Содержание
LiveInternetLiveInternet
Как я побывал на том свете Священник Анатолий Першин, настоятель храма святителя Василия Великого в Осиновой Роще (Санкт-Петербургская епархия)
У меня две жизни — до встречи с Богом и после.
А с Богом я встретился… на том свете. У меня была травма, в реанимации врачи меня откачивали, а тем временем душа моя вышла из тела и «с ветром полетела к неизведанным мирам», как поет Юрий Шевчук. Сам выход из тела был совершенно безболезненным. Но потом мне Господь в одну секунду показал мою жизнь, и я понял, что не сделал ни одного доброго дела, жил только для себя, что я эгоист, что всё в моей жизни было не так. И первое желание было: рвануть вниз, обратно, и всё исправить. И чувство: «Я понял!» Но когда я захотел это сделать, то ощутил, что у меня нет ни рук, ни ног — всё чувствую, мыслю, но у меня нет тела. Это было очень необычно, и я испугался. Однако у Господа, видимо, был свой промысл: этим несчастным случаем Он меня остановил. Я родился в деревне. Писал стихи, музыку. Я искал Бога, но не мог Его найти. Мне никто не мог сказать, кто это. Все, что я видел — иконы, как бабушки молились… В нашем доме икон не было, у нас были все коммунисты. Хотя уже потом я узнал, что родители были крещёными, а мать потихоньку молилась, только никому об этом не говорила. Меня крестила бабушка. Самостоятельно, без священника — я толком даже не знал об этом. Только смутно помню, как она меня окунает в какой-то тазик. А дополнился чин Крещения Миропомазанием уже в возрасте 33-х лет. Через некоторое время после клинической смерти. Это было в Никольском соборе Санкт-Петербурга. Но до встречи с Богом были «предтечи»: ко мне приходили люди, как некие вестники. Помню, пришёл человек, рассказывал, что уверовал в Бога, а я ему доказывал, что Бога нет. Я был такой умный! Читал философов, интересовался всякими религиями, считал, что дурят они людям головы, что есть реальный мир и надо жить по его законам. Мой собеседник тогда ушёл печальный — он хотел поделиться со мной, как друг, самым главным своим трепетом, а я его обломал. Разные происходили случаи, как будто Господь меня предупреждал. Думаю, с каждым человеком это происходит. Мы просто невнимательно относимся к действительности. А ведь мы где угодно можем встретить предупреждения, но мы их просто не замечаем. Но всё, что происходило там, откуда я вернулся, запечатлелось в моей памяти. И у меня было понимание, для чего. Постепенно я стал об этом рассказывать, говорил: «Люди, вы не представляете — ад начинается здесь, вот сейчас». Я призывал не грешить, а меня считали сумасшедшим. Я везде видел зачатки ада — на улице, в телевизоре, в отношениях с людьми. Люди впитывают это, для них это нормально, а я уже не мог, мне было больно. Это очень трудно описать, это, как дыхание. У меня было обострённое ощущение греха: я видел, как он начинается — в самом себе, в людях… и мне становилось плохо. И все время хотелось предупредить людей.
Приходилось насильно возвращать себя к нормальным человеческим ощущениям — я же все-таки жил серди людей. Я пытался как бы «приземлиться». В прошлой жизни я отрицал Церковь как институт, считал, что это музей, что эти обряды не имеют никакого отношения к реальной жизни, что сейчас нужна какая-то новая религия. Поэтому в храмы я даже не заходил. А после встречи с Богом мне целые миры открывались, вселенные. До этого я не знал, что Господь везде, что Он во мне. Это только через горький опыт стало ощущаться. Однажды — уже после истории с клинической смертью — мне было очень плохо. И Юра Шевчук, с которым мы дружим еще с середины 1980-х, отвёз меня к своим знакомым в Военно-медицинскую академию. Там мне сказали, что с такой кровью люди не живут. Тогда Юра сказал: «Я был на гастролях в Архангельске и встретился там с одним игуменом, он меня пригласил к себе в монастырь. Давай тебя туда отправим». Так я оказался в Антониево-Сийском монастыре. И получил исцеление на мощах преподобного Антония Сийского. Я всё яснее понимал, зачем Господь вернул меня с того света. Главное, я понял, что существует спасение, что в этом мире можно спастись. Как будто в меня вложили какую-то программу, дали направление, куда надо идти — на свет. Тогда, думаю, и начался мой путь к тому, чтобы стать священником. Хотя сам я этого конечно, еще не знал, и на этом пути предстояло пройти еще через много испытаний и чудес. Я благодарен Богу за то, что Он меня заставил с Собой встретиться. Я понял, что Он это сделал из любви. Как хирург, который видит, что у пациента аппендицит вот-вот лопнет, и человек от этого гноя погибнет. И тогда хирург делает разрез, удаляет этот аппендицит, у пациента потом всё заживает, и вот он уже готов бежать куда-то. Но куда? Грешить? А ведь Господь вкладывает в человека понимание, знание. И ему важно это знание применить. Бог каждого человека посещает в свой срок. И я не осуждаю человека, например, семидесяти лет, если он в Бога не уверовал. Ведь это может произойти завтра, или за секунду до смерти… Сейчас мне 60 лет. Я считаю, что у меня очень мало духовных достижений, но всё-таки я стал ближе к сути. Как будто меня переформатировали, настроили, как приёмник. И очень важно удерживать волну — только она ушла, ты ручку — раз! — и повернул в нужное положение. Нельзя расслабляться: чуть в сторону, и начинает вещать вражеская радиостанция. Мне очень жалко людей, и моя задача как священника — максимально им помочь. Мне кажется, что на том свете мне открыли истину: спасение в миру — это служение Богу и людям, служение Богу через людей, через добрые дела. И когда я в своём храме выхожу на амвон, у меня такое чувство, что передо мной моя семья.
Подготовил Игорь Лунев
НА ВСЁ ВОЛЯ БОЖЬЯ
Расчехлённая гитара
Однажды мы уже рассказывали о судьбе отца Анатолия Першина (Где твоя одежда белая, «Вера», № 566). Тогда, в 2008-м, он как раз готовился принять священнический сан, и разговор получился исповедальный – словно бы мой собеседник прощался со всем тем, что оставлял в миру. Вспомнил он тогда и свою рок-группу, которую оставил ещё прежде. В 1985 году Анатолий приехал в Ленинград из Тверской глубинки и сразу же был принят на «ура» любителями современной музыки. Восхождение на «рок-олимп» он начинал одновременно со своим другом Юрием Шевчуком («ДДТ») – гастролировал по стране, записывал альбомы, в начале 1989-го его группа вышла в финал «Музыкального ринга», тогда очень популярного в СССР. Вершиной признания стало приглашение в США на гастроли, но поездка сорвалась – попал в реанимацию, получив одиннадцать ножевых ран. Клиническая смерть, путешествие на «тот свет», где было показано, скольких он обидел, адские терзания – и возвращение обратно, в тело… Так закончилась карьера рок-музыканта. Выйдя из больницы, Анатолий поехал в Антониево-Сийский монастырь, затем тринадцать лет бился с петербургскими чиновниками за землю под монастырское подворье, построил храм, организовал общину и вот стал священником.
С той встречи, помнится, привёз я домой старые записи песен – тех, что Анатолий Першин исполнял в 80-е годы. Показал сыну, и он до сих пор их слушает: «Класс! А что-нибудь новое появится?» Отвечаю: «Нет. Гитара, которая там звучит, сейчас находится в музее рок-н-ролла, в Нью-Йорке, а сам автор-исполнитель служит священником». И каково же было удивление, когда обнаружил в Интернете новые песни отца Анатолия.
Два года назад мы переживали за батюшку – его перевели на другой приход, после чего он попал в больницу. Прошло время, и в социальной сети «ВКонтакте» появилась группа «Творческая мастерская отца Анатолия Першина», а на ней – записи концертов. Оказавшись в Петербурге, звоню батюшке, договариваюсь о встрече. «Завтра мы едем на один приход в Приозёрский район Ленобласти, будем там выступать, – отвечает. – Если хочешь, присоединяйся».
Раннее утро. К уговорённому месту подъезжает машина, распахивается дверца: «Давай на переднее сиденье». Отец Анатолий один в машине, за рулём. Когда тронулись, говорю:
– Не ожидал, батюшка, что вы к песенному творчеству вернётесь.
– Да и я не ожидал… Хотя знаешь, когда ещё на подворье служил, в проповеди стихи вставлял. Не свои, конечно. Слышал поэму «Русский крест»? Её Николай Мельников, которого в 2006-м в Козельске убили, написал. И вот однажды прочитал с амвона несколько строк, к слову пришлись, – и у людей слёзы на глазах… Стихи, песня – в принципе, всё может быть проповедью. Сейчас вот после концертов подходят: «Я атеист. Но тронули меня ваши песни, можно с вами поговорить?»
Сначала я, конечно, сомневался, стоит ли браться за старое. И матушка моя говорила: «Ты увлекающийся, вдруг увлечёшься и обо всём забудешь?» Да как же забуду. Теперь у меня есть и священнический, и житейский опыт – всё теперь новое. И концерты другие, они теперь как исповедь и проповедь. С молодёжью получается сблизиться. Я же вроде как бывший рок-музыкант, хотя себя таковым не считаю, просто участвовал в этом движении, но ребята на это реагирует тепло, принимают. Сыграю им блюз, и всё – «наш человек».
