Содержание
Обет
Что такое обет
Обет — это обещание Богу или обещание, данное перед Богом. Человек может давать обет соблюдать строгий пост и молитву, обет совершать дела милосердия во имя Господне, обет освободиться от власти греха или пагубной страсти.
Перед Богом даются и другие обеты. Например, отказ от мирской жизни и посвящение себя служению Господу — монашеский обет или брачный обет — обещание верности мужу или жене.
Обеты в христианстве
В Библии есть слова о том, что человек не должен произносить клятвы.
«Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.
А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий, ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя, ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.
Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.»
(От Матфея 5:33-37)
Человек не может клясться в чем-то, так как его жизнь и события, которые в ней происходят, зависят не только от него, но от воли Бога. Тем более, мы не можем клясться тем, что нам совершенно не принадлежит — жизнью и здоровьем близких.
«Я развожусь, но покажите обет, который я нарушаю»
Примеры клятв, правда, встречаются в Писании.
«Заклинаю вас Господом прочитать сие послание всем святым братиям.»
(1Фессалоникийцам 5:27)
Но — это пример того, как Господа можно призвать в свидетели в сложной ситуации, а не уверенность в том, что человек может ручаться за все, что происходит в его жизни или в жизни других людей.
Обет — это обещание, а значит, — твердое намерение. Мы осознаем, что не все зависит от нас, в то же время, обещаем сделать все от нас зависящее.
Обеты давали многие библейские персонажи:
- Обеты Иакова,
- Обеты Иеффая,
- Обеты Анны,
- Обеты Авессалома.
Какие бывают обеты?
Большинство упоминаний об обетах, данных Богу, существуют в Ветхом Завете. Но и в христианстве существуют разные обеты. Иисус не запрещал обеты, которые давались Богу свободно, от полноты сердца:
- Обет безбрачия — отказ от супружества. Его могут принимать не только монашествующие. По своей доброй воле человек может отказаться от супружества и посвятить себя другим делам милосердия и служению Богу;
- Брачный обет — брачный обет наоборот говорит о том, что супруги вместе будут стремиться к Господу. Муж и жена становятся единой плотью. Одна из целей брака — вместе возрастать в вере. Муж и жена должны хранить друг другу верность, защищать и заботиться друг о друге.
- Монашеские обеты — обеты о добровольном согласии отречься от мира.
- Обет молчания и другие аскетические обеты, которые часто давали святые в качестве жертвы в благодарность Богу.
- Крещальный обет — обет следовать за Христом, который дается во время Таинства Крещения.
Священник спрашивает крещаемого: «Отрекаешься ли ты от сатаны, и от всех дел его, и от всех ангелов (или: слуг) его, и от всего поклонения ему, и от всего великолепия его?»
Оглашаемый: Отрекаюсь!
Священник: «Сочетаешься ли ты со Христом?»
Оглашаемый: «Сочетаюсь!».
Вступление в брак — это обет на верность
Монашеские обеты
Св. Антоний Великий, услышав слова Христа в Евангелии: «Оставь все и следуй за Мною», действительно оставил все и удалился в пустыню. У него нашлось много последователей, которые хотели соблюдать обеты.
- Обет нестяжания;
- Обет целомудрия;
- Обет послушания.
Люди были готовы полностью отказаться от всего мирского или того, что представлялось им мирским. Таким образом клир разделился на две половины, одной из которых стали те, кто дал монашеские обеты.
Христианская жизнь вносила свои коррективы в жизнь монастырей, монашеские обеты со временем тоже обретали новые смыслы. Например, в современном последовании монашеского пострига из Большого Требника исчезли обеты относительно запрета на владение личным имуществом, поскольку с практической точки зрение какое-то личное имущество все же требуется. Но суть осталось той же — обет нестяжания означает, что личное обогащение не может быть приоритетом тех, кто ушел от мира.
Обеты перед Богом: опасность и благословение
Дальше в 3 отрывке говорит Царь Соломон:
Когда дашь Богу обет, не опоздай с его исполнением, ибо не благоволит Он грешникам. То, что обещал – исполни.
Как это работает? Сила обета – это когда ты вступаешь с Богом в прямые взаимоотношения. Если человек осознанно берет обет (недер) перед Богом, то он включает личный договор.
Обычно люди живут в какой-то системе «мировоззрения» без Бога. Но когда человек сам лично вступает в договорные отношения с Всевышним, то и со стороны Бога идет другое отношение. Человек что-то просит у Бога и что-то ему обещает. А если не выполнил – тогда уже другой спрос.
Мы знаем, что, например, у Ханы не было детей. И она взяла обет – и появился у нее ребенок – пророк Шмуэль. Она в 2 года должна была его отдать в Храм, чтобы он служил Богу. В Трактате Брахот в Талмуде об этом можно прочесть более детально.
Рав Ицхак Зильбер, благословенна память праведника, рассказывал, что он жил в Ташкенте, и в 70-е годы не отпускали евреев в Израиль. И он говорит, что было там два верующих еврея: один – бреславский хасид, а другой – бухарский еврей (сфаради).
Они были очень верующие. И оба осознанно взяли обет, что если Бог сделает то, что они просят, то они выполнят определенные действия. Один пообещал, что поедет на могилу Раби Нахмана. А второй пообещал, что поедет на могилу какого-то праведника, даст цдаку.
Что Богу важно?
Чтобы были выполнены заповеди (мицвот). И они пообещали выполнить это, если Он даст им разрешение на выезд.
Проходит какое-то время. Оба вдруг неожиданно получают разрешения на выезд. И тут в дело вступает «злое начало». Сила, которую Бог создал для того, чтобы сохранялась свобода выбора. Сила, которая мешает двигаться к Богу и создает препятствия, за преодоление которых и положена награда — вечная жизнь, полная наслаждением от общения с Богом.
У обоих евреев случился инфаркт, а дается только 30 дней, чтобы выехать. Они обет не могут выполнить, потому что не могут поехать — у них инфаркт. Причем очень интересно получается, что инфаркт освободил бы их от обета (спасение жизни важнее всех заповедей), но после инфаркта еще оставалось несколько дней, когда ты уже здоров. Но ехать они не могли из-за сборов и приготовлений. Был месяц всего на выезд из СССР: если проходит этот месяц, они уже не могут выехать.
