Создавая этот сайт, мы долго искали способ передать значение термина «гражданственность», осознание своей причастности к Родине, народу, истокам и корням не простое чувство, как может показаться с первого взгляда. И не нашли лучшего способа, как дать посмотреть на нашу страну глазами ровесников из прошлого. Мы долго искали в архивах и открытых источниках кандидатов для такого экскурса, но так получилось, что безусловным победителем стал мальчик Онфим, проживавший в XIII веке в Господине Великом Новгороде. И, хотя нас с Онфимом разделяет почти 800 лет, у нас много общего.
Содержание
Господин Великий Новгород
Для начала стоит рассказать о времени и городе, в котором жил Онфим. Господин Великий Новгород – один из древнейших городов нашей страны. Первое упоминание города относится к 859 году, хотя учёные говорят о ещё более раннем сроке основания города. Земли города простирались от Балтийского моря до Уральских гор.
Почти 600 лет новгородцы призывались колоколом Софийского собора к его стенам для принятия законов, руководства финансами города, объявления войны или заключения мира, утверждения договоров с другими государствами, суда за преступления. В голосовании принимали практически все граждане города. Это было знаменитое Новгородское вече и первая республика феодальной Руси.
Господин Великий Новгород был началом торгового пути из варягов в греки. Из Балтийского моря по реке Нева, Ладожское озеро и реке Волхов в озеро Ильмень. Оттуда по рекам Ловать, Кунья и Сережа, в районе нынешней деревни Волок волоком в реку Торопа, впадающую в Западную Двину. Далее, по одному из притоков Двины до Днепра до Черного моря и Константинополя.
Такое расположение города гарантировало ему выгодную торговлю. Новгородские купцы были очень богаты и вели торговлю с европейскими и восточными странами. С Новгородом стремились торговать многие страны и в XII веке в городе уже были открыты готский, немецкий и шведский торговые дворы. В 15 веке Новгород вступит в древнейший торговый союз Ганза или Ганзейский союз.
Господину Великому Новгороду мы обязаны становлением нашего государства. В 862 году новгородцы призвали княжить варяга Рюрика, ставшего родоначальником княжеской, а впоследствии и царской династии Рюриковичей.
История призыва новгородцами на княжество Рюрика гласит:
И реша к себе: «князя поищемъ, иже бы владелъ нами и рядилъ ны по праву». Идоша за море к Варягомъ и ркоша: «земля наша велика и обилна, а наряда у нас нету; да поидете к намъ княжить и владеть нами».
Несмотря на появление княжеской должности высшей властью города оставалось Новгородское вече. Новгородский князь выполнял должность начальника и даже жил вне города на другой стороне реки Волхов,и мог переходить через неё с небольшим количеством воинов.
За своё богатство, величие и независимость город получил приставку к своему названию и стал называться «Господин Великий Новгород».
Ещё одна особенность города известна благодаря берестяным грамотам: новгородцы почти поголовно от мала до велика умели писать и считать. Для Средних веков это была исключительная редкость. На найденных на раскопках бересте мы узнаем о быте простых и именитых новгородцев, об их повседневных заботах и помыслах.
Берёзовая кора – дешевый материал и доступный. Написанное костяным или металлическим стилусом письмо доставлялось адресату, который, прочитав его, выбрасывал на месте прочтения, что даёт нам уникальную возможность связать письменный источник с другими археологическими артефактами. Именно так где-то между 1224 и 1238 годом (точно время мы уже не узнаем никогда) юный новгородец по имени Онфим потерял или выбросил свои записи на бересте. В любом случае мальчик расстался со своими семнадцатью берестяными свитками одновременно, поскольку их обнаружили археологи в одном месте. Ох уж эта доступная береста.
Грамота 1
Грамота 2
Дно берестянного лукошка
Грамота
Грамота
Грамота1 2 3 4 5 6
Онфим
Основная масса свитков Онфима – это учебные записи. Начинали маленьких новгородцев учить письму на восковых таблицах. Воск более мягкий, чем береста, поэтому ребёнку было значительно легче вырисовывать буквы. По мере освоения азбуки и письма ученик переходил к письму на жёсткой бересте. И судя по чётким буквам на берестяных грамотах Онфим уже был учеником не «младших классов», хотя возраст его был 6..7 лет.
Приглашаем тебя пофантазировать. История представляет собой решето с большими и маленькими дырочками-пробелами знаний. Эти пробелы нам поможет заполнить наша фантазия. Попробуем? В столь раннем возрасте Онфим написал на бересте три раза азбуку и слога по ней и даже целые предложения. Значит он уже прошел начальное обучение на воске и в древности дети шли в школу значительно раньше, чем мы. Или Онфимка был отличником. Судя по его рисункам, о которых мы расскажем ниже, азбуку он писал не только на уроке, а и после их. В желании учиться ему не откажешь. Мы будем дальше рисовать образ Онфимки, а пока вернёмся к артефактам.
На другой бересте Онфим записывает традиционную формулу начала письма: «Поклоно ѿ Онѳима ко Данилѣ». Данила, возможно, друг или одноклассник Онфима. Рядом была также обнаружена грамота, где Онфиму отвечает кто-то. Возможно, что это Данила ответил другу, а мы стали свидетелями переписки друзей на уроке.
Онфим – народная версия греческого имени Анфимий
Онфим осваивает церковное и деловое письмо. На нескольких грамотах начертана молитвенная формула «Г(оспод)и помози рабу своѥму Онѳиму» и фрагменты утренних и вечерних молитв из Псалтыря.
Один из этих фрагментов содержит бессмысленный на первый взгляд набор слов «Яко с нами бог, услышите да послу, яко же моличе твое, на раба твоего бог». Историки считают, что это тарабарщина является самым древним в нашей стране диктантом. Онфим записывал короткие фразы из псалтыря на слух, показывая свои успехи освоения слогов.