Батюшка добродушно смеётся и продолжает:
– Один молодой человек рассказывал. Сам он верующий, а привёл неверующего друга. И вот они идут после моего концерта, и друг этот вслух рассуждает: «Помнишь, как он там сыграл: вот так-то, поддержку сделал, а вот этот аккорд…» И так ему всё понравилось, что стал бывать в церкви. Прежде храм для него был как музей, а тут понял, что священник – живой человек.
– То есть у вас миссионерство получается?
– Получается, что так. Вот приглашали недавно, в конце июня, на Первую миссионерскую конференцию «Ставрос». Она проходила под Лугой в Череменецком монастыре. Люди съехались со всего света, даже из Африки. Запомнилось выступление одного сирийского христианина, которому пришлось бежать от исламистских боевиков. Миссионерство там сопряжено со смертельной опасностью. В общем, увидел я настоящих миссионеров, в том числе таких светил, как отец Олег Стеняев и отец Андреев Кураев. Ну а я показывал им, как можно просвещать людей через песню.
– А всё-таки с чего всё началось? – интересуюсь подробностями. – Ну, как снова в руки гитару взяли?
– Да просто уговорили, – вздохнул священник. – Хотели, чтобы я выступил в православном театре «Странник», который действует на заводе АТИ по благословению отца Иоанна Миронова. Подумал: ладно, выступлю один раз – и это будет моя песенная исповедь за все годы, от детства и до сегодняшнего момента. И вот со сцены рассказал о своей жизни, о пережитом, как священником стал, заодно спел под гитару. И не ожидал, что людям так понравится. Наверное, потому что был искренен. После концерта подходит режиссёр: «Всё! Отец Анатолий, я даю объявление на следующий месяц о вашем выступлении. Скажите, как в афише написать, что это будет?» Я подумал, говорю: «Ну, пусть будет “Мастерская отца Анатолия Першина”. Или лучше не отца, а иерея, чего мне себя отцом-то называть». Он: «Нет, нет, хорошее название – так и напишем».
– А почему мастерская?
– Так я уже тогда понял, что в одиночку такой накал не выдержу. Стал на концерты приглашать знакомых священников, чтобы совместно выступать. Они рассказывают, я пою. Чёткой программы нет, «Господи, благослови!» – и начинаем. Бывает, что говорю в зал: «А может, кто-то хочет выступить?» И вот выходят, поют. Иногда человек совершенно без слуха, но столь искренен! И в самом деле получилась мастерская – мы в реальном времени что-то создаём. Народу нравится…
Тысячи мелодий
Отец Анатолий с участниками мастерской
у храма Михаила Архангела в Токсово
Отец Анатолий затормозил машину напротив станции метро. Распахнулась дверца, в салон вплыла гитара в футляре, затем забрались девушки.
– Знакомьтесь: Лера, Ира, Оля… Вот это и есть наша мастерская, ну, малая её часть.
Когда двинулись дальше, батюшка пояснил:
– Само собой, на таких творческих вечерах стали появляться молодые таланты. Это просто кладезь какой-то! Очень многие ведь под спудом талант держат, потому что им негде выступить. Когда мы стали выкладывать записи вечеров в социальной сети «ВКонтакте», то столько народу стало приходить в «Странник», что я не знал, как быть с желающими выйти на сцену. Вечера по четыре часа длятся, без перерыва. И необычное такое явление – людям не хочется расходиться. Может, благословение отца Иоанна Миронова действует? Или сама атмосфера театра, где очень уютно?
Возобновил я и старые знакомства. Есть у меня друг Николай Балашов, живёт он в деревне Выползово, откуда я родом. Пишу ему: «Колька, приезжай, споём из старого». Он приезжает, я на концерте рассказываю историю, как с ним познакомился, приглашаю его на сцену – и мы без репетиции сразу песни выдаём. Люди были потрясены – человек из какой-то деревни приехал, а такой голос! Получше, чем у эстрадных «звёзд». Или вот мне пишет человек: «Здравствуйте, посмотрел ролик на вашей странице, хорошо поёте. А я живу в деревне, где только четыре бабки. Поехал в райцентр – там одни дискотеки, а я песни люблю. Десять лет я пил, вдруг меня пробило, стал православным и стал писать песни, но некому их услышать». Отвечаю: «Ждём!» И вот из новгородской глубинки приезжает Николай Хребтов. И так спел!
А ещё есть замечательный собиратель фольклора Александр Маточкин. Свои выступления проводит у себя на квартире, больше негде. Приглашённый народ по три-четыре часа слушает русские былины – как сериал, не оторваться. Мы и ему сцену предоставили, и гусляру Егору Стрельникову, и другому гусляру – Александру Теплову, и священнику Андрею Гурову из Осташково, у которого отличные песни… Я просто купаюсь теперь в талантах! Думаю так: Бог – Творец, и человек должен соответствовать Его образу и подобию, творить доброе. Люди встречаются в нашей мастерской, затем, бывает, и совместные выступления готовят. И главное, что-то новое для себя открывают. Вот, например, Анастасия Шугалей. Приехала в Питер из Барнаула, выступала с романсами в кабаре. А затем пришла к тому, что если хочешь нести культуру людям, то одной культурности мало, надо быть духовным человеком.
– В смысле – вместо романсов про любовь петь о спасении через Христа?
– Нет, дело не в этом, – объясняет священник. – Что бы ты ни пел, в самих интонациях слышно, что ты за человек. Душа ведь через песню просвечивает. И если это тёмная душа, то и слушать не хочется. Точно так же и с песенными текстами. Главное в них – внутренний духовный настрой, а не употребление слова «Бог».
– У батюшки самого много таких светлых песен, – донеслось с заднего сиденья, в разговор вступила одна из наших спутниц. – Может, споёте, дорога ведь долгая.
– Не, за рулём не получится, – нашёл повод отказаться наш водитель. Но тут машина встала перед светофором, и уговорили батюшку хотя бы продекламировать.
– Там такие простые слова, вроде бы ничего о Боге…
Ну вот и лето на исходе,
Грустит берёза у окна.
И в сердце тысячи мелодий,
А жизнь – одна.
Уж в облаках исчезли птицы,
Им будет труден перелёт.
Нам умереть и вновь родиться
Жизнь не даёт.
Не знаю, поздно или рано,
Не знаю, нужно или нет
Душе моей, как птице странной,
Лететь на свет.
Ну вот и лето на исходе,
Грустит берёза у окна.
И в сердце тысячи мелодий,
А мне нужна всего одна.
Храм святителя
Дальше ехали в молчании. Глянув в боковое окошко, отец Анатолий произнёс:
– А вот наше подворье. Бывшее. Преподобне отче наш Антоние, моли Бога о нас…
– Там, на подворье, вам приходилось постоянно с чиновниками бороться, – говорю. – Зато теперь забот меньше.
– Эх, не скажи. У меня, конечно, появилось время для музыки. Но всё равно в голове трансформаторная будка сидит.
– Какая будка? – не понимаю.
– Трансформаторная. Да это целая история…
– А дорога и вправду длинная, расскажите! – прошу. Спутницы меня поддерживают.
– После Антониево-Сийского подворья стал я служить в Казанском соборе на Невском и в Токсово – в соборе Архистратига Божия Михаила, – начинает батюшка рассказ. – И однажды в алтаре мне один священник говорит: «Знаешь, мне тут словно бы голос был: “Отец Анатолий должен служить в Осиновой Роще”. Странно…» Я: «С чего это?» Он: «Не знаю, как бы меня так осенило». Говорю: «Действительно странно». А сам вспоминаю события многолетней давности.
Где-то 8-10 лет назад загремел я в реанимацию с подозрением на инфаркт. На поверку оказался не инфаркт, а ущемление нерва. Но эта случайная ошибка позволила мне там познакомиться с жителем Осиновой Рощи Владимиром Соловьёвым. Он хронический сердечник, его регулярно в реанимацию привозили. И вот он мне пересказал то, что услышал от одного историка, с которым точно так же однажды лежал в одной палате. Это была история про дворянскую усадьбу и про церковь в Осиновой Роще. Бывал там когда-нибудь?
– Нет, первый раз слышу, – признаюсь.
– Она на пересечении Выборгского и Приозёрского шоссе, неподалёку от кольцевой автодороги. Старым ленинградцам известна как «Дача Романовых» – раньше в Осиновой Роще располагался дачный комплекс Ленинградского обкома КПСС, где любил отдыхать первый секретарь Романов с семьёй. А в 90-е там началось страшное запустение, в пожаре сгорел дворец Вяземских, который был включён в культурно-историческое наследие ЮНЕСКО… Так вот, историк рассказал о славном прошлом Осиновой Рощи. Первое документальное упоминание её относится к 1500 году. Тамошним имением поочерёдно владели князья и графья Апраксины, Потёмкины, Лопухины, Левашовы, Вяземские. При Петре I в Роще формировалось войско для наступления на Выборг и была выстроена земляная крепость, большой такой редут. Он до сих пор сохранился. Вообще место очень красивое, на возвышенности, раньше оттуда Санкт-Петербург был как на ладони. И стояла там деревянная церковь Святителя Василия Великого. Её в 1861 году построила княгиня Авдотья Васильевна Левашова в память мужа Василия Васильевича, который был удивительным человеком… О нём тоже можно долго рассказывать.
