Содержание
Боги и звездолеты
Кратко о статье: Верить в сверхъестественные силы — одно из свойств человека. А фантастам ничто человеческое не чуждо. О том, как преломляются боги и религии в фантастических произведениях — жанровая статья Бориса Невского.
Религия в фантастике
Бог умер!
Фридрих Ницше
Они верят. И счастливы.
Джордж Мартин, «Крест и Дракон»
Для фантастов, особенно в США, религия долгое время была сродни сексу, находясь под негласным запретом. Все изменилось после ядерного пламени над Хиросимой и Нагасаки. Ранее лишь Господь мог позволить себе роскошь одним махом уничтожить целые города. Однако в деле массового убийства люди наконец сравнялись с богом. А как насчет всего остального?
Когда-то Айзек Азимов заявил, что фантастику пишут атеисты. Конечно, был Клайв Льюис, чьи тексты насыщены религиозной символикой, а в фэнтези боги вообще встречаются на каждом шагу. Хотя подавляющее большинство произведений о богах относятся к фантастике мифологической, где многочисленные пантеоны вовсе не означают присутствия Господа… Так существует ли подлинно религиозная фантастика?
Немного философии
В фантастике, герои которой не только с упоением занимаются членовредительством, но еще мыслят и чувствуют, есть внутреннее содержание, которое условно можно назвать «философией». Что такое человек? В чем смысл жизни? И вообще, ради чего существует Вселенная? Вечные вопросы, от которых до поиска бога рукой подать.
Спектр религиозно-морально-этико-философской фантастики невероятно широк. От «Божественной комедии» Данте и «Потерянного Рая» Д. Мильтона до «Мастера и Маргариты» М. Булгакова и «Отягощенных злом» А. и Б. Стругацких. И далее, и далее, и далее… Поэтому в нашем обзоре мы уделим внимание лишь произведениям, которые укладываются в привычные схемы НФ и фэнтези.
Рыцари именем Его
Подлинной религиозно-клерикальной фантастики не так уж много. Речь идет о произведениях, авторы которых в прямой или аллегорической форме пытаются изложить существующие религиозные и церковные догматы, как правило, христианские. Пожалуй, наиболее известные и талантливые произведения христианской фантастики — циклы Клайва С. Льюиса «Хроники Нарнии» и «Космическая трилогия», а также его повесть «Письма Баламута» (подробнее — в «МФ» №29, январь 2006).
Из более современного христианского фэнтези можно вспомнить цикл Кристофера Сташеффа про Мага-стихотворца, чья основополагающая идея — противопоставление божественного христианского Добра и сатанинского Зла. И никаких полутонов! Нельзя быть хорошим, если ты не с богом.
Относительно нескучная мораль. |
Есть, конечно, и клинический догматизм, который проявляется, например, в выступлениях ряда церковников против Гарри Поттера. Из книг здесь стоит помянуть недавний роман Никоса Зерваса «Дети против волшебников», в котором приверженность устоям веры доходит до идиотизма.
Главный недостаток таких произведений — в боязни отступить даже на миллиметр от существующих религиозных канонов. Сомнение в Великих Истинах авторами традиционной религиозной фантастики не приветствуется, попытка непредвзятого анализа отметается с ходу как ересь. Вот слово божье, вот священные книги, что еще надо для счастья? Остальное — от лукавого!
Наглядный пример добропорядочного православного фэнтези — недавний отечественный мультфильм «Князь Владимир». В шикарно красивую обертку вложено «житие святых» с главенствующей идеей — чудеса могут быть лишь с небес. А магия — удел нечестивцев и идолопоклонников.
|
Такой подход отталкивает искренне верующих, но мыслящих фантастов, чья сверхзадача — не простое вдалбливание традиционных ценностей в духе воскресной проповеди. Верующие писатели-мыслители не пытаются за ручку привести кого-либо к райским вратам, а надеются подвигнуть читателя к самостоятельному поиску Господа. Именно по этой каменистой дороге, следуя заветам великого остроумца и мыслителя-христианина Г. К. Честертона, пошел Джон Р. Р. Толкин во «Властелине Колец». Профессор прямо называл свой роман «католической» книгой, что не помешало ему при создании мира Средиземья активно использовать дохристианскую мифологию и магию, вовсе не порицая их. Отправился за Толкином и Гай Гэвриел Кей («Гобелены Фьоновара»).
