Содержание
- Эвтаназия – это убийство, а врач – не палач
- Эвтаназия: Избавление от страданий или дорога в ад?
- Ватикан и «церковь эвтаназии»
- Почему Церковь против эвтаназии
- Эвтаназия — это намеренное лишение человека жизни с его согласия. Почему Церковь категорически против? Как Церковь относится к практике эвтаназии?
- Правда ли, что Церковь выступает против эвтаназии, потому что считает страдания душеполезными? Но если человек вообще неверующий, зачем он должен мучиться?
- Почему человек не может сам принимать решение, когда ему умереть?
- Почему вы считаете, что эвтаназия непременно приведет к злоупотреблениям?
- Но что если тяжело больные люди действительно являются тяжким бременем для близких и общества в целом?
- Позиция Русской Православной Церкви об эвтаназии Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
- Религия — отношение
- Отношение христианства к эвтаназии
- Эвтаназия и православие
- Ислам
- Иудаизм
- Буддизм
- Католичество
- Религия и эвтаназия.
- Эвтаназия и Церковь. Эвтаназия и Религии
Эвтаназия – это убийство, а врач – не палач
«Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие»
(Деян. 14, 22).
Для христианина имеется три степени для спасения: а) не грешить; б) согрешивши, каяться; в) кто плохо кается, тому терпеть находящие скорби.
Свт. Иоанн Златоуст
Дискуссия об эвтаназии на днях с новой силой развернулась обществе: в Совет Федерации был внесен законопроект о легализации эвтаназии. 17 апреля 2007 г . газета «Коммерсант» со ссылкой на председателя комитета Совета федерации по социальной политике Валентину Петренко сообщила, что в СФ готовится законопроект, разрешающий эвтаназию в РФ. Если законопроект будет принят, пишет газета, то врачи смогут выполнить просьбу неизлечимого больного о лишении его жизни и ввести в его организм повышенную дозу обезболивающего, чтобы прекратить работу мозга. Сама же Валентина Петренко в интервью РИА Новости сообщила, что такого законопроекта нет. «Мы не разрабатывали законопроект, его текста не существует», — сказала она. В то же время она признала, что комитет направил «материалы для обсуждения» в медицинские круги для изучения проблем тяжелобольных и актуальности эвтаназии для России. «Речь идет о том, чтобы изучить проблему эвтаназии, существующую в России», — объяснила сенатор.
Против эвтаназии выступают и врачи, считая прекращение жизни пациента этически невозможным для врача, и Церковь, напоминающая, что эвтаназия – всего лишь эвфемизм для обозначения убийства и самоубйства. Епископ Бронницкий Амвросий прокомментировал эту проблему следующим образом:
«Церковь определяет эвтаназию как самоубийство и убийство. Пропаганда самоубийства является крайней степенью отпадения от Бога. Люди, выступающие за легализацию этого греха, являются безрелигиозными и совершают тяжелый грех против Бога – источника жизни.
Бог бесконечно больше любит человека, нежели те люди, которые под видом сострадания пытаются вмешаться в действие Промысла Божия о спасении человека. Страдания подчас являются очистительными и ведут к спасению и славе в жизни будущего века. Вместе с тем священнослужители на опыте знают, как после молитвы, соборования и причащения абсолютно безнадежные больные возвращались к нормальной жизни. Инициаторы эвтаназии выступают против Бога и фактически являются не просто неверующими в Бога и в будущую жизнь людьми, — а богоборцами.
Эвтаназию нельзя рассматривать иначе, как форму скрытого или открытого сатанизма. Разлучение души от тела, так же как и рождение человека принадлежит только Богу. Только Он является источником воскресения, жизни и упокоения. Ужасно, когда врачей, призванных охранять здоровье и жизнь людей, предполагают сделать орудиями убийства».
Святейший Патриарх Алексий поднял тему эвтаназии еще вконце 2006 года на Епархиальном собрании Москвы: «Широкое распространение сегодня получило мнение о том, что человек вправе распоряжаться своей жизнью. Сегодня в обществе звучат голоса, требующие легализовать это греховное «право». Предпринимаются попытки объяснения самоубийства в медицинских терминах, дав ему название «эвтаназия». Ужас ситуации состоит в том, что орудиями убийства предполагается сделать врачей, которые по долгу службы обязаны заботится о сохранении жизни человека. Мы должны со всей твердостью заявить: эвтаназия — это один из видов сознательного самоубийства. В религиозном отношении — это крайняя степень отпадения от Бога… Православная Церковь не может квалифицировать пропаганду эвтаназии и самоубийства иначе как скрытый или явный сатанизм», — заявил Святейший Патриарх.»
Главный государственный санитарный врач России Геннадий Онищенко осудил попытки некоторых СМИ обсуждать вопросы эвтаназии применительно к нашей стране.
«Сон разума», порождением которого являются демонстрируемые второй день по телевидению монологи о необходимости обучить врачей искусству убийства, является сатанинским кощунством и глумлением над врачебной профессией — сказал Г. Онищенко «Интерфаксу».
«Люди, избирающие профессию врача и приходящие в нее, ставят перед собой одну цель — сохранить, насколько возможно, жизнь и здоровье человека, то есть сделать все, чтобы человек на заболел, а если он заболел, вылечить его и, даже если он безнадежно болен, облегчить его страдания до тех пор, пока Создатель дает ему быть на этой земле».
Как подчеркнул собеседник агентства, «обсуждать эту тему, а тем более говорить о написании каких-то «законов», позволяющих врачу превратиться в убийцу, это значит не понимать сути врачебного служения — врач это не профессия, а состояние души.
«Не понимать этого значит оскорблять почти миллионную армию российских врачей», — считает Г.Онищенко.
По его словам, страна, наложившая мораторий на смертную казнь как меру наказания и выполняющая этот мораторий, «не имеет права даже заговаривать о том, чтобы обязать врача преднамеренно лишать больного жизни».
«Необходимо прекратить эту безнравственную дискуссию. Врач — не палач. Это следует знать твердо», — заключил Г.Онищенко.
Министр здравоохранения Республики Калмыкия Мерген-Бадма-Горяев считает, что в стенах медицинских учреждений эвтаназия просто недопустима, сообщает государственное телевидение Республики Калмыкия.
«Профессия врача подразумевает лечение человека, пока в нем теплится жизнь. Причем, врач тоже человек. Невозможно, чтобы он осуществлял умерщвление», — считает министр Мерген Бадма-Горяев.
«Я не согласна с этим законопроектом, потому что искусственно прерывать жизнь человека, даже если он безнадежно болен, нельзя», — сказала глава российского Красного креста Раиса Локутцова. По ее словам, есть страшные заболевания, но для близких людей важно, чтобы родной человек был рядом как можно дольше.
Главный врач Первого Московского хосписа Департамента столичного здравоохранения Вера Миллионщикова согласна с тем, что нельзя лишать человека жизни, даже если он тяжело болен. «Не ты рожал, не ты жизнь давал, не ты имеешь право ее отнимать!» — сказала она. По мнению Миллионщиковой, если человек желает помочь безнадежному больному, надо «сделать так, чтобы человек достойно доживал». «К жизни надо относиться трепетно», — добавила главврач первого в столице учреждения для безнадежных больных.
.
Категорически высказался против эвтаназии заведующий онкологическим отделением онкодиспансера номер три Восточного административного округа Москвы Анатолий Коротченко. «Смертельно больному человеку необходимо колоть наркотики до последней минуты его жизни, гробить его никто не имеет право. Все мы в свое время давали клятву Гиппократа. И не важно, какой век на дворе, — 20-й или 21-й, — на первом плане у врача по отношению к больному должно быть такое понятие, как гуманизм», — считает он.
«С православной точки зрения, как самоубийство, так и содействие ему абсолютно безнравственно. Человек должен принять, что ему послано в этой жизни, а не пытаться бросить вызов Богу, с пренебрежением отвергая Его дар, которым является жизнь», — заявил во вторник зампредседателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин. «Если такой законопроект действительно существует, он, на мой взгляд, не должен приниматься наскоро, только на основе мнений профессионалов (врачей, юристов и т.д.), особенно тех их групп, которые лоббируют такого рода предложения», — отметил Чаплин.
По его словам, легализация эвтаназии может породить злоупотребления со стороны медиков, юристов и даже родственников больного. А главное, что сам больной будет подталкиваться ложной моралью к попыткам самоубийства ради того, чтобы облегчить жизнь окружающим. «Эта мораль действительно совершенно ложная. Вечная жизнь важнее, чем все земные заботы, а ее-то человек и лишит себя, совершив самоубийство», — заявил священнослужитель. Вместе с тем он признал, что бывают ситуации, когда искусственно поддерживать функционирование организма, «может быть, и не нужно». Речь идет о таких случаях, когда человек в течение многих лет не подает признаков сознания, когда уже невозможно понять жив он или мертв, «находится его душа в теле или уже нет». «Но эти ситуации не имеют ничего общего с эвтаназией в том виде, в каком ее нам ее предлагают», — заключил представитель Московского патриархата.
Эвтаназия: Избавление от страданий или дорога в ад?
Известный голландский футболист Фернандо Риксен, одно время игравший в России, страдающий боковым (латеральным) амиотрофическим склерозом и уже полностью парализованный, 28 июня провёл прощальный вечер с фанатами. Многие СМИ восприняли это как решение футболиста об эвтаназии, вновь подняв эту тему, причём зачастую в оправдательном контексте. По сути, популяризируя эту форму самоубийства. Однако накануне появилось сообщение с опровержением от жены футболиста Вероники:
Фернандо не собирается прибегать к эвтаназии, напишите это большими жирными буквами. Я сразу сказала мужу как ответственная за его жизнь, как жена и опекун: «На это я не подпишусь, как бы ты меня ни просил». Человек появится перед публикой в последний раз, потому что ему действительно тяжело находиться пять-семь часов в окружении людей, которые пытаются его обнять, сфотографировать или потрогать.