Рассказывал Рав Ицхак Зильбер, что собрались тогда раввины и мудрецы Ташкента, снимать обет. Да, обет можно снимать! Но, чтобы снять обет, нужно, чтобы собралось 1 или 3 или 10 раввинов, в зависимости от ситуации.
Например, если обет был произнесен во сне, нужно 10 раввинов. Как обет – это сила слова, так и раввины создают специальные условия, чтобы с помощью силы слова этот обет снять и освободить человека.
Поэтому нужно понимать, что это очень серьезное дело – брать обеты. Есть в этом огромная опасность, потому что сразу включаешь на себя огромную помощь, но и включаешь против себя огромное противодействие сил зла.
Ты входишь в опасные договорные отношения с Хозяином мира, которые обязательно нужно выполнить.
Дальше Царь Соломон продолжает свою мысль и говорит в 4 отрывке:
Лучше обета не давать, чем дать и не исполнить.
Если человек изначально не готов что-либо обещать, нужно сказать: «Бли недер» (перевод: Без обета)
Хотя обеты помогают. У меня, например, в жизни были такие ситуации, когда я брал обет и мне Бог очень помог. Можно сказать, сделал для меня чудо. И уже много лет я чувствую, как попадаю в ситуации, когда могу своё обещание нарушить. Но пока, Слава Богу, не нарушал. Хотя я на всякий случай перед каждым Рош-Ашана, снимаю через раввинский суд из трех раввинов все обеты.
Кстати, интересно, и Рав Зильбер, благословенна память о праведнике, брал обет. Это было еще при Сталине, в 53 году. Это было ужасное время, и он не знал, что с ним дальше будет. Вокруг люди, которые погибают на каждом шагу.
И он взял обет, что, если он выйдет из тюрьмы, Бог ему поможет остаться в живых, соблюдать Тору и не споткнуться, то он будет по Шаббатам учить, насколько я помню, какой-то Мидраш.
И его дочка, рабанит Хава Куперман, рассказывала, что все его болезни, все его инфаркты были именно в то время, когда он выполнял обязательство, выполнял свой обет. В разные годы, но именно это время стало для него очень тяжелым.
Поэтому еще раз хочу подчеркнуть. Когда человек берет обет, прямым текстом вступает в осознанные взаимоотношения с Богом, то Бог поворачивается к человеку и как будто бы «протягивает руку». Потому что для Бога нет невозможного. Но также потом за это идет спрос.
Поэтому и говорит Царь Соломон, что «Лучше обет не давать, чем дать и не исполнить».
Читайте по теме:
- Кто такой ксиль и почему у него плохая жизнь?
- Мысли и слова влияют на отношения с Богом
- Доброе и злое начало человеческой души
Обеты в христианстве: крещальные, монашеские, брачные
Ученый секретарь СФИ, магистр богословия, профессор А.М. Копировский
«Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф 11:29-30) .
Как выучиться смирению Христа? – Принятием Его ига на свои плечи. Но чтобы нести это иго, «сладкое» в устах, но во чреве – горькое (Откр 10:9-10) достойно, нужны разные средства. В их числе – обеты.
Под словом «обет» обычно понимается данное Богу обещание какого-либо доброго дела, зависящего от свободной воли христианина (кого-то посетить, совершить паломничество, пожертвовать на что-то деньги и т.п.). Есть и обеты воздержания от дел сомнительных, а то и прямо греховных (например, воздержание человека, страдающего недугом пьянства, от употребления алкоголя и т.п.). Но бывают и обеты воздержания от вещей даже не просто дозволенных, но и благословленных Богом.
Слово «обет», «обеты» (ед. число – недер; множ. число – недарим;) много раз употребляется в Библии. Первый раз – в книге Бытия, в рассказе о праотце Иакове, когда он в надежде, что Бог сохранит его в пути, обещает Богу десятую часть всего, что Бог дал ему (Быт 28:20-22). Обещает свободно, сам, без «подсказок» и, тем более, требований со стороны Бога. В том же смысле слово «обет» употребляется при описании многих ветхозаветных событий (например, Иеффай дает обет в случае победы над врагами Израиля принести в жертву Богу то, что выйдет ему навстречу из ворот его дома – и исполняет его, несмотря на то, что первой к нему выходит собственная дочь (Суд 11:30-31), так же дает обет Анна, обещая отдать в дар (на служение) Богу своего сына Самуила (1 Цар 1:11) и др.). Известны и таинственные обеты назорейства – посвящения человеком Богу самого себя (правда, на время), что внешне выражалось в отказе от любого виноградного плода, в первую очередь – вина, от стрижки волос и прикосновения к мертвому телу, даже если это самый близкий родственник (Чис 6:2-8).
Принесение обетов в текстах Ветхого завета, безусловно, приветствуется. «Воздавайте обеты Господу, Богу вашему», говорится в Псалтири (Пс 75:12), и это не единственное место положительного отношения Писания к обетам. Однако большинством учителей Талмуда польза от принесения обетов была поставлена под сомнение, а то и прямо отвергалась. Так, толкуя выражение Экклесиаста: «Когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его… Лучше тебе не обещать, нежели не исполнять обещанного» (5:3-4), рабби Меир полагал, что «лучше обоих (т.е. и дающего, и исполняющего – А.К.) тот, кто вообще не дает обета». Рабби Дими называл дающего обет грешником (Нед. 77б); высказывалось даже мнение, что в наказание дети дающего обет умрут молодыми (Шаб. 32б). Трактат Шулхан арух (ИД. 203:7) разрешает давать только обеты, имеющие целью избавление от дурных привычек. Видимо, часто проявлявшиеся на практике дерзость и самоуверенность, связанные с принятием на себя обетов, или наоборот, ужас и отчаяние при их невыполнении заставило этих учителей следовать здравому смыслу более чем слову Писания. С другой стороны (и, скорее всего, это было даже главным), обеты казались им в чем-то подобными «инвентаризации» («счислению») народа Божьего, опрометчиво проведенной царем Давидом (1 Пар 21:1-7), вели к установлению формальных, объективированных, опосредованных отношений человека с Богом.