Одна из грамот содержит образец деловой записки «На Домитрѣ возѧти доложзикѣ», то есть «Взыскать с Дмитра должки», что немудрено, если вспомнить, что Онфим гражданин самого торгового города Руси.
Деловая переписка и церковь. Это сегодня для нас удивительно. Купцы строили церкви, посвящали их своим покровителям и даже использовали их для деловых операций. Например, хранили свои сокровища, дорогие товары, меры весов. Кому еще могли доверять верующие люди, как не храму Господню. При храмах осуществлялся арбитраж, сравнивали с образцами товары, заключали сделки и, разумеется, молились. А молились три раза в день, церковь в те века была центром жизни людей. Возможно, что Онфим наблюдал за как взрослые занимаются бизнесом, а во время службы вместе с ними читал молитвы.
В минуты отдыха от занятий Онфим рисует. И судя по количеству рисунков, он любит рисовать и рисовать себя. На одной из берест изображён сказочный и страшный зверь с торчащими ушами, высунутым языком стрелой и с закрученным в спираль хвостом. Онфим фантазёр, поскольку так он представил себя, подписав рисунок «Аз зверь» — «Я зверь».
А друзей у Онфима, судя по этой бересте много.
Но большего всего Онфима влекло военное дело и на это были причины. Представь 1228 год. Новгородцы отбивают от финнов новгородский город Ладога. По улицам Господина Великого Новгорода двигаются дружинники-победители, везут трофеи, кругом ликующая толпа, на сотнях церквях бьют в колокола. Мальчик пролезает через плотные ряды взрослых, кричит приветствия дружинникам, а потом с друзьями фехтует на палках, представляя себя богатырём. Может быть после Онфим и нарисовал себя в героическом образе конного воина, протыкающего копьём неприятеля и целую серию батальных сцен, чтобы запечатлеть эти мальчишечьи подвиги.
Онфимку не отпускает мечта стать защитником отечества, и он рисует сразу несколько батальных сцен. Кто изображен на этих рисунках мы не знаем. Не узнаем, скорее всего, какому историческому событию они посвящены.
Маленький художник грезил подвигами и даже не догадывался, что через какие-то двадцать лет новгородский князь Александр Ярославович отразит крестовый поход немцев на Неве и Чудском озере и прославится на века с именем Невский. Онфиму в это время уже будет 26..27 лет, он уже стал зрелым мужем и вполне мог принять участие в Ледовом побоище. К сожалению, мы не знаем ничего о дальнейшей жизни Онфима, но очень надеемся, что все его детские мечты сбылись.
Теперь ты знаком с Онфимом, с самым древним и самым известным мальчиком нашей страны. Ты можешь его представить как выглядел, о чём мечтал и что делал. Это было 800 лет назад, но кажется, что Онфим твой ровесник и современник. Ты догадываешься почему – он гражданин нашей страны, как и ты.
Берестяная грамота мальчика Онфима: рисунок всадника, поражающего копьем врага
Новгородский мальчик Онфим Новгород 1240–1260 гг. Береста; процарапывание 14 х 4 см Поступление: археологические раскопки в Новгороде, Неревский раскоп, участок усадьбы «И», 1956 г. Витрина 14
Эта грамота вместе с другими рисунками на бересте принадлежит новгородскому мальчику Онфиму (народная версия церковного греческого имени Анфимий).
Мальчику, судя по рисункам, было 6–7 лет, и он обучался грамоте. Считается, что все найденные сейчас грамоты и рисунки, Онфим однажды потерял, благодаря чему они были обнаружены рядом друг с другом.
Основная масса грамот Онфима – учебные записи. На одной из грамот представлена начальная строка из церковного песнопения «Иже в шестый час…» и склады: «ба ва га да жа за ка…». Это классическая форма обучения грамоте («буки»+»аз»= «ба»), известная ещё в античности. Записи мальчика – ценное свидетельство начального образования в древней Руси, широко распространенного особенно среди новгородцев.
В минуту отдыха от занятий Онфим рисует. На неумелых, но по-своему выразительных рисунках на берестяных грамотах, хранящихся в Историческом музее, можно увидеть лошадей, воинов в шлемах и плащах, сцены боя, летящие стрелы, всадника, поражающего врага.
На сегодняшний день это одни из самых древних детских рисунков.
Подробнее…
Берестяные грамоты, письма и записи на коре березы – памятники письменности Древней Руси XI–XV веков.
Местом, где впервые были обнаружены берестяные грамоты средневековой Руси, стал Великий Новгород, где природные условия, а именно характер почвенного покрова, благоприятствовал их сохранности.
Новгородская археологическая экспедиция, работавшая с 1930-х годов под руководством А.В.Арциховского, неоднократно находила обрезанные листы берёзовой коры, а также писа́ла – заострённые металлические или костяные стержни, известные как инструмент для писания на воске (впрочем, до открытия берестяных грамот версия о том, что это именно писала, не была преобладающей, и их часто описывали как гвозди, шпильки для волос или «неизвестные предметы»).
26 июля 1951 года на Неревском раскопе была обнаружена берестяная грамота № 1: она содержала перечень феодальных повинностей («позёма» и «дара») в пользу трёх землевладельцев: Фомы, Иева и третьего, которого, возможно, звали Тимофей. Грамоту эту нашла жительница Новгорода Нина Акулова, которая пришла на раскоп подработать во время отпуска по беременности.
Открытие показало, что при написании грамот почти никогда не использовались чернила (при раскопках найдено всего три таких грамоты из тысячи с лишним); текст был просто процарапан на коре и без труда читался.
