Содержание
«Страшный Суд» в Якутске
ИА SakhaNews. В 2006 году в Преображенском храме Якутска по благословению ныне покойного епископа Якутского и Ленского Зосимы появилась картина — панно «Страшный Суд» Павла Рыженко, художника школы Ильи Глазунова. Предлагаем вашему вниманию беседу корреспондента ИА SakhaNews Ольги Сергеевой с преподавателем Якутского духовного училища иеромонахом о.Ефремом Пашковым.
– Приходя в Преображенский храм, я подолгу смотрю на эту картину, и каждый раз находится повод для размышлений, навеянный её образами. В этот раз я рассмотрела лицо человека, к которому, как мне кажется, с участием, наклонились ангелы. Отец Ефрем, это ведь Пушкин?
– Вполне возможно. Церковь осуждала дуэли, но перед смертью Пушкин исповедался, причастился, простил своего убийцу. В жизни великого поэта было много разных событий, но умер он христианином. А Господь готов простить, если человек искренне раскаивается в своих заблуждениях, воспринимает добрые намерения, даже мысли.
Большинство русских писателей были православными, как Фёдор Михайлович Достоевский. Патриарх якутской литературы Дмитрий Кононович-Суорун Омоллоон, будучи на больничной койке, страдая от болезни, работал над переводом Священного Писания на якутский язык, до самого конца исполняя служение Церкви и своему народу…
– Есть ли аналогичные произведения церковного искусства в других российских храмах?
– Вспоминается «Страшный Суд» Виктора Васнецова – роспись одного из православных храмов в Киеве. Отличие работы Рыженко от древних изображений и фресок Васнецова в том, что, придерживаясь сюжетной линии Страшного Суда, художник изобразил, в основном, людей ХХ века. В этом нет ничего удивительного, и раньше в истории православного искусства наблюдалось подобное: к примеру, в Греции есть храм, где изображён святитель Лука Войно-Ясенецкий (его очень почитают православные греки), которому Ленин отрезает бороду. Символически это действие означает большевистские гонения на святого (к тому же великого хирурга, проводившего блестящие операции будучи заключённым, – SN) – пытки, ГУЛАГ.
Картина делится на две части, Восток и Запад, над ними – Господь, рядом с Ним Пресвятая Богоматерь и Иоанн Креститель – лучшие представители рода человеческого, достигшие высшей святости. Они молят Бога за людей, своих собратьев по плоти. По обе стороны от Господа апостолы, которым Он однажды заповедал: «Вы будете судить двенадцать колен израилевых». Этот момент и изображён на картине.
– А почему такое деление – Восток и Запад?
– Восток в православии традиционно ассоциируется с Царством Божиим, на востоке родился Спаситель. На западе заходит солнце, Запад – антипод Востока.
Восток на картине – это Россия: кресты, шатровая церковь, царская семья, множество людей, среди которых матрос с подлодки «Курск», несущий свой крест, святые, офицеры, солдат Евгений Родионов, отказавшийся снять крестик, как требовали ваххабиты, наши земляки – якутский инок Алексий Оконешников, служивший в русско-японскую войну на крейсере «Рюрик», женщины в национальных костюмах, святитель Иннокентий (Вениаминов), патриарх Тихон, ангел, беседующий с казаком, ветеран, честно трудившийся и храбро защищавший Родину от фашистских захватчиков, разбуженный в могиле трубами архангелов…
Рядом с царской семьёй – святой Серафим Саровский, за необыкновенные любовь и доброту именуемый пасхальным старцем, и преподобномученица великая княгиня Елизавета Фёдоровна. В память об убитом народовольцами муже великом князе Сергее Николаевиче она основала в Москве Марфо-Мариинскую обитель, где как Мария служила Церкви, как Марфа – обездоленным. Свою земную жизнь она закончила в Алапаевске, отказавшись от предложения покинуть Россию, переданного через германского посла, вместе с сыновьями Великого Князя Константина Константиновича её сбросили в шахту.
Чаша в руках царевича Алексея – это символическая чаша страданий, которую испил Император, чтобы спасти российский народ.
– Изображённый позади Евгения Родионова человек – явно мусульманин.
– Когда генерал Алексеев, адмирал Колчак и некоторые другие высшие воинские чины предали Николая II, верными ему остались хан Нахичеванский, командир Кавказского корпуса граф Келлер, о чём каждый из них направил телеграмму Императору, которые ему не передали. Естественно, что Павел Рыженко, монархист по убеждениям (как и Илья Глазунов), не мог не найти места на картине для мусульман, к тому же наших соотечественников… В этой связи приведу случай, о котором мне рассказал о. Олег Стеняев из Москвы. Однажды в Новосибирске местный мулла спросил о. Олега: «Как вы думаете, когда исчезли басмачи?» Оказывается, в 1970-е годы. Последний из басмачей, совсем уже старый, сказал молодому тогда мулле: «Я давал присягу Императору на Коране и не могу нарушить её»…
– Интересно, что слева на картине, где изображён Запад, нет крестов. Припоминаю, как на дискуссиях международного клуба «Валдай», проходивших в 2009 г. в Якутске, которые мы, журналисты, наблюдали в режиме on-line, немецкий политолог Александр Рар заявил, что Европа стоит на столпах рационализма и просвещения. Получается, христианские ценности более не доминируют в христианской Европе…
– Европейский Суд постановил убрать кресты с общественных зданий в Италии, что вызвало возмущение всего итальянского народа. Становление Италии как самостоятельного государства состоялось в огромной степени благодаря католической церкви…
Слева от Создателя на картине тоже идёт воскресение из мёртвых, но крестов там действительно нет. Здесь изображён другой мир: женщина, к которой тянет руки ребёнок с нимбом мученика, – символ преступления (аборта, самоубийца, затягивающий петлю на шее, делец, ловящий пачки долларов, и … российский интеллигент в костюме 1900-х гг., который никогда не верил в Бога, бранил «попов» и ратовал за просвещение (в его понимании). А тут загудели трубы и начался Страшный Суд, над самой возможностью которого он так хлёстко язвил когда-то…
– А в центре картины перед весами со свитками добрых и злых дел, в напряжении стоит сам художник…
– Бог дарует каждому свободу выбора. Человек волен в своих поступках, но потом, если он свою свободу употребил во зло, не надо будет упрекать кого-то. Бес тоже будет мучиться, но он бессилен против Господа и мстит человеку особо, за то, что человек – любимое творение Бога, займёт его бывшее место на Небе, где когда-то был он – высший архангел и херувим, потом так низко падший. На Страшном Суде, когда тело и душа каждого снова воссоединятся, будет воздано всем по заслугам. В наших силах творить добро сейчас, в земной жизни.
Кончина Павла Рыженко
16 июля скончался Павел Викторович Рыженко.
Смерть Рыженко — это, конечно, удар. 43 года. Инсульт. Господи!
Надеюсь, что то, что Господь прибрал его в дни памяти Царя Мученика и преп. Сергия, которым он посвятил многие свои работы — это знак милости.
Последние мысли его были о Стрелкове позавчера. Оказывается они вместе делали картину «Стоход». Стрелков консультировал по форме.
Царствие Небесное великому Художнику! Прости все прегрешения вольные и невольные! Подай вечный покой как на этой картине «Ослябя».
***
Павел Рыженко об Игоре Стрелкове…
14 июля
2014
Вот уже три месяца как ведет войну Новороссия — форпост Великой России. Как я понимаю, лучшие люди России не на словах, а на деле исполненные мужества, доказывают всему миру, что чудо воскрешения Великой Святой Руси — это не миф. Вот хотел бы я рассказать историю, которая случилась со мною год назад.
Я начал работу над картиной «Стоход», шел сентябрь 2013 года. Столкнулся с множеством проблем, связанных с передачей тонкостей формы русской императорской гвардии. Я поделился этими проблемами со своим другом Анатолием.
«Дружище, я к тебе пришлю своего друга, который всё знает о форме русской армии. Жди через пару дней!» — сказал Анатолий.
И вот пролетели как минута эти дни. В один из сентябрьских деньков в мою мастерскую заходит человек, представившийся просто — Игорь.
Меня сразу поразил его вид. Внешне такого человека можно было бы спутать в толпе, он ничем не выделялся. Скромность и обыденность его одежды чем-то напоминала униформу научного сотрудника из НИИ 80-х годов. Рубашка, выпущенная воротом на дешевый свитер, застегнутая до последней пуговицы, серые брюки. Столь ценимая в Москве точка опоры, т.е. обувь, не выдавала в нем скрытого миллионера. Лишь лицо произвело на меня такое впечатление, что я потерял на мгновение дар речи. Это было подлинное лицо русского офицера. Подчеркиваю, русского! Не советского и не россиянского, а русского!