Василий Васильевич Левашов (Эрмитаж)
За свою службу Василий Васильевич получил все ордена, военные и гражданские, какие только существовали тогда в Российской империи, участвовал во всех самых известных сражениях с Наполеоном. Это и знаменитая атака кавалергардов под Аустерлицем, когда эскадроны потеряли треть офицеров, но спасли от окружения гвардейские полки. И отбитие батареи Раевского в Бородинском сражении. Причём Левашов встал на место убитого полковника и во главе кавалергардов в самый ответственный момент сумел удержать натиск французов. Ну, по роману «Война и мир» вы знаете, что эта батарея имела ключевое значение в битве. После войны Василий Васильевич командовал лейб-гвардией Гусарского полка, затем служил генерал-губернатором Малороссии, где успел сделать немало. Например, при нём был основан Киевский университет, найдены археологами древняя Десятинная церковь, Златые врата Ярослава Мудрого и так далее. То есть этот граф был не только воином, но и покровителем наук. И ещё толковым управленцем – впоследствии его назначили председателем Государственного совета и Комитета министров Российской империи.
В 1931 году храм, построенный в его память, полностью разрушили. Не осталось ни планов, ни фотографий – ничего. Говорят, документы сгорели в пожаре ещё в начале ХХ века, а при советской власти никаких розысков проводиться не могло, потому что в Осиновой Роще располагалась воинская часть – там был режим секретности. Узнав всё это от однопалатника, Владимир Соловьёв выписался из больницы и вместе с местными мужиками стал искать фундамент храма. Долго они ходили с ломами и лопатами. И нашли. Заказали археологическую экспертизу – та подтвердила, что здесь стояла церковь. Тогда и возникла у Соловьёва мысль, что храм надо возродить.
Когда мы лежали в больнице, Владимир расспрашивал меня, как приход создавать, какие бумаги куда писать. А поскольку я с подворьем всю эту канитель уже прошёл, то подробно объяснил. Дал ему нужные телефоны, и стали люди приходить – в нашей палате целый штаб получился. Лечащий врач Пётр Петрович не препятствовал, поскольку сам был чтецом одного из петербургских храмов. Фамилия его Иконников – из рода иконописцев. Вот так всё совпало. Было это в 2002–2003 годах. Осуществить свой план Владимир не успел, всё же подвело его сердце. Но остались вдова, родственники, которые поддерживали его планы. Кстати, внук Владимира Соловьёва сейчас у меня алтарничает.
Когда я выписался из больницы, то краем уха слышал, что Соловьёв со товарищи с Божьей помощью зарегистрировали там приход. А потом забыл за своими делами. И вдруг в алтаре мне говорят, что я стану служить в Осиновой Роще. И ведь никто не знал, что 8-10 лет назад, находясь в больничной палате, я помогал этому делу.
Иду в епархиальное управление, прошу назначения в Осиновую Рощу. «А что там есть?» – спрашивают. А там ничего и не было, один только крест стоял на месте бывшего храма. Поехал туда со своей матушкой, перед крестом молебен отслужил. И вскоре получил официальный указ митрополита о назначении меня настоятелем прихода Святителя Василия Великого.
Чудо в Хонех
Крест на месте храма свт. Василия Великого в Осиновой Роще
– Это же совершенно голое место. Не побоялись туда ехать? – продолжаю расспрашивать.
– Там действительно депрессивный район был, – подтверждает батюшка. – Воинская часть уехала, и в посёлке остались уволенные офицеры с семьями – ну, понимаете, какая атмосфера: никому ничего не надо, со своими проблемами бы справиться. Но тут произошло неожиданное. Наш Президент дал указание на месте воинской части в Осиновой Роще строить городок – по жилищной программе для военных пенсионеров. Государство выделило большие деньги, со всей России в Осиновую Рощу стали съезжаться запасники, получившие жилищные сертификаты. И как получилось-то. Служить я собирался в заштатном депрессивном посёлочке, а он вдруг превратился в целый город, с населением около 30 тысяч человек. Прямо на глазах выросли многоэтажные дома, две школы, больница, магазины и так далее. Заговорили и о строительстве храма.
– На прежнем месте?
– Когда-нибудь мы добьёмся восстановления исторического храма. Пока же ГИОП запретил – строения, по их мнению, не должны быть выше крепостных валов. Выбрали место поблизости, через дорогу, где уже вырос новый микрорайон. Владыка написал письмо губернатору, чтобы нам дали эту землю, – и запустился тот же самый процесс, что был с подворьем. Но чиновники меня уже знают, да и губернатор у нас новый, православных поддерживает. Раньше-то меня гоняли из одного кабинета в другой, часами сидел в коридорах, а теперь всё иначе.
– А проект уже готов?
– Сделали два эскизных, готовится и рабочий проект. Всё бы хорошо, но я по своему опыту знаю, что как бы дело ни двигалось, стоять на месте нельзя – уже сейчас надо служить. Рядом с выделенным участком обнаружил я трансформаторную подстанцию. Стал узнавать… Строить подстанцию начали перед самой перестройкой, возвели коробку и бросили. И теперь её как бы вообще нет в природе: ни в кадастровом учёте, ни в архитектурных планах – нигде не значится. А кирпичная коробка большая: 22 метра в длину, 6 – в ширину, 5 – в высоту.
Трансформаторная будка и план её перестройки
– Это как подарок вам, – удивляюсь.
– Да тут целая цепь совпадений! Здание совершенно сухое, с крыши не течёт. А до этого мы и в дождь, и в морозы стояли на молебне перед крестом. Объявил я субботник, убрали мусор, двери и окна вставляем. Владыка уже написал письмо в Министерство обороны, чтобы нам будку отдали. Надеюсь скоро литургию служить. Так-то здание вместительное, на 150-200 человек.
– Как храм назовёте?
– Освящать думаем во имя Архангела Михаила и Чуда его в Хонех.
– Почему?
– Так уж складывается. На Сийском подворье мы собирались строить Михайло-Архангельский, и сейчас в Токсово я служу в Михайло-Архангельском. А Чудо… Просто редкое название, хотелось бы, чтобы люди знали о событии в Хонех. Вот вы знаете, что прежде внутри Московского Кремля был Чудовский монастырь?
– Конечно. В опере «Борис Годунов» есть сцена в келье Чудова монастыря, – вспоминаю я.
– Так вот, полное его название – монастырь во имя Чуда архангела Михаила в Хонех… Девчонки, вы в окошко поглядывайте, как бы поворот не проскочить, – прервался наш водитель. За разговорами мы уже въехали в Приозёрский район, со всех сторон шоссе обступили сосны.
Эскиз будущего Михайло-Архангельского храма в Сосновой Роще
– Эх, а как красиво там, в Осиновой Роще! – продолжил батюшка. – Лесопарковая зона, озёра. Въезжаешь на горку – а там храм! Ну, который построим. По плану рядом озерцо выроем, через овраг навесную дорогу кинем. Даст Бог, там же возведём духовно-просветительский центр православной культуры. Это давняя моя мечта.
– А не получится так, как уже бывало? Найдётся какой-нибудь бизнесмен, начнёт палки в колёса ставить, чтобы себе землю забрать.
– Земля там и вправду стала «золотой», подороже, чем в районе Антониево-Сийского подворья. Сейчас в Рощу ведут линию метро, так что посёлок скоро станет частью Санкт-Петербурга. Но времена сейчас другие. И я уже другой. Священником-то я стал в 51 год, ни опыта, ничего. Но сумел всё же храм построить во имя преподобного Антония Сийского. И продолжаю учиться. В Токсово, где сейчас служу, очень строгий священник, потомственный, – протоиерей Лев Нерода. Пламенный такой батюшка. В проповедях с амвона так зажигает людей, что сразу хочется бежать и выполнять, что он сказал. А ведь и священником становиться не собирался, Бог призвал.
– Вы же сказали, он потомственный.
– Ещё в детстве отец Лев вместе с будущим Патриархом Кириллом прислуживал в алтаре Спасо-Преображенского собора в Ленинграде, где священниками служили их отцы. Сейчас там, кстати, настоятелем брат Патриарха – протоиерей Николай Гундяев. То есть вырос отец Лев при церкви – отец священник, мама регент, и в роду память о деде-священнике и прадеде церковном старосте. Но сам по этой стезе пойти не захотел, поступил в университет, затем работал во ВНИИ Гидротехники, заведовал лабораторией, получил научную степень. Но случилась трагедия – убили его маму. Тогда он и стал священником. В Токсово, где всё случилось, построил храм, богадельню для стариков, сейчас достраивает детский дом. Для меня он – великий пример. Мне вот такой решимости не хватает, строгости, искренности. Можно сказать, школу у него прохожу.
Отец Анатолий выступает в Раздолье
– А почему вам решимости не хватает? – не соглашаюсь. – Столько лет бились с чиновниками за подворье!