Фернандо Риксен. Фото: www.globallookpress.com
Тем не менее «окно Овертона» по этой теме расширяется всё больше, и если вчера она категорически не принималась абсолютным большинством людей, в том числе медицинскими работниками, то сегодня сторонников этой формы самоубийства (а со стороны врачей — убийства) становится всё больше. О позиции Церкви по этому важнейшему социальному и этическому вопросу Царьграду рассказал секретарь кафедры богословия Московской духовной академии, иеромонах Дамиан (Воронов), автор научной работы по этой теме.
* * *
Отец Дамиан, ситуация с болезнью и прощанием футболиста Фернандо Риксена вновь подняла тему эвтаназии. В чём причина того, что сегодня эта тема из разряда табуированных даже в нашей стране переходит в формат обсуждаемых, а нередко и оправдываемых?
Очевидно, для любого нормального человека стремление к прекращению как своей, так и чужой жизни — противоестественно. Для человека же верующего, причём не только православного, но и для представителй большинства традиционных религий, жизнь — это священный дар, являющийся непререкаемой и высшей ценностью. Однако общественные движения за «умирание с достоинством» в современном мире становятся всё более популярными.
Конечно, идея «добровольного ухода» из жизни возникла не вчера и не является эпохальным открытием XXI века, но именно сегодняшняя тотальная технологизация породила новые вопросы о праве человека свободно распоряжаться не только своей жизнью, но и смертью.
Иеромонах Дамиан (Воронов). Фото из личного архива иеромонаха Дамиана
В ряде стран появилась чёткая тенденция легализации или оправдания легализации «убийства из сострадания», о котором ещё в начале прошлого века свои опасения очень точно высказывал Гилберт Честертон:
Кое-кто выступает в поддержку так называемой эвтаназии; в настоящее время предлагают убивать только тех, кто самому себе в тягость, но скоро так же станут поступать и с теми, кто в тягость другим.
Пресловутое «убийство из милосердия» с целью прекратить страдания неизлечимых больных, остановить жизнь «неполноценных» детей или психически больных людей на самом деле отнюдь не милосердно. Оно преследует вполне утилитарную цель: избавление от этого бремени, от «человеческого балласта», извлекая из этого очевидную выгоду для современного общества, лишённого традиционных ценностей, в том числе — подлинного сострадания друг к другу.
Гилберт Честертон (слева), Джордж Уильям Рассел и Уильям Лайон Фелпс, 1931 год. Фото: www.globallookpress.com
Вообще, с точки зрения Церкви любая эвтаназия — это однозначное убийство или самоубийство? И как вообще эвтаназия согласуется со знаменитой «клятвой Гиппократа»?
Здесь стоит привести одну пространную цитату из Основ социальной концепции Русской Православной Церкви. Этот документ, соборно принятый в 2000 году, разъяснил многие спорные этические вопросы, в том числе — так называемого «контроля над рождаемостью», и проблемы биомедицинской этики, в частности той же эвтаназии. Итак, цитирую:
Эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть в припадке душевной болезни, церковная молитва о нём дозволяется по исследовании дела правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6. 2).
Что же касается не церковного, а традиционного светского подхода к эвтаназии, то он выражен в постановлении Всемирной Медицинской Ассоциации в 1981 году, гласящем, что «медицинская практика не подразумевает функций палача», об этом же писал и упомянутый вами Гиппократ: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла».
Так что тут всё предельно очевидно и однозначно: любая эвтаназия — это самоубийство для сознательно принявшего это решение больного, и убийство для осуществившего её врача или кого бы то ни было (нередко смертельную «кнопку» нажимают родственники больного).
Но как быть умирающему человеку, испытывающему страшные мучения и порой впадающему в отчаяние, порой проклиная всё и вся, близких ему людей и даже Бога?
Именно от отношения человека к своей смерти зависит, попадёт он в состояние отчаяния или, напротив, внутренней свободы. У человека есть выбор: стать жертвой или найти смысл в том, что происходит, чему-то научиться. Принимая вызов страдания, человек, по свидетельству митрополита Антония Сурожского, «несомненно вырастает в совершенно новое измерение, совершенно новое величие, когда он способен встретиться лицом к лицу со страданием, с ненавистью, с горем и остаться до конца человечным и ещё вырасти в большую меру сострадания, понимания, мужества».
«Бог не есть Бог мёртвых, но живых, ибо у Него все живы», — говорит нам Спаситель. Парадокс православного отношения к смерти в том, что человек смертен, однако не умирает, если он живёт для Умершего за него и Воскресшего, и только через участие в смерти Христа возможно спасение, и важнее этого ничего нет в Православной Церкви. Удивительные слова мы находим у святителя Иоанна Златоуста:
Смерть — вещь безразличная, не смерть — зло, но зло — после смерти мучиться. Равно смерть и не добро, но добро — по смерти быть со Христом.
И всё-таки даже глубоко верующий человек порой не может справиться со страшными физическими мучениями. Как Церковь относится к применению наркотических средств ради облегчения боли? Не являются ли они своего рода «пассивной эвтаназией»?
Применение наркотических средств для облегчения боли вполне оправдано и даже необходимо при оказании паллиативной помощи страдающим пациентам. И, конечно, оно не может быть расценено как эвтаназия. Но вы правы, существует так называемая «Доктрина двойного эффекта», когда действия врача могут иметь неоднозначные последствия. Например, в результате применения морфина может быть не только облегчение боли, но и ускорение смерти пациента.
Митрополит Антоний Сурожский. Фото: www.globallookpress.com
Согласно этой «Доктрине», если намеренный результат инъекции заключается в облегчении болевых ощущений, то применение морфина нравственно обосновано и допустимо, даже в том случае, если это действие приведёт к летальному исходу. Таким образом, при оценке действий врача учитываются как намерение, так и последствия.
Уже упомянутый митрополит Антоний Сурожский, который, уже будучи монахом, являлся практикующим врачом (в том числе армейским хирургом в начале Второй мировой войны — прим. Царьграда), описывает подобный случай. Одному умирающему, кричащему от невыносимых мук несколько суток, были прописаны подкожные инъекции морфина, которые не приносили заметного облегчения. Владыка знал, что больной умрёт через несколько часов и сделал внутривенную инъекцию морфина, сократив тем самым часы его жизни, но дав ему возможность в полном спокойствии провести оставшееся время с женой и дочерью.
Разумеется, такое ускорение уже очевидно неизбежной кончины при помощи наркотических средств не является эвтаназией, а соответственно, не может считаться убийством и самоубийством.
И в заключение хотелось бы уточнить, какова вообще ситуация в мире с эвтаназией? Насколько стремительно она расширяется? Что делает Церковь, чтобы противодействовать её расширению?
На данном этапе пассивная эвтаназия (намеренное прекращение поддерживающей терапии — прим. Царьграда) уже официально разрешена в 40 странах мира, а в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, Эстонии и Швейцарии совершенно открыто совершаются как добровольная активная эвтаназия, так и ассистируемое самоубийство. В Германии, Албании, Колумбии, Японии, Канаде и ряде штатов США также легализовано ассистируемое самоубийство. Так называемый «суицидальный туризм» в Швейцарии уже вычеркнул из жизни при помощи врачей более тысячи человек.
Надо понимать, что процесс старения и физического умирания — естественный, а потому тема смерти актуальна во все времена. В том числе и сегодня, несмотря на тенденцию её вытеснения из коллективного сознания и забвение многих этических норм. Именно поэтому нам очень важно осмыслить проблему эвтаназии с христианской точки зрения и донести эту позицию для каждого человека.
В случаях, когда активная терапевтическая помощь оказывается несостоятельной, её должна сменить помощь паллиативная. Фото: www.globallookpress.com
Церковь призывает каждого человека нести любовь и заботу, оказывая тем самым помощь и поддержку больному человеку, способствуя его примирению с Богом и ближними в нашем непростом мире, где жизнь как в теории, так и на практике, увы, воспринимается всё чаще как предмет, который можно по собственному желанию создать и уничтожить, исходя из принципа целесообразности и экономической выгоды. Очевидно, что «поддерживаемое самоубийство», лицемерно именуемое «помощью в умирании», в корне подрывает ценностные основы нашего общества.
Конечно, в случаях, когда активная терапевтическая помощь оказывается несостоятельной, её должна сменить помощь паллиативная, включающая обезболивание, уход, социальную и психологическую поддержку, а также пастырское окормление, имеющее целью создать истинно мирное человеческое завершение жизни, наполненное любовью и милосердием. Уход за терминальными больными относится к области духовных задач, а посвятившие себя этому благородному служению (в церковной практике именуемой «диаконией») восполняют лакуны там, где медицинский персонал со своими средствами бессилен и является позитивным и реальным альтернативным способом ухода за умирающими.
Через проповедь Церковь способна донести своё незыблемое убеждение в том, что существуют ценности, стоящие на порядок выше биологического существования. Оказывая пастырскую и иную поддержку, подготавливающую больного к Вечности и личной встрече со Всемилостивым Богом в Царстве Небесном, Церковь призывает избирать жизнь, несмотря на трагический соблазн «поддерживаемого самоубийства», победоносно несёт Пасхальный свет и свидетельствует о том, что Бог желает принять Своё создание в места вечной и неизреченной радости, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».
Эвтаназия – милосердие к больному или убийство? Тема легализации эвтаназии в мире становится все более актуальной. Епископ Орской и Гайский Ириней поясняет, почему Церковь её осуждает.
Тема легализации эвтаназии становится все более актуальной. Среди государств, в которых уже узаконена эвтаназия,- Голландия, Дания, Швеция, Бельгия, Австралия, Япония, Германия, Китай и некоторые штаты США. В наше время предпринимаются значительные усилия, чтобы легализовать эту меру и там, где она до сих пор запрещена.
Каково отношение Церкви к этой проблеме? В чем состоит аргументация резко отрицательного отношения представителей духовенства и мирян к эвтаназии в принципе? Возможно ли понять боль другого человека, будучи самим благополучными? Эти и многие подобные вопросы возникают достаточно часто.