Открытый лоб, короткая стрижка, слегка печальные глаза, худощавость и одновременно округлость нижней части лица. Маленькие, ровно подстриженные, холеные усики.
Речь твердая, очень четкая, но при этом какая-то застенчивая. Вообще соединение застенчивости и твердости, легкая картавость, полное отсутствие столь модного сейчас матерка закругляли этот портрет в образ некоего инопланетянина, случайно оказавшегося в центре Москвы.
Я сдружился с Игорем. Мы вместе работали над картиной «Стоход». Я — как художник, Он — как консультант по форме…
Прошло несколько месяцев и он так же внезапно исчез, как и появился. И вот — Крым, затем Славянск… Замелькали портреты героев сопротивления. И вот, всматриваясь в один из них, я уловил знакомые черты. Тот же грустный и одновременно твердый взгляд, те же усики, та же худощавая округлость нижней части лица.
Игорь Иванович Стрелков, Вы позволили мне иметь счастье быть с Вами знакомыми. Если Вы прикажете, я завтра же оставлю кисть и отправлюсь под Ваше командование в сражающийся Донбасс.
Прошу всех, кто любит Россию, помолитесь о великом человеке с печальным и твердым взглядом — Игоре Ивановиче Стрелкове.
Я о Рыженко написал статью в 2008 году, когда увидел его «Страшный Суд». Её потом перепечатала газета Завтра.
ХУДОЖНИК НА ВЕСАХ ВЕЧНОСТИ
В субботу Господь судил мне оказаться в Манеже на выставке Павла Рыженко, проходящей в рамках выставки «Московская семья: традиции и современность». Узнал я о ней за неделю до того в Свято-Даниловом монастыре, где можно приобрести репродукции многих картин этого замечательного художника. И надеялся «вживую» увидеть его «Куликовский» и «Царский» циклы, портреты Иоанна Грозного и Алексея Михайловича, и великолепную картину-икону «Выбор Веры. Мученичество святого Георгия», и его легендарный первый шедевр – «Битву на Калке»…
Павел Рыженко — потрясающий исторический живописец. Его отличает умение рисовать (в наше безумное время этот нормальный для художника навык есть у единиц, так что приходится оговаривать специально), исключительное искусство в выстраивании сюжета, идеи, мета-смысла картины, потрясающее умение выписывать детали, любовь к вещам и умение охарактеризовать ситуацию именно через вещь, тонкий юмор, построенный на игре человека с природой («Муравейник», кот в ногах Алексея Михайловича, ежик под рукой Пересвета накануне Куликовской битвы)… Кто-то сказал, что Рыженко – это Семирадский, Суриков, Васнецов и Нестеров «в одном флаконе». И действительно, уже того, что было создано художником в предшествующие годы достаточно, чтобы обеспечить ему место в первом ряду гениев русской живописи…
И это место было бы тем более выдающимся, что Рыженко редкий искренне православный и искренне патриотичный из русских исторических реалистов, многие из которых некогда, употребили свой талант скорее для разрушения и уничижения русской истории, а не её созидания. Так что ожидания от этой встречи с искусством замечательного живописца были большими…
Но то, что я увидел, меня совершенно потрясло и перевернуло. Я знал о Рыженко как о мастере портрета, исторической и духовной картины, но не о Рыженко как об идеологическом иконописце. «Страшный Суд» Рыженко — это настоящий переворот в русском искусстве. Он потряс и тем, что художник выразил и мои тоже мысли о Боге и России и тем, как мастерски и смело это сделано.
«Страшный Суд» — это роспись западной стены для кафедрального собора Якутска, написанная по благословению епископа Якутского и Ленского Зосимы. Рыженко рассказывает, что сразу предупредил, что не сможет написать «каноническую» в смысле воспроизведения древних образцов работу. Но владыка сказал, чтобы художник не сомневался — современному человеку важнее увидеть икону в актуальных формах, главное, чтобы был сохранен святоотеческий дух. Радостно слышать сегодня о таких архиереях, которые избирают путь подлинного актуального консерватизма – консерватизма и патриотизма в духе со смелостью формы, способа донесения до людей Истины.
И Рыженко блестяще исполнил благословение, хотя и пережил немало искушений, в том числе и едва не унесшую его в могилу болезнь. Диаволу было против чего воевать – неверию, русофобии во всех ее формах от либеральной до гитлеристской, теплохладности и «христианству широкого профиля» нанесен страшный удар. «Страшный Суд» — картина в традиции таких произведений русской иконописи как «Церковь Воинствующая» — вечное содержание облеченное в злободневную политическую форму, которая именно благодаря этому становится не просто политической. В этой иконе прекрасная формула, как-то встретившаяся мне в Интернете: «проведение Страшного Суда в интересах русского народа» отлилась в великолепный иконический образ.
Господь и апостолы судят мiр. Перед Господом умоляют Божия Матерь и Иоанн Креститель. Справа и слева от Него — воинство небесное. Слева от Христа — легионы Константина, древние мученики и древнерусские витязи. Справа — Христолюбивое Воинство России, где нашлось место и солдатам Первой Мировой и десантникам Второй Чеченской.
В центре композиции — грешник, в образе которого Рыженко изобразил себя. Он в ужасе смотрит на весы в руках ангела, на которых чаша бесовская явно перевешивает чашу ангельскую, бесы крючьями тянут её вниз. Но он не видит, что над его головой ангел поднимает свой свиток, который может перевесить все бесовские.
Одесную Господа (то есть слева от зрителя), происходит всеобщее воскресение мертвых, торжествует Святая Русь, осеняемая шатровой церковью. Из могил встают русские люди разных эпох и радостно приветствуют друг друга — большим потоком они направляются в рай, предводительствуемые Царственными Мучениками и батюшкой Серафимом, — в этом потоке можно увидеть и Суворова, и молодого моряка с «Курска». А чуть ниже — ребенок молится у могилы со звездой… могилы не атеиста и безбожника, но воина погибшего за Родину в Великой Отечественной Войне, поднимает свой крест мученик Евгений Родионов, на его горле следы убийства его врагами Божьми. А рядом из могилы встает осеняя себя крестным знамением заслуженный ветеран имеющий некоторые черты сходства с И.В. Курчатовым, отцом русской бомбы. Ангел указывает на идущего ко Христу Царя Мученика некоему бритоголовому длиннобородому человеку восточной внешности, который присутствует и на картинах царского цикла Рыженко.
Ошую Господа (то есть справа от нас) — туда спускается древний змий (канонический для православной иконографии Страшного Суда — вообще канон в смысле наличия обязательных образов и фигур Рыженко соблюдает достаточно точно), там полыхают развалины нового Вавилона — небоскребы Америки, вместе с её Статуей Свободы, её Арлингтонским кладбищем и вертолетом «Апач», который бессильно пытается сопротивляться Ангелу с Монограммой Христовой на щите. Внизу воскресают только для того, чтобы оказаться в Геенне ренессансный алхимик, горделивый фарисей, самоубийца, гламурный педераст с баксами на груди, другие враги Божии. Если Одесную люди встают из могил с крестом, то ошую, из разных «светских» могил.
Особенно потрясает образ блудницы грудь которой вымазана в крови от прикосновений убитых ею во чреве детей. Тут художник нашел тонкую деталь (Рыженко мастер очень глубокой детали), чтобы выразить не просто абстрактную идею блуда, а идею предельно актуальную — блудница одета в деловой костюм и на груди у нее бейджик, то есть это карьеристка, делавшая аборты, чтобы дети не мешали её преуспеянию…
В картине нет никакой «глазуновщины» в том смысле, в каком это выражение было запущено, чтобы хаять всю русскую патриотическую живопись. Рыженко – ученик Глазунова, но идет дальше учителя в синтезе блестящей живописной техники и глубокого истинно русского содержания. Тут не глянцевый набор склеенных вместе картинок «анфас», а строго выверенная, целостная, согласованная композиция, подчиненная одной общей идее, каждая часть исполнена с присущим Рыженко фантастическим живописным мастерством, но все вместе они «собираются», не распадаются на обрывки. В этом смысле «Страшный Суд» Рыженко прочитывается нашим современником как целое даже лучше, чем древние иконы, язык которых большинству непонятен.
