НАШИ
Однако доказательством сверхнационального характера Православия являются не слова, а судьбы простых верующих людей. С членами Русской Православной Церкви, живущими среди нас, но принадлежащими к иным народам и расам, корреспондент журнала “Фома” встречалась в Санкт-Петербурге, откуда информация о нападениях на иностранцев и просто людей с другим цветом кожи впервые прогремела на всю страну.
Эриксон (Максим) Низигиймана
Удар ножом в спину
Родители мои познакомились в Ленинграде. Папа приехал учиться в институт электросвязи имени Бонч-Бруевича из далекой африканской страны Бурунди. Он вырос в очень зажиточной и культурной семье, которая принадлежала к богатому племени хуту. А мама была из простой советской семьи. Она училась в кулинарном училище, а в свободное время играла в баскетбол. Однажды, возвращаясь с подругами с очередной тренировки в общежитие, она случайно встретилась с моим отцом. Они полюбили друг друга. Была свадьба. 2 февраля 1987 года на свет Божий появился я – Эриксон Сальваторович Низигиймана.
Когда мне было два года, отец в связи с серьезными проблемами у себя на родине улетел туда, но обратно к нам так и не вернулся. Мама вырастила и воспитала меня одна. Когда мне было девять лет, меня окрестили в храме преподобного Серафима Саровского. При крещении мне было дано имя Максим. В подростковом возрасте я в храм практически не ходил. Учился в спортивной школе “Зенит”. Пять лет играл в клубе “Динамо”-СПб, затем меня пригласили в “Зенит”-СПб…
…Это произошло в 2000 году – я снял с себя нательный крест и тут же сломал ногу. С тех пор я с крестиком никогда не расстаюсь. После перелома меня отчислили из “Зенита”. Но я не унывал. Каждый день тренировался, бегал, занимался. Следующей моей победой была игра в “Локомотиве”. В 2003 году я попал в число одиннадцати лучших футболистов 1987 года рождения Санкт-Петербурга. У меня много хороших друзей и знакомых разных национальностей. Я легко и просто нахожу общий язык со всеми. Ребята меня называют “душой компании”.
Но вот недавно я возвращался домой вечером. В троллейбус вошли пятеро “бритоголовых” здоровых парней, увидели меня, о чем-то спросили и стали бить. Я закрыл лицо руками. А когда попытался выбежать из троллейбуса, в спину получил удар ножом. Из-за шока я боли не почувствовал. Обратился за помощью к милиционерам, которые дежурили у метро “Пионерская”, они вызвали “скорую помощь”. Меня отвезли в больницу и наложили швы. К счастью, рана оказалась поверхностной, и меня отпустили домой. Но домой в этот вечер я не поехал – решил не расстраивать маму. Остался ночевать у друга. Мама обо всем узнала на следующий день.
Я благодарен своей маме за то, что она меня родила, и своего цвета кожи я ни капли не стесняюсь и не боюсь. Мы этот цвет не выбираем, нас такими рожают наши матери. Их ни в коей мере нельзя за это упрекать. Ведь для настоящей любви никаких преград не существует! Я часто хожу в храм на богослужения, и недавно мама призналась, что мой отец тоже очень любил ходить в православный храм на службы. Папа каждый день умывался святой водой и не пропускал ни одной Литургии. Обиды на отца мы с мамой не держим, он нас не забыл. Я от него регулярно получаю письма и подарки. А недавно у меня была большая радость: я стал крестным своей мамы. Так что теперь мы живем как настоящая православная семья.
Я никогда не ощущал на себе проблемы расизма. Раньше на улицах города я не замечал “бритоголовых”, и лишь после того, что со мной произошло, стал бдительнее. Господь Бог меня бережет. Многие мои знакомые и друзья любят чернокожих за их манеру одеваться, добродушие и юмор. Когда я иду по улице и случайно встречаю их, то всегда улыбаюсь – моя душа радуется встрече с ними. Сейчас, когда в нашем городе обстановка неспокойная, ребята меня очень поддерживают и в один голос говорят: “Эрик, нам жаль, что в нашем обществе есть такие люди, которые не понимают, за что они борются. Если они в тебе видят врага только из-за того, что ты мулат, это глупо. Если бы они знали, какой ты человек!” Отец Георгий Тиммер из храма преподобного Серафима Саровского меня поддержал. Он говорит, что ему тоже стало страшновато ходить по городу, потому что и он иностранец. Но батюшка мне сказал, чтобы я ходил в храм и не осуждал противников своих, а молился за них.
