Содержание
- Расстрига
- Что запрещено делать расстриженному монаху в мирской жизни
- Есть разрешение
- Процедура снятия обета
- Мирская жизнь
- Возвращение в монастырь
- Кто такие расстриги
- Расстрижение: за что православных священников могли лишить сана
- Что за наказание
- Процедура старинная
- Переходный вариант
- В ХХ веке процедуру отменили
- расстрига
- Русский
- поп-расстрига
- «Расстриги»: тема не раскрыта
- Фильм «Расстриги»: апология отступления?
Расстрига
Это подлинная история, рассказанная одним из ее участников. Имена героев изменены.
***
Леха был правильным пацаном. После ПТУ шабашил на стройках, не дурак был выпить и подраться, но матери и сестрам деньгами помогал. Ему уже стукнуло хорошо за тридцать, когда в их строительной бригаде появился Сыч. Точнее, Константин, но работяги вскоре прозвали его Сычом. Странный он был парень. Высокий, плотный, с волосами, собранными в хвост на затылке, всегда смурной. Отказывался от курева и вина, бубнил чего-то себе под нос и совсем уж не выносил мужских разговоров про женский пол — краснел, бледнел, а то и вовсе уходил подальше.
С ним было трудно общаться, а еще труднее — работать, потому что работал он честно. Вся бригада спешит кое-как закончить объект и смыться с участка, а из-за Сыча приходится вкалывать до заката — потому что он по правилам замешивает раствор и дожидается полного высыхания. Чудика пытались бить, но драки как-то не получалось, он всегда умудрялся избежать разборок.
Озверев, бригада пошла к прорабу Михалычу с требованием убрать это чудо-юдо. Мол, не наш он совсем, да и работает плохо. Но Михалыч отмахнулся: «Хватит бухтеть, мужики! Костя — самый правильный из вас, просто несчастье у него. Не повезло парню… а всё эти, будь они неладны, попы».
Леху эта новость прямо-таки поразила. Что за попы, что за чепуха? Просто у Сыча с головой не в порядке. Но все-таки он загорелся про этих попов узнать подробнее, вытянуть из Кости его историю. Зачем? А чтобы потом всей бригадой посмеяться.
Фото Lora Sutyagina
Так бы все это и оставалось в планах, но случай подвернулся сам. Стояла Светлая Седмица (о чем никто из работяг и не задумывался) — и тут вдруг Сыч явился на объект с подарками! Каждому в бригаде вручил он по куличу и паре крашеных яиц, а вдобавок спел что-то церковное. Тут-то над ним и заржали. Только недолго — увидели его глаза, потемневшие от гнева. Сыч переменился вмиг. Начал кричать, обзывать богохульниками — а после неожиданно расплакался. Встал на колени, произнес: «Простите, братья, меня окаянного!», вытер слезы рукавом и побежал на выход. А мужики сидели как пришибленные.
Вот тут Леха и осознал: Сыча спасать надо! Человек ведь, жалко его!
И он начал действовать. Взял в конторе у Михалыча адрес Кости — тот, оказалось, не имел своего жилья, снимал комнатку у кладбищенского сторожа. В сторожке Леха Сыча не застал, зато пообщался со сторожем. Звали его Женька, был это пожилой дядька, большой любитель поддать. Леха поставил выпивку — и за рюмкой вина узнал немало интересного о Косте.
Оказалось, он — расстрига. Что это значит, Леха понимал не вполне, даже думал, уж не охотятся ли за Сычом менты? По Женькиным словам, приехал Костя откуда-то из Костромской области, о себе говорил мало, все больше книжки читал, особенно ту, что в черном переплете и с крестом. Да еще постоянно молился и плакал. А то вдруг нехило поддавал, ходил к какой-то путане, на которой думал жениться. Потом на несколько дней пропадал, и вновь по кругу: молитвы, книжки, рюмка… В церковь тоже ходил, но изредка.
Пока ошарашенный Леха переваривал эту информацию, пришел и сам Костя-Сыч. Сел к ним, молча налил себе стопку — и начался долгий разговор. Сторож Женька, впрочем, быстро вырубился, а Леха с Сычом сидели до утра.
Оказалось, Сыч верил в Бога — по-настоящему, серьезно. С юности мечтал стать монахом, и стал — получил благословение своего духовника, в 18 лет поехал в монастырь под Калугой, был трудником, послушником, а в 25 лет принял постриг. И все до поры до времени было у него хорошо: молился, трудился, как и все. А потом что-то с ним стряслось. «Бес попутал», пояснил Костя. Он стал дерзить игумену, братии, пропускал службы. Однажды сбежал из обители и пошел к девице легкого поведения. Переночевал у нее, вернулся в монастырь. Там игумен его наказал, и вроде бы подействовало, Костя опомнился, и целый год все было хорошо. А потом все пошло по новой. После дикого скандала с игуменом он сказал, что не хочет больше быть монахом. Ему дали время, много времени, с ним беседовали старцы — но Костя их выгонял, оскорблял. За него молились — но это не шибко помогало. И тогда его расстригли. Он перестал быть монахом и не мог больше оставаться в обители. Ему дали денег на дорогу и молитвенник — и Костя ушел в мир. А в миру все завертелось. Ни дня без выпивки и женщин. Ни дня без слез, когда хмель сойдет, а совесть проснется.
Фото Lora Sutyagina
Костя начал ездить по разным монастырям, просился в послушники, его принимали — но спустя пару дней или приходилось его выгонять, или он сам уходил. Постепенно по обителям и вовсе пошла о нем недобрая слава. Расстрига — это как клеймо. Как с этим жить, он не знал. Вписаться в мирскую жизнь, стать обывателем у него тоже не получалось. Заработать денег он мог, мог обзавестись имуществом, жильем — но постепенно начал осознавать, что все это ему не слишком нужно. То время, которое он провел в монашестве, не прошло ведь для него бесследно. Он видел и чудеса, совершаемые по молитвам старцев — как исцелялись алкоголики, как у бездетных родителей рождались дети. Многое он видел. Глубоко веровал. И предал.
Лехе в диковинку было все это слышать, особенно про чудеса. Вот бы встретиться с такими старцами, подумалось ему вдруг. Тогда, возможно, он и пить перестал бы, и работу себе нашел получше, и семьей обзавелся. И вспомнилось ему разное: покойный отец, смертным боем избивавший мать по пьяни, загулы старшей сестры, вечный поиск денег на выпивку. Стало ему горько — и тут он сам заплакал, как совсем недавно Сыч.
А тот принялся утешать Леху, бубнил что-то. Они обнялись как собутыльники — и оба уснули. Утром в сторожке Сыча не оказалось — Женька сказал, что тот в город поехал, в храм. Леха кивнул и поехал на стройку.
Но все уже было как-то не так. Обрывки ночных разговоров с Сычом не выходили из его головы, и это заметили в бригаде, принялись шутить: уж не заколдовал ли тебя Сыч?
Прошло несколько дней. Леха, протрезвев, пытался заговорить с Костей, но тот на разговоры не велся, а вскоре и вовсе заявил, что бросает работу и уезжает далеко.
И вот тут-то Леху что-то подтолкнуло: он попросился с Сычом за компанию, и тот, странное дело, не отказал.
Они поехали на остров Валаам, о котором раньше Леха и понятия не имел. Устроились в монастырь трудниками. Поначалу было очень непривычно. С одной стороны, вкусная еда, пироги с грибами и ягодами. С другой — и это Леху сильно напрягало! — никакого вина. Однако понемногу он втянулся.
