет отчаяние, никак не следует его истинность. Можно считать, что люди, которые живут надеждой — дураки, а вот трезвый подход к жизни состоит в безнадежности. Можно считать, что мученик, который отдает свою жизнь в надежде на жизнь вечную, пребывает в плену иллюзий, а вот самоубийца смотрит на жизнь реалистично, но никаких логических оснований так полагать нет.
Другое возражение более серьезно: есть вещи, после которых утешение невозможно. Ребенок, потерявший игрушку, утешится, если получит другую; взрослый, потерявший ребенка, не утешится никогда — он научится жить дальше, но скорбь навсегда останется с ним. Можно компенсировать материальный ущерб, например, сломавшийся ноутбук, но нельзя компенсировать подлинное горе. Как говорит пророк — а Евангелист цитирует его, рассказывая об избиении младенцев Иродом — Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Мф 2:18). Бывает боль, которая оставляет в человеческой душе слишком глубокие язвы, чтобы их хоть что-то могло заполнить. Этому миру нечего предложить в утешение — и сами попытки предлагать выглядят почти кощунством. Но рай — не этот мир.
В пророчестве Исайи, которое повествует о страданиях Спасителя, есть удивительные слова: На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством (Ис 53:11). Обычно, когда люди переживают что-то действительно ужасное — как пытки — они потом вовсе не вспоминают это «с довольством». Сознание старается вытеснить невыносимые воспоминания, но они всё равно остаются источником боли, отравляющей всю оставшуюся жизнь. Распятие — невыразимо ужасная и мучительная смерть, о подробностях которой жутко и читать; но Писание говорит, что вошедший в славу Христос смотрит на нее «с довольством». Нечто подобное говорится и о страдании христиан, которое производит в безмерном преизбытке вечную славу (2 Кор 4:17).
Святой апостол Петр говорит о том, что как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете (1 Петр 4:13). Страдания не просто останутся в прошлом — они обернутся славой и торжеством. Ужасные раны, покрывающие тела мучеников, преобразятся в знаки небесной славы; невыносимая скорбь обернется вечной радостью, семьи воссоединятся в одной великой семье, Отец которой — Бог. Оглядываясь на свой земной путь, спасенные будут видеть все — в том числе самые тяжкие и мучительные — дни своей жизни, и их особенно, залитыми тем небесным светом, который откроет им подлинный смысл всего. Бог обратит смертную тень в ясное утро (Ам 5:8) общего воскресения и в незаходимый день вечной жизни.
И никто преданный мерзости и лжи
Двери Рая широко распахнуты; нас всех настойчиво приглашают. И Писание, и Предание постоянно уверяют нас, что любой человек, каким бы грешным он ни был, может покаяться, уверовать и спастись. Первым в рай попал разбойник, распятый по правую руку от Господа.
Но что будет, если мы откажемся войти? Ответ очевиден и с точки зрения Писания, и с точки зрения здравого смысла: если мы откажемся войти в дверь, мы останемся за дверью, во тьме внешней. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни (Откр 21:27), — говорится в самом последнем стихе Библии. Рай, в который вошло бы что-то нечистое, рай, в котором была бы возможна мерзость и ложь, уже не был бы раем. Нам твердо обещано, что если мы предадимся Господу, Он очистит нас и введет в Его город.
Но мы можем упереться, не захотеть, возлюбить тьму, а не свет, более того, мы можем закоснеть в этом состоянии навсегда. Тогда — предупреждает Писание — мы останемся во тьме внешней. «Червь неумирающий» и «огонь неугасающий», о которых говорит Господь, могут рассматриваться как аллегории, а яркие образы средневековой иконографии — как обусловленные эпохой и культурой. Но в любом случае мы не можем отрицать — Господь настойчиво предупреждает нас о чем-то невыразимо ужасном.
Люди часто не хотят слышать этих предупреждений, а иногда и прямо их оспаривают: беспокоиться не о чем, Бог слишком благ, чтобы осудить и отвергнуть кого-либо. Их ошибка вовсе не в том, что они утверждают благость Божию; «Его же благость безмерна и человеколюбие неизреченно»— глубоко традиционная и ортодоксальная доктрина, провозглашаемая за каждой Литургией. Их ошибка в том, что они отрицают человеческую свободу. Бог настолько желает спасти каждого человека, что «в плоть облекся, был распят и погребен за нас, неблагодарных и злонравных». Но у человека есть подлинный, реальный выбор — он может сказать Богу «нет».
Как-то я видел документальный фильм о разделе Индии в конце сороковых годов (и происшедшей при этом массовой резне). Там было интервью с одним сикхом, уже глубоким стариком, который, любовно поглаживая кривую саблю, похвалялся, что тогда ни один мусульманин не ушел от него живым. Когда у него спросили, не сожалеет ли он о совершенных им убийствах, он ответил с негодованием: «И с чего это я должен сожалеть? Эти чертовы мусульмане вырезали половину нашего народа!»
