Из личного архива автора. 1989 год. Моя подпольная секция. Внешние стили У-Шу.
Из личного архива автора. 1989 год. Моя подпольная секция. Внешние стили У-Шу.
Проблема эмоций и эмоциональности в боевых искусствах решена на уровне психологии сотни лет назад. Все мы слышали о том, что ярость способна сделать человека практически «терминатором», который не чувствует боли и действует как автомат. Но есть важные проблемы и вопросы, ответы на которые даст эта новая статья. Она научит выживать в схватке с сильнейшим.
Проблема первая. Дело в том, что ярость мешает разуму и блокирует часть инстинктов. Ярость «ослепляет» человека и он становится уязвимым для более расчетливого и хладнокровного мастера единоборств. Да, она может повлиять на новичка, нерешительного или восприимчивого бойца, но является смертельно опасной при встрече с опытным воином — рукопашником.
Проблема вторая. Ярость не дает возможность адекватно и своевременно оценить ситуацию и адекватно реагировать на угрозы. В ментальном смысле «яростный боец» остается буквально «голым» перед невозмутимым мастером единоборств. Все ошибки человека в ярости, все его недочеты в технике, мастерстве, знаниях «оголяются» и буквально выпирают наружу. Такого бойца можно просчитывать как ребенка.
Проблема третья. Ярость при постоянном ее проявлении вредит здоровью в долгосрочной перспективе. По мнению Лао Цзы – вредит печени и убивает ее. Помимо этого повышенная эмоциональность расшатывает нервную систему, от которой, как известно, зависит развитие 90% болезней (это мнение автора www.extreme-voyage.ru).
Авторство: автор статьи. Описывается важность невозмутимости Мастера.
Содержание
- Как быть и что делать?
- Как создать такое состояние?
- Роботы наступают. Развитие технологий и будущее без работы | Форд Мартин
- Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы — Форд М.
- Мартин Форд — Роботы наступают
- Martin Ford / Мартин Форд — Rise of the Robots: Technology and the Threat of a Jobless Future / Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работ [2016, FB2/RTF, RUS]
Как быть и что делать?
Десятилетия практики воинских искусств и медитации позволили мне прийти к выводу, что есть универсальный вариант психологического состояния бойца в момент схватки. Это совмещение двух понятий:
1. «Холодный разум».
2. «Горячее сердце».
То есть человек должен стремиться действовать в состоянии «холодной ярости», когда голова и инстинкты, а также сила и скорость реакции увеличиваются до предельных значений. Происходит это благодаря контролируемому вбросу адреналина. Контроль ярости ведет к победе и непобедимости и не накладывает на здоровье никаких ограничений.
Как создать такое состояние?
Ответ прост. Читайте Сутру Помоста шестого патриарха Хуэйнэна (чань-буддизм) и трактат Дао-Дэ-Цзин. Там есть все ответы на ваши вопросы, нужно лишь включить воображение и принять советы как универсальные для всех сторон жизни. Это не помешает сделать даже в случае если вы христианин или мусульманин, так как чань (японск. дзен) буддизм является не религией, а способом мировоззрения.
Учитесь контролировать эмоции, а не «убивать» их. Применяйте:
• Медитацию.
• Дыхательные упражнения.
• Образное мышление.
Достичь прогресса в этом вопросе сложнее, чем в ОФП. Но достигнув определенного уровня, вы станете на голову более мастером, чем все спортивные чемпионы.
Я нашел название для этого состояния: «пустая голова», или «свободная голова». Применяя его, вы получаете в свое распоряжение мощное оружие, превосходящее любую бойцовскую технику — холодную ярость, и пользуетесь всеми ее преимуществами:
• Вброс адреналина делает вас менее восприимчивым к боли и позволяет делать то, что в обычном состоянии сделать невозможно.
• Холодный расчет и невозмутимость духа дают возможность пользоваться инстинктами и переигрывать противника на подсознательном уровне.
Житель Гусь-Хрустального Егор Корнев осуществил свою детскую мечту и встретился с главным героем фантастического фильма «Терминатор» Арнольдом Шварценеггером. Еще ребенком Егор собирал плакаты, наклейки и видеокассеты, на которых был изображен знаменитый актер и спортсмен, а повзрослев, решил, что его коллекция — просто картинки, нужно самому поехать в Америку и сфотографироваться со Шварценеггером. Не для того, чтобы все позавидовали, а чтобы люди не опускали руки и шли до конца к своим целям.