Еще один яркий представитель «мыслящего» крыла религиозной фантастики — убежденный мормон Орсон Скотт Кард. Его великолепный «Голос Тех, Кого Нет» — не просто история о встрече чуждых разумов, но и блестящее размышление о вере, терпимости, искуплении и милосердии. Фэнтезийный цикл Карда о Мастере Элвине более традиционен, в метафорической форме изображая борьбу Бога и Дьявола.
Заступники, милостивцы… |
Если авторы религиозной фантастики делают упор на пропаганде традиционных ценностей и догматов, то цель фантастов-клерикалов — возвеличивание церкви как главной опоры человечества. Самый известный роман клерикальной НФ — «Страсти по Лейбовицу» Уолтера Миллера, где показан мир после ядерной войны, коим жестко, но справедливо управляет церковь. А в православном фэнтези «Анафема» Сергея Чекмаева единственное спасение для России, страдающей от моральной деградации и дьявольских происков, — новые инквизиторы, которые словом божьим и большими «пушками» упокоят навеки любую нечисть.
Несколько лет назад в России выделилась группа авторов так называемой сакральной фантастики. Поначалу речь шла об ответвлении мистической фантастики, авторы которого ставят бога в центр мироздания и не видят во вмешательстве потусторонних сил в нашу действительность ничего невероятного. Затем «сакральные фантасты» разделились на христианское (православное) и «пестрое» (мистическое) течения. Самые яркие авторы сакральной фантастики — ее основатели Д. Володихин, М. Галина, О. Елисеева, Н. Иртенева, и примкнувшие к ним Е. Хаецкая, Д. Трускиновская, В. Каплан, С. Кизюков.
В поисках истины
Еще один пласт околорелигиозной фантастики — писания людей, в принципе почти верующих, но сомневающихся. Условно назовем их книги агностической фантастикой. Если не влезать в философские дебри, то агностики, в принципе допуская существование бога как высшей силы, отрицают возможность его истинного познания человеком. Дескать, бог, возможно, есть, но люди просто не способны уяснить его природу, а значит, любая религия и церковь — чисто человеческие изобретения.
Основные темы агностической фантастики — кризис религиозного сознания, показ несостоятельности церковных догматов и ортодоксального мышления перед морально-этическими нормами настоящей веры, обретение бога путем самосовершенствования и самопознания. Главная идея агностической фантастики — мир, где есть вера и бог (пусть и абсолютно непохожие на то, какими видят их мировые религии), все же лучше реальности, где торжествует безграничный атеизм.
Заметное место занимает роман Джеймса Блиша «Дело совести». Взгляды писателя балансируют на грани между агностицизмом и умеренным атеизмом. По его мнению, ортодоксальное христианство играет негативную роль при развитии современной интеллектуальной цивилизации: герой-священник искренне убежден, что чужая раса — порождение дьявола, и посему должна быть уничтожена.
Верить — не значит бояться! |
Мэри Дориа Расселл в романах «Птица малая» и «Чада божьи» полемизирует с Блишем. В ее книгах также исследуется проблема кризиса веры, ее утраты и нового обретения. Главный герой — тоже священник-иезуит, который участвует в Первом Контакте, что, однако, приводит его к переосмыслению своих традиционных убеждений.
К агностическому фэнтези можно отнести некоторые произведения писателя-гуманиста Клиффорда Саймака, прежде всего роман «Братство Талисмана». По Саймаку, вере нельзя научится, ее надо выстрадать. В «Большой игре» Дэйва Дункана сюжет строится на борьбе традиционных богов и героя-атеиста, который вынуждено встает на путь Мессии. Чтобы победить, ему придется умереть — только так человек может стать богом. Оригинальный гибрид размышлений на тему христианской религии, морали, веры, института церкви и их взаимоотношений со своеобразной магией — фэнтезийная эпопея Кэтрин Курц о Дерини.