– Благодаря отцу Льву я понял, что часто занимался человекоугодием. Вот жалко человека, начинаешь его слушать… А есть такие, которые сначала на уши садятся, потом на шею – и вот он поехал, а ты изнемогаешь. Я чувствовал, что просто падаю там, на подворье. А протоиерей Лев все эти сантименты сразу пресекает, всё должно быть строго и духовно одновременно. Говорит: «На всё воля Божья». Так я теперь и хожу: «Господи помилуй, на всё воля Твоя». Уже нет никакой философии, только на Него упование.
* * *
Вот и указатель на посёлок Раздолье, куда мы едем на православный праздник. Отец Анатолий стал обсуждать со своими мастерицами программу выступления, последние, так сказать, штрихи. А я осмысливаю услышанное. Вроде бы явное несовпадение – строгость служения, о котором только что говорил батюшка, и песенные концерты. Но почему несовпадение? Только строгий к себе человек, твёрдый в духе, может позволить себе погружения в творчество – в мир эмоций и поэтических глубин. Как батюшка говорил? «Душа через песню просвечивает. И если тёмная душа, то и слушать не хочется».
А потом был песенный фестиваль (см. Праздник в Раздолье в № 690). Спутница моя Ольга оказалась известной уже певицей Ольгой Братчиной. Удивительно проникновенно звучали стихи православного поэта, положенные ею на музыку: «Кто это там вдали? Чей там горит свет? Две тысячи лет…»
А батюшка пел, играя на гитаре, свои стихи. Простые. И светлые. «Как хочется добрых слов, как хочется светлых снов, как хочется, чтобы любовь была… Кто сможет этот путь до конца пройти? Кто сможет не свернуть с этого пути?»
Михаил СИЗОВ
Фото автора
назад |
вперед |
Когда поет душа
«Служения различны» — эти слова апостола Павла в полной мере относятся к отцу Анатолию Першину, который удивительным образом соединяет в себе священника, поэта, композитора, музыканта и строителя.
А еще можно вспомнить знаменитую строчку «Нам песня строить и жить помогает». С песней прошла вся жизнь батюшки, а сейчас она стала его миссионерским служением. Через свои песни он привлекает людей к вере, к храму; а кроме того, работает службой «Алло, мы ищем таланты» — привлекает к выступлениям талантливых людей, часто из далеких мест, из русской глубинки. Для всех, кто побывал на концертах «Творческой мастерской отца Анатолия Першина», эти встречи были настоящим открытием: «Русь еще жива, Русь еще поет!» Приглашаем всех, кто хочет пережить радостное чувство живого неувядаемого русского творчества на проходящие ежемесячно встречи с батюшкой отцом Анатолием и его гостями.
— Вы стали священником недавно, уже в зрелом возрасте, расскажите, пожалуйста, как это произошло?
После постройки в Петербурге храма прп. Антония Сийского возникла необходимость в священнике. Я написал прошение епископу Архангельскому и Холмогорскому Тихону. 20 декабря 2008 года, в день памяти преподобного, в Антониево-Сийском монастыре владыка Тихон рукоположил меня во иерея. Но путь к этому моменту моей жизни был тернист и труден. Вот уж воистину точна народная поговорка — «Человек предполагает, а Господь располагает».
Я родился в поселке Выползово, что неподалеку от города Бологое Тверской области. С детства сочинял стихи и песни, мечтал выступать. После школы закончил Тверское музыкальное училище по классу гитары. В середине 80-х приехал в Петербург в надежде развить свои творческие способности. Создал музыкальный ансамбль и вступил в Ленинградский рок-клуб, где была возможность со сцены прямо говорить о том, что на душе. Всем хотелось перемен. Все понимали, что дальше так жить невозможно. Хоть я и был, и остаюсь по своему складу лириком, но тогда, честно скажу, поддался общему настроению. Стремительно двигался я по лестнице успеха, был подписан контракт на гастроли в Америке… Но случилась беда. После множественных ножевых ранений я оказался в реанимации, впал в состояние комы, где Господь показал мне ад. Ад — это то место, куда попадает гордая душа после неправедной жизни. Я выжил благодаря Ангелу-хранителю, который буквально вытащил меня из этого состояния. Видимо, над моею жизнью был Промысел, но тогда я этого еще не знал. После больницы состояние мое ухудшилось и я попросил своего друга Юрия Шевчука оказать мне помощь. Он, не долго думая, отправил меня в Антониево-Сийский монастырь под Архангельск, в Холмогорский район. Уезжая думал, что уже не вернусь обратно. Но в монастыре свершилось чудо. Во время чтения акафиста прп. Антонию, в Троицком храме, впервые за 500 лет, заблагоухали мощи. Я почувствовал, что исцелился.
Вернувшись в Петербург, стал помогать монастырю. По благословению Святящего патриарха Алексия было открыто подворье и, на пр. Просвещения, построен храм в честь прп. Антония Сийского.
— До рукоположения вы были профессиональным музыкантом, потом оставили публичные выступления, а год назад вернулись к ним, что побудило Вас это сделать?
Меня побудила к этому евангельская притча о талантах, просьбы друзей и мое искреннее желание делиться своим творчеством.
— Концерты «Творческой мастерской отца Анатолия Першина» стали заметным событием в культурной жизни Санкт-Петербурга, но далеко не все читатели «Русской народной линии» знают о них, расскажите, пожалуйста, где и когда они проходят, кто является участниками?
Есть в Санкт-Петербурге на ул. Цветочной, д.16 Православный Драматический Театр «Странник». На сцене этого театра ежемесячно проходит наша «Творческая мастерская». Участником мастерской может стать любой человек, который своим талантом и умением желает прославить Творца: и начинающий певец, и знаменитый писатель, и актер, и режиссер, и музыкант-исполнитель, и фольклорный коллектив, и пр. Конечно, важно, чтобы это звучало профессионально, но главное — от души, искренне.
Какие наиболее интересные выступления запомнились и сколько концертов уже состоялось. Можно ли их увидеть в интернете и прослушать в аудио и видеозаписи?
Я восхищаюсь всеми участниками концертов, восторгаюсь их творчеством вот уже в течение года. Открытием для меня была автор-исполнитель Анастасия Шугалей; люблю песни постоянной нашей участницы Ольги Братчиной, покоряет меня творчество Татьяны Чусловой, тепло становится от выступлений Константина Сиверского и писателя Людмилы Илюниной; Александр Маточкин — человек, который впитал в себя былинную культуру и традиции русского народа, потрясающий гусляр Егор Стрельников. А песня «Дороженька» в исполнении Валерии Чистовой, а слепой певец Олег Коржинский, а искрометные стихи Люси Моренцовой, а сказки Ирины Рогалевой, а возвышенная песенная духовная поэзия протоиерея Андрея Гурова из Осташкова, а Коля Хребтов из Харовска, а инок Всеволод, а стихи протоиерея Анатолия Трохина!!! Боюсь кого-либо обидеть, может, кого не перечислил… Всех люблю и всеми горжусь. Есть культура, есть носители этой культуры. Слава Богу!
Пока у нас только группа В контакте — http://vk.com/club47289186, там можно увидеть и фотографии и видеозаписи Творческих мастерских, а можно просто набрать в поисковой системе: Анатолий Першин.
Состоялось уже девять концертов. Записано несколько видеодисков концертов, их можно приобрести в театре «Странник».
— Насколько мне известно, главной целью проведения концертов была не только культурно-просветительская программа, но и желание донести до людей информацию о строящихся храмах в Осиновой роще?
Здесь у меня все совпадает — строительство храма и желание делиться творчеством, и, так необходимая сейчас, миссионерская деятельность Я как священник и как гражданин осознаю, что сейчас идет время восстановления духовной жизни в России, возрождения святынь. Об этом я говорю на концертах, призываю активно участвовать в этом процессе, рассуждаю о вопросах, которые волнуют меня и других православных людей.
— Расскажите об истории храма в Осиновой роще.
Левашово. Осиновая Роща — когда-то цветущий, ныне забытый, заброшенный край… Здесь, среди зеленых холмов в 1780-х — 1820-х гг. велось строительство обширной барской усадьбы. В усадьбе Осиновой Рощи отразились все этапы истории Невского края: с незапамятных времен через события Северной войны, строительство Российского флота, становление Петербурга и череду войн 18-19 вв. Имя сподвижника Петра Первого генерал-адмирала, графа Ф. М. Апраксина (1663-1731) открывает перечень тех, кто достойно служил Отечеству и владел Осиновой Рощей. Генерал-аншеф, граф А. Г. Орлов-Чесменский (1737-1807), генерал-фельдмаршал, светлейший Князь Г. А. Потемкин-Таврический (1739-1791) — это государственные и военные деятели, славные предводители Русско-Турецких войн 1744-1768 гг. и 1787-1791 гг., «времен Очакова и покоренья Крыма» (А. С. Грибоедов). Неслучайно их фигуры (которые тоже были владельцами Осиновой Рощи), помещены на постаменте памятника Екатерине II, что стоит перед Александринским театром на площади Островского. С укреплением основ государственного управления юстиции сопряжены имена князя Лопухина и графа Левашова.
В апреле 1991 года сгорел усадебный дом — замечательный памятник русского классицизма (арх. В. И. Беретти, 1820-е гг.). А еще раньше в злополучные 1930-е гг. уничтожен деревянный храм, что стоял с восточной стороны Левашовского дворца. Храм во имя свт. Василия Великого был построен в 1861 — 1862 гг. по проекту известного архитектора Ф. С. Харламова на средства вдовы Василия Васильевича Левашова (1783-1848 гг.) Евдокии Васильевны в память своего мужа-воина, участника Отечественной войны 1812 года.