Когда идешь к своей настоящей мечте, тебе помогает все мироздание. Вот и Егору подвернулся случай — как специалисту стекольной промышленности ему предложили поехать по работе в Соединенные Штаты. Но даже будучи в США, Арнольда встречаешь не на каждом углу. Но у Егора была цель…
VIP-билет на ARNOLD CLASSIC
— У меня было два варианта: приехать в город Колумбус, штат Огайо, на его крупнейший фестиваль спорта ARNOLD CLASSIC, или поехать в Лос-Анджелес и попробовать его найти там. Вторая идея, конечно, казалась мне неосуществимой. Но именно в Лос-Анджелесе удалось встретить Арнольда и сделать с ним долгожданное фото, — рассказал нам Егор Корнев. — Безусловно, помогло знание английского.
Сначала Егор пошел по первому пути. Купил VIP-билет на фестиваль ARNOLD CLASSIC и случайно там встретил лучшего друга Арнольда — Франко Коломбо- и спросил: есть ли шансы сделать совместное фото с Арнольдом? Конечно, получил ответ, что желающих слишком много, да плюс охрана. И действительно, Шварценеггер то и дело мелькал в поле зрения, но сделать селфи так и не удалось.
На фестивале ARNOLD CLASSIC
Оставалась вторая попытка, почти безнадежная. Егор за неделю до отлета в Россию поехал в тренажерный зал » Gold`s Gym», где занимаются все американские знаменитости, заранее узнав, что Арнольд тренируется там каждый день. Надел футболку с надписью «Терминатор», пришел в зал и стал заниматься как обычный спортсмен. Но уже по футболке другие посетители поняли, что этот парень пришел сюда не просто так.
Егор пыхтел в зале аж с шести утра, но Арнольда все не было.
— Я уже выдохся и просто сидел на лавке. И тут я поднимаю взгляд и не верю своим глазам — Арнольд, наконец, появился в дверях. Я собрался духом и сразу пошел к нему на встречу. Один из спортсменов, с которым мне удалось познакомиться в зале, представил меня Арнольду, сказал, что приехал его фанат из России. Арнольд посмотрел на меня, улыбнулся, а я, не раздумывая, пожал ему руку, — сказал Егор, отмечая, что сразу же стал просить о совместном фото. — Кстати, для спортсменов, которые ходят в этот зал, видеть знаменитостей — привычное дело. За день до визита Егора там тренировался Жан-Клод Ван Дамм.
На фестивале ARNOLD CLASSIC
Личное приглашение от Арнольда на его фестиваль
После фотографии с любимым актером гусевчанин попросил потренироваться с ним вместе, ведь когда еще такое случится! Арнольд не отказался. Молодой человек заметил, что знаменитый актер выслушал его с улыбкой на лице, не было недовольных взглядов и слов: «Извините, я занят».
— После тренировки он дал мне пару автографов и спросил меня «Россия, значит, а откуда ты там именно?». Я сказал, что из города Гусь-Хрустальный, на что он, похлопав меня по плечу, сказал: «Хорошего путешествия». Я проводил его до выхода, где увидел, что он приехал на тренировку на велосипеде. Впрочем, я знал это из интернета. Но теперь убедился сам — так оно и есть! — рассказал Егор.
Личное приглашение
А 6 августа молодой человек получил личное приглашение от Арнольда Шварценеггера на следующий фестиваль ARNOLD CLASSIC 2019. Сейчас Егор вновь прилетел в Америку по работе и уже думает встретиться с актером Брюсом Уиллиссом. Говорят, он живет неподалеку от Егора. В ближайшем районе находится дом и Уилла Смита.
— Я понял одно — жизнь всегда готова повернуться к тебе, если ты сильно веришь в свою мечту и в себя. Главное – не сдаваться, не опускать руки, не поддаваться унынию и словам тех, кто говорит, что у тебя ничего не получится.