Большинство берестяных грамот – частные письма, носящие деловой характер (взыскание долгов, торговля, бытовые указания). К этой категории тесно примыкают долговые списки (которые могли служить не только записями для себя, но также и поручениями «взять с такого-то столько-то») и коллективные челобитные крестьян феодалу.
Кроме того, имеются черновики официальных актов на бересте: завещания, расписки, купчие, судебные протоколы.
Сравнительно редки, но представляют особый интерес следующие типы берестяных грамот: церковные тексты (молитвы, списки поминаний, заказы на иконы, поучения), литературные и фольклорные произведения (заговоры, школьные шутки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного характера (азбуки, склады, школьные упражнения, детские рисунки и каракули).
Берестяные грамоты, как правило, предельно кратки, прагматичны, содержат только самую важную информацию; то, что автору и адресату и так известно, в них, естественно, не упоминается.
Бытовой и личный характер многих берестяных грамот (например, любовные послания незнатных молодых людей или хозяйственные записки-наказы от жены к мужу) свидетельствуют о высоком распространении грамотности среди населения.
На сегодняшний день берестяные грамоты обнаружены в Смоленске, Старой Руссе, Пскове, Москве, Старой Рязани и в других древнерусских городах. А их количество превышает 1000 находок.
Свернуть
К содержанию журнала Советская археология (1957, №3)
Новгородские берестяные грамоты безгранично разнообразны по содержанию, и это разнообразие нарастает с каждым годом раскопок. За шесть лет (1951—1956 гг.) уже найдено 250 грамот, авторами которых являются представители всех слоев новгородского населения, мужчины и женщины, и пишут они обо всем, о чем могут писать люди. Теперь мы знаем еще одного автора — маленького мальчика. 0н оставил нам больше грамот, чем любой другой автор.
13 и 14 июля 1956 г. были обнаружены куски бересты, исписанные одним и тем же детским почерком. Все они разбросаны в пределах небольшого пространства. Их находки сосредоточены на расстоянии 2—З к западу от мостовой Великой улицы, к югу от перекрестка ее с Кузьмодемьянской улицей. Иными словами, грамоты эти встречены в самой южной (наиболее близкой к центру города) части огромного Неревского раскопа.
Всего обнаружено одиннадцать грамот этой серии (№№ 199—208 и 210). Из них семь (№№ 199, 200, 202, 203, 205, 206, 210), кроме надписей, имеют рисунки, по манере исполнения, безусловно, детские. Вместе с грамотами оказалось пять кусков бересты без букв, но с такими же рисунками. Им дана литерная нумерация — от А до Д. На квадрате 1201 вместе встречены грамоты №№ 200, 201, 204, 205, 206, 207, 208, 210 и пять отдельных рисунков. Грамоты №№ 202 и 203 «встречены на квадрате 1216, грамота № 199 — на квадрате 1231. Все они были брошены одновременно. Квадрат 1216 вплотную прилегает к квадрату 1201, а квадрат 1231 — к квадрату 1216.
Стратиграфия, а следовательно, и хронология здесь бесспорны: все перечисленные куски бересты залегали в пятнадцатом строительном ярусе. Таким образом, все они относятся к рубежу XII—XIII вв. 1, чему вполне соответствует и палеография.
Грамота № 199 (рис. 1) является овальным донышком берестяного сосуда, туеса, использованным для школьных записей. Донышко было оторвано от туеса, вероятно, отслужившего свой срок, и дано ребенку для его занятий. По краям пробиты дырочки для прикрепления к стенкам. Снаружи на донце набиты были для прочности крест-накрест две берестяные полосы; они и заполнены записями.
Текст верхней полосы начинается с алфавита. Мальчик писал азбуку в порядке упражнения и, безусловно, далеко не в первый раз. Всего букв здесь 36.
Мною было в свое время издано учебное пособие, найденное при новгородских раскопках 1954 г. 2 Это была деревянная дощечка с написанной на ней для школьника азбукой. Дата там — рубеж XIII—XIV вв., т. е. на сто лет позже, чем находка 1956 г. Две азбуки можно теперь сравнить.
36 букв в обоих случаях одни и те же. Но мальчик пропустил «и» десятеричное, написав вместо него второй раз «и» восьмеричное. Ошибка объясняется, конечно, созвучием (безразлично, писал ли он под диктовку или наизусть). Пропущенная буква вставлена в самом конце после «юса малого».
Рис. 1. Грамота № 199 (прорись)
Порядок букв в обоих случаях совпадает. В обоих случаях нет «ф», его заменяет «фита». Имеются две буквы «у» — простая (или «ижица»), начертанная на обычном месте, и лигатурная после «ятя». Нет «кеи» и «пси».
В азбуке, издаваемой теперь, «е» изображено йотованное в соответствии с произношением, что является второй ошибкой мальчика (ср. ниже). Других йотованых букв нет, кроме «ю», но его сложный характер был к тому времени забыт. «Омега» снабжена выносным «т». «Ерь» по небрежности мальчика почти не отличается от «ятя». «Юс большой» упрощен и имеет вид песочных часов, но эта архаическая буква к тому времени перестала употребляться (в ранних берестяных грамотах она представлена).
