Ну вот, пообещал завтра забабахать пост о том, как бросил пить, но сегодня решил, что сначала стоит рассказать о том, как я медленно, но верно превратился в алкоголика. Возможно, кому-то это послужит предостережением, хотя я вообще не верю в предостережения от чужого опыта.
Первый раз я попробовал алкоголь в 16 лет, после 9 класса, на рыбалке, куда поехал с двоюродным дядькой. Ужрался в хлам, заблевал всю округу, наутро было так плохо, что я решил, что больше никогда и ни за что. Три раза «ха».
Второй раз случился меньше чем через год на поминках бабушки. Результат был тот же самый, но я отметил про себя, что после первых двух рюмок бывает невыносимо плохо (организм сопротивлялся отраве), но потом, наоборот, становится очень легко, приятно и весело.
Третий раз я напился на выпускном. Это был самый разгар «сухого закона»: нам не разрешили даже шампанское. Поэтому я спиздил из шкафа бутылку, оставшуюся с поминок, заранее притащил в её школу и спрятал в унитазном бачке на третьем этаже. Такой дикой пьянки, как в тот год (1988), наша школа ещё не знала. Мне повезло: я вырубился раньше всех, потому был единственным из парней, кто пошёл с девчонками встречать рассвет.
Студенческие годы прошли относительно трезво: я женился рано, а семейная жизнь с любимой (кроме шуток) женщиной и нашим общим ребёнком не располагает к пьянству, тем более, что лишних денег не было. Конечно, водку по талонам мы выкупали, но она расходилась на разные полезные вещи. Кстати, тогда я обнаружил интересную вещь: когда жена с маленькой дочерью улетела на каникулы к родителям, я впал в депрессию, но никого из общажных приятелей не оказалось на месте, ехать без предупреждения к друзьям, не зная их планов на завтра, счёл дурным тоном, а когда попробовал напиться в одиночку, то не осилил и трёх рюмок. Знал бы я тогда, в кого превращусь…
В 1992 году мы с женой решили стать дауншифтерами, и променяли городскую жизнь на маленькую деревню на севере Алтайского края.
Там пили все, и пили страшно. Уверен: в этой деревне я был самым трезвым мужчиной старше 12 лет, за исключением единственного местного фермера, отсидевшего в своё время больше 20 лет, и прочно сидевшего на чифире (это был уникальный дядька, о нём я как-нибудь обязательно напишу). Пить в те весёлые времена было весьма опасно: даже в магазине продавщицы честно говорили: мы не знаем, откуда водка. А многочисленные местные дилеры вообще не давали гарантии, заманивая низкой ценой. Однажды мне приходилось пить жидкость, сильно вонявшую ацетоном: в деревне не было водопровода, и когда кому-то надо было пробить скважину (от 15 до 20 метров в глубину), то просили помощи у соседей, но не за деньги, а за хороший стол с выпивкой и опохмелкой. И вот когда такая помощь понадобилась мне, один чувак привёз ящик бормотухи по цене втрое ниже магазинной (когда зарплату не платят по полгода, не до выебонов). Самое смешное, что помощники не жаловались: там и не такое употребляли.
В апреле 1998 года нас переманили в одно из самых больших сёл нашего района, где я имею удовольствие проживать по сей день. И тут совпали сразу несколько факторов: во-первых, нам более-менее регулярно начали платить зарплату, во-вторых, явно улучшилось качество продаваемого алкоголя, и, в-третьих, самое, пожалуй, главное, здесь нашлись люди, с которыми было интересно. Боже, какие у нас были корпоративы! Это сейчас народ скидывается по полторы-две тысячи и едет на «Грань Алтая», где всех развлекает наёмный тамада, а тогда мы были молоды, покупали только алкоголь, остальное приносили из дома, и зажигали так, что до сих пор вспоминаем как легенду. Потом мы даже организовали команду КВН «Горе от ума», и несколько раз шикарно выступили, но дальше не пошли по причине занятости.
Плюс ко всему – организовалась тесная мужская компания. В лучшие годы это были: старый упёртый информатик, долгое время ежедневно таскавший собственные компьютеры из дома в школу и обратно, а потом, когда ему отдали заброшенные туалеты на третьем этаже, сделавший из них за свой счёт кабинет и ушедший через год на пенсию; ныне покойный бывший директор по кличке Гнус (аббревиатура от ФИО), — изумительный рассказчик, бабник-профессионал и просто хороший человек, частенько становившийся генеральным спонсором наших совместных пьянок; трудовик Ваня – золотые руки, один из самых добрых и чистых людей, которых я знал, впоследствии бросивший педагогику из-за неумения сочинять бумаги; мой напарник Васёк – бывший гаишник, выгнанный за принципиальность, умница и лидер по натуре, он мог стать директором школы, но решил рискнуть и двинулся на мэра. И, таки да, выборы он тогда выиграл, нормально отработал срок, правда, на следующих проиграл шесть голосов, и теперь командует службой безопасности администрации района.
Эх, какое было время! Как мы королесили! Но обычно не чаще двух раз в месяц, когда давали аванс и зарплату. Пока Ваня или Васёк по очереди возили кассиршу в райцентр за деньгами, мы уже накрывали на стол, водку и закуску набирая под запись, а потом начиналась пьянка. Но ничего ужасного не происходило: в худшем случае, тазик, активированный уголь, анальгин. Жёны, конечно, ворчали, но, скорее, для проформы.
Кончилось дело тем, что я остался единственным мужиком в школе…
Пить в одиночку я научился в 2007 году. Летом у меня родилась третья дочь, а нагрузка в родной школе съехала до минимума. Выручила коллега из райцентра, тоже отчалившая в декрет, в итоге я четыре дня работал в своей школе и два раза в неделю вкалывал в чужой. В итоге, на меня легла забота о покупке продуктов (цены в райцентре немного ниже наших), поэтому у меня появился соблазн не просто тупо сидеть на вокзале в ожидании электрички, а пить в это время разнообразные спиртосодержащие напитки.
И вот тогда я стал алкоголиком.
Когда начался новый учебный год, я выпросил два «загрузочных» дня. Потом их стало три. Жена сначала воевала, потом плюнула. Мы заключили своеобразный пакт: мне выделяется тысяча рублей в месяц (в 2016 году я выторговал 1500), на эти деньги я покупаю себе алкоголь при условии, что пью один, либо в школе после уроков, либо дома. Все мои левые заработки (их в деревне немного, но бывают), делятся пополам, свою половину я трачу, как хочу.
А потом жена заболела. Сначала понадобилась дорогая диета, и все деньги стали уходить на питание. Потом её увезли в больницу, я сначала напился, но потом понял, что так нельзя. Пока жена боролась за жизнь (а я даже не догадывался: она меня успокаивала, и врачи были полны оптимизма), я не пил.
Звонок из больницы поверг меня в шок. Я плохо помню ту неделю, кажется, что это было не со мной. Я не пил совсем, даже на поминках еле проглотил стопку, но потом, дня через три, я пришёл на кладбище, долго сидел возле могилы, а когда шёл домой, напился вусмерть.
И пошло-поехало…
Летом я ещё как-то держался, а когда начался учебный год, сил уже не осталось. Я пил каждый день, кроме субботы и воскресенья. Так мы договорились с дочерью, собственно, тогда она была единственной причиной, почему я вообще остался жив…
Мой обычный распорядок выглядел так: понедельник – трезвое утро, на большой перемене – рывок в магазин, покупка полторашки «специального пива» (шмурдяка типа Джоли Джокера: газированного Инвайта со спиртом), после занятий – выпивание его в классе под замком, потом поход в туалет, покупка двух полторашек и одной поллитровки такой же мерзкой жижи на дорогу домой, поход в вокзальный сортир, ещё один акт мочеиспускания в лесу, и я дома.
Вторник-четверг: с утра лёгкое похмелье, остальное так же.
В пятницу вечерняя доза обычно увеличивалась на полторашку.
Суббота – похмельное раскачивание до обеда, потом норм.
Когда мне необходимо было ехать в Барнаул, то вместо слабоалкогольной жижи приходилось покупать перцовку. Её я научился пить «из горлА», причём без закуски и запивона, для чего всегда брал с собой пустую пластиковую поллитровую бутылку.
И при этом я умудрялся готовиться к урокам и периодически ваять разной степени годности посты на Пикабу.
О том, как всё это закончилось, читайте завтра.
Содержание
- Как бросить пить: как я стал алкоголиком и перестал быть им
- «Как я жила с алкоголиком»: реальная и очень страшная история нашей читательницы
- Запой. Рассказ. Венедикт
- Венедикт. История о запое
- История моих запоев
- Один день жизни алкоголика в запое.
- Пять непридуманных историй о людях, которые бросили пить
- История первая. «Лет в девятнадцать я начала выпивать…»
- История вторая. Принцип анонимности
- История третья. «Добровольно сдался медицине»
- История четвертая. «Лечился и снова падал»
- История пятая. «Дальше – смерть»
- Капитальные перемены в жизни людей, которые бросили пить алкоголь в любом количестве
- Дмитрий Колезев
- Василий Семенов
- Алексей Пономарчук
- Анна Кирьянова
- Исповедь алкоголика: как я выжил
Как бросить пить: как я стал алкоголиком и перестал быть им
8-го августа 2006-го года был 45-й день как я бросил пить, в том смысле, что перестал употреблять алкоголь. Почему я это сделал, что к этому привело, почему и сколько я пил раньше, почему вообще люди пьют, как бросить пить и как жить счастливо без алкоголя — об этом пойдёт речь в серии статей «Как бросить пить».
Как я стал алкоголиком
Мое первое знакомство с алкоголем было в раннем детстве, когда мне дали понюхать, что же там такое дяди пьют. Помню, что мне это жутко не понравилось и вызвало недоумение: собственно, зачем? На свой десятилетний юбилей мне дали попробовать шампанское из рога. Мне этого хватило, чтобы: пошатнуться и упасть по дороге на кухню, ударившись головой о дверь, а на утро испытать радость больной головы. После этого я долгое время не употреблял ни водки ни других крепких спиртных напитков вообще. Иногда на день рождения или на Новый Год выпивал небольшое количество шампанского или вина. Свой первый день студента я хорошо отметил даже без пива. Тогда, в 2000-м году, я первый раз задумался о том, что радость общения можно испытывать и без алкоголя, и это происходит легко и естественно. Даже если находишься в комнании пьющих друзей, а сам не пьёшь — тебе весело и ты хорошо проводишь время. Так это и было. Так как не в алкоголе суть, а в радости общения.
Началось мое пристрастие к алкоголю с употребления водки во время похода на Березину после первого курса. Тогда, сидя в палатке и прячась от дождя, мы с друзьями распили бутылку просто за компанию, хотя планов на водку при подготовке к походу у меня не было. Это была небольшая доза, так, чтобы чувствовать в голове лёгкий балдёж без всяких негативных последствий. На этом поход закончился, однако не закончился не алкогольный опыт. Дальше пошло пиво, водка, пиво, водка, иногда вино. Важным этапом было событие на третьем курсе, когда из нашей группы ушли ребята, попавшие на военную кафедру. Среди ушедших был наш друг Ёхель — душа компании, который умело и весело организовывал вечеринки. Я и мой близкий друг Андрей решили, что теперь на нас лежит ответственность по организации всякого рода вечеринок и собраний (одним словом — пьянок). И мы начали каждую пятницу собираться и «тренироваться» в важном для вечеринки занятии — выпивать.
В этом был и плюс — несмотря на то, что мы вредили своему здоровью, понижали сознательность, беседы на кухне помогали установить более глубокий эмоциональный контакт. Разговоры про жизнь, откровения — все это имело место. Было место и интересным обсуждениям правильного употребления водки, т. е. как выпить больше и чувствовать себя лучше, чем лучше закусывать, как определить нужную для себя дозу, как лучше себя чувствовать на утро, если гулянка оказалась особенно «удачной». Так сказать, как выпивать «сознательно» :). Позже выработался навык очищения организма, который хорошо пригодился впоследствии при любом отравлении, не только алкогольном.
Помню, как почти каждый вечер летних каникул мы выбирались в город и пили, в основном пиво. Причем критерием качественного пива было колличество алкоголя в нём, по принципу «самое лучшее пиво — это водка». Такое регулярное употребление выработало привычку и зависимость — организм просто требовал алкоголь. Я уже не представлял хорошего расслабления и душевной компании без алкоголя, как будто мое счастье зависило от этого. Грустно, но правда. Если считать, что алкоголизм, это болезнь, при которой вырабатывается пристрастие к алкоголю, то за студенческие годы я стал алкоголиком. И единственный способ избавиться от этой болезни — бросить пить, так как тот, кто когда-то пил много, уже никогда не сможет стать «умеренно пьющим».
Как я бросил пить?
Что же происходит сейчас? С 25 июня 2006 года я не употребляю алкоголь ни в каком виде. В момент публикации этой статьи идёт 44-й день без алкоголя. Честно говоря, я чувствую себя замечательно, вчера, например, отлично провел время на свадьбе лучшего друга. Однако, пока рано говорить о том, что я полностью избавился от привычки.
Подобный эксперимент — отказаться от алкоголя, я проводил в мае-июне 2003-го года. Тогда мы с другом заключили спор, что сможем на целый месяц не употреблять алкоголь. Помню, какие усилия приходилось прикладывать, чтобы выдержать. Отдых на природе, горит костёр, шашлычки, разливают самогоночку, рука так и тянется — но я заключил спор, обещал, если проспорю — проставляю ящик пива. Я тогда так и не сдержался: сдав на отлично экзамен по предмету, который я знал слабо, мы вместе с другом на радостях побежали в ближайший ларёк и купили по бутылочке пива «Три медведя», тем самым оба стали должны по ящику пива друг другу. Кажется, мы по прежнему не проставились :).
Неупотребление алкоголя сейчас является естественным продолжением процесса, который начался ещё 19 января 2004-го года, когда я устроился на свою первую работу — специалистом по тестированию программного обеспечения на EPAM Systems. Первые недели работы были сложны и напряжённы, кроме этого продолжалась моя учёба на четвёртом курсе в Белорусском Государственном Университете Информатики и Электроники, поэтому я не мог просто физически себе позволить напиваться. Редкие попытки приводили к катастрофам, так как уже не было возможности отсыпаться до обеда и пропустить парочку лекций, как я это делал иногда раньше. Я по прежнему иногда употреблял пиво, а на выходных и во время отпусков водку, однако общее количество выпитого алкоголя начало существенно сокращаться. Женитьба, ожидание и рождение ребёнка стали следующим этапом.
Устройство на работу, семейная жизнь, ребёнок — это те условия, которые сокращали количество поводов выпить. А это и сокращало общее потребление алкоголя. Однако, когда всё таки удавалось отрываться — то старая привычка давала о себе знать. Пристрастие к алкоголю не исчезло сразу — просто внешние обстоятельства не давали проявляться. Т.е. борьба со внешними обстоятельствами не поможет избавиться от привычки, пока желание бросить пить не проростёт изнутри. Именно это и произошло весной-летом 2006. Это желание росло и развивалось, пока не переросло в эксперимент «Как бросить пить и жить счастливо без алкоголя» — третью фазу эксперимента «Здоровый Путь». Причина, по которой я решил бросить пить — это повышение сознательности, желание жить эффективно, интересно и счастливо. Свою роль также сыграла когда-то поставленная амбициозная цель прожить 144 года, главным способом достижения которой является ведение здорового образа жизни. И ещё мне в последнее время все меньше нравиться чувствовать себя зависимым от чего-либо, а алкогольная зависимость — одна из них. Просто глупо как-то делать что-то по инерции, что тебе не нравиться и о чём часто жалеешь впоследствии. Жить счастливо без алкоголя проще, чем с ним.
Ваш Михаил Субоч
«Как я жила с алкоголиком»: реальная и очень страшная история нашей читательницы
«Мы познакомились у друзей. Я была студенткой, он — недавним выпускником МГУ. Друзей я знала много лет, мы когда-то учились в одной школе. Обычная интеллигентная московская компания. Пели песни, пили вино — как и все, мне кажется. Он был красив, хорошо пел, остроумно шутил — душа компании. Мне было очень лестно, что он обратил на меня внимание. Роман закрутился быстро и развивался очень стремительно. Мы гуляли по городу, он пел мне „Битлов“, читал какие-то стихи, рассказывал истории про московские улицы. С ним было интересно и не скучно: яркий, умный и при этом мягкий и добрый. Я влюбилась без памяти, конечно.
Буквально месяца через три мы решили съезжаться. Каждый из нас жил с родителями, мы не хотели подселяться к кому-то из них, рвались начать свою жизнь, создать „настоящую семью“. Все было в новинку, все было прекрасно.
Мы сняли квартиру, съехались. Однажды проходили мимо загса, он в шутку предложил зайти, я шутку поддержала — подали заявление. Сколько мы были к тому времени знакомы, полгода? Может, чуть больше. Мне тогда казалось, что так и должно быть, что я наконец встретила „своего человека“, вон дедушка мой вообще через 2 недели после знакомства пошел жениться. И жил потом 50 лет в любви и согласии.