Роботы наступают. Развитие технологий и будущее без работы | Форд Мартин
«Роботы наступают» — очень важная, актуальная и хорошо аргументированная работа. С внедрением «умных» машин происходит трансформация всех отраслей экономики: смогут ли роботы обогнать людей по производительности, обеспечив материальное изобилие, избыток свободного времени, качественное медицинское обслуживание и образование для всех, или же они превратят наш мир в мир неравенства и массовой безработицы? Форд не утверждает, что знает все ответы, но он правильно ставит вопросы и предлагает нам собственное видение возможного будущего.
Джеффри Сакс, директор Института Земли Колумбийского университета, автор книги «Эпоха устойчивого развития»
…Форд очень убедительно показывает, что современные технологии автоматизации намного более разрушительны для рынка труда, чем инновации прошлого. Эту книгу должен прочитать каждый, кому небезразлично будущее трудовой деятельности.
Лорд Роберт Скидельски, почетный профессор политэкономии Уорикского университета, автор трехтомной биографии Джона Мейнарда Кейнса.
О книге
Смогут ли роботы обеспечить людям материальное изобилие, избыток свободного времени, качественную медицину и образование или же они превратят нашу планету в мир неравенства и массовой безработицы? Правда ли, что усердие и талант перестанут быть залогом жизненных достижений? Успешный разработчик программ и IT-предприниматель Мартин Форд не претендует на то, что знает ответы на все вопросы, но аргументированно и веско показывает, почему современные технологии способны оказаться намного более разрушительными для рынка труда, чем инновации прошлого. Цель автора — не испугать читателя, а привлечь внимание к этим непростым темам. Эту увлекательную и содержательную книгу стоит прочитать всем, кто хочет понять, как развитие новых технологий влияет на экономические перспективы, на наших детей и на общество в целом.
Почему книга достойна прочтения
• Первая книга на русском языке, в которой поднимается проблема сокращения рабочих мест в результате внедрения новых технологий и описываются возможные катастрофические последствия этого процесса.
• В «Роботы наступают» Форд подробно описывает, какой круг задач в настоящее время могут решать машины и программы, и призывает предпринимателей, ученых и политиков задуматься о последствиях. Под влиянием современных технологий нарушается привычный уклад, и общество должно решить, что оно хочет увидеть в будущем — процветание или неравенство и экономическую нестабильность.
• Искусственный интеллект уже превращает некогда «хорошую работу» в пережиток прошлого: юристы, журналисты, офисные работники и даже программисты заменяются роботами и умными программами. Прогресс будет продолжаться. В результате растет массовая безработица, пропасть между богатыми и бедными увеличивается, что приводит к распаду самой потребительской экономики. Об этом и перспективах новых технологий для общества читайте в новой книге.
Об авторе
Мартин Форд — основатель фирмы по разработке программного обеспечения в Кремниевой долине. Его опыт в сфере проектирования вычислительных машин и программных продуктов насчитывает 25 лет. Имеет ученую степень по конструированию компьютеров в Мичиганском университете в Энн-Арбор и магистерскую степень в Андерсеновской школе менеджмента при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
Ключевые понятия
Роботы, искусственный интеллект, современная наука, наука будущего, IT, рынок труда, профессии будущего, разработка новых технологий, будущее, нечеловеческий разум, современные технологии, автоматизация.
Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы — Форд М.
Год выпуска: 2016
Форд М.
Жанр: Экономика
Издательство:
Формат: PDF
Качество: OCR
Количество страниц: 430
Описание: Смогут ли роботы обеспечить людям материальное изобилие, избыток свободного времени, качественную медицину и образование или же они превратят наш мир в мир неравенства и массовой безработицы? Правда ли, что усердие и талант перестанут быть залогом жизненных достижений? Успешный разработчик программ и IT-предприниматель Мартин Форд не претендует на то, что знает ответы на все вопросы, но аргументированно и веско показывает, почему современные технологии способны оказаться намного более разрушительными для рынка труда, чем инновации прошлого. Цель автора — не испугать читателя, а привлечь внимание к этим непростым темам. Эту увлекательную и содержательную книгу стоит прочитать всем, кто хочет понять, как развитие новых технологий влияет на экономические перспективы, на наших детей и на общество в целом.