Мальчик списывал буквы тщательно, что позволяет говорить о палеографии. Петли «б», «в», «ера», «еря» и т. д. еще сохраняют геометрическую форму и еще не набухли; верхняя часть «в» еще не сокращена; «ж» еще симметрично и написано в три взмаха; «м» еще не приобрело широкие плечи и дугу внизу; середина «омеги» еще высока; хвостики «ц» и «щ» еще не опущены; «ч» еще имеет вид бокальчика, а не палочки с расщепом; верхушка «ятя» еще не поднята. Иными словами, здесь все типично для XII в., а не для XIII в. О всех этих признаках я уже неоднократно писал при издании берестяных грамот 3. В деревянной азбуке, которая на сто лет моложе, все перечисленные буквы уже имеют формы XIII в. Здесь они архаичнее. Думаю, что хронологией объясняются и различия между двумя азбуками в форме «а», «з», «р», «с», «у», «х»; но соображения об этих буквах заняли бы слишком много места, ограничусь вышеприведенными довольно многочисленными примерами. Мальчик, живший на рубеже XII—XIII вв., учился по прописям, типичным для XII в. Палеографическая дата, как всегда, совпадает со стратиграфической.
Рис. 2. Грамота № 199, оборот (прорись)
Можно отметить еще своеобразное «д» с двумя треугольниками внизу, обычное на бересте и много раз мною изданное.
Непосредственно вслед за азбукой мальчик написал склады: бавагадажазакаламанапарасата оахацачашащабевегедежезекелемене пересетевехецечешеще
На другой полосе бересты, вперекрест прикрепленной к донышку, склады продолжены:
бивигидижизикилиминипиирси
Буквы «р» и «и» поменялись из-за тесноты местами.
Здесь четко представлен способ обучения грамоте по складам, господствовавший у нас до XIX в. и державшийся до XX в. Заучивая «буки-аз-ба», «буки-есть-бе» и т. д., ученик доходил до понимания, что «буки» означает «б», и так постигал постепенно все буквы. Этот способ был до сих пор представлен в источниках XVI—XVIII вв., теперь он засвидетельствован для XII—XIII вв. Каждая из гласных здесь закономерно сочетается со всеми 20 согласными русского языка. Уже тогда были отобраны эти 20 согласных, сохранившихся доныне, а остальные отброшены (представленное в данной азбуке «зело», а также «кси» и «пси»; «фита» имеется, но она заменяет «ф»).
Всякий маленький мальчик, когда ему надоедает писать, начинает рисовать. Так бывает теперь, так было и на рубеже XII—XIII вв. На обороте описанного донышка туеса (грамота № 199, оборот) нарисован зверь (рис. 2). Техника рисунка та же, что и техника письма на бересте, т. е. процарапывание. Рядом с рисунком имеются надписи, почерк которых совпадает с почерком мальчика, писавшего азбуку. Буквы, впрочем, небрежнее, и это понятно: здесь уже не школьное задание.
Зверь нарисован по возможности страшный. Морда у него квадратная, уши кошачьи, язык высунут и заканчивается оперением, вроде оперения стрелы (а этот мальчик видел много стрел). Шея изображена одним штрихом, так же как туловище и четыре ноги, при этом шея длинее, чем туловище. Хвост загнут спиралью. Рисунок имеет подпись: дзвере
В современной транскрипции это будет: «Я зверь». Напомню, что в новгородских текстах вообще, а в берестяных грамотах в особенности, буквы «ь» и «е» постоянно заменяют друг друга. Зверь сам себя рекомендует.
Рядом имеется другая надпись, обведенная четырехугольным контуром в знак того, что она не имеет отношения к зверю. Надпись эта такова: поклоноаюноима1коданил4
В современной транскрипции это будет: «Поклон от Онфима ко Даниле». Эта формула (поклон от такого-то к такому-то) стоит в начале большинства писем, написанных на бересте.
Здесь дети подражают взрослым. Один мальчик передает поклон другому, сидевшему, может быть, рядом.
Автора этой грамоты и всех других описываемых здесь грамот звали Онфимом. Этот поклон позволяет угадать имя, ведь здесь, по существу, подпись. Другие две грамоты делают определение имени несомненным.
Имя Анфим (имеется в православных святцах. Здесь оно написано через «о» в соответствии с новгородским произношением. Это имя встречено и в новгородекой берестяной грамоте № 142.
Для подтверждения имени опишу грамоту № 203 (рис. 3) не в порядке нумерации, а раньше. Текст ее гласит: гипомозирабусвоКмуоноиму
Слово «ги» является обычным сокращением слова «господи». В современной транскрипции текст гласит: «Господи, помози рабу своему Онфиму».
Буква «у» здесь простая, а не лигатурная и не «оу». На рубеже XII—XIII вв. это встречалось еще редко. Но вообще, как я отмечал, такое написание известно на Руси с середины XII в. 4
Выражение «господи, помози рабу своему такому-то» имело в древней Руси значение подписи. Примеров множество. До нас дошли на книгах такие подписи писцов, владельцев и читателей. На стенах нескольких новгородских церквей такие надписи-граффити тоже встречаются, и каждая надпись содержит лишь одно имя. На многочисленных свинцовых печатях такая надпись содержит всегда христианское имя князя или иного лица, которому принадлежит печать. То же значение имеют надписи на знаменитом шлеме Ярослава Всеволодовича, на западнодвиноких камнях Бориса, на новгородском кресте архиепископа Антония, на некоторых змеевиках и т. д. Есть такие надписи и на изделиях мастеров, где они являются подписями этих мастеров: Лазаря Богши — на полоцком кресте, Флора- Братилы — на новгородском кратире, Константина — на втором таком же сосуде, другого Константина — на вщижской арке, мастера, зашифровавшего свое имя, — на новгородском Людогощинском кресте, Самуила-кузнеца, Елисея-писца и Леонтия-писца — на краковской мощехранительнице 5. Нет ни одного случая, когда такая формула не имела бы значения подписи. Мальчика Онфима тоже научили так подписываться, как только он освоил грамоту.
Нижняя часть грамоты занята рисунком. Слева детски схематическая фигура человека с поднятыми руками. На правой руке четыре пальца, на левой — три. Справа изображение, которое можно толковать различно (человек, сжигаемый на костре, или дерево), но, вернее всего, это просто недорисованная и зачеркнутая человеческая фигура.