Сыграли свадьбу. После свадьбы к нам приехал его приятель из другого города, тогда я впервые увидела мужа очень пьяным. Но значения не придала, ну кто из нас не напивался?
Популярное
-
„Секс-резолюция“: какие обещания мы даем себе в 2020 году
Начали жить. Первые месяцы было очень хорошо. Где-то месяца через два после свадьбы я забеременела. Мы были счастливы, он баловал меня вкусностями, возил к врачу, прикрепил фотографию с узи над рабочим столом. При этом он выпивал, но меня это не очень беспокоило. Ну бутылочка пива вечером. Он же не валяется пьяный! Ну баночка коктейля. То, что он хоть что-то, но выпивал каждый день, меня тогда почему-то не очень смущало.
Где-то за два месяца до родов он ушел в первый запой.
Я оказалась к этому совершенно не готова. Всю жизнь я считала, что запои случаются с „деклассированными элементами“, это вон „ханурики под забором“ уходят в запои и „жрут водку“. А со мной, с моими близкими, с моими друзьями, в нашей среде этого произойти не может, потому что не может, точка. Мы образованные интеллигентные люди, наши родители — образованные интеллигентные люди, ну какой запой. Однако же это был именно он. Шесть дней мой муж лежал, пил и блевал. Больше он не делал ничего. Я не знала, как быть, поэтому послушно приносила ему „на опохмел“ (он говорил, что иначе умрет, что вот сейчас 50 грамм похмелиться и больше ни капли). Я приносила ему к кровати еду, которую он не ел. Не мог. Огромная, как дирижабль, со своим беременным животом ходила в местный универсам и покупала пиво, которое сама не пила никогда, сгорая от унизительного стыда. Я не могла заставить себя кому-то рассказать об этом, с кем-то посоветоваться: я растрезвонила всем друзьям и родным, что у меня идеальный брак, прекрасный муж и вообще не жизнь, а сказка. А тут такое. Постепенно он сам вышел из запоя — просто не мог больше пить. Я очень хотела забыть прошедшую неделю. И мы дружно делали вид, что ничего и не было.
Потом родился ребенок. Я писала диплом и работала из дома, ребенок спал плохо, мы тоже. Начали ссориться с мужем. Через пару недель он ушел в запой снова. Я пришла в ужас. Я не давала ему ни капли алкоголя ни на какой опохмел, а он все равно был пьян в дым каждый день. Когда он наконец протрезвел, дней пять спустя, я устроила скандал и „большой разговор“.
Он клялся и божился, что это — в последний раз. Что это просто напряжение последних месяцев. Я поверила. Но верить было нельзя. Так начался ад.
Наша жизнь шла по повторяющемуся сценарию: неделю он пил беспробудно, практически лежа, вставая только в туалет. Потом несколько дней не пил вообще, насколько я могла судить, но оставался полупьяным. Потом начинал пить понемногу через день. Потом каждый день. Потом опять запой. Такой бесконечный круг в 3−5 недель.
Я сблизилась с его старшей сестрой. Она рассказала мне, что на самом деле его отец — алкоголик, что его семья всеми силами старалась скрыть это от меня. Что муж мой пьет давно, и его семья затаила дыхание, когда мы встретились — на волне романтического счастья он почти не пил. Они только молились, чтобы я не узнала об этом до свадьбы, а потом давили на нас, чтобы мы родили ребенка (а лучше трех и как можно скорее). Что вторая его сестра съехала из дома в 17 лет — лишь бы не жить в квартире с двумя алкоголиками.
Я любила его, любила нашу дочь, и долгое время сама мысль о разводе казалась мне кощунственной. Он болен, говорила я себе, он несчастен, кто ж я буду, если брошу его в такой ситуации? Я должна его спасти. И я пыталась спасти. Где-то после третьего или четвертого запоя я стала настаивать, чтобы мы обратились к наркологу. Я слышала, что существует кодирование и зашивание, но не знала толком, что это такое. Но я точно знала, что алкоголизм — это болезнь, а значит, ее надо лечить. Почему после третьего или четвертого? Потому что я отрицала. Я пряталась от реальности. Я не верила, что все это происходит со мной. Я думала, что мне показалось. Что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но когда-то, чего не может быть, происходит в третий раз подряд, приходится признаться, что оно существует.
Я никогда не пила вместе с ним. Я была кормящая мать, правильная девочка. Мне даже в голову не пришло присоединиться к его пьянкам. Я искала выход. Сперва в интернете. Я читала статьи наркологов, я сидела на форуме, где были родственники алкоголиков. Там я узнала, что существуют специальные группы. Как „анонимные алкоголики“, только для родных. Призванные поддержать, не дать свалиться в созависимость, дать возможность выговориться. И я пошла в такую группу.
Группа состояла из нескольких унылых женщин и куратора. Тоже унылого. Первое, что сказал куратор, открывая группу — „Алкоголик никогда не перестанет быть алкоголиком“. А потом начали говорить участники. Было несколько простых правил: не перебивать, не критиковать и вообще не осуждать. Говорить по одному. Не требовать говорить от того, кто не готов. И женщины говорили. А я их слушала и внутренне заходилась в ужасе. Их родственники-алкоголики — мужья, отцы, братья, матери — не были отбросами общества. Они были обычные люди — из тех, кого я привыкла уважать. Профессор в каком-то институте. Инженер-железнодорожник. Учитель в школе. Даже врач. И все они пили.
Параллельно я искала нарколога. Девочки из группы поддержки относились к этой идее скептически. Им наркологи не помогли. Они рассказывали всякие ужасы (не уверена, что по своему опыту) про жуткие побочные эффекты зашивания и кодирования, как люди становились инвалидами или вовсе умирали. Но я была упорная. Я считала, что раз алкоголизм — болезнь, то нужен врач. Наконец по рекомендации нашла нарколога. Сперва поехала к нему сама. Первое, что он мне сказал — „Алкоголики бывшими не бывают, вы это понимаете? Алкоголик может не пить. Но алкоголиком останется навсегда“. Потом мы говорили, наверное, час. Он говорил то, что я и так знала: что для того, чтобы был результат, нужно желание пациента, что нужна его твердая воля, что если он не хочет — ничего не получится, хоть костьми ложись. И еще он сказал, что нельзя „зашивать“ человека, в крови которого есть алкоголь. Надо, чтоб хотя бы три дня он не пил.
И я стала уговаривать мужа зашиться. Умолять. Угрожать. Упрашивать. Шантажировать ребенком. Он говорил: „Да-да-да“. Но пил. И врал. У нас стали появляться заначки в квартире. Я прятала деньги. Он — бутылки. Я отбирала у него все, до копейки — он шел к гастроному и напивался с местными алкашами. Если не отбирала — он все пропивал, а мне говорил, что потерял или ограбили. И опять этот цикл: запой — несколько дней передышки — запой. Обычно на исходе запоя, когда ему было очень плохо физически, он соглашался зашиться. Но ни разу не выдержал три дня без капли спиртного.
Я хваталась за соломинку. В группе поддержки женщины часто делились всякими народными средствами, которые „точно помогут“. Однажды мне там рассказали про такую „панацею“: берешь, говорят, чайную ложку нашатырного спирта, растворяешь в стакане воды, даешь выпить залпом — и все, как рукой. Никогда пить не будет. Я пришла домой, рассказала мужу все честно. „Ты же, — говорю, — хочешь бросить пить? Но не можешь? А вот есть суперсредство. Выпьешь нашатырь и больше — никогда!“ Мы были юные и глупые. Он послушно взял у меня стакан и сделал пару глотков. Вытаращил глаза, страшно закашлялся, рухнул, как подкошенный. Пока я дрожащими руками набирала номер скорой, он очнулся, отобрал у меня телефон и сказал: „Если захочешь меня убить, найди способ попроще, что ли“. И пить, конечно, не бросил.
Я стала винить себя. Я же помнила его — веселого балагура — до свадьбы. Наверное, это я такая плохая жена, что он пьет. Я ходила в халате, я не красилась (напомню — младенец, диплом, работа), я не делала то и это. Я ела себя поедом. Я как-то забывала, что до встречи со мной он уже был алкоголиком. И что одну-две недели между запоями он продолжал быть душой компании. А что у нас там дома происходит — видела только я.
Примерно через год я все-таки признала, что надо разводиться. Пока ребенок еще маленький, не понимает и не повторяет за отцом. Я наконец позволила себе признаться, что я сделала все, что только могла придумать, и ничего не помогло. И что я разрушаю себя каждый день, что от меня прошлой — легкой на подъем, весёлой, красивой, уверенной в себе — осталась бледная несчастная тень, вечно заплаканная и чудовищно усталая. Мы поговорили и вроде обо всем договорились. Я просила только, чтобы он приезжал трезвым, когда будет навещать ребенка, больше ни о чем. Он уехал к родителям.
Я почти сутки рыдала, мне было ужасно жалко себя, ребенка, свою прекрасную мечту (как мне казалось, воплотившуюся в этом браке), своего мужа, который без меня совсем пропадет. На следующий день он вернулся и сказал, что жить без нас не может и готов попробовать все сначала. И я, конечно, его приняла. Мы даже сходили вместе к наркологу. Только ничего не изменилось: на следующий день муж напился снова. Я снова его выгнала, через неделю он вернулся опять. Мы пробовали „начать сначала“ еще трижды. После третьего раза он ушел в запой на две недели, я собрала вещи, ребенка и уехала со съемной квартиры к маме. Через некоторое время мы развелись через суд.
Первые полтора года после развода меня страшно накрывало. Я не могла даже смотреть кино, в котором герои что-то выпивали, мне становилось физически дурно. Я третировала друзей, чтобы они при мне не пили. Постепенно это сошло на нет. Года через три я даже смогла сама выпить бокал вина. Но я до сих пор точно чувствую этот запах — запах запоя и запах алкоголика: его не перепутать ни с чем, ни с последствиями бурной пьянки, ни с болезнью. Я иногда сталкиваюсь в метро с людьми — прилично одетыми, чисто выбритыми — и отшатываюсь, точно зная, что это оно. Передо мной алкоголик. И я чувствую страх. Однажды я подружилась с женщиной, у которой тоже был опыт жизни с алкоголиком, и она мне рассказала, что чувствует то же самое. Это — навсегда. Алкоголики бывшими не бывают. И жены алкоголиков, видимо, тоже».
Комментарий эксперта:
Сергей Шварацкий психолог, коуч
В средствах массовой информации часто печатают истории, выдуманные журналистом на коленке. Специалисту это видно по деталям, которые бросаются ему в глаза, но журналисту эти детали обычно неизвестны. Эта история правдива. Женщина действительно прошла через это.
Со временем ей пришлось понять, что алкоголизм — это болезнь. Точно такая же болезнь, как, например, гепатит В. И точно так же, как болеющий гепатитом не может «взять себя в руки» и выздороветь. точно так же и алкоголик не способен волевым усилием избавиться от алкоголизма. Принципиально не способен. Он может долго не пить. Он может не пить несколько месяцев или даже несколько лет, но — как только он выпьет первую рюмку, все вернется на место, и никакая сила воли тут не поможет.
Почему? Причина проста, и больные алкоголизмом выражают ее примерно следующим образом: «Я могу вечером принять решение бросить пить. Могу. Но завтра утром я просыпаюсь, и я не то чтобы не согласен с собой, вчерашним, нет. Я с собой вчерашним даже не знаком!» И это действительно так. В одном человеке как будто живут двое разных людей, и они друг с другом не очень знакомы. И переключателем между ними является стакан.
Самое печальное во всем этом следующее: естественно, близкие люди жалеют, что так оно все повернулось, и стараются помочь, как-то разобраться в причинах и найти специалиста. К сожалению, попытки эти в известной степени бессмысленны. Потому что уверенного понимания причин алкоголизма на сегодняшний день у мировой наркологии просто нет. Нет и гарантированно работающего лечения. Единственное, что иногда срабатывает — это искреннее желание самого алкоголика бросить пить. Его постоянные попытки это сделать. Плюс ему должно повезти. Плюс на это в любом случае уйдет действительно много лет. И поэтому, если вы хотите все же быть рядом с таким человеком и попытаться ему помочь, спросите себя честно: хватит ли у меня на это сил? Притом что результат никто не может вам гарантировать. shvaratsky.com
Подпишись на новости!
Подпишись на новости и будь в курсе самых интересных и полезных новостей. ОК Я соглашаюсь с правилами сайта Спасибо. Мы отправили на ваш email письмо с подтверждением.
Запой. Рассказ. Венедикт
Венедикт. История о запое
Дожил почти до 40-ка, многое в жизни с алкоголем связано. Были и просто выходные выпивоны, запои 1-2 недели, даже больничка была. Выходил по разному, с капельницами, на сухую и на понижении. С возрастом стал предпочтительней последний вариант, когда совсем плохо, то капалка.
Вхожу в штопор пару раз за год, оправдываю себя перезагрузкой системы (мозгов). И сейчас, бухал конкретно дней 9, с пятницы по воскресенье следующей недели. Благо, на работе отгулы на недельку начальник дал, я признался сразу, что в прострации и он, так сказать, вошёл в положение.
Пил в основном коньяк, думаю 0.7-1л в сутки входило в тело, поначалу с закуской, да и просто аппетит был. Через пару дней как всегда, еда сводится только к закуси, а это помидора-яблоко на пол литра. Далее по сценарию, ссоры с женой, мать пришла, только огонь продлила и т. п. Но мне то все по боку, влил пузырь и в танки гонять.
В четверг начал осознавать, что к понедельнику можно не выплыть, а работу терять очень как то не хочется. Начались шугняки, ПА, на ночь пузырь уже не заглотишь, а по другому спать не получается уже, короче стандартный ппц. Сна нет, выпить хочется, выплывать необходимо, замкнутый круг блин.
Начал снижать дозу в перемежку с аптечкой, днем пару чекушек, вечером донормил, фенибут, карсил, аскорбинка, афабазол. Ведь понимаю, что половину этого с алкоголем нельзя, но мозги то разжижены, только хуже, паника, страх, только танки отвлечься помогали, жена в субботу сказала, что уже вторые сутки играю.
Ночью пробую лечь, глаза закрываю, игра продолжается, плюс не уснуть никак, только вырубать начинает, просыпаешься, типа от остановки дыхания, спать страшно. В воскресенье даже не помню сколько выпил, 250 утром и днём ещё одну, в понедельник на работу же, энтеросгель, опять таблетки и много жидкости, кое как вырубился часа на три, с мультами соответственно.
Утром, все тело, как танком переехало, мозги почти не варят, но пора на работу. Кое-как побрил опухшую морду лица, искупался, одел чистые вещи, вызвал такси, сам за руль не получится, страшно дорогу пешком перейти. Начались рабочие будни, еле почту разгреб за неделю, шугняки продолжаются, кажется, что от меня запахи, как от бомжа и все коллеги смотрят на меня и матерят, меня ещё и потряхивает, голова подергивается, короче жесть.
Понедельник вечер 250, вторник 100, аппетит появился, сон так себе, голова ватная, работы овермного. В среду вечером хотел пойти сотку накатить, но решил, хватит. Пришёл домой, и тут меня давление накрыло 165/120, препараты от гипертонии в доме имеются, принял, пролежал, начало отпускать.
Но на следующий день на работе то же самое, вечером дома тоже, думал кони двину, начал загоняться по поводу отека мозга, инсульта и прочего. Только хуже, толь гипертония на фоне ПА, то ли наоборот, а может все вместе, голова не варят, координация нарушена. Еле доработал неделю, на выходных вроде отпустило давление.
В общем, первый раз такое, что бы неделю отходил и с такими симптомами, думаю нефигово я систему перезагрузил, чуть синий экран не схватил. Уже 2 недели практически не пил, так вечерком в гараже пару раз по сотке вискаря, больше пока не хочется.
История моих запоев
Добрый день. Моя история ничем не отличается от большинства историй. Я алкоголик который в очередной раз решил завязать навсегда. Затрудняет то, что я пил запоями. А между запоями каждый день пивко. До 25 лет я пил и контролировал ситуацию, спокойно мог выпить рюмки три за ужином и остановиться на неделю. В холодильнике всегда стояла водка и никто ее от меня тогда еще не прятал.
Крутое опускание на дно началось, когда у моей первой жены спился и умер отец. После этого она абсолютно не приемлет когда пьют при ней особенно я, ее муж. Она попросила чтобы я не пил по возможности никогда. Один раз я захотел выпить, купил бутылку и принес домой, и которая была успешно разбита женой. К счастью не об мою голову.
Надо сказать что я по натуре лидер и мне это не понравилось произошел скандал. После этого я стал выпивать тайком, то закрывшись в туалете, то в машине, причем выпивал сразу грамм 250-300, зная что при жене я выпить без скандала не смогу. Но отходняков не было, видимо организм молодой справлялся. Несколько раз я напивался более сильно если приходил раньше нее с работы. В итоге через три года мы расстались. Первую жену я пропил. Из дома она меня выгнала я поселился в общаге у друзей. Я очень коммуникабельный человек, еще и на гитаре играл и пел неплохо (хотел свою группу создать). В общежитии я прожил полгода и каждый день находились желающие со мной выпить. Потом я влюбился, женился и не пил месяца два (пару другую рюмок в гостях я не считаю).