А Рыженко умеет делать непонятное понятным не роняя уровня и не теряя глубины. В двух довольно толстых книгах отзывов восторженные благодарности не только от пенсионеров и «профессиональных патриотов». «Круто», «клёво», «аффтар жжошь!», «панравилась» — расписываются ставя смайлики «Кати из 6 Б» и даже «Коли из 3 класса». Побывавшие здесь школьники, на которых, казалось бы, нет никакой надежды, отнюдь не глухи к такому настоящему, несентиментальному и нелукавому искусству. Искусству, которое, кстати сказать, не боится быть «красивым».
Это вообще удивительное стратегическое преимущество современной России. Мы еще умеем делать вещи, которые уже совершенно разрушены на Западе. Епископ Венский Иларион (Алфеев) потряс музыкальный мир, создав великолепные «Страсти по Матфею», стоящие на уровне лучших образцов классической музыкальной традиции. Рыженко своими работами не только восстанавливает, но и «переустанавливает» великую русскую живопись, исцеляя ее от интеллигентской фиги в кармане. Православие, Самодержавие и Народность — тема его картин без двусмысленности и двоемыслия. Но при этом Рыженко не художник «субкультуры», считающий, что благие намерения вполне искупят художественную неряшливость. Это именно Художник. Художник по какому угодно гамбургскому счету. И остается поздравить Россию с рождением Художника.
Кстати отрадным фактом является то, каким образом вообще оказалось возможным, что столь смелая и «неполиткорректная» экспозиция стала центральным событием официозной выставки в Манеже. Этим мы обязаны новой первой леди — Светлане Медведевой. «- Если бы не Светлана Владимировна, моих работ на этой выставке не было бы, — поделился Рыженко с прессой — Самостоятельно художникам почти невозможно пробиться на большие площадки. А теперь мои работы смогут увидеть тысячи людей». Меня этот факт обнадежил. Может быть либералы зря так потирают руки, ожидая «нового царствования» и надеются на то, что оно станет эпохой «перестройки».
Выставка в Манеже будет работать до 3 мая, выставка Рыженко – точно до 30 апреля. Позже не знаю. Так что собирайтесь в ближайшие дни и спешите туда. А с 18 мая по 27 выставка будет работать уже в Санкт-Петербургском Манеже.
***
А сейчас в дороге из Белоруссии настучал подскакивая на ухабах некролог, который, надеюсь, скоро увидит свет в «Известиях»:
Рыженко дебютировал в 1996 году полотном «Калка» — посвященным одному из страшнейших военных поражений в русской истории. Гордый победитель Субудай рассматривает связанного, истерзанного, но не покоренного русского князя, смиренно принимающего свой мученический крест в воздаяние за гордыню и княжеские раздоры. На заднем плане – выстроенная из тел русских пленников пирамида для пирующих завоевателей. Тщательно выстроена композиция, выписаны каждая деталь костюма и пейзажа. Картину можно разглядывать часами.
Русское средневековье и его битвы становится одним из важнейших в творчестве художника. Настоящий шедевр – «Победа Пересвета» (2005), где после эпохи советской секуляризации, воссоздан подлинный образ богатыря — смиренного монаха по благословению преп. Сергия принимающего смертный бой не отвлекаясь от умной молитвы. На лице Пересвета сокрушившего врага нет ни ярости, ни ликования, только чувство исполненного послушания.
Напротив — полна напора, динамики и торжества атака засадного полка в «Поле Куликовом» (2005). Образ трудной победы. Удар дружины в момент полного изнеможения русской рати буквально разметал татар и генуэзцев, соединившихся в причудливом западно-восточном походе против Руси.
Рыженко очень антиреволюционный и антивоенный художник — что может показаться парадоксом для баталиста. Для него война — это перерыв в тихой и молитвенной, наполненной простыми радостями и красивыми вещами мирной жизни. В этот мир и врывается зло и смута, чтобы убивать и мучить людей и ломать вещи. Подвиг нужен чтобы остановить зло. Война нужна для того, чтобы всех не убили. А революция — это безумие, морок, от которого нужно пробуждение.
***
Кстати с момента кончины уже сутки прошли. Кто-нибудь слышал о соболезнованиях президента и премьера столь спешливо оплакавших Новодворскую? Или раз не вонючий русофоб, а творец русской красоты, то чином не вышел?
БЫТЬ!
фрагмент
В зале стояла гулкая апокалиптическая тишина. Гигантские размеры живописного панно — двенадцать на шесть метров, занимавшего большую часть правой колоннады, могли бы поразить сами по себе. Но первоначально поражали именно звучные образы этого живописного монумента, и только потом в сознание входили его непривычные масштабы. Несколько минут оглядывал эту работу молча, переходя по залу, чтобы найти наиболее выгодную позицию для осмотра.
Трубные Ангелы Апокалипсиса пробуждали мёртвых на Божий Суд. Нижняя часть полотна, также как и композиции его боковых частей, были погружены в некоторый ещё мертвенный сумрак, очень напоминавший октябрьскую моросящую мглу за стенами музея. На этом фоне особенно выразительно смотрелись сияющие образы Архангелов, Херувимов и телесно воскресающих, преображённых Фаворским светом подвижников, боевые порядки воинов ХРИСТОВЫХ. В свете этих воинских образов мне вспомнился только что виденный у стен Музея строй молоденьких курсантов — будущих офицеров Российской Армии, защитников нашего Священного Отечества. Особенно же контрастировала с уходящим сумраком сияющая верхняя центральная часть полотна, где на Престоле восседает Вышний СУДИЯ в окружении двадцати четырех апокалиптических Старцев.
Попросил Павла рассказать историю создания панно:
— Два года назад Владыка Якутский и Ленский Зосима предложил мне написать Страшный Суд для нового собора Всех Святых в Якутске. Первоначально его предложение меня насторожило. Ведь прежде я не занимался сугубо церковной живописью и с ее канонами в большей степени знаком как простой зритель, как рядовой православный, хотя в Академии мы, конечно, изучали древнерусское храмовое искусство. В этом я сразу же признался Владыке Зосиме. Но он отверг мои сомнения и сказал, что для нынешних верующих было бы ценнее не подражательное следование древним традициям храмовых изображений Страшного Суда, но личное видение Апокалипсиса глазами их современника — русского человека, русского художника.
Именно так. Владыка просил меня написать современное видение Апокалипсиса глазами современного русского человека, без ограничений. Он так и сказал мне: «Как ты сам это видишь, так и пиши». Канонически точно я и не мог бы изобразить, но так представляю то, что всем нам предстоит. Каждому предстоит. Ведь Страшный Суд будет вершиться и надо всем человечеством, и над каждым воскресшим из мёртвых. Над тобой, надо мной.
И всё же мне до сих пор непонятно, как взялся за эту непосильную для меня работу. Художественные, нравственные и духовные проблемы, которые встали передо мной, первоначально казались вовсе неразрешимыми. Взялся за работу с чувством и убеждением, что она для меня совершенно непосильна. Благословение Владыки Зосимы на творческую свободу в художественном решении только усугубляло тягостность моего состояния. Было множество эскизов, ежедневный труд без отдыха, и никакого цельного результата.
Тут у меня начались различные искушения, в том числе и со здоровьем: поднималась температура и держалась неделями, а врачи никак не могли установить правильный диагноз. Никакие лекарства и лечебные процедуры не приносили облегчения. При очередном обследовании обнаружился отек легких, вызванный какой-то непонятной инфекцией. В общем, я оказался при смерти…
— В эти тяжелые для тебя дни мне позвонил Виктор Саулкин и сообщил, что ты тяжело болен. Просил молиться за тебя. Он тогда же по «Радио-Радонеж» в своих передачах просил православных молиться о выздоровлении тяжко болящего раба БОЖИЯ Павла.
— То, что я при смерти, стало понятно не только докторам и моим близким, но и мне самому. Конечно, я благодарен всем за сердечные молитвы обо мне. Выжил. Тогда-то мне и стали приходить настоящие художественные и духовные решения моей работы. Кризис разрешился благополучно..
— «Кризис» в переводе с греческого означает «суд», «судебное разбирательство»…
‘
— Вот именно! Страшный БОЖИЙ Суд состоит из безчисленного множества персональных судов. Ежедневно мы подвергаем себя БОЖИЮ Суду. Душа каждого из нас после смерти зримо испытает первый личный суд перед лицом ГОСПОДА. А по воскресении из мертвых мы вновь — каждый в отдельности — будем преданы окончательному БОЖЬЕМУ Суду. Почти смертельная болезнь помогла мне во всей силе осознать собственную глубокую греховность и неизбежность БОЖЬЕГО Суда, неизбежность ответа перед НИМ за всё мной сделанное, за всё мною сказанное, за все мои помыслы и чувства, в которых я провинился перед НИМ и перед ближними.