Что будет с этой душой по ту сторону смерти? Как может войти в рай человек, который яростно настаивает на том, что он прав, и не думает раскаиваться в своих грехах? Где он окажется? Есть множество примеров того, как человеческая гордыня и злоба превращает землю в ад — во что она превратит вечность? Что любовь Божия может сделать для тех, кто окончательно избрал путь противления? Бог полагает «великую пропасть» между спасенными и погибшими, так что злодеи больше не могут причинять зла невинным. И Бог дает им столько познания истины, сколько они могут вместить — и это познание оборачивается для них страданием. На земле злодеи могут упиваться злом и получать извращенную радость от чужих мучений; в аду грех и зло оборачиваются тем, чем и должны — мyкой.
Но предупреждения об аде относятся не только к каким-то чужим нам людям из далекой страны, как этот сикх из приведенного выше примера. И не только к нераскаянным убийцам.
Существуют только два пути — восходящий или нисходящий, к Богу или от него. Можно возрастать в любви, познании и раскрытии своего данного Богом предназначения. Можно — в гордыне и враждебности. Мы неизбежно выбираем тот или другой путь, и, когда наш выбор умножится на вечность, он неизбежно приведет нас в то или другое место назначения.
Христианская жизнь — это не жизнь в страхе ада; мы полагаемся на нашего Спасителя в том, что Он может и хочет избавить нас от такой участи. Напротив, христиане живут, «помышляя о горнем», и с сердечной надеждой ожидая вечного спасения. Но мы призваны помнить о реальности нашего выбора и его последствий — и помнить о нашей ответственности за себя и свои ближних.
Путь спасения
Разговор о рае и аде — отнюдь не отвлеченное теоретизирование. Мы несемся в то — или другое — место с ошеломляющей скоростью шестьдесят секунд в минуту, постоянно, днем и ночью, и не можем остановиться или хотя бы притормозить. Великий французский мыслитель Блез Паскаль чрезвычайно удивлялся тому, что людей беспокоит все что угодно, кроме их вечного спасения: «Тот самый человек, который проводит столько дней и ночей в досаде и отчаянии по поводу потери должности или какого-нибудь воображаемого оскорбления своей чести, — тот же самый человек знает, что со смертью теряет все, и это не беспокоит и не волнует его. Явление уродливое, что в одном и том же сердце, в одно и то же время обнаруживается такая чувствительность к самым малейшим вещам и такое равнодушие к самым важным». Самое важное в нашем жизненном пути — это где мы его завершим. Когда человек осознает это, он задается вопросом: «как мне спастись? Как мне достигнуть рая?»
И Писание дает ответ на этот вопрос: веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой (Деян 16:31). Поверить — значит покориться Иисусу Христу как Господу и довериться Ему как Спасителю, принять Крещение, приступать к Таинствам Церкви, как Он заповедал, искренне стремиться к соблюдению Его заповедей. Вера означает новую жизнь, возможно, отказ от чего-то, к чему мы привыкли, разрыв со старыми грехами и старыми взглядами. Но когда мы видим перед собой цель, когда свет, исходящий из рая, освещает наш путь, мы понимаем, как мало на самом деле от нас требуют, и как много мы обретем.
Источник: ФОМА православный журнал для сомневающихся
Сергей Львович ХУДИЕВ: цитаты
***
«Нам не заповедана принципиальность. Нам заповедана любовь.Секрет прочного несчастья: основные принципы».
***
Люди в этом мире страдают, и гарантированного счастья здесь не бывает; оно будет только в Жизни Будущего Века. Бывает, однако, гарантированное несчастье. Это как не бывает гарантированного здоровья, но есть линия поведения, при котором Вам гарантирована болезнь. Опираясь отчасти на свой опыт, отчасти на опыт других людей, я могу указать Вам простые и легкие принципы, следование которым несомненно сделает Вашу жизнь несчастной:
1. Не признавайте, что Вы сами являетесь действующим лицом. Ответственность за Вашу жизнь и поступки несут партия и правительство, жиды и масоны, гены и погода, школа и Церковь, карма и знаки Зодиака — кто угодно, но только не Вы. Будьте тверды и непоколебимы в том, что Ваша жизнь, ваши отношения с другими людьми и решения которые Вы принимаете, определяются не Вами. Это первый и важнейший принцип — и если Вы будете придерживаться его, любые позитивные изменения в вашей жизни будут надежно заблокированы. Вашу жизнь будут определять роковые силы, находящиеся полностью вне Вашего контроля — и будьте уверены, они сделают ее поистине жалкой.