Грамота № 200 (рис. 4 и 7) в основном занята рисунком. Всадник поражает копьем врага. И возле фигуры всадника имеется подпись маленькими буквами:
В современной транскрипции это будет: «Онфим». В берестяных грамотах часто встречается конечное «е» в именах и иных словах, имеющих теперь согласное окончание. Оно заменяет «ерь».
Все мальчики мечтают стать воинами. Онфим изобразил свои будущие военные подвиги. Довольно вероятно, что мечты его сбылись. Он должен был стать взрослым в XIII в., а Новгород вел тогда много войн. Например, во время Ледового побоища Онфиму могло быть лет пятьдесят.
Одной рукой Онфим держит лошадь под уздцы, другой — вонзает копье в лежащего на земле врага. Голова Онфима — круг с точками-глазами и черточками-бровями; вертикальная линия носа упирается в горизонтальную линию рта. Голова лошади — линия с двумя черточками- ушами. Можно и дальше перечислять примитивные признаки детского рисунка. Но при всем том удивительно верно передано положение передних и задних ног лошади, сдерживаемой всадником на всем скаку (хотя эти ноги — тоже простые штрихи).
Чтобы не пропадала береста в правом верхнем углу, Онфим и здесь начал писать алфавит: абвгдежэзшк
В отличие от грамоты № 199, «е» не йотованное, а простое; десятеричное «и» на месте. Пустое пространство целиком заполнено этим началом алфавита, почему Онфим и остановился на «к».
Рис. 3. Грамота № 203 (прорись)
Рис. 4. Грамота № 200 (прорись)
Судя по такому расположению, надпись выполнена позже, чем рисунок. Поэтому этот кусок бересты ученик не мог показать учителю. Не довольствуясь обязательными школьными заданиями, Онфим повторял азбуку для себя.
Грамота № 201 содержит опять полный алфавит. 36 букв нанесены в полном порядке. Опять отсутствуют обе ошибки грамоты № 199, т. е. «е» здесь простое и «и» десятеричное стоит на месте. Дальше и здесь идут склады, но только от «ба» до «ща» — все 20. Рисунков нет.
Грамота № 202 (рис. 5) украшена изображениями двух человечков с поднятыми руками. У одного на руках шесть и восемь пальцев, у другого — три и три. Сбоку надпись:
надомир ,квозАтидол ожзивъ
Здесь «з» между «ж» и «и», вероятно, является школьной реминисценцией азбучного порядка — «жзи». «Воздти» означает «взяти»; «о» стоит вместо «ъ», что для этого времени нормально. В современной транскрипции текст гласит: «на Домире взяти доложив». Домир — имя. В целом текст очень прозаичен. Речь идет о взыскании долга или недоимки. Таким взысканиям часто посвящены берестяные грамоты. Увы, даже маленький мальчик, живя среди деловых людей, сделал, упражняясь в грамоте, вы¬писку из делового документа.
Грамота № 203 описана выше.
Грамота № 204 является как бы продолжением грамоты № 201. Сначала, ©прочем, стоит слово «Акоже». Дальше идут склады от «бе» до «ще» — ©се 20. Рисунков нет.
Грамота № 205 опять содержит алфавит, все 36 букв. Обе ошибки грамоты № 199 здесь, как и в грамотах №№ 200 и 201, отсутствуют. Но есть другая ошибка: вместо «омеги» написано просто «отъ», в соответствии со славянским названием буквы. Здесь, впрочем, три буквы расположены так, что вместе несколько напоминают очертания «омеги». «Юс большой» во всех трех полных алфавитах (грамоты №№ 199, 201 и 205) одинаково упрощен (см. выше).
Рис. 5. Грамота № 202 (прорись)
После довольно больших букв алфавита на некотором расстоянии стоят маленькие буквы «он»; дальше — начало неудавшейея «фиты». Несомненно, здесь опять имя «Онфим».
Внизу Онфим начал рисовать ладью, а он видел их на Волхове бесчисленное количество. Нанесен общий контур с высоко поднятыми и изогнутыми носом и кормой. Слева видны два весла. Рисунок не окончен.
Грамота № 206 (рис. 6 и 8) содержит детский, почти бессвязный набор букв. В начале, после слов «иже во», стоит сильно искаженное обозначение года по тогдашнему летосчислению; определить этот год нельзя. В конце здесь те же склады, но без должного порядка.
Внизу изображены семь человечков, протянувших друг другу руки. Примитивность изображения обычная.
Грамота № 207 имеет текст:
АкоснамибоуслышитедопослудкокожемоличетвоКнарабатвоКгобо
Здесь перед нами искаженные отрывки церковных песнопений и молитв. Обучение в средние века носило церковный характер, но маленький Онфим еще плохо понимал заучиваемые им тексты. Он записал их без смысла. Рисунков нет.
В отличие от подавляющего большинства берестяных грамот, грамоты №№ 205, 206 и 207 процарапаны не по внутренней стороне березовой коры, а по внешней.
Грамота № 208 является обрывком. От одной строки сохранились буквы -«гв», от другой — «хын». Рисунков нет.
Грамота № 210 является тоже обрывком. Слева буквы «авле», справа фигура человека.
От описания грамот можно перейти к описанию рисунков без текста. Они пронумерованы, как выше говорилось, буквами. Автором их тоже был Онфим, и это подтверждено не только совместным залеганием кусков бересты. Как записи Онфима можно узнать по почерку, так его рисунки — по одинаковой передаче разных частей тела человека и лошади.
Рисунок А изображает опять всадников. На одной лошади их двое; они широко расставили руки, и туловище лошади удлинено из-за этого больше чем вдвое. Еще один всадник на заднем плане, он маленький.