Второй нырок на дно произошел когда я стал заходить в спорт бар туда приходили очень интересные и разноплановые люди. Я ходил туда почти каждый день стоял до закрытия и частенько напивался так, что еле доходил до дома и сразу ложился спать. Проблем со здоровьем не ощущал а с женой да. Она от меня ушла три года спустя. Я сьездил на родину там прошел курс лечения (прокапывание и таблетки для печени) почистил кровь и вернулся. В бар я больше не ходил. Стал пить дома через год начались первые запои два три дня подряд. Плюс отсутствие домашней пищи готовить для себя одного я не хотел. начались проблемы на работе. Потом был рекордный запой в двадцать дней. После которого начался жутчайший отходняк и я поехал в больницу прокапываться. Попал в кардиологию меня прокапали накачали какими то транками и я провел там три дня положили меня в коридоре так как мест в палатах не было.
Через три дня ночью начали умирать люди за ночь умерло три человека. Так как спал я в коридоре все это проходило почти на моих глазах. Бегали врачи стонали женщины одна старушка крупных размеров умерла прямо в коридоре и там просидела до утра укутанная простыней и привязанная скотчем к креслу. Она не проходила в дверной проем и ждали специалистов службы спасения которые потом расширяли дверной проем и вывозили ее на подьемнике. Под окно жутко выли собаки. Все это в тусклом свете ночного освещения вкупе с депрессией и гоном. Меня так напугало что наутро я сбежал. Выпил дома корвалол и лег спать. Потом я опять прошел курс лечения в больнице на родине. Было это год назад. С работы уволили.
За крайний год у меня были еще три или четыре запоя дней по шесть. Но ко мне вернулась жена и у нас получилось родить дочь. Пока она лежала в роддоме я пил так как посчитал это поводом. Последний запой случился 9 дней назад и длился он семь дней. Сейчас второй день отхожу. Вчера шаря по интернету в поисках рецепта от похмелья наткнулся на ваш сайт и был поражен как много интересных людей здесь зарегистрировано. Это было первое место за все годы где спокойно и с пониманием отнеслись к моей проблеме и где я честно могу сказать что я алко.
Хотелось бы бросить совсем. Потому что контролировать свое пьянство я не могу. Стыдно на дочь дышать перегаром и перед умницей женой. Думаю что бросить будет совсем непросто а может и невозможно. Почитал несколько тем многие срываются. Очень рад был за Александра из Перми пока не дочитал до конца желаю тебе Саша все таки бросить пить совсем как ты этого и хотел. Каждый удачный пример дает надежду и силу для остальных.
Ну и просто не хочу помереть.
Рассказ получился немного грустным и длинным так как второй день отхожу и первую ночь не сплю.
Спасибо всем кто дочитал до конца
Один день жизни алкоголика в запое.
Иногда запои случаются слишком длительные и оттого вдвойне тяжелы. Один день такого запоя я постарался описать. Пусть тот, кто очень любит выпить, но ещё не допился до такой стадии, как описано в рассказе, подумает и не повторяет чужих ошибок.
Раннее утро.
Сны..Они такие странные, когда ты долго пьёшь.
Совершенно трезвый человек, возможно, посчитал бы их кошмаром, но в запое кошмар может быть только один. Именно он мне и снился уже которую ночь. Мне снилось, что я проснулся, и у меня нет водки.
Сны в запое очень подробные, совершенно путающие реальность и грёзы. Ты открываешь бутылку, берёшь стакан, наливаешь, ощущаешь запах, видишь цвет, потом второй план сменяет первый, ты постепенно начинаешь догадываться, что ты на кровати, но тебе очень нужно выпить, а водка всё дальше и дальше и ты начинаешь понимать, что уже утро, и мучительно вспоминать;
— Водка есть или нет? Должна же быть! Не может быть, что её нет! Я же всегда страхуюсь на утро. Должна быть! Под кроватью нет, под подушкой нет..значит нет!
Паника стала подниматься откуда-то из середины груди.
-А вдруг денег тоже нет?!
лихорадочно стал выворачивать карманы, дрожащими от слабости руками.
-Пятьдесят, шестьдесят, пятнаха, ещё пять…Сто сорок! Есть! Надо ехать, пока есть силы. Через час станет совсем худо. Надо ехать, пока сердце ещё не сообразило, что ничего нет. Пока не остановилось, как у многих уже.
Взгляд на часы, пять утра.
— Это государство! Ещё месяц назад можно было спокойно взять водку ночью совсем рядом с домом. Накрыли лавочку. Теперь ехать через пол города. Здесь тоже где-то ещё есть, но там только для своих. А где их сейчас возьмёшь,своих-то.. Думают, раз запретили водкой ночью торговать, так все пить перестанут! Фиг дождётесь! Только я штук пять точек знаю, а уж полные синяки вообще где угодно найдут.
Ополоснуть лицо.
-Вот чёрт! До чего рожа опухшая, глаз не видно.
Попил воды, пока лезет.
-Говорят при запое обезвоживание, надо ещё попить.
Кое-как оделся, натянул ботинки.
-Ключи. Сигарет есть немного. Хорошо! Потом захочется курить.
Грохот дверей лифта показался оглушительным.
-Интересно ходят уже маршрутки или нет ещё? На троллейбусе помру, пока доеду. Ё-моё,как же хреново! Надо быстрее, пока могу!
— Чёрт! Фу! Собака, напугала!
Прошёл на остановку.Уже стоит группа людей, едущих на работу. Пара знакомых лиц, возможно соседи.
— Всё равно! Встал подальше, не до них. Минуты кажутся вечностью, а транспорта всё нет. Не дай бог тряханёт прямо на остановке! Как стыдно-то будет! Да о чём это я? — всё равно, что мне до них? Им на меня всё равно, ну и мне тем более. Едет! Хоть бы место было сидячее! Могу стоя не доехать. Есть сзади, туда! Чёрт! Что же так дёргает от малейшего шевеления? Со стороны смешно наверное. Да и шут с ними! Что мне до них!
Еду. Считаю остановки.
— Когда же! Подремать бы да сразу мутит. Когда же! Дойти, сразу стакан и отпустит. Хоть легче станет, можно будет уже подумать, что же с этим делать всем. Когда же! Закуска есть вроде, брал же пару пряников. Где же они? А. Вот! Всё и стаканчик тоже.Всё на месте, когда же! Может по дороге прихватить Витька, у него пенсия должна была уже быть. Что эти пол-литра — голову поправить, а потом? Надо позвать Витька, а там разберёмся. В городе деньги найдутся, надо только сейчас выпить, а то подохну. Хоть грамм триста, чтоб сердце заработало, тогда сегодня точно ничего не случится, даже если больше не найду. Чёрт! Осталось немного! Раз,два,три остановки. Быстрее бы! Может тут выйти? Если срезать дворами, то я ненамного позже автобуса дойду до конечки, зато по свежему воздуху и если упаду, так хоть не на людях. Ещё остановку потерплю и выйду.
Кое как доковылял до Витька.
-Тоже больной и пенсия есть ещё? Отлично! Пошли! Да есть чем закусить, а воды на колонке наберём! Пошли быстрее!
Значит сегодня живу, надо только опохмелится. Чёрт! Как же хреново!
Да!
У меня на пол-кило,у Витька тоже. Идём к водочному барыге неподалёку. По дороге набрали воды в валяющуюся на асфальте, пластиковую бутылку. (предварительно хорошенько отмыв и сполоснув, мы же не совсем …!)
У барыги в подъезде, топчется небольшая очередь в тройку таких же трясущихся страдальцев.
Брезгливо отвернув лица, бочком, спешат на работу цивильно одетые, но очень несчастные, соседи нелегального «винмаркета.»
Обрюзгшая рука лениво взяла деньги. Шнырь-помощник мигом подскочил-
-водочки? Коньячку? Спирта?
-Водки. Две по пол литра.
Выходим из подъезда.
Тревога прошла, как не бывало. На сердце радостно! Нетерпение, предвкушение, ожидание..
Не сговариваясь и не вступая в диалоги, целеустремлённо движемся в нужное нам место, бревно, под раскидистым огромным деревом, закрывающим со всех сторон, оставляя лишь вид на тихую гладь водохранилища и зелени вдалеке, на том берегу.
Присесть на брёвнышко сил пока нет, надо спешить выпить.
Как всегда,в такие моменты начинает нещадно трясти руки. Стаканы падают с бревна, пробка не хочет отворачиваться.
-Палёнка ёпть!
— Первую по пять капель, а то всё равно не пойдёт!
-да знаю без тебя.
Опрокинули.
Затолкнули рванувшуюся обратно химию водой с кусочками пряников. Медовые — они пахучие! Самое то!
Помолчали. Вроде провалилось.
-Вот теперь давай по сто грамм. — говорит мой товарищ.
Наливаем по настоящему. Слегка трясёт, но нервы уже приходят в норму, почуяв близкое избавление от мук.
Тихие звуки льющийся водки, пряник. Хорошо!
Я почувствовал, как отпускает все мои члены невыносимый кошмар всего происходящего.
Почувствовал лёгкое дуновение ветра на щеке и ещё неявное тепло утреннего солнца.
Окно в жизнь
Мир изменился. Наполнился шумом листвы в кроне дерева, по глади воды плавали речные чайки. Мир наполнился.
Наполнился воспоминаниями, желаниями, горькой правдой о утерянном, о том, что уже не изменить.
Всё это время рядом что-то бубнил мой товарищ. Про козла соседа, про убитую по пьяни братву, про то, что я слышу каждый день в этот момент, когда слышать совсем не хочу.
Хочу думать. Хочу вспоминать. Хочу вспомнить и придумать! Придумать хоть что-то, пока идёт этот недолгий миг превращения мяса, обратно в человека. Ведь он недолог и становится всё короче и короче. Пока не пропадёт совсем.
-ну давай!
перед моим лицом мотался наполненный стакан и кусок незаменимого пряника. Что же!
-давай!
тостов тут не бывает. Точнее, редко.
-За недавно усопшего с похмелья, очередного товарища, не дожившего и до сорока!
-За нас с вами и за фиг с ними!
-Чтоб хорошо пошло!
Да и всё, пожалуй. Никакие праздники, никакие дни рождения и новые года, не интересуют уже давно.
Тепло разлилось по телу живой водой. Заиграла кровь, запели, обретающие старую силу, мышцы.
Я снова почувствовал себя сильным, смелым, умным, как было годы назад. Закурил, и потягивая сизый дымок, в расслабленной наконец, голове, потекли воспоминания о потерянных местах работ, о загубленной личной жизни, о родителях, которым добавил седины..
И как будто бы не виноват нигде, и зла не хотел, и работал исправно, и семью любил, и родителей уважал.
Так отчего всё так теперь?
Кого не вспомнишь из детства, из армии, да и теперешних, — все цветут и пахнут, как лавровый лист! Отчего? Где ошибка была? В какой момент? Что неправильно-то?
-Витёк наливай!
В чём моя беда, не понятно! Кому-то дорогу перешёл? — Вроде нет. Тогда что за хрень?
-давай!
Выпили. Закурил. Без мыслей, просто так пустить дым. Вторая бутылка кончается, надо где-то искать ботву. Сейчас-то поправились, но весь день впереди.
Оставалось где-то грамм по сто, состояние было нормальное и потянуло расслабиться. Мы прилегли на мягкой, свежей траве, в тени листвы дерева и потихоньку переговаривались ни о чём, покуривали, вспоминали былое..
Я проснулся от отрывистого шума мотора где-то вдалеке. Похоже кто-то работал бензопилой.
В голове шумело, но состояние было неплохим. Глянул на бутылку — всё на месте. Рядом зашевелился Витёк.
-*ть!! Руку отлежал!
Отряхнулись, молча разлили по сто и выпили. Закусили сигаретами, пряники закончились.
Потягивая дымок, я думал, что делать дальше. Сдаться врачам?- Неохота. Бросить самому? — пора бы, да вот..
Я стряхнул мерзкие воспоминания.
-Витёк!
-Чего.
-У тебя на карте ещё пенсия-то есть?
— Не знаю. Может осталось чего.
-Ну так пошли! Что мы сидим?
Не особенно торопясь, мы отправились к ближайшему терминалу. Было без четверти шесть. День прошёл незаметно, но каков будет вечер, мы ещё не знали.
Удача нам улыбнулась и он не успел ещё пропить всю пенсию! Мы взяли по пол литра на вечер каждому и, на радостях, по банке коктейля, отметить удачное завершение операции.
Проглотили коктейль, покурили и попрощались. Я поехал домой. В автобусе я даже немного вздремнул, чувствуя во внутреннем кармане куртки прохладу бутылки, моей опоры и гарантии нормального вечера.
Дома я первым делом, как всегда, включил компьютер. Пока он грузился, почистил мандаринку, хлопнул пятьдесят и вышел в интернет.
Листая страницы поболтал с виртуальными друзьями, послушал музыку на ютюбе и взялся смотреть какой-то фильм. Какой? — да неважно! Когда есть початая бутылка и мандарин, то жизнь не так уж плоха.
Немного покачиваясь, я запихнул остатки водки, грамм пятьдесят, под кровать. Сон будет глубоким, но быстрым, зато утром будет чем подтолкнуть уставшее сердце.
Был второй час ночи.
Это был один очень неплохой день жизни алкоголика в запое.
То, что может последовать за этим — Первый день после запоя.
а также — Реальные случаи белой горячки.
и Белая горячка(алкогольный делирий)
Пять непридуманных историй о людях, которые бросили пить
История первая. «Лет в девятнадцать я начала выпивать…»
Родители мои были порядочные и честные люди. Разговоров о вере никогда не было. Что отец был крещен, я узнала через двадцать пять лет после его смерти. Меня не крестили. Окончила школу. Были беспорядочные связи с мужчинами. До замужества сделала два аборта. Через некоторое время родила дочь. Сразу после ее рождения снова стала делать аборты. С мужем разошлись. Потом снова вышла замуж. До тридцати лет сделала одиннадцать абортов. Прости, Господи, многогрешную рабу Твою Нику и помилуй по Твоему неизреченному милосердию и человеколюбию. В тридцать лет я стала бесплодной. Жизнь со вторым мужем тоже не удалась. Мою дочь растили в основном родители. Я уже давно работала на заводе. Было много случайных и постоянных связей с различными мужчинами.
Лет в девятнадцать я начала выпивать. И так, незаметно для самой себя, я шла к алкоголизму. Компании, подруги, друзья, застолья, рестораны, мужчины… Тут остро встал квартирный вопрос. Я вышла замуж в третий раз из-за жилья. От мужа я быстро отделалась. Жила, тварь, как хотела и с кем хотела. Пила. Меня увольняли за прогулы с одного места, я устраивалась на другое. И всё больше и больше пила.
Дочь подросла, окончила школу, пошла учиться, затем работать. Из-за моего пьянства дома были постоянные скандалы. А я всё пила и пила и незаметно для себя спивалась. Преступала заповеди человеческие и Божии. Могла украсть, богохульствовала, сквернословила. В Бога не верила. Но Господь Вседержитель и Матерь Царица Небесная не отвернулись от меня. У меня родился внук. Через два года после его рождения дочь с внуком приняли Святое Крещение.
Я продолжала жить греховно и стала выпивать еще сильнее. Сплю. А продолжение снов – наяву. Разговариваю со знакомыми, с дочерью, с внуком. Вот они – и нет их, а я их вижу. Но это только начало. Короче, начинается, как считают, «белая горячка». Дочь хотела положить меня в больницу, но не решилась.
В ушах слышались стуки, голоса, смех, разговоры в два-три часа ночи. Встаю, проверяю: ничего нет. Однажды сижу, звоню по телефону и вдруг вижу: сквозь плотно закрытую дверь пролезает черная кошка, заглядывает мне в глаза и исчезает. Я ее больше не вижу. И всё время чувствовала толчки в бока, в спину. Ни сидеть, ни лежать долго я не могла. Мне было очень страшно. Почему-то казалось, что в квартиру забежал котенок. Пытались поймать его с соседкой, а он от нас убегал, и шторы колыхались от его прикосновения. А однажды зимой из дивана вылетел шмель. С дикой злобой прожужжал и опять влетел в диван.
Все думали, что у меня «белая горячка». А когда ночью ходила в магазин за водкой, от меня расходились три тени. Я всё рассказала знакомой. Она мне сказала одно слово «бесы» и посоветовала сходить к «бабке», но я не пошла. Я уже давно не могла нормально спать, и упросила ее остаться ночевать. Мы с ней напились, и она сразу уснула. А со мной начался такой ужас!
Лежу, в голове стуки, крики, смех, и думаю: «Ну всё, конец мне». И вдруг в голове как будто щелкнул «Полароид» и перед глазами фотография моего лица: слюни текут, беззубая, невменяемая. В квартире мы двое: я и спящая соседка. Слышу, как со мной разговаривают какие-то люди, но о чем – даже не могу вспомнить. Они о чем-то просят, но на мои вопросы не отвечают. Мне стало очень страшно. Я вышла на лестничную клетку с бутылкой вина. Меня стали звать домой назад. Я не пошла, а заперла дверь на ключ. Меня продолжали звать. Господи! Помилуй! И вдруг я увидела, как дверная ручка сама собой повернулась на триста шестьдесят градусов и дверь открылась. Не помню, испугалась ли я или нет. Но в три часа ночи зимой я побежала к соседке за святой водой. Она мне дала очень немного. Так я, скверная, окаянная тварь, неверующая, бессознательно искала Божией помощи. Окропила в коридоре этой водичкой и встала на это место. Голоса тут же прекратились.