В текстах Нового завета слово «обет» вообще отсутствует (единственное исключение – Деян 18:18 и 21:23, но и там говорится об исполнении ап. Павлом и Тимофеем ветхозаветных обетов). Отчасти – по тем же причинам, которые высказывались и учителями Ветхого завета. Но главной причиной теперь было пришествие Мессии-Христа. Его жизнь, смерть и Воскресение сделали невозможной вообще никакую формализацию отношений с Богом – даже там, где Ветхий завет это не только допускал, но и считал благочестивым. «Сыны свободны», – говорит Христос Петру, когда тот пытается обязать Учителя всего лишь заплатить подать на храм (Мф 17:26). Поэтому не должен обязывать себя непременно сделать что-то ради Бога человек, «выкупленный» Кровью Христа, познавший Истину и потому – свободный (Ин 8:32). Такой обет будет даваться всегда для чего-то, т.е. людьми «не-довольными» и, значит, несвободными, даже если они по плоти «семя Авраама и не были рабами никому никогда» (Ин 8:33). Фактически он превращается в клятву.
Однозначно запрещая клятвы («А Я говорю вам – не клянись вовсе» в Мф 5:34), Христос, тем не менее, нигде не говорил, что он запрещает обеты, если они даются Богу свободно, от полноты сердца. Поэтому неудивительно, что в тексте книги Деяний апостолов мы находим тождественное понятию «обет» слово «обязательство». Оно относится к крещению. Когда тот же ап. Петр напоминает народу о прохождении древнего Израиля, спасающегося бегством от египтян, через Чермное море, он говорит о воде: «…которая и вас теперь спасает, как исполнение прообраза крещения, которое не есть удаление нечистоты плоти, но обязательство(в синодальном переводе – «обещание») доброй совести пред Богом, через воскресение Иисуса Христа» (1 Пет 3:21). Итак, само крещение, которое внешне есть погружение в воду, а внутренне, таинственно – в Дух Святой и огонь (Мф 3:11), становится также и обязательством иметь добрую совесть перед Богом. Отсюда – единственность такого обязательства.
Наиболее ярким примером исполнения этого обета был ап. Павел, который дерзновенно ответил обвинителям в отвержении им Закона: «Я по всей доброй совести прожил жизнь мою пред Богом до сего дня» (Деян 23:1). В Писании есть и другие сильные выражения, касающиеся совести: «порочная совесть» (Евр 10:22), «оскверненная совесть» (Тит 1:15), «прожженная совесть» (1 Тим 4:2), также характеризующие человека в целом. Им противостоят уже упомянутая «добрая совесть» (также 1 Пет 3:16 и мн. др.), а также «непорочная совесть» (Деян 24:16) и «чистая совесть» (1 Тим 3:9).
Что это значит конкретно? То, что апостол ничем иным, кроме исполнения заповедей Божиих, не занимался. У него это могло получаться очень и не очень хорошо, возможно, когда-то даже плохо, но совесть его была чиста. Потому что он ни в чем не отходил о Бога, ради Него совершая всякое свое дело, т.е., проще говоря, никаких «своих» дел у него просто не было. В этом ему вторит ап. Иоанн, говоря: «мы… заповеди Его соблюдаем и угодное пред Ним делаем» (1 Ин 3:22), и более того: «… каков Он, таковы и мы в этом мире» (1 Ин 4:17). Итак, повторим: все обеты крещения заключаются в обязательстве иметь пред Богом добрую совесть, а исполнение этого обязательства ведет человека к уподоблению Христу.
Многие, наверное, скажут, чуть-чуть перефразируя слова апостолов в начале их духовного пути: ну, если требования к крещеному таковы, то лучше и не креститься, или, как самое минимальное: ну, это было возможно только апостолам. Да, современные христиане обычно не дерзают даже смотреть на такую высоту. О.А. Седакова, выступая на нашей конференции «Свобода – дар Духа и призвание в церкви и обществе», вспомнила, как однажды в Иерусалиме писатель-иудей спросил ее: «Что вы празднуете в Пасху, какое освобождение?» – желая сравнить это с освобождением древнего Израиля от египетского рабства. «От смерти, – ответила я, недолго думая. – От греха. От мира сего». Он с интересом спросил меня: «Да? И вы теперь, в самом деле, уже не там?» (по-английски это звучит короче, и поэтому еще более убийственно-иронично: «Really? And you are outside now?») … мне осталось только вздохнуть» .
Но, в самом деле, разве можно обычному человеку брать на себя в крещении обет всегда иметь добрую совесть пред Богом? Ведь и в чине крещения нет таких слов
Священник спрашивает крещаемого: «Отрекаешься ли ты от сатаны, и от всех дел его, и от всех ангелов (или: слуг) его, и от всего поклонения ему, и от всего великолепия его?
… Оглашаемый: Отрекаюсь!»
… Священник: «Сочетаешься ли ты со Христом?
… Оглашаемый: Сочетаюсь!» .
Собственно, никаких конкретных обязательств крещаемый на себя как будто не берет. Однако это не так, поскольку само отречение здесь – фактически произнесение «отрицательного» обета или «зарока» (евр. – «`esar»). В отличие от ветхозаветных обетов, относящихся к отдельным человеческим грехам и порокам (напомним, такие обеты разрешали брать даже те законоучители, которые отвергали возможность других обетов), отрицание здесь произносится на «мир (мiр) сей», потому что он «лежит во власти лукавого (по синод. переводу: во зле лежит)» (1 Ин 5:19). А «положительная» часть обета (евр. – «n`eder») – сочетание со Христом – распространяет обязательство пожертвования на весь мир (уже не «мiр сей»). Он еще несовершенен, он «стонет и мучится родами доныне» (Рим 8:22), но зло над ним и в нем не властвует, этот мир во многом даже прекрасен. Однако отдать Богу нужно и его. Ведь крещальное погружение «во Христа» предполагает: крещеный становится с Ним одним целым, и ничего своего после этого иметь невозможно. Только тогда человек становится подлинно свободным – что и выражено так просто и последовательно в Первом послании Иоанна.
Итак, повторим: все обеты крещения заключаются в обязательстве иметь пред Богом добрую совесть, что означает умереть для мира греха и даже перестать быть просто «лучшей частью» мира вообще, исповедуя, что «наше гражданство уже теперь на небесах» (Флп 3:20).
Поэтому, в принципе, можно было бы ответить тому иудею, вопрошавшему о нашем освобождении – да, мы «outside», мы вне греха, проклятия и смерти. Правда, лишь когда имеем плоды наших обетов: любим не только любящих нас, но и безразличных, и врагов (Мф 5:44), и полагаем или даже только готовы полагать за них душу (т.е. жизнь) свою (Ин 15:13) с одной целью – чтобы они обратились ко Христу и вечной жизни.