Рис. 6. Грамота № 206 (прорись)
Рисунок Б изображает битву. Всадников здесь трое. В воздухе летят стрелы. Под ногами лошадей лежат поверженные враги, их трое или четверо; рисунок настолько примитивен, что сосчитать их нельзя.
Рисунок В изображает всадника; который сидит на одной лошади и ведет под уздцы другую.
Рисунок Г изображает две человеческие фигуры большого размера (в глазах есть даже зрачки), поэтому примитивность детского рисунка выступает особенно резко.
Рисунок Д (рис. 9) изображает двух воинов в шлемах. Достаточно точно изображены типичные древнерусские шлемы, плавно вытянутые кверху и переходящие наверху в острый стержень. Они хорошо известны всем археологам. Остальные части доспеха отсутствуют, да схематизм рисунка и не позволял их представить: ведь ни у одного из нарисованных Онфимом людей нет даже туловища; во всех его грамотах и рисунках две кривые линии идут вниз от головы и переходят в ноги. Тем большее впечатление производят шлемы, изображенные верно. Онфим довольно часто мог видеть на улицах воинов в таких шлемах. Здесь особенно становится ясно, что мы увидели древнюю Русь глазами маленького мальчика.
Но сколько лет было Онфиму? Его рисунки во вcex деталях похожи на рисунки многих современных детей, похожи до неотличимости. Каждый желающий легко может убедиться в этом, ознакомившись с современным детским творчеством, да оно и так всем знакомо.
Детскому искусству посвящена большая литература, за рубежом оно даже модно. Но ознакомление с литературой не дало мне никаких критериев определения возраста; этим, по-видимому, никто не занимается.
Однако, думаю, что Онфиму было меньше семи лет, хотя некоторые археологи в этом сомневаются. Достаточно напомнить, что число пальцев на руках человеческих фигур колеблется от трех до восьми. Столь же показательно отсутствие туловища и другие признаки. Примитивность здесь никак нельзя объяснять древностью. Считали дети в XII в. не хуже, чем в XX в., и воспринимали окружающий мир не хуже. Едва ли стоит здесь говорить об общем высоком уровне новгородской художественной культуры. На маленьких детей она не влияла никак. Но не было тогда оснований и для задержки художественного развития. Сравнение с рисунками современных детей позволяет утверждать, что Онфиму было четыре или пять лет, самое большее — шесть.
Рис. 7. Грамота № 200 (фото)
Рис. 8. Грамота № 206 (фото)
Рис. 9. Рисунок Д (фото)
Но не слишком ли это рано для обучения грамоте? В. О. Ключевский, перечисляя шаблонные черты жития святых, говорит: «К числу обычных черт такого рода относятся известия, что святой именно на седьмом году выучивается грамоте… и биограф заносил это в рассказ, хотя бы ничего не знал о детстве святого» 6.
Однако едва ли это было общим правилом. Позволительно здесь вспомнить о московских царевичах XVII в. Конечно, они жили гораздо позже Онфима. Но только для них мы имеем точные сведения, а способ их обучения был традиционным, древнерусским. Он подробно описан И. Е. Забелиным, установившим, что начиналось это обучение в возрасте не позже пяти лет. Алексей Михайлович получил от своего дедушки патриарха Филарета в подарок азбуку, когда ему было четыре года, а в пять лет уже читал часослов. Учитель Федора Алексеевича получил награду за успехи в обучении, когда ученику было шесть лет. Для Петра Алексеевича была изготовлена азбука, когда ему было три с половиной года; ему не было пяти лет, когда уже шли нормальные занятия с Зотовым 7. Теперь возраст обучения грамоте в зависимости от обстоятельств колеблется от трех до восьми лет. Вероятно, так было и всегда. Нет никаких оснований думать иначе.
Записи и рисунки Онфима, несомненно, будут использованы специалистами по детской психологии и детскому искусству. Они позволят им заглянуть вглубь истории на семь с половиной веков. Не менее важны они для истории древнерусской школы. Теперь можно изучать методы обучения грамоте. В 1954 г. найдена деревянная азбука, в 1956 г.— публикуемая серия. Пока мы знаем только о школах чтения и письма. Были ли иные, нам неизвестно. Но эти школы добились того широкого распространения грамотности, о котором мне приходилось говорить неоднократно. В Новгороде, судя по берестяным грамотам, умели писать богатые и бедные, мужчины и женщины. Всё это довольно неожиданно для науки. Рано пока решать, уменьшилось ли впоследствии число людей, умеющих писать. Если уменьшилось, это трудно объяснить. Но позволительно вспомнить слова Стоглава. Отцы Стоглава в середине XVI в., жалуются на недостаток грамотных, а потом пишут: «А прежде сего училища бывали в росийском царствии на Москве и в Великом Новеграде и по иным градом, многие грамоте писати и пети и чести учили, потому тогда и грамоте гораздых было много» 8.
К содержанию журнала Советская археология (1957, №3)
В этот день:
Дни рождения 1870 Родился Борис Владимирович Фармаковский — российский историк, специалист в области античной археологии и античного искусства, исследователь древнегреческой Ольвии.
5 писем древних школьников
16 июня 2016История
Школьники из Месопотамии, Александрии, средневекового Оксфорда и Великого Новгорода — о любви к образованию и тяготах жизни
Подготовила Алена Чепель
Иддин-Суэн, мальчик из Месопотамии
1900–1700 годы до н. э.
Иддин-Суэн, вероятно, был сыном чиновника и учился в школе при крупном храме. Письмо написано клинописью на маленькой глиняной табличке и начинается с обращения к писцу, который должен был прочесть текст вслух матери мальчика — Зину. Из письма также следует, что Зину могла распоряжаться хозяйством в доме и что статус мальчика в школе зависел по крайней мере отчасти от того, насколько он выглядел богатым.