Как будет показано в этой книге, в результате развития информационных технологий мы окажемся в принципиально новой для себя ситуации, когда снизится трудоемкость во всех без исключения секторах экономики. Однако этот переход необязательно будет носить поступательный характер и легко поддаваться прогнозированию. Например, двум секторам — высшему образованию и здравоохранению — до сих пор удавалось успешно противостоять разрушительному влиянию новых технологий, которые уже заявили о себе во всех остальных сферах экономики. Ирония в том, что стойкость этих двух секторов, в результате которой расходы на здравоохранение и образование будут становиться все более и более обременительными, может способствовать нарастанию негативных тенденций за их пределами.
Разумеется, будущее будет определяться не только технологиями. Разумнее рассматривать их в контексте других значимых социальных и экологических проблем, таких: как старение населения, изменение климата и исчерпание ресурсов. Часто предсказывают, что на самом деле в будущем, когда старение поколения послевоенного бума рождаемости приведет к сокращению экономически активного населения, нам придется иметь дело с проблемой нехватки рабочей силы, которая сведет на нет — или даже затмит — любые последствия автоматизации. Наращивание темпов внедрения инноваций обычно трактуется исключительно в качестве компенсирующей силы, способной минимизировать или даже полностью нейтрализовать влияние нашей деятельности на окружающую среду. Однако, как мы увидим позже, многие из этих допущений покоятся на шатком основании: реальная картина, безусловно, намного сложнее. Более того, суровая действительность такова, что, если не отнестись с должным вниманием к последствиям развития технологий и не приспособиться к ним, можно оказаться в ситуации «идеального шторма», когда на нас одновременно будут влиять сразу три тенденции: растущее неравенство, безработица, вызванная автоматизацией, и изменение климата, — которые будут развиваться практически параллельно, в некоторых случаях усиливая друг друга.
В разговорах обитателей Кремниевой долины то и дело проскакивает фраза «подрывная технология». Никто не сомневается, что новые технологии способны подорвать существование целых отраслей или изменить до неузнаваемости определенный сектор экономики и рынка труда. В этой книге я ставлю вопрос несколько шире: может ли стремительное развитие технологий подорвать всю систему так, что в какой-то момент нам придется полностью ее перестроить, если мы хотим сохранить нынешний уровень материального благосостояния?
Мартин Форд — Роботы наступают
12 3 4 5 6 7 …22
Мартин Форд
Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы
Посвящается Тристану, Колину, Элейн и Ксиаоксиао
Введение
Как-то в 1960-е гг. нобелевскому лауреату экономисту Милтону Фридману довелось консультировать правительство одной развивающейся азиатской страны. Фридмана привезли на место реализации масштабного инфраструктурного проекта, где он с изумлением увидел толпы рабочих, вовсю орудующих лопатами. Бульдозеров, тракторов и прочей тяжелой техники для земляных работ там практически не было. Когда он обратился с вопросом о целесообразности такой организации труда к ответственному за работы чиновнику, тот объяснил, что проект является частью «программы по созданию рабочих мест». Как известно, в ответ на это Фридман иронично заметил: «Ну раз так, почему бы не раздать рабочим ложки вместо лопат?»
Реплика Фридмана отлично передает скептическое отношение — часто переходящее в откровенную насмешку — экономистов к опасениям людей, думающих, что в будущем машины займут все рабочие места и начнется эра хронической безработицы. Как показывает история, скептицизм этот небезоснователен. Взять, к примеру, США, где развитие технологий — особенно в XX в. — способствовало непрерывному росту благосостояния общества.
Разумеется, без трудностей — а иногда и настоящих трагедий — на этом пути не обошлось. Механизация сельского хозяйства привела к исчезновению миллионов рабочих мест, вынудив толпы ставших ненужными батраков отправиться в города в поисках работы на заводах и фабриках. Потом, в эпоху всеобщей автоматизации и глобализации, настал черед промышленных рабочих, которым пришлось переквалифицироваться и трудоустраиваться в сфере услуг. Нередко в эти переходные периоды возникала проблема краткосрочной безработицы, но она никогда не превращалась в системную или хроническую. Появлялись другие специальности, и перед оказавшимися не у дел работниками открывались новые возможности.