К богу можно прийти по-разному.
Любопытно, что агностическую фантастику пишут авторы разных взглядов, среди которых есть и искренне верующие (Рэй Брэдбери, «Человек» и «Огненные шары»), и откровенные атеисты (Гарри Гаррисон, «Смертные муки пришельца»). К агностицизму можно отнести немало ярких фантастических произведений: «Гиперион» Дэна Симмонса, «Пандем» Марины и Сергея Дяченко, «Мелкие боги» Терри Пратчетта, «Князь Света» Роджера Желязны, «Дюна» Фрэнка Герберта…
Ничего святого?
Многие фантасты середины 20 века — традиционные материалисты и атеисты, особенно представители советской и западной технократической НФ. Чаще всего их атеизм пассивен и прост как булыжник: бога нет, а на ответ любые вопросы способна дать лишь наука. Для большинства героев такой НФ, вопрос бога вообще не актуален.
Где-то на грани пассивного атеизма и активного неверия лежат сатира и юмор на теологические темы. Принцип здесь прост: ради красного словца не пожалею и Отца! До чего только не доходит фантазия! В романе «Иегова на буксире» Джеймса Морроу тело Господа находят в Атлантическом океане, причем его мозговые клетки еще функционируют, из-за чего появляются желающие привлечь Иегову к судебной ответственности. Правда, сатира Морроу направлена скорее против современного западного общества, нежели христианства. А зачем бог создал мир? Да просто у него такое хобби. Кто-то мастерит модели самолетов, а Он — целые миры (рассказ «Хобби» Эрика Фрэнка Рассела).
Пошутим с Дьяволом!
Нередко фантасты пытаются объяснить существование бога с материалистических позиций. Варианты достаточно традиционны и предсказуемы: бог или мессия — это инопланетянин, сверхчеловек, суперкомпьютер, некая непонятная аномалия («Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса, «Маски Времени» Роберта Сильверберга, «Евангелие от Афрания» Кирилла Еськова). Герой повести «Се человек» Майкла Муркока, решивший выяснить личность Иисуса, отправляется назад во времени только для того, чтобы быть распятым и стать Христом самому. Впрочем, человек способен превратиться в бога и менее кровавым образом, ибо это просто работа такая (цикл «Воплощения бессмертия» Пирса Энтони).
Наконец, активное богоборчество. Мало просто не верить, надо уничтожить бога, низвергнуть его, стереть даже упоминание о нем. Самый характерный пример — фэнтезийная трилогия Филипа Пулмана «Темные начала».
И на закуску — абсолютный атеизм как осознанный выбор, даже как некая новая теология. Мир лишен всякой логики, но лишь самым отважным доступно трагичное понимание того, что жизнь — всего-навсего одинокая песчинка в равнодушных Песках Пространства и Времени («Солярис» и «Глас Господень» Станислава Лема).
Боги должны умирать вовремя.
Антиклерикалы показывают церковь или отдельных священников как костных душителей свободы и истины. Дескать, проклятые попы, оголтело навязывая давно устаревшие и отжившие правила, строят гнусные козни во имя фанатичной веры или беспринципной корысти («Восстание 2100 года» Роберта Хайнлайна, «Молот и крест» Гарри Гаррисона, тот же Пулман). И если даже появится мессия, то именно церковники с заплывшими мозгами будут в первых рядах его гонителей («Чужак в чужой стране» Хайнлайна). Правда, иногда тотальный контроль клерикалов над прогрессом оказывается благом для человечества («Павана» Кита Робертса).
Лики веры
У фантастики, смысловое или сюжетное наполнение которой связано с религией, есть букет излюбленных тем. Некоторые связаны с вечными вопросами бытия, иные основаны на традициях мировых религий.
Клянусь Святым Айзеком!
На первый взгляд, религии неизменны. Однако с течением времени меняются сами люди, их взгляды и представления. Каким богам они будут поклоняться спустя века? О чем молить? Во что верить?