Но даже в эпоху апостолов так было не всегда и не у всех (достаточно вспомнить Ананию и Сапфиру — Деян 5:1-11). Тем более – в последовавшую за ней эпоху «мужей апостольских», и еще более – в эпоху ранневизантийскую, на рубеже III-IV вв. В это время у многих членов церкви возникло твердое ощущение, что церковь все лучше устраивается в обществе, так сказать, врастает в землю. И, как следствие этого, от нее уходит полученная в крещении причастность Христу и рождающаяся от нее свобода.
Появилась острая необходимость подкрепить эту причастность новыми обетами, данными в формах культуры «греко-римского синтеза», включавшего и культуру Палестины, причем в формах наиболее жестких. Да и давали эти обеты теперь не все христиане, а только те, кто, как египетский юноша Антоний (будущий св. Антоний Великий), услышав слова Христа в евангелии: «Оставь все и следуй за Мною», обратил их к себе буквально. Даже слишком буквально, поскольку он практически отождествил «мир сей» и мир Божий. И потому ушел в пустыню, место «пустое» не только от культуры, но и от людей, став, таким образом, одним из первых «монахов» (от греч. «monos» – один).
Вскоре пустыня наполнилась ищущими такой же жизни, и поэтому дававшими такие, весьма радикальные – монашеские – обеты служения Христу. Обеты были конкретизированы наподобие «`esar» – «n`eder», «нет» – «да» Ветхого завета. Это были обеты «нестяжания», т.е. полного отсутствия личной собственности; «целомудрия», т.е. прежде всего – безбрачия; и, наконец, «послушания», понимаемого, прежде всего, как подчинение своей греховной воли старшему, более духовно опытному. Напомним, однако, что к отказу от личной собственности в евангелии призывались лишь те, кто был к ней слишком привязан, т.е. творил из нее кумира (см. притчу о богатом юноше – Мф 19:16-26). Безбрачие, которое не предполагалось ни в каких обетах Ветхого завета, в т.ч. назорейства – только воздержание от супружеских отношений на время и в исключительных случаях (см., напр., вопрос об этом царю Давиду и его спутникам перед вкушением храмового хлеба – 1 Цар 21:4-5.), в Новом завете считалось лучшим состоянием, чем брак (1 Кор 7:38), но никак не обязательным для спасения. Обет же послушания появился во многом в связи с механическим распространением на всех, желающих монашества, выражения ап. Павла «подражайте мне» (в синодальном переводе добавлено «как я Христу»), хотя оно было обращено лишь к тем, кого он сам лично «…родил во Христе Иисусе … через Евангелие» (1 Кор 4:15-16).
В результате произошло разделение церкви уже не только на клир и «мир» (окружающий мир кроме алтаря – «мир сей»), но также на «монахов» и «мирян» (мир кроме «пустыни» – «мир сей»). Окончательно это разделение оформилось почти одновременно со сложением знаменитой «симфонии» церкви и государства в VI-VII вв.
Приведем более полно перечень монашеских обетов. Вот вопросы, которые в течение многих веков задаются всякому принимающему монашество: «… по своей ли воле приступает он ко Господу? Согласен ли отречься от мира по заповеди Господней? Пребудет ли в монастыре и постничестве даже до последнего издыхания? Сохранит ли себя в девстве, целомудрии и благоговении даже до смерти? Сохранит ли до смерти послушание к настоятелю и ко всем во Христе братьям? Пребудет ли до смерти в нестяжании и вольной Христа ради нищете? Претерпит ли всякую скорбь и тесноту монашеского жития Царствия ради Небесного? На все эти вопросы постригаемый отвечает: «Ей, Богу содействующу, честный отче», – и таким образом дает иноческие обеты» (архиеп. Аверкий (Таушев)).
Только в ХХ веке в этой области произошла некоторая переоценка ценностей. Обеты «нестяжания» и «послушания» лучшими представителями монашества – напр., архимандритом (впоследствии – архиеп. и сщмч.) Иларионом (Троицким) – были отнесены к общехристианским основам жизни, что, следовательно, не предполагало принесения их в виде особого обета. «Монашеские обеты, – писал он в 1915 г., – будучи по своему моральному содержанию обетами общехристианскими, имеют значение, так сказать, субъективное. Они представляют сознательное повторение данных при крещении обетов. Монашеский обет при пострижении есть торжественно заявленная решимость серьезно отнестись к своему званию христианина» .
Однако остается вопрос: почему нельзя отнестись серьезно к этому званию уже при крещении? Ведь таким образом косвенно утверждается невозможность исполнения обетов крещения иначе как в монашестве! Ответа на этот вопрос архим. Иларион не дает. Более того, в его подходе видно отношение к монашеским обетам все-таки не совсем в новозаветном духе. Во-первых, он воспринимает их не как радостную жертву от полноты веры и любви, а как суровую необходимость. «…Иной и без повторения обетов, без пострижения лучше нас. Ведь здоровый и без лекарств бывает крепче больного. А больному лекарство нужно. Обеты – лекарство» (Там же.). Во-вторых, он называет основным отличием этих обетов от общехристианских лишь существование у монахов особой дисциплины и строго определенных правил поведения. «При пострижении монах приемлет и с любовью лобызает все иноческого жития уставы и правила, от святых отцов составленные» (Там же.).
Впрочем, христианская жизнь вносила в эти уставы и правила свои коррективы. Так, интересным вариантом монашеских обетов стали обеты рыцарских орденов. Изначально чисто монашеские (бедность-послушание-безбрачие), они служили для подготовки к личному воинскому подвигу. Подвиг же имел целью для рыцаря не столько «показать себя», сколько обеспечить общую победу над иноверцами (напр., освободить Иерусалим). Но в XIV в. в ордене «Страстей Господних» Филиппа де Мезьера обязательное безбрачие было заменено требованием целомудренной жизни супругов. Затем в этом же ордене был введен неизвестный ранее в рыцарстве обет «summa perfectio», т.е. высшего совершенства, имевший, прежде всего, духовный характер . Экзотические и эксцентричные частные обеты, вроде обязательства выпивать перед вступлением в бой три чаши винной похлебки во славу Святой Троицы и т.п., или широко известный обычай вызывать любого на бой ради дамы своего сердца (справедливо осмеянный, например, в «Дон Кихоте»), были в рыцарстве распространенными, но, все-таки, неглавными.