Фото И. Максим, cc
Началась у него какая-то другая жизнь. Убирали картошку, помогали на кухне, работы было глаз не поднять. Зато чувства после этой работы были совсем другие, чем раньше, на шабашках, где заколачивал он немалые деньжищи. А тут бесплатно — но почему-то радостно. Недалеко лес, красота неописуемая. Монахи, молодые и старые, с добрыми лицами, всегда готовы помочь. Будто в семью попал!
А вот с Костей-Сычом было неладно. Из храма тот всегда выходил в слезах, ничем не мог утешиться. Лехе так жалко его стало, что пошел к старому монаху, которого называли прозорливым. Рассказал ему все, что знал о Сыче, спросил — как же ему помочь? Может, обратно в монахи принять, чтоб не мучился? Старец улыбнулся в бороду, а потом серьезно сказал: «Не о Сыче ты сейчас должен думать, а о своих грехах. А Константина поблагодари за то, что открыл тебе себя самого. И молись за него. Может, Господь и смилуется, как над апостолом Петром. Богу все возможно».
Леха понял одно: назад Сыча не примут, и начал возражать: как же так? Погибает же человек. И тогда старец произнес печально и твердо: «Он сам оставил Христа, сынок. Насильно ко Христу никого привести нельзя».
Только тут до Лехи дошел весь ужас драмы Сыча. Тот потерял всё. Остался совершенно один. Тем более нельзя его бросать! А что можно сделать? Старец советовал молиться, но как? Леха ведь не монах, не умеет…
…Пролетело два года. Вместе с Сычом Леха трудился в монастыре, научился молиться утром и вечером, ходил на церковные службы, исповедовался и причащался… и как-то вдруг понял, что хочет стать монахом и остаться здесь, на острове. О том, чтобы вернуться к прежней беспутной жизни, уже и помыслить не мог. Его благословили принять иноческий постриг, только не на Валааме, а в другом монастыре, в глубинке, куда Леха вскоре и уехал.
Теперь он уже не Леха, а инок Леонид.
Что же до Сыча, тот остался трудником на Валааме — хотя, быть может, там его сейчас уже и нет. Через несколько месяцев после отъезда инок Леонид получил от него открытку, где написано было только «Слава Богу, я жив». Что это значит? Быть может, он был прощен и трудится где-нибудь во славу Божию? Не зря же Господь свел его на жизненном пути с Лехой…
Что запрещено делать расстриженному монаху в мирской жизни
Монахи Русской Православной Церкви, не сумевшие проявить истинной твёрдости духа в служении Господу, поправ данные ими обеты, всё же могут покинуть стены обители и вернуться к мирской жизни.
Первые зачатки такого права у иноков появились после воплощения церковных реформ Петра I, когда стал возможным принудительный выход из монашества по решению духовного суда, а уже при правлении Александра I обитель можно было оставить добровольно.
Есть разрешение
Архимандрит Тихон (Шевкунов) в статье «Необратимость монашеских обетов» констатирует, что до 1823 года Русская Церковь руководствовалась всеобщим православным каноническим актом, провозглашавшим человека, принявшего монашество, раз и навсегда мёртвым для мирской жизни.
Однако в апреле указанного года игумен одной из обители Екатеринославской епархии Иоасаф (Левединский) обратился в Священный Синод с просьбой разрешить ему выйти из монашеского чина, вернуться к мирской жизни и жениться.
Вслед за этим последовали ожесточённые споры в высшей церковной инстанции, которые завершились принятием «Закона о снятии монашества», значившегося в «Полном Собрании Законов Российской Империи» под номером 29413.
Повторно признанный легитимным 26 октября 1832 года данный законопроект был окончательно закреплен в 86 статье Духовной Консистории, хотя он не отвечал ни одному, ни каноническому, ни теологическому обоснованию Восточной Православной Церкви.
Пытавшийся разобраться в этой странной ситуации грек Мелетий Апостолопулус в своей работе «Церковное право Восточной Православной Церкви» оставил для читателей следующее заключение: «Мы обратились к лучшим канонистам России с просьбой разъяснить, каким образом эта практика Русской Церкви совместима с основополагающими учениями Восточной Церкви по этому вопросу. Из полученных ответов явствует, что они не в силах дать разумное обоснование этой практике».
Процедура снятия обета
Прежде чем приступить к процедуре снятия обета с монаха, пожелавшего покинуть стены обители, все члены духовного братства должны были приложить максимум усилий, чтобы убедить его остаться.
Первым эта обязанность возлагалась на игумена, если его доводы не имели успеха, то к делу подключался назначаемый епископом клирик, а после весь епископский совет.
На убеждение монаха представителям духовенства давалось полгода, если в течение этого времени их увещевательные беседы не способствовали смене пагубного решения, то согласно пунктам 446-450 и 500-501 первой части «Правила» он мог отступить от своих обетов.
Чтобы добровольно вернуться к жизни мирянина, монаху предстояло пройти процедуру извержения из духовного сана, которая попросту именовалась расстрижение, а инок — расстригой.
Для этого в церкви или в епархиальном управлении перед расстригой зачитывался текст указа о лишении его духовного сана, после чего под всеобщие восклицания «Анаксиос!», что с греческого языка переводиться как «Недостоин!», с него начинали снимать монашеское одеяние соответствовавшие его чину: камилавку, куколь, клобук, скуфью, подрясник, рясу.
О данном ритуале, правда, в отношении иноков, нарушивших монашеский устав, говорил ещё преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, который описывал, что в обителях преподобного Пахомия «если заметят, что за ним водится порок какой-нибудь ропотливости или злого прослушания, то скинув с него монастырские одежды и надев мирские, выгоняют вон из монастыря».
Монашеское одеяние оставившего служение Богу человека сразу же после его ухода сжигалось вместе с другим исчерпавшим срок службы церковным инвентарём.
Лишив отступника права ношения монашеских одежд, ему отстригали клок волос с головы и бороды, выдавали мирское платье, запрещали носить имя, присвоенное при постриге, забирали выписанную при поступлении в монастырь «ставленую грамоту», а затем расстриженного инока жезлом прогоняли из храма.
Если же насельник состоял в священном сане, то по решению либо епархиального архиерея, либо церковного суда он лишался своего чина и права совершать богослужения.
В наши дни в данной процедуре произошло лишь одно изменение: отказавшемуся от монашества отступнику больше не отстригают волос, но, как и прежде его отпевают исключительно по мирскому чину.
Мирская жизнь
Получив справку о пребывании в монастыре, бывший инок мог социализироваться в мирской жизни, хотя в Российской империи отношение к расстригам было весьма предвзятым, вплоть до ущемления их гражданских прав в течение длительного времени.
Согласно данным приведённым историком Леонидом Беловинским бывший монах, вернувшись в светское общество, восстанавливался в своём прежнем сословии, но лишался всех чинов.
Если расстрига был дьяконом или священником ему на протяжении 10 лет был закрыт путь к государственной службе, а в армию его могли взять лишь рядовым.
Для иноков действовал 7-летний запрет на проживание в столице, а также в пределах той губернии, где располагалась его прежняя обитель. Кроме того, в этот период он не принимался на гражданскую службу и не мог жениться.
Что касается венчания, иными словами церковного брака, то расстриги к нему не допускались, поскольку считалось, что смертный архиерей неспособен освободить индивида от его добровольно данного Богу обета безбрачия в бытность монахом.