Погибли основные здания ансамбля, но есть еще парк, и жива потребность возродить то, что угасло, что должно воскреснуть… Уже несколько лет жители Осиновой Рощи пытаются восстановить прежде всего усадебную церковь свт.Василия Великого. Археологические работы 2003 года позволили определить место, где стоял храм, вскрыть фундамент, уточнить параметры здания. Проведена научно-исследовательская работа в библиотеках, музеях, архивах, в обществах коллекционеров.
Церковь была закрыта и разобрана примерно в 1932 — 1933 годах, но в семейных хрониках должны быть какие-то предания о роли храма в судьбе старшего поколения. Здесь могли крестить и венчать какого-то из ваших близких, возможно эти торжественные события были запечатлены фотокамерой. Поделитесь с нами любыми свидетельствами: рассказами, преданиями, фотографиями о жизни храма. Это может быть любительский рисунок или живописное полотно с бытовым сюжетом на фоне церкви или ее фрагмента… Может, вам известны те, у кого могут быть какие либо материалы с изображением храма свт. Василия Великого.
— А теперь давайте пригласим читателей и на концерты в театре «Странник» и на молебны на месте будущего храма. В какое время можно присоединиться к постоянным слушателям и прихожанам?
Молебны с акафистом святителю Василию Великому, на месте разрушенного храма, проходят каждое воскресенье в 17:00. В парке на месте храма. До Осиновой рощи можно доехать от станции метро «Проспект Просвещения».
26 ноября в 19:00 ждем всех желающих побывать в творческой атмосфере Мастерской. Вход за посильное пожертвование, часть которого идет на восстановление храма. Работает буфет.
Божие всем благословение…
Беседовала Людмила Ильюнина
Дата рождения: 1 февраля 1958
День ангела: 6 мая (мученика Анатолия)
Священническая хиротония: 20 декабря 2008
Юрисдикция: Русская Православная Церковь
Священник Анатолий Першин родился в Тверской обл. В юности увлекался игрой на гитаре и сочинением песен, поэтому со временем получил музыкальное образование по классу гитары.
В 1985 переехал в Ленинград, где планировал пойти по творческой стези. Стал работать дворником в гостинице «Октябрьская». Убирая городские улицы, а в свободное время посвящая музыке, Анатолий познакомился с рок-музыкантами Юрием Шевчуком и Константином Кинчевым.
Будущий священник в то время жил в коммунальной квартире. Однажды во время конфликта с соседом он получил 11 ножевых ран, состояние которых было отмечено медиками как «не совместимые с жизнью». Анатолий, пережив клиническую смерть и выздоровев, по совету Юрия Шевчука, он отправился в Антониево-Сийский монастырь Архангельской обл. Прожив там некоторое время, Анатолий решил посвятить себя служению Богу. Наместник благословил его ехать в Санкт-Петербург и заниматься строительством подворья этой обители.
В 2008 Анатолий принимает священнический сан и под его руководством церковь в честь св. Антония Сийского была потихоньку построена, а сам священник был назначен настоятелем.
В то же время отец Анатолий духовно окормлял наркодиспансер №4, проводил беседы с населением, вел духовно-просветительскую работу.
После этого иерей Анатолий Першин служил в Казанском соборе Санкт-Петербурга.
Сейчас — настоятель прихода святителя Василия Великого в Осиновой Роще и одновременно служащий Архангело-Михайловского собора в Токсово.
В Осиновой Роще храм был построен в XIX в. и разрушен при советской власти в 1930-е. Под руководством настоятеля на основе заброшенной электрощитовой построили небольшую церковь и работают над проектом восстановления разрушенного храма. Также в планах строительство при храме духовно-просветительского центра.
С принятием сана, отец Анатолий не оставил свое музыкальное творчество, хотя содержание песен стало более глубоким. Он периодически выступает на песенных фестивалях и проводит творческие вечера.
ФОМА
Священник Анатолий Першин, настоятель храма святителя Василия Великого в Осиновой Роще (Санкт-Петербургская епархия).
Фото Владимира Стесина
У меня две жизни — до встречи с Богом и после. А с Богом я встретился… на том свете.
У меня была травма, в реанимации врачи меня откачивали, а тем временем душа моя вышла из тела и «с ветром полетела к неизведанным мирам», как поет Юрий Шевчук. Сам выход из тела был совершенно безболезненным. Но потом мне Господь в одну секунду показал мою жизнь, и я понял, что не сделал ни одного доброго дела, жил только для себя, что я эгоист, что всё в моей жизни было не так. И первое желание было: рвануть вниз, обратно, и всё исправить. И чувство: «Я понял!»
Но когда я захотел это сделать, то ощутил, что у меня нет ни рук, ни ног — всё чувствую, мыслю, но у меня нет тела. Это было очень необычно, и я испугался.
Однако у Господа, видимо, был свой промысл: этим несчастным случаем Он меня остановил.
Я родился в деревне. Писал стихи, музыку. Я искал Бога, но не мог Его найти. Мне никто не мог сказать, кто это. Все, что я видел — иконы, как бабушки молились… В нашем доме икон не было, у нас были все коммунисты. Хотя уже потом я узнал, что родители были крещёными, а мать потихоньку молилась, только никому об этом не говорила.
Меня крестила бабушка. Самостоятельно, без священника — я толком даже не знал об этом. Только смутно помню, как она меня окунает в какой-то тазик. А дополнился чин Крещения Миропомазанием уже в возрасте 33-х лет. Через некоторое время после клинической смерти. Это было в Никольском соборе Санкт-Петербурга.
Но до встречи с Богом были «предтечи»: ко мне приходили люди, как некие вестники. Помню, пришёл человек, рассказывал, что уверовал в Бога, а я ему доказывал, что Бога нет. Я был такой умный! Читал философов, интересовался всякими религиями, считал, что дурят они людям головы, что есть реальный мир и надо жить по его законам. Мой собеседник тогда ушёл печальный — он хотел поделиться со мной, как друг, самым главным своим трепетом, а я его обломал.
Разные происходили случаи, как будто Господь меня предупреждал. Думаю, с каждым человеком это происходит. Мы просто невнимательно относимся к действительности. А ведь мы где угодно можем встретить предупреждения, но мы их просто не замечаем.
Но всё, что происходило там, откуда я вернулся, запечатлелось в моей памяти. И у меня было понимание, для чего. Постепенно я стал об этом рассказывать, говорил: «Люди, вы не представляете — ад начинается здесь, вот сейчас».
Я призывал не грешить, а меня считали сумасшедшим. Я везде видел зачатки ада — на улице, в телевизоре, в отношениях с людьми. Люди впитывают это, для них это нормально, а я уже не мог, мне было больно. Это очень трудно описать, это, как дыхание. У меня было обострённое ощущение греха: я видел, как он начинается — в самом себе, в людях… и мне становилось плохо. И все время хотелось предупредить людей.
«Москва, Тишинская площадь. Ремонт стены магазина Перекресток». Фото отца Анатолия Першина
Приходилось насильно возвращать себя к нормальным человеческим ощущениям — я же все-таки жил серди людей. Я пытался как бы «приземлиться».
В прошлой жизни я отрицал Церковь как институт, считал, что это музей, что эти обряды не имеют никакого отношения к реальной жизни, что сейчас нужна какая-то новая религия. Поэтому в храмы я даже не заходил. А после встречи с Богом мне целые миры открывались, вселенные. До этого я не знал, что Господь везде, что Он во мне. Это только через горький опыт стало ощущаться.
Однажды — уже после истории с клинической смертью — мне было очень плохо. И Юра Шевчук, с которым мы дружим еще с середины 1980-х, отвёз меня к своим знакомым в Военно-медицинскую академию. Там мне сказали, что с такой кровью люди не живут. Тогда Юра сказал: «Я был на гастролях в Архангельске и встретился там с одним игуменом, он меня пригласил к себе в монастырь. Давай тебя туда отправим». Так я оказался в Антониево-Сийском монастыре. И получил исцеление на мощах преподобного Антония Сийского.
Я всё яснее понимал, зачем Господь вернул меня с того света. Главное, я понял, что существует спасение, что в этом мире можно спастись. Как будто в меня вложили какую-то программу, дали направление, куда надо идти — на свет. Тогда, думаю, и начался мой путь к тому, чтобы стать священником. Хотя сам я этого конечно, еще не знал, и на этом пути предстояло пройти еще через много испытаний и чудес.
Я благодарен Богу за то, что Он меня заставил с Собой встретиться. Я понял, что Он это сделал из любви. Как хирург, который видит, что у пациента аппендицит вот-вот лопнет, и человек от этого гноя погибнет. И тогда хирург делает разрез, удаляет этот аппендицит, у пациента потом всё заживает, и вот он уже готов бежать куда-то. Но куда? Грешить? А ведь Господь вкладывает в человека понимание, знание. И ему важно это знание применить.