Мне было очень плохо. Это была не горячка, а мои грехи. По квартире метались тени, слышались смех, голоса. Меня всю толкало. На другой день я собралась и уехала к матери. Но и там я не находила себе места. Однажды утром встаю, а в голове мысль: «В церковь. Надо освятить квартиру». Но пришла я в церковь только дня через три. Что-то меня задерживало, не хотелось.
В церкви я никогда не была и пошла в близлежащий Николо-Кузнецкий храм. Подошла со своей проблемой к женщине за свечным ящиком, она мне сказала, что надо подойти к священнику. Я так и сделала. И всё ему рассказала. Он мне тоже сказал «бесы» и принял всё это как исповедь. Договариваемся об освящении квартиры. Потом он спрашивает меня: «Все ли родные у тебя крещеные». Я отвечаю: «Батюшка, я сама не крещеная». Он мне говорит: «Прими крещение, тогда и разговаривать с тобою будем». В тот день можно было окреститься, но мне стало плохо, и какая-то неведомая сила увела меня из храма.
Крестилась я только спустя два дня. Я ничего не знала, даже не знала, как надо осенять себя крестным знамением. Надели мне на шею крестик, но ко Святому Причастию в этот день не допустили. На следующий день в храм я почему-то не пошла. Мне говорили, что надо соблюдать пост, но я не очень понимала, что это такое. После крещения на моих ногах зажили трофические язвы, которые я безуспешно пыталась лечить около трех лет.
Позже я причастилась. После принятия Святого Крещения Господь даровал мне прощение и спасение. Но я, тварь, ничего не поняла. Не поняла, что нельзя напиваться, как свинья. Под руководством своего духовника начала читать молитвенные правила. Не пила ровно неделю. А потом сорвалась – снова запила. И будучи пьяной, молитв не читала. Не осознавала того, что по Божиему милосердию и человеколюбию получила прощение грехов и исцеление души. Ни разу, даже внутри себя, я не сказала Господу спасибо, каюсь, что всегда была неблагодарной свиньей. Духовник просил меня хотя бы понемногу поститься. Но я ничего не хотела делать неудобного для себя. Духовник всё время звал меня в храм Божий. Но я снова сорвалась и запила, а когда опомнилась, то с большим трудом заставила себя приехать в церковь на исповедь.
Батюшка наложил на меня епитимью: не пить месяц. Ровно столько я и смогла продержаться. А потом всё началось сначала. 25 февраля того года начался Великий пост. Мой духовник снова просил меня бросить пить и хоть немного поститься. Я не понимала или не хотела ничего понимать. Продолжала пить.
И тут начался такой ужас, что страшно вспоминать даже сейчас. Сходила я в храм на вечернюю службу. Пришла домой очень спокойная. Вдруг мне стало как-то нехорошо. Потом еще хуже, появились какие-то видения. Всё время звенело в ушах. Вдруг раздался треск, как будто пытался прорваться телефонный абонент из другого города. Мужской голос сказал мне в ухо: «Будь осторожна». Я в ужасе бросилась к иконам, но не смогла прочитать даже «Отче наш». В голове была пустота.
Потом пошла на кухню. Я уже точно не помню сейчас, в какой последовательности всё это произошло. Была ночь. Великий пост. Вдруг сама по себе распахивается запертая створка окна. На десятый этаж поднимается снизу серый вихрь и в окно зигзагом влетает что-то типа молнии, у двери ванной комнаты она исчезает. У меня зашевелились волосы на голове. Я бросилась в комнату к иконам, упала на колени. В голову не приходила ни одна молитва. Читаю молитвослов и чувствую, что сзади есть кто-то или что-то. Чувствую у себя на шее ледяное дыхание этого «чего-то». Очень хотелось оглянуться. Это необъяснимо. Божия милость безгранична. Господь дал мне силы не оглянуться. Мне было жутко. Вдруг я вся содрогнулась. Было такое впечатление, что из меня что-то вышло. И в тот же миг я почувствовала облегчение, затем силы оставили меня.
От пережитого ужаса я не могла оставаться дома и поехала к дочери. Думала, убегу. Но нет: толчки, видения и ко всему – телефонный звонок. У дочери к телефону я никогда не подходила. А тут бегом побежала. Глухой женский голос назвал мое имя. Я бросила трубку, перекрестилась, помолилась и легла спать. Но уснуть не могу: толчки в спину, как будто кто-то возится внутри дивана или под стулом. С большим трудом задремала. Разбудил меня голос духовного отца, звавший по имени. Вернулась снова домой. Страх не оставлял меня ни на минуту. Даже спиртное не действовало на меня так, как раньше.
От страха я поехала к матери, полагая, что там мне станет легче. Шла первая неделя Великого поста. Господи! Помилуй! У матери два дня не пила. Ей было плохо от моего присутствия. Вечером я решила подмести пол, а отовсюду выкатываются шарики – видения. Я решила немного выпить на ночь для успокоения. И сразу же услышала голоса, веселье, как будто гуляет где-то недалеко шумная компания… Вроде бы ничего этого нет, а я слышу. Вдруг под окном остановилась машина. Из нее выходит компания. Чувствую, что сейчас придут за мной. И точно, в подъезде топот ног, а входная дверь не стукнула. Поднимаются по лестнице и стучат в квартиру. По Божией милости я не подошла к двери. А перед глазами стоит ОН – с рожками, во фраке, в белой рубашке, в окружении девиц.
Упала я перед иконами Спасителя и Матери Царицы Небесной на колени, припала к святыням сердцем и душою и кричу: «Помогите, спасите, не дайте погибнуть».
Мать испугалась, подумала, что у меня началась «белая горячка». А я ей говорю: «Мама, молись Богу за меня. Пришли за мною. Не отдавай им меня». И она молилась вместе со мной, а ведь тогда она была еще не крещеная. Тогда я не знала, что всё это из-за спиртного. На коленях перед иконами я дала обет: не пить и даже не нюхать ни вина, ни водки, ни пива до конца дней моих; поститься как положено. После этого я немного успокоилась и уснула на плече у матери.
Утром поднялась ослабевшая, но обновленная. Потом купила икону Божией Матери «Неупиваемая чаша», перед которой молятся об исцелении от недуга пьянства. Как я могла раньше жить без веры? И еще я знаю – это дано мне свыше – что если я выпью, мне конец. Один или два раза я хотела поднести рюмку ко рту, но не смогла. Мне опять было очень плохо.
И вот Господь послал мне радость. Я молилась о матери и она – почти в 85 лет – приняла Святое Крещение. Я не знаю, сколько времени мне еще отмерено, но до конца дней моих буду раскаиваться и просить прощения у Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы за то, что жила вне Церкви и не по Закону Божиему!
История вторая. Принцип анонимности
Я пил, наверное, всю свою сознательную жизнь. И, оглядываясь назад, пытаюсь понять – почему не пришел в церковь раньше? Почему я пришел к Богу только на закате своей жизни? Может быть, из-за того, что с детства, в закоренелые годы социализма, материализма я воспринимал Бога как нечто наказующее, карающее? Я всегда слышал: «Бог тебя накажет!», «Кара небесная настигнет тебя!» А если приходил в церковь, то для меня это было пыткой. Там – строжайшие запреты и неукоснительные правила во всём. Да, всё здесь величественно, красиво. Но ты (т.е. я) – тварь дрожащая, недостойная, пшёл отсюда…
И вот только на группе анонимных алкоголиков (АА) примерно через год ко мне пришло диаметрально противоположное понимание Бога. Как озарение! Бог – это, в первую очередь, Любовь. Он всепрощающий и всепонимающий Отец. Это озарение, как вспышка, пришло внезапно. И под впечатлением от этого всего я нахожусь до сих пор. Я понял, что никогда в жизни не ощущал настоящей отцовской Любви, которая защитит, спасет, поймет! Я просто не знал, что это такое. Осознав это, я и пришел в первый раз на исповедь в 48 лет. Я пришел к Отцу!
Который любит и поймет! Ему я смог покаяться!
Почему именно АА? В первую очередь, меня, неискушенного, поразила атмосфера неосуждения и понимания! Впервые я очутился в такой атмосфере. В АА категорически нельзя оценивать поведение, слова, личность другого человека. На первых порах сколько раз меня останавливали: «Сергей! Пожалуйста! Говори о себе! Не надо оценивать других людей, общество, политику, государство! Только ты и твои переживания, чувства». Это был крутой поворот в моем сознании. Если ранее в моем питии виноваты были и жена, и теща, и тяжелая жизнь, и чиновники, и Ельцин, то вот это переключение на свой внутренний мир помогло мне увидеть совершенно другие причины моей болезни.
Я сейчас вспоминаю, что я говорил в первые месяцы хождения на группы, и мне становится смешно. Такой тип, полный гордыни, апломба и «крутости», я старался поразить всех своим интеллектом, специально готовился к группам, цитировал классиков. Я старался не делиться своим опытом, впрочем, которого в тот момент еще и не было, а доказать, какой я умный и знающий. И меня никогда и никто не имел права остановить или перебить (это не положено, за исключением случаев, когда в своем выступлении я начинаю оценивать других). Все сидели и молча слушали мой бред, а под конец аплодировали и благодарили за мое «выступление».
Да, сейчас мне смешно. Но когда я вижу новичка на группе и слышу, что он говорит, вижу в нем себя четыре года назад. И какую бы он «пургу» и «чушь» ни нес, я его не остановлю и не перебью – я его выслушаю!
Еще меня поразило полное отсутствие какого-либо диктата в отношении меня. Я волен во всем: ходить или не ходить на группы; свободен выбрать, на какую именно группу сходить; говорить что-либо или молчать; кидать в шляпу «десятку» на чай или нет. Работать или не работать по программе. Удивительно, но в АА нет руководителей или контролеров. Есть ведущий собрания, у которого нет никаких прав, а только обязанности. Есть председатель группы, который обязан обеспечивать организацию деятельности группы. Члены АА не платят ни вступительных, ни членских взносов.
И последнее – самым для меня важным явился, наверное, все-таки великий принцип анонимности. Только благодаря ему я смог раскрыться и открыть себя Богу и могу откровенничать. Я могу быть искренним, и если меня ударят – «Алкаш, пропойца, куда ты со своим рылом!» – этот принцип меня защитит!
Когда пьющий человек отвержен и чувствует себя изгоем и кругом виноватым, то для него единственный путь – закрыться от всех в своем узком внутреннем мирке и заливать свое горе водкой. И не достучаться до него ни проповедями, ни наставлениями. Я уверен, Господь говорит с нами посредством других людей, и как же Он может передать Свою волю и Свои Откровения человеку, который закрыт от всех глухой стеной отрицания и вины.
На группе же АА человек попадает в атмосферу открытости и взаимопонимания. И не сразу, а постепенно алкоголик начинает понимать, что он не одинок в своих бедах. Что люди, которые рядом, испытали или испытывают то же самое, что испытывает он. На примере других и опыте других он начинает понимать, что ЕСТЬ ВЫХОД! Человек раскрывается, и тогда Бог приходит к нему. Это мой личный опыт!
Насчет «умеренных пьяниц» – это еще одна отговорка, еще одна «зацепка» для спивающегося человека. Кто из нас не говорил: «Я не алкоголик, я просто пью, потому что жена ушла (на душе тревожно, люди-сволочи меня не понимают, или просто холодно и пью для согреву), захочу и брошу пить, не буду пить». Я так говорил лет пятнадцать! Кстати, так говорит и самый последний пропойца из канавы. И это, наверное, самое сложное – признать, что я зависим от алкоголя! Что он мной управляет! Что он мой главный враг, который к тому же сильней меня!
Если человеку еще нравится пить и он получает от этого удовольствие, то здесь трудно чем-либо помочь. То есть я не знаю – как! Если же он страдает и у него есть желание бросить пить, то, мне кажется, в этом случае очень много зависит от окружающих, от близких. Мне очень помогло осознание того факта, что алкоголизм – это не порок! Что это болезнь! И отношение со стороны моего окружения ко мне не как к порочному, а как к больному человеку.
Если образно сказать, то я – алкоголик нахожусь в скорлупе своих страхов и обид. Я закрывался от мира и окружающих, чтобы, не дай Бог, кто-либо тронул мое сокровенное и дорогое дерьмо, называемое «личностью» алкоголика. Я начинал деградировать и, естественно, пытался скрыть это от всех. Вот разбить эту скорлупу отчуждения и отрицания можно только любовью, тактом и… твердостью. И самое главное – это молитва за больного, просьба Богу, отчаянная и искренняя.
Мой путь к Богу за эти четыре года был очень сложен. Я испытывал и раздражения, и разочарования, и обиду на Бога. Я три раза срывался. И, оценивая этот промежуток времени, я с удивлением обнаружил, что всё, что со мной происходило в жизни хорошего, происходило не благодаря каким-то моим усилиям, а вопреки им. Настолько сильны были во мне мои своеволие, амбиции и желание управлять своей жизнью. И я вдруг понял, что моей жизнью управляет Он. Что моя жизнь мне не принадлежит. За эти годы со мной происходили некоторые случаи – я их называю «открытия» – которые резко поменяли мои взгляды на жизнь, на себя и на свое место в этом мире. Первое открытие я уже описал в самом верху топика – мое понимание Бога, как любовь.
И второе «открытие». Ранним утром, в 5 часов я был по рабочим делам в центре Москвы, было очень тихо, безлюдно. И я как-то вдруг увидел во всём окружающем меня мире величие, могущество и гармонию – большое чистое небо, деревья, цветы и творения рук человеческих – высокие здания, красивые машины. Я понял, что меня окружает гармоничный, совершенный мир, в котором множество людей со своими ошибками, проблемами, радостями. И перед лицом этого мира для меня вдруг стали очевидны мелочность моих амбиций и желаний, ограниченность восприятия мира. Я вдруг понял — ЧТО Я НЕ ПУП ЗЕМЛИ! И я, наверное, принял, что мое воспитание, мой жизненный опыт, мои жизненные ценности и амбиции – уродливы изначально и усугублены в годы пития.
Я понял, что я не могу общаться с людьми, не умею выражать свои чувства, и – главное – не умею ЛЮБИТЬ. Что мой ум, мой интеллект и мой жизненный опыт чрезвычайно ограничены, а я пытаюсь на них опираться. Я пришел, наверное, к самому главному выводу: я как личность практически полностью разрушен. Да и именно тогда, в тот день, когда я произнес последние слова на группе, пришло громадное облегчение. Я как бы перестал размахивать руками, пытаясь плыть против течения, не умея при этом плавать. Я просто сложил руки и понял, что не тону! Что получил поддержку. И куда принесет меня волна? Наверное, туда, куда мне нужно и где я нужен. А не туда, куда я хочу. Аминь.
Еще чрезвычайно важным шагом в обретении трезвости и нового сознания стала, конечно же, первая в моей жизни исповедь. Я готовился к ней почти всё лето 2004 года. Женщина, которая привела меня в АА и стала моей духовной наставницей, говорила, как мне нужно это делать. Я, конечно, не мог быть с ней откровенным до конца (все-таки женщина!), но на многие мои вопросы она дала мне ответы. И еще в то время моей настольной книгой была маленькая синяя брошюрка митрополита Антония Сурожского «О покаянии». Главный смысл был в том, что исповедь должна быть личным подвигом, и я должен был через стыд, через страх, через боль сделать это.
И в конце августа 2004 года я уехал в глухую подмосковную деревушку, где была церковь (она оказалась церковью староверов), переговорил со священником о времени и на следующее воскресенье приехал уже на исповедь. Когда я исповедовался, с меня сошло, наверное, семь потов. Я помню, что у меня в течение всей исповеди дрожали колени и я очень волновался. Я был готов и сказал всё что мог, через стыд и через страх. Но! В глубине души я все-таки себя оправдывал! Все-таки я себя жалел! До конца испить всей горькой чаши я не смог! И поэтому, наверное, в полной мере не ощутил ту «радость покаяния», о которой писал Антоний.
Еще я помню, как изменилось всё в церкви, когда мы вышли с батюшкой из исповедальной. Там были одни старушки, и они, вероятно, видели, что со мной происходило, и поэтому я вдруг почувствовал с их стороны какое-то расположение, участие. И батюшка как будто продолжал службу именно для меня. Как я благодарен ему! Тогда впервые, наверное, для меня служба прошла как один миг. И я впервые причастился в сознательной жизни с осознанием того, что я чист и имею право сделать это.
Зимой, на Рождество, я предпринял еще одну попытку исповедоваться – уже в Москве, и сознательно соблюдал пост и готовился. Но, когда уже пришел в церковь на праздник, было очень много народу. И исповедь носила массовый и конвейерный характер – я не смог это сделать! А на следующее лето исповедоваться я уехал опять в ту же деревушку. Главная мысль: наверное, с помощью исповеди я смог в какой-то мере снять с себя тяжесть прошлого и стал способен на следующие действенные шаги. Это прошлое давило и давит неосознанным чувством вины и раскаяния, которые как путы под ногами прижимают к земле и гонят в магазин – «заливать нелегкую судьбину».