Чувства кающегося грешника на смертном одре, грешника, который умоляет ГОСПОДА о прощении, теперь мне очень близки. Именно в этой надежде близки: недостоин, но все равно хочу выпросить прощение у ГОСПОДА! И вот это яростное желание БОЖИЕЙ милости, БОЖЬЕГО прощения, которое во мне живо и сейчас, излил на холст. Осознание этого дало мне точку опоры для работы. Определилась личная точка зрения на грядущее апокалиптическое событие. В православной аскетике есть понятие — «память смертная». Мне помогла в работе моя смертная память.
Именно поэтому в центре я изобразил себя восставшим из могилы, мертвенно серым в страшном ожидании своей судьбы, когда множество моих грехов тянут чашу судных весов вниз и ад злобно ликует над моей вечной погибелью. Но надежда на неизмеримую милость БОЖИЮ жива! Вот это самое страшное мгновение и стало для меня единственно возможной точкой зрения на конец истории человечества в преддверии Вечной Жизни для одних и вечной адской муки для других..
— В твоей картине преобладает тема ХРИСТОВА воинства. Здесь и воины Святого Царя Константина Великого, и герои Куликовской битвы, солдаты и офицеры Первой Мiровой войны, монархисты гражданской, герои Великой Отечественной, есть и «афганцы», и сражавшиеся за целостность России на Кавказе на рубеже XX-XXI столетий… Вон там, полагаю, изображён Воин-Мученик Евгений Родионов?..
— Да, это Святой Мученик Евгений, наш современник. В целом же — это Русская Национальная Идея. Так я вижу Русскую Идею в конечном её итоге. Сам для себя я это полотно так и называю «Русская Идея». Для меня было главным не упустить всё, что на сердце накопилось за многие годы, может быть, вообще за всю свою жизнь, хоть и не очень длинную. Мне было важно попытаться с БОЖИЕЙ помощью изобразить на холсте всё виденное в России, в её прошлом, настоящем и будущем. Виденное не только мной, а вообще всеми моими близкими и друзьями… Зачем русский человек живёт? За что он кровь проливает? За что он умирает? Хотел показать — за что русский православный не должен даже и пальцем пошевелить, а за что он должен стоять насмерть.
Конечно, в чём-то это не каноническое изображение, но в чём-то же оно совершенно каноническое. Если канон рассматривать прежде всего как правду БОЖИЮ, как несомненное стояние за эту правду, то всё это в церковный канон укладывается. Именно этого, как потом выяснилось, и хотел от меня Владыка Зосима… И вот сейчас эту обновлённую работу, предназначенную уже для сугубо выставочной деятельности хотел бы провезти по городам России. …
«Я захотел побежать за Христом». Памяти Павла Рыженко
Павел Викторович Рыженко родился в 1970 г. в Калуге.
В 1982 г. поступил в Московскую среднюю художественную школу при институте имени Сурикова.
1988-1990 гг. – служба в армии.
В 1990 г. поступил в Российскую академию живописи, ваяния и зодчества, учился у профессора, народного художника России И.С. Глазунова.
В 1996 г. защитился дипломной картиной «Калка».
С 1997 г. – преподаватель Российской Академии живописи, ваяния и зодчества И.С. Глазунова (кафедры архитектуры, затем – реставрации, затем композиции)
Калка. 1996 г. Холст, масло.
О себе
«Каждый, а в особенности русский, человек тянется в глубинах и тайнах своего сердца к свету — Христу. Ко мне вера во Христа пришла очень поздно, но, поверив, я захотел побежать за Ним, надеясь когда-нибудь приблизиться к этому свету. Трудно мне писать об этом, нет слов, чтобы ясно изложить мысли, но о людях, ушедших и живых, которые являются носителями веры и духа Российской Империи, мне сказать необходимо. И сказать на холсте, потому что это мой долг перед великой правдой Руси. Долг не до конца сломленного жителя мегаполиса, который сквозь очертания современных домов, сквозь смог Третьего кольца видит, как вновь и вновь проступают эти строгие и любящие лики наших предков, проливавших свой пот и кровь за Христа и за каждого из нас.
Приблизившись к рубежу своей жизни, рубежу, который не смог переступить великий Пушкин, у которого остановились многие, я задаю себе вопрос вопросов: кому я служил? Именно кому, а не чему, и вообще, что есть искусство?
Надеюсь, что мои картины разбудят генетическую память моих современников, гордость за свое Отечество, а быть может, помогут зрителю найти для себя единственно правильный путь. И тогда — я буду счастлив выполненным долгом.» (павел-рыженко.рф)
Невская битва. 2010 г. Холст, масло.
Благословение Сергия. 2005 г. Холст, масло.
Великокняжеский меч. 2005 г. Холст, масло.
О генетической памяти
У каждого человека есть точка невозврата. Он проходит её и уже боли не чувствует. Допустим, пошел «погулять», пришел — сифилис получил; хлопнул один раз марихуаны, а там смотришь — уже и на «геру» сел. Совесть свою один раз придушил, а больше и не надо. Вот как сегодня из «пипла» с семечками и уже с наркотой опять сделать витязя? Очень просто — включить генетическую память. Как это сделать? Сказать правду о том, что было, и сказать: «Всё, дальше ни шагу. Ни шагу назад! Восстанавливаемся». 80% скажут: «Да пошел ты!», а 20% — нет. Эти 20% и будут солью земли русской, а 80% -исчезнут с лица земли, но эти 20% — процветут. Я так думаю. (Богатырь духа. Газета «Завтра», 11 апреля 2013 г.)
Молитва Пересвета. 2005 г. Холст, масло.
Ослябя. 2005 г. Холст, масло.
Победа Пересвета. 2005 г. Холст, масло.
О своих картинах
«Ты на холсте говоришь зрителю: «я такое же животное, как и ты, но я это честно признаю. Давай посмотрим, как жили не животные. Давай посмотрим, как жил Донской»… Причем с трепетом. Давай попробуем себе представить, как он жил: его утро, его день, его битва, что он терял в результате этой битвы. Вот он сидит и думает: у него есть любимый сын, у него супруга, которую он обожает. Он все теряет. И что, скорее всего, так и будет и что вся надежда – на Сергия Радонежского. А теперь давайте попробуем представить, кто такой Сергий. Вот это и есть работа со своей душой. Не мои картины. Мои картины, хотелось бы надеяться, – всего лишь толчок к тому, чтобы человек сам дальше шел по лабиринту этих мыслей. И чтобы эти лабиринты выводили бы его на прямую дорогу». («Честный разговор с самим собой». Русский мир, 16 марта 2011 г.)
Александровский дворец (№2 из Триптиха «Царская Голгофа». Заточение). 2004 г. Холст, масло.
Ипатьевский дом. Расстрел (№3 из Триптиха «Царская Голгофа». Заточение-2). 2004 г. Холст, масло.
Фотография на память (№2 из Триптиха «Русский век»). 2007 г. Холст, масло.
О монархии
«Я не просто манифестирую сугубо монархические убеждения, я только Государю и служу, а как иначе? Я живу, не изменяя присяге Государю императору Николаю Александровичу». (Богатырь духа. Газета «Завтра», 11 апреля 2013 г.)
Пасха в Париже (№3 из Триптиха «Русский век»). 2007 г. Холст, масло.
Удар колокола (№1 из Триптиха «Покаяние»). 2004 г. Холст, масло.
Веночек (№2 из Триптиха «Покаяние»). 2004 г. Холст, масло.
Муравейник (№3 из Триптиха «Покаяние»). 2004 г. Холст, масло.
Зонтик. 2008 г. Холст, масло.
Об истории
«Я думаю, что актуальнее жанра исторического осмысления сейчас ничего нет. И в кино, и в литературе, и в музыке, и, естественно, в живописи.
Чтобы ответить на вопрос «как же дальше быть?», я и привожу примеры из истории. Это движение не вперед и не назад, а к душе, к своей истории. Двигаться к православной монархии, которая, на мой взгляд, является единственно честной формой, абсолютно свободной в границах закона Божьего. Мне бы хотелось в какой-то степени приоткрыть эту занавесь. Чтобы люди отодвинули ее, спокойно заглянули, но сделали это не на словах, а через видимые образы, через мои картины. Постояли перед ними, подумали. Что-то для себя лично вынесли и вернулись после просмотра выставки немного другими». (Павел Рыженко: Искусство — это лишь ступени. «Элита», 3 ноября 2005 г.)
Преподобный Серафим. 2006 г. Холст, масло.
Молитва. 2001 г. Холст, масло.
Братия. 2006 г. Холст, масло.