«Скажи госпоже Зину: так говорит Иддин-Суэн. Да сохранят тебя целой и невредимой боги Шамаш, Мардук и Илабрат ради меня. Одежды других мальчиков становятся лучше год от года. Ты каждый год делаешь так, чтобы мои одежды были всё более скромными. Ты упорствуешь и делаешь мои одежды скромнее и скуднее. Хотя шерсть в нашем доме тратят как хлеб, ты делаешь так, чтобы мои вещи стали хуже. Сын Адцад-иддинама, отец которого работник моего отца, только что получил два новых набора одежды, а ты возражаешь даже насчет одного набора для меня. В то время как ты родила меня, его мать усыновила его, но она любит его, а ты, ты не любишь меня!»
Подросток из Александрии, Римский Египет
Около 100 года н. э.
Обучение в школе ритора в Античности состояло в основном из составления и произнесения речей. Из текста ясно, что молодой человек должен был сам найти себе учителя в Александрии и сам платить ему. На изящный стиль этого папирусного письма повлияло школьное обучение: многие выражения взяты из области греческой риторики; упоминаются филологи, преподаватели и софисты. Письмо было свернуто при посылке, и сохранился адрес на обороте — «главному священнику Нила». Видимо, эту должность занимал отец мальчика — Феон.
P.Oxy.XVIII 2190 / The Oxyrhynchus Papyri
«Феону, господину отцу, — привет. Ты избавил нас от сильного беспокойства, сообщив, что произошедшее в театре тебе безразлично. Но когда я спешил отплыть вниз по Нилу, то надеялся на великие блага, и что я получил за свое рвение? Ведь теперь, будучи в поисках филолога, я не нашел в городе ни преподавателя Херемона, ни Дидима, сына Аристокла, на которых я возлагал надежду, чтобы преуспеть; остались только отбросы, у которых большинство учеников прямым путем приходят к тому, что губят свой талант. Я и раньше писал тебе, а также писал Филоксену и его людям, чтобы они рассмотрели этот вопрос, и они представили меня одному кандидату, который им нравится, но которого ты сразу же отверг, хотя он „просил о снисхождении Феона“, поскольку ты сам рассудил, что уровень его образования совершенно не подходит. Когда я сообщил Филоксену о твоем мнении, он согласился, говоря, что из-за этой-то нехватки софистов он сожалеет о городе и что приплыл Дидим, с которым он, кажется, дружит и у которого школа, и сказал, что позаботится о прочем и убедил сыновей Аполлония, сына Герода, посещать его (Дидима) занятия. А они тоже вместе с Филоксеном искали в тот момент более знающего преподавателя, потому что филолог, к которому они ходили раньше, умер. Я же со своей стороны, поскольку желал бы никогда даже издали не видеть Дидима, если бы нашел преподавателей достойных так называться, расстраиваюсь, что этот человек, который преподавал в деревне, решил соревноваться с другими. Посему, видя такое положение дел — что я не получаю никакой пользы от учителя, разве что плачу непомерные деньги, а надеюсь только на свои усилия, — напиши мне скорее, что ты думаешь. У меня здесь есть Дидим, который, как Филоксен говорит, всегда в моем распоряжении и помогает всем, чем может. Кроме того, слушая ораторов, среди которых и Посидоний, может быть, я смогу достичь чего-то, если будет воля богов».
Школьник из Римской Британии
100–120 годы н. э.
Латинские надписи сделаны чернилами на тонкой деревянной дощечке, найденной в Виндоланде — римском форте на севере Англии (всего было обнаружено около двух тысяч подобных табличек). На одной стороне таблички видны отрывки письма, а на другой — неумелая попытка воспроизвести строчку из «Энеиды» Вергилия (IX, 473). Поэму Вергилия использовали в римском мире для начального обучения чтению и письму, поэтому ученые предполагают, что надписи сделал школьник из семьи римского военного.
«Приветствует… прошу… прошу, дорогой брат».
«Тут понеслась на крылах, облетая трепещущий…» Пер. С. Ошерова
Студент Оксфорда
1200–1250 годы н. э.
Это латинское письмо из средневекового сборника с образцами писем, которые студенты писали, чтобы попросить денег у родителей. В письме используются такие риторические приемы, как четырехчастное деление текста на вступление, рассказ, просьбу и заключение. Видимо, такие формальные письма служили не для личной переписки с родителями, а для вежливого способа послать домой счет. В конце цитируется комедия Теренция «Евнух» (стих 732), но автор письма благоразумно заменил богиню любви Венеру на Аполлона, покровителя искусств и учености. В Оксфорде студенты учились с 14 лет.
«Б. приветствует своего почтенного господина А. Этим письмом я сообщаю Вам, что учусь в Оксфорде с большим усердием, но проблема денег сильно препятствует моему продвижению, так как вот уже два месяца прошло, как я потратил последнее из того, что Вы мне прислали. Город дорогой и требует многого; мне нужно снимать жилье, покупать необходимые вещи и тратиться на многое другое, о чем сейчас я не могу точно сказать. Поэтому я умоляю Ваше Отцовство, чтобы, движимые божественной милостью, Вы помогли мне и я мог бы окончить то, что я хорошо начал. Ведь Вам должно быть известно, что без Цереры и Бахуса Аполлон хладеет. Посему я надеюсь, что Вы поступите так, чтобы благодаря Вашему вмешательству я мог закончить то, что я хорошо начал. Прощайте».
Мальчик Онфим из Великого Новгорода
1240–1260 годы н. э.