История третья. «Добровольно сдался медицине»
В первую очередь, человеку необходимо осознать – зачем он живет на этом свете, и как и для чего нужно жить. Тогда пьянство для него станет проблемой, а не удовольствием. Так было со мной. А дальше Господь управит. Смысл жизни, если кратко – «Ищите прежде всего Царствия Небесного…» Если человек не осознаёт, что он пьет лишнего и что это ему мешает и портит жизнь, наверное, никакие способы не помогут. Это образ жизни, жизненные ценности, стремления.
Я ездил по святым местам, ездил в источник в местечке Талиж Давидовой пустыни, что под Чеховым Московской области, добровольно сдался медицине на 45 дней в наркологическую больницу. Это было лет 15 назад. На Крещение…
Положительно содействовал мне в преодолении этой напасти курс видеолекций профессора Жданова «Наркотический и алкогольный террор» и про лечение зрения. Там пропагандируется здоровый образ жизни и всякие способы избавления от пьянства.
Господи, Слава Тебе.
История четвертая. «Лечился и снова падал»
Я бросил пить больше трех лет назад. И за это время я прожил больше, чем за всю остальную жизнь. Такое вот внутреннее ощущение. Прости меня, Господи, если в прелесть впал, если ошибаюсь в чем, поправьте меня. Всего три года с малым я не пью вообще, в смысле не пью спиртного, ни в каком виде. И нет ни отвращения, ни тяги. Это всё превратилось для меня в обычные химические соединения, именно для протирки процессора, скажем, или дезинфекции. И всего лишь. Так просто? Так сложно! Несоизмеримо сложно – до умопомрачения, до слез в подушку и кома в горле от осознания своей немощности. Это когда ты вдруг читаешь про мытаря, стоящего на коленях, бьющего себя в грудь кулаком, и в слезах умоляющего – помилуй мя, Господи!..
Спросить меня – почему не пьешь? Боишься? Ведь кодируют, «зашивают», еще как-то там иглоукалывают – вселяют страх. Страх искусственный. Ненастоящий. Значит, не от Бога. Не в том дело, что страх умереть – ненастоящий. А страх в том, что боятся заблудшие не того, что надо бы.
Любой, кого Господь миловал такую страсть и падение познать, всё равно имеет страх Божий. «Закодированные» и «зашитые» если и имеют страх, то страх физический, а это другое. И откуда оно, большинству из нас понятно.
Никогда не зашивался, не кодировался с помощью гипноза или как там еще, потому как, Божьей волею, не действует на меня оно. Либо мне так кажется. Не пробовал напрямую. Я вообще стараюсь относиться к «чудесам» с очень большой осторожностью. Самым большим чудом я считаю результат труда, «по кирпичикам», день за днем, в молитве и с Господом.
Искал дальше правду. Лечился и снова падал, пытался выбраться, и опять срывался. Между срывами – промежутки адовы для себя самого и окружающих, для семьи. Опять ком греховный, пытающийся в лавину сорваться. Как и многие, дошел до предела, за которым – тьма, конец без начала, бесконечность, бесконечность тьмы. Если и не сразу физически – туда, то какую тогда роль играет тут время?
Не буду описывать перипетии жизненные, которые привели меня к Богу. Они у каждого свои, и тем же одинаковы. И путь к Господу у каждого свой. В том-то и живость нашего Православия – в его свободе. Свободе выбора. И нет тут четких рецептов. Скажу лишь, что глубину падения и тьмы (а она, как выясняется, возможна и на земле, и ее полно вокруг нас) осознаёшь в полной мере, побывав там собственной персоной. И потом встает выбор – извечный, выбор по сути Божественный – свет или тьма. Этот дуализм можно продолжать до бесконечности. В миллиардный раз скажем – «свято место пусто не бывает». А если оно вдруг пусто – чем заполнится?
Тому, кто жаждет исцеления, надо понять, ощутить, проникнуться до глубины своего сердца, что третьего не дано – только Он, или нет. Альтернативы нет. Как это ни прискорбно, но очень много людей это понимает слишком поздно, именно дойдя до известной грани.
И вот. В последний раз, когда я шел к тому же врачу (иглоукалывание), от которого уже уходил год до того назад и просил тогда «вернуть назад всё как было», я не просто понял, думал, переживал. Я ощутил такой тихий, почти беспомощный внутренний призыв (не услышал, но ощутил)… Не знаю, как назвать это непередаваемое состояние, внутреннее – о том, что это – в последний раз. Именно в последний, больше «шуточек» и «проб» не будет. На этот раз всё очень серьезно. Назад хода нет.
И потом, уже просидев в прихожей больше часа, буквально перед тем, как я вошел в кабинет, я вдруг вспомнил мытаря, и с душевным смирением и с полным отречением, с тем чувством сказал про себя: «Помилуй мя, Господи! Помоги!»…
И как это ни странно покажется, хотя я и не настаиваю, со стороны может быть виднее, но вышел я оттуда не со страхом умереть или повредиться. Со страхом Божиим, со страхом, что если дам слабину, попущу «темное», то кто же сделает всё то в жизни, что Богом мне уготовано сделать. Кого потом буду винить, как не себя? И сделалось так спокойно, так светло и в то же время сила такая пришла, как не бывало за все 12 лет, что я в грехе этом был.
…С тех пор в жизни моей есть два отрезка. До и после. Без и вместе. Без Него и вместе с Ним. Но не просто так, по велению «чуда», или «волею» (и если волею, то не совсем моей). А с маленьким законом – утреннее и вечернее правило преподобного Серафима, как закон для себя, как наказание и отпущение, заставление себя – что бы ни было, как бы ни хотелось спать, есть, пить и т.д. А позже и остальное пришло, появилась тяга и жажда молитвы, жажда не только веры, но и знания, пусть и малые поначалу. Ибо малое ведет за собой и большое. На этот раз светлое. Но это уже о другом. (Хотя всё равно остается ощущение, что этого так несоизмеримо с нашими земными понятиями мало, и хочется сделать чего-то большего).
Возможно, случай мой проще других. Много проще. Ибо я захотел изменить жизнь и сделать шаг к Нему. Шаг, которого Он так ждал. И нет смысла рассказывать само собой разумеющееся, НАСКОЛЬКО изменилась моя жизнь.
Простите меня, братья и сестры, если длинно вышло и путано. Дай вам Бог смирения и благодати!
Помогай вам Бог!
История пятая. «Дальше – смерть»
Муж бросил пить, когда понял, что дальше – смерть. С Божьей помощью, по молитвам к святой старице Матроне. Ему хватило душевных сил и смелости признать, что он болен. А вообще бывших алкоголиков не бывает. Людям, имеющим пристрастие к алкоголю (алкоголь подменяет собой некоторые ферменты на уровне обмена веществ), приходится всю жизнь бороться со своим недугом. На психологическом уровне что-то должно заменить то время, которое занимала пьянка. Возможно, какие-то хобби, дела, перемена работы, рождение ребенка… Однако ничего не будет, пока человек не осознает, что болен, и что ему нужна помощь близких и профессиональных специалистов.
Капитальные перемены в жизни людей, которые бросили пить алкоголь в любом количестве
Истории четырёх жителей Екатеринбурга, которые в разном возрасте вычеркнули из своей жизни алкоголь, о том, почему они это сделали, как это восприняли окружающие и что изменилось в их жизни после полного отказа от алкоголя…
«Спиртное забирает несколько вещей, которых всегда мало: деньги, энергию, время и здоровье»
Сегодня алкоголь – традиционная составляющая жизни, которая сопровождает и радость, и печаль. Для кого-то обыденными считаются бокал вина за ужином и пара коктейлей в пятницу вечером – кажется, что от небольшого количества спиртного не будет ничего, кроме приятного расслабления. Но в августе 2018 года эксперты ООН пришли к выводу, что даже самые малые порции алкоголя наносят серьезный ущерб здоровью и заметно повышают вероятность преждевременной смерти от болезней сердца, рака и несчастных случаев. В общей сложности, спиртное уносит жизни трех миллионов жителей планеты и 82 тысяч россиян каждый год. В феврале в Минздраве назвали, сколько смертей трудоспособных мужчин связаны с алкоголем – около 70 %.
The Village пообщался с четырьмя жителями Екатеринбурга, которые в разном возрасте вычеркнули из своей жизни алкоголь – о том, почему они это сделали, как их решение восприняли окружающие и что изменилось после.
Дмитрий Колезев
журналист, шеф-редактор, 34 года
НЕ ПЬЕТ 2 ГОДА
Когда я был ребенком, то постоянно видел, как взрослые вокруг выпивали. Наверное, именно тогда алкоголь стал ассоциироваться у меня со взрослой жизнью и «крутостью». Я мечтал, что вырасту и буду с безразличным лицом глотать спиртное, даже не поморщившись. Лет в семь взрослые дали мне попробовать пиво.
Впервые я напился в седьмом классе — вместе с друзьями мы выпили отвратительной паленой водки «Дамский каприз» из ларька. Все блевали. Когда мы стали постарше, то стали пить пиво. После школы мы часто садились выпить в каком-нибудь кафе или дворике — для большинства наших сверстников это было нормой: скорее, странным нам казалось, если человек так не делал. Когда мы пили пиво вместо уроков, то чувствовали, что делаем что-то запретное — тайна объединяла нас еще больше.
В студенческие годы я нередко напивался на тусовках вместе со всеми, но постепенно интерес к спиртному стал пропадать. На время студенчества пришелся пик алкоголя в моей жизни — мы часто тусовались в общежитии, пили пиво на улице или коктейли в барах. Коктейли — это вообще один из самых коварных видов спиртных напитков, в них много сладкой газировки и сиропов, которые заглушают вкус алкоголя. Организм устроен так, что, когда ты пьешь чистый спирт, он говорит тебе: «Чувак, это не для тебя, ты это пить не должен», поэтому когда ты впервые пробуешь алкоголь, тебя тошнит. Но когда алкоголь смешивается с чем-то сладким, вкус спирта маскируется, и организм вовремя на него не реагирует.
Общество не особо порицает человека, который напился, уснул под деревом и не пришел домой — это вызывает лишь добрые усмешки. Человек, который тоже самое сделает под героином, вызовет совершенно другие эмоции — нам это будет казаться человеческой трагедией. Но так ли велика разница?
Два года назад я решил попробовать пожить без алкоголя вообще, но не ставил перед собой никаких обязательств: знал, что если что-то себе запрещать, то это не будет работать. У меня и раньше были моменты, когда я просыпался с похмелья и думал: все, больше никогда не буду пить. Естественно, через какое-то время я снова где-то выпивал, но почти всегда чувствовал по этому поводу внутренний конфликт. В конце концов я для себя понял, что на самом деле мне просто не нравится пить алкоголь и решил прекратить это делать.
Первые полгода после отказа мне приходилась регулярно объяснять людям, почему я не пью. Люди думали, что если они будут лучше меня уговаривать, то я сломаюсь и соглашусь. Но если у тебя правда нет желания пить, то никакие уговоры не помогут. Я много раз попадал в ситуации, где, казалось бы, по всем канонам я не мог не выпить — к примеру, на грузинском застолье. Но я просто отвечал людям, что не пью — и когда люди видят, что ты не кокетничаешь, а говоришь правду, они пожимают плечами и говорят: «Ну, ладно». Даже грузины.
Алкоголь забирает несколько вещей, которых всегда не хватает: деньги, энергию, время и здоровье. После отказа от него я чувствую себя лучше — мне сейчас 34 года, но я чувствую себя лучше, чем в 25, когда выпивал регулярно. Не знаю точно, сколько я стал экономить — возможно, до нескольких десятков тысяч рублей в месяц.
В свое время на меня сильно подействовала книга Аллена Карра «Легкий способ бросить пить». Я прочитал ее еще во время учебы в университете — книга попалась мне в период новогодних тусовок, после одной из которых я заходил в супермаркет за минералкой. Этот небольшой текст изменил мое отношение алкоголю — с тех пор, когда я выпивал, я никогда больше не чувствовал, что делаю что-то правильное. Сформировалось убеждение, что даже небольшое количество алкоголя — это ненормально.
Я осознал, что алкоголь — вещь, во многом навязанная нам обществом, культурой и привычками. В книге развенчивается миф о том, что алкоголь — это нормально. Карр говорит, что, употребляя алкоголь, мы обманываемся. Люди воспринимают алкоголь как нечто обыденное, разрешенное и одобряемое. Большую роль в этом сыграла наша массовая культура: во всех фильмах, книгах и даже в некоторых мультфильмах герои проводят свободное время в барах. Люди привыкли: если грустно — заливаешь горе, если весело — пьешь с друзьями.
Карр подробно расписывает, как алкоголь действует на психику человека и подавляет ее, как вызывает привыкание. Когда вы пьете, алкоголь вызывает жажду — вам хочется еще больше пива или вина. В какой-то момент вы можете полностью потерять над собой контроль.
В сети можно найти огромное количество табличек о вреде алкоголя и других наркотиков, основанных на исследованиях ВОЗ. Алкоголь возглавляет списки самых вредных веществ — даже героин занимает второе место, а марихуана находится на восьмом. При этом марихуана запрещена и незаконна, а алкоголь разрешен.
Мне кажется, что алкоголь — вещь более опасная и коварная, чем марихуана. Сколько преступлений совершается под действием алкогольного опьянения, сколько семей разрушается из-за спиртных напитков? Я не знаю человека, который схватился бы за топор под действием марихуаны, а в контексте алкоголя это обычная история.
Общество не особо порицает человека, который напился, уснул под деревом и не пришел домой — это вызывает лишь добрые усмешки. Он — веселый алкоголик. Человек, который тоже самое сделает под героином, вызовет совершенно другие эмоции — нам это будет казаться человеческой трагедией. Но так ли велика разница?
Есть разные теории о том, почему алкоголь стал столь важной частью жизни человечества. Скорее всего, так просто сложилось исторически — государства получали большие доходы от алкоголя и были заинтересованы в его распространении. Что касается самих людей — вероятно, им просто нужны какие-либо способы саморазрушения, высвобождения энергии и выброса агрессии. Часть людей для этого пьет.
Я не думаю, что общество в целом способно полностью отказаться от легких способов разрушать внутренние барьеры: несколько раз в год людям нужен праздник оргиастического содержания, где они могут не чувствовать себя скованными правилами, сломать барьеры, снять привычные маски. Люди нуждаются в ритуалах, которые помогут почувствовать себя более отдохнувшим и на время освободиться от психологической нагрузки. Проблема в том, что для большинства алкоголь из праздничного явления превратился в рутину.
Василий Семенов
преподаватель, 38 лет
НЕ ПЬЕТ 21 ГОД
Впервые я попробовал алкоголь, еще будучи ребенком — мне было лет восемь. Тогда я нашел дома спирт, набрал его в рот и стал булькать. Ощущения почему-то оказались приятными: во рту было тепло и немного жгло. Сейчас это кажется удивительным — практически любой взрослый, ощутив во рту «букет» чистого спирта, почти наверняка скажет, что это гадость.
В 14 лет мы с друзьями поехали поехали на скальные выходы возле станции «Перегон» отмечать день рождения одного из нас. Купили в вокзальном киоске портвейн и дешевый травяной винный напиток — выпили не меньше, чем по 0,7 литров на человека. Я тогда не сильно напился, но мой друг детства даже не мог стоять на ногах — нам пришлось тащить его на себе. Позже мне как самому ответственному в компании влетело от его мамы за то, что тот пришел домой с руками, больше похожими на лапы замороженной курицы. Он учился в музыкальной школе и на месяц утратил способность играть на фортепиано.
Когда мы пили с друзьями, было весело — мы делали это, чтобы поржать. На школьных дискотеках без водки делать было нечего. Алкоголь воздействуют на процессы возбуждения и торможения — люди раскрепощаются, становятся смелее в выражениях. У нас, подростков, он был способом социализации — выпившими взаимодействовать с людьми было проще.
Сейчас я вижу, как друзья получают удовольствие от хороших вин, и думаю, что я что-то упускаю в этой жизни — Омар Хайям тоже был не дурак
Сначала мы выпивали не часто, обычно по праздникам. Иногда после школы пили пиво. В свой шестнадцатый день рождения я перед школой закупился водкой в ларьке на пересечении улиц Куйбышева и Восточной — пришел на урок с булькающим и позвякивающим рюкзаком. Готовиться к светлому будущему мы начали еще на переменах, в туалете третьего этажа. Ребята сидели с красными лицами и улыбались, а я весь урок истории не мог свести глаза в одну точку, поэтому один глаз приходилось зажмуривать или закрывать рукой. Учительница наверняка это заметила, но отношения с ней у меня были хорошие, поэтому та не стала акцентировать на этом внимание.