Сергий. 2013г. Холст, масло.
О России
«Я за Россию говорить не могу, я не пророк, не святой, я не знаю. Но я знаю одно, что если Россия не устоит в ближайшие несколько лет, то, несомненно, мир рухнет следом за ней. Он держится, конечно, не на каких-то газовых трубах, не на Западе, не на его внешней цивилизации несомненной, а на глубоком благочестии, которое есть в каких-то отдельных русских людях, молящихся и делающих еще очень важные дела. Очень важные дела для того, чтобы этот мир не рухнул. (Богатырь духа. Газета «Завтра», 11 апреля 2013 г.)».
Афон (Есаул). 2008 г. Холст, масло.
Валаам. 2001 г. Холст, масло.
Страшный суд. 2007 г. Холст, масло.
Битва под Москвой. 1941 год. 2011 г. Холст, масло, предметный план.
Реквием. 2011 г. Холст, масло.
Реквием-2. 2011 г. Холст, масло.
Стоход. Последний бой Лейб-Гвардии Преображенского полка.
2013 г. Холст, масло.
Госпиталь. 2013 г. Холст, масло.
Брусиловский прорыв. 2013 г. Холст, масло.
За Веру, Царя и Отечество. 1905 год. (Забытая война).2013 г. Холст, масло.
По материалам сайта павел-рыженко.рф
Картины Павла Рыженко под угрозой!
Художник Павел Рыженко
Обращение сына художника, Тихона Рыженко, ко всем неравнодушным. Оригинал .
С момента ухода папы я знал, что когда-то наступит этот печальный день… День, когда вслед за ним незримо «уйдут» и те, о ком он писал… Русские святые, великие князья и государи, монахи и воины – достойно и жертвенно прошедшие путь своего земного служения и вернувшиеся ныне в своё несчастное Отечество через творчество талантливого русского художника…
Полотна, посвящённые русской национальной истории, глубоко выстраданные его душой по экономичес-ким законам нынешнего мира, нацеленного на всё рациональное и практическое – не в состоянии «окупить» себя… Окупить своё «присутствие» в выставочных залах и на складе, где они хранятся, упакованные в плотный полиэтилен. На этом складе, где находится и наша уникальная мастерская по производству репродукций сильно возросла стоимость аренды – она стала почти неподъёмной…
Картинам не нашлось места в городской галерее, где они могли бы ожидать встречи со зрителями, чтобы вновь и вновь раскрывать перед ними страницы русской истории. Не нашлось государственных средств даже просто для их хранения. Вынужденные постоянно скитаться как изгнанники по родному Отечеству, скорбели наши святые Цари, князья и воины Императорской Гвардии…
Увы, почему-то всегда находятся средства на всевозможные ток-шоу и пустые развлечения, разлагающие и убивающие дух нации, в страшном упадке ныне национальная культура, обесценены её высокие нравственные идеалы… Но нет средств на то, что формирует национальное сознание, на то, что возвращает русским людям чувство достоинства…
Лишь в выставочных залах картины на какое-то время обретали «право голоса», возвращался смысл их главного предназначения. Именно там, на выставках, они «встречались» со зрителями – с той частью русского народа, которая ждала встречи со своей историей и которая, невзирая на безумное беснование современной вседозволенности, была верна русской национальной традиции – понимая, принимая и разделяя её. И ещё герои этих картин знали, что у написавшего их художника есть силы, чтобы сберечь их как маленькое военное подразделение, готовое в любой момент выступить в бой за русского человека…
Но вот художник умер, средств на содержание картин хватило ненадолго, учитывая количество проведённых выставок, дорогостоящую перевозку и монтировку полотен в выставочных залах. И всё же, невзирая на эти технические сложности, они каким-то чудом продержали свой «фронт» и выстояли в течении трёх этих лет, сформировав одиннадцать тематических выставок. Всё это время они оставались с нами ещё и потому, что искренняя любовь и вера жены художника, раскрывающей перед зрителями правду оболганных страниц русской истории – не позволили им оставить свой «боевой пост»… И ещё, они видели слёзы людей, которые вновь и вновь приходили в залы, отказываясь расставаться с героическими, жертвенными судьбами всех тех достойных и великих, кто был запечатлён мастером…
Однако, увы, пришло это скорбное время и, возможно, в одну ночь соберут свои дружины Димитрий Донской и Александр Невский, построится перед последним маршем Царская Гвардия и они начнут свой незримый путь туда, откуда пришли, вызванные рукой Павла Викторовича ‒ они уйдут в Вечность…
Будет доснят и показан нашему несчастному народу фильм «Матильда», поднимутся к небесам новые стеклянные бизнес-центры, а они – хранители и создатели Русского христианского мира, запечатлённые на холстах, в последний раз окинув взглядом свою святую вотчину, в которой им, увы, не нашлось места ‒ уйдут… Уйдут, потому что русским людям не хватило сил и средств удержать их рядом с собой… Мы же с мамой от лица всех русских Государей, святых и князей, и воинов первый раз просим Вас – не попустите им уйти! Русские люди, любящие творчество папы на протяжении долгих лет – спасите умирающую русскую культуру!
Если у нашей власти, обитающей на Рублёвке, нет средств на поддержание папиных картин, то, возможно, эти средства найдутся у Вас – русских патриотов с искренними, живыми и любящими сердцами, русских людей, которые, быть может, помогут нам в течении этих кризисных месяцев, а потом Вы увидите эти исторические картины в залах на нашей новой выставке – «Благословенная эпоха». Вы увидите, спасённых Вами Государей, которые незримо благословят Вас, своих верноподданных, спасших их от гибели, позора и забвения…
Дорогие друзья, мы с мамой отдали всё, что имели, чтобы спасти папину коллекцию. Мы просим не для себя. Помогите нам – спасите папино наследие! Всё это создавалось для Вас…
Желающие пожертвовать средства на сохранение картин Павла Рыженко, могут это сделать лично встретившись со мной или переведя деньги на карту Сбербанка № 4274 2700 1219 9196 (Екатерина Юрьевна Исакова). Это карта моей сестры Екатерины – верного моего помощника и сотрудника Фонда сохранения наследия П. Рыженко. Имена жертвователей будут включены в список благотворителей и отмечены наградами Фонда.
Тихон Рыженко
PS. А чтобы всем стало ясно, о ком идёт речь и что Россия может потерять — прилагаю ряд репродукций с картин Павла Рыженко.
Калка
Невская битва
Благословение преподобного Сергия
Победа Пересвета
Поле Куликово
Сартак.
(Сартак был ханом Золотой Орды, по имеющимся сведениям исповедовал Христианство — М.М.)
Смутное время
Ну и, конечно, главная тема в творчестве Рыженко — это Николай Второй и судьба последней Царской Семьи.
Царская семья на Бородинских торжествах
Император Николай Второй в госпитале с ранеными
Стоход
Отречение
(На картине мы видим гвардейского офицера, спарывающего ножницами вензеля Николая Второго с погон.
Эта тема ещё получит своё продолжение — М.М.)
Прощание с Конвоем
Заточение в Царском Селе
От темы Николая Второго логично и плавно переходим к теме революции и Гражданской войны, получившей в творчестве Рыженко, я бы сказал, очень православное воплощение. Главные темы для художника здесь — верность и покаяние
Зонтик.
(На картине мы видим растерзанные тела жертв революционного террора.
И маленькую девочку, обречённо, но твёрдо держащую зонтик над телом убитой мамы —
как символ неотрёкшейся России — М.М.)
Царские погоны.
(На картине — офицер Корниловской ударной дивизии. Он отправляется
на Гражданскую войну и прощается с царскими погонами. Я обещал вернуться к теме
споротых вензелей. Этот офицер — хранит верность присяге. И готов погибнуть за неё.
Поэтому царские вензеля на его погонах сохранены. Как и платок с инициалами
императрицы Александры Фёдоровны — самого оболганного члена Царской Семьи — М.М.)
Удар колокола.
Венчик
(На картине мы видим того же красноармейца, что и на предыдущей, склонившимся в покаянном жесте
перед намогильным крестом. Возможно, на могиле матери. Возможно, эта материнская могила символизирует собой
могилу расстрелянной большевиками Родины, которую запоздало пришёл оплакивать этот человек. — М.М.)
Ну и, конечно, тема Великой Отечественной войны, священная для каждого настоящего русского. Вот только две картины Рыженко, посвященные этой теме.