Что такое эвтаназия? Это греческое слово, которое стало международным термином, является составным. Оно состоит из прилагательного «благо» или эпического «ev», что значит «добрый, красивый, доблестный, благородный» и слова «танатос», что значит «смерть». Что значит: «помощь в смерти».
Современное кощунственное искажение первоначального смысла этого понятия определило резко отрицательное отношение Церкви и категорическое неприятие с ее стороны подобных «мер облегчения страданий». Причина такого искажения – в потере и подмене первоначального смысла.
В медицине наметилась тенденция отхода от христианских ценностей. Сначала врачи посчитали допустимым искусственное прерывание беременности, чем были грубо попраны основы медицинской этики, теперь после решения проблемы «лишних детей», на очереди проблема «лишних стариков» и «лишних людей».
Для Православной Церкви эвтаназия — не что иное, как узаконенное убийство или самоубийство. Это смертный грех. Об этом явно свидетельствуют иерархи Православной Церкви. «Мы должны со всей твердостью заявить: эвтаназия – это один из видов сознательного самоубийства. В религиозном отношении – это крайняя степень отпадения от Бога… Православная Церковь не может квалифицировать пропаганду эвтаназии и самоубийства иначе как скрытый или явный сатанизм», — считал Святейший Патриарх Алексий II.
Столь же категорично мнение и патриарха Кирилла, утверждающего, что «относительно больных людей ни в коей мере нельзя применять смерть, как средство решения проблем».
Мы, христиане, не можем согласиться с прямым или косвенным прерыванием жизни, так как мы считаем, что не имеем на это права. Жизнь не является чем-то, что принадлежит нам. Ее человеку при рождении дает Бог. Он может и забрать ее. Только Он является Владыкой жизни и смерти. «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит» (1 Цар. 2, 6).
Мы знаем, что испытания, которые встречает человек на жизненном пути, никогда не будут выше возможной для него меры. Мы верим, что Бог невыносимого креста не даст. Поэтому ничто не может быть оправданием для преждевременного ухода из жизни, самовольного или «вынужденного».
Митрополит Волоколамский Иларион так говорит об этом: «Для нас это очень серьезная нравственная проблема, которая касается вопроса о том, кто является хозяином человеческой жизни. Мы, религиозные люди, убеждены, что как мы не являемся хозяевами нашего рождения, так мы не является хозяевами нашей собственной смерти… И этот священный дар жизни должен сберегаться от зачатия вплоть до последнего вздоха человека».
Позиция Церкви остается неизменной: человеческая жизнь достойна защиты и сохранения от зачатия до естественной смерти. Самоубийство, склонение к самоубийству и тем более принуждение к самоубийству — тяжкий грех».
В соответствии с позицией иерархов Церкви и мнением большинства авторитетных представителей российской медицинской общественности святая задача врача — смягчать страдания, спасать жизнь, продлевать ее, а не становиться палачами. И очевидно, что медики выступают против инициативы легализации эвтаназии – по сути, убийства, которое предполагается совершать руками самих же врачей.
Так, Директор НИИ онкологии им. П. А. Герцена (Москва), академик РАМН В.И. Чиссов заявляет: «Как врач считаю, что мой профессиональный долг — лечить больного, а не убивать его. Есть безнадежные больные, жизнь которых — сплошное страдание. И я могу быть абсолютно уверен в том, что вылечить их невозможно. Но ведь существует еще и симптоматическое лечение, когда врачи борются не с самой болезнью, а с ее симптомами. И если страдание является симптомом неизлечимой болезни, я буду стараться облегчить это страдание, стараться сделать так, чтобы умирающий человек хотя бы не мучился, не чувствовал боли. Есть ведь специальные обезболивающие препараты. Да, врач не может победить неизлечимую болезнь, но он может поддержать обреченного человека, помочь ему прожить последний отрезок его жизни. Сознательно отнимать жизнь у больного он не имеет права. Иначе — это уже не врач».
Признание законности эвтаназии привело бы к умалению достоинства и извращению профессионального долга врача, призванного к сохранению, а не к пресечению жизни.
«Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент» — говорится в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви».
Многие врачи по всему миру разделяют мнение о том, что принятие закона об эвтаназии означает для них позор. С медицинской точки зрения, болезнь, ведущая к смерти, не является непобедимой, поскольку человек может увидеть некий смысл и в этом событии.
Исследования Университета Campus Biomedical показывают, что никто из тех, кто просит об эвтаназии, не делает этого только из желания умереть. Существуют три причины, которые вместе с тем косвенно характеризуют современное общество: физическая боль, отчаяние, происходящее от исчерпания всех физических сил, и страх стать тяжким бременем для своих близких. Если бы больной был уверен, что хотя бы одна из этих причин, или даже все три, встречают любовь и участие со стороны медперсонала, родственников и друзей, он не был бы вынужден просить об эвтаназии. Таким образом, очевидно, что основанием для оправдания легализации эвтаназии, какими бы высокопарными аргументами это ни прикрывалось, является бессердечное отношение к больному человеку.
Сторонники подобных мер, порой даже того не осознавая, своей поддержкой эвтаназии свидетельствуют о собственном убеждении, что существование человека должно оцениваться на основании силы и его способности к деятельности.
Возникает опасность формирования некоего общества, в котором будут иметь место только здоровые, состоятельные и успешные люди. Такая позиция приводит их к логическому заключению, что достойным человеком является только сильный и здоровый и что общество должно состоять только из таких «достойных людей». Все это совпадает с восприятием человека как совокупности клеток, гармонично связанных между собой подобно некоему совершенному механизму, который в случае поломки ремонтируется и, по завершении цикла работ, выбрасывается. Несомненно, что подобное восприятие человека неприемлемо для Церкви, почитающей его венцом творения Божия.
С благоговением относясь к человеческой жизни, Церковь утверждает, что все, встречающееся на жизненном пути так или иначе призвано вести человека ко спасению. Нередко тяжелая болезнь отрезвляет, казалось бы, совершенно потерянного для общества и Церкви человека, заставляет его задуматься о ценности жизни, о Боге, о спасении, о вечности.
Верующие люди в большинстве своем переносят болезнь с терпением. Религиозный опыт помогает им относиться к возникшим обстоятельствам и к лечащему их врачу с доверием. Слово Божие внушает нам: «Почитай врача честью по надобности в нем; ибо Господь создал его, и от Вышнего врачевание» (Сир 38, 1).
Мы знаем, что Бог посылает человеку болезнь, чтобы исцелить его душу, чтобы человек смог подготовить себя к будущей жизни, к встрече с Творцом. Болезнь в данном случае является лекарством для души от скверны греха. В случае неизлечимой болезни, время, оставшееся человеку для жизни земной может стать самым осмысленным и содержательным, временем покаяния и примирения с Богом и с ближними.
Но как быть, если человек еще не обрел веры? Приводит ли болезнь к вере? Однозначного ответа на этот вопрос, наверное, не существует. Одних — приводит, а других — отталкивает и утверждает в мысли, что, если бы Бог был, Он никогда не допустил бы страданий. Так происходит потому, что перед лицом смерти у человека всегда остается свобода выбора: быть с Богом или быть без Него. Болезнь ставит нас перед фактом — жизнь человека хрупка, а смерть — неизбежна.
Итак, смерть – это факт, а не право, как утверждают сторонники эвтаназии. Единственное право, которое имеет человек – защищать и делать все возможное, чтобы сохранить жизнь, которая ему дана Богом. Семена высшего долга, который мы имеем относительно жизни как дара Божьего, дает нам Гиппократ, который категорически отвергает эвтаназию и даже требует от врачей, чтобы они поклялись в том, что «не дадут никогда никому просимого у них смертельного средства и не покажут пути для подобного замысла».
О том же говорится и в клятве Российского врача, которую согласно законодательству (ст. 71 ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011.) приносят все выпускники медицинских ВУЗов: «Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь … проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии».
В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» есть указание на то, что «предсмертные физические страдания не всегда эффективно устраняются применением обезболивающих средств…», но здесь же отмечается и то, что «зная это, Церковь в таких случаях обращает к Богу молитву: «Разреши раба Твоего нестерпимыя сея болезни и содержащия его горькия немощи и упокой его, идеже праведных дуси» (Требник. Молитва о долгостраждущем).
Таким образом, у верующего человека есть право на отказ от усилий по продлению своей жизни, но нет права на усилие, ведущее к прекращению жизни. Один из подобных примеров приводит диакон Андрей Кураев: «Представьте, что человек, который знает, что он не может жить без аппарата искусственной почки, узнает, что в больницу поступил ребенок с ожогами и его жизнь зависит от наличия этой самой «искусственной почки». А она одна на весь город… И тогда он просит: «Отключите этот аппарат от меня. Отдайте ребенку». В этом случае это будет не самоубийство, а самопожертвование, то есть — подвиг… Дело не в поступке, а в мотивации».
Еще одним важным аргументом против эвтаназии является то, что сегодня медицинская наука постоянно совершенствует возможности борьбы с болью. Необходимо приветствовать начинания, предпринимаемые теми врачами, которые посредством применяемых ими лечебных методов, облегчают страдания больных до самого конца их жизни. Таким образом, они дают как научный, так и человеческий ответ тем, кто поддерживает эвтаназию, всегда помня, что любовь и моральная поддержка медперсонала, родственников и близких являются незаменимыми средствами для борьбы больных со своими страданиями.
Кроме того, легализация эвтаназии будет способствовать серьезному разгулу беззаконий в этой области. Достаточно представить, какие возможности откроются для криминального раздела собственности, для всевозможных фальсификаций диагноза, степени тяжести состояния больного.
В большинстве случаев разговор об эвтаназии заводят не сами больные, а их родственники. И если эвтаназия будет разрешена, к сожалению, скорее всего, больные и престарелые люди будут подвергаться очень жесткому прессингу со стороны собственных наследников. Ведь уже сейчас нередко приходится слышать страшные заявления в адрес лиц преклонного возраста, в якобы «шуточной форме»: «не долго ли вы живете на этой земле?», «не пора ли вам перейти в иной мир?», «тесно из-за вас, не отнимайте нашего жизненного пространства!».