Бог каждого человека посещает в свой срок. И я не осуждаю человека, например, семидесяти лет, если он в Бога не уверовал. Ведь это может произойти завтра, или за секунду до смерти…
Сейчас мне 60 лет. Я считаю, что у меня очень мало духовных достижений, но всё-таки я стал ближе к сути. Как будто меня переформатировали, настроили, как приёмник. И очень важно удерживать волну — только она ушла, ты ручку — раз! — и повернул в нужное положение. Нельзя расслабляться: чуть в сторону, и начинает вещать вражеская радиостанция.
Мне очень жалко людей, и моя задача как священника — максимально им помочь. Мне кажется, что на том свете мне открыли истину: спасение в миру — это служение Богу и людям, служение Богу через людей, через добрые дела. И когда я в своём храме выхожу на амвон, у меня такое чувство, что передо мной моя семья.
Я ПОБЫВАЛ НА ТОМ СВЕТЕ
Священник Анатолий Першин, настоятель храма святителя Василия Великого в Осиновой Роще (Санкт-Петербургская епархия)
У меня две жизни — до встречи с Богом и после. А с Богом я встретился… на том свете. У меня была травма, в реанимации врачи меня откачивали, а тем временем душа моя вышла из тела и «с ветром полетела к неизведанным мирам», как поет Юрий Шевчук. Сам выход из тела был совершенно безболезненным. Но потом мне Господь в одну секунду показал мою жизнь, и я понял, что не сделал ни одного доброго дела, жил только для себя, что я эгоист, что всё в моей жизни было не так. И первое желание было: рвануть вниз, обратно, и всё исправить. И чувство: «Я понял!»
Но когда я захотел это сделать, то ощутил, что у меня нет ни рук, ни ног — всё чувствую, мыслю, но у меня нет тела. Это было очень необычно, и я испугался.
Однако у Господа, видимо, был свой промысл: этим несчастным случаем Он меня остановил.
Но до встречи с Богом были «предтечи»: ко мне приходили люди, как некие вестники. Помню, пришёл человек, рассказывал, что уверовал в Бога, а я ему доказывал, что Бога нет. Я был такой умный! Читал философов, интересовался всякими религиями, считал, что дурят они людям головы, что есть реальный мир и надо жить по его законам. Мой собеседник тогда ушёл печальный — он хотел поделиться со мной, как друг, самым главным своим трепетом, а я его обломал.
Разные происходили случаи, как будто Господь меня предупреждал. Думаю, с каждым человеком это происходит. Мы просто невнимательно относимся к действительности. А ведь мы где угодно можем встретить предупреждения, но мы их просто не замечаем. Но всё, что происходило там, откуда я вернулся, запечатлелось в моей памяти. И у меня было понимание, для чего. Постепенно я стал об этом рассказывать, говорил: «Люди, вы не представляете — ад начинается здесь, вот сейчас».
Я призывал не грешить, а меня считали сумасшедшим. Я везде видел зачатки ада — на улице, в телевизоре, в отношениях с людьми. Люди впитывают это, для них это нормально, а я уже не мог, мне было больно. Это очень трудно описать, это, как дыхание. У меня было обострённое ощущение греха: я видел, как он начинается — в самом себе, в людях… и мне становилось плохо. И все время хотелось предупредить людей.
Приходилось насильно возвращать себя к нормальным человеческим ощущениям — я же все-таки жил серди людей. Я пытался как бы «приземлиться».
В прошлой жизни я отрицал Церковь как институт, считал, что это музей, что эти обряды не имеют никакого отношения к реальной жизни, что сейчас нужна какая-то новая религия. Поэтому в храмы я даже не заходил. А после встречи с Богом мне целые миры открывались, вселенные. До этого я не знал, что Господь везде, что Он во мне. Это только через горький опыт стало ощущаться.
Однажды — уже после истории с клинической смертью — мне было очень плохо. И Юра Шевчук, с которым мы дружим еще с середины 1980-х, отвёз меня к своим знакомым в Военно-медицинскую академию. Там мне сказали, что с такой кровью люди не живут. Тогда Юра сказал: «Я был на гастролях в Архангельске и встретился там с одним игуменом, он меня пригласил к себе в монастырь. Давай тебя туда отправим». Так я оказался в Антониево-Сийском монастыре. И получил исцеление на мощах преподобного Антония Сийского. Я всё яснее понимал, зачем Господь вернул меня с того света. Главное, я понял, что существует спасение, что в этом мире можно спастись. Как будто в меня вложили какую-то программу, дали направление, куда надо идти — на свет. Тогда, думаю, и начался мой путь к тому, чтобы стать священником. Хотя сам я этого конечно, еще не знал, и на этом пути предстояло пройти еще через много испытаний и чудес.
Я благодарен Богу за то, что Он меня заставил с Собой встретиться. Я понял, что Он это сделал из любви. Как хирург, который видит, что у пациента аппендицит вот-вот лопнет, и человек от этого гноя погибнет. И тогда хирург делает разрез, удаляет этот аппендицит, у пациента потом всё заживает, и вот он уже готов бежать куда-то. Но куда? Грешить? А ведь Господь вкладывает в человека понимание, знание. И ему важно это знание применить.
Бог каждого человека посещает в свой срок. И я не осуждаю человека, например, семидесяти лет, если он в Бога не уверовал. Ведь это может произойти завтра, или за секунду до смерти…
Сейчас мне 60 лет. Я считаю, что у меня очень мало духовных достижений, но всё-таки я стал ближе к сути. Как будто меня переформатировали, настроили, как приёмник. И очень важно удерживать волну — только она ушла, ты ручку — раз! — и повернул в нужное положение. Нельзя расслабляться: чуть в сторону, и начинает вещать вражеская радиостанция.
Мне очень жалко людей, и моя задача как священника — максимально им помочь. Мне кажется, что на том свете мне открыли истину: спасение в миру — это служение Богу и людям, служение Богу через людей, через добрые дела. И когда я в своём храме выхожу на амвон, у меня такое чувство, что передо мной моя семья.
Как я побывал на том свете
ФОМА
Священник Анатолий Першин, настоятель храма святителя Василия Великого в Осиновой Роще (Санкт-Петербургская епархия).
Фото Владимира Стесина
У меня две жизни — до встречи с Богом и после. А с Богом я встретился… на том свете.
У меня была травма, в реанимации врачи меня откачивали, а тем временем душа моя вышла из тела и «с ветром полетела к неизведанным мирам», как поет Юрий Шевчук. Сам выход из тела был совершенно безболезненным. Но потом мне Господь в одну секунду показал мою жизнь, и я понял, что не сделал ни одного доброго дела, жил только для себя, что я эгоист, что всё в моей жизни было не так. И первое желание было: рвануть вниз, обратно, и всё исправить. И чувство: «Я понял!»
Но когда я захотел это сделать, то ощутил, что у меня нет ни рук, ни ног — всё чувствую, мыслю, но у меня нет тела. Это было очень необычно, и я испугался.
Однако у Господа, видимо, был свой промысл: этим несчастным случаем Он меня остановил.
Я родился в деревне. Писал стихи, музыку. Я искал Бога, но не мог Его найти. Мне никто не мог сказать, кто это. Все, что я видел — иконы, как бабушки молились… В нашем доме икон не было, у нас были все коммунисты. Хотя уже потом я узнал, что родители были крещёными, а мать потихоньку молилась, только никому об этом не говорила.
Меня крестила бабушка. Самостоятельно, без священника — я толком даже не знал об этом. Только смутно помню, как она меня окунает в какой-то тазик. А дополнился чин Крещения Миропомазанием уже в возрасте 33-х лет. Через некоторое время после клинической смерти. Это было в Никольском соборе Санкт-Петербурга.
Но до встречи с Богом были «предтечи»: ко мне приходили люди, как некие вестники. Помню, пришёл человек, рассказывал, что уверовал в Бога, а я ему доказывал, что Бога нет. Я был такой умный! Читал философов, интересовался всякими религиями, считал, что дурят они людям головы, что есть реальный мир и надо жить по его законам. Мой собеседник тогда ушёл печальный — он хотел поделиться со мной, как друг, самым главным своим трепетом, а я его обломал.
Разные происходили случаи, как будто Господь меня предупреждал. Думаю, с каждым человеком это происходит. Мы просто невнимательно относимся к действительности. А ведь мы где угодно можем встретить предупреждения, но мы их просто не замечаем.
Но всё, что происходило там, откуда я вернулся, запечатлелось в моей памяти. И у меня было понимание, для чего. Постепенно я стал об этом рассказывать, говорил: «Люди, вы не представляете — ад начинается здесь, вот сейчас».
Я призывал не грешить, а меня считали сумасшедшим. Я везде видел зачатки ада — на улице, в телевизоре, в отношениях с людьми. Люди впитывают это, для них это нормально, а я уже не мог, мне было больно. Это очень трудно описать, это, как дыхание. У меня было обострённое ощущение греха: я видел, как он начинается — в самом себе, в людях… и мне становилось плохо. И все время хотелось предупредить людей.
«Москва, Тишинская площадь. Ремонт стены магазина Перекресток». Фото отца Анатолия Першина
Приходилось насильно возвращать себя к нормальным человеческим ощущениям — я же все-таки жил серди людей. Я пытался как бы «приземлиться».
В прошлой жизни я отрицал Церковь как институт, считал, что это музей, что эти обряды не имеют никакого отношения к реальной жизни, что сейчас нужна какая-то новая религия. Поэтому в храмы я даже не заходил. А после встречи с Богом мне целые миры открывались, вселенные. До этого я не знал, что Господь везде, что Он во мне. Это только через горький опыт стало ощущаться.