2. Ставьте себя в центр вселенной и требуйте, чтобы она вращалась вокруг Вас. В отношениях с другими людьми задавайте великий вопрос: а зачем ты мне вообще нужна (нужен)? Встречайте любое несоответствие Вашим требованиям драматическим «Почему я должен и дальше все это терпеть?!» Получив результаты, жалуйтесь на несправедливость мироздания, всеобщую порчу нравов, и крайнюю стервозность противоположного пола. Поскольку другие люди и вселенная вообще будут и дальше отказываться вращаться вокруг Вас, Вам гарантировано множество болезненных обломов.
3. Настаивайте на Ваших правах, отрицайте Ваши обязательства. Подчеркивайте Вашу личную автономию, не признавайте над собой никого — ни принципов, ни личностей, которым Вы были бы обязаны повиноваться. Помните, что повиновение авторитетам и нравственным прописям — удел быдла, а Вы великая трагическая фигура, прометей, люцифер, буревестник и сверхчеловек. Этим Вы надежно оградите себя от всего, что могло бы помешать вашему несчастью.
4. Помните, любовь придумали евреи, чтобы не платить денег. (Это отчасти верно, греком там был один Лука). Вы разумный современный человек и читали книжку про эгоистичный ген. Если женщина утратила товарный вид — соотнесите Ваши финансовые возможности с ситуацией на рынке. Если вы утратили товарный вид, и заодно и финансовые возможности — проклинайте коварство баб и несправедливость мира. (При этом хорошо бы еще и пить)
5. Никогда — это очень важно, так что никогда — не произносите Слов Великого Освобождения — » я был неправ». Настаивайте на том, что вы правы всегда, а когда Вы были неправы, это были не Вы, а Таинственные Силы, Контролирующие Вашу Жизнь, см. пункт 1.
6. Никогда не принимайте прощения от других людей или (тем более) Бога. Если Вам хватит мужества устоять в этом до конца, Вам гарантировано не только временное, но и вечное несчастье.
Сергей Львович Худиев
Апологетика
- Апологетические заметки 0
- Атеизм глазами христианина
- Атеизм тогда и сейчас 0
- Если Бог есть любовь, как он может обречь кого-то на мучения в аду? 0
- Зачем нужен молитвослов? 0
- Зачем нужны догматы? 0
- Иррациональные верования атеистов 0
- Искупление во Христе Иисусе 0
- Как познать Бога, если я верю только своему личному опыту? 0
- Лучше ли быть атеистом? 0
- Любовь важнее всего. Но какая?
- Любовь или богословие?
- Мертвый учитель толстовства и живой Спаситель Церкви 0
- Можно ли заставить себя поверить? 0
- Недобрая ересь универсализма 0
- О поисках счастья 0
- О Промысле и зле 0
- О спасении добродетельных неверующих
- Ответы на вопросы 0
- Почему Бог требует, чтобы Ему поклонялись? 0
- Почему христианин призван терпеть до смерти 0
- Правда, что Христос учил просто быть добрыми, а не какой-то религии? 0
- Предопределение, промысл и свободная воля 0
- Рай и ад 0
- Тот, кто ужасается злу, выходит за рамки материализма
- Угрожает ли вера нашей свободе? 0
- Унижает ли вера человеческое достоинство? 0
- Христианство: трудные вопросы 0
- Христос Иисус умер, но и Воскрес
- Что такое свобода? 0
- Яко Той исторгнет от сети… 0
Биоэтика
- Закон о запрете пропаганды гомосексуализма и некоторые факты о реальном мире 0
- Идеалы смерти. Эвтаназия 0
- Права эмбриона и здравый смысл 0
История Церкви
- Догматы Церкви — когда они появились? 0
- Можно ли убивать эмбрионов в утробе матери? — что думает Церковь 0
Ответы на вопросы
- Молитва для экзаменов, или можно ли взломать небеса? 0
- Ответы на вопросы 0
- Ошибки в дискуссиях с неверующими 0
Религиоведение
- Исказила ли Церковь послание Иисуса? Ответ на мусульманскую критику Евангелия 0
- Может ли Бог отвечать на молитвы иноверцев? 0
- Может ли Бог отменить карму?
- Оккультизм: ложный путь
- Почему вера апостолов в Воскресение не могла быть заимствована у других религий? 0
- Правда ли, что у всех религий одни и те же заповеди? 0
- Секулярный гуманизм глазами христианина
Священное Писание
- Библейская археология: революционные открытия или разные мнения? 0
- Дикости и жестокости Ветхого Завета 0
- Иисус и Мария Магдалина: Евангельские «сенсации» 0
- Казни Египетские и любовь Божия 0
- Миф: Ветхий и Новый Заветы предлагают совсем разные образы Бога 0
- Противоречия Библии
Церковь в мире
- Исказила ли Церковь учение Иисуса? 0
- Можно ли отвечать на критику? 0
- О хорошести без Церкви
- Об отношении Церкви к воинству
- Почему люди уходят из Церкви 0
- Прочитал в интернете про скандал со священником… как теперь верить?