Современная же практика принятия монашеских обетов обогащается все новыми и новыми формами. Так, в одном из ЖЖ недавно было помещено описание приходского пострига (фактически, монашества в миру, что является, в некотором смысле, противоречием в терминах), и попутно излагались интересные размышления о его чине и содержании. Вот они: «Монашеские обеты, которые полагается произносить согласно нынешнему Большому Требнику, подвергнуты там сильной редакции по сравнению с дореволюционной практикой. Так, например, в современном последовании монашеского пострига из Большого Требника совершенно отсутствуют какие-либо обеты относительно запрета на владение личным имуществом. Это вполне разумно, т.к. все современные монахи, так или иначе, владеют собственным имуществом, а времена строгого общежительного устава, по которому нельзя было владеть даже малейшей собственностью, давно уже ушли в прошлое. Мы пошли далее по этому же пути (автор текста принадлежит к РПЦЗ – А.К.) и убрали из последования монашества те обеты, которые относятся исключительно к монастырской жизни (обет никогда не покидать монастырь и обет слушаться настоятеля). Поскольку у нас нет монастыря и настоятеля, то давать подобные обеты совершенно бессмысленно» (Дмитрий Шабанов – logothet).
Поскольку таких случаев множество – от массовых тайных постригов в миру как средства сохранения веры и церкви в эпоху господства воинствующего атеизма в СССР до «приходского монашества» как обыденного явления (имеются в виду не только духовенство, но и алтарницы), можно уверенно сказать, что грань между монахами и ревностными мирянами становится все более тонкой, а формула «даже плохой монах лучше хорошего мирянина», можно надеяться, скоро окончательно уйдет в прошлое.
Итак, появляется нечто необычное: монашество без обетов нестяжания и послушания? Да! Архим. Иларион неслучайно единственным собственно монашеским обетом называет безбрачие. И хотя он сам – вдохновенный апологет монашества, для него безбрачие, в соответствии с позицией ап. Павла (см. выше, 1 Кор 7:38), есть лишь лучшая возможность послужить Богу: «… при равном желании угождать Богу у безбрачного больше благоприятных условий для осуществления своего доброго желания, нежели у женатого. Но искать в словах апостола учение о моральном превосходстве безбрачия сравнительно с браком, по моему мнению (не моему, впрочем, только), было бы ошибкой» (Там же.).
Но ограничивать безбрачие только монашеством нет оснований. Сам Христос, до Него – Иоанн Предтеча, а после Него – ап. Павел, являя (последние, понятно, свою меру) образцы целомудренного служения Богу и людям, не были «монахами», т.к. они не искали единения с Богом через жизнь в уединении, молитве и посте по детально прописанному уставу. Их «обеты безбрачия» вряд ли были как-то вербализованы, поскольку естественно проистекали из любви к Богу и ревности по доме Его (Пс 68: 10; Ин 2: 17). А это значит – из желания как можно лучше исполнить служение, к которому они (опять же понятно, что пророк и апостол – относительно, а Христос – абсолютно), были призваны.
Брачные обеты
В древней церкви заключение брака происходило через благословение будущих супругов епископом в присутствии общины и затем – через причастие от одной Чаши. Никаких специальных клятв муж и жена друг другу не давали, поскольку они уже дали «обязательство доброй совести» Христу. Из такого обязательства верность друг другу следовала сама собой, являясь следствием применения обетов крещения к новой жизненной ситуации.
Однако чин венчания, установленный для всех членов церкви как обязательный значительно позже, не ранее XIII в., представляет из себя отдельную от Евхаристии торжественную церемонию. И хотя основным содержанием его молитв и чтений является единство веры вступающих в брак и необходимость для них совместного служения Христу и Церкви, акцент в нем во многом оказался перенесен с «небесного» на «земное». Например, чтение Апостола во время венчания говорит о единстве мужа и жены по образу Христа и Церкви. В конце чтения звучат слова о том, что ТАК (как Христос – Церковь) муж должен любить свою жену, а жена должна бояться своего мужа (Еф 5:18, 20-33). Эта фраза в чине венчания (в т.ч. и потому, что она произносится громче предыдущего текста) предстает как отдельная обетная формула, почти заклинание, а слово «ТАК» вообще проходит мимо слуха. Новозаветный смысл этого текста при таком прочтении практически не воспринимается. Более того, в молитве 2-й главенство мужа и повиновение жены мужу упоминается вообще без ссылки на отношения Христа и Церкви . Неслучайно и то, что почти во всех молитвах звучит прошение, прежде всего, о мирной изобильной жизни и чадородии новобрачных , но ничего не говорится об их церковном служении.
Никто из будущих супругов от своего лица о любви и верности по образу Христа и Церкви также не говорит. Каждый высказывает лишь «доброе и свободное желание и твердое намерение взять себе в жены (мужья) ту (того), кого он (она) «здесь пред собою видит», т.е. с кем стоит перед аналоем . А поскольку в качестве обета эти слова все же недостаточно выразительны, может происходить усиление «обетности» за счет местного литургического творчества, чему мне пришлось быть свидетелем в середине 1970-х гг. во Львове. Там во время венчания священник подводил каждого из молодых к аналою, требовал положить руку на евангелие (как во время присяги в дореволюционном суде) и говорил: «Повторяй за мной!» Далее следовал очень выразительный, с ярким национальным колоритом, текст:
«Я, Богдан (жених повторяет), бэру соби (повтор) тэбэ, Люба (повтор), и буду вэрэн тэбэ (повтор) аж до смэрти! (повтор)».
То же, с соответствующим изменением имени, говорит вслед за ним супруга.
Это означает, что брачные обеты из таинственных легко могут стать рациональными, почти юридическими. В этом случае они в большой степени уподобляют заключение христианского брака вступлению в некую организацию, состоящую, в данном случае, из двух человек. Формула светской присяги – «перед лицом своих товарищей» – здесь, пожалуй, была бы нелишней. Но этими «товарищами» чаще всего, как известно, являются светские друзья и родственники жениха и невесты, а отнюдь не церковная община, знающая их как христиан. Поэтому то, что древние возгласы «Христос венчает!» и «Христос присутствует!» (Там же. С. 111-112) в современном чине венчания опускаются, в подобных случаях, как ни печально, приходится признать оправданным.
И все же есть основание надеяться, что осмысление брачных обетов в контексте закона, а цели брака, в основном, как деторождения постепенно переместится к восприятию их в контексте явления в браке единства Христа и Церкви, в содержании же чина будет сделан больший акцент на освящении и воцерковлении взаимной любви супругов .