Однажды — уже после истории с клинической смертью — мне было очень плохо. И Юра Шевчук, с которым мы дружим еще с середины 1980-х, отвёз меня к своим знакомым в Военно-медицинскую академию. Там мне сказали, что с такой кровью люди не живут. Тогда Юра сказал: «Я был на гастролях в Архангельске и встретился там с одним игуменом, он меня пригласил к себе в монастырь. Давай тебя туда отправим». Так я оказался в Антониево-Сийском монастыре. И получил исцеление на мощах преподобного Антония Сийского.
Я всё яснее понимал, зачем Господь вернул меня с того света. Главное, я понял, что существует спасение, что в этом мире можно спастись. Как будто в меня вложили какую-то программу, дали направление, куда надо идти — на свет. Тогда, думаю, и начался мой путь к тому, чтобы стать священником. Хотя сам я этого конечно, еще не знал, и на этом пути предстояло пройти еще через много испытаний и чудес.
Я благодарен Богу за то, что Он меня заставил с Собой встретиться. Я понял, что Он это сделал из любви. Как хирург, который видит, что у пациента аппендицит вот-вот лопнет, и человек от этого гноя погибнет. И тогда хирург делает разрез, удаляет этот аппендицит, у пациента потом всё заживает, и вот он уже готов бежать куда-то. Но куда? Грешить? А ведь Господь вкладывает в человека понимание, знание. И ему важно это знание применить.
Бог каждого человека посещает в свой срок. И я не осуждаю человека, например, семидесяти лет, если он в Бога не уверовал. Ведь это может произойти завтра, или за секунду до смерти…
Сейчас мне 60 лет. Я считаю, что у меня очень мало духовных достижений, но всё-таки я стал ближе к сути. Как будто меня переформатировали, настроили, как приёмник. И очень важно удерживать волну — только она ушла, ты ручку — раз! — и повернул в нужное положение. Нельзя расслабляться: чуть в сторону, и начинает вещать вражеская радиостанция.
Мне очень жалко людей, и моя задача как священника — максимально им помочь. Мне кажется, что на том свете мне открыли истину: спасение в миру — это служение Богу и людям, служение Богу через людей, через добрые дела. И когда я в своём храме выхожу на амвон, у меня такое чувство, что передо мной моя семья.
Ведущий конструктор ОКБ «Импульс» Владимир Ефремов умер внезапно. Зашелся в кашле, опустился на диван и затих. Родственники поначалу подумали, что просто присел отдохнуть. Наталья первой вышла из оцепенения. Тронула брата за плечо:
– Володя, что с тобой?
Ефремов бессильно завалился на бок. Наталья попыталась нащупать пульс. Сердце не билось! Она стала делать искусственное дыхание, но брат не дышал. Наталья, сама медик, знала, что шансы на спасение уменьшаются с каждой минутой. Пыталась «завести» сердце, массируя грудь. Заканчивалась восьмая минута, когда ее ладони ощутили слабый ответный толчок. Сердце включилось. Владимир Григорьевич задышал сам.
– Живой! – обняла его сестра. – Мы думали, что ты умер. Что уже все, конец!
– Конца нет, прошептал Владимир Григорьевич. Там тоже жизнь. Но другая…
Владимир Григорьевич записал пережитое во время клинической смерти во всех подробностях. Это первое научное исследование загробной жизни ученым, который сам пережил смерть. Свои наблюдения Владимир Григорьевич опубликовал в журнале «Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного технического университета», а затем рассказал о них на научном конгрессе.
Репутация Владимира Ефремова в научных кругах безупречна. Он крупный специалист в области искусственного интеллекта, долгое время работал в ОКБ «Импульс». Участвовал в запуске Гагарина, внес вклад в разработку новейших ракетных систем.
– До своей клинической смерти считал себя абсолютным атеистом, — рассказывает Владимир Григорьевич. Доверял только фактам. Все рассуждения о загробной жизни считал религиозным дурманом. Честно говоря, о смерти тогда не думал. Дел на службе было столько, что и за 10 жизней не расхлебать.
12 марта в доме сестры у меня случился приступ кашля. Почувствовал, что задыхаюсь. Легкие не слушались меня, пытался сделать вдох и не мог! Тело стало ватным, сердце остановилось. Из легких с хрипом и пеной вышел последний воздух. В мозгу промелькнула мысль, что это последняя секунда моей жизни.
Ученый побывал в загробном миреНо сознание почему-то не отключилось. Вдруг появилось ощущение необычайной легкости. У меня уже ничего не болело – ни горло, ни сердце, ни желудок. Так комфортно я чувствовал себя только в детстве. Не ощущал своего тела и не видел его. Но со мной были все мои чувства и воспоминания. Я летел куда-то по гигантской трубе. Ощущения полета оказались знакомыми, подобное случалось прежде во сне.
Мысленно попытался замедлить полет, поменять его направление. Получилось! Ужаса и страха не было – только блаженство. Попытался проанализировать происходящее. Выводы пришли мгновенно. Мир, в который я попал, существует. Я мыслю, следовательно, тоже существую. И мое мышление обладает свойством причинности, раз оно может менять направление и скорость моего полета.
Труба
– Все было свежо, ярко и интересно, – продолжает свой рассказ Владимир Григорьевич. Мое сознание работало совершенно иначе, чем прежде. Оно охватывало все сразу одновременно, для него не существовало ни времени, ни расстояний. Я любовался окружающим миром. Он был словно свернут в трубу.
Солнца не видел, всюду – ровный свет, не отбрасывающий теней. На стенках трубы видны какие-то неоднородные структуры, напоминающие рельеф. Нельзя было определить, где верх, а где низ. Попытался запоминать местность, над которой пролетал. Ландшафт запоминался безо всякого труда, объем моей памяти был поистине бездонным. Попробовал вернуться в то место, над которым уже пролетел, мысленно представив его. Все вышло! Это было похоже на телепортацию.
Телевизор
– Пришла шальная мысль, – продолжает свое повествование Ефремов. – До какой степени можно познать окружающий мир? И нельзя ли вернуться в свою прошлую жизнь? Мысленно представил старый сломанный телевизор из своей квартиры. И увидел его сразу со всех сторон. Я откуда-то знал о нем все. И точно знал, какая деталь неисправна. Потом, когда меня реанимировали, поменял тот транзистор Т-350 и телевизор заработал. Было ощущение всесильности мысли. Наше КБ два года билось над решением сложнейшей задачи, связанной с крылатыми ракетами. И вдруг я, представив эту конструкцию, увидел проблему во всей многогранности. И алгоритм решения возник сам собой. Потом я записал его и внедрил.
Бог
Ученый побывал в загробном миреОсознание того, что он не один на том свете, пришло к Ефремову постепенно.
– Мое взаимодействие с окружающей обстановкой постепенно утрачивало односторонний характер, – рассказывает Владимир Григорьевич. – На сформулированный вопрос в моем сознании появлялся ответ, и эта информация выходила за пределы знаний, которыми я обладал при жизни. Я осознал, что меня ведет Некто вездесущий, не имеющий границ. И Он обладает неограниченными возможностями, всесилен и полон любви. Этот невидимый, но осязаемый всем моим существом субъект делал все, чтобы не напугать меня. Я понял, что это Он показывал мне явления и проблемы во всей причинно-следственной связи. Я не видел Его, но чувствовал остро-остро. И знал, что это Бог… Вдруг я заметил, что мне что-то мешает. Меня тащили наружу, как морковку из грядки. Не хотелось возвращаться, все было хорошо. Все замелькало, и я увидел свою сестру. Она была испуганной, а я сиял от восторга…
Сравнение
Ефремов в своих научных работах описал загробный мир при помощи математических и физических терминов. В этой статье мы решили попытаться обойтись без сложных понятий и формул.
– Владимир Григорьевич, с чем можно сравнить мир, в который вы попали после смерти?
– Любое сравнение будет неверным. Процессы там протекают не линейно, как у нас, они не растянуты во времени. Они идут одновременно и во все стороны.
Объекты на «том» свете представлены в виде информационных блоков, содержание которых определяет их местонахождение и свойства. Объекты и свойства заключены в единую глобальную информационную структуру, в которой все идет по заданным ведущим субъектом, то есть Богом, законам.
– Насколько свободен там в своих поступках человек, его сознание, душа?
– Человек как познающее начало тоже может влиять на объекты в доступной ему сфере. По моей воле менялся рельеф «трубы», возникали земные объекты.
Наш мир более прост для осмысления, он имеет жесткий каркас констант, обеспечивающих незыблемость законов природы, связующим события началом выступает время. В «том» мире констант либо нет вообще, либо их значительно меньше, чем в нашем, и они могут меняться. Основу построения того мира составляют информационные образования, содержащие всю совокупность известных и еще неизвестных свойств материальных объектов при полном отсутствии самих объектов. Так, как на Земле это бывает в условиях моделирования на ЭВМ. Я понял: человек видит там то, что хочет видеть. Поэтому описания загробного мира людьми, пережившими смерть, отличаются друг от друга. Праведник видит рай, грешник ад…
Свой «посмертный» опыт Ефремов применил на практике. Ключ ко многим сложным задачам, которые приходится решать в земной жизни, он принес оттуда.