Минский котёл
Конец блокады
Картины превосходного русского художника Павла Рыженко. Павел Рыженко считается одним из ярчайших представителей современной русской живописи. Один из тех, кто окончил Российскую Академию живописи под руководством Ильи Глазунова и стал настоящей надеждой на всё русское искусство. Его учитель И.С.Глазунов предрекал ему большое будущее. Ранее мы уже видели картины с выставки выпускников Ильи Глазунова, которая проходила в Манеже в городе Санкт-Петербург. Именно такие талантливые творцы доказывают всему миру, что наша страна была и остаётся родиной гениальных художников, которые вкладывают в искусство всю душу и этим поражают всех и каждого. Картины Павла Рыженко — это незаурядный талант, уникальное творчество, сравнимое с работами самых известных живописцев прошлого.
Творчество этого художника — историческая живопись в стиле классического русского реализма. Родился в Калуге, 1970 г. Уже в 12 лет он поступил в Московскую среднюю художественную школу при институте имени Сурикова. В 1990 году поступил в Российскую Академию Живописи, Ваяния и Зодчества. Стоит сказать, что дипломной работой художника стала картина «Битва на Калке». В настоящее время Павел Рыженко преподаёт на кафедре Композиции той самой Академии, где учился ранее, занимается проведением собственных выставок, а также продолжает заниматься живописью и создаёт всё новые картины.
Александровский дворец
Безмолвие
Благословение Сергия
Великокняжеский меч
Веночек
Зонтик
Ипатьевский дом. Расстрел
Калка
Молитва Пересвета
Муравейник
Невская битва
Я давно хотел сделать пост о Павле Викторовиче Рыженко и очень рад, что смог
выкроить время. К сожалению, не все найденые в сети картины удалось идентифицировать, поэтому если отыщу недостающие названия, обязательно дополню текст.
Несколько последних лет я наслаждался работами этого художника. Друзья рассказывали, что он ещё сравнительно молод. «Это здорово», — думал я, «Сколько он ещё создаст прекрасных картин».
01. Выбор Веры
02. Выбор Веры (фрагмент)
03. Выбор Веры (фрагмент)
Помню, 15 октября прошлого года я как раз рассматривал его картины и подумал, «-Я же толком ничего о нём не знаю, интересно будет почитать». Набрал в поисковике «Павел Рыженко» и внезапно узнал, что почти три месяца назад, 16 июля 2014 года его не стало. С момента смерти художника прошло уже полгода, но всё равно не верится, что его нет. Павлу Рыженко было всего 44 года. Он был удивительным человеком. Я искренне считаю, что такие художники рождаются в лучшем случае раз в 100 лет.
04. Апокалипсис
Всю свою недолгую жизнь человек самоотверженно работал и оставил после себя огромное наследие и множество учеников, которые восхищаются силой его духа и его творчеством. В Калуге, откуда он родом, незадолго до смерти успел открыть музей-диораму » Стояние на Угре».
Павел Рыженко родился в 1970 году. В 1982 поступил в Московскую среднюю художественную школу при институте имени Сурикова. С 1988 по 1990 год отслужил в армии. В 1990 году поступил в Российскую академию живописи, ваяния и зодчества, учился у профессора, народного художника России И.С. Глазунова. В 1996 году защитился дипломной картиной «Калка».
06. Калка
07. Калка (фрагмент)
С 1997 преподавал в Российской Академии живописи, ваяния и зодчества И.С. Глазунова, кафедры архитектуры, затем – реставрации, затем композиции.
08. Великокняжеский меч
09. Безмолвие
Всё это — сухие факты. К счастью, есть возможность почитать рассказ о себе самого Павла Рыженко. Он ниже.
10. Сартак
11. Невская битва
12. Александр Невский (вариант)
13. Александр Невский (вариант, фрагмент)
14. Александр Невский. (вариант)
15. Александр Невский (вариант, фрагмент)
16. Александр Невский (окончательный вариант)
«Мысленно обращаясь к читателю, я сразу хочу извиниться перед ним за необходимость рассказа о себе, поскольку биография моя совершенно банальна и ничего необычного в ней нет. Я родился в еще недалеком 1970 году в Калуге. Годы моего детства… Это время многие называют «эпохой застоя».
«Для меня же семидесятые — это радость общения с любящими меня родителями, бабушкой, которую я и по сей день считаю чуть ли не святой, друзьями по двору. Тогда всё было другим, а главное — другими были люди. Почему-то я особенно хорошо помню стариков (почти все они воевали или прошли через войну). Эти старики окружали нас во дворе, стучали в домино, ласково глядели на наши игры и практически никогда не закрывали двери своих скромных по теперешним временам жилищ.»
18. Благословение Сергия
19. Молитва Пересвета
20. Молитва Пересвета (фрагмент)
21. Ослябя
22. Победа Пересвета
23. Поле Куликово
24. Поле Куликово (фрагмент)
25. Поле Куликово (финальный вариант) «Помню, как-то зашел в квартиру своего приятеля, которого не оказалось дома. Его мама — Изольда Иринарховна и бабушка, нисколько не удивившись моему появлению на кухне, тут же усадили меня обедать. Есть я не хотел, но отказаться было неудобно.»
26. Поле Куликово. Стояние на костях.
«Медленно поглощая окрошку, я рассматривал висевшую над столом репродукцию с картины Пуссена, на которой древние римляне праздновали какое-то событие, и один из них почему-то бросался на меч… Эти воспоминания для меня очень важны. Важнее, чем сухие отчеты, словно сводки с фронта — родился, учился, служил, поступил, постиг тайны творчества, стал признанным, успешным и далее, и далее. Это для меня и есть Родина, светлая, тихая, полная любви, которую многие позабыли, а многие — нет.»
27. Преподобный Серафим
«После поступления в МСХШ в 1981 году я обрел для себя новый мир запахов. Теперь к медово-горьковатому миру акварельных красок примешался аромат масляных красок, от которого я и по сей день не могу отвыкнуть, впитав его до корней волос. Дивный мир Третьяковской галереи, сырость старинных улочек Замоскворечья, бурое небо над Москвой, когда, приникнув к ледяному стеклу, я глядел на красный флаг над зданием Верховного Совета…»
28. Царь Алексей Михайлович (Тишайший)
«Все это смешалось тогда в сознании мальчика, и только в 18 лет, поступив на службу в армию и оказавшись совершенно в другом мире, я понял, что путь мой — это не поиски того, чего не терял, а путь, данный мне, путь живописца.»
29. Царский указ. Малюта Скуратов
30. Царский указ. Малюта Скуратов (фрагмент)
«Девяностые — это годы моей учебы в Академии, это метания, поиск веры, ответов на вопросы, это встречи с совершенно новыми для меня людьми — священниками. Первые серьезные мысли о назначении творчества возникли именно тогда, в Академии живописи ваяния и зодчества, в которой мне посчастливилось «дображивать».»
31. Тайна царёва (Царь, Федор Иоаннович)
«Мои однокурсники, как и я, были проникнуты общением с великим учителем, художником, воином — Ильей Сергеевичем Глазуновым. Помню тот восторг, который впервые охватил меня в залах Эрмитажа перед картинами Рембрандта, Ван Дейка, Вермеера… Казалось все эти великие мастера присутствуют здесь, рядом со мной.»
32. Царево молчание
«Я ощущал дыхание живой истории, величие могущественных империй — Византии, Рима, Российской Империи. Я ощущал прохладу Синайской пустыни и запах порохового дыма над Бородино, передо мной вставали строгие лики русских воинов, бесстрашных и непобедимых.»
33. Смутное время
34. Молитва
35. Сергий
36. Сибирские казаки
«Каждый, а в особенности русский, человек тянется в глубинах и тайнах своего сердца к свету — Христу. Ко мне вера во Христа пришла очень поздно, но, поверив, я захотел побежать за ним, надеясь когда-нибудь приблизиться к этому свету. Трудно мне писать об этом, нет слов, чтобы ясно изложить мысли, но о людях, ушедших и живых, которые являются носителями веры и духа Российской Империи, мне сказать необходимо. И сказать на холсте, потому что это мой долг перед великой правдой Руси.»
37. За Веру, Царя и Отечество. 1905 год. (Забытая война)
38. Триптих «Наследник»
40. Царские погоны (№1 из Триптиха «Русский век»)
41. Царские погоны (№1 из Триптиха «Русский век») фрагмент
42. Фотография на память (№2 из триптиха Русский век)
43. Пасха в Париже (№3 из Триптиха «Русский век»)
44. Отречение
45. Ветеран «Долг не до конца сломленного жителя мегаполиса, который сквозь очертания современных домов, сквозь смог Третьего кольца видит, как вновь и вновь проступают эти строгие и любящие лики наших предков, проливавших свой пот и кровь за Христа и за каждого из нас.»