В заключение хотелось бы сказать, что пока мы остаемся во плоти, а «мир сей» лежит во зле, возможность принесения обетов Богу и ближнему как в узком, так и в широком смысле, продолжает существовать. Но становится все более очевидным, что эти обеты могут быть плодотворны лишь на основании правильного понимания обетов крещения. Когда все обеты, особенно связанные с браком или безбрачием, будут восприниматься лишь в качестве конкретизации крещальных, но не как независимая от них система запретов и обязательств, не придется больше искать и путей «законного» отказа от них (вроде талмудической формулы-заклинания «ты освобождаешься, ты освобождаешься» или нашей епитимьи), а к дающим их не придется применять печальные строки Е. Баратынского:
«…Не властны мы в самих себе
И, в молодые наши леты,
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть,
Всевидящей судьбе».
1 – Здесь и далее – перевод Нового завета под ред. еп. Кассиана (Безобразова).
2 – Свобода – дар Духа и призвание в церкви и обществе // Материалы международной научно-богословской конференции. Москва, 16-17 августа 2006 г. М., 2009. С. 29.
3 – «Православное богослужение в переводе с греческого и церковнославянского языков». Книга. 4. М., 2008. С. 37, 38.
5 – См.: Й. Хейзинга. «Рыцарские ордена».
6 – «Православное богослужение в переводе с греческого и церковнославянского языков». Книга 5. М., 2008. С. 107.
Знаменитые обеты и клятвы
Цитата сообщения belorys_kh
Знаменитые обеты и клятвы
10 место: Значение обета состояло в том, чтобы, подвергая себя воздержанию или ограничениям, стимулировать скорейшее выполнение обещанного. Чаще всего эти ограничения касались принятия пищи или ограничений во сне. В свой орден Страстей Господних Филипп де Мезьер первым принял поляка, который в течение девяти лет ел и пил только стоя.
9 место: Вот король Эдуард III со своими дворянами дает «обет цапли», и все клянутся начать войну против Франции. Обеты часто приносят во время пира и клянутся птицей, которую подают к столу, а затем все съедают, каждый по кусочку. Вспомним «обет цапли», а ведь были и многочисленные «обеты фазана», «обеты павлина» и т.п.
Можно было притрагиваться к доставленному живому кабану, которого потом подавали на стол. Часто в обете мог присутствовать и элемент насмешки. Этот «обет цапли» нам описал Жан де Бомон, который в другом случае при виде цапли цинично клянется служить тому господину, от которого он может ожидать более всего денег и прочего добра; на что присутствующие английские рыцари разражаются хохотом.
8 место: Рыцарь Женне де Ребревьетт клялся, что если он не добьется благосклонности своей дамы сердца перед отправлением в поход, то по возвращении с Востока он женится на первой же даме или девице, у которой найдется двадцать тысяч крон, коль она пожелает.
7 место: И все это торжественно письменно фиксируется. Рыцарь Филипп По дал обет во время турецкого похода оставить свою правую руку не защищенной доспехом. Тогда герцог приписывает к этой клятве свою резолюцию: «Не угодно будет грозному моему господину, чтобы мессир Филипп По сопутствовал ему в его священном походе с незащищенной, по обету, рукою. Доволен будет он, коли тот последует за ним при доспехах, во всеоружии, как то ему подобает».
6 место: Граф Роббер Артуа обещал, что по пятницам не будет давать корм своему коню, пока не дотронется до знамени Великого Турки. А конь-то тут при чем? Не стоило бы мучить безвинных животных!
5 место: Когда какой-то англичанин вызвал Бертрана дю Геклена на поединок, тот объявляет, что встретится с ним лишь после того, как съест три миски винной похлебки во имя Пресвятой Троицы. Он также поклялся не брать в рот мяса и не снимать платья, покуда не овладеет Монкотуром. Вот уж где был ДУХ рыцарства!
4 место: А Харальд Харфагр (X век) дал обет не стричься, пока не покорит всю Норвегию. Таки он постригся, в конце концов!
3 место: Герцог Иоанн Бурбонский 1 января 1415 года «желая избежать праздности и помышляя стяжать добрую славу и милость той прекраснейшей, которой мы служим». Вместе с пятнадцатью другими рыцарями и оруженосцами дает обет в течение двух лет каждое воскресенье носить на левой ноге цепи, подобные тем, которые надевают на пленников (рыцари — золотые, оруженосцы — серебряные), пока не отыщут они шестнадцати рыцарей, пожелающих сразиться с ними в пешем бою «до последнего».
2 место: Рыцарь граф Альбе де Пуасси дал обет – он будет один ложиться по субботам в постель до тех пор, пока не поразит сарацина.
1 место: Граф Солсбери во время пира (а где же еще давать такие клятвы?) сидит у ног своей дамы. Он просит ее коснуться пальцем его правого глаза. О, даже двумя, отвечает она и прижимает два пальца к правому глазу рыцаря. Он вопрошает: «Закрыт, краса моя?» Дама отвечает: «Да, уверяю Вас».
После чего граф Солсбери восклицает: «Ну, что ж! Клянусь тогда всемогущим Господом и его сладчайшей Матерью, что отныне не открою его, каких бы мучений и боли мне это не стоило, пока не разожгу пожара во Франции, во вражеских землях, и не одержу победы над подданными короля Филиппа». К этому обету присоединились многие английские рыцари.
Все это можно было бы счесть поэтической выдумкой, но Фруассар сообщает, что он сам видел английских рыцарей, прикрывавших один глаз тряпицей во исполнение данного ими обета взирать на все лишь единственным оком, доколе не совершат они во Франции доблестных подвигов.
Какие обеты можно дать Богу, Богоматери и святым?
В настоящее время. в связи с охватившей все поместные церкви ересью экуменизма, дать некоторые обеты стало невозможно. Остановимся лишь на тех, которые в данной ситуации позволительны и могут иметь место.
самым лучшим обетом Господу будет обещание стать истинным христианином или действительным членом Церкви, то есть Тела Христова! Этого желает от нас господь, и за этим Он становился Человеком, ибо это единственный путь ко спасению или соединению с Богом, а вне Бога жизни нет.