В случае легализации эвтаназии у наследника будет реальная возможность шуточками, намеками, аргументами и жалобами подталкивать престарелого человека к уходу из этой жизни.
Наша Церковь выступает против этого закона, чтобы сохранить жизнь людям преклонного возраста, которые в течение всей своей жизни сделали многое для того, чтобы современная молодежь вообще имела возможность благополучной жизни. Ведь наши старики нам особо дороги. Более, чем кто либо, это молитвенники за себя и за ближних. Это люди, которые готовятся предстать перед Богом. А главное в любом деле – не начало, а завершение, не старт, а финиш. Сам Господь свидетельствует: «В чем застану, в том и сужу».
Итак, самыми очевидными последствиями легализации эвтаназии могут быть:
— криминализация медицины и потеря социального доверия к институту здравоохранения;
— поругание бесценного дара человеческой жизни;
— умаление достоинства врача и извращение смысла его профессионального долга;
— снижение темпов развития медицинского знания, в частности, разработок методов реанимации, обезболивающих препаратов, средств для лечения неизлечимых заболеваний и т.п.;
— распространение в обществе принципов цинизма, нигилизма и нравственной деградации в целом, что неизбежно при отказе от соблюдения заповеди «не убий».
Именно в виду данных последствий Церковь всегда выступает категорически против всяких попыток так или иначе способствовать применению эвтаназии, особенно на государственном уровне.
Ватикан и «церковь эвтаназии»
Все жесты нового Папы Римского Франциска говорят о его радикальном экуменизме и стремлении к созданию новой универсальной религии, не имеющей ничего общего с христианством. Особенно показателен в этом плане его ритуал омовения ног в католический «чистый четверг», перед их пасхой. Это была жуткая пародия на омовение ног апостолам, которое совершил Христос. Ведь Спаситель этим своим поступком показал любовь к своим самым близким ученикам, обучая их смирению и любви. А Франциск 1 умыл ноги нераскаянным грешникам и иноверцам.
В Евангелии говорится: «Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете» (Ин.13:3-17)
То есть Христос умыл ноги тем, кто Его называл «Учителем и Господом», а вовсе не тем, кто неправильно считает Его «пророком Иссой» или вовсе сомневается в Его существовании. Умыл своим ученикам-апостолам, мужчинам, а не девушкам-преступницам. Так может поступить только крайний еретик.
Да, и Христос часто имел дело с нечистоплотными людьми. Однако он никогда не приближал к себе нераскаявшихся преступников, а призывал их к исправлению. И той же блуднице, которую Он спас от разгневанной толпы, он не ноги умыл, а сказал: «иди и впредь не греши» (Ин. 8:11). То есть он приказал ей уйти и деятельно покаяться, навсегда оставив порочный образ жизни, а не стал ложной любовью будить в ней гордыню и давать иллюзию безнаказанности своего преступления.
Но именно второе и сделал Папа Римский. Польщенная его жестом зечка-мусульманка вовсе не побежала своими свежевымытыми ножками к христианской купели, не покрестилась, а осталась в своей ложной вере. Уничижение перед ней римского «первосвященника» лишь укрепило ее гордыню. Да и остальные вряд ли покаялись. Еще задолго до своего папства этот иезуит показывал стремление к «слиянию» вер, называя иудеев «старшими братьями», отплясывая с хасидами.
Отметим, что Папа Франциск 1 вовсе не исключение из правил в католицизме. Он лишь олицетворяет основной вектор линии дальнейшего падения папизма, который со времен 2 Ватиканского Собора стремится стать основой новой мировой религии, базирующейся на потакании человеческим страстям, вобравшей в себя самые разные культы.
По учению святых отцов такая религия и станет верой антихриста, которая назовет своим божеством всемирного диктатора, сына дьявола.
Надо заметить, что новая религия сначала должна победить в странах Запада. Это обусловлено и их преобладающей экономической и военной мощью, и политическим, и информационным влиянием на весь остальной мир. Поэтому в данной статье не будут рассматриваться веры, слабо представленные на Западе. Более подробно тема «перестройки» и слияния всех религий в одну рассмотрена мною в статье «Как создается единая всемирная религия».
А также в материале «Ватикан как катализатор глобализации»
Любая философская система, или религия, победившая в Западной Европе и США, с легкостью может быть ретранслированной во множество других стран. Так, идеология атеизма, ставшая активной политической силойв период «великой» французской революции, была затем экспортирована по всей Евразии и другим континентам.
Позже по такому же сценарию довольно значительные позиции в мире захватила теософия, ставшая «первой ласточкой» всемирной постхристианской веры. Идеи сен-жерменов и сведенборгов из Западной Европы разошлись по всему миру. Кстати, масштаб распространения теософии весьма велик. Ведь надо учитывать, что в мире есть превеликое множество крещеных людей, обращающихся к гадалкам и астрологам, увлекающихся восточными религиозными практиками, которые могут даже не знать слова «теософия». Но при этом они, без сомнения, являются стихийными теософами.
Свт. Феофан Затворник писал, что мы «Западом наказуемы». Что оттуда исходят различные ереси и революционное безумие. А все объясняется тем, что Запад является постхристианским. Когда-то Европа была христианской, но давно уже перестала ею быть, и потому пала в самом глубоком, метафизическом смысле. Ведь и к целым народам, без сомнения, относятся слова Христа, сказанные Им об отдельных людях:
Западные народы сами вырыли себе яму, ибо «ужасен конец неправедного рода» (Прем. 3. 16-19).
Так что Запад станет базой для религии антихриста не только потому, что он доминирует в экономическом, политическом, информационном и военном смыслах, но и потому, что он куда более бесноват, чем весь остальной мир, считая даже старые языческие государства.
При этом, без сомнения, все мировые религии будут подвергнуты «реформированию», из них будут выхолощены все еще остающиеся этически здоровые элементы, и они будут слиты в одну веру.
Но в данной статье будут рассмотрены важнейшие для новой мировой религии католицизм и протестантизм, доминирующие на Западе, а также некоторые новые из тамошних радикальных сект. Почему последние тоже важны? А потому, что именно радикальные секты вбрасывают в религиозное информационное пространство дикие идеи, ломающие остатки здорового вероучения и морали в других европейских конфессиях. Вспомним, к примеру, деятельность так называемых «церквей ЛГБТ», возникших на Западе еще десятки лет назад. Их возникновение было справедливо воспринято как дикость, однако сама тема легализации «браков» извращенцев была именно ими массово вброшена в СМИ, и постепенно легализована. Правда, поначалу эта дикость попадала в несерьезную рубрику «курьезы» на «задворках» газет и теленовостей. Однако постепенно она перекочевала в рубрику «дискуссионные темы», затем возник и «диалог богословов» по этому вопросу. Затем осодомилось вероучение множества протестантских сект. А уж потом изменилось и законодательство этих стран. Ведь законы — производное от нравов. Недаром же главный содомит Украины, глава «гей-форума» Святослав Шеремет заявляет, что «вся оппозиция к нам церковная, или околоцерковная». Только после полного извращения христианского вероучения и вытеснения христиан из государственной жизни может восторжествовать всемирный Содом.
СССР, будучи страной «атеизма православной культуры», несколько сдерживал процессы деградации. При нем западной верхушке было неудобно полностью показывать свое гнилое нутро, давая этим огромные пропагандистские козыри своим геополитическим противникам. Но сразу после поражения Советского Союза в холодной войне это нутро было проявлено полностью.
Так, в начале 90-х годов в США была создана «церковь эвтаназии».
На сайте данной секты изложена её главная заповедь: «Ты не должен порождать» (англ. «Thoushaltnotprocreate»). Далее декларируются четыре основополагающие идеи «церкви»: суицид, аборты, каннибализм (ограниченный потреблением мёртвых человеческих тел) и содомия (любые виды секса, не связанные с продолжением рода). Один из главных лозунгов — «Убей себя, спаси планету» (англ. «SavethePlanet, KillYourself»).
Почему здесь упомянута такая, на первый взгляд, маргинальная секта? Да потому, что она совсем не маргинальна по своим ресурсам. Она, например, получает сильнейшую рекламу в западных СМИ, а ее идеи уже получают воплощение на практике. Так, в прошлом году двое голландских телеведущих уже поедали отрезанные хирургом части тела друг друга в прямом эфире. «Церковь эвтаназии» постепенно популяризирует в обществе совершенно запредельные смертные грехи: самоубийство, после которого нет спасения души; содомию, за которую Бог сжигал целые города; аборты — детоубийство; людоедство — нарушение древнейшего запрета на поедание человеческой плоти, страшный грех, после которого преступник зачастую даже теряет рассудок. Нет сомнения, что эта секта, как и другие подобные ей, играла и играет важную роль в постепенном признании нормой таких убийственных во всех отношениях грехов. Как всегда, такие идеи уже начали воспринимать «особо продвинутые» протестанты. Разумеется, не все, но процесс пошел…
Более того, некоторые вполне респектабельные протестантские лидеры уже выступили и за легализацию наркотиков.
65-летний епископ Эдинбургский, примас Епископальной Церкви Шотландии Ричард Холлоуэй выступил не так давно с весьма странным заявлением.
Религиозный лидер объявил во всеуслышание о своем опыте курения гашиша и выступил за легализацию наркотиков. Епископ заявил, что алкоголь и табак наносят организму больший вред, чем конопля, и призвал западное общество пересмотреть свое отношение к наркотикам. По его мнению, слово «наркотик» настолько перегружено негативными ассоциациями, что отделить его от непривлекательного контекста не представляется возможным. По мнению шотландского епископа, наркотик — это всего лишь естественное вещество (натуральная субстанция) с определенными психоактивными возможностями. Так написал епископ в своей недавно появившейся книге «Безбожная мораль». Еще более двусмысленно звучит появившаяся в этой же книге фраза: «Все мы время от времени нуждаемся в том, чтобы освободиться от самих себя».
Епископ Эдинбургский настаивает на том, что употребление легких наркотиков должно быть легализовано не только в медицинских целях, но и для всех желающих. А такие наркотики, как героин, по мнению Холлоуэйя, должны выдаваться по рецептам.