Поскольку уход из монастыря приравнивается к каноническому преступлению, то лицо, совершившее этот шаг, «приговаривалось» к отлучению от Святого Причастия на время определяемое главой епархии отдельно в каждом конкретном случае.
В старину неисполнение запретов каралось ссылкой расстриг в сибирские поселения.
Возвращение в монастырь
В случае если бывший монах, осознав ошибочность своего деяния, изъявлял желание вернуться в обитель, он восстанавливался в нём в порядке, предписываемом для тех, кто по решению Священноначалия был исключен из монастыря.
Обычно после принесения покаяния расстрига отправлялся служить Богу в ту же братию, которую ранее покинул, но если к тому времени она закрывалась, его переводили в другую.
Успешно пройдя испытательный срок, ему разрешалось именоваться прежним церковным именем и носить монашескую одежду.
Кто такие расстриги
Кем бы вы ни работали, но однажды вы можете кардинально поменять свою профессию, а в положенное время отправиться отдыхать на пенсию. И лишь служение священника или монаха любого уровня такой возможности не предусматривает. Потому что это не просто духовная профессия, но ещё и призвание Свыше, добровольно взятый на себя пожизненный крест. Однако и тут можно оказаться церковным изгоем из-за духовных разногласий, проступков и преступлений. Либо стать расстригой по собственному желанию.
Беглые иноки
Иду я как-то по делам, срезая путь через дворы, и вижу: спит в сугробе знакомый паренёк. Несколько лет назад, Евгений, вдохновившись фильмом «Остров» и начитавшись жития святых, неожиданно бросил всё и подался в монахи. И вот теперь он почему-то не в своём монастыре, а замерзает в снегу. Растряс я его, отвёл домой, отпоил чаем и он поведал свою историю.
Оказалось, что не выдержал Женя монастырского аскетизма и сбежал. Но вернуться к нормальной жизни так и не смог. Полюбил девушку, хотел создать семью, но не сложилось – невеста перед свадьбой передумала и ушла. И с работой у него тоже как-то не заладилось. Депрессивную тоску Женя лечил привычным для народа средством. И долечился так, что только хуже стало.
Рыдая, он признался, что ему являются демонические призраки, внушающие ему: «Ты наш! Ты погиб навеки!» И он с трудом сдерживается, чтобы не удавиться, аки Иуда. А себя считает предателем, которому не будет прощения. Как мог, я утешил бедолагу и взял с него обещание больше не пить, а просто хорошо подумать, посоветоваться с собственной совестью и постараться преодолеть эту тупиковую ситуацию. Вскоре я узнал, что он вернулся обратно в свой монастырь…
В отличие от священников, добровольно снявших с себя сан и навсегда лишившихся возможности вернуться к священнослужению, переживший личную духовную катастрофу простой монах может при желании возвратиться в монастырь. Если с беглеца уже были сняты духовные обеты, ему придётся начинать всё сначала, простым послушником. Но порой беглых иноков принимают обратно и без разжалования, удовольствовавшись покаянием.
На заре христианства самовольных расстриг сразу отлучали от церкви. Позже отношение к ним стало чуть помягче, но аж до середины XIX века добровольное возвращение монахов в мирскую жизнь было невозможно. Дезертиров возвращали, наказывали епитимиями и могли годами томить в монастырских тюрьмах. Однако полтора века назад церковные законы смягчились, и появилась возможность подавать прошение разрешить снять монашеские обеты. Расстриги смогли заводить семьи и вести жизнь обычных мирян. И это правильно. Если человек понял, что ошибся в своём выборе, то лучше и честнее уйти, чем вести двойную жизнь во лжи и притворстве, лицемеря перед Богом и людьми.
Монашеский обет даётся не Церкви, а Богу, а значит, именно перед Ним придётся отвечать расстриге. Многих бывших монахов до конца жизни мучают угрызения совести, они чувствуют себя как рыбы, выброшенные из воды, и не всем удаётся это пережить и найти счастье в мирской жизни. Таким, как Евгений лучше вернуться в свою обитель, чем спиться и сгинуть в миру.
Впрочем, подобная рефлексия не касается тех, кто утратил веру. Для них уход из монашества – вполне естественный шаг, не вызывающий никаких сожалений. Мне доводилось общаться с бывшим иноком Андреем, который из горящего верой человека постепенно превратился в безбожника. На мой вопрос о его монашеском прошлом он только рассмеялся: «Молодой был и наивный, в сказки верил». По мирским меркам он живёт хорошо – у него есть доходная работа, большая квартира, дорогая машина и любовница «для души». Переживаний по поводу своего духовного краха он не испытывает, или искусно делает вид, что ему всё – как с гуся вода.
Священный самоотвод
Степень ответственности у «белых» и «чёрных» священнослужителей намного выше, чем у простых монахов, но и они могут взять самоотвод. Одним из первых в России расстриг считается известный богослов, профессор Казанской академии архимандрит Феодор (Бухарев). В 1863 году, пережив глубокий внутренний кризис, он понял, что не может больше оставаться священномонахом. Подав прошение, он снял с себя иноческие обеты и был лишён сана. Став просто верующим мирянином, 40-летний Фёдор женился на любимой женщине. Он обрёл семью, но ему пришлось оставить все должности и посты, и остаток жизни прожить в бедности и нужде, подрабатывая написанием богословских статей и книг.
Современным священникам стать расстригами гораздо проще, но и их уход порой сопровождается скандалами. Несколько лет назад православное сообщество бурлило и негодовало, узнав, что настоятель Оптинского подворья в Санкт-Петербурге игумен Ростислав (Якубовский) оставил монастырь, снял с себя сан и женился на своей молодой и красивой любовнице. Сейчас у него подрастает дочка, и его семья производит благополучное впечатление. Бывший игумен занимается бизнесом и состоит в сообществе байкеров.
Как известно, любви все возрасты покорны, и эту пословицу подтвердил на своём примере бывший православный епископ из Великобритании Василий (Осборн). 8 лет назад, 72-летний архиерей попросил о снятии с него сана и монашества, женился и стал мирянином, нашедшим своё счастье на склоне лет у семейного очага.
В отличие от монахов, женатые священники могут уйти без окончательного снятия сана и имеют шанс вернуться. Именно так поступил актёр и священник Иоанн Охлобыстин, попросивший в 2009 году освободить его от служения. Его съёмки в фильмах и сериалах отвлекали от службы в церкви и были соблазном для многих православных. Нередко ему приходилось вживаться в образы, мягко говоря, не духовных и не благочестивых героев, а бросить актёрскую карьеру он не смог. Патриарх Кирилл удовлетворил его просьбу и отправил его под запрет, однако отметил, что когда отец Иоанн сделает окончательный и однозначный выбор в пользу пастырского служения, он снова сможет стать священником.
Разные уровни
Удалиться из священников можно не только добровольно, но и принудительно. Высшие органы церковной власти могут отстранить своих пастырей от служения по множеству самых разных причин. Например, за хамское поведение и неприглядные поступки, за прогулы и самовольные уходы в отпуск, и конечно, за совершённые канонические преступления. Также можно впасть в опалу за сокрытие доходов и недостаточную уплату налогов в епархиальную казну. Или даже за категорический отказ скидываться на новые машины и дачи своим архиереям.