Более того, новая работа часто оказывалась лучше прежней: она не только была интереснее, требуя освоения других навыков, но еще и лучше оплачивалась. Пожалуй, самым ярким примером этой эволюции являются первые два с половиной десятилетия после Второй мировой войны. Этот «золотой век» в истории американской экономики характеризовался, казалось бы, идеальным балансом между стремительным развитием технологий и ростом благосостояния работающего населения США. Модернизация производственного оборудования приводила к увеличению производительности труда работавших на нем рабочих, которые, становясь все более ценным активом, могли требовать повышения оплаты труда. На протяжении всего послевоенного времени развитие технологий сопровождалось ростом благосостояния обычных рабочих, зарплаты которых поднимались вслед за быстро растущей производительностью труда. Рабочие, в свою очередь, отправлялись в магазины и тратили там все больше и больше, способствуя дальнейшему увеличению спроса на производимые ими же товары и услуги.
Пока энергия, рождаемая этой удивительной петлей обратной связи, заставляла американскую экономику двигаться вперед, экономическое знание переживало собственный «золотой век». Как раз в это время выдающиеся умы вроде Пола Самуэльсона трудились над превращением экономической теории в науку с прочным математическим фундаментом. Постепенно на первый план в экономическом знании вышли изощренные количественные и статистические методы анализа, а экономисты принялись строить сложные математические модели, которые до сих пор составляют интеллектуальную основу этой научной области. Нет ничего удивительного в том, что, делая свою работу и наблюдая за бурным ростом экономики, экономисты послевоенной эпохи считали происходящее нормой: экономика работала так, как она должна была работать — и как она всегда будет работать.
В своей книге 2005 г. «Коллапс: Почему одни общества выживают, а другие умирают» (Collapse: How Societies Choose to Succeed or Fail) Джаред Даймонд рассказывает об истории сельского хозяйства в Австралии. В XIX в., когда на этот континент прибыли первые поселенцы из Европы, они увидели зеленый ландшафт, покрытый относительно богатой растительностью. Подобно американским экономистам 1950-х гг., австралийские поселенцы решили, что наблюдаемая ими картина обычна для этих мест и что так будет всегда. Они, не жалея денег, принялись строить фермы и ранчо на земле, казавшейся им плодородной.
Однако суровая реальность дала о себе знать уже в первые десять — двадцать лет. Фермеры поняли, что в новой стране на самом деле намного засушливее, чем они думали. Им просто повезло (или, скорее, не повезло) прибыть на континент тогда, когда климат находился в состоянии оптимального равновесия — точке «золотой середины», в которой были все условия для успешного ведения сельского хозяйства. По сей день в Австралии можно найти следы тех злополучных первых лет — заброшенные фермерские дома посреди самой настоящей пустыни.
По всей вероятности, период оптимального равновесия в истории американской экономики тоже подошел к концу. Симбиоз между повышением производительности и ростом зарплат начал рушиться еще в 1970-е гг. Согласно данным за 2013 г., рядовой работник, занятый в сфере промышленного производства и услуг, зарабатывал на 13 % меньше, чем в 1973 г. (после корректировки с учетом инфляции), несмотря даже на то, что производительность за этот период выросла на 107 %, а такие затратные статьи расходов, как жилье, образование и медицина, увеличились многократно{1}.
Газета Washington Post 2 января 2010 г. сообщила, что за первое десятилетие XXI в. не было создано ни одного нового рабочего места. Ноль{2}. Такого не было со времен Великой депрессии. Более того, каждое десятилетие в послевоенный период количество рабочих мест увеличивалось не менее чем на 20 %. Даже в 1970-е гг., то есть в эпоху стагфляции и энергетического кризиса, число рабочих мест выросло на 27 %{3}. Итоги потерянного десятилетия 2000-х не могут не вызывать удивления, если вспомнить, что только с учетом прироста трудоспособного населения экономика США нуждается приблизительно в миллионе новых рабочих мест ежегодно. Другими словами, за эти первые десять лет мы недосчитались около 10 млн рабочих мест, которые следовало бы создать, но которые так и не появились.
Когда неравенство доходов взлетело до уровня, не наблюдавшегося с 1929 г., стало ясно, что плоды растущей производительности, которые в 1950-е гг. оставались у рабочих, теперь почти в полном объеме достаются собственникам бизнеса и инвесторам. Доля труда в совокупном национальном доходе резко уменьшилась на фоне увеличения доли капитала и, судя по всему, продолжает свое свободное падение. Эпоха оптимального равновесия подошла к концу, и американская экономика вступает в новую эру.