Берестяные грамоты мальчика Онфима, которому, судя по рисункам, было шесть-семь лет, содержат алфавиты, упражнения для чтения и письма по складам, рисунки и подписи к ним, цитаты из Псалтыри и попытки записать отрывок из тропаря. Кусочки бересты заменяли Онфиму школьные тетради. Одна из его грамот — донце короба, на котором он нарисовал себя в виде зверя и написал рядом традиционную формулу начала письма Даниле — возможно, другу и однокласснику. На внешней стороне донца Онфим написал всю азбуку и склады.
1 / 2 Берестяные грамоты Онфима
На двух полосках бересты — полная азбука и склады. На другой стороне — формула «Поклон от Онфима к Даниле», рисунок зверя и подпись «Я — зверь».
Грамота № 199 / gramoty.ru 2 / 2 Берестяные грамоты Онфима
На двух полосках бересты — полная азбука и слоги. На другой стороне — формула «Поклон от Онфима к Даниле», рисунок зверя и подпись «Я — зверь».
Рисунки на бересте.
Онфим был обычным мальчиком, который жил в Новгороде XIII-го века. Как это было принято в то время, он писал письма и рисовал картины на бересте, пользуясь острым пером.
Сам того не подозревая, Онфим создал захватывающие археологические артефакты, которые были обнаружены спустя века после его жизни. Эта своеобразная «капсула времени» предоставила уникальную возможность заглянуть в жизнь средневекового Новгорода.
Всадник по имени «Онфим» и часть алфавита.
Онфим был шести- или семилетним мальчиком, который сохранял все свои переживания на бересте. Его личные письма, долговые расписки, списки покупок, упражнения в правописании, личные заметки и домашние задания прекрасно сохранились в течение веков в глинистой почве Новгорода. Он также делал на бересте рисунки, которые изображали сценки из его повседневной жизни, к примеру, драку между ним и его учителем.
Упражнения в грамоте и рисунок сказочного зверя с подписью «Я зверь».
Записки Онфима являются особо ценными из-за их детской честности — благодаря этому беспристрастному описанию жизни в средневековые времена ученые могут больше узнать об истории. Большинство записей о прошлом представляют собой труды политических деятелей, богословов и историков, но эта сохранившаяся детская работа больше рассказывает о жизни «реальных» людей.
Рисунок Онфима на бересте.
Коллекция состоит из семнадцати берестяных грамот, двенадцать из которых являются иллюстрациями с текстом, а остальные пять содержат только текст. Ученые подробно изучили эту забавную коллекцию и проанализировали работу Онфима. К примеру, на одном из рисунков изображен рыцарь на коне, который колет пикой кого-то, лежащего на земле.
Несколько слов, ряд слогов, и изображения человечков.
По всей видимости, Онфим изобразил самого себя в качестве рыцаря. Большая часть сохранившихся грамот является частью домашних работ Онфима — он практиковался в написании алфавита и переписывал псалмы (к примеру, встречаются такие фразы, как «Господи, помоги рабу твоему Онфиму» и отрывки из Псалмов 6:2 и 27:3″. Большая часть его работ содержит цитаты из Книги Псалмов. Мальчик оставил после себя на века рисунки рыцарей, лошадей, стрел и убитых врагов. Видимо, он любил иллюстрировать людей больше, чем все остальное.
Рисунок Онфима.
На одном из рисунков он изобразил самого себя, свою мать и отца, а на другом нарисовал автопортрет в виде фантастического животного. Также есть рисунок, на котором изображены дети, играющие вокруг дерева (один из детей прячется за деревом).
Берестяное письмо: уроки правописания и рисунки.
На ряде иллюстраций, сделанных новгородским мальчиком, есть примечания. К примеру, на одной написано «Я зверь», а на другой «Поклон от Онфима Даниле». Рядом с изображением одного человека Онфим написал «Это мой папа. Он воин. Когда я вырасту, я хочу быть воином, как и он». Удалось ли ему стать воином, неизвестно, поскольку о дальнейшей судьбе мальчика, после которого сохранились его детские рисунки, можно только догадываться.
Вспомнил еще, что первое мое знакомство с берестяными грамотами состоялось еще в детстве, с рисунка мальчика Онфима, который я увидел в исторической энциклопедии. Сейчас обнаружил, что Онфим был автором еще 12ти найденных грамот и нескольких рисунков. На рисунках я и хочу остановиться.
Онфиму было 6-8 лет, жил он в Новгороде в первой половине XIII века, его рисунки одни из самых ранних среди дошедших до нас.
По рисункам Онфима, в принципе, все понятно, в основном он рисовал сцены войны, воинов на лошадях. Для мальчика вполне объяснимо, тем более для мальчика XIII века, На грамоте №200 Онфим нарисовал себя на коне, повергающим врага. В целом все рисунки легко читаются, все кроме №203.
Я встречал несколько трактовок данного рисунка, Арциховский и Борковский в книге «Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1956-1957 года» считают, что тут изображена недорисованная и зачеркнутая человеческая фигура. Paul Wickenden считает, что тут дети играют в прятки вокруг дерева. Еще Арциховского встречалась версия, что изображен человек, сжигаемый на костре, или дерево. Sebastian Kempgen вообще увидел тут Адама и Еву у дерева. Американская исследовательница Ив Левин смогла интерпретировть рисунок как схватку пешего воина с конным. Что касается текста грамоты, то по большей части данный текст: «Господи, помози рабу своему Онфиму» рассматривается и анализируется отдельно от рисунка. Я предположил, что текст и рисунок связаны, что на рисунке изображен не абстрактный воин, а сам Онфим призывающий Божию помощь для борьбы с врагом.
Я решил разобрать изображение по частям, учитывая не только прорись грамоты, но и ее фотографию.