Существует несколько уровней церковных наказаний: 1. Отстранение от прихода или отправка за штат. 2. Запрещение в служении. 3. Извержение из сана. 4. Отлучение от Церкви за особо тяжкие духовные преступления.
Первые два уровня – мера исправительной дисциплины. Правящий архиерей отстраняет священнослужителя своей епархии от прихода или отправляет его под запрет. Делается это на определённый срок – от нескольких месяцев до нескольких лет, либо безсрочно. Но любой запрещённый священник может вернуться, как только будут устранены причины, мешающие ему служить. Или произойдёт примирение с церковным начальством.
В последние годы некоторые батюшки перестали поминать на литургии патриарха Кирилла (Гундяева). Именно по этой причине были запрещены в служении псковский старец игумен Роман (Загребнев), ставропольский иерей Андрей Соковых, петербургский иерей Алексий Мороз и ещё несколько десятков священнослужителей. Свой отказ чтить Патриарха они объясняют несогласием с его духовной политикой и дипломатией. Особенно болезненной и непримиримой была их реакция на встречу патриарха Кирилла с римским папой Франциском. Ведь ревнители благочестия поныне считают католиков еретиками и отвергают возможность дружбы с иными конфессиями. Но и они могут со временем одуматься и вернуться, если только не впадут в раскольничьи секты.
Если же запрещённый священнослужитель продолжает гнуть свою линию и самовольно проводит богослужения – его могут лишить сана навсегда, окончательно и безповоротно. Этот приговор в прежние времена выносил Священный синод, а ныне – Архиерейский собор. Изверженный или добровольно отрекшийся от сана священник становится расстригой в полном смысле этого слова.
Понятие «расстрига», применяемое к бывшим священникам и монахам, произошло благодаря специальному обряду, который аж до начала ХХ века проводили над человеком, лишающимся сана. С него в храме снимали церковную униформу, переодевая в обычную одежду, читали особые молитвы и возгласы «Анаксиос!» (т.е. недостойный) и остригали ему бороду и волосы. Затем расстригу с позором выгоняли из церкви жезлом. В обществе, где Церковь была объединена с государством, расстриги становились изгоями не только в духовном смысле. Их презирали, не брали на госслужбу, и жизнь их становилась тяжёлой и безрадостной.
В настоящее время подобные зловещие церемонии уже не проводятся, и дело ограничивается подписанием соответствующих указов и постановлений, и устным их зачитыванием. Однако в среде высшего духовенства сохраняется довольно суровое отношение к расстригам, и многие епископы всерьёз считают, что извержение из сана одновременно означает и гибель души человека.
Обратной дороги нет
Запрещённый за пьянство священник может бросить пить, а распутник способен одуматься и остепениться, раскаяться и понести епитимию. После этого они смогут вернуться к служению. А вот для убийц обратной дороги уже нет.
В декабре 2012 года, служитель храма в деревне Можаевке под Ростовом-на-Дону, 33-летний иерей Евгений Демидов в приступе ярости насмерть забил свою жену Наталью, оставив сиротами двух маленьких детей. Как выяснилось позже, он был психопатом и часто бил свою супругу из-за любых пустяков, считая, что «воспитывает» её, а она кротко терпела и никому не жаловалась. Гражданский суд приговорил его к 9 годам колонии строгого режима, а церковный – изгнал из священников.
Но не только умышленные убийцы навсегда лишаются сана. Многие неплохие батюшки были признаны виновниками ДТП со смертельным исходом и были пожизненно отстранены от служения. Одни не справились с управлением на дороге, другие не заметили выскочившего на дорогу в неположенном месте пьяного пешехода. Их действительно по-человечески жаль. Однако есть и такие, кто наказан заслуженно, и кому вообще не стоило давать водительские права.
В том же 2012 году на Кутузовском проспекте в Москве пьяный иеромонах Илия (Сёмин) на своем премиальном внедорожнике «Мерседес-Гелендваген» на скорости 140 км/ч сбил насмерть двоих дорожных рабочих. И получил за это всего три года колонии общего режима и крупный штраф в пользу родственников жертв. Сана его лишили, но он по-прежнему остаётся монахом. После выхода на свободу он ездит на зарубежные курорты поправлять пошатнувшееся в заключении здоровье.
Лишён сана и позволявший себе ездить пьяным за рулём священник храма великомученика Пантелеймона Иван Петунов, устроивший два года назад в Петрозаводске аварию, скрываясь с места которой он насмерть сбил женщину на пешеходном переходе. За содеянное он получил четыре года колонии-поселения.
Впрочем, бывают и загадочные исключения из правил. В 2009 году чувашский протоиерей Геннадий Соминов на своём «Лексусе-RX300» сбил на пешеходной «зебре» человека. Пострадавший умер на месте, а пьяный водитель даже не остановился и попытался замести следы. Ему удалось уговорить своего прихожанина дать ложную явку с повинной, что это он, а не Геннадий был в тот момент за рулём. В ходе расследования ложь изобличили, но поп-убийца отделался смехотворным сроком, получив всего 2 года колонии-поселения.
Удивительно, но факт: высшее начальство так и не лишило Соминова священного сана, и после освобождения он… получил место настоятеля храма Вознесения Господня в селе Яуши. Где недавно снова стал героем скандала – на него подали в суд родственники его психически нездоровой прихожанки. Женщина «по велению Свыше» решила подарить Церкви дом и три своих земельных участка, а ушлый протоиерей оформил её имущество на себя. Ещё Соминову припомнили его бизнес на святынях – имея в собственности частицу мощей святой Матроны он зарабатывал на верующих немалые деньги, а также отдавал мощи в аренду другим желающим подзаработать. Да ещё и не делился с епархией своими гонорарами. В настоящее время Геннадий лишён прихода и пока что не у дел. Но сана его до сих пор почему-то не лишили, и он имеет шансы отсидеться, пока про его выходки забудут, и снова легализоваться в какой-нибудь епархии.
Анафема
Самым страшным наказанием считается отлучение от церкви. Оказаться под анафемой можно за публичные высказывания, противоречащие учению Церкви, богохульства и святотатства. Либо за создание изгнанным священником новых раскольничьих организаций.
В одном из интервью экс-патриарх Алексий II в числе своих любимых преподавателей называл известного богослова, протоиерея Александра Осипова. И сожалел об его уходе из православия. В 1959 году профессор ленинградских духовных школ Осипов опубликовал в газете «Правда» статью, в которой публично отрёкся от религиозной веры.
Превращению искренне верующего священника в атеиста предшествовал долгий тернистый путь. Ему довелось пережить гонения, военное лихолетье, предательство жены. В пасхальную ночь 1947 года в храме Ленинградской духовной академии вспыхнул пожар и рухнула лестница. Многие верующие стали калеками, и Осипов за это всерьёз обиделся на Бога, а позже – и вовсе стал сомневаться в Его существовании. Он стал изучать критическую литературу и интересоваться наукой. Женился вторым браком на своей духовной дочери и подал прошение о снятии с себя сана. Постепенно от былой веры в его душе не осталось и следа. За публичную критику христианства и антирелигиозные лекции и книги он не только был извергнут из сана, но и отлучен от церкви. В 90-е годы появилась легенда, что перед смертью Александр пытался покаяться и вернуться, но, судя по его дневникам и воспоминаниям его близких, это не более чем вымысел.