Когда мне исполнилось 17, я решил отказаться от алкоголя. Помню даже точную дату, когда я пил в последний раз — 30 сентября 1997 года я был в гостях у моего друга, где мы выпили по стаканчику Johnnie Walker Black Label. К тому времени мы с другим моим товарищем стали пить действительно много — в летнее время могли купить ящик «Бархатного» пива и не спеша распить его вдвоем в дендрарии. Я начал осознавать, что я веселый человек и без алкоголя — меня и так штырит. Спиртное же меня наоборот затормаживало. Помню это ощущение: ты поднимаешь руку, а она выполняет команду с запаздыванием, и ты отчетливо видишь, как твое тело тормозит.
Первое время моя друзья тяжело воспринимали мой отказ от алкоголя — культура была такой, что в праздники пили все. Меня даже пытались связывать, заливать спиртное прямо в рот. Все вокруг были против меня и делали ставки, сколько я продержусь. Мне предлагали много денег или, к примеру, купить лучший армянский коньяк, только чтобы я его выпил. Зато мое решение мое порадовало маму — у отца и деда были проблемы с алкоголем.
Бывает, мне снятся кошмары — во снах я умираю от жажды, но рядом со мной есть только пиво. Иногда я его выпиваю и долго страдаю. Безалкогольное пиво я пробовал, но смысла в нем не вижу — к тому же, спирт в нем все равно содержится, только в ничтожно малом количестве. Первое время пил квас, но теперь стараюсь и его избегать, потому потом чувствую в нем прям алкоголь. Спиртосодержащие лекарства тоже не использую. Отсутствие алкоголя в своей жизни я компенсирую вкусной едой и спортзалом.
Сейчас я вижу, как друзья получают удовольствие от хороших вин, и думаю, что я что-то упускаю в этой жизни — Омар Хайям тоже был не дурак. Друзья, с которыми я езжу отдыхать, большие любители вина и планомерно образовываются в этом направлении. Моя жена не против спиртного, но в последнее время тоже подумывает бросить. Правда, дома у нас винный шкаф на сорок бутылок хорошего вина. Возможно, в какой-то момент я тоже начну свое образование в этом направлении, но пока без алкоголя мне проще.
Чтобы разрешить себе пить, мне нужно иметь в жизни больше стабильности и уверенности. Для многих алкоголь — это способ бегства от реальности. Кто-то смотрит сериальчики, кто-то покупает пивко. Мне кажется, очень большая часть населения нашей страны использует пивко для того, чтобы заглушить безысходность своего существования. Если ты вкалываешь, у тебя тяжелый начальник, мизерная зарплата, такое бегство от реальности оказывается одним из самых простых выходов.
Алексей Пономарчук
фотограф, 32 года
НЕ ПЬЕТ 14 ЛЕТ
Первый раз я попробовал спиртное, будучи шестиклассником. Подробностей я не помню, так как был слишком мал. Более плотное знакомство произошло чуть позже, когда вместе с дворовыми мальчишками я бегал по полю крыш ржавых гаражей. Для того, чтобы это занятие пробуждало в нас еще больший кураж, мы вливали в себя пивас, нелегально купленный в ларьке. В те моменты я ощущал себя очень взрослым и свободным. Тогда только начали появляться алкогольные коктейли, и многие мальчишки из моего двора с воодушевлением попивали сладкий яд на детских верандах садиков, я же не оценил нового тренда и предпочитал ему старый добрый пивас с сигаретой.
В 17 лет ко мне пришло осознание, что пора завязывать с курением. Курить я начал еще в десять лет. Сигареты мне не нравились — скорее, это была дань дворовой тусовке. Чтобы отказаться от курения, мне нужно было покончить и с алкоголем — спиртное и сигареты для меня были неразрывно связаны. К моему удивлению, процесс произошел быстро и безболезненно, и с тех пор алкоголь не присутствует в моем организме вообще.
Поначалу у окружающих не умещалось в голове, что веселье возможно без каких-либо веществ. Для меня же их удивление непонятно: мне было нормально
В 18 лет в мою жизнь ворвались тусовки и ночные клубы, но на них мне было максимально комфортно без алкоголя и других стимуляторов. Я даже не догадывался, что танцующие вокруг меня люди были обжабаны до потери пульса. В то время в клубах царила иная атмосфера — новые знакомства, музыка и места вдохновляли меня куда больше, чем пьяный угар клубных ящеров. Хотя, возможно, это во мне говорит ностальгия. Денег на такси не было, мне приходилось тусоваться до самого утра и ехать домой на первом трамвае, что заставляло тусующихся сомневаться в трезвости моего ума.
Поначалу у окружающих не умещалось в голове, что веселье возможно без каких-либо веществ. Для меня же их удивление непонятно: мне было нормально. С появлением в моей жизни «Тесноты» тусовки стали еще более осмысленными. Позже пребывание в клубах стало напрямую связано с моей профессиональной деятельностью, для которой мне нужно было находиться в трезвом уме.
Мне очень нравится состояние трезвости — полного контроля над своим телом и сознанием. Сейчас алкоголь кажется мне чем-то искусственным и инородным для человеческого тела и довольно бессмысленным как для ума, так и для души.
Анна Кирьянова
создатель бренда одежды, 29 лет
НЕ ПЬЕТ 2 ГОДА
Если честно, я не помню тот самый первый глоток, но случилось это задолго до «можно по закону». Я помню два достаточно стандартных эпизода. Первый — джин за гаражами, банка на троих или на четверых. Вкуса не помню — наверняка он был жуткий, зато помню голову льва на жестяной банке.
Второй эпизод — праздничный. Родители, друзья, дети, квартира. Родители ушли на перекур, а дети утолили любопытство каплями со дна бокалов. Пить было весело и забавно. Алкоголь находился под запретом и от этого становился еще интереснее. Казалось, вот он — взрослый мир во всей красе, ведь все взрослые так делают.
В период с 18 лет до 21 года я училась в университете, и алкоголя в моей жизни стало больше. Я выпивала что-то минимум один-два раза в неделю. Это был пик вечеринок и тусовок, где рука без бокала абсолютно не вписывалась в окружение. В клубах становилось неловко и пусто, в компаниях — одиноко.
После моего отказа от алкоголя изменился формат общения с людьми. Мне стало решительно скучно встречаться с неблизкими мне по духу и малоинтересными личностями
Не могу сказать, что потом в моей жизни было много бокалов, если не брать университетский период. В октябре 2016 года я узнала, что стану мамой — мне нужно было кормить ребенка, поэтому я отказалась от алкоголя совсем. Позднее пришла болезнь, лечение которой было несовместимо со спиртным. Алкоголь был мне противопоказан, но дело было не только в этом — пить мне больше не хотелось.
На момент отказа от спиртного мое решение было логичным для окружающих, но позже начались вопросы. «Ты ведь уже не кормишь, почему не пьешь? Болеешь что ли?». Такие выводы казались мне неприятными — я поняла, что большинство людей не готовы воспринимать безалкогольное существование как норму здоровой жизни. Мне было лень объяснять им, почему мне хорошо в неискаженной реальности.
После моего отказа от алкоголя изменился формат общения с людьми. Мне стало решительно скучно встречаться с неблизкими мне по духу и малоинтересными личностями. Раньше все неровности восприятия мог сгладить бокал, сейчас время стало мне дороже. Есть и еще один забавный факт: когда я нахожусь в приятной мне компании в тех обстоятельствах, которые предполагают спиртное, мозг как будто бы сам немного затуманивается. Создается ощущение текучести времени, которое при этом быстро проходит.
Для меня отказ от спиртного — это естественное событие в жизни. Я не ломала себя через колено, не привязывала к батарее, не клеила пластыри. Желание выпить иногда возникает, но, как показала практика, три глотка безалкогольного пива снимают его моментально. Это история, скорее, про вкусовые ощущения.
Выглядит это так.
pH крови смещается в сторону закисления (за счет образования уксуса из спирта). Кровь теряет ионы и микроэлементы, в первую очередь калий, натрий, кальций и магний. Осмотическое давление крови падает, т.е. вода уходит из кровотока в ткани.
От этого:
а) кровь загустевает,
б) ткани отекают.
Поэтому слизистые сохнут («сушняк во рту», в курсе, да?), ткани же, наоборот, отечные (лицо опухшее, например).
От затекания тканей также бледность и гипергидроз (потливость, при развернутой абстинухе с человека льет ручьем, при том что язык – как наждачная терка сухой). Вследствие загустевания крови происходит резкое повышение нагрузки на сердце, которому и так нелегко, потому что калия нет и от этого страдает проводящая система сердца – и, как следствие, – нарушения ритма.
Сердце бьется неровно и с натугой. Давление скачет, отчего головные боли. Из-за прямого токсического поражения происходит массовая гибель и распад клеток печени (гепатоцитов) и поджелудочной, содержимое их вываливается опять же в кровь. Т.е. ко всему добавляется и токсический гепатит&панкреатит.
Разумеется, ни о какой нормальной работе пищеварительной системы в таких обстоятельствах речи быть не может, поэтому ни пить, ни есть человек не в состоянии, его сразу выворачивает.
Ну и, плюс к тому, поражение периферической нервной системы, поэтому трясет всего и ноги немеют и отнимаются.
Дополнительный прием алкоголя дает новое опьянение, которое перекрывает собой последствия опьянения предыдущего.
Чтобы избежать описанной выше гаммы переживаний, человеку достаточно быть все время нетрезвым, поскольку когда он трезвеет, то тут же опять всё начинается. Организм наш – штука живучая невероятно, так что хватает его надолго.
Так получается запой, когда человек пьет день за днем не с целью уже получить удовольствие от опьянения, а потому что остановиться не может.
Как только остановился, тебя тут же настигает наказание за все дни запоя. Причем чем дольше пьешь, тем возмездие тяжелее.
Как следствие, чем дольше пьешь, тем труднее остановиться.
В итоге, через неделю-другую, по-разному бывает, даже до нескольких месяцев, поскольку компенсаторные способности организма хотя и колоссальны, но не безграничны, наступает полное истощение резервных возможностей. Это называется самопроизвольный обрыв запоя. Пить человек дальше уже не может, даже если и хочет, даже если и пытается. Похмеляться он физически не в состоянии. Вливает в себя сто грамм – его тут же выворачивает, вливает в себя сто грамм – его тут же выворачивает. Всё, типа приехали.
И начинается абстинентный синдром.
Я говорил уже про отек тканей, поминал опухшую физиономию. Но это дефект скорее эстетический. А вот что хуже, так это что мозг также затекает. И в отличие от ног или лица, отекающему мозгу особо деваться некуда, потому что он со всех сторон окружен черепными костями. Голова получается как скороварка. Происходит механическое сдавление мозговой ткани.
В комплексе с прямым токсическим поражением и нарушениями в нейрохимии мозга мы получаем следствие – острую алкогольную энцефалопатию (поражение мозга).
Вот мы и добрались до самого вкусного, до нейрохимии.
Дело в том, что у алкоголика извращен синтез и метаболизм дофамина, – довольно важного в работе мозга нейромедиатора.
Дофамин – сильнейший возбуждающий и стимулирующий медиатор, предшественник всех катехоламинов (адреналина, например). В абстиненции его концентрация в нейронах (вернее, в межнейрональных щелях) увеличивается в десятки раз.
По действию своему это как хлестать издыхающую от измождения лошадь. По эффекту это как короткое замыкание в голове.
В патологическом механизме развития алкогольного делирия это играет важнейшую роль.
Так выглядит обычная, банальная, неосложненная абстиненция.
А теперь я расскажу о действительно неприятных вещах. После запоя, на фоне отрыва, у человека появляются и постепенно нарастают психические нарушения. Спать он не может, есть он не может, пить он не может. Хреново ему необычайно.
И обычно на 2-й–3-й день такой жизни мозги вылетают.
Начинается все постепенно. Вначале появляется тревожность, беспричинный страх, человек сам объяснить его природу не может, боится и все, включает весь свет в доме, телевизор, радио, etc.
В целом, поскольку общее состояние человека тяжкое и безрадостное, эмоциональная неустойчивость, боязливость сопровождают и обычную абстиненцию, но это еще не признак психоза.
Затем, в вечернее и ночное время, чаще при засыпании, появляются какие-то элементарные галлюцинации. Тени по углам шевелятся, рисунок на обоях движется, нитки, паутина в воздухе, простейшие звуки – шорохи, всхлипы, скрип половиц, будто кто-то ходит по комнате.
Так начинается делирий.
Первое время днем все это дело отступает и пропадает, это называется люцидное окно. В моменты просветления человек еще может сам добежать до больницы.
При развернутом делирии, галлюцинации эти уже преследуют человека постоянно. Видения яркие, красивые, эффектные, сценоподобные. Неотличимые от реальности, притом что краем сознания больной даже может понимать, что не может быть такого, но ведь вот оно! вот!!
В общем, было бы все здорово, вот только они (галлюцинации эти) почти всегда имеют пугающий характер, по причинам, которые должны быть вам уже очевидны. Что именно спродуцирует взбесившийся разум, – у каждого индивидуально, но обычно укладывается в мировосприятие человека. В классическом случае, – небольшие зооморфные подвижные видения. Как в народе говорится, «чертей гоняет». Хотя сейчас старых добрых чертиков почти не осталось, не верят в них люди, пропали из общественного бессознания. А мелких зеленых человекообразных уродцев, наоборот, полным-полно. Также и гигантских пауков или крыс.
Особенно, помнится, меня порадовал один мужик, к которому приходила крыса размером с собаку с лицом тещи и поносила его страшными словами как пьяницу и тунеядца, которого убить мало.
Вот думаю, взбулькнуло как у человека. Вот.
Дальше – больше. Галлюцинации получают размах и причудливость. В окно лезут мертвецы. Бандиты в доме, трупы на полу. Отовсюду льется, взрывается.
Человек в страхе хватает топор, выбегает на улицу. Там чеченцы, омоновцы, солдаты, все стреляют, дома заваливаются набок, повсюду трупы, части тел.
Человек кричит, топором машет, убегает, его преследуют. За спиной крики, стой стрелять будем, все равно догоним и убьем.
С неба льет кровавый дождь, лужи крови, человек забегает за мусорный бак, а там – полная мусорка покромсанных тел. Человек бежит дальше, из земли лезут руки, хватают его, хотят повалить…
Это был типовой достаточно случай, просто для примеру привел самого последнего, которого принимал недавно.
Поскольку голый, вопящий и размахивающий топором в воздухе мужик создает вокруг себя нездоровый ажиотаж у простых прохожих и навязчивое любопытство у сотрудников милиции, далеко он, как понимаете, не убежит.
Или вот.
Один дядька, кроме того что алкоголик, работал мелким жуликом, сидел многократно. Соответственно, с милицией имел отношения непростые. И в белой горячке увидел он дома милиционеров, которые сказали ему, что сейчас его будут насиловать, а потом убивать.
Дядька схватил что попало, а попало ему в руки палка от швабры и начал от этих «милиционеров» отбиваться. Но против галлюцинаций это плохо помогает, против галлюцинаций галоперидол хорошо помогает, а палка – ни фига. Палка сквозь них проходила, и менты засмеялись и сказали дядьке, что это у них есть спецкостюмы такие, с невидимостью и прозрачностью.
Тогда дядька побежал на улицу, поискать какого-нибудь мента без спецкостюма. Нашел конечно, делов-то.
Представьте себе картину: стоит усиленный наряд (тогда кажется где-то что-то опять рванули, поэтому менты ходили с автоматами и в бронежилетах).
Короче, стоят такие, курят, никого не трогают, чувствуют себя в полной безопасности и вообще, хозяевами положения. Тут из-за угла выбегает какой-то чел с палкой и давай их лупить! Со шваброй против четырех автоматчиков.
Они так офигели, что несколько секунд не сопротивлялись даже, просто тупо на него смотрели, он за это время успел одного хорошенько приложить. Не пристрелили. Молодцы. По голове дали и в больницу привезли.
То есть, когда у человека делирий, это очень заметно обычно окружающим, я к чему веду.
Большинство делирантов в итоге оказывается в больнице. Для нас это интересно чем?
Что это простой и объективный критерий, позволяющий судить о распространенности алкоголизма вообще.
Поскольку известна частота развития психотического расстройства (у 10-12% алкоголиков запои исходят в делирий), и известно количество делириев, можно вычислить общее количество алкоголиков. Можете не считать, я и так скажу.
Много. Реально много.
Подводя итог.
Для организации делириозного помрачения сознания мало просто пить.
Надо сначала заработать алкогольную болезнь, т.е. чтобы произошло извращение метаболизма нейромедиаторов, чтобы произошли изменения в синтезе алкогольрасщепляющих ферментов (в первую очередь, алкогольдегидрогеназы).
Для этого надо пить долго, лет 5 минимум.
Потом надо чтобы был долгий, тяжелый запой, завершившийся полным истощением организма.
И, наконец, надо после запоя не пить несколько дней (2-4 дня в 80% случаев).
И только тогда ваша голова сломается. Только у алкоголиков. Только у запойных алкоголиков. Только у трезвых запойных алкоголиков.
Ну, и напоследок немного статистики.
Как я уже говорил, частота делириев показатель объективный, поддающийся учету и дающий повод судить об истинном положении дел с алкоголизмом.
Так, например, после горбачевской антиалкогольной кампании, несмотря на всю ее глупость, число алкогольных психозов уменьшилось в 4 раза. Потом, правда, обратно выросло так же быстро.