Какой бы «новой» ни выглядела фантастическая религия, в основе ее — призраки прошлого. Традиционный миф о приходе мессии в псевдоисламском мире далекого будущего приводит к типичному исходу — религиозной войне-джихаду («Дюна» Ф. Герберта). И подобно новому Кецалькоатлю, робот с потерпевшего крушение земного звездолета принимается аборигенами чужого мира как Посланник Небес («Последний истинный бог» Лестера Дель Рея).
Боги принимают разные обличья. В надежде обрести Вечную Истину паломники со всей Вселенной стекаются в храм инопланетного бога боли и страданий Шрайка («Гиперион» Симмонса). Император, скрестившись с нечеловеческим существом, превращается в бессмертного, которого люди нарекают богом («Бог-император Дюны» Герберта). После гибели цивилизации в атомном огне оставшиеся в живых поклоняются виновникам мировой бойни («Господь Гнева» Ф. Дика и Р. Желязны). А хитрый мошенник организует Церковь святого Иуды, к чьим стопам радостно припадают толпы уверовавших («Крест и Дракон» Дж. Мартина).
Потребность в вере — свойство существа разумного, ибо только ему ведомы сомнения. Когда в результате научного эксперимента у подопытных шимпанзе инстинкты трансформируются в разум, они находят себе бога — в виде одного из своих умерших создателей («Пастырь» Р. Сильверберга). А если искусственные существа преодолеют путь от заданной программы к интеллекту, им тоже понадобится предмет для поклонения. Роботы и компьютеры могут быть самыми ярыми приверженцами традиционных человеческих верований, например христианства («Иуда» Дж. Браннера, «Поиски святого Аквина» Э. Бучера), даже стать Папой Римским («Добрые вести из Ватикана» Р. Сильверберга, «Проект Ватикан» К. Саймака). Робот-герой романа Фрица Лейбера «Серебряные яйцеглавы» регулярно поминает всуе святых Айзека, Жюля, Герберта, Карела, Рэя, Станислава и Норберта. Имена шести фантастов и «отца кибернетики» Норберта Винера узнает любой истинный поклонник НФ.
Конец — делу венец!
Одна из излюбленных тем фантастики — эсхатология, учение о конечности мира и человека. Для фантастики на религиозные темы годится не всякий конец света, а только мистический — с роковыми пророчествами, знамениями и волей провидения.
Частенько фантастам и не требуется придумывать ничего — достаточно использовать реальные религиозные модели. В основе романа Р. Желязны «Создания света, создания тьмы» — принципы, заимствованные из древнеегипетской теологии. А Нил Гейман в «Американских богах» показывает современный вариант Рагнарёка.
Безоглядное вмешательство науки в мистическую суть Вселенной также может привести к печальным последствиям. В рассказе Артура Кларка «9 миллиардов имен бога» дотошные людишки расшифровали все существующие имена Единого Господа — вот только в результате погасли все звезды во Вселенной…
Большинство религий предполагает, что существование человека не заканчивается с его физической смертью. И вот уже каждый из когда-либо живущих пробуждается на берегах Великой Реки, где людям предоставляется шанс начать все заново («Мир Реки» Ф. Фармера). Нечто вроде альтернативной реальности ждет людей после смерти и по Джону Гранту (роман «Мир»). Более технологичен в своей метафизической фантазии «На крыльях песни» Томас Диш: загробной «жизни» можно достигнуть с помощью научных разработок. Истинный Ад оборачивается гротескной вариацией придумки Данте (роман «Ад» Дж. Пурнелла и Л. Нивена). А ёрник Хайнлайн прозаически считает, что на том свете нас поджидает бюрократия покруче земной («Иов, или Осмеяние справедливости»): только успевай бланки заполнять да в очередях стоять. А куда спешить? Ведь впереди — вечность.
* * *
Фантастических книг с религиозным подтекстом немало, даже если в некоторых из них слово «бог» невозможно разглядеть через самый сильный микроскоп. А так как никто доподлинно не знает, существует ли он на самом деле, поиск божественного начала часто лишь прикрывает попытку познания человека и окружающего его мира.