46. Дворник
47. Реквием
48. Реквием 2
49. Реквием 3
«Приблизившись к рубежу своей жизни, рубежу, который не смог переступить великий Пушкин, у которого остановились многие, я задаю себе вопрос вопросов: кому я служил? Именно кому, а не чему, и вообще, что есть искусство?»
51. Брусиловский прорыв
52. Госпиталь
53. Гренадер
«Надеюсь, что мои картины разбудят генетическую память моих современников, гордость за свое Отечество, а быть может, помогут зрителю найти для себя единственно правильный путь. И тогда — я буду счастлив выполненным долгом.»
Павел Рыженко
54. Братия
55. Зонтик
56. Зонтик (фрагмент, первоначальный вариант)
57. Прощание с конвоем (№1 из Триптиха «Царская Голгофа»)
58. Александровский дворец (№2 из Триптиха «Царская Голгофа». Заточение)
59. Ипатьевский дом. Расстрел (№3 из Триптиха «Царская Голгофа». Заточение-2)
60. Стоход. Последний бой лейб-гвардии Преображенского полка
61. Афон (Есаул)
62. Удар колокола (№1 из Триптиха «Покаяние»)
63. Веночек (№2 из Триптиха «Покаяние»)
64. Муравейник (№3 из Триптиха «Покаяние»)
65. Победитель
66. Как пришел солдат во родной дом
68. Метеоры
69. Валаам
72. В лесах
73. Родина
74. Холод осени
75. Север
76. Страшный суд
Комментарии 5
Приблизившись к рубежу своей жизни, рубежу, который не смог переступить великий Пушкин, у которого остановились многие, я задаю себе вопрос вопросов: кому я служил? Именно кому, а не чему, и вообще, что есть искусство? Надеюсь, что мои картины разбудят генетическую память моих современников, гордость за свое Отечество, а быть может, помогут зрителю найти для себя единственно правильный путь. И тогда — я буду счастлив выполненным долгом», — так однажды пусть немного пафосно, но очень искренне написал на своем сайте Павел Рыженко.
Заслуженный художник России, выпускник Российской академии живописи, ваяния и зодчества, мастер Студии военных художников им. Грекова, посвятивший свое творчество историческому жанру, он скоропостижно скончался этим летом, 16 июля. Два месяца спустя, в начале сентября, в Калужской Свято-Тихоновой пустыни открылась выставка, на которой была представлена самая масштабная и последняя из работ Рыженко — двадцатишестиметровая диорама «Стояние на Угре». Увы, уже без художника.
Кому же служил Павел своим творчеством? Что для него было искусство? Каким он был художником и человеком? Эти вопросы мы решили задать его другу и коллеге, художнику Ивану Глазунову.
— Иван, вы учились вместе с Павлом в Московской средней художественной школе (МСХШ)…
— Да, в параллельных классах, с шестого по одиннадцатый. Может быть, не так близко дружили, но вместе проводили много времени.
Ослябя
— В те годы можно было уже понять, что из него вырастет художник большого масштаба?
— В детстве вообще ничего не понятно. Тем более в подростковом возрасте, когда человек на все остро реагирует. Да и сами мальчишки оценивают друг друга иначе. Я помню, что Паша был совершенно безудержным. Если смеялся, то громко, если кричал, еще громче. Не стану говорить, что он был душой компании. Он был в хорошем смысле широким и открытым. Мог вмазать как следует. Он плохо учился и несколько раз за острые шутки на уроках и неуспеваемость был на волосок от исключения. Иногда он был смешной. Не то чтобы в разных ботинках приходил, но мог полезть за какой-нибудь книжкой и тут же свалить книжный шкаф, а вслед за ним из комнаты вываливалась и дверь. В нем был какого-то особого рода мотор не просто мальчика-художника, подростка, а человека, который если что-то хочет, то он это делает. Я вспоминаю «Соборян» Лескова, вот он такой типичный Ахилла Десницын.
В МСХШ не было таких заданий, по которым можно было определить сильного в будущем художника. Но для того, детского, уровня Паша писал очень хорошо. Когда мы смотрели работы из фонда школы двадцатилетней давности, то работы послевоенного времени всем нам казались недосягаемо хорошими. Ученические работы Паши уже тогда были такими, словно он жил и учился немножко раньше. Еще в школе у него появилась черта, сохранившаяся на всю жизнь. Его мысль опережала ремесленную составляющую. Если он вдруг задумал что-то сделать, то мог оконную раму найти, холст натянуть, причем плохо, со складками на углах, торопливо, но за два часа замысел воплотить. Другие на его месте несколько дней только собирались бы. Он как будто спешил все время. Но не в плане «побыстрее сделать», а именно «выплеснуться». Эта черта осталась у него и в Академии. Действительно все шло в ход. Мысли бурлили. Он мог за десять минут, если ему что-то привиделось, взяться за огромный холст и закончить его за ночь. Это удивительное качество, которое мало кому дано, и выделяло его среди художников.
Сам он родом из Калуги. Из семьи военных офицеров. И хотя Калугу всегда называл малой родиной, но в силу обстоятельств, условий работы офицеров в СССР, особенной привязки именно к Калуге у него не было. Важнее другое: он считал себя русским человеком.
Он отслужил в армии. Вероятно, это был вынужденный шаг, но для него служба совсем не стала трагедией. Павла всегда отличала такая лихость во всем и легкое отношение к житейским обстоятельствам.
— Историческая живопись, тем более классический реализм, кажутся сегодня не вполне современными и даже невостребованными. То, что Рыженко занимался именно исторической картиной, — учился этому в Академии живописи, ваяния и зодчества, посвятил всю свою жизнь, — значит ли, что он шел против течения?
— Действительно, он целенаправленно шел учиться к моему отцу, Илье Сергеевичу Глазунову. Он уважал его еще в бытность в МСХШ и явно нацелился на Академию. Хотя позже в интервью он по-разному высказывался, но как учителя отца уважал. С благоговением относился к годам, проведенным в Академии, с благодарностью вспоминал то, что в профессиональном отношении здесь получил.
Не скажу, что Павел так уж сильно двигался против течения. Вот, например, прилетел я как-то в Краснодар, где меня принимал настоятель собора казачьих войск. Поднимаемся в трапезную, а там вся лестница в репродукциях картин Паши. Или прилетел в Екатеринбург, зашел в церковную лавку — и там репродукции его работ. Да в любом храме Москвы, в лавке Сретенского монастыря — везде вы найдете его работы. Такая востребованность о многом говорит.
Вот есть кино, Интернет, разные медиапроекты, но на этом фоне живопись по-прежнему сохраняет свою актуальность, потому что «картина в раме» — это эстетическая категория.
И человек, пусть даже искушенный кинематографом и разными современными «измами», «картину в раме» довольно высоко ценит. В картине нет смены декораций, движущихся фигур, ее можно рассматривать. Наконец, в ней художник выделил квинтэссенцию события. А это то, что заставляет человека рассматривать картины и сопереживать.
Кто-то дотошный и придирчивый найдет в работах Рыженко какие-то несоответствия и скажет: «Ну ты, Паша, написал!» А человек простой подумает: «Я тоже так вижу, но только красками писать не умею. А Рыженко показал, как я понимаю, как хочу». Все. Точка. Катарсис. В этом смысле актуальность живописи сейчас, по-моему, огромная. Я не видел даже такого числа репродукций «Квадрата» Малевича, как репродукций Рыженко. Есть каста, которая любит или пиарит то, что называется современным искусством. Но Рыженко, по-моему, современнее, потому что его творчество востребовано современниками. Множеством людей, а не узким кругом снобов.
Павел Рыженко
Мы с ним много спорили и о взгляде на историю, и о том, как и что нужно нести зрителю. Он искренне переживал за то, что происходит в стране, очень любил Россию, любил то, что изображал: и царскую семью, и святых. Из русской истории и для русского человека он выбирал события и эпизоды, которые решали и судьбу страны, и судьбу духа. Темы эти его очень мучили. Ему было важно быстро разродиться ими. Все это было выношено в ускоренном темпе, поэтому он не задумывался, кто как посмотрит, движется он по течению или против. Он знал, что есть люди, которые откликнутся на то, что он создает. В этом отношении он жил по принципу «я не червонец, чтобы всем нравиться».
Безусловно, иногда он любил в позу встать, мол, меня ничего не волнует, я отшельник, я поймал свою волну. Порой говорил о себе уничижительно, порой пафосно. На самом же деле это было сродни игре. Ведь как художник, он переживал и думал, а что скажут? как найдут? что увидят? Чужая душа — бездна. Никогда не знаешь, что там. Но мне кажется, Рыженко искренне верил в то, что делал. Главное, от него никогда не веяло равнодушием.