Определяющим в формировании этой новой эры будет фундаментальный сдвиг в отношениях между работниками и машинами. В конечном итоге этот сдвиг заставит нас пересмотреть одно из базовых представлений о технологиях: о том, что машины — это средство увеличения производительности работников. Вместо этого машины сами превращаются в работников, а граница между возможностями труда и капитала размывается так сильно, как никогда прежде.
Разумеется, движущим фактором всех этих процессов является неудержимая экспансия компьютерных технологий. При этом, несмотря на знакомство большинства людей с законом Мура — проверенным временем и практикой правилом, согласно которому вычислительная мощность приблизительно удваивается каждые 18–24 месяца, — далеко не все до конца осознают последствия этого экспоненциального роста.
Представьте, что вы садитесь в автомобиль и начинаете двигаться со скоростью 10 км/ч. Вы едете одну минуту, затем, удваивая скорость, разгоняетесь до 20 км/ч, едете так еще минуту, снова удваиваете скорость и т. д. По-настоящему удивительным в этом примере является не сам факт удвоения скорости, а расстояние, которое вы будете проезжать за одну минуту спустя некоторое время. В первую минуту вы проедете приблизительно 160 м. В третью минуту на скорости 40 км/ч — около 660 м. В пятую минуту при скорости приблизительно 160 км/ч вы преодолеете уже более 2,6 км. Чтобы проделать все то же самое в шестую минуту, вам понадобится более быстрый автомобиль, а также гоночный трек. Теперь представьте, насколько быстро вы будете двигаться — и какое расстояние вы проедете в последнюю минуту, — если будете удваивать скорость двадцать семь раз! Приблизительно столько раз вычислительная мощность удвоилась с момента изобретения интегральной микросхемы в 1958 г. Разворачивающаяся на наших глазах революция происходит не только из-за ускорения темпов роста, но и из-за того, что это ускорение продолжается уже так долго, что ожидаемые годовые темпы прироста достигают умопомрачительной величины.
Martin Ford / Мартин Форд — Rise of the Robots: Technology and the Threat of a Jobless Future / Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работ [2016, FB2/RTF, RUS]
Интересно, что последний раз рабочий день был сокращён почти 100 лет назад в ноябре 1917 г. советами. Затем в 1919 г. МОТ подтвердил 8-часовой рабочий день. Т.е. за 130 лет Промышленной революции возможность сократить рабочий день появилась. А за последние 100 лет производительные силы не выросли. Или те, кто дорвались до власти 100 лет назад, своё обещание выполнили, а дальше ходу не дают: себе интеллигентские рабочие места создают подальше от реального сектора за счёт эксплуатации тех, кто в нём остался. Правда, рабочую неделю сократили — и для себя тоже.
Если ведение записей (правильно сказать: не мой счёт в банке, а счёт банка, открытый им для меня; не зря говорят «владелец счёта» — а не собственник, арендатор, например, помещения — тоже владелец, но не собственник — он вносит арендную плату) на банковских счетах заменило собой деньги, то, выходит, таким безденежным способом оплачиваются не только товары предпринимателей, но и труд работников. В средней школе меня учили: какое прогрессивное благо, что барщину заменили оброком, т.е платежом деньгами — но, видимо, феодальные повинности никто не отменял, помещиков-монополистов на землю заменили банкирами-монополистами (вытеснившими столь прогрессивные деньги) на расчёты.
Вместо сокращения рабочего времени, пошли по пути раздувания сферы услуг, иррациональной и манипулятивной. Выдают за достижение то, что рабочий класс резко сократился как социальный слой — но рабочий класс не исчез совсем, и вопрос сколько он зарабатывает. Т.е. благо, что большему числу не нужно работать, а оставшийся рабочий класс, как и во времена помещиков, пусть работает почти даром, ведь его доля небольшая теперь, чтобы это спасённое от эксплуатации большинство могло получать типа заработанный оклад, полученный, в том числе, через бюджетное перераспределение доходов. При том не может же работник «интеллектуального» «труда» зарабатывать меньше, чем рабочий — по идее это верно, так и должно быть, но насколько в целом этот «труд» интеллектуальный?