Но, в любом случае, пока жив был СССР, алкоголизм еще держался в рамках приличия, несмотря на то, что (а вернее потому что) это было объявлено проблемой всесоюзного значения.
Я смотрел статистику у нас по городу – до 92-го года было по 100, максимум 150 психозов в год. В 92-93-х рвануло. Помните, наверно, что тогда происходило – радости свободного рынка, молодая российская демократия, спирт рояль, все дела. С 93-го по 2000-й число психозов увеличивалось в 2-3 раза ежегодно. То есть росло по экспоненте.
Веселые были времена, да.
И за 10 неполных лет выросло более чем в 10 раз. Со 120-ти, примерно, в 91-ом. До 2000 сейчас. Причем пик роста – до конца 90-х.
Потом положение стабилизировалось, и последние лет 5 число психозов практически не растет.
Они молодеют, они тяжелеют, но в абсолютных единицах число их остается стабильным. Объясняется это тем, что на сегодня в нашем обществе число больных алкоголизмом уперлось в верхний биологический предел.
В популяции есть предельный процент людей, которые в принципе могут стать алкоголиками. Это около 15%. На сегодня все кто могут стать алкоголиками, – становятся алкоголиками, большее количество народу не может спиваться в силу биологических причин.
Есть и нижняя граница, 2-3%, и чего бы вы с обществом ни делали, как бы с пьянством ни боролись, все равно какой-то процент населения будет у вас спиваться.
Между этими 2% и 15% и находится разница между пьянством советских времен и пьянством нынешним.
Соответственно и число делириев уже не растет и расти не может, потому что некуда. Все выросло уже.
Так что хуже не будет.
На этой оптимистичной ноте позвольте завершить дозволенные речи.
Ваше здоровье.
Павел Бесчастнов (с сокр. http://stelazin.livejournal.com)
Это не совсем исповедь, здесь описан запой моего друга по форуму. Последний запой, который все же поставил точку в его алкобиографии. Тоже много объясняющая картина. Интересующимся механизмом работы зависимости будет интересно прочесть…
Всем доброго времени суток! У меня сегодня годовщина начала последнего срыва. Хочу коротко рассказать о нём. К 12 мая 13 г. не пил уже 8 месяцев. Для сохранения, поддержания трезвости не делал ничего, тупо не пил и всё. Даже силу воли не включал, потому что тяги не было. Помнил свои тяжёлые запои, заезды в наркологию (6 или 7 раз с 2005) Знал, что алкоголь для меня цианистый калий+серная кислота в одном флаконе, что он меня уже убивал и убьёт совсем, если буду его пить.
Но пришёл обычный день 12 мая, ничем не отличный от других и я передумал. Изменил само мнение своё об алкоголизме. Подумал, раз я могу не пить по восемь месяцев, курить бросил легко, стоило мне захотеть — то что такому супермену будет с 1 бутылки водки на двоих с хорошим приятелем? Сегодня вот немного выпью и опять не буду пить до конца жизни. Вот дебильная, парадоксальная мысль!!! Но она казалась мне вполне логичной и осуществимой. А на все знания об смертельном психическом заболевании — АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ, на памяти о запоях и тяжелейших последствиях, ночи в обезьянниках, сутки в спецприемниках, вязки в психушке, слёзы жены и дочери- на всё это в моем мозгу встала невидимая блокировка.
Итак, вечером 12 мая прошлого года я пришел с работы, и купаясь в душе, ВНЕЗАПНО решил выпить. Выскочил, почти не вытираясь, штаны одевая на ходу, прыгая на одной ноге. Боялся передумать, осознать, ЧТО я творю… Достать пузырь на режимном обьекте дело пяти минут, были бы деньги. А мне, имеющему репутацию человека, возвращающего долги всегда и в оговореный срок, и без денег. Три минуты и я вхожу в комнату с бутылкой водки. » Будешь со мной?»- спросил у Серёги. » Ты что, ох%ел, ты же не пьёшь, Паша!» — удивился Серёга. «Сегодня немножко выпьем с тобой, я решил.» «Ну, смотри….» Пили мы весь вечер. Культурно, грамм по 50. Не спеша, с чувством, толком, расстановкой. Выходили курить (я и закурил в этот вечер до кучи) беседовали за жизнь. С семи до 11 вечера мы пили вдвоем эту несчастную бутылку водки… Спать лег довольный и почти трезвый. Утром проснулся свежим и бодрым. Никаких последствий употребления. ЭТО МЕНЯ И СГУБИЛО!
Ещё через день мы с Сергеем уже взяли литр и пили дринками грамм по 120. (А хрен ли, я же не алкоголек, что мне?) Литр закончился, я пошел за добавкой. Не помню, как допивали , как разошлись и вырубился. Зато помню, что никакого кайфа, эйфории не было. Было отупение, одурение с каждым стаканом. С каждым глотком я глупел, плоско шутил, бахвалился своей «крутизной» и невье&енностью. Может, вам знакомо это состояние? Потом потух… На следующее утро проснулся с жуткого, дикого бодуна. Внутренности тряслись крупной дрожью, тошнило, мутило. И так муторно, скверно было на душе. Тут же по быстрому откуда-то появилось похмелиться, ещё до работы мы поправились, стало лучше. Да настолько лучше, что захотелось ещё улучшить самочувствие, сгонял за литрушкой, на старые дрожжи быстро осоловел, дорабатывал последний день вахты вдрабадан пьяным, буквально на автопилоте… Не помню, как собирал вещи, мылся, переодевался. Зато помню, что в дорогу (а я уезжал на автобусе, арендованном заводом до дома почти) заказал «дилерам» литр водки. Заказ был выполнен, пил с друзьями перед посадкой в автобус и в самом автобусе, причем водка была у всех, водка лилась рекой…
Итак, 15 мая вечером закончилась вахта, пьяный вдрызг я со всеми сел в арендованый автобус. Тронулись с территории завода. С собой была водка, не помню откуда, а в городе подсел гонец, специально откомандированный заранее за водкой (а то вдруг не хватит) Дорогу помню смутно, так как несмотря на сильное опьянение, пил ещё и ещё, много. Словно навёрстывал восемь трезвых месяцев. Сквозь туман слышал, как в конце салона назревала драка, в середине орали песни, а возле водителя один агрессивный от выпитого вахтовик требовал остановить автобус, чтобы сходить в туалет и покурить. Иначе, грозился, он сделает это прямо на ходу в салоне. Кого-то рвало на колени соседу. Вообще, автобус с пьяными вахтовиками — это такое скотство. Удручающее зрелище. Я перестал им ездить, потому что трезвому там вообще жесть. Автобус не шёл до моего городка, предстояло ещё дотопать от развилки до ж/д вокзала соседнего райцентра, а оттуда на электричке уже домой. Выйдя из автобуса, похмелились возле какого-то кафе, было безлюдно, 5 часов утра. Снова провал в памяти. Вокзал и посадку в электричку не помню. В электричке ещё решил накатить стакан (ну куда уже, зачем??) Логика запоя овладела мной полностью- лей в себя, пока не вырубит. Подошли охранники с контролёрами. Не помню, что они мне говорили и что я им отвечал, но дома на вокзале меня встретил наряд полиции. И самое страшное было ещё впереди.
Полицейские привели меня в отделение линейной полиции на ж/д вокзале. Смутно помню процесс заполнения протокола об распитиии спиртного в электричке. Наконец, отпустили. Сил добираться домой пешком или общественым транспортом не было, взял такси, хотя пешком идти минут 15. Приехал….
16 — 19 мая ничего не помню. Смутно только помню то злое, то заплаканное лицо жены, деньги, карточки она убрала и я вынужден был клянчить на дозу у неё каждый раз, когда из небытия возвращался в жуткую реальность. Потом жена исчезла. Я проснулся ночью один в пустой квартире. Денег нет. Мне невыносимо плохо. Время за полночь. Можно пойти в круглосуточную аптеку и взять спиртовую настойку. И вот я сделал то, отчего мне невыносимо стыдно до сей минуты — стал клянчить деньги! У незнакомых людей, их было так мало в это время суток. Двое молодых парней хотели меня избить. Сказали, стыдно такому бугаю просить, надо зарабатывать. Не стал им ничего объяснять, поспешил унести ноги. Наконец, сердобольная пожилая женщина с парнем, вероятно, сыном отсыпала мне горстку мелочи, видя моё состояние. Побрёл в аптеку. Обросший, вонючий, без носков и кое как одет, волосы торчком — я был чудовищем в человеческом обличье. но дойти до аптеки с первой попытки не удалось — за квартал меня догнал милицейский уазик и попросили в машину. Метров через 200 УАЗ остановился и подобрал ещё одного бедолагу — мою копию, разве чуть моложе… Нас свозили на медосвидетельствование в наркологию — оттуда в обезьянник. Снова протокол, подержали то ли 15 минут, то ли 3 часа, в этом состоянии время идёт по другому. Отпустили, и мы побрели через полгорода вдвоём к вожделенной круглосуточной аптеке, рискуя нарваться на другой наряд полиции.
Дошли, взяли 2 пузырька настойки перца и зашли к напарнику домой. Не помню ни лица, ни имени его. Выпили и я ушёл домой. Откуда-то появилась жена. Мне ничуть не стало лучше от выпитого, поэтому стал просить денег и сделал ещё один рейс в круглосуточную, на этот раз без приключений. Два пузырька по 100 грамм 75% спирта меня успококоили до рассвета…
С рассветом передо мной встала та же проблема — накатить и вырубиться. Выпросил на 2 пузырька, сходил. Первый не принял измученный организм, травануло. Второй прижился, но толку — ноль. Жена закрыла меня на замок и куда-то ушла. Полез в окно, благо второй этаж, как-то спустился. Не знаю, откуда, но остались деньги ещё на 200 грамм спирта. Сходил опять, пришёл, супруга дома и в курсе, что я в окно ушёл. (Пришла, открыла — меня нет, окно настежь) ВЫЖРАЛ ДВА ФЛАКОНА И СНОВА НЕ ОТПУСТИЛО!!! Плиать! Всё… Приехал. Дала феназепама — стало ещё хуже. Пришла страшная неусидчивость, меня гоняло с угла в угол, швыряло с дивана в кресло, выходил курить, прикуривал и выбрасывал сигарету. И стонал, стонал. Я не могу передать словами это состояние, скажу только, что это хуже зубной боли, почечных колик и приступа аппендицита одновременно! Жена вызвала скорую.
Наркология, оформление, время остановилось. Зачем -то она сказала, что я в окно вылазил со 2 этажа за пойлом, по этому меня определили в шестую палату, раздели догола, одели памперс и привязали намертво к кровати. Я кричал несколько часов. Бился в истерике. несколько раз подходил медбрат и обещал поколотить. Медсестры укололи снотворное — бесполезно. Снова кричу: «Дайте людям свободу, сволочи! отвяжите меня! Ну, отвяжите меня!» Я не давал спать 35 человекам в отделении.
Медбрат подошёл и ударил меня в печень. Потом в пах. Безрезультатно, я не чувствую боли, только бы убежать от реальности. Снова подошли медсестра с санитаркой, слышу разговор: «Этой дозой можно было свалить слона — что с ним делать?» Ещё укололи чем то сильнодействующим, как я понял. Но меня не вырубает. Они стали закрывать мне лицо подушками, чтоб отключить как-то. ВОТ ЭТО БЫЛ АД. Под утро провалился в небытие…
На второй день поставили капельницу, прокапали гемодез с глюкозой. Отвязали, перевели в первую палату. Немного начало отпускать. Лежал и думал, думал…Всё! Я ничего не могу сделать своей волей. Как бы я ни хотел максимально долго оставаться трезвым — болезнь швыряет меня в этот ад снова и снова.Это гораздо сильнее меня, я банкрот, нужна помощь, любая, хоть какая, я созрел и готов на всё.
Помню, как злился на А. И., который пообещал собрать нас у себя в кабинете а сам занят и не зовёт, змей этакий, когда я тут умираю от алкоголизма. Ещё помню, вечером первый раз идти на группу АА (я попросился, собрание в соседнем здании), время полтретьего, и ещё ждать три с половиной часа — чокнуться можно! Я настолько был тогда готов к действию, что если бы А. И. сказал: «Ты должен 40 раз отжаться от пола, а после ужина 20 раз прокукарекать на всё отделение — я бы и отжимался, и кукарекал, лишь бы быстрей начать выздоравливать.
И вот я на группе, слушаю, как благополучный, успешный мужчина спокойно говорит:» Здравствуйте! Меня зовут Саша, я алкоголик, пил запоями 12 лет, был на грани смерти, сегодня я трезв, трезвый уже 3 года 8 месяцев» — у меня появилась надежда. Смогли другие — смогу и я. И начал путь наверх.
Как перед рассветом становится особенно темно, так и последний запой. Он мне был ОЧЕНЬ НУЖЕН, как я теперь понял.
Исповедь алкоголика: как я выжил
Водка уже убила нескольких моих друзей и знакомых. Их карьера была блестящей, жизнь складывалась удачно, и ничто в ней не предвещало такого страшного конца. На моих глазах ушел из жизни аспирант философского факультета МГУ, эрудит и умница Славик; я помню, как умер солист Александровского хора — блистательный тенор Вася, певший когда-то по всему миру свою знаменитую «Калинку»; как с интервалом в пол-года друг за другом тихо скончались мои соседи, чета заслуженных врачей-пенсионеров… Все эти люди были верующими, талантливыми и трудолюбивыми, всех их погубил алкоголь, и финал их жизни уже ничем не отличался от горькой судьбы спившегося тракториста или грузчика.
Я сам много лет танцевал над этой бездной на узком карнизе «умеренного пития», и мне невероятно повезло — я успел заметить, что до катастрофы мне остался всего один шаг. Этот шаг я не сделал, но хорошо запомнил, как это было страшно: понимать, что ты больше не властен над собой, что водка стала сильнее и ты уже не в силах сказать ей «нет».
Когда все началось? Трудно сказать. Может быть, началом стал наперсток портвейна, который наши деревенские родственники за семейным столом наливали мне, первоклашке, со словами: «Мужик растет — пускай привыкает». А может — две бутылки крепленого вина, которое мы с приятелем — таким же двенадцатилетним оболтусом, в обстановке строжайшей конспирации распили в лесу без всякой закуски на первомайские праздники. Отравились, конечно, со страшной силой, но все-таки первый практикум по подавлению рвотного рефлекса при выпивке состоялся для меня именно тогда.
Эти упражнения я активно продолжил спустя несколько лет, когда после восьмого класса пошел работать в ремонтные мастерские Управления механизированных работ №14, которое обслуживало строительство газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. В мастерские стаскивали для починки «убитые» на трассе бульдозеры, трубоукладчики и экскаваторы, а я был принят туда в качестве ученика слесаря по ремонту строительной техники. Что такое «слесарь», я понял довольно быстро: на бульдозерах у нас работали шофера, которых лишили прав за пьянство, поэтому о пьяницах на Севере так и говорили — пьет, как бульдозерист. А вот спившихся бульдозеристов переводили уже в слесаря по ремонту. К ним-то меня и определили в ученики. Мне было тогда пятнадцать лет.
Слесаря оказались тихими беззлобными алкашами, которые сразу же нашли мне достойное место в своем дружном коллективе. Дело в том, что по тогдашнему КЗОТу никакие санкции за нарушение трудовой дисциплины на несовершеннолетних не распространялись, поэтому наказать или уволить меня с работы было практически невозможным делом. Этим юридическим казусом и воспользовались мои наставники: я стал «гонцом». Спиртным тогда начинали торговать с одиннадцати утра. К этому вожделенному часу я получал от коллег деньги, сумку и отправлялся через дыру в заборе к ближайшему магазину, ничуть не боясь напороться на начальство.
Покупал пару бутылок водки, плавленый сырок или банку консервов и через ту же дыру возвращался на рабочее место.
Слесаря наливали мне вровень, по-взрослому, и лишь поругивали за то, что слишком налегаю на закуску, которую по их понятиям надлежало экономить.
…Через полгода я успешно сдал экзамен на квалификационной комиссии и тоже стал слесарем по ремонту строительной техники второго разряда, сравнявшись со своими учителями в этом высоком звании. Навык пить водку, не морщась, я приобрел именно в тот период своей жизни, хотя тяги к спиртному у меня тогда еще не возникло. Просто все вокруг пили, и я пил вместе со всеми — за компанию безо всякого интереса и удовольствия.
Несмотря на юный возраст, я понимал, что все это — почти самое дно и вовсе не собирался ходить в слесарях пожизненно.