Уход запрещённого священника в раскол также чреват анафемой. Бывший митрополит Киевский Филарет (Денисенко) в советские времена изгонял семинаристов-антисоветчиков и осуждал любых диссидентов, но на склоне лет резко сменил свои взгляды на прямо противоположные. 28 лет назад он едва не стал нашим Патриархом. В мае-июне 1990 года, после смерти патриарха Пимена, он был местоблюстителем Патриаршего престола, но в ходе церковных выборов проиграл Алексию II (Ридигеру).
После развала СССР Филарет горячо поддержал тех, кто требовал автономии Украинской церкви от РПЦ. А когда ему припомнили многочисленные духовные проступки, на которые прежде закрывали глаза, и предложили тихо-мирно уйти в отставку – он стал одним из лидеров церковного раскола и был извергнут из сана. Украинская Православная Церковь раскололась надвое – на каноничный Московский Патриархат и на не признаваемый другими поместными церквями Киевский Патриархат, которым Денисенко управляет поныне, с 1995 года. В 1997 году его отлучили от Церкви и предали анафеме, но немалая часть православных украинцев поддерживает его, считая его своим патриархом.
Был отлучён от церкви и знаменитый поп-диссидент Глеб Якунин, которому в советское время довелось побывать в тюрьмах и ссылках. По жизни борец и оппозиционер, отец Глеб в начале 90-х годов увлёкся политикой и стал депутатом Госдумы. Где ему порой доводилось драться с другими депутатами не только в фигуральном смысле, но и на кулаках. Его ничуть не смущало, что священникам издавна категорически запрещено становиться политическими деятелями. Якунина лишили сана, но он продолжал носить священнические одежды, дружил с раскольниками и при любом удобном случае поругивал родную Церковь. За что и был в 1997 году предан анафеме. Наплевав на отлучение, он стал священником Киевского Патриархата, а затем перешёл в Русскую Истинно-Православную (Катакомбную) Церковь. На базе последней была создана сектантская Апостольская Православная Церковь, где Якунин в чине протопресвитера служил до своей кончины в 2015 году.
Что любопытно, знаменитый радикал и скандалист Диомид (Дзюбан), бывший епископ Анадырский и Чукотский, которого выгнали в 2008 году за огульное осуждение своих непосредственных начальников, до сих пор от церкви не отлучён.
Низведённый до уровня простого монаха и получивший в народе прозвище Динамит, он создал секту ревнителей православного благочестия, считающих, что только они живут правильно и по истине, а вся остальная РПЦ погрязла в ереси и отступила от Бога. Он лично «отлучил от церкви» Алексия II и Кирилла (Гундяева), но в Московской Патриархии только посмеялись над причудами фанатика, и пока что не стали закрывать для него возможность вернуться в лоно Церкви…
Расстрижение: за что православных священников могли лишить сана
Ни одна религия не призывает своих последователей к жестокости. Унижение человеческого достоинства в стенах храма считается недопустимым. И сегодня уже практически не упоминается, как сурово православное духовенство обходилось с теми, кого было решено лишить священнического сана. Человека прилюдно остригали, раздевали, оскорбляли и выгоняли из церкви с помощью посоха.
Что за наказание
Если проводить аналогию между попами и сотрудниками полиции, например, то лишение сана – это как увольнение из органов с позором и без права когда-либо вернуться на службу. Священник перестает быть таковым, становясь мирянином, он больше не может совершать церковных таинств как духовное лицо.
И хотя само по себе лишение сана не влечет для человека никаких потерь в гражданских правах и свободах, с точки зрения православной церкви это крайняя мера, применять которую к священникам следует, если нет другого выхода: человек совершил преступление или действие, несовместимое со званием духовного пастыря.
За более чем тысячелетнюю историю множество служителей были отринуты православной церковью по самым разным мотивам. Кто-то тайно развелся, кто-то позарился на деньги прихода, кто-то призывал к убийству идеологических противников, кто-то ушел в политическую оппозицию к власти – причин для лишения сана предостаточно. В настоящее время основной из них является раскольническая деятельность.
В 2008 году Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, еще будучи митрополитом, высказал мнение, что «извержение из сана означает одновременно и гибель души».
Как правило, лишение человека звания священника сопровождается отлучением его от церкви. Решение о применении столь серьезной меры наказания принимает Архиерейский собор РПЦ, хотя в прошлом эта прерогатива принадлежала Священному синоду.
Профессор Свято-Владимирской духовной семинарии (Нью-Йорк, США) Александр Рентель в своей богословской работе «Чинопоследования хиротоний и каноническая процедура извержения из сана» отметил явное сходство между таинством рукоположения в священники и обратным действием – лишением этого звания.
Действительно, во время принятия сана человека торжественно облачают в полагающиеся одежды, звучат молитвы и добрые пожелания в адрес нового священника. А извержение – это зеркальная противоположность рукоположения, при котором человек с позором лишается своего облачения, слушает о себе нелицеприятные высказывания, а его волосы и борода становятся короче. Не случайно в России бывших попов часто именовали расстригами.
Процедура старинная
Рукописный архиерейский Чиновник от 1650 года, который хранится в библиотеке собора святой Софии (Киев, Украина), содержит «Чин извержения из священства законопреступнаго и непокорливаго священника». Согласно этому церковному документу, неприятную процедуру должен проводить глава епархии, в которой служил осужденный.
Как все происходило.
1. Епископ находится у алтаря церкви, туда же дьякон приводит приговоренного к изложению сана. Причем, во всем священническом облачении, а в руках бывший духовный пастырь держит сосуды для совершения таинств – потир и дискос.
2. Осужденный встает на колени перед алтарем, епископ же зачитывает решение церковного суда о лишении этого человека сана, перечисляет прегрешения, в которых он признан виновным.
3. Приказав бывшему священнику встать, епископ забирает из его рук потир с дискосом и говорит: «отыймую от тебе власть приношения пречистыя жертвы к Богу о живых и умерших, понеже недостоин еси явился к нему приносити его».
4. Епископ снимает с осужденного ризу (фелонь) и произносит греческое слово «анаксиос» – не достоин. Затем по очереди у человека забирают: пояс, епитрахиль, поручи (нарукавники), стихарь, камилавку и клобук (головной убор). После того, как снимается каждый из предметов гардероба священника, звучит гневное «анаксиос», которое повторяют все присутствующие в церкви. Оставив бывшего священника в исподнем, епископ говорит: «Совлекаю с тебе всю одежду пресвитерскую, в ней же предстояти Господеви, ради лукавых своих дел, к тому не достоин еси».
5. Затем епископ отстригает прядь волос бывшего священника с таким пожеланием: «Исполнися лице его безчестия, яко бо чести сей не разумея». Остальные волосы и бороду мужчине отстригает дьякон. При этом хор певчих заводит песнь об Иуде, который за 30 серебряников продал Христа, проводя параллель между апостолом-предателем и бывшим священником.
6. Лишенного волос и одежды человека епископ отстраняет (то есть, отталкивает) от алтаря своим посохом. Изверженный из сана покидает церковь под гневные выкрики мирян и духовных лиц.
Вся эта процедура наполнена негативным отношением к бывшему священнику. Ему приходится услышать о себе немало нелицеприятных эпитетов и сравнений. Он должен почувствовать, что его отвергает не просто православная церковь, а сам Бог.
В 1813 году через такое унижение прошел бывший архиепископ Могилевский Варлаам (Григорий Шишацкий), который был осужден светскими властями за измену родине. Он присягнул на верность Наполеону I Бонапарту, когда французские войска взяли Могилев.