- Пять писем о Православии 0
- Соблазны. Что это такое и как им противостоять
- Так сколько ученых сожгли церковники?
- Церкви они строят! Лучше бы больным детям помогли!
Аудио и видео
- Полемика с атеизмом
Сергей Львович Худиев (1969)
Биография
Худиев Сергей Львович – писатель, журналист, радиоведущий.
Родился 29 января 1969 года в г. Североморске Мурманской области.
В 1992 году принял крещение в московском храме свв. Космы и Дамиана, в настоящее время прихожанин храма Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе.
С 1993 года работал в области распространения православной литературы, с 1996 — директор Библиотеки христианской литературы в г. Москве.
Женат с 1992 года.
Проводит лекции и беседы по богословию и апологетике. Имеет опыт публичных (в том числе на радио) выступлений и дискуссий.
Сергей худиев биография
CЕРГЕЙ ХУДИЕВ
Того же автора книга «Об уверенности в спасении».
2012 год: Оскорбленные чувства Сергея Худиева или Нет тайной вечери, которая бы не оскорбляла чьи-либо чувства.
УНИВЕРСАЛИЗМ И ЛИЧНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Оп. в электронной газете «Мирт», № 3 (22), май-июнь 2000 г.
В этой статье мне хотелось бы рассмотреть проблемы, связанные с проповедью универсализма — богословского учения, согласно которому все люди (или даже все вообще сотворенные существа) в конечном итоге будут спасены. Многие мои знакомые, люди, которых я очень люблю и уважаю, придерживаются универсалистских взглядов. Я не хотел бы здесь вступать в полемику с ними или, тем более, критиковать их, но хотел бы обратить внимание на некоторые последствия, к которым может привести проповедь универсалистских представлений.
Универсализм, как учение о всеобщем спасении, может существовать в двух, резко отличных друг от друга формах.
Я условно обозначу их как «высокий» и «низкий» универсализм. «Высокий» универсализм не стремится игнорировать святость Бога и серьезность греха и его последствий. Вечная гибель рассматривается как вполне реальная угроза; ад существует, но в конечном итоге Христос, который принес Свою искупительную жертву за всех людей (1 Ин. 2:2; Рим. 5:18 и т. д.) достигнет спасения всех (Ин. 6:37), даже если многих придется выводить из самого ада (1 Пет. 3:19-20). Таких взглядов придерживаются многие верные христиане и придерживаются во многом потому, что воспринимают вечную погибель вполне серьезно — так, что не могут перенести мысль о том, что она действительно постигнет кого-то из их ближних. Конечно, такие взгляды можно оспорить — Писание содержит предельно ясные предостережения о вечном осуждении
(Мф. 25:41; Отк. 14:11), но здесь я хотел бы поговорить о том, какие плоды приносит проповедь универсалистских взглядов, когда она проникает в среду простых прихожан, «захожан» и просто интересующихся христианством людей.
По мере того, как универсализм распространяется вширь, он принимает вид, который я условно назвал «низким» универсализмом: все попадут в рай, ада не существует, Божий гнев по отношению к греху, суд и проклятие — средневековые предрассудки. Конечно, это грубое искажение взглядов «высоких» универсалистов; но, боюсь, что такое искажение совершенно неотвратимо. По мере того, как универсалистские представления принимаются все большим числом людей, срабатывает эффект «испорченного телефона» и склонность людей слышать только то, что они хотят слышать. Я не думаю, что этого можно избежать.
Самый заметный плод, который приносит «низкий» универсализм, — это утрата чувства ответственности за себя и своих ближних. Если противление Богу не может привести ни к каким необратимо ужасным последствиям, то не стоит заботиться о том, чтобы быть послушным Ему. Приведу пример из моего личного опыта. Как-то я беседовал с человеком, который, считая себя христианином, настаивал на своем праве вести явно безнравственный образ жизни. На осторожное напоминание о том, что «поступающие так Царства Божия не наследуют», он с негодованием отвечал, что нельзя считать Бога каким-то инквизитором, Который ввергает людей в огонь неугасимый из-за того, что они не укладываются в узкие рамки церковной морали. Бог есть любовь, никакого ада нет, все спасутся.
Это яркий, но, увы, не единственный пример того, как универсалистские взгляды обращаются в повод ко греху. Конечно, сторонники «высокого» универсализма ни в коем случае не хотят этого, но, боюсь, хотят они этого или не хотят, происходит именно то, чего они не хотят. Проповедь всеобщего спасения неизбежно воспринимается как проповедь спасения без покаяния и веры. Пророки, апостолы и сам Господь Иисус прилагали все усилия к тому, чтобы разрушить ложное чувство безопасности людей, упорствующих в неверии и нераскаянии (Лк. 13:3); универсализм, напротив, способен усыпить встревоженную совесть.