Что будет означать для Вас этот обет? Вы будете должны изучить Православие, узнать устав, правила и заповеди Церкви, и всё это строго исполнять. Для этого потребуется время, и не малое, но Господь, зная, что Вы Его не обманываете, исполнит любое Ваше желание — прошение сразу, и всячески будет содействовать Вам в исполнении Вашего обета.
Далее можно давать разные обеты, как, например, данный офицером, из книги «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу», за избавление от алкоголизма — ежедневное чтение одного евангелиста. А вот преподобный Серафим Саровский не давал обетов, а просто взял за правило прочитывать весь Новый Завет за неделю!
Можно обещать Богу и ежедневное чтение акафиста Пресвятой Троице или Иисусу Сладчайшему или Нерукотворному образу или благодарственный — «Слава Богу за всё», в течении всей жизни или в течении нескольких лет: сорока, 33, 30, 12, 10, 9, 7, пяти или трёх или одного или сорока дней или по праздникам Господним и воскресеньям.
Если кому то нравится псалтирь, то он может пообещать это чтение, кроме положенного по уставу Церкви. Например, можно прочитывать 40 псалтирей за год или полгода, или за 40 дней, или также по воскресеньям или выходным. Также можно дать обет отдавания 20, 30, 40, 50 и более процентов от зарплаты бедным или больным. Можно назначить дополнительный постный день в неделю, у монахов это понедельник, или просто попоститься определённое количество дней — пятый пост в году.
богоматери можно читать акафист или псалтирь в Её честь, также всю жизнь или определённый период; ежедневно или в дни Её праздников.
Святым или святому тоже пообещать чтение акафиста в дни памяти или каждый день, всю жизнь или некоторое время.
Обеты можно предложить разные, главное, чтобы они были достойны просимого Вами и исполнимые, ибо какой смысл давать обет, который невозможно исполнить. Но и лёгкий или слабый обет не даст ожидаемого Вами, так какне стоит того чего вы просите.
ОБЕТЫ
Если дашь обет Господу Богу твоему, немедленно исполни его, ибо Господь Бог твой взыщет его с тебя, и на тебе будет грех.
Пророк Моисей Боговидец
Преподобный Симеон Новый Богослов
Обеты Богу
Дал бы Бог соблюстись нам от больших зол, а за эти малости Он не будет слишком взыскателен! Кто говорит такие речи? Христиане, чада Христовы, давшие такие великие обеты Богу, когда крестились, — и особенно монахи, вступившие во вторые соглашения и заветы с Богом; т. е. которые облечены иноческим одеянием вместо добродетели и носят имя монаха вместо святости, которые вошли в соглашение со Христом, что отвергнутся мира и всего что в мире, отвергнутся и родителей, и родных, и друзей, обещали слушаться своих духовных отцов, как Бога, и соблюдать строжайшее подвижничество и внимание, даже до взора очей и праздного слова, т. е. что ни смотреть не будут бесчинно, ни празднословить, — а теперь думают, что не грех и зависть, и осуждение, и ропот, и прекословие, и лживые речи, и следование своей воле, и божба, и скрытное украдение вещей монастырских, чтоб иметь их как свои собственные, или дать другим без ведома настоятеля, и при этом еще думают, что совсем не грех — худо исполнять свои монастырские послушания, т. е. когда поручено кому какое-либо служение братиям, исправлять его с пристрастием, или с лукавством, или с завистью, или бессовестно, или торгашески.
Святитель Василий Великий
Нарушающий обеты, данные Духу Святому, делает хуже досадителей, пьяниц и проводящих жизнь в праздности, это всякому очевидно. Не малый подвиг произнесшему обет — присовокупить к этому и что следует за обетом.
Святитель Григорий Богослов
Не отдав обещанного, ты крадешь это у себя
Ничего не обещай Богу (Еккл. 5:4), даже и малости, потому что все Божие прежде, нежели принято от тебя. И что еще скажу? Не отдав обещанного, ты крадешь это сам у себя. — Какой же необычайный приимешь на себя долг? Да уверят тебя в этом Анания и Сапфира (Деян. 5:1-11).
авва Иосиф
Касательно соблюдения главных заповедей — за них даже и смерти не должно избегать
Хотя бы по внушению какой-либо страсти мы и связали себя какою-либо клятвою, чего никто из монахов вовсе не должен бы делать, однако ж, сторона того и другого дела должна быть исследована здравым суждением ума, и то дело, которое мы постановили сделать, должно быть сравниваемо с тем, к которому вынуждаемся перейти, и без промедления надобно приступать к тому, которое по исследованию старцев будет признано лучшим. Ибо правильнее будет нам оставить данное нами слово (обещание), нежели потерпеть ущерб в деле более полезном и благочестивом. Помним, что разумные и опытные отцы никогда не были упорны и неизменны в таких определениях, но как воск от жара солнца, так они, разумом смягчаясь, по требованию здравого рассуждения без колебания переходили на лучшую сторону. А каких видели, что они упрямо оставались в своих определениях, тех мы всегда признавали неразумными, лишенными рассудительности. Мы это говорим не о главных заповедях, без которых вовсе не может состояться наше спасение, а о тех, которые без опасности для нашего состояния можем оставить, или исполнить, например, касательно неослабной строгости поста, постоянного воздержания от вина или масла, касательно безвыходного пребывания в кельи, касательно непрестанного занятия чтением или размышлением; все это без ущерба для нашего звания и намерения можно соблюдать, когда угодно, а можно безупречно и оставить, когда будет необходимо. Впрочем, касательно соблюдения главных заповедей надобно твердо постановить, за них даже и смерти не должно избегать, если это необходимо будет, для них надобно непоколебимо говорить: «Я поклялся и постановил».
Преподобный Исидор Пелусиот
Не обещать дара Богу — безбедное дело, а дать обет и отказаться от исполнения — достойно осуждения.