Многие богословы отмечали антихристианский характер процедуры извержения из сана: публичные раздевание, стрижка против воли, недобрые пожелания, а также толчки человека тяжелым посохом. Так, автор книги «Православное пасторское служение» архимандрит Киприан, в миру – Константин Керн (1899-1960 гг.), сравнивал старинный обряд расстрижения с действиями сатанистов, которые зеркально отражают христианские таинства, искажая их суть. В данном случае имеются в виду явные параллели с чином рукоположения в священники, исполняемым наоборот. В этом богослов видел «страшное кощунство».
Переходный вариант
Позднее, во второй половине XIX века, возник менее унизительный вариант процедуры извержения из сана. Бывшего духовного пастыря не раздевали, а облачали в храме в священнические одежды. Здесь он мог проститься с церковью и святынями. Затем осужденного вели в консисторию, где местный сторож ножницами отстригал волосы и бороду мужчины.
Кроме того, бывший священник должен был подписать обязательство, что он больше никогда не будет называться служителем церкви.
В ХХ веке процедуру отменили
Сейчас все эти страсти остались в прошлом. Никаких специальных церемоний по поводу извержения из сана в церквях не проводят. Просто на собрании священнослужителей конкретной епархии секретарь консистории зачитывает решение Архиерейского собора РПЦ о снятии сана с присутствующего при этом человека. И тот дает подписку не именоваться более священником, не носить церковного облачения, а также не совершать религиозных таинств.
Освобождение от сана может проводиться и по личной просьбе бывшего служителя церкви, если произошло разочарование в вере или у человека появилось желание заняться чем-нибудь другим.
расстрига
Русский
В Викиданных есть лексема расстрига (L156694). |
Морфологические и синтаксические свойства
падеж | ед. ч. | мн. ч. |
---|---|---|
Им. | расстри́га | расстри́ги |
Р. | расстри́ги | расстри́г |
Д. | расстри́ге | расстри́гам |
В. | расстри́гу | расстри́г |
Тв. | расстри́гой расстри́гою |
расстри́гами |
Пр. | расстри́ге | расстри́гах |
рас-стри́-га
Существительное, одушевлённое, мужской род, 1-е склонение (тип склонения 3a по классификации А. А. Зализняка).
Приставка: рас-; корень: -стриг-; окончание: -а .
Произношение
- МФА:
Семантические свойства
Значение
- служитель религиозного культа (священник, монах), лишённый духовного сана постановлением церковных властей или самовольно вышедший из духовного звания ◆ На другой день потребовали отца в консисторию и там объявили, что ему запрещено исполнять всякие службы, что он теперь даже не дьячок, а расстрига, и отдан под суд. Ф. М. Решетников, «Никола Знаменский», 1866 г. (цитата из Национального корпуса русского языка, см. Список литературы)
Синонимы
- поп-расстрига, монах-расстрига
Антонимы
- —
Гиперонимы
- священник, монах
Гипонимы
- ?
Родственные слова
Ближайшее родство
- существительные: расстрижение
- прилагательные: расстриженный
- глаголы: расстригать, расстригаться; расстричь, расстричься
Этимология
Фразеологизмы и устойчивые сочетания
Перевод
Значения в других словарях
- расстрига — РАССТРИГА, и, м. Священнослужитель или монах, исключённый из духовного звания или добровольно вышедший из него. Поп-р. Монах-р. Толковый словарь Ожегова
- РАССТРИГА — РАССТРИГА — бывший священнослужитель, добровольно отказавшийся от церковного сана или лишенный его за какой-либо проступок. Большой энциклопедический словарь
- расстрига — Рас/стри́г/а. Морфемно-орфографический словарь
- расстрига — РАССТРИГА -и; ж. Служитель религиозного культа, отказавшийся от сана или лишённый его, либо монах, лишённый монашества. Поп-расстрига. Толковый словарь Кузнецова
- расстрига — Так называют лиц, лишенных духовного сана. Существует обряд пострижения – обрезания волос на голове верующего, принимающего монашество или посвящаемого в духовный сан. Расстрига, таким образом, – это тот, кто вышел из сана (монашества) или был лишен его. Этимологический словарь Крылова
- расстрига — -и, м. церк. презр. Служитель религиозного культа, лишенный сана, или монах, лишенный монашества. Возможно ли? Расстрига, беглый инок На нас ведет злодейские дружины, Дерзает нам писать угрозы! Пушкин, Борис Годунов. Малый академический словарь
- расстрига — РАССТР’ИГА, расстриги, ·муж. (церк. ·пренебр. ). Служитель культа, лишенный своего сана постановлением церковных властей. Поп-расстрига. «- Возможно ли? Расстрига, беглый инок на нас ведет злодейские дружины?» Пушкин (о Лжедмитрии). Толковый словарь Ушакова
- расстрига — Расстрига, расстриги, расстриги, расстриг, расстриге, расстригам, расстригу, расстриг, расстригой, расстригою, расстригами, расстриге, расстригах Грамматический словарь Зализняка
- расстрига — Искон. Преф. производное от росстригать (> расстригать после закрепления аканья на письме). При лишении духовного звания виновнику остригали бороду. Этимологический словарь Шанского
- расстрига — орф. расстрига, -и, м. Орфографический словарь Лопатина
- расстрига — расстрига м. Служитель религиозного культа, лишённый своего сана постановлением церковных властей. Толковый словарь Ефремовой
- расстрига — см. >> прежний Словарь синонимов Абрамова
- расстрига — сущ., кол-во синонимов: 2 распоп 2 священнослужитель 35 Словарь синонимов русского языка
поп-расстрига
Смотреть что такое «поп-расстрига» в других словарях:
-
поп-расстрига — поп расстрига, попа расстриги … Орфографический словарь-справочник
-
поп-расстрига — (2 м 1 м), Р. попа/ расстри/ги … Орфографический словарь русского языка
-
РАССТРИГА — РАССТРИГА, расстриги, муж. (церк. пренебр.). Служитель культа, лишенный своего сана постановлением церковных властей. Поп расстрига. » Возможно ли? Расстрига, беглый инок на нас ведет злодейские дружины?» Пушкин (о Лжедмитрии). Толковый словарь… … Толковый словарь Ушакова
-
расстрига — и; ж. Служитель религиозного культа, отказавшийся от сана или лишённый его, либо монах, лишённый монашества. Поп расстрига. * * * расстрига бывший священнослужитель, добровольно отказавшийся от церковного сана или лишённый его за какой либо… … Энциклопедический словарь
-
расстрига — и; ж. Служитель религиозного культа, отказавшийся от сана или лишённый его, либо монах, лишённый монашества. Поп расстрига … Словарь многих выражений
-
РАССТРИГА — РАССТРИГА, и, муж. Священнослужитель или монах, исключённый из духовного звания или добровольно вышедший из него. Поп р. Монах р. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
-
Попов — ПОПИКОВ ПОПКОВ ПОПОВ ПОПОВСКИЙ ПОПОК ПОПЦОВ ПОПОВИЧ ПОПОВКИН ПОПЧЕНКОВ Далеко не все Поповы и Попковы потомки священников. Как личное имя, Поп (Попко) было весьма распространено среди мирских людей. Религиозные родители охотно нарекали своих… … Русские фамилии
-
Самохвалов, Алексей Николаевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Самохвалов. Алексей Николаевич Самохвалов Дата рождения: 27 марта 1922(1922 03 27) (90 лет) Место рождения: Тюмень, РСФСР … Википедия
-
РАСКОЛ — РАСКОЛ, движение, возникшее в середине 17 в., в результате которого произошло отделение от Русской православной церкви части верующих, не признавших церковных реформ патриарха Никона 1653 56 и порвавших с официальной церковью (см.… … Русская история
-
Коммунист (фильм) — У этого термина существуют и другие значения, см. Коммунист (значения). Коммунист Режиссёр … Википедия
С православной церковью у меня отношения сложные. А именно, когда я вижу в православии недостатки, я о них пишу. Излишне злобно, как считают многие, но что делать: болею за религию душой.