В «низком» универсализме также утрачивается представление о нравственной святости Бога. Грех не имеет ужасных последствий, значит, он и не ужасен. Бог не требует чистоты и верности; во всяком случае, Он не преследует нечистоту и неверность. Недавно в одном христианском журнале я прочел статью о женщине, которая увлекалась оккультизмом и восточным мистицизмом. «Уверовав во Христа, она не стала огульно отвергать приобретенные знания», — автор статьи выражает сожаление, что ее подход не находит понимания у православных священников.
Ни Библии, ни истории церкви неизвестна такая вера во Христа, которая не предполагает разрыва с оккультизмом (Деян. 19:19). Конечно, человеку, привыкшему находить поддержку, утешение и сознание своей значимости в оккультизме и восточном мистицизме, будет больно порвать со всем этим, чтобы обрести все необходимое во Христе, но слово Божье ясно требует этого (Вт. 18:9-13; 1 Кор. 10:20). Покаяние, разрыв с грехом может оказаться весьма болезненным; это может быть не легче, чем отсечь себе руку (Мф. 5:30); однако другого способа войти в жизнь Господь не предлагает.
Откуда же возникло такого рода христианство, которое совершенно не предполагает послушание заповедям Божьим? Разумеется, христиане всегда грешили, но трудно припомнить, чтобы они когда-нибудь претендовали на то, что имеют право грешить. Боюсь, что существует связь между таким положением дел и проповедью всеобщего спасения.
Универсалистские представления подводят человека к мысли, что нет никакой геенны, и ему совершенно незачем причинять себе неудобства, идя на решительный разрыв с грехом. Конечно, приверженцы «высокого» универсализма ни в коем случае не хотят поощрять людей ко греху; я уверен, что большинство из них искренне опечалены случаями, подобными тем, которые я описал выше. Однако я также уверен, что эти случаи и, более того, общая тенденция, которая стоит за ними, побуждают задуматься: не лучше ли придерживаться Слова Божья и традиции Вселенской церкви — утешать и ободрять тех, кто кается и верует, и, вместе с тем, предостерегать тех, кто упорствует в неверии и непослушании Богу?
Конечно, мне могут сказать, что христианин должен повиноваться и служить Богу из любви, благодарности и личной преданности, а не по страху геенны. Я с этим полностью согласен, именно этому, насколько я понимаю, и учит Писание (Ин. 14:15). Однако мне доводилось беседовать с людьми, которые искренне не понимали, каким образом их оккультные увлечения или супружеская неверность мешали любви к Богу. Для человека, который не знает (и знать не желает), чем грозит ему грех и какой ценой обретено его спасение, «любовь к Богу» — это сладкая мечтательность, которая никак не отражается на его поведении.
«Высокий» универсализм относится к искупительной жертве Христа с должным благоговением; он вдохновляется, в частности, тем, что смерть Христа за всех людей не может быть тщетной. В «низком» универсализме утрачивается сознание святости Бога, серьезности греха и его последствий — и, в результате, возникает непонимание личности и служения Христа. «Низкому» универсалисту не грозит погибель — поэтому он и не нуждается в Спасителе, не испытывает ужаса перед грехом и благодарности за искупление. Личная приверженность Христу становится в этом случае настолько слабой, что, наверное, не стоит удивляться тому, с какой неприличной поспешностью некоторые христиане готовы отказаться от фундаментальных истин христианской веры из опасения показаться недостаточно экуменичными и открытыми к диалогу. Возможно, с этим связано и определенное восприятие экуменизма — не как стремления всех верных к единству во Христе, а как духовной всеядности, стремления попробовать «духовных лакомств» со всех религиозных столов.
Я вполне уверен, что «высокие» универсалисты — преданные христиане, которые ни в коем случае не хотят склонить людей к греху или вероотступничеству. Я не вступаю с ними в собственно богословскую полемику. Я просто хотел бы побудить людей задуматься о практических последствиях проповеди такого учения.
Сергей ХУДИЕВ,
директор Библиотеки христианской
литературы, Москва
Сергей Худиев — о картинке в баре, где мужчина разбивает лицо женщине, и рекламном ролике о суровом Деде Морозе, с помощью насилия спасающем отношения матери и дочери
Два эпизода, вызвавших негодование в сети, до сих пор активно обсуждаются. Первый — это картинка в каком-то баре, где женщина просит мужчину купить ей «вишневый крик» (это сорт пива), а он разбивает ей лицо в кровь. В ответ на возмущение некоторых пользователей сети, представители бара заявили, что они не будут слушать «феминисток и людей без чувства юмора». Второй — это рекламный ролик, в котором богатая, но вечно занятая мать не хочет уделить должного времени общению с дочерью, та просит Деда Мороза «вернуть маму», после чего Дед Мороз похищает ее и тащит, упирающуюся, по долинам и по взгорьям на веревке, пока не возвращает дочери.