Наркотики — важный атрибут всех языческих радений. Пособник идеолога «психоделической революции» Хаксли в экспериментах с психотропными препаратами в 50-х годах, доктор Тимоти Лири с факультета психологии Гарвардского университета, в автобиографической книге «Обратный кадр» приоткрывает завесу над тем, что было в головах Рассела, Хаксли и апологетов «Франкфуртской школы» — группы психологов-растлителей. Именно эта школа стояла за созданием на Западе контр-культуры с ее триадой «рок-секс-наркотики». Лири писал: «Мы боролись с иудео-христианской преданностью одному Богу, одной религии, одной реальности, с самого первого дня. Наркотики, открывающие для мозга множественность миров, неизбежно приведут к политеистическому взгляду на вселенную. Мы чувствовали, что наступает время новой гуманистической религии, основанной на разуме, благожелательном плюрализме и научном язычестве».
Впрочем, все уже привыкли, что множество протестантских пасторов различных направлений «венчают» извращенцев, «редактируют» Библию, легализуя различные грехи. Они зачастую просто издеваются над Богом и над святостью, за что их собственные предки жестко наказали бы их.
Протестантский проповедник из Лос-Анджелеса Крейг Гросс избрал экстравагантный способ популяризации Священного Писания, начав распространять по ночным клубам Библию с надписью на обложке «Иисус любит порнозвезд».
Католики постепенно постепенно «развивают» свое еретическое учение в отношении эвтаназии. В частности, Папа Пий XII в выступлении на Международном конгрессе католических врачей и католического Союза акушерок (29 октября 1951 года) говорил об осуждении «непрямой эвтаназии» как о «терапии физического страдания», которая может привести к сокращению жизни. Теперь же, поскольку обезболивающие средства значительно усовершенствовались, а их применение не может рассматриваться ни как направленное на ликвидацию жизни, ни как приближение смерти, этот случай вообще не относят к категории эвтаназии. Ранее считалось правомерным поддерживать право больного на отказ от «экстраординарных» терапевтических средств, однако многие средства, которые считались экстраординарными, ныне стали обычными.
Поэтому Декларация об эвтаназии, изданная Конгрегацией по вероучению 5 марта 1980 года, ссылается на соразмерные и несоразмерные средства, соотнося их применение с ожидаемым результатом. Сокращение и даже прекращение жизни в результате применения реанимационных технологий становится, таким образом, не настолько уж значимым: «При отсутствии других средств допустимо прибегать, с согласия больного, к средствам, имеющимся в распоряжении наиболее передовой медицины, даже если эти средства используются пока только на экспериментальном уровне и их применение чревато определенным риском».
В то же время «при неизбежности наступления смерти, несмотря на использованные средства, допустимо, сообразуясь со своей совестью, отказаться от лечения, которое могло бы привести лишь к временному и мучительному продлению жизни, не прекращая при этом нормального ухода, необходимого больному в подобных случаях». В рамках подобного подхода получили свое развитие хосписы и помощь на дому.
В тексте Декларации об эвтаназии обнаруживается и отказ от так называемого «терапевтического рвения», когда речь идет о поддержании жизни в теле с «безмолвной» энцефалограммой или о больном, находящемся в «необратимой» коме. Однако из-за неясности оценок в отношении «обратимой» и «необратимой» комы Декларация апеллирует к понятию «несоразмерности» применяемых средств по отношению к ожидаемым результатам.
Известный голландский футболист Фернандо Риксен, одно время игравший в России, страдающий боковым (латеральным) амиотрофическим склерозом и уже полностью парализованный, 28 июня провёл прощальный вечер с фанатами. Многие СМИ восприняли это как решение футболиста об эвтаназии, вновь подняв эту тему, причём зачастую в оправдательном контексте. По сути, популяризируя эту форму самоубийства. Однако накануне появилось сообщение с опровержением от жены футболиста Вероники:
Фернандо не собирается прибегать к эвтаназии, напишите это большими жирными буквами. Я сразу сказала мужу как ответственная за его жизнь, как жена и опекун: «На это я не подпишусь, как бы ты меня ни просил». Человек появится перед публикой в последний раз, потому что ему действительно тяжело находиться пять-семь часов в окружении людей, которые пытаются его обнять, сфотографировать или потрогать.
Фернандо Риксен. Фото: www.globallookpress.com
Тем не менее «окно Овертона» по этой теме расширяется всё больше, и если вчера она категорически не принималась абсолютным большинством людей, в том числе медицинскими работниками, то сегодня сторонников этой формы самоубийства (а со стороны врачей — убийства) становится всё больше. О позиции Церкви по этому важнейшему социальному и этическому вопросу Царьграду рассказал секретарь кафедры богословия Московской духовной академии, иеромонах Дамиан (Воронов), автор научной работы по этой теме.
* * *
Царьград: Отец Дамиан, ситуация с болезнью и прощанием футболиста Фернандо Риксена вновь подняла тему эвтаназии. В чём причина того, что сегодня эта тема из разряда табуированных даже в нашей стране переходит в формат обсуждаемых, а нередко и оправдываемых?
Иеромонах Дамиан Воронов: Очевидно, для любого нормального человека стремление к прекращению как своей, так и чужой жизни — противоестественно. Для человека же верующего, причём не только православного, но и для представителй большинства традиционных религий, жизнь — это священный дар, являющийся непререкаемой и высшей ценностью. Однако общественные движения за «умирание с достоинством» в современном мире становятся всё более популярными.
Конечно, идея «добровольного ухода» из жизни возникла не вчера и не является эпохальным открытием XXI века, но именно сегодняшняя тотальная технологизация породила новые вопросы о праве человека свободно распоряжаться не только своей жизнью, но и смертью.
Иеромонах Дамиан (Воронов). Фото из личного архива иеромонаха Дамиана
В ряде стран появилась чёткая тенденция легализации или оправдания легализации «убийства из сострадания», о котором ещё в начале прошлого века свои опасения очень точно высказывал Гилберт Честертон:
Кое-кто выступает в поддержку так называемой эвтаназии; в настоящее время предлагают убивать только тех, кто самому себе в тягость, но скоро так же станут поступать и с теми, кто в тягость другим.
Пресловутое «убийство из милосердия» с целью прекратить страдания неизлечимых больных, остановить жизнь «неполноценных» детей или психически больных людей на самом деле отнюдь не милосердно. Оно преследует вполне утилитарную цель: избавление от этого бремени, от «человеческого балласта», извлекая из этого очевидную выгоду для современного общества, лишённого традиционных ценностей, в том числе — подлинного сострадания друг к другу.
Гилберт Честертон (слева), Джордж Уильям Рассел и Уильям Лайон Фелпс, 1931 год. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Вообще, с точки зрения Церкви любая эвтаназия — это однозначное убийство или самоубийство? И как вообще эвтаназия согласуется со знаменитой «клятвой Гиппократа»?
Отец Дамиан: Здесь стоит привести одну пространную цитату из Основ социальной концепции Русской Православной Церкви. Этот документ, соборно принятый в 2000 году, разъяснил многие спорные этические вопросы, в том числе — так называемого «контроля над рождаемостью», и проблемы биомедицинской этики, в частности той же эвтаназии. Итак, цитирую:
Эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть в припадке душевной болезни, церковная молитва о нём дозволяется по исследовании дела правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6. 2).
Что же касается не церковного, а традиционного светского подхода к эвтаназии, то он выражен в постановлении Всемирной Медицинской Ассоциации в 1981 году, гласящем, что «медицинская практика не подразумевает функций палача», об этом же писал и упомянутый вами Гиппократ: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла».
Так что тут всё предельно очевидно и однозначно: любая эвтаназия — это самоубийство для сознательно принявшего это решение больного, и убийство для осуществившего её врача или кого бы то ни было (нередко смертельную «кнопку» нажимают родственники больного).
Ц.: Но как быть умирающему человеку, испытывающему страшные мучения и порой впадающему в отчаяние, порой проклиная всё и вся, близких ему людей и даже Бога?
Отец Дамиан: Именно от отношения человека к своей смерти зависит, попадёт он в состояние отчаяния или, напротив, внутренней свободы. У человека есть выбор: стать жертвой или найти смысл в том, что происходит, чему-то научиться. Принимая вызов страдания, человек, по свидетельству митрополита Антония Сурожского, «несомненно вырастает в совершенно новое измерение, совершенно новое величие, когда он способен встретиться лицом к лицу со страданием, с ненавистью, с горем и остаться до конца человечным и ещё вырасти в большую меру сострадания, понимания, мужества».
«Бог не есть Бог мёртвых, но живых, ибо у Него все живы», — говорит нам Спаситель. Парадокс православного отношения к смерти в том, что человек смертен, однако не умирает, если он живёт для Умершего за него и Воскресшего, и только через участие в смерти Христа возможно спасение, и важнее этого ничего нет в Православной Церкви. Удивительные слова мы находим у святителя Иоанна Златоуста:
Смерть — вещь безразличная, не смерть — зло, но зло — после смерти мучиться. Равно смерть и не добро, но добро — по смерти быть со Христом.
Ц.: И всё-таки даже глубоко верующий человек порой не может справиться со страшными физическими мучениями. Как Церковь относится к применению наркотических средств ради облегчения боли? Не являются ли они своего рода «пассивной эвтаназией»?
Отец Дамиан: Применение наркотических средств для облегчения боли вполне оправдано и даже необходимо при оказании паллиативной помощи страдающим пациентам. И, конечно, оно не может быть расценено как эвтаназия. Но вы правы, существует так называемая «Доктрина двойного эффекта», когда действия врача могут иметь неоднозначные последствия. Например, в результате применения морфина может быть не только облегчение боли, но и ускорение смерти пациента.
Митрополит Антоний Сурожский. Фото: www.globallookpress.com
Согласно этой «Доктрине», если намеренный результат инъекции заключается в облегчении болевых ощущений, то применение морфина нравственно обосновано и допустимо, даже в том случае, если это действие приведёт к летальному исходу. Таким образом, при оценке действий врача учитываются как намерение, так и последствия.