Предмет сегодняшних моих терзаний — пиарщик в оранжевых очочках, священник Иван Охлобыстин.
Наверное, кому-то будет странно: когда несколько лет назад отца Иоанна всенародно чморили за роль бесноватого шута в фильме «Царь», я была толерантна. Фильм-то по-настоящему христианский, фильм о святом: сняться в нем — богоугодное дело.
Я жалела священника, которого вынудили написать прошение Патриарху: можно ли одновременно играть на сцене и махать кадилом, и который получил ответ: «Вы запрещаетесь к служению». Было грустно. Ведь Екатерина Васильева могла быть одновременно монахиней и актрисой…
Итак, ситуация Охлобыстина вызывала у меня сочувствие. Но то, что стало происходить после… Извините.
Поп Охлобыстин в роли разухабистого пиарщика сети «Евросеть» — той самой, знаменитой «голыми» продажами (раздевшиеся покупатели получали мобилы даром: креатив предыдущего пиар-менеджера) — раз.
Поганенькое впечатление.
Гигантский портрет нашего «героя» на Третьем кольце в Москве — два (бог знает, что Охлобыстин там рекламирует: я вздрагиваю каждый раз, как вижу знакомое лицо величиной с пятиэтажный дом).
И, наконец, апофеоз: роль в «Поколении Пи»: произведении о людях, пережравших наркотиков, и снимавшемся такими же людьми в наркотическом опьянении. Так, по крайней мере, пошутил режиссер: «Мы на съемках переели мухоморов и одну роль Охлобыстина вырезали». А Охлобыстин рад: я, говорит, сам пиарщик, и готов под каждым словом Пелевина подписаться кровью…
Ты подписывайся, батюшка, подписывайся! Ты только сан священнический с себя сними!
Некомфортно нам, верующим, сознавать, что пережравший мухоморов кровью подписавшийся пиарщик в любую минуту может вернуться к богослужению! Охлобыстин ведь не извергнут из сана, и сам всегда с удовольствием подчеркивает, что «просто находится в творческом отпуске».
Жуть какая-то, ересь…
Что такое пиар?
Это навязывание ценностей потребления, прямо противоречащих христианским. Недаром реклама бессознательно осуждается населением, считается навязчивой, навязанной, вредной.
Интересно, а проституткой может работать священник, ушедший в «творческий отпуск» из церкви?
А СМИ бы гоготали, всякий раз подчеркивали этот любопытный анекдот…
Особого «уважения», между прочим, заслуживает также причина всего произошедшего: священику Охлобыстину, по его признанию, не хватало денег от прихода на прокорм детей. Батюшка, а о чем ты думал, когда принимал священство? И как же живут остальные многодетные священники? Почему не сбегают в сериал «Интерны»?
Стыдная, неудобная, конфликтная ситуация.
Лишить бы ренегата священства, да не идет на это православная церковь.
Сколько раз в журналистской жизни сталкивалась я со священниками-насильниками, священниками-мошенниками: всякий раз это оказывались попы, лишенные прихода, «в творческом отпуске», как Охлобыстин.
И при этом не расстриженные.
Ходят по земле, трясут рясой, позорят православную церковь. Дают СМИ повод писать пасквильные заметки.
Выход один: Охлобыстин сам должен принять это решение.
Иван, это будет честно.
«Расстриги»: тема не раскрыта
На обложке диска с документальным фильмом «Расстриги» (студия DСфильм, 2012год) написано, что идея его создания принадлежит протодиакону Андрею Кураеву.
Однако авторы признают, что от концепции отца Андрея они отказались практически сразу: он предлагал глубокое исследование того, почему и как в сегодняшней Русской Церкви священник отказывается от сана и возвращается к жизни мирянина. Авторы (шведский режиссер Эрланд Кельтер, режиссер монтажа Петр Каминский, продюсер Светлана Дальская) пошли по принципиально иному пути. Они говорят со зрителем на языке современной кинодокументалистики, избегая телевизионных приемов. В фильме нет ведущих и закадрового текста. Это очень амбициозная задача – раскрыть героев и рассказать историю, не прибегая к пересказу и пояснениям, подобрав отснятый жизненный материал так, чтобы не рассыпался сценарий и сложились образы.
Расстриги
По авторской задумке, за 44 минуты экранного времени перед зрителями должны пройти три судьбы. Каждая новелла озаглавлена именем героя – «Стас», «Иван» и «Прохор». Новелла «Иван» посвящена Ивану Охлобыстину, но так как он сниматься отказался, вся его «история» сводится к нарезке выступления бывшего отца Иоанна в Лужниках – слова из его перфоманса перекликаются с лицами слушателей, идет дождь, трибуны пустеют…
Расстриги
Предполагается, что биография Охлобыстина и обстоятельства его ухода со священнического пути зрителю известны. Остальные два героя – полное инкогнито, мы не узнаем из фильма ничего об их прежней жизни – где служили, когда пришли в Церковь, что предшествовало уходу, даже в каком городе они живут и сколько им лет (на вид обоим не больше сорока). Камера всюду сопровождает героев на работе, дома, на улице. Повествования как такового в фильме нет, как нет и цели разобраться, каково это – стать бывшим священником и бывают ли они бывшие?
Расстриги
Зритель толком не видит и лиц героев: в круговороте их нынешней повседневности нет минуты задуматься и остановиться, чтобы на экране возник цельный образ. Поэтому даже на очень крупных планах редко-редко можно посмотреть в глаза: герой смотрит вниз или даже надевает солнечные очки. Невольно задумаешься, сделано ли это намеренно, чтобы конкретные личности были смазаны и возникало трагическое обобщение, или просто не хватило времени и сил доработать сценарий, чтобы зрителю стали понятны хоть какие-то биографические факты или раскрылся внутренний мир героев. Мы не видим прихожан, не знаем их реакции на уход пастырей. Зато видим жен.
Расстриги
И именно здесь, как кажется, кроется самый спорный момент фильма. Оба героя – бывший священник Стас и бывший иеродиакон Прохор ушли из Церкви из-за женщин. Стас в состоянии личного кризиса не встретил понимания у жены, зато между ним и другой женщиной, как он сам выражается, “была искра”. Двое детей остались в прошлой семье, один уже родился в новой. Прохор оставил монашество и диаконский сан, чтобы жениться. Семья выглядит вполне благочестивой – муж с хвостиком и бородкой, жена в юбке и платочке, маленький сын… Но это семья бывшего монаха.
И когда осознаешь, что ключ к обеим судьбам – шерше ля фам, становится ясно, почему создатели так сильно разошлись с автором идеи. “Расстриги” — зарисовки о том, как складывается жизнь после священства, зарисовки очень красивые (операторская работа и монтаж заслуживают отдельной высокой оценки), наполненные символическими штрихами, которые заметны только тому зрителю, который умеет смотреть артхаусную документалистику. Но это не размышление о том, почему священники оставляют служение и как это влияет на их жизнь и на жизнь Церкви.