Почему никто не нашел бы интересным сюжетом, если бы на веревке в семью тащили вечно отсутствующего отца? При том что это гораздо более распространено в реальности. В каком баре мы увидим веселую шутку про разбитое в кровь лицо мужчины, заказавшего напиток красного цвета?
Почему некоторым людям дурное обращение с женщинами кажется интересным или смешным?
Сергей Худиев. Биография, национальность, личная жизнь, чем знаменит, ВКон?
Какой психологический механизм тут работает? Это радость высвобождаемого бесстыдства — человек, который сначала осторожно, потом смелее, делает нечто постыдное, что уничтожило бы его в глазах окружающих — и в собственных глазах — переживает чувство освобождения от бремени, возложенного на него родителями и учителями. Бремени быть мужчиной и цивилизованным человеком.
Мужчина — это тот, с кем женщине безопасно. Физически, эмоционально, во всех отношениях. От кого она может оказаться в зависимом положении — и не бояться этого. Тот, кто не будет срывать на ней плохое настроение, кто будет кротко переносить ее недостатки.
Это его предназначение — быть источником безопасности. Это значит быть мужчиной. Этой безопасности могут угрожать не только (и, в наше время, не столько) внешние враги, сколько поведение самого мужчины. Лень, нетерпение, агрессия, необоснованно завышенные претензии. Увы, статистически женщины находятся в наибольшей опасности от своих мужей и сожителей. Это только если говорить о физическом насилии. Насилие эмоциональное тоже может быть очень серьезной проблемой. И это проблема, прежде всего, нехватки мужественности в мужчинах.
Вторая проблема, связанная с первой — это проблема бесстыдства. В раннем детстве нам, мальчикам, внушали, что бить девчонок — и вообще заведомо слабейших — стыдно. Это позорно. Это покрывает человека бесчестьем, выводит его из круга людей сколько-нибудь уважаемых. «Никогда не оскорбляй человека, который не может дать тебе в морду» — это я слышал от своего отца, и, думаю, мы все слышали что-то подобное.
Это еще не христианская этика, но это этика мужской чести. Это представление о том, что мужчина должен отличаться от подонка. И это отличие состоит в том, что подонок удерживается от насилия страхом получить по морде, мужчина, напротив, тем, что он по морде не получит, а ударить, не рискуя получить в ответ, есть бесчестье. Это постыдный поступок, который надо будет тщательно скрывать, как тайный порок.
Когда я читаю оправдания мужчин, что женщина может «есть мозг», и вообще доводить до белого каления, я не оспариваю, что может — мы, люди, вообще горазды друг друга доводить. Я просто советую, до достижения эмоциональной зрелости, вообще не иметь дела с женщинами. Человек с выдержкой и эмоциональной зрелостью избалованного десятилетнего ребенка не должен вступать в отношения, предназначенные для взрослых — даже если физически он для них вполне созрел.
Но больше всего меня в этих оправданиях поражает бесстыдство. «Я могу ударить женщину, если она меня достанет» это как «я могу выйти на парад в стрингах и розовых перьях», только намного хуже. Мужчина, наряжающийся в перья, может быть совершенно безопасен — а вот мужчина, открыто говорящий о том, что он может ударить женщину, открыто признает себя подонком, от которого надо держаться подальше — и не понимает, что раз уж он подонок, ему стоит это скрывать.
Когда он считает возможным этого не скрывать, это уже не проблема отдельных индивидуумов, это проблема порчи среды. Сигналы о том, что «разбить женщине лицо – это смешно» или «тащить женщину на веревке — это нормально» разрушают моральную среду. Они подрывают общее согласие в том, что такие вещи постыдны, и тот, кто в них замешан, навлекает на себя презрение окружающих — и кару закона. Люди, которые находят насилие по отношению к женщинам смешным или привлекательным, должны сталкиваться с достаточно резким неодобрением, чтобы понять — этого надо стыдиться, это надо прятать. Потому что окружающие этого не потерпят.
И прежде всего, мужчина не должен терпеть этого в себе. Потому что это уничтожает его как мужчину.
Интервью с Сергеем Худиевым
Сергей Худиев – православный публицист, писатель, блоггер. Принял Святое Крещение и присоединился к Русской Православной Церкви в 1991 году. Принимал участие в качестве эксперта по вопросам религии и духовности в различных телевизионных ток-шоу (таких как “Пусть говорят”, “Поединок” и др).
Автор книг “Об уверенности в спасении”, “Как доказать, что Бог есть”, соавтор книг ”Христианство: трудные вопросы” и “О вещах простых и ясных”.
Умная Россия: Что, по мнению Церкви, должны знать выпускники ВУЗов?