Только отдаляет население от науки и научного способа мышления, заместили постмодернистским словоблудием и маркетингом. Навыки коммуникации и манипулирования, прочего PR в сфере услуг — это вопрос моральных качеств, а не наличия интеллекта. Вместо этого, заполнение сознания голливудскими мифами. Социальная политика — облагать налогами труд и экономическую деятельность, чтобы выдавать деньги по любому другому поводу, потому что им надо. Власть делает зависимой от себя благодаря социальным трансфертам. В целом, превратились в реакционный класс.
По идее, именно для рабочего класса было движение за облегчение условий работы. Вопрос не в продолжительности рабочего дня, а в его оплате. Если его сократить, то проявится в другом месте: норму выработки повысят, не будут повышать МЗП. При этом, всегда есть китайцы и иммигранты. Сфера услуг (сама по себе миф — слишком разнородное объединено, всё, что осталось, кроме промышленности и с/х, логическим методом «от противного») не захочет отказываться ни от своей работы, ни оплаты за неё. Лучше, оказывается, ввести безусловный основной доход для всех — ведь уже и не лезет, надо потребители — но структуру распределения доходов сохранить, включая оплату «труда» затуманивающих мозг философов-киношников-постмодернистов-фрейдистов. Вот антинаучные реакционеры, нацеленные на сохранение социального строя.
Требование сокращения рабочего времени должно быть ориентировано именно и прежде всегодля рабочего класса, а не всех наёмных работников. В конторах трындят, обсуждают «Евровидение», кофе потягивают и ждут окончания рабочего дня. С одной стороны, Трудовой кодекс приравнивает всех наёмных работников к выгоде неких «интеллектуальных», с другой стороны, выходит, физическая работа всегда не требующая ума — это просто оскорбительно. И ещё не ясно, более ли интеллектуальный конторский труд, чем труд квалифицированного рабочего — принимать документы, ставить на них штампы, раскладывать по файлам и папкам, что-то записать на компьютере в базу данных.
Вывод будет не такой, какой ожидают после написанного: рост производительности труда стал возможен действительно благодаря НТП, но такому, который проистекает из реального сектора, отвечает на его потребности. А не такой подход: чем дальше учёные от реального сектора, тем лучше, типа могут сосредоточиться на чистой науке — вышло лишь гуманитарное словоблудие, действительно подальше от заводов и фабрик — изменение социальной структуры через перераспределение доходов, в том числе, помимо воли их получателей — налогообложение. Но повышение уровня жизни и новоявленной сферы услуг, и в меньшей степени, но и уменьшившегося в своей доле в социальной структуре, рабочего класса благодаря НТП. Социализм создал социальную структуру, социальные слои которой не участвуют в реальном секторе, и не способствуют духовным научным творчеством его прогрессу, не облегчают жизнь оставшемуся рабочему классу своими услугами, товары относительно услуг дешёвые, потому что за труд рабочих недоплачивается (вкл. китайцев). Изъятый доход обращается в сфере услуг, в лучшем случае, врачи платят преподавателям за образовательные услуги, преподаватели врачам за медицинские услуги, все платят бюрократам за их услуги по проставлению штампов и печатей, в худшем случае, сводится к финансовым операциям — кто-то скажет, что все они потребители, и в этом их благо для НТП, но в целом, полагаю, что такой социальный строй враждебен НТП как и феодализм — ведёт к отравлению разума индивида и закрепощению его воли зарегулированностью: сфера услуг хочет только быть в стороне и помогать (как минимальное оправдание за то, что сделала обязанными тех, кто действует), а не иметь свободу, чтобы действовать самостоятельно, и без их помощи нельзя обойтись, заставят её принять, иначе они будут не нужны. Не говоря о том, что все они любят «брать на лапу» — за скорейшее и более качественное оказание услуг. Конечным же бенефициаром такого статус-кво является банковская система.
Итак, за сокращение подоходного налога (в РФ он называется — НДФЛ) и за сокращение рабочего дня для рабочего класса — то, что должен делать был социализм, критиковавший праздных помещиков, знавших 5 языков (гуманитарии), и его вариации на Западе: упорядочить труд, а не освободить от его, и такой сегрегацией воспитать к нему отвращение в Советском Союзе, хотя в Союзе рабочий класс был социально защищён, но сфера услуг была враждебна и к рабочему классу, и к Союзу, после его распада особенно подалась в гуманитарность.