Содержание
Цитаты из Библии об отношении к людям
«Люби ближнего твоего, как самого себя» ( Лев.19:18).
«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» ( Матф.5:44).
«Возлюби ближнего твоего, как самого себя» ( Матф.22:39).
«Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений» ( Иак.4:3).
«Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга» ( Иак.5:16).
«Послушанием истине чрез Духа, очистив души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца, как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живаго и пребывающего вовек» ( 1Пет.1:22–23).
«Будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры; не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение» ( 1Пет.3:8–9).
«И, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним» ( 1Иоан.3:22).
«И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» ( 1Иоан.4:21).
«Давай взаймы ближнему во время нужды его и сам в свое время возвращай ближнему» ( Сир.29:2).
«Тайно клевещущего на ближнего своего изгоню; гордого очами и надменного сердцем не потерплю» ( Пс.100:5).
«Скудоумный высказывает презрение к ближнему своему; но разумный человек молчит» ( Притч.11:12).
«Кто презирает ближнего своего, тот грешит; а кто милосерд к бедным, тот блажен» ( Притч.14:21).
«Не гневайся за всякое оскорбление на ближнего, и никого не оскорбляй делом» ( Сир.10:6).
«Расспроси ближнего твоего прежде, нежели грозить ему, и дай место закону Всевышнего. Всякая мудрость – страх Господень, и во всякой мудрости – исполнение закона» ( Сир.19:18).
«Приобретай доверенность ближнего в нищете его, чтобы радоваться вместе с ним при богатстве его» ( Сир.22:26).
«Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои» ( Сир.28:2).
«Помни заповеди и не злобствуй на ближнего» ( Сир.28:7).
«Помогай ближнему по силе твоей и берегись, чтобы тебе не впасть в то же» ( Сир.29:23).
«Никто из вас да не мыслит в сердце своем зла против ближнего своего, и ложной клятвы не любите, ибо все это Я ненавижу, говорит Господь» ( Зах.8:17).
«Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» ( Втор.5:20).
«Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона» ( Рим.13:10).
«Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя» ( Рим.13:9).
«Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию» ( Рим.15:2).
«Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» ( Гал.5:14).
«Посему, отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу» ( Еф.4:25).
«Любите врагов ваших…»
Продолжая излагать заповеди в Нагорной проповеди, Иисус Христос провозгласил: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Матф.5:43–45). Когда Иисус Христос в предыдущем месте Нагорной проповеди сказал «не противься злому», то вызвал этой заповедью у фарисеев и книжников замешательство, перешедшее в молчаливое негодование. Для мстительных евреев, привыкших себя считать богоизбранным народом, эта заповедь показалась слишком суровым требованием, пресекающим их жестокосердие и месть. Своей дальнейшей речью Иисус Христос указал на то, что не только нельзя противиться злодею, но и дал новую заповедь, в которой говорил о том, что нужно любить даже врагов.
После провозглашения этой заповеди евреи начали перешептываться между собой, плохо скрывая нарастающий ропот. Но так себя вели только книжники и фарисеи. А ученики Христа и простые люди с большим вниманием и интересом слушали слова Спасителя, так как ничего подобного не слышали от раввинов. Видя такую реакцию толпы, Иисус Христос пояснил Свои слова, сказав что любить врагов нужно для того, чтобы стать сыновьями Отца Небесного, то есть Бога.
Понимать слова Иисуса Христа о любви к врагам, нужно следующим образом. В Ветхозаветном Законе Божьем имелась заповедь, предписывающая древним евреям не мстить, не делать зла, любить ближних своих. «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как себя самого» (Лев.19:18). В Нагорной беседе Иисус Христос упомянул не только о любви к ближним, но и о ненависти к врагам, несмотря на то, что в Ветхозаветном законе о ненависти ничего не говорится. «Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего» (Матф.5:43).
За добавление слов о ненависти Л.Н.Толстой, не разобравшись, неоправданно назвал Иисуса Христа как будто бы клеветником. «В прежних местах Христос приводит действительные слова закона Моисея, но здесь Он приводит слова, которые никогда не были сказаны. Он как будто клевещет на закон» (Л.Н. Толстой, книга «В чем моя вера»).