Сергей Львович: У меня нет полномочий говорить от лица Церкви в целом, но как православный мирянин я хотел бы высказать одно соображение. В образовании в нашей стране зияла – и до сих пор зияет – огромная дыра. Дело в том, что традиционно в истории человеческой цивилизации образование не сводилось к передаче практических знаний и навыков, которые позволяют человеку хорошо справляться со своей работой и кормить семью. Это хорошо и важно, но это недостаточно. Образование есть передача и чего-то другого, возможно, даже более важного – мудрости.
Если знания помогают достигать цели, то мудрость – правильно определять их. Американский специалист по вопросам управления Стивен Кови приводит хороший пример – представьте себе людей, прорубающихся через джунгли. Опытные руководители могут прекрасно наладить работу, снабдить работников всем необходимым, и так далее. Но мудрый лидер – это тот, кто может залезть на дерево, осмотреться и крикнуть “Это не те джунгли!”.
Античному мудрецу Сократу принадлежат слова: “Непознанная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой”. Сократ противопоставлял жизнь, проводимую “в спячке”, жизни, построенной на осознанном стремлении к истине.
Аристотель в своем знаменитом труде “Никомахова этика” рассуждает о том, что мы делаем любое дело с определенной целью, чтобы добиться какого-то блага; при этом многие цели носят промежуточный, подчиненный характер. Философ пишет, например, об искусстве ремесленника, который изготовляет конские сбруи: это искусство подчинено искусству наездничества, а то, в свою очередь, военному делу. Многие блага, которых мы добиваемся, желанны нам не сами по себе, а ради чего-то еще — например, люди зарабатывают деньги не ради самих денег, а ради того, что они могут на них купить. Но должна существовать — продолжает Аристотель — некая цель, желанная нам сама по себе, причем остальные цели желанны ради нее. Эту цель философ называет “высшим благом”, “аристон” по-гречески, или, в латинском варианте, вошедшем во многие позднейшие труды по философии, summum bonum.
В самом деле, приобретение профессии не является высшим благом — люди учатся ремеслу, чтобы зарабатывать деньги. Но деньги тоже не являются таким благом — они нужны только затем, чтобы покупать на них товары и услуги. Но являются ли эти товары и услуги высшим благом? Довольно трудно представить себе человека, на смертном одре сокрушающегося о том, что он чего-то не купил.
Образование не обязательно должно прямо указывать человеку, в чем это благо состоит – но оно ввести его в мир этих вопросов, вопросов, на которое отвечает религия и философия. Образованный человек должен понимать, как люди осмысляли свое место в мире, как они отвечали на знаменитые три вопроса Иммануила Канта «что я могу знать?», «что я должен делать?», «на что я могу надеяться?» И, конечно, он должен быть знаком с ответами, которые давала на эти вопросы Традиция, сформировавшая европейскую, в том числе, русскую, цивилизацию – Христианство.
Умная Россия: Как жить современному человеку, который хочет быть христианином?
Сергей Львович: Собственно, также, как человеку в любую другую эпоху – покориться Иисусу Христу как Господу и довериться Ему как Спасителю. В Христианстве есть, и это важно, определенный набор представлений о мире, правил поведения, обрядовых практик – но все это имеет смысл лишь постольку, поскольку отражает фундаментальную реальность нашей веры: живое, действенное, спасительное присутствие Воскресшего среди верующих в Него. Как провозглашает священник на Литургии, “Христос посреди нас”. И вот быть христианином, значит пребывать, в особого рода союзе со Христом, “во” Христе, как говорит Писание. Согласно Евангелию, мы пребываем во Христе через веру в Него как в Бога, Господа и Спасителя, веру, которая проявляется в Крещении, Евхаристии и хранении заповедей.
Вхождение в эту жизнь человека, который (как в свое время я сам) вырос вне Церкви и не знает, как к ней подступиться, начинается с молитвы – можно обратиться ко Христу напрямую, и попросить Его водительства и помощи.
Умная Россия: Можно ли объяснить современному человеку, на современном языке, что такое грех и что такое смерть?
Сергей Львович: У нас всех есть опыт греха – и нашего и чужого. Мы все совершали что-то, что разрушало доверие и приносило беду нам самим или другим людям, что-то, о чем нам приходилось сожалеть. Мы также сталкивались с грехами других людей, которые причиняли боль нам – так что опыт зла, своего и чужого, у нас, скорее, есть. В интернете люди постоянно предъявляют претензии тем или другим гражданам – и покаяние начинается с осознания того факта, что я не просто живу в окружении грешных людей, я и сам грешный человек и мне надо исправлять мою жизнь.
Смерть едва ли можно объяснить – ведь когда мы говорим “объяснить” мы часто имеем в виду что-то вроде “разложить по полочкам”, “удалить страх и тайну”, но смерть неизбежно глубоко таинственна. Перед лицом этой тайны мы не можем просто предложить какие-то разъяснения, которые ее, как тайну, рассеят.