Преподобный Серафим Саровский
Благочестивые обеты и от смерти человека избавляют
Некоторые из христиан дают благочестивые обеты пред Богом, то есть обещаются сделать то или другое доброе дело. Такие обеты, если они согласны с духом христианского благочестия и ни в каком отношении не вредны для наших ближних, – богоугодны и для обещающихся полезны. Богоугодны, ибо они не что иное, как твердое предприятие какого-либо доброго дела во славу Божию и для возвышения своего благочестия. Полезны, ибо примеры показывают, что они дающих их даже от смерти избавляли. Слыша последнее, конечно, многие спросят: неужели это когда-нибудь могло быть? Отвечаем им, что подлинно могло быть, в чем и постараемся убедить их. Некоторым мужу и жене преподобный Серафим Саровский дал одно приказание, вроде заповеди для жизни супружеской, и в заключение к нему прибавил: «Если вы этого не исполните, то ты (то есть жена) или он скоро умрете». До смерти преподобного муж и жена соблюдали заповедь его, а потом забыли и несколько раз нарушили ее. Но вот после этого муж однажды внезапно сделался болен расслаблением всех членов и чем-то вроде сильной горячки, так что через две недели после того как слег в постель, лишился голоса, губы его помертвели и он стал совершенно безнадежен. Но в тот самый день, когда уже смерть была готова взять свою жертву, утром пришел к больному лечивший его врач и рассказал присутствующим свой сон.
Ему представилось, что он шел к упомянутому больному, и вдруг попался ему навстречу седовласый старец в лаптях и в рубище, который остановил его и сказал: «Ты идешь лечить его? Знай, что ты его не вылечишь и он должен умереть; но ты скажи ему, чтоб он дал перед Богом какой-нибудь обет, и тогда он останется в живых». Больной слышал этот рассказ врача, по уходе его стал размышлять о слышанном и тотчас понял, что этот старец был не кто иной, как отец Серафим, и что его болезнь была следствием нарушения его заповеди. Тогда он начал горько раскаиваться в своем поступке и дал обет Богу, что если останется в живых, то возьмет на свое попечение одну из своих родственниц, сироту-девицу. Только что он утвердил в душе своей этот обет, как почувствовал мгновенное облегчение болезни, а через несколько минут сам сел на постели и стал звать к себе жену обыкновенным голосом здорового человека. На другой же день он стал ходить и потом совершенно выздоровел. Итак, подлинно могло быть то, что благочестивые обеты даже от смерти человека избавляли. Дал умирающий обет взять на свое попечение сироту – и мгновенно почувствовал облегчение от болезни и стал ходить, и стал говорить как здоровый, а потом и совершенно выздоровел. Столь великую цену имеют в очах Божиих обеты благочестивые! А ввиду сего, если Господь положит на сердце кому-нибудь из вас дать такой обет, то и дайте. Но дайте, во-первых, с молитвой, чтобы Господь принял его, во-вторых, с благодарностью Богу за то, что Он внушил его, в-третьих, опять с молитвой, чтобы Господь помог исполнить его, и, наконец, в-четвертых, с твердой решимостью соблюсти его. И это последнее должно быть особенно необходимо для человека, обет дающего, ибо не исполняющий обетов не только не получает награду, но и осуждается. «Если дашь обет Господу Богу твоему, немедленно исполни его, ибо Господь Бог твой взыщет его с тебя, и на тебе будет грех» (Втор.23:21). Примите же при обетах это к сведению. Аминь.
Святитель Феофан Затворник
В обетах, конечно, разумеются дела, или деятельная сторона… Но главное — душевный строй. Если сей цел, то изменение какое-либо во внешнем течении дел никакого вреда и ущерба не делает.
Преподобный Макарий Оптинский
Нарушившие обет подвергнутся наказанию Божию
…За оставление своего намерения можешь многое пострадать. Вижу, что у вас завязалась переписка не на шутку, и нумерация на письмах выставляется; по условию ты должна отвечать не на пользу свою, но на расстройство духа! Он заметил в тебе неравнодушие к …. поэтому и полагает, что не твердо твое основание , старается поколебать оное до конца, представляет суету мира в прелестном виде своих занятий и свою к тебе привязанность, а юное твое сердце, однажды уязвленное, растравляется еще более пламенем разжженных стрел. Ежели в тебе не погасла еще искра желания и стремления к Богу и ежели не совсем помрачился твой разум, то сама можешь видеть и рассудить: могут ли поместиться в твоем сердце Слово Божие и глаголы святых Ефрема, Дорофея, Иоанна Лествичника, Макария и прочих, которые ты с таким вниманием принимав и читала? и вместе с оными письма, обольщающие твои чувства, и влекущие к миру и его мнимым удовольствиям? Не можете Богу работати и мамоне (миру) (Мф. 6:24), глаголет Господь, и Апостол: иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак. 4:4). Ты боишься нарушить дружбу миролюбцев, а не страшишься соделаться врагом Божиим?
Обещания, данные выше сил (без рассуждения), не будут взысканы
…О том, что вы налагали на себя пост: хлеб и воду, и не исполнили, советую не смущаться, ибо оное обещание ваше не имело рассуждения и выше силы вашей было предпринято, а Бог выше меры от нас не требует.
Как давать обеты
О обетах ничего не случалось мне видеть в Писании, что давать должно с благословения; знаю, что дают оные просто, но есть безрассудные обеты и неудобь исполнимые. В этом надобно предоставить на рассуждение духовного отца, он может переменить на другой удобоисполнимый.
Три сестры: Тарсила, Емилиана и Гордиана — благочестивые, богобоязненные девы, пожелали посвятить себя на служение Богу, и в один день приняли иноческий образ. Горя любовию ко Господу и живя в одной келье, они со смирением предали себя в послушание старшим инокиням монастыря, в который поступили. Что, казалось, могло быть лучше такой жизни? Но дьявол нарушил покой мудрых дев, и одна из них объюродела. Мало-помалу Гордиана стала ослабевать в иноческих подвигах, вступила в общение с мирскими девицами, стала сладко есть и пить, а, наконец, и вовсе нарушила монашеский обет и вышла замуж.
Тарсила же и Емилиана пребыли в своем подвиге до конца. Первой перед смертью явился ее умерший дядя Феликс, епископ Римской церкви, и сказал: «Готовься в обитель света, я скоро приму тебя». После этого видения Тарсилу постигла болезнь, и она, сподобившись во время оной лицезрения Господа, вскоре блаженно скончалась. Прошло немного времени, и она явилась своей сестре Емилиане и сказала: «Готовься, Рождество Христово я без тебя провела, а в Богоявление будем вместе». «На кого же я оставлю сестру нашу Гордиану?» — спросила Емилия. «Она уже причтена к миру», — ответила Тарсила.
Видение кончилось, и слова Тарсилы сбылись. Емилиана подлинно перед Крещением Господним перешла в вечную жизнь. Что же стало с Гордианой? Увы! «Сии две, — говорит святитель Григорий, папа Римский, — приясте вечную жизнь, сия же (т. е. Гордиана) нескончаемую муку».