Уже упомянутый митрополит Антоний Сурожский, который, уже будучи монахом, являлся практикующим врачом (в том числе армейским хирургом в начале Второй мировой войны — прим. Царьграда), описывает подобный случай. Одному умирающему, кричащему от невыносимых мук несколько суток, были прописаны подкожные инъекции морфина, которые не приносили заметного облегчения. Владыка знал, что больной умрёт через несколько часов и сделал внутривенную инъекцию морфина, сократив тем самым часы его жизни, но дав ему возможность в полном спокойствии провести оставшееся время с женой и дочерью.
Разумеется, такое ускорение уже очевидно неизбежной кончины при помощи наркотических средств не является эвтаназией, а соответственно, не может считаться убийством и самоубийством.
Ц.: И в заключение хотелось бы уточнить, какова вообще ситуация в мире с эвтаназией? Насколько стремительно она расширяется? Что делает Церковь, чтобы противодействовать её расширению?
Отец Дамиан: На данном этапе пассивная эвтаназия (намеренное прекращение поддерживающей терапии — прим. Царьграда) уже официально разрешена в 40 странах мира, а в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, Эстонии и Швейцарии совершенно открыто совершаются как добровольная активная эвтаназия, так и ассистируемое самоубийство. В Германии, Албании, Колумбии, Японии, Канаде и ряде штатов США также легализовано ассистируемое самоубийство. Так называемый «суицидальный туризм» в Швейцарии уже вычеркнул из жизни при помощи врачей более тысячи человек.
Надо понимать, что процесс старения и физического умирания — естественный, а потому тема смерти актуальна во все времена. В том числе и сегодня, несмотря на тенденцию её вытеснения из коллективного сознания и забвение многих этических норм. Именно поэтому нам очень важно осмыслить проблему эвтаназии с христианской точки зрения и донести эту позицию для каждого человека.
В случаях, когда активная терапевтическая помощь оказывается несостоятельной, её должна сменить помощь паллиативная. Фото: www.globallookpress.com
Церковь призывает каждого человека нести любовь и заботу, оказывая тем самым помощь и поддержку больному человеку, способствуя его примирению с Богом и ближними в нашем непростом мире, где жизнь как в теории, так и на практике, увы, воспринимается всё чаще как предмет, который можно по собственному желанию создать и уничтожить, исходя из принципа целесообразности и экономической выгоды. Очевидно, что «поддерживаемое самоубийство», лицемерно именуемое «помощью в умирании», в корне подрывает ценностные основы нашего общества.
Конечно, в случаях, когда активная терапевтическая помощь оказывается несостоятельной, её должна сменить помощь паллиативная, включающая обезболивание, уход, социальную и психологическую поддержку, а также пастырское окормление, имеющее целью создать истинно мирное человеческое завершение жизни, наполненное любовью и милосердием. Уход за терминальными больными относится к области духовных задач, а посвятившие себя этому благородному служению (в церковной практике именуемой «диаконией») восполняют лакуны там, где медицинский персонал со своими средствами бессилен и является позитивным и реальным альтернативным способом ухода за умирающими.
Через проповедь Церковь способна донести своё незыблемое убеждение в том, что существуют ценности, стоящие на порядок выше биологического существования. Оказывая пастырскую и иную поддержку, подготавливающую больного к Вечности и личной встрече со Всемилостивым Богом в Царстве Небесном, Церковь призывает избирать жизнь, несмотря на трагический соблазн «поддерживаемого самоубийства», победоносно несёт Пасхальный свет и свидетельствует о том, что Бог желает принять Своё создание в места вечной и неизреченной радости, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».
Почему Церковь против эвтаназии
Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте “Диалог с атеистами: православные аргументы”.
Смотрите очередной прямой эфир на странице «Фомы» в Facebook по вторникам в 20.00, во время которого вы сможете задать свои вопросы.
Эвтаназия — это намеренное лишение человека жизни с его согласия. Почему Церковь категорически против? Как Церковь относится к практике эвтаназии?
Эвтаназия — это намеренное лишение человека жизни с его согласия. Первоначально предполагалось, что это делается в ситуации близкой неизбежной смерти и невыносимых страданий, однако в наше время это уже давно не так, и в ряде стран эвтаназия совершается по отношению даже к физически здоровым людям, просто пришедшим в сильное уныние.
Эвтаназию следует отличать от прекращения медицинских мероприятий, направленных на продление жизни, когда смерть наступает от естественных причин. Такое прекращение Церковь считает, в принципе, допустимым. Как сказано в «Основах Социальной Концепции»,
«Продление жизни искусственными средствами, при котором фактически действуют лишь отдельные органы, не может рассматриваться как обязательная и во всех случаях желательная задача медицины. Оттягивание смертного часа порой только продлевает мучения больного, лишая человека права на достойную, «непостыдную и мирную» кончину, которую православные христиане испрашивают у Господа за богослужением. Когда активная терапия становится невозможной, ее место должна занять паллиативная помощь (обезболивание, уход, социальная и психологическая поддержка), а также пастырское попечение. Все это имеет целью обеспечить подлинно человеческое завершение жизни, согретое милосердием и любовью».
В то же время «Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «не убивай» (Исх 20. 13), не может признать нравственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации так называемой эвтаназии, то есть намеренного умерщвления безнадежно больных (в том числе по их желанию)».
Обозначив таким образом церковную позицию, рассмотрим некоторые возражения против нее.
Правда ли, что Церковь выступает против эвтаназии, потому что считает страдания душеполезными? Но если человек вообще неверующий, зачем он должен мучиться?
Нет, Церковь выступает против эвтаназии не поэтому. Страдания не всегда полезны для спасения души — это зависит от реакции человека, который может проявить терпение, смирение и надежду, а может, наоборот, озлобиться. И что в любом случае не душеполезно — это обрекать ближнего на страдания. Таким образом, все доступные меры к облегчению страданий человека должны быть приняты.
Но умертвить — не значит облегчить страдания. Это значит умертвить.
Более того, существует ряд доводов против эвтаназии, которые вообще носят вполне светский характер.
Это важно отметить — потому что наши оппоненты в таких случаях, как правило, формулируют противостояние как «здравый смысл и интересы живых людей против бессмысленных религиозных запретов». В реальности именно Церковь выступает на стороне живых людей и здравого смысла и противостоит она определенной идеологии, к которой относится уже сложившийся термин «культура смерти».
Почему человек не может сам принимать решение, когда ему умереть?
С чисто светской точки зрения – потому что грань между «решением, которое человек сам принял» и «решением, до которого его довели» является крайне нечеткой. Было несколько известных случаев самоубийств раковых больных, которые по разным причинам не могли получить обезболивание. Было ли их решение вполне добровольным? Если бы им предложили законно умертвить их — они, видимо, подписали бы все требуемые бумаги, но было бы их согласие вполне добровольным?
Более того, не только чисто физическое, но и психологическое давление может сильно влиять на решение человека — и когда он находится полностью во власти других, им нетрудно убедить его выразить согласие на эвтаназию.
«Право на смерть» естественно переходит в «обязанность умереть». Как говорит, например, британский философ баронесса Уорнок, люди, страдающие деменцией, «обязаны умереть», потому что «впустую истощают ресурсы своих семей и системы здравоохранения». При этом речь идет о деменции — то есть заболевании, которое мучительными болями не сопровождается. Человек «должен умереть» не потому, что он сам страдает, а потому что он отягощает других.
Эвтаназия, поэтому, неизбежно создает определенное психологическое давление, которое подталкивает человека воспользоваться предлагаемым ему выходом, а апелляция к личной автономии — человек, мол, сам свободен решать — легко превращается в издевательство. Он решает в условиях, когда государство — и, возможно, близкие — заинтересованы в его скорейшей смерти.
Почему вы считаете, что эвтаназия непременно приведет к злоупотреблениям?
И уже приводит. По ряду причин, из которых некоторые сразу бросаются в глаза:
- Заинтересованность государства (и, возможно, родственников) в избавлении от тягот и расходов, связанных с продолжением жизни больного, см. уже процитированную баронессу Уорнок.
- Склонность любой системы — в том числе, системы здравоохранения — избирать наименее расходные с точки зрения труда, финансов и других ресурсов варианты действий. Например, все проблемы с обезболиванием в нашей стране немедленно кончатся с введением эвтаназии — ведь тому, кто невыносимо страдает, достаточно будет выписать одно направление на последнюю процедуру. При всем этом несравненно дешевле эвтаназировать людей, чем искать способы лечения или облегчения страданий.
- Общее разрушение представления о том, что человеческая жизнь стоит того, чтобы быть прожитой, и люди обязаны поддерживать в друг друге желание жить. Это приводит, например, к отказу спасать самоубийц, чему уже есть примеры, и общему снижению заинтересованности общества в своих наиболее уязвимых членах.
- Быстрое размывание границ допустимого. Первоначально, эвтаназия вводилась как исключительная мера для умирающих, выздоровление которых невозможно и которые испытывают невыносимые страдания. В наше время эвтаназия практикуется уже и по отношению к людям, пришедшим в сильное уныние и нуждающимся в компетентной психиатрической, психологической и духовной помощи — а не в смерти.
- Невозможность провести четкую грань между предоставлением возможности/предложением/побуждением/принуждением к эвтаназии, особенно учитывая, что тяжело больные люди крайне уязвимы, а эвтаназированные — мертвы и не могут предъявить каких-либо претензий.
Но что если тяжело больные люди действительно являются тяжким бременем для близких и общества в целом?
Напротив, возможность послужить людям, которые нуждаются в нашей помощи, является благословением — все, что мы делаем для них, мы делаем для самого Господа (Мф 25:40). Их пребывание среди нас побуждает отказаться от ложной системы ценностей и убеждений, основанной на стремлении к комфорту любой ценой — и принять другую, основанную на взаимной любви и заботе. Научиться ценить людей, а не вещи или удовольствия — значит открыться навстречу гораздо более достойной и счастливой жизни, и что еще более важно — вечному спасению.