Поэтому перед лицом смерти мы говорим другое – Христос Иисус умер, но и воскрес. Бог стал человеком в лице Иисуса Христа и вошел в нашу смерть, разделил с нами неизбежно предстоящий нам опыт умирания. И на нашем смертном одре Христос будет с нами, и Он встретит нас на той стороне, когда душа покинет тело. Но потом – после какого-то времени внетелесного существования – Бог воскресит нас в прославленных и преображенных телах, чтобы мы вошли в жизнь исцеленного и спасенного мироздания.
Поэтому, хотя мы можем глубоко скорбеть о смерти наших близких, и страшиться своей собственной, мы знаем, что с нами Тот, кто является Владыкой жизни и смерти, и что через нашу смерть он приведет нас к вечной жизни.
Умная Россия: Вы за то, чтобы православие преподавали в школе? Почему?
Сергей Львович: По целому ряду причин, назову только две. Во-первых, как я уже говорил, очень важно, чтобы человек мог задуматься о своем месте в мироздании, об источнике своих нравственных обязательств, чтобы у него был ответ на вопрос “а почему я должен…”. Общество, которое не может дать ответа на вопрос “а почему я должен…”, как наше, находится в большой опасности. Конечно, быть христианином или нет – дело личного выбора человека. Но у него должно быть, по отношению к чему совершать выбор, он должен иметь представление о традиции, лежащей в основе нашей культуры. Во-вторых, учитывая роль Православия в истории России, ее литературе, архитектуре, языке, всем, незнакомство с Православием ставит человека в положение иностранца в своей стране, который находится среди артефактов чужой и непонятной ему культуры. Это не вопрос личной веры – это вопрос образования.
Умная Россия: Как относитесь к священникам на мерседесах?
Сергей Львович: За более чем двадцать лет своей церковной жизни я таких не встречал, так что у меня и не возникало необходимости к ним как-то относиться. Я лично знаю пару десятков священников – и мерседесов за ними не замечал. Это, конечно, не значит, что священников на мерседесах нет – это просто значит, что войдя в Церковь, Вы скорее всего на них не наткнетесь. А если наткнетесь – просто не идите к ним, не поддерживайте их своими пожертвованиями, найдите достойных пастырей, это не так уж и сложно. Ведь когда Вы ищете врача или учителя, Вы отлично знаете, что бывают и негодные врачи и учителя. В таком случае, Вы просто не идете к негодному врачу или учителю, и все.
Умная Россия: Каковы условия “церковного служителя”? Оклад? Льготы?
Сергей Львович: Этого я просто не знаю, не могу сказать.
Умная Россия: Что, по вашему мнению, является стимулом для обращения людей в веру?
Сергей Львович: Стимулы могут быть самые разные – кто-то приходит к Богу в глубоком горе, кто-то, наоборот, в радости, кто-то – очень спокойно, просто ища истину. Некоторых людей убедили доводы, других поразила красота. У Бога есть свой, особенный путь для каждого человека, связанный с его уникальными личными особенностями и уникальным личным опытом.
Умная Россия: Как, по-вашему, люди сумели разрушить веру, и что необходимо сделать, чтобы ее восстановить?
Сергей Львович: Веру разрушили через идолопоклонство – потому что коммунистическая идеология была именно формой идолопоклонства. Идолопоклонство не обязательно предполагает какую-то религиозность, оно может быть и атеистическим, его суть в том, что центром, смыслом, спасением и оправданием своей жизни человек полагает не Бога, а кого-то или что-то другое – великого Сталина, светлое будущее, бессмертные идеи основоположников и т.д. Это такой суррогат, забивающий то место, где должна быть вера во Христа.
Вера восстанавливается через личное обращение – это всегда очень личный выбор. “Не знаю, как люди вокруг меня, а я буду служить Господу”. Если Вы обращаетесь, Бог может действовать через Вас, как-то влиять на остальных. Но главное, чего ищет Бог – это наше вечное спасение. На небесах великая радость о каждом обращенном – даже если потом он никак не повлияет на общество, в котором живет.
Умная Россия: Главное – вера? Вероисповедание имеет значение?
Сергей Львович: Мы обретаем жизнь вечную не через смутное признание того, что Бог есть – Христос послал Апостолов к людям, которые вовсе не были атеистами, у них уже была религия. Мы обретаем вечную жизнь пребывая во Христе – через веру в Него и установленные Им Таинства, которые совершает Церковь. Поэтому пребывать во Христе – значит пребывать в каком-то конкретном церковном сообществе. У нас, в России, Церковь Христова представлена Русской Православной Церковью. Поэтому, уверовав во Христа, естественно к ней и присоединиться.