Инопланетяне, роботы и христиане. Религия в научной фантастике
Научная фантастика и религия — две вещи, на первый взгляд, если и не вовсе несовместимые , то — из разных сфер. Религия — это что-то из Средневековья, с монахами и церемониями, научная фантастика — про будущее, где как многим казалось (или даже кажется до сих пор) религии не будет. С тем большим наслаждением я представлю вам несколько научно-фантастических романов на религиозные темы. Но перед этим скажем несколько слов об отношениях этого жанра и религии.
Если научная фантастика ничего не говорит о религии, то это ее прокол. Религия — существенная часть человеческой природы и культуры, созданной человеком. Поэтому как бы автор не относился к религии, придется о ней говорить — что-то же с ней будет происходить в будущем?
С другой стороны, если христиане вообще и христиане-творцы в частности не обращают внимания на один из популярнейших жанров — то это прокол христиан. «Вывести» христианство из средневекового контекста в контекст будущего или попросту воспользоваться миссионерскими и апологетическими возможностями популярного жанра — это задача, которую с очевидностью должна на себя брать христианская культура.
Кажущаяся несовместимость научной фантастики и религии кроется в столь же кажущейся несовместимости науки и религии как таковых. Про невероятную путаницу в отношениях религии и науки мы уже когда-то писали. Здесь добавим только, что в силу многих исторических и культурных причин многим нашим современникам религиозная вера предствляется глупостью. Единсвенный лик истины, принимаемый ими — «научный факт». Тем не менее, природа человека не изменилась и он остается существом религиозным.
Как результат — религиозная жажда, вытесненная в бессознательное, дает о себе знать в самых неожиданных местах, как и следует вытесненному. В ангелов верить нельзя, зато можно в пришельцев — нечеловеческих существ, прилетевших с небес. В Бога — нельзя, но можно в «Силу», как в «Звездных войнах». Мистические опыты невозможны, никто не бывает восхищен до седьмого неба — но возможны межпланетные путешествия — в иные миры.
Самый неприятный пример — сайентология, которая является научно-фантастическая религией. Людям кажется, что научная фантастика бесконечно далека от религии, но в реальности она — суррогат религии.
Прежде чем перейти к перечню книг, посоветуем прекрасный проект Богослов.ру — «Религии вымышленных миров». Это ряд исследований религиозности в разных фантастических мирах — от сочинений Лавкрафта до «Гипериона».
Другое небо
Сборник зарубежной научной
фантастики
Сборник рассказов в жанре научной фантастики, каждый из которых так или иначе касается темы религии, например, судьбы религии в будущем.
Многие произведения бесконечно далеки от христианства, некоторые, пожалуй, просто неудачны, иные кажутся даже кощунственными. Но несколько шедевров — «Валаам», «Поиски святого Аквина», «Битва», «Человек» и другие — с лихвой это окупают.
«Гимн по Лейбовицу»
Уолтер Миллер
Классика научной фантастики. Лем в своей «Фантастике и футурологии» приводит роман Миллера как единственный достойный пример «метафизической фантастики и футурологии веры».
Человечество пережило глобальную катастрофу. Выжившие отброшены на столетия назад. Единственный институт, сохраняющий цивилизацию, — Церковь.
«Птица малая»
Мэри Расселл
Один из самых заметных научно-фантастических романов последних лет. Умно и тонко проработанный сюжет, превосходный и необычный образчик жанра. Необычный вот почему: «Птица малая» — один из немногих примеров религиозно-философской фантастики: контакт с другими мирами осуществляют христианские миссионеры.
Цикл романов Скотта Орсона Карда об Эндере — один из самых ярких образчиков современной фантастики («Игра Эндера» получила премию Небьюла-85, премию Хьюго-86, премию Гамильтона-Бреккетт-86, премию SF Chronicle Readers Poll 86; «Голос тех, кого нет» — Небьюла-86, Хьюго-87, Локус-87, SF Chronicle Readers Poll 87). Начавшийся с «Игры Эндера» как почти детская, приключенческая космическая фантастика про вторжение инопланетян от романа к роману цикл становится все более серьезным и глубоким. Философская, социальная, психологическая проза и что особо интересно — религиозная, «неприкрыто» теологическая. Главные темы — Контакт с Другими, в частности — религиозная сторона Контакта (другая раса принимает христианство, несмотря на противодействие некоторых клерикалов; богословские проблемы вокруг этого и т. д.), проблематика мира и насилия, (цикл начинается с уничтожения целой расы и главный конфликт — не будет ли уничтожена другая), смерти, любви и семьи, греха, ответственности за грех, жажды искупления.