На самом деле, евреи, считая себя богоизбранным народом, на котором лежит особое благословение Господне, признавали своими ближними только сынов своего народа, утверждая, что всех не евреев и язычников нужно ненавидеть. Слова о ненависти к не евреям и язычникам книжники и фарисеи самовольно присоединяли к заповеди о любви к ближнему и провозглашали эту заповедь в таком искаженном виде. Поэтому не Иисус Христос клевещет на закон, как об этом несправедливо заявил Л.Н. Толстой, а книжники и фарисеи до Спасителя исказили закон своим добавлением о ненависти к врагам. Противопоставляя в Нагорной проповеди принципы Ветхозаветной и Новозаветной морали, Иисус Христос повторил заповедь о любви к ближнему в таком виде, в каком её распространяли книжники и фарисеи. То есть в том варианте, в каком её привык слышать еврейский народ – с добавлением слов о ненависти к врагам.
Иисус Христос напомнил евреям о любви к ближнему и дал понять им то, что в Законе Божьем прямой заповеди о ненависти к врагам нет. Спаситель указал евреям также на то, что только всепрощающая, бескорыстная любовь, направленная к злодеям и врагам, является единственно правильным путем служения Богу. В Своей речи Иисус Христос пояснил, к кому должна быть направлена всепрощающая любовь: к врагам, к проклинающим, к ненавидящим, к обижающим и гонящим человека. По сути дела в этих словах Иисус Христос подробно детализировал различные виды, в которых может проявляться вражда. Ведь тот, кто проклинает, ненавидит, обижает и гонит человека, проявляет к нему через перечисленные действия различные формы вражды. А Иисус Христос советовал любить врага во всех его перечисленных разновидностях.
В последствии вопрос о том, зачем нужно любить врагов (вместо того чтобы бороться с ними и ограждать себя от них) на протяжении многих столетий будоражил умы людей во все эпохи и времена. Сразу же, как только были высказаны слова Иисуса Христа о любви к врагам, начали возникать споры и рассуждения по поводу этих слов.
В различных мировых философских системах и группировках, а также в христианских конфессиях и направлениях эти слова поясняются и оцениваются по разному. Так, например, научный атеизм высказывал мысль о том, что врагов любить глупо и что наоборот, нужно вести с ними непримиримую борьбу, особенно с классовыми врагами. Толстовцы заявили о том, что не вредить врагам можно, но любить их нельзя. Но так как Иисус Христос, по их словам, не мог рекомендовать делать неосуществимые действия, в виде любви к врагам, то эти слова Спасителя нужно понимать как указание на недостижимый образ идеального невыполнимого поведения.
Целую статью заняло бы перечисление различий в понимании этих слов Спасителя разными протестантскими конфессиями и сектами. И все-таки, несмотря на массу противоречивых толкований этих слов, давайте на основе логики, разума и здравого смысла попробуем разобраться, почему Иисус Христос рекомендовал людям любить их врагов.
Начнем с того, что Сам Иисус Христос, отвечая на этот вопрос, сказал о том, что если люди будут любить врагов своих, то станут «Сынами Отца Вашего Небесного». Этот ответ Иисуса Христа нужно понимать следующим образом. Быть сыновьями Отца Небесного, значит быть достойными Бога, быть подобными Ему в мыслях, делах. А Господь Бог, то есть Отец наш Небесный, любит всех людей на свете. «Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его» (Пс.102:13). Боящимися в этой фразе названы те люди, которые боятся обидеть Бога, и соблюдают заповеди Господни. Естественно языческий бог не мог считаться для людей любящим отцом. Языческая религия учила о том, что на языческое божество нужно смотреть как на сверхъестественное существо, вызывающее ужас своей силой и что языческое божество нужно умилостивить жертвами, чтобы защититься от его силы. И языческий бог внушал им только ужас и преклонение. Например, греческий Зевс, римский Юпитер Громовержец, считался верховным богом, царем всех остальных богов и людей, а не заботливым и любящим отцом.