Позиция Русской Православной Церкви об эвтаназии Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
УДК 281.93:177.7
DOI: 10.24411/2309-5164-2019-17818
Священник Андрей Андрианов,
кандидат богословия, проректор по учебной работе КоДС E-mail: prorector44@mail.ru
ПОЗИЦИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ОБ ЭВТАНАЗИИ
В статье предлагается официальная позиция Русской Православной Церкви по актуальной проблеме биоэтики — эвтаназии. Данная позиция излагается в официальном документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» и передается православными богословами как не подлежащее изменению ввиду того, что легализация эвтаназии является отходом от Божественных установлений: «не убий» (Исх. 20, 13) и «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39), — или их искаженного понимания.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, легализация эвтаназии, страдания, Церковно-общественный Совет по биомедицинской этике, «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», предсмертные мучения.
Позиция Русской Православной Церкви по вопросу эвтаназии изложена в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви». В разделе XII. §7 данного документа говорится, что Церковь пребывая верной соблюдению заповеди «не убивай» (Исх. 20, 13), не признает попытки легализации эвтаназии («намеренного умерщвления безнадежно больных»). Священное Писание указывает на Бога, как единственного владыку жизни и смерти (1 Цар. 2, 6). «В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов 12, 10).
«…Эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соде-лал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения (правило 14 Тимофея Александрийского). Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть в припадке душевной болезни, церковная молитва о нем дозволяется по исследовании дела правящим архиереем. Вместе с тем, необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия»1.
1 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. — М.: Издательство Московской Патриархии, 2001. — С. 100-101 (XII, 8).
Как отмечает председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ, глава Общества православных врачей России, епископ Орехово-Зуевский, викарий Московской епархии Пантелеимон (Шатов), время перед смертью — «это возможность и врачам, и священникам, и родственникам больного проявить особую любовь и заботу о страдающем человеке, помочь ему достойно перейти в вечность -в этом и будет проявляться наше подлинное милосердие по отношению к умирающему»1. Он подчеркивает, что «смерть человека в понимании Церкви является духовной вершиной его жизни, рождением в вечность», и она призывает христианина «смиренно принять испытание смертью»2.
Причина же, по которой легализация эвтаназии находит сторонников в России, кроется в отсутствии желания следовать христианскому призыву: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). Хотя открытое отрицание этого принципа не наблюдается у активных сторонников эвтаназии, следует учесть, что осуществить данную заповедь нереально без религиозной морали. «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5). Поэтому неверующим необходимо найти «доброе» оправдание для умерщвления людей из жалости к ним.
Глава Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин говорит: «Человек с незамутнённым рассудком и с чистым сердцем понимает, что его ближний ценен не потому, что он здоров и обладает так называемым «качеством жизни», а потому что прекрасен как совершенное Божье творение, даже если он стар или родился с ограничениями здоровья»3.
Просьбы тяжело больного, имеющего безнадежный прогноз, умертвить его, чтобы прекратились боли, не совместимы с православной этикой и не принимаются как основание для проведения эвтаназии верующим врачом. Желание умертвить себя у пациента большей частью возникают из-за депрессий. «Всякая депрессия, — как отмечает доктор медицинских наук Ф.В. Кондратьев, — выражается в субъективно нигилистическом прогнозе, в неверии в благоприятный исход и уже, по своей сути, может инициировать просьбы больного о его скорейшем избавлении от страданий путём умерщвления»4.
«Православная Церковь никогда не закрывала глаза на проблему предсмертных мучений человека, — говорит доктор медицинских наук, профессор иеромонах Анатолий (Берестов), — и существует даже специальный канон «внегда человек долго страждет», в котором Господа просят
3 Там же.
Костромская духовная семинария
Ипатьевский вестник. № 1-2 (7-8), 2019
уже не об исцелении болящего, а о том, чтобы Он упокоил его с миром»1.
Однако, по мнению сторонников легализации эвтаназии, это «право» должно быть защищено законом и включать соответствующее организационное обеспечение, используя возможности современной фармакологии и социального института здравоохранения. Церковно-общественный Совет по биомедицинской этике Московского Патриархата считает необходимым в связи с этим заявить о том, что данная процедура кроет в себе значительный ресурс злоупотреблений и пренебрежение прогрессом в области медицины. «Совет выступает против эвтаназии в любой форме, поскольку её применение неизбежно приведет:
а) к криминализации медицины и к потере доверия общества к институтам здравоохранения;
б) к поруганию бесценного дара человеческой жизни;
в) к умалению достоинства врача и извращению смысла его профессионального долга;
г) к снижению темпов развития медицинского знания, в частности, разработок методов реанимации, обезболивающих препаратов, средств для лечения неизлечимых заболеваний и т. п.;
д) к распространению в обществе цинизма, нигилизма и нравственной деградации в целом, что неизбежно при отказе от соблюдения заповеди «не убий»2.
«В свете этих факторов Совет считает эвтаназию неприемлемой в нравственном отношении и категорически возражает против рассмотрения законодательных проектов, пытающихся юридически оформить возможность ее применения и тем самым внедрить в общественное сознание допустимость убийства или самоубийства с помощью медицины»3.
Таким образом, Русская Православная Церковь отрицательно относится к попыткам легализации эвтаназии ввиду того, что это является отходом от Божественных установлений: «не убий» (Исх. 20, 13) и «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39) , — или их искаженного понимания.
Пример святых (праведного Иова, апостола Павла) свидетельствует о возможности перенесения любых сложностей для истинно верующего в Бога человека.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Нежелание понять природу страданий и стремление к гедонизму повышает вероятность привести нерелигиозного человека к мысли о необходимости предотвращения трудных жизненных ситуаций путем добровольного
3 Там же. — С. 33.
ухода из жизни. В данных обстоятельствах забывается то, что Бог является Творцом человека, поэтому только в Его власти находится жизнь человека. Одной из важных причин легализации эвтаназии является оскудение сострадания в удаляющем себя от Бога обществе или искаженное его понимание.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. — М.: Издательство Московской Патриархии, 2001.
5. Церковно-общественный Совет по биомедицинской этике. Заявление «О современных тенденциях легализации эвтаназии в России» / Православие и проблемы биоэтики. Вып. 1 (1998-1999). — М., 2001.
Priest Andrey Andrianov, candidate of theology, vice-rectorfor academic affairs E-mail: prorector44@mail.ru
POSITION OF THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH TO EVTANASIA
Религия — отношение
Взгляды основных религий мира на эвтаназию неоднозначен, попробуем разобраться в этом.
Отношение христианства к эвтаназии
Искусственное прерывание жизни для христианина — это, конечно же, наивысший грех. Поскольку один человек убивает другого, пусть и по его собственному желанию. Смерть, наступившую в результате чужого вмешательства, расценивают, как вызов самому Богу, поскольку именно он должен решать, кому жить, а кому умереть.
Эвтаназия и православие
Православная церковь воспринимает эту процедуру как убийство или самоубийство (в зависимости от того присутствует в этом деле посторонний человек или нет). Есть только одно “послабление” самоубийцам – если человек был психически нездоров, на что должна быть справка из психоневрологического диспансера. Только в такой ситуации о нем можно молиться.
Ислам
Данная религия тоже против эвтаназии. Суицид или убийство из милосердия неприемлемы, поскольку только Аллах может решить, кому сколько жить. Однако мусульмане не считаю необходимым искусственно поддерживать жизнь в теле, в котором угас разум.
Иудаизм
Иудаизм тоже выступает за то, чтобы жизнь искусственным образом не поддерживалась в теле. Если человек постоянно испытывает серьезную боль, то врач не должен заставлять его страдать еще больше, продлевая жизнь искусственно. Однако убийство как спасение от боли для иудаизма не приемлемо.
Буддизм
У эвтаназии и религии буддизм сложные взаимоотношения, поскольку единой религиозной власти, которая определила бы определенную доктрину и этику, нет. Буддизм меняется, впитывает в себя особенности других религий, в зависимости от местности в которой он распространен. Если рассматривать в общем, то буддисты против сохранения жизни любой ценой (искусственное поддержание). Кроме того, они считают, что встретить смерть нужно в ясном сознании, поэтому некоторые отказываются от обезболивания. Эвтаназия для буддистов неприемлема.
Католичество
Ярые противники процедуры, хотя в Албании разрешена пассивная эвтаназия.
В этой статье мы разобрали религиозный аспект эвтаназии основных религиозных движений.
Религия и эвтаназия.
Большое влияние на регулирование вопросов, связанных с эвтаназией, оказывали и продолжают оказывать религиозные факторы. Религия — последняя из первичных форм социальной регуляции. Исторически тесная связь права и религии характерна практически для всех правовых систем мира. Эта связь устойчива в традиционных правовых системах, в известной степени подвижна в европейских странах с доминирующей христианской религией. Религия снабжает человека определенным набором ценностных ориентиров, в основе которых, как правило, лежат извечные ценности совести и добра. При этом религия неизменно остается непримиримым противником эвтаназии, так как отрицает право человека распоряжаться своей жизнью. Христианство, ислам и иудаизм однозначно считают человеческую жизнь священным божественным даром и осуждают эвтаназию в любой ее форме.
Официальная позиция восточной Православной церкви восходит к Каноническим ответам Тимофея Александрийского(участника Второго Вселенского Собора в Константинополе в 381году), которые приобрели каноническую силу, будучи утвержденным Шестым Вселенским Собором. Это установление сохранило статус неизменного закона православной церкви и по сей день. С тем же уважением к человеческой жизни написано и «Учение Двенадцати Апостолов». Во второй его заповеди подчеркивается, что человеку запрещено отнимать жизнь в любом ее виде и положении «Вторя же заповедь учения не убий, не прелюбодействуй, не растлевай детей, не отравляй, не убивай дитя во утробе и родившегося не убивай». Дальше в Учении Двенадцати Апостолов» подчеркивается, что детоубийцы и убийцы творений Божьих избрали путь смерти и погубления души.