«Зачем их звать
обратно с небес?»
Клиффорд Саймак
Социально—философская фантастика. Большинство людей добровольно впали в анабиоз, поверив в обещания будущего бессмертия. В романе рассказывается о расследовании злоупотреблений Центра по анабиозу.
Протестующие против потенциального бессмертия исходят из христианских взглядов на смерть (и бессмертие).
Замечательно, как Саймак показывает их веру, веру современных людей:
«…Его, наверное, просто не существует, и я ошибся в выборе пути, взывая к несуществующему, и к несуществовавшему никогда Богу. А может, я звал не тем именем …
… – Но они говорят, – усмехнулся человек, – про вечную жизнь. О том, что умирать не придется. Какая же тогда польза от Бога? Зачем тогда еще какая-то жизнь?…
…И почему она, Мона Кэмпбел, должна в одиночку искать ответ, дать который способен только Бог – если он существует?…»
Пожалуй, эта черта — совмещение грусти, неуверенности, веры, отчаяния — самая привлекательная в романе. Главная тема его, как наверное уже понятно, — социальное и экзистенциальное положение человека перед возможностью изменения своей биологической природы.
«Книги Нового Солнца»
Джин Вулф
Пожалуй, этот роман — главное достижение Вулфа — писателя, которого называют лучшим фантастом нашего времени, если не лучшим англоязычным писателем вообще (его сравнивали с Набоковым, а Ле Гуин называла его новым Мелвиллом).
Здесь мы разместили все четыре романа цикла «Книги нового солнца» и «И явилось новое солнце» — финальную книгу эпопеи о Северьяне. Жанр этих книг иногда определяют как «научное фэнтези»: далекое будущее, где человечество деградировало и «впало в Средневековье». Сюжет образуют странствия палача (!) Северьяна.
Первое, что стоит отметить: реалистический мир, при этом крайне необычный и живописный. Серию эту можно при желании причислить к психологическому роману или даже роману воспитания. Но шедевром эту книгу считают все же за чудесный барочный язык, композицию, сложную сеть мотивов, систему загадок и ловушек.
В саге о Северьяне находят много христианской символики. Отметим только две вещи. Сам Вулф говорил, что он написал роман о «христианине, а не о Христе»; то есть путь Северьяна — от палача до условного «праведника» (но все намного сложнее) — вот суть романа. В одном из интервью Вулф говорил: «В «Книгах Нового Солнца» я хотел показать человека, специально воспитанного делать страшные вещи и смогшего изменить себя изнутри; поэтому я сделал его палачом и придумал Гильдию палачей».
Второе, интересное и тревожное одновременно, — «первотолчок», породивший замысел романа: Вулфу пришло в голову, что Евангелие только один раз показывает, как Христос делает что-то своими руками — бич.
Странные, мудрые, смешные истории Лафферти больше всего своими причудливостью и юмором напоминают творчество Честертона. Их отличает такое же глубокое и светлое христианство.
При этом далеко не все рассазы Лафферти — «специально» христианские, но, безуслонво, они принадлежат перу писателя-христианина.
«Надвигается беда»
Рэй Брэдбери
Этот роман нельзя в строгом смысле причислить к научной фантастике, это скорее — «триллер», или как часто говорят (отвратительно, на мой взгляд) — «мистика».
Известно, что Брэдбери, классик фантастической литературы, был христианином. Во множестве его произведений без труда угадываются христианские мотивы — помимо того, что все его творчество так или иначе проникнуто христианским видением.
«Надвигается беда» — один из самых ярких примеров подлинно христианского романа. Кроме того, нельзя не упомянуть фирменную атмосферу книг Брэдбери — светлую и грустную одновременно; захватывающий сюжет и глубокие размышления о Добре и Зле.