В семнадцать лет я поступил на оркестровое отделение областного музыкального училища, и до сих пор благодарю Бога за этот поворот в моей судьбе. Там меня окружал уже совсем другой народ, живущий совсем другими смыслами, проблемами и радостями. Я тоже потихоньку привыкал к этой новой жизни, а друзья, которых я тогда встретил, и по сей день остаются для меня самыми близкими людьми, хотя с той поры прошло уже двадцать пять лет. Все там было прекрасно, все мне нравилось, и лишь одно обстоятельство перекидывало мосток к моему слесарному прошлому: несмотря на всю свою утонченность и изыск, музыканты пили не слабее бульдозеристов. Примерно раз в неделю мужской этаж в общежитии сдавал пустую винную посуду. Называлось все это дело — операция «баян», поскольку пустые бутылки выносились через вахту в футляре от баяна, и нужно было лишь постараться, чтобы «баян» случайно не звякнул, когда его несли мимо коменданта и воспитателя. Те, кому было лень сдавать «баян», складировали пустую тару за передней стенкой фортепиано, которые стояли у нас в каждой комнате. Несчастный инструмент после этого начинал звучать с ощутимым хрустальным тоном.
…В конце первого курса я был призван в армию и угодил в стройбат. После музучилища это напоминало контрастный душ. Личный состав нашей роты на три четверти был укомплектован мелкими уголовниками, уже успевшими до армии отмотать по первому сроку. Как пили там, я не хочу вспоминать в подробностях. Скажу лишь, что служили мы в самый разгар Горбачевского «сухого закона», благодаря которому вместо водки и портвейна я научился употреблять внутрь одеколон «Русский лес», антистатик «Лана 1», лосьон «Огуречный» и прочие спиртосодержащие жидкости в различных комбинациях, достойных пера Венички Ерофеева. Банальный самогон был в те годы недосягаемым деликатесом, а наши ротные умельцы умудрялись добывать спирт даже из гуталина…
И все-таки даже тогда я не считал, что спился. Хотя, описывая все это сейчас, не знаю — смеяться над этими воспоминаниями или плакать. Не спился… Что же это нужно было еще над собой сделать, чтобы посчитать себя спившимся, как еще себя поуродовать? Если бы только можно было отмотать время назад, если б можно было стереть со своей юности всю эту дрянь, словно похабное слово со стены…
Но я тогда и вправду еще мог жить без алкоголя, и пил скорее — по инерции. Организм дураку достался крепкий.
Демобилизовавшись, я вернулся в музучилище, продолжил учебу, а вместе с ней — кутежи, гулянки и обильные возлияния. Конец моего студенчества совпал с развалом СССР. К тому времени я уже женился, мы ждали ребенка. Нужно было обеспечивать семью, но сделать это на музыкантские заработки оказалось в то время невозможно. И я пошел работать на стройку, учеником каменщика, а если проще — подсобником. Опять я стал пролетарием, опять меня окружали поддатые работяги, но теперь я уже категорически отказывался выпить с ними «за уважение» и за все время работы в этой конторе не употребил на рабочем месте ни капли спиртного. Причина была проста: я стал верующим и пришел в Церковь.
Вот здесь бы и сказать, что, уверовав, я бросил пить навсегда, но — увы… Этого не произошло. Дело в том, что в Православии нет категорического запрета на употребление спиртного. Хотя, казалось бы, совершенно ясно сказано в Новом Завете …не упивайтесь вином (Еф 5:18), и еще, что пьяницы…Царствия Божия не наследуют (1 Кор 6:10). Но вот ведь заковыка: какой же пьющий человек признает себя пьяницей? Где критерий такой оценки? С блудом, например, понятно: переспал вне брака с женщиной — все! Ты уже блудник. С воровством то же самое, и с убийством… Там есть определенность. А как определить грань, за которой умеренно пьющий человек превращается в пьяницу, не наследующего спасения? Каждый ведь считает, что вполне себя контролирует и пьет в меру.
Вот только меру эту каждый устанавливает себе сам. Я, например, еще совсем недавно мог выпить под хорошую закуску больше литра водки и язык у меня при этом не заплетался, а на ногах я стоял твердо. Ну разве ж это называется — «упиваться», господа хорошие? Не-ет, упивается тот, кто под забором валяется, получку пропивает да жену бьет. А у меня-то все гармонично: семья сыта-одета-обута, деньги в дом приношу исправно, выпиваю исключительно на досуге, ну а на работе — ни-ни! Какой же я вам «пьяница»?
Примерно так я рассуждал лет десять подряд, успокаивая себя знаменитым тезисом: «…веселие на Руси есть пити, без того не можем жити», а также мыслями о том, что «…ее же и монаси приемлют» и что «…вино веселит сердце человека».
Много было всякого за это время, начиная с первого моего Великого поста, когда мы с приятелями путем нехитрых логических умозаключений пришли к выводу, что водка — постный продукт, поскольку ни яиц, ни мяса, ни молока в себе не содержит. Помню, как рьяно мы однажды «постились», закусывая сорокаградусную жидкость сухим черным хлебом, и как после этого я вознамерился прочесть вечернее правило. Строчки в молитвослове налезали одна на другую, я безуспешно пытался сохранить перед иконой вертикальное положение и с тоской думал, что с моей духовной жизнью, видимо, не все в порядке.
За эти десять лет в мой обиход постепенно вошли «сто грамм после работы, для снятия мышечного тонуса»; веселые застолья на встречах со старыми друзьями, которые мы уже не мыслили себе без водки; разговения после постов с обязательным «принятием внутрь» и еще много всего…
Годами я утешал себя тем, что так живут очень многие, что это не пьянство, а все то же злосчастное «умеренное употребление». С такой мыслью, как с ненадежным балансиром, я бродил по самому краю пропасти и не замечал этого, до тех пор пока меня не зашатало всерьез, пока я не увидал, что до настоящего запойного алкоголизма мне остался всего один шаг и я уже занес ногу над обрывом.
Несколько лет я работал в Подмосковье, где строил заказчикам камины по индивидуальным проектам. Работа очень хорошо оплачивалась, за несколько дней я зарабатывал столько, что нашей семье этого хватало на несколько месяцев. Правда, заказов было не очень много и только в сезон, поэтому зимой мы жили на деньги, заработанные летом, но все равно на круг получалось достаточно, чтобы не бедствовать.
Я очень уставал на этих заказах, и не только физически. Здесь у меня не было ни начальников, ни подчиненных, абсолютно все приходилось делать самому. Я сам размещал рекламу, сам договаривался с заказчиком и разрабатывал проект, сам составлял смету, занимался закупкой и доставкой материалов на объект, наконец — строил камин. Но главная забота начиналась потом, когда нужно было получить с клиента деньги за выполненную работу. И, хотя кидали меня всего пару раз, теоретически такая возможность присутствовала на каждом заказе. Приходилось постоянно быть настороже, поэтому даже когда все благополучно заканчивалось и я получал оговоренную сумму, нервное напряжение меня все равно не отпускало.
От Москвы до нашего поселка — шесть часов езды на автобусе. Я покупал себе в дорогу пару банок какого-нибудь слабоалкогольного коктейля — «джин-тоника» или «отвертки», выпивал их, и только после этого чувствовал, что все уже действительно закончилось, что деньги у меня в кармане и я, наконец, еду домой.
Однажды мне попалась какая-то совсем уж мерзкая «Отвертка», и я подумал — а чего, собственно, заниматься ерундой? Это же просто низкокачественный спирт, разбавленный вонючей апельсиновой эссенцией. Если купить чекушку хорошей водки и апельсинового сока, получится то же самое, только без побочных эффектов. И я стал снимать напряжение после заказов водкой. Очень скоро вместо чекушки я уже покупал в дорогу нормальную поллитровку, которую за шесть часов принимал на грудь полностью. Повторюсь — я тогда вообще не пьянел и дома жена лишь по запаху могла определить, что в дороге я пил. Был для меня в этом даже такой дурацкий шик типа: «Во я какой орел! Целую бутылку засадил, и — ни в одном глазу!»
Тогда я еще не знал, что с водкой такие номера не проходят, что она может ждать очень долго, но потом обязательно возьмет свое. Довольно скоро мне пришлось убедиться в этом на практике.
Как-то раз я приехал в Москву всего на один день по делам, не связанным с работой. Такая поездка была, скорее, в удовольствие, чем в напряг, никакой усталости или нервного напряжения в тот день у меня не было и в помине. Но когда вечером я сел в свой автобус на обратный рейс, то почувствовал непонятный, но очень сильный дискомфорт. Больше всего это было похоже на нехватку воздуха в легких, когда дышишь и никак не можешь продышаться. Организм, помимо моей воли, властно чего-то требовал, а я никак не мог разобрать — чего именно. И вдруг с удивлением и ужасом понял: водка! Нужна водка, причем не мне, а моему организму, который я так старательно приучал к ней много лет подряд. Это было не осознанное желание, и вообще не психический процесс, а скорее, физиологический: на автобус из Москвы у моего организма выработался самый настоящий условный рефлекс. Точь-в-точь как у собак академика Павлова на лампочку.
Ох, как же я закручинился, когда все это понял… Сердце сжала тоска, в голове вяло ворочалась какая-то банальность вроде: «Вот оно как бывает-то, оказывается. Ну ты и попал…» Но времени на осмысление случившегося уже не оставалось, автобус вот-вот должен был отправляться и я… быстренько побежал в магазин за поллитровкой.
Так я стал настоящим алкоголиком, перед которым уже не стояло выбора — «пить, или не пить?». Довольно быстро я обнаружил, что рефлекс на автобус у меня отнюдь не единственный. Ну вот, к примеру, закусывать в автобусе — проблема. Консервы или салатик с собой в дорогу не возьмешь, неудобно это. И я брал к водке нарезку какого-нибудь мясного деликатеса, который обычно не покупал из-за дороговизны. А тут чего экономить — с заказа ведь еду, денег полный карман! Так и привык, что вкусная еда — приложение к водке. Поэтому, когда дома жена готовила котлеты или жаркое, я уже не мог воспринимать их иначе, как — закуску. И опять бежал в магазин…
А дальше пошло-поехало: стресс снять — чекушка, с женой поссорился — чекушка, тоскливо стало долгими зимними вечерами — три дня подряд по чекушке.
Как-то я подсчитал, что если бы раз в неделю выпивал, скажем — литр водки, это было бы почти вдвое меньше, чем мой ежедневный «чекушечный» аперитивчик. С такими объемами моя бедная печень уже не справлялась. Я начал пьянеть. Описывать это противно, да и нет тут ничего интересного. Скажу лишь, что из самого трезвого человека в любой пьющей компании я превратился в обыкновенного пьянчужку, тупо косеющего уже через сорок минут после начала банкета.
Было совершенно ясно, что это — последний звонок, что дальше со мной начнет происходить то, что я уже много раз видел раньше на примере других, но тешил себя самодовольной мыслью о том, что уж с моей-то способностью — пить, не пьянея, мне такая беда не грозит. А теперь она не просто грозила, она уже победно ухмылялась, глядя мне в лицо. И выбор передо мной был совсем небольшой: падать в этот мрак дальше, до упора, или все-таки напрячь остатки воли и хотя бы попытаться из него выбраться.
Совсем завязать с выпивкой уже не получалось. Чтобы хоть как-то упорядочить свое пьянство я твердо решил: больше ни в коем случае не пить в одиночку. Со стороны эта решимость может показаться смешной, но другого выхода я для себя тогда не видел и как мог держался этого правила. Если уж совсем поджимало и прихватывало — покупал бутылку и шел в гости. Усаживаясь в автобус из Москвы, я с надеждой осматривал салон в поисках знакомого лица, и если находил себе собутыльника, то с облегчением бежал в магазин… Но один больше не пил.
Так прошел год. Пить я стал намного меньше, но тяга к спиртному не исчезала, зато стремительно сузился круг людей, с которыми можно было хлопнуть по рюмочке. Практически все мои друзья годам к 35 вышли на тот же рубеж, что и я. Каждый спасался от своего алкоголизма как мог, и никому из нас даже в голову не приходило предложить другому скоротать вечерок за бутылкой. Все мы уже поняли, что больны и старались не искушать друг друга.
Ни о зашивке, ни о кодировке никто из нас даже не думал, по очень специфической и важной причине: зашитым и кодированным алкоголикам нельзя причащаться. Дело в том, что при зашивке человеку вгоняется, с интервалом минут в десять, несколько препаратов контрастного действия, от которых его последовательно бросает то в жар, то в холод. А потом ему очень убедительно объясняют, что теперь даже капля спиртного, попав в его организм, вступит в реакцию с этой «волшебной смесью», превратится в смертельный яд и убьет его. Клин вышибают клином, рефлекс побеждается другим рефлексом, а страх смерти намного сильнее тяги к алкоголю. Во всяком случае, все зашитые, которых я знаю лично, испуганно шарахаются даже от кефира и кваса, опасаясь мизерной доли спирта, образующейся там при брожении.
А ведь православная Евхаристия совершается на виноградном вине. Следовательно, для зашитого человека дорога к Причастию заказана. Вернее, он может, конечно, подойти к Чаше, но только при условии, что вера в истинность Тела и Крови Христовых окажется у него сильнее страха смерти. Но о таких случаях я не слыхал ни разу.
Хотя один мой друг умудрился найти выход и из этой дилеммы. Он зашивается на год, по окончании этого срока идет в храм, причащается и… зашивается еще на год, до следующего причастия. Такой вот странный у человека ритм евхаристической жизни. Я не сторонник подобных методов, но в данном случае просто не знаю, как к этому относиться. Потому что без зашивки этот мой друг за несколько месяцев превращается в настоящее животное, пьющее беспробудно с интервалом дней в пять-шесть между трехнедельными запоями. Страшнее всего то, что он до сих пор не считает себя алкоголиком и уверен, что пьет умеренно, его запои лишь — досадное недоразумение, а зашивается он — так, «на всякий случай»…
Время шло, я старался пить как можно реже и меньше, но иногда, совершенно неожиданно для себя, все-таки срывался в штопор. Не знаю, сколько бы еще тянулась эта моя позиционная война со своим алкоголизмом, если бы однажды Господь не сотворил чудо.
…В очередной раз я сорвался, когда приехал к друзьям в подмосковный Обнинск. Дело было Великим постом, накануне праздника Благовещенья. Мы сидели с другом в его музыкальной студии, он показывал мне материал для своего нового альбома, я рассказывал ему о своих немудреных делах, а на следующий день мы собирались вместе пойти в храм, где настоятелем был еще один мой старый друг. Я приехал именно к ним, я вообще не думал о выпивке, потому что оба они — абсолютно непьющие люди. И вдруг… Какой-то полузнакомый гитарист Колян, случайно забредший в студию… Какой-то сомнительный повод — вроде бы дочка у него родилась, что ли… какая-то нелепая убежденность в том, что — «святое же дело, нужно же обмыть…»
Короче, напился я тогда ужасно. На следующий день мы пришли в храм уже к концу праздничного богослужения. Там меня многие знали, любили и очень обрадовались, когда я появился. Ребята с клироса звали меня попеть на молебне, я вяло отнекивался и норовил стать поближе к выходу. Голова раскалывалась, мутило до темноты в глазах, а на душе было так мерзко, что жить дальше не хотелось.
Я смотрел на икону Богородицы, но молиться не мог даже в уме. Слов не было. Я просто стоял и плакал от собственного бессилия, оттого что так и не смог победить в себе эту мерзость, оттого что большая часть жизни уже прожита, и — так глупо…
Недели через три я вдруг с изумлением понял, что с тех пор ни разу не выпил. Более того — я целых три недели вообще не замечал, что не пью. Это было невероятно, этого просто не могло быть, но факт — упрямая вещь. Мне больше не хотелось выпить нигде и ни при каких обстоятельствах. Теперь я спокойно мог сидеть за праздничным столом, уставленным водкой, и никакого желания или стремления к спиртному не испытывал. Все мои рефлексы на алкоголь исчезли настолько одномоментно, что я даже не заметил, как это произошло. Будто Господь взял меня и опять поставил на тот самый перекресток, с которого я много-много лет назад ушел не по той дороге. Только теперь я уже хорошо знал, куда она ведет. Слишком хорошо…
Тут бы этой сказке и кончиться счастливо. Да только не получилось из меня добра-молодца. Мало-помалу, разок, другой, третий… Нет, я очень аккуратно сейчас пью, и отлично понимаю, что каждый мой глоток — шаг по той самой проклятой дороге. Но единственное, на что меня сегодня хватает, это всего лишь — не частить, шагать пореже. А ведь был шанс, была прекрасная возможность вообще никогда больше не прикасаться к этой отраве, забыть о ней навсегда. Почему же я ею не воспользовался? Не знаю… Видно, кроме алкоголизма есть во мне что-то еще, что толкает и толкает к краю, переламывая даже опытное знание, так дорого мне доставшееся.
Когда я слышу о чудесном исцелении уверовавшего пьяницы, то не радуюсь за него. Мне за него страшно. Да, Господь может исцелить алкоголика чудесным образом, и я знаю об этом не понаслышке. Но вот запретить себе пить после такого исцеления человек может только сам. Потому что Бог никого не кодирует, не зашивает и никому не завязывает горло на узел. Он лишь обращается к каждому из нас словами пророка Моисея: жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое (Втор 3:19). И не от чудесного исцеления зависит дальнейшая судьба такого человека, но от его решимости и твердости в выборе между жизнью и смертью.
…А я все топчусь на своем перекрестке. То пробегу несколько шажков по дороге к смерти и проклятию, то испуганно отпрыгиваю обратно в жизнь. Это и есть для меня сегодня — умеренное питие. И чем оно закончится, знает один лишь Господь…