– Мышление всех людей обладает свойством причинности, – говорит Владимир Григорьевич. – Но мало кто догадывается об этом. Чтобы не причинить зла себе и другим, нужно следовать религиозным нормам жизни. Святые книги продиктованы Творцом, это техника безопасности человечества…
Владимир Ефремов: «Смерть для меня сейчас не страшна. Я знаю, что это дверь в другой мир».
Григорий ТЕЛЬНО, «Жизнь»
Музыка — это инструмент в руках Бога
Интервью со священником Анатолием Першиным
Священник Анатолий Першин — из Санкт-Петербурга. Увидев этот город впервые, он влюбился в него раз и навсегда. Но туда его привело не служение, а музыка. Она оказывала довольно сильное влияние на него и в другие моменты жизни, чуть не приведя однажды к смерти. Хотя не сама музыка виновата в наших поражениях и победах, а то, кто и как ею пользуется: во благо себе, окружающим и Богу, прославляя Его имя, или во имя свое. Подражая Творцу, отец Анатолий с помощью музыки приносит добрые плоды и помогает это делать окружающим.
Отец Анатолий, каковы Ваши первые детские воспоминания, связанные с музыкой?
Я родился в деревне — Тверская область, Бологовский район, деревня Выползово. Мои первые встречи с музыкой произошли под обеденным столом. Раньше была традиция устраивать застолья и петь. Мои родители были очень талантливые люди. Они познакомились во время войны в самодеятельности. Дом был хлебосольный, отец любил, чтобы было много народа, он не уставал от людей. В родительском доме я услышал народные песни. Отец играл на баяне и других инструментах, у нас дом был завален ими. Я все время дергал за струны, нажимал на кнопки, стал подражать отцу, тянул баян…
Что было потом?
Родители захотели, чтобы я получил музыкальное образование. Я человек творческий, а все творческие люди ленивы. Я позанимался в музыкальной школе три года и забросил. Когда стал подростком, услышал гитару, и меня очаровали ее звуки. Я обменял любимые боксерские перчатки на гитару. Не знал, как она настраивается, просто искал благозвучие, созвучие, переходы, придумывал свой строй. Господь дал мне ощущение гармонии.
А как к Вам пришла поэзия?
В одночасье. Я шел ночью по дороге в деревне, поднял глаза в небо, и вдруг все мироздание начало в меня входить… И что-то во мне проснулось. Я стал писать стихи. Мне было 13?14 лет. Деревня стала казаться мне маленькой. У меня было ощущение, что я для чего-то родился, но не мог понять, для чего.
Когда музыка и поэзия стали влиять на Вашу жизнь?
В советское время было трудно прикоснуться к настоящей поэзии. Многое было запрещено. Моя сестра работала в библиотеке, я к ней приходил и рылся в запасниках. Школьного образования мне было недостаточно, я нуждался в чем-то еще. Начались духовные поиски. Никто не мог ответить на мои вопросы. Родители — партийные, вокруг — все коммунисты. Сам начал изучать философию, древнегреческую мифологию, читал иностранную литературу, русскую классику. В итоге в голове получился винегрет.
Какое значение музыка имела для Вас в подростковые и юношеские годы?
Как-то я поехал сопровождать девушку поступать в музыкальное училище в Тверь (бывший Калинин). Мы подошли к училищу, я услышал жужжащий рой инструментов… А когда мы вошли в класс, и я увидел человека, играющего на классической гитаре прелюдию Баха, понял, что хочу здесь учиться. За три дня выучил два классических произведения, причем на своей семирублевой гитаре, избив при этом пальцы в кровь. Меня приняли на эстрадное отделение. А конкурс был 20 человек на место!
Какую музыку Вы слушали в это время?
Я воспитывался на Deep Purple, Led Zeppelin, Black Sabbath, Slade, Chrisitie. Мы жили рядом с военным городком, куда приезжали из разных городов и привозили с собой разную музыку. Это будоражило мое воображение. Сам я писал песни для гитары, одну из них исполнил при поступлении в училище. В своей деревне выступал на танцах. В школе у меня был ансамбль «Серые облака на голубом небе». Я наделял облака разными человеческими свойствами — мрачное облако, веселое и другие. А занимался по ночам в бане.
Можно сказать, что в юности какая-то музыка вела Вас к свету, а какая-то — уводила от него?
Конечно, ведь в итоге я пострадал от музыки. Музыка может даже убить человека. Я дошел до психоделической музыки — когда ты выражаешь в музыке и поэзии безысходность.
После училища я работал в Твери. Мне уже предлагали там квартиру, когда я случайно оказался в Питере. Помню свое первое утро в городе, это была Петроградская сторона. С тех пор заболел Петербургом и сделал все, чтобы сюда попасть. Переехал, устроился дворником, мне дали комнату. Узнал, что здесь есть рок-клуб. Мне эта музыка была чужда, но с ее помощью можно было выражать свои мысли на сцене в те застойные времена. Я познакомился с Юрой Шевчуком, другими рок-музыкантами. По ночам мы собирались в дворницкой и решали судьбы России (смеется).
Я увлекся, создал группу, у меня начался взлет в карьере, мы гастролировали, меня даже пригласили в США.
Но что-то случилось?
Со мной произошло несчастье. Мой сосед по коммуналке напал на меня с ножом. Наверное, меня ненавидели за то, что я устраивал дома. Я попал в реанимацию, потерял много крови, впал в кому. Моя жизнь разделилась надвое. До — я был молодым человеком на подъеме, а после стал медленно умирающим инвалидом.
Что же Вас спасло?
Я попал в монастырь, куда меня направил Юрий Шевчук. Там молился, и на мощах преподобного Антония Сийского произошло исцеление. Вернулся в Петербург, построил в городе храм в честь этого святого, меня рукоположил в священники епископ Архангельский и Холмогорский Тихон (Степанов).
Можно сказать, что в какие-то моменты музыка вела Вас к Богу, а в какие-то — Бог к музыке?
Музыка всегда была для меня поиском, как нить Ариадны.
Став священником, я не играл, но гитара всегда была со мной. Честно говоря, я писал произведения «в стол». Кроме того, я приглашал артистов для выступления на подворье Антониево-Сийского монастыря. Однажды они раззадорили меня, я попросил гитару и играл целый час. Они мне сказали: «Отец Анатолий, вам надо выступать!» А мне казалось, это никому не нужно! Но уже на первом концерте стало ясно, что это не так.
Все мое искусство, если его можно так назвать, — это исповедь. Все, что происходит во мне, происходит и в других людях, мы же похожи. Я описываю свое состояние, многие подходят ко мне и говорят: «Отец Анатолий, ведь это все про меня!»
Так я стал ежемесячно устраивать творческие мастерские.
То есть вначале были Вы и музыка, потом Вы и Бог, а потом Вы, Бог и все-таки музыка?
Можно и так сказать. Я думаю, у Господа был план относительно меня. Я получил музыкальные навыки. Но когда вместо близкой мне лирической музыки я увлекся совершенно другой, Господь меня остановил. Музыка — это инструмент, как и все остальное. Тот же нож можно использовать, чтобы нарезать хлеб или зарезать человека. Меня рок-музыка привела в тупик. Я неправильно пользовался инструментом. У меня все было построено на гордыне и самореализации. Я не знал тогда, что музыкой — на тимпанах и гуслях — можно славить Господа (См.: Пс. 80: 2?4). Хотя сама по себе рок-музыка вовсе не плохая. Если бы сейчас мне дали ансамбль с барабанами и прочим, я написал бы рок-оперу или мюзикл.
Как Вы думаете, все призваны к творчеству или немногие? Как творчество в жизни монахов совместимо с послушанием и смирением?
Конечно, все. Есть сапожник, ты приходишь к нему, он тебе с удовольствием делает сапоги, и ты рад. Это служение и творчество одновременно. Талант, который дает Бог, нужно развивать. Я считаю, что монахи должны писать стихи и музыку. С другой стороны, в фильме про Псково-Печерских старцев рассказывается об одном, который вырезал киоты и другие изделия из дерева. А в итоге ему было явление, что все это едят черви. Господь ему сказал: «Я тебя призывал быть монахом!..» В общем, для меня это вопрос.
Священник Анатолий Першин, «Как хочется чистоты»
Как Вы оцениваете фестиваль «Державный глас», который устраивает Свято-Елисаветинский монастырь?
Очень хорошо. Я знаю матушку Иулианию, снимал о ней передачу. Она не зарывает талант, выполняет заповедь — если тебе Господь дал талант, его нужно развивать. Это неоднозначный вопрос, каждый сам его решает, а потом Бог ему судья.
Каково Ваше участие в фестивале? С Вами выступит семья Андреевых, расскажите о них.
Я приглашенный участник. У меня будет выступление в общем концерте и авторский вечер, который называется, по одной из песен, «Возвращался к Богу человек».
А Андреевы — это золото, которое я намываю. У меня сейчас такая миссия — открывать таланты. И таких драгоценностей у меня все больше и больше! Александр и Полина познакомились в Церкви, венчались, сейчас у них ребенок. Александр — композитор, Полина — певчая. Их семья, их деятельность — пример плодов, которые приносит Церковь.
Беседовала Татьяна Мазепина