Фильм «Расстриги»: апология отступления?
Посмотрел дискуссию вокруг показа фильма «Расстриги» — серии зарисовок о судьбах бывших священников. Ощущение блуждания вокруг цели и проговаривания полу-смыслов. Простую человеческую жалость, сочувствие мы путаем с нравственным выбором. Понимаем ли мы расстриг? Да, понимаем. Признаём ли правильным выбор? Вот здесь появляется сложная, противоречивая основа фильма. Авторы не то, чтобы одобряют расстриг. Расстрижение и жизнь «после» преподносятся как вещи обыденные, естественные. Мало что в кадре обнаруживает катастрофу. Мало кто из комментаторов вспоминает об остроте драмы, связанной с отречением от священнических и монашеских клятв.
В пастве такая неопределённость производит сложные чувства. «С нас-то что спрашивать. Священники с монахами – и те не выдерживают». Были ли трудны условия, в которых служили батюшки? Да, несомненно. Были ли причины для того, чтобы сойти с дистанции? Пускай, что с того… Причины найдутся у какого угодно отступления, у любой слабости в мире. И, если захочется, можно бесконечно снимать сериалы о преступивших — разведённых супругах, матерях, бросивших своих детей, о проститутках и уголовниках. Получатся проникновенные истории и наверняка симпатичные персонажи. Единственный вопрос – для чего? Для того ли, чтоб подтвердить власть обстоятельств над человеком и естественность отступления?
На прошлой неделе мне пришлось ехать поездом из Москвы, и места по соседству, в купе заняли молодые люди-конвоиры, сотрудники уголовного розыска, вместе с задержанным. Вертлявый, общительный воришка лет сорока, очевидно, желал свести счёты «с этими, из божественных». Он, честно сказать, умучил меня доказательствами до позднего вечера своей невиновности и греховности Церкви. Многое, про что он говорил, было правильным и лежало, что называется, на поверхности. Биография его включала все причитающиеся жанру подробности. В ней были и злодей-отчим, насиловавший малолетнюю сестру, и неудачные встречи и соприкосновения с миром Церкви, и бесприютность на воле, и несколько ходок в тюрьму-дом родной… Вот только абсурдно выглядело решение – провести жизнь в шкуре уголовника-рецидивиста. Вся апология из-за этого хромала. Чьими устами?.. Выходило, что преступление – это как бы и не преступление, не вопрос выбора, а логики всей окружающей жизни. Буквально каждый может стать вором (расстригой?), окажись он на том же самом месте.
Лев Николаевич Толстой, напомню, пришёл к сходным выводам. В «Воскресении» писатель выводит классификацию преступников, подразделяя их на пять «разрядов»: (1) жертвы судебных ошибок; (2) осужденные за поступки, совершенные в исключительных обстоятельствах; (3) наказанные за то, что они совершали, по их понятиям, самые обыкновенные и даже хорошие поступки, но такие, которые, по понятиям чуждых им людей, писавших законы, считались преступлениями; (4) зачисленные в преступники потому, что они стояли нравственно выше среднего уровня общества; (5) люди, перед которыми общество было гораздо больше виновато, чем они перед обществом. Собственно виновников и преступивших в классификации Л. Н. Толстого нет. Сумма зла окружающего общества настолько велика, что для падения достаточно стечения обстоятельств.
Те же идеи воскрешает дискуссия после фильма «Расстриги». Примеры преступления обетов становятся отправной точкой к переосмыслению и критике церковной действительности. «Расстрига» — характеристика не человека, а либо церковного конфликта, либо общих условий, либо случайного положения вещей, однако ответственность так или иначе лежит на других. Снятие сана или, как вариант, расцерковление по какой-то причине больше и лучше другого свидетельствуют о положении Церкви. Ибо от добра добра не ищут и из хорошего места, надо полагать, никто не уйдёт. Понимание веры таким образом становится пониманием от противного. По болящим и немощным предлагается поверять целое. Удивительным в ходе обсуждений начинает казаться не то, что конкретные лица оступились. Непонятно, как при таких вопиющих условиях у нас до сих пор остаются служащие батюшки, не переженившиеся монахи и не повредившиеся умом, сохранившие верность браку жёны священников. И всё это, всё светопреставление и переворот в умах – с непонятным, парадоксальным восторгом. Хотя, объективно, тема ничтожна перед лицом собратьев-священников, хлебавших с расстригами одну жидкую семинарскую кашу, принявших на попечение руины, не имевших покоя и сна, не видевших первых шагов своих малышей, многих семейных радостей, но, несмотря ни на что, – устоявших.
Я мирянин, не священник, и есть специфические стороны, о которых мне сложно судить. Но тема расстрижения, отказа от обязательств, снижения планки соотносима не с одним пастырством; есть более общее измерение. В Церкви ли, вне её, нас борет один дух уныния и одно пожелание более лёгкого образа жизни. Откуда взялось, что условия для молодого врача, офицера, педагога неравноценны с условиями для молодого священника? Всё то же обучение бросанием на глубокую воду. Всё та же скудость условий, материальные проблемы, жилищный вопрос, как у одного моего родственника, с детства мечтавшего работать оперативным хирургом. Непонимание у руководства, цинизм и интриги от сослуживцев… Чем лучше? И жёны уходят, устав ожидать счастья… С одной разницей: на церковность валить не приходится, она не причём. А просто таков нынешний век, что не терпит идеалистов. Решил служить людям – неси, так сказать, тяготы и лишения. В то время, как более проворные однокашники заняты «маркетингом медикаментов» — коррупционными схемами с участием медперсонала поликлиник. Или втихую распродают оборону.
Да, грех в Церкви воспринимается резче, обидней. Многое колет глаз, устроено не так, как хотелось бы. Многое против человека и возлагает неудобоносимое бремя. Но Вы лично, читатель, любите Церковь из-за того, что в Церкви всё гладко и чисто? Или потому что в ней Христос? Легкую жизнь христианину никто не обещал. Апостол Павел говорит к Тимофею, что все хотящие жить благочестиво будут терпеть лишения. Все, в Церкви – не исключение.
Тогда что делать, когда опыт христианской жизни горчит, и церковность представляется в переплетении тысяч проблем? Сергей Иосифович Фудель, духовный писатель-философ и исповедник, упоминает о тягостном состоянии, когда образ святой Церкви распадается и вместо нее видится область неверия и нелюбви, внешности без содержания, лицемерия и тщеславной пустоты, оцеживания комаров и поглощения верблюдов, холода и равнодушия души. Человека мучат сомнения и он готов думать, что единственное и величайшее дело, для которого приходил Христос, — созидание Церкви, Непорочной Невесты Божией – не удалось. Это призрак Церкви, её тёмный двойник пытается создать впечатление, что иной Церкви, кроме него, нет. «Обман действовал всегда, — замечает автор, — но более крепкие люди, противодействуя ему, всегда искали и всегда находили истинную Церковь: шли к людям не только правильной веры, но и праведной жизни. Они-то и есть истинная Церковь…»
Второе немаловажное условие. Тот, кто желает хранить в себе святыню истинной Церкви, обязан не только любить и скорбеть о недостатках, но и иметь постоянное покаяние в себе самом. «Не убивал ли я любовь Христову?» Тогда яд двойника перестает действовать. Ибо при постоянстве покаяния, говорит Фудель, любовь неодолима.