Романы Филипа Дика
Филип Дик — один из главных авторов научной фантастики, да и просто мировой литературы. Научно-фантастические приемы играют у Дика роль чисто вспомогательную: пришельцы, марсианские колонии, космолеты — всё это скорее декорации бедного театра, где играют гениальные пьесы.
Главное в творчестве Дика — христианство. «Последний враг истребится — смерть» — это почти его идея-фикс. На личном уровне — одиночество и разобщенность, бессмыслица жизни; на общественном — злая власть сильных и богатых мира сего; на онтологическом — чудовищная иллюзия, смерть и тление. Этим врагам Дик бросает вызов.
В реальной жизни Дик был христианином, хотя его христианство часто принимало очень своеобразные формы. Поэтому мы здесь предлагаем не все его творчество, а главные романы, наиболее удачные с художественной точки зрения и цельные с философской.
«Лейтесь, слезы…» — «лейтесь, слезы, из пустых глазниц! Отныне вечно буду слышать я Тоскливый крик полночных черных птиц, Изгнанье, одиночество…, тоска» — один из самых грустных романов Дика. Есть что-то закономерное в том, что в итоге он выходит, может быть, и самым светлым, «человечным». Здесь есть все фирменные приемы Дика — господство сильных мира сего, чудовищная власть иллюзии, переходы от реальности к не-реальности. Но суть романа — человеческое одиночество и его преодоление.
«Три стигмата Палмера Элдрича». Как и почти всегда у Дика, речь идет о силах зла, разрушения, тления — здесь сосредоточенных в странном существе по имени Палмер Элдрич.
«Снятся ли андроидам электроовцы?» — роман о «человеческом в человеке». Главный герой, охотник на андроидов на почти разрушенной Земле. Но как определить — кто человек, а кто андроид? Что определяет человечность? На заднике действия — охоты людей на андроидов и андроидов на людей — мир, все больше погружающийся в разрушение и засыпаемый пылью.
«Помутнение»: «Можешь дать мне десяток смертей? Город смерти, подумал Фред, рассматривая рисунок. Вот что я вижу — смерть, и не в единственно верном варианте, а повсюду. Маленькие безногие киллеры на тележках… — Это и есть смерть, — сказал еще кто-то, — когда смотришь на то, что перед глазами, и не можешь отвести взгляд. Какая бы чертовщина там ни была, ты не в силах ничего изменить, посмотреть в сторону. Остается только смириться и принять то, что есть». Здесь силы смерти и зла сосредоточены в «смерти» — наркотике (это творение Дика — может быть лучший «антинаркоманский роман»). Главный герой пройдя бесчисленное количество препятствий и мук все же смог достичь источника производства Смерти.
«Сдвиг времени по-марсиански» — в этом романе постоянная мысль Дика — ужас перед тлением, борьба с ним выражена с великолепной силой. На личном уровне — как безысходности, одиночества, скуки, на общественном — как разрушением, причиняемой капитализмом и властью, с самим тлением как реальной онтологической силой. И все же, героям романа удается победить тление.
«Убик». Чтобы не «продавать» сюжет, обойдемся самыми общими словами. Как почти и в любом романе Дика — но здесь с особой ясностью и силой — «Убик» повествует о борьбе с миром иллюзии, тления, смерти, зла. «Убик» же сам по себе, является чем-то вроде символа Бога. Один из самых удачных и необычных научно-фантастических романов.
«Господь Гнева» — человечество почти уничтожило себя в ядерной катастрофе. Человек, запустивший ее, объявлен Господом Гнева, воплощением «истинного Бога», Бога зла и смерти. Христиан почти не осталось. Один из них отправляется на поиски «Господа Гнева».
Роман написали вместе два выдающихся автора — Филип Дик и Роджер Желязны.
«Лабиринт смерти» — шедевр Дика, в котором может быть лучше всего видно его христианство: впрочем, чтобы это понять надо прочитать весь роман.
Подписывайтесь на канал Предание.ру в Telegram, чтобы не пропускать интересные новости и статьи!
Присоединяйтесь к нам на канале Яндекс.Дзен!
Автор статьи: Владимир Шалларь
Редактор медиатеки «Предание.Ру». Пишите: shallar@predanie.ru.