Христианский взгляд на человеческую жизнь отвергает саму возможность ее самовольного прекращения. И не только потому, что это дар, ниспосланный Господом и которым мы, стало быть, не вольны распоряжаться по своему усмотрению. Не менее существенно и другое. Так как Бог есть любовь, все, что Он дает человеку, Он дает ему ради его же блага. В том числе и страдания. Причем дает их каждому по силам. Вот почему, с точки зрения христианства, бессмысленных страданий не бывает. Просто мы люди, по своей немощи любое страдание, любую боль отождествляем со злом. Потому и приходится часто слышать «Зачем Господь причиняет человеку страдание? Какой в нем смысл»? Для православного человека ответ очевиден. Это нужно для подготовки человека к вечной жизни. Страдания, особенно предсмертные, очищают душу человека от грехов, подводят человека к покаянию тогда, когда ничто другое не действенно. Если врач убивает больного, то душа убиенного уходит в вечность неподготовленной, а если больной сам изъявил желание так умереть,- то еще отягченной грехом самоубийства. Церковь разъясняет, что те моменты нашей жизни, которые связаны с ее началом и концом, а также моменты бессилия, боли и испытаний скрывают в себе уникальную таинственность, которая требует благоговейного отношения со стороны родственников, врачей и вообще всех людей, развитию любви в обществе, проявления сочувствия и милости. Просьба больного об эвтаназии остро ставит перед нами вопрос: какова наша к нему любовь, в чем она, насколько велика наша решимость быть рядом с ним и делить с ним его страдания?
Однако церковь, признавая поврежденность человеческой природы, всегда человеколюбно просит освобождения «от всякая скорби, гнева и нужды» просит Господа, чтобы он послал человеку, находящемуся при смерти не легкую, а «непостыдную» просит не избавить его от страданий, дать силы перенести их.
«Мы должны со всей твердостью заявить эвтаназия-это один из видов сознательного самоубийства. В религиозном отношении — это крайняя степень отпадения от Бога. Православная церковь не может квалифицировать пропаганду эвтаназии и самоубийства иначе как скрытый или явный сатанизм».
Церковь убеждена: эвтаназия отрицательно влияет не только на духовно — нравственные состояние, но и на иные мирские проблемы. Не случайно Церковно-общественный совет по биомедицинской этике принял в 1999году Заявление «О современных тенденциях легализации эвтаназии в России» в котором отметил, что применение эвтаназии неизбежно приведет:
- 1) к криминализации медицины и к потере социального доверия к институту здравоохранения;
- 2) к поруганию бесценного дара человеческой жизни;
- 3) к умалению достоинства врача и извращению смысла его профессионального долга;
- 4) к снижению темпов развития медицинского знания, в частности темпов разработок методов реанимации, обезболивающих препаратов, средств для лечения неизлечимых заболеваний;
- 5) к распространению в обществе цинизма, нигилизма и нравственной деградации в целом.
Католицизм, тоже считает незаконной любую просьбу в отношении себя самого или третьего лица о вмешательстве, виду цели к управлению человеческого существа, даже если идет речь о неизлечимом больном или находящемся в состоянии агонии человеке.
В 45году Арльский Собор объявил самоубийство актом дьявола, придав этому понятию юридический смысл. Собор в Браге в 563 году запретил служить заупокойному службу по самоубийце. С этого времени значительных изменений в каноническое право католической церкви не вносилось. Когда в Нидерландах был принят закон, разрешивший эвтаназию, Ватикан выразил свое порицание, добавив, что Святой престол опечален.
Мусульманские религиозные нормы также запрещают посягать как на собственную жизнь, так и на жизнь другого человека, даже если он тяжело или неизлечимо болен. В исламе самоубийство всегда было тяжелейшим из грехов и решительно запрещалось Кораном. Правомерные мусульмане верят, что кысмет (судьба) предначертанная Аллахом, будет определять всю их жизнь, и они обязаны терпеливо сносить все удары судьбы как ниспосланные свыше испытания в их жизни. В исламе нет понятия «жить не стоит», и оправдание смерти во избежание страданий не допускается. Терпение и выносливость очень высоко ценятся в исламе. Вместе с тем в исламском Кодексе медицинской этике уже просматриваются современные тенденции «голландского толка». Там провозглашается: «Учитывая ценность человеческой жизни, все же врачу рекомендуется критически оценить состояние своего пациента. Если он, основываясь на научных знаниях, уверен, что человеку невозможно вернуть жизнь, нет смысла упорно поддерживать организм в растительном состоянии. Обязанность врача — поддерживать процесс жизни, а не умирания.
Представители иудаизма как еще одной мировой религии также выступают против эвтаназии. Намеренное умерщвление всегда расценивается ими как нравственное зло. Иудаизм относится жизни творчески, как к непреходящей ценности. Человек в этом смысле был не соперником Богу, а скорее, равноправным партнером в продолжающейся творческой работе. В этом контексте самоубийство выглядит как помеха, отвержение возможности творческого созидания жизни, которое категорически запрещено Торой. Это определялось уже первыми строками книги бытия, утверждавший, что жизнь хороша, ее следует ценить, никогда не отчаиваться, ибо за всем, что не происходило, стоит Бог. Попытка совершить самоубийство считается в иудаизме и преступлением и большим грехом. Показательно в этом смысле положение о том, что укол, сделанный с намерением прекратить жизнь пациента, относится к числу деяний, запрещенных законом. Медицинские работники в случае выполнения подобной инъекции подлежат уголовной ответственности.
Таким образом, традиционная мораль основных религий полностью осуждают эвтаназию. Это лишний раз доказывается Декларацией Конгрегации Вероучения 1980года, которая заявляет «Ничто и никто не может разрешить убийство невинного человека, будь он эмбрион или плодом, или ребенком, или взрослым, или пожилым, неизлечимо больным, или умирающим. Кроме того, никто не может требовать совершить такое убийство ни в отношении самого себя, ни в отношении кого-либо другого.
Эвтаназия и Церковь. Эвтаназия и Религии
Традиционные религии отвечают на вызовы и угрозы современного мира в зависимости от вероучительных основ и по отношению к эвтаназии не проявляют единодушия. Хотя активная эвтаназия рассматривается как неприемлемая большинством традиционных учений, в каждом из них находятся представители, которые считают возможным сделать ряд оговорок. Убийство из милосердия — концепция атеистического сознания, однако искусственное продление жизни человека не всегда оправданно. Ответ на вопрос о допустимости эвтаназии зависит от того, что именно считать смертью. Медицина все время отодвигает «границу смерти», разрабатывая способы возвращения к жизни больных, которые еще несколько лет назад считались безнадежными. Вера в существование бессмертной души и загробный мир ставит принципиальную возможность эвтаназии даже для тяжелобольного и испытывающего мучения человека под сомнение.
Христианство
Христианство в основном выступает против эвтаназии. Основные аргументы базируются на том, что жизнь дана Богом, рождение и смерть — в руках Божьих. Поэтому человеческие существа не имеют права забирать жизнь человека, пусть даже он сам хочет умереть. Процесс умирания духовно важен и прерываться не должен. Для окружающих умирание и смерть страждущего — духовный подвиг любви и милосердия. Иисус страдал до конца и отказался облегчить мучения на Голгофе принятием питья, дающего забытье.
Папа римский Иоанн Павел II высказывался об эвтаназии как о нарушении законов Божьих, национальная конференция католических епископов в США в 1991 г. приняла резолюцию, провозглашающую: «Жизнь — … дар, которым мы можем распоряжаться, но над которым не имеем абсолютного владычества». Кардинал Карло Мария Мартини, бывший архиепископ Миланский, в нынешнем году, однако, поднял свой голос в пользу осуществления «права на смерть» и добровольного ухода из жизни тяжелобольных.
Русская православная церковь определяют эвтаназию как «форму убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент». Самоубийцам есть одно «послабление» — если человек лишил себя жизни «вне ума», чему необходимо подтверждение, например, в виде справки из психоневрологического диспансера. Тогда о нем дозволяется церковная молитва.
Либеральные протестанты (в том числе пресвитериане и епископалы) пошли дальше. В 2005 г. советник архиепископа Кентерберийского Роуэна Уильямса каноник Робин Гилл, автор книги «Эвтаназия и церкви» выступил за право больных уходить из жизни при помощи родственников. Англикане поспешили откреститься от столь смелого заявления.
Ислам
Ислам против эвтаназии. Мусульмане верят, что только Аллах решает, сколько человеку жить. «Не убивайте человека, кроме как по праву, ведь это запретил Аллах», — гласит Коран (17, 33). Согласно Исламскому кодексу медицинской этики, «убийство из милосердия, так же как и суицид, найдет поддержку только в атеистическом образе мышления, полагающем, что после нашей земной жизни следует пустота. Требование убить, чтобы уменьшить страдание, отклоняется». Однако искусственно поддерживать жизнь в теле с угасшим разумом, кодекс не считает необходимым.
Иудаизм
В 2005 году в Израиле Кнессет принял закон, который разрешает смертельно больным потребовать у врачей прекращения своих мучений. Иудаизм выступает за то, чтобы не продлевать жизнь искусственным образом. Однако спасение от боли само по себе еще не является оправданием убийства. Существуют естественные границы долга для сохранения человеческой жизни: если чья-то жизнь прекращается и человек испытывает серьезную боль, то доктора не обязаны заставлять его страдать еще больше, искусственно продлевая жизнь.
Буддизм
В буддизме разноречие мнений по данному вопросу большее, чем в какой-либо из традиционных религий. С одной стороны, желание совершить эвтаназию дурно, поскольку свидетельствует о плохом состоянии ума, что означает: физические страдания возобладали над чистым сознанием. Современный буддизм в России менее чем какая-либо другая традиционная религия сохранил свою аутентичность и во многом оказался смешанным с другими идеями, в том числе эзотерическими. Смерть как этап перерождения очень важна: следующее воплощение не будет благоприятным, если самовольно прервать нынешнее. Эвтаназия обременяет карму. Далай-лама XIV Тэнзин Гьяцо заявлял, что эвтаназия в любой форме недопустима.