— Я ошибаюсь, или он действительно изобразил себя в образе Пересвета? Случайно ли физиономическое сходство в картине?
— Я думаю, что это происходит, когда человек пишет от себя, по воображению. Когда мало работает с натурой, невольно собственные черты превалируют. Художник сочиняет лицо, но нечаянно получается свое собственное. Умышленно Павел написал автопортрет только в одном произведении — «Страшный суд». То есть он себя не превозносил.
Вообще, ему всегда важнее было создать художественный образ, а не написать портрет. Я ему иногда вставлял такие спицы, в шутку, конечно: мол, нужно писать реальных людей, тогда будет большее разнообразие. Но он был человек импульса. Ему нужно было сделать прямо сейчас и сразу. Чисто физически не было возможности кого-то искать, писать по двадцать пять лет картину.
— При этом у Рыженко что ни тема, то масштабная. И масштабное же исполнение. 3, 12, 26 метров. Это огромные полотна, которые не предназначены для камерного просмотра. Такие картины требуют много даже физических сил. Как вам кажется, почему ему был интересен такой формат?
— Еще в бытность студентом у Рыженко обнаружилась важная для художника черта — цепкая наблюдательность. Паша фиксировал, как человек сидит, в каком состоянии, куда и как повернет голову, куда направит взгляд. Благодаря такого рода наблюдательности в картине появляется жизненная точность, правда жизни, а не условные лица-маски и выдуманные позы. На последних курсах Академии стало ясно, в каком направлении Паша двигается. Его дипломная работа «Битва на Калке» отражала его взгляд и на современную жизнь тоже. В этой картине есть посыл и исторический, и эстетический. Сначала Рыженко увлекался историческими портретами. А потом появилась поддержка, появились зрители, на выставки приходили зрители. Когда художник начинает чувствовать, что поймал струю, попал своим творчеством в какие-то человеческие переживания, то масштабы и усилия его тут же удваиваются и утраиваются.
Победа Пересвета
И хочется, взяв высоту, подниматься выше, еще масштабнее работать. Хочется больших тем, обобщений, своей философии. Рождение масштабных полотен связано с тем, что к нему пришел успех, он стал востребован. Многие именно по работам Рыженко уже помнят и царскую семью, и Дмитрия Донского.
— В одном из интервью он сказал, что избегает общения с художниками, что жизнь художника сродни жизни монаха. Это действительно так? И правда избегал?
— Да нет. Как нет ничего общего между жизнью монаха и творчеством художника. Я вообще не люблю подобных сравнений. Другое дело, что в этих словах он пытался выразить не до конца сформулированную мысль о пути художника. Избегал? Да, когда у человека есть семья, дети и большие замыслы, то будешь поневоле избегать общения. Иначе ничего не успеть. Друзья — это не те, кто отнимает время, но те, кто дарит его. Но когда погружен в работу и варишься в замыслах, окружающие действительно могут выпадать из поля твоего зрения.
— «Страстный в работе талантливый художник», — сказал о нем Илья Сергеевич Глазунов. Можно ли сказать, что он сгорел на работе?
— Нет, я бы так не сказал. Он сгорел скорее от нервического восприятия действительности. Последние события, происходящие в России, вокруг России, он принимал близко к сердцу. Любой провал на политической арене был его личной болью. Пусть это звучит и пафосно, и громко, но его исторические образы, трагедия царской семьи, «окаянных дней» и «темных дней» — это тоже было личным переживанием. Последний год своей жизни он вообще был очень взвинчен. Об этом говорила и его жена Анастасия Рыженко, удивительная и настоящая жена художника, отдающая себя творчеству мужа. Я, конечно, не могу утверждать, но мне кажется, что он сгорел именно от внутренних переживаний человека, который видит и понимает, что происходит. Это пошатнуло его здоровье больше, чем силы, отданные работе над картинами.
Апокалипсис
Вообще, Павел Рыженко был человеком невероятной бодрости душевной и телесной. Мне кажется, что он работал бы и работал. Художник черпает силы именно в творчестве и потому не может перетрудиться и сгореть от тягостей художественной жизни. Творчество — это радость, то, что дает силы. Если у тебя есть возможность самовыражаться, есть востребованность, ты на этом сгореть не можешь.
Однажды Паша возвращался домой, шел по парку в спальном районе. Решил поймать такси. Остановился джип, в котором сидят типичные для джипа с черными стеклами мордовороты. Узнали, куда ему ехать, предложили подвезти. Он в недоумении: почему его такие люди взяли в такую машину. Доехали. Выходят — и тут ребята его просят: «Отец, благослови». Оказалось, что они приняли его за священника, который в парке заблудился. Пришлось благословить, а что делать?
Веночек
Действительно, у него и во внешности было что-то такое… Не исключаю, что он мог подумывать о том, чтобы принять сан. Он был воцерковленным человеком, к вере пришел еще в школе. Таких в МсХШ мало было. Он часто причащался. Вера была важнейшей стороной его жизни. Все его святые на картинах, в том числе на полотне «Страшный суд», — это еще и плод такого неофитского прихода к вере, когда она обрушивается на тебя, как плита тяжелая, как ведро воды, и надо быстрее и больше от этого радостного чувства получить. Я бы так оценил изобилие святых на его картинах, все эти темы. Он просто купался в этом.
— Его будут помнить потомки?
— Когда Джотто расписывал храм в Падуе, люди ходили толпами смотреть, сначала — как он работает, потом — на то, что получилось. И еще десятилетиями его росписи были темой для обсуждения. Наш мир другой. Мы перенасыщены информацией. И теперь редко кто может хорошую живопись отличить от плохой. Хуже того, сегодня принижается роль художника, писателя, композитора. Но я уверен, что если работы Павла начнут печатать как иллюстрации к учебникам, то даже те, кому совершенно наплевать на искусство, будут знать этого художника. Хочется, чтобы память о Павле осталась. Чтобы в Калуге, как он планировал, открылась галерея его картин. Чтобы круг его поклонников пополнялся теми, кто, увидев талантливо сочиненную картину, прочтя в ней авторский замысел, захотел бы сохранить созданные им образы.
Великое стояниена реке Угре в 1480 году. Фрагмент диорамы
Думаю, что время Павла Рыженко еще придет. Шелуха отсеется, а вещи знаковые, яркие, сделанные на самом высоком профессиональном уровне, останутся. Их будут помнить. Будут печатать в книгах.
Современному человеку очень нужно смотреть картины. И не только в Третьяковской галерее и художников прошлого, а именно современных и именно таких, которые отвечают на какие-то важные исторические и философские вопросы: «Кто я? Откуда? Куда я иду?» Паша пытался сформулировать для зрителей, как он понимал, в чем видел ответы. Он сам их искал, болел ими. Я уверен, что такое не забудется и останется. Это будут вспоминать, смотреть. Уверен, что Калуга будет им гордиться как малая родина Павла Рыженко.
Патриарх Кирилл Преображение наших душ 9 сентября 2014 года в ходе визита в Калужскую митрополию Святейший Патриарх Кирилл посетил скит Свято-Тихоновой пустыни в честь Владимирской иконы Божией Матери, расположенный в селе Дворцы на реке Угре. Скит был построен на месте стояния на реке Угре в 1480 году войск князя Ивана III и хана Ахмата, события, ознаменовавшего окончательное падение татаро-монгольского ига.
Святейший Патриарх осмотрел картины заслуженного художника Российской Федерации, уроженца Калуги Павла Рыженко (1970–2014), посвященные преподобному Сергию Радонежскому, и диораму «Великое стояние на реке Угре в 1480 году», размещенные в монастырском музее.
Фото предоставлено пресс-службой Патриарха Московского и всея Руси
Двадцатидвухметровая диорама была создана незадолго до кончины художника в июле 2014 года и стала последним его произведением. Над созданием ее трудилась группа мастеров студии им. М. Б. Грекова под руководством Павла Рыженко и народного художника Российской Федерации Александра Сытова.
После освящения здания музея Предстоятель обратился с кратким словом к участникам церемонии открытия:
«Мы с вами находимся в замечательном месте.
От того, что произошло здесь, во многом зависело будущее нашей страны, нашего народа и нашей Церкви. Посещая это место, все, кто будут сюда приезжать, будут вспоминать и героический подвиг нашего народа, защитившего Отечество, и замечательного русского художника Павла Рыженко. Дай Бог, чтобы все это работало на исцеление и преображение наших душ».