Священник Георгий Тиммер
Люблю Россию всем сердцем
Максим очень чистый и светлый молодой человек, который делает первые шаги к Богу. Дома он молится своими словами, читает Евангелие. И он намного ближе к Богу, чем те русские, которые кричат на каждом углу: “Иудеи, вон, в Израиль!”, “Африканцам здесь делать нечего!” Хотя русский человек всегда был очень гостеприимным, открытым и добрым.
Я служу в храме преподобного Серафима Саровского. Приход принял меня очень тепло и искренне. Все знают, что я по национальности – голландец. Меня поддерживают и помогают во многих вещах. Здесь за меня молятся, как и я за них. Я купаюсь в любви. Некоторые прихожане мне признавались, что они рады тому, что я, голландец, приехал и узнал правду о России, что здесь есть благодать Божия, есть духовная жизнь.
Сейчас в городе происходят настоящие гонения на иностранных студентов, и меня это очень беспокоит. На мой взгляд, корень этой проблемы заключается в безбожии, которое царило в обществе в течение семидесяти лет. Эти молодые люди, как и их родители – “урожай” атеистического воспитания. Родители этих несчастных жили без Бога и были плохим примером для своих детей. Они не ходили в храм, не молились, они не дали ничего важного и нужного своим чадам. А сейчас пришло время пожинать плоды. И плоды, как мы видим, несладкие: их дети не понимают сути свободы, считают, что свобода – это произвол. В обществе царит вседозволенность и распущенность, напрочь отсутствует страх Божий. Мы молимся за этих заблудших овец. И я призываю их прийти спасаться в лоне Церкви.
Я вспоминаю свой первый приезд в Россию в возрасте семнадцати лет. Это был 1992 год. Я приехал вместе с группой из сорока восьми человек – помогать в восстановительных работах. В школе все мы изучали русский язык, но определенный страх перед Россией присутствовал у каждого. Учителя предупреждали, чтобы мы своим поведением и одеждой не привлекали к себе внимания на улицах. Нам говорили, что к “иностранцам” в России особое отношение.
Мы поехали прямо в глубинку, в город Лодейное Поле, в монастырь Александра Свирского. Местные жители к нам отнеслись очень доброжелательно и миролюбиво. По субботам в монастырь приезжал приходской священник из Лодейного Поля, и когда в совершенно пустом храме, без иконостаса, без икон, он служил с небольшим хором, я испытывал необычайные переживания – было ощущение, что сам Господь присутствует на Литургии. Я почувствовал, что в России можно найти все, что мне нужно, и всем сердцем полюбил эту страну. Но принял Крещение только через два года после моего первого приезда в Россию. То, что я стал православным голландцем, никак не отразилось на отношениях с близкими. Мама сказала, что это мне пошло на пользу и во благо, ведь для матери главное, чтобы ее сын был здоров и счастлив.
Однако мои внутренние изменения оказались устойчивыми – когда я вернулся в Голландию, для меня главным в жизни стала Церковь. Я помню первые годы после Крещения. Они сопровождались особой благодатью. Все шло очень хорошо, самочувствие было отличным, все получалось и складывалось замечательно. Я старался посещать все службы, пел в храме, читал, иногда даже просфоры пек. Через пять лет и мой старший брат принял Православие. Священник, который меня крестил, посоветовал мне поступать в Петербургскую духовную семинарию. Я сдал экзамены и поступил. Летом я заканчиваю Духовную семинарию и уезжаю служить в Голландию. Я буду очень скучать по России и молиться за вас.