Считая себя богоизбранным народом, евреи были уверены, что Господь Бог любит лишь тех людей, которые выполняют предписания раввинов. Остальные же люди и народы якобы не находятся под покровительством и заботой Бога, и на них распространяется проклятие Божие. Иисус Христос в Своем учении показал евреям Повелителя Вселенной, Вседержителя Мира, Истинного Бога, Которого назвал Отче Наш, то есть Отец Наш или Отец Наш Небесный. По учению Иисуса Христа Господь Бог относится к людям как заботливый и любящий отец. Господь Бог так возлюбил человечество, что отдал Сына Своего Единородного во искупление грехов людских. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан.3:16).
Господь Бог так милосерден и добр к людям, что постоянно заботится даже о тех людях, которые запятнали себя грехом. «Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости» (Тит.3:3–5). Подтверждением тому, что Господь Бог Отец Небесный, относится к людям, и даже грешникам, как Любящий Отец и являются последующие слова Иисуса Христа о том, что Отец Небесный «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Матф.5:45).
Любовь Господа Бога к грешникам в первую очередь проявляется в том, что Он перед воздаянием за грехи указывает им путь к исправлению и помогает покаяться при помощи любви и милосердия, побеждая зло в душах людских. Так и мы, люди, чтобы стать достойными сынами Отца нашего Небесного, должны уподобиться Ему во всем. И также, как Отец Небесный, Бог наш, должны избегать гнева и ненависти, должны любить всех людей (так как они ближние наши) и проявлять милосердие, заботу и любовь даже к врагам нашим. Поэтому последователи Иисуса Христа, желающие стать достойными сыновьями Отца Нашего Небесного, также как и Он, должны любить всех людей окружающих их, как праведных так и не праведных, в том числе и врагов своих.
Из всего вышесказанного и можно сделать вывод о том, что именно так и нужно понимать слова Спасителя о любви к врагам. Призывая к тому, чтобы человек любил врагов своих, Иисус Христос этой заповедью продолжает развивать мысль о непротивлении злу. Рекомендуя не противиться злу, Иисус Христос привел примеры такого непротивления в виде подставления второй щеки, отдавания рубашки и одежды, хождения двумя поприщами и давания просящим и хотящим занять. В заповеди о любви к врагам Иисус Христос также, в виде примеров, уточняет формы проявления вражды. Спаситель говорит «любите врагов ваших». Можно предположить, что в этих словах Иисуса Христа говорится о наглядно выраженном виде агрессивной, открытой вражды. Ведь враг может проявлять к вам как скрытую, так и открытую вражду, агрессию, непримиримость. Иисус Христос дает совет о том как нужно относиться к врагу. Его нужно любить, то есть сострадательно, заботливо, милосердно относиться к ближнему, и при помощи любви сделать из врага друга.
В словах Иисуса Христа о проклинающих вас говорится о тех людях, которые отрицательно относятся к вам настолько, что проклинают вас. Проклятие – это тоже проявление вражды, неприязни, агрессии. Как и в предыдущем случае, Иисус Христос указывает на то, как нужно поступить в данной ситуации. Проклинающих вас надлежит благословлять, и видя ваше смирение и доброе отношение, проклинающие вас, могут стать вместо ваших врагов друзьями.
В словах Иисуса Христа о ненавидящих вас говорится о тех людях, которые исполнены к вам агрессивных и негативных чувств в виде ненависти. Ненависть также является разновидностью вражды и неприязни. А в этом случае Иисус Христос также указывает на то, как нужно поступить в данной ситуации при встрече с такими людьми. Ненавидящим вас нужно творить (совершать) благие (добрые) дела и таким способом изменить их отношения к вам.
В словах Иисуса Христа об обижающих вас, говорится о людях, причиняющих вам различные огорчения, страдания в виде обид. Сознательно причинять обиду может только враг. В данном случае Иисус Христос также указывает на то, как нужно вести себя в подобной ситуации. За обижающих вас нужно молиться. При помощи ваших молитв Господь вразумит тех людей, которые вас обижают и они прекратят нанесение своих обид. А обидчик, видя ваши мольбы за него, то есть ваше хорошее отношение к нему, изменит свое поведение к вам.
В словах Иисуса Христа о гонящих вас, говорится о людях, которые подвергают вас всяческим притеснениям, ущемлению, изгоняют вас, противодействуя вам в делах. Гонение также является разновидностью враждебного отношения к вам. И в этом случае Иисус Христос указывает на то, как нужно поступить в данной ситуации. За гонящих вас также нужно молиться. Внемля вашей молитве, Бог смягчит сердце гонящего. Увидев то, что вы в ответ на гонения, молитесь за него, то есть отвечаете добром на зло, гонящий прекратит свои репрессии и прекратит гонения.
Проклятия, ненависть, обиды и гонения являются разновидностью враждебного отношения к вам. Излагая Свои поучения, Иисус Христос, как и в заповеди о непротивлении злу, также дает понять слушателям, что речь идет о виновном человеке, который совершил какой-то плохой поступок, за который его проклинают, ненавидят, обижают и гонят. Для исправления вины человека Иисус Христос указывает конкретные действия, совершая которые человек искупит свой грех и улучшит свои отношения с людьми. В качестве исправления человек должен благословлять проклинающих, благотворить ненавидящим, молиться за обижающих и гонящих его. Этими действиями человек проявит любовь к врагам своим и прекратит вражду. Поступив так, человек поступит, как надлежит поступать сынам Отца Небесного. Иными словами, ответив добром на зло, он продемонстрирует свою любовь к врагам. То есть человек при помощи кротости, милосердия и добра победит зло вражды в виде проклятий, ненависти, обид и гонений. Сам Иисус Христос в Своей земной жизни многократно исполнял заповедь, предписывающую проявлять любовь к врагам. Так, например, Иисус Христос молился за людей, враждебно относящихся к Нему и распявших Его. «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лука 23,34). В качестве подтверждения того, что Господь Бог проявляет Свою Любовь, Милосердие и Заботу ко всем людям мира, как к праведным, так и неправедным, помогая злодеям исправиться и стать добрыми, а добрым людям помогая служить Богу, Иисус Христос сказал такие слова: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Матф.9:13). И к падшему человечеству Господь, Иисус Христос, проявил такую любовь, что спасая людей, отдал за них Свою жизнь. А ведь среди спасенного человечества были и такие люди, которые враждебно относились к Иисусу Христу и Его учению, то есть будущие враги христианства. Продолжая излагать Свое учение в Нагорной проповеди, Иисус Христос призвал Своих учеников и последователей проявлять возвышенную, чистую любовь к врагам своим. Проявление такой любви и дает право людям стать сынами Отца Небесного.
Но наряду с этим, Иисус Христос предостерег Своих последователей от себялюбия, то есть от любви корыстной и эгоистической, которая была свойственна грешникам и язычникам. Продолжая пояснение заповеди о любви к врагам, Иисус Христос сказал: «Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?» (Матф.5:46). В этих словах Иисус Христос не имеет в виду взаимность в искренней любви, возникшей между мужчиной и женщиной. Этими словами Иисус Христос осуждает любовь эгоистическую, неискреннюю, построенную на стяжательстве и расчете. О правильности такого толкования говорит указание на мытарей. Слово «мыто» означает подать, налог. Мытарем в древнееврейском государстве назывался человек, собирающий мыто, то есть подать, налоги. Но так как налоги были очень высокие, люди мытарям давали взятки, за получение которых мытари брали меньший налог. В Своих словах Иисус Христос в качестве красноречивого символа приводит любовь мытарей к тем людям, от которых мытари получали подарки, взятки и таким образом имели личную выгоду. Людей, дающих им подношения, подарки и взятки, мытари любили. И относились к таким людям как к друзьям. Как правило, любовь мытарей проявлялась в занижении взимаемых налогов к тем людям, которые им преподносили подарки.
Иисус Христос высмеивает такую «любовь» (то есть хорошее отношение) мытарей к преподносителям взяток и подношений (к дарильщикам). Иисус Христос показывает, что такая любовь не искренна и полностью основывается на личной выгоде обеих сторон. Внешне мытарь и подноситель взяток сохранили друг с другом хорошие дружеские отношения, как бы любили друг друга. Но на самом деле под этими дружескими отношениями, разыгранными с показной заботливостью друг о друге, скрывалась обыкновенная сделка. Поэтому проявление заботы мытаря к подносителям взяток не может являться проявлением любви к ближнему и исполнением этой заповеди потому, что забота и любовь мытаря к ближнему основана на выгоде и представляет собой выражение не искренних, а ложных чувств. Если мытарь и подноситель взятки (дарильщик) раньше друг с другом враждовали, а затем помирились, так как преподнесенная взятка исчерпала их конфликт, устроила их обоих, то установившиеся мирные отношения между мытарем и взяткодателем нельзя рассматривать как проявление любви к врагу или любви к ближнему. Так как их отношения фальшивы, не искренни, и строятся на взаимной выгоде и корысти, вопреки проявлению искренних, чистых чувств друг к другу.
Продолжая дальнейшее пояснение заповеди о любви к врагу, Иисус Христос сказал: «И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Матф.5:47). Эти слова нужно понимать следующим образом. Любая языческая религия характеризовалась многобожием. Например, в античных религиях таких стран как Древняя Греция и Древняя Италия в честь разных языческих божеств воздвигались отдельные, посвященные им храмы. Поэтому люди, исповедовавшие языческую религию, наряду с тем, что чтили главных богов, все же могли по своему усмотрению отдавать предпочтение в поклонении тому или другому языческому божеству. Кто-то выказывал наиболее ревностное поклонение Венере, а кто-то Аполлону или другим божествам. Люди, считавшие себя наиболее стойкими приверженцами в поклонении определенному языческому божеству, собирались для служения ему в храме, выстроенном в честь этого божества. И там они приносили свои жертвы этому божеству и возносили свои просьбы. Люди, объединенные поклонением к определенному языческому божеству и собиравшиеся в храмах для моления этому божеству, называли друг друга братьями по вере. Братья по вероисповеданию, связанному с поклонением определенному языческому божеству, относились друг к другу с особым уважением, симпатией и заботой. Братья по вере помогали друг другу в делах и поддерживали друг с другом теплые дружеские отношения как единоверцы, соратники, разделяющие общие взгляды, связанные с культом определенного языческого божества. Также заботливо люди относились друг к другу в кругу семьи, к своим кровным братьям и родственникам. Именно такие отношения возникали между людьми среди братьев по вероисповеданию и среди кровных братьев родственников. Приводя этот пример, Иисус Христос говорит о том, что так поступают только язычники. Истинные же христиане должны любить, то есть с любовью, милосердием и заботой относиться не только к братьям по вере или кровным братьям, но и к остальным людям. Нужно любить не только братьев по вере или кровных братьев, но даже злодеев и врагов, потому что эти люди ближние наши. Согласно учению Христову добрые отношения и любовь, проявляемая ко всем людям (ближним), является высшей формой поведения, основанного на самой совершенной в мире христианской философии и морали. Любовь к ближним, даже злодеям и врагам, признак принадлежности человека к Царству Небесному.
Продолжая пояснять заповедь о любви к ближнему, Иисус Христос провозглашает: «И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают» (Лук.6:33). Эти слова Иисуса Христа нужно понимать следующим образом. Во всех странах мира и во все времена грешники совершали добрые поступки всегда вынужденно и только тогда, когда им это было выгодно. Только выгода и корысть вынуждали грешника делать добро и только тем людям, которые в ответ тоже делали что-либо полезное и доброе. Такое корыстное совершение добра, сделанное ради выгоды в виде сделки, осуждается Иисусом Христом потому, что в основе такого поступка нет искренности и бескорыстия, а лежит расчет и нажива. Поэтому, такое совершение доброго поступка, сделанного взамен за ответное добро, по учению Иисуса Христа христианским поступком не является. А считается деянием, совершаемым грешниками, строящими свои поступки на расчете, выгоде и корысти.
В Своих последующих словах Иисус Христос обращается к этой же теме, и дальше, развивая Свою мысль, говорит: «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за это благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же» (Лук.6:34). Эти слова Иисуса Христа нужно понимать так. Раньше, до появления Иисуса Христа, люди совершали бескорыстное добро очень редко. В первую очередь это объяснялось языческой этикой и идеологией, которая была основана на страхе перед многочисленными языческими божествами, на корысти и расчете в отношениях между людьми. Иудеи, в отличие от язычества, признавая Единого Бога Творца и Вседержителя, редко придерживались исполнения заповеди о любви к ближнему. И даже между собой строили свои отношения как язычники, на выгоде и корысти. Свои добрые дела евреи, вместо бескорыстной любви даже друг к другу, очень часто совершали только по расчету, заменяя бескорыстие выгодой. За это их и обличает Иисус Христос, сравнивая евреев с грешниками, которые дают взаймы тем людям, от которых надеются получить обратно. Такой поступок по учению Христову бескорыстным не является и благодарности не достоин, так как в таком поступке отсутствует не только самопожертвование, но и бескорыстная любовь к ближнему.
Придя в мир людей, Иисус Христос напомнил евреям о выполнении заповеди любви к ближнему и добавил новые заповеди о том, что истинные христиане должны любить не только ближних, но и злодеев и врагов своих. Иначе они не попадут в Царство Небесное. «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Матф.5:20). А «праведность» фарисеев и книжников заключалась в том, что они, попирая заповедь о любви к ближнему и призывая к ненависти к врагам, бескорыстную и всепрощающую любовь к ближнему заменили наживой, и делали добро по расчету только взамен на приобретение какой-либо выгоды. Иисус Христос, осуждая такое фальшивое отношение к ближним, учит о том, что истинный христианин должен проявлять бескорыстную любовь ко всем ближним, даже к злодеям и врагам. Именно в этом и состоит истинный Дух Закона Божьего, который книжники и фарисеи превратили в строгий свод правил, стремясь следовать букве закона, но не духу его.
Заповедь о любви к врагам не означает того, что люди должны любить врагов, завоевателей их страны, или врагов-еретиков, искажающих истинное вероучение. Спаситель заповедовал любить личных врагов, но быть непримиримым к врагам общественным, захватчикам отечества и еретикам. До прихода Иисуса Христа евреи считали себя лучше языческих народов потому, что полагались на свою богоизбранность и на то, что на их народе пребывает благословение Господне. Иисус Христос сказал евреям о том, что только бескорыстная всепрощающая любовь является путем достижения богоизбранности. И только бескорыстная любовь к ближнему является отличительной чертой от мытарей, язычников и грешников, которые совершают добро только из корысти и выгоды.
Изложив эти истины евреям, Иисус Христос сказал: «Итак будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Матф.5:48). Эти слова следует понимать таким образом. Слово «итак» указывает на то, что теперь должен последовать вывод из всего ранее сказанного. Перед тем как сделать вывод Иисус Христос рассказал евреям о безграничной любви и милосердии Отца Небесного, Который «благ и к неблагодарным и злым» (Лук.6:35). Иисус Христос сказал Своим слушателям, что Господь одинаково заботится о людях, как злых так и добрых. Доказательством тому является то, что Господь «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Матф.5:45). Иисус Христос рассказал людям о том, что высшей формой отношений между людьми может быть только всепрощающая, бескорыстная любовь к ближним, направленная к злодеям, врагам, проклинающим, ненавидящим, обижающим и гонящим человека людям. Иисус Христос указал на то, что любовь (то есть помощь и забота) мытарей к тем, кто дает в ответ какую-либо выгоду, приветствие (то есть хорошее отношение), а у язычников только к братьям своим, совершение добра грешниками тем, кто отвечает им добром, давание взаймы грешниками тем, от которых можно получить обратно, – все эти поступки не являются бескорыстными делами, заслуживающими награды или благодарности, так как основаны на выгоде и корысти. Только бескорыстная, всепрощающая любовь к ближнему, даже к злодею и врагу, и есть проявлением истинно христианского поступка, делающего человека сыном Отца Небесного.
Сделав вывод из всего вышесказанного, Иисус Христос и говорит о том, чтобы люди достигали совершенства и стали совершенными, как Отец их Небесный. Иными словами, чтобы люди через свою бескорыстную любовь к ближнему, через проявление милосердия, заботы и соблюдения заповедей Божьих, через свою праведную жизнь уподобились в совершении добра Своему Отцу Небесному, то есть Богу. Для того, чтобы достигнуть такого совершенства Господь прислал к людям Своего Сына Единородного, Который помогает людям стать на путь совершенствования и идти по нему. Сам же Иисус Христос, с одной стороны, примерами из Своей земной жизни, с другой стороны, заповедями и притчами, рассказал и наглядно показал человечеству методы и возможности духовно-нравственного совершенствования человека.
Люби врагов своих, благословляй клянущих тебя | |||
Люби врагов своих, благословляй клянущих тебя, делай добро ненавидящим тебя и молись за обижающих тебя
Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.
Мф. 5, 43–48
Люби искренно врагов своих и доказывай любовь к ним соболезнованием о их несчастьях и деланием им всякого добра.
Помни, что если будешь делать добро только любящим тебя, то Бог не будет милостив к тебе, ты лишишься благости Его; ибо и язычники, и грешники любят любящих их.
Рассказывал об авве Мотии ученик его авва Исаак. Старец построил сперва монастырь в Гераклее. Удалившись отсюда, пришел он в другое место и там построил еще монастырь. Но, по действию диавола, нашелся тут один брат, который враждовал на старца и оскорблял его. Старец встал и ушел в свое село, построил себе там еще монастырь и заключился в нем. Спустя несколько времени пришли к нему старцы того монастыря, из которого он удалился, взяли с собой и брата, который огорчал его, пошли с тем, чтобы просить его возвратиться в их обитель. Когда они пришли к тому месту, где жил авва Сорий, оставили близ оного свои милоти и брата, который огорчал старца. Как скоро они постучались, старец приставил небольшую лестницу, начал всматриваться, узнал их и спрашивает: «Где же ваши милоти?». Они отвечали: «Вон там-то и с таким-то братом». Старец, услышав имя брата, который оскорблял его, обрадовался, взял топор, разломал двери и побежал туда, где был брат, первый поклонился ему, обнял его и привел в свою келию. Целые три дня он делал им утешение и сам разрешил (себя от поста) с ними, чего прежде по обыкновению своему не делал. Наконец, встав, отправился с ними в монастырь. После того он был епископом.
Враг всякого закона, всякой веры
Вопрос об отношении Бруно к религии не нов. Но впервые он был поставлен не историками. Девять кардиналов — генеральных инквизиторов объявили в приговоре от 8 февраля 1600 г.: «Называем, провозглашаем, осуждаем, объявляем тебя, брата Джордано Бруно, нераскаянным, упорным и непреклонным еретиком» (12, стр. 383).
«Ему не нравится никакая религия… Он хуже лютеранина», — доносил в святую службу Мочениго. «Он высказывал великое множество ересей», — вторил ему монах-капуцин Челестино. «Он противился всему католическому, — подтверждал Грациано, — и постоянно высказывался против святой веры… Он рассказывал, что в Англии, Германии и во Франции, где он бывал, его считали врагом католической веры и других сект». «Я думаю, — показал на следствии Маттео де Сильвестрис, — что он не верует ни в бога, ни в святых, ни во что на свете, так как я слыхал от него в тюрьме много ересей и всякого вздора против нашей веры» (13, стр. 359–361).
О том же говорили и более доброжелательные свидетели. Венецианские книготорговцы Чотто и Бертано слышали во Франкфурте, «что Джордано слывет человеком неверующим…» (13, стр. 359). Это мнение разделяли английский посол в Париже и королева Елизавета, голландский студент ван Бухель и парижский библиотекарь Котен, женевский кальвинистский магистрат и гельмштедтская лютеранская консистория.
Таково единодушное мнение современников. Но итальянский историк А. Корсано видит в Бруно религиозного реформатора; ту же мысль в различных вариантах высказывают А. Гуццо, Л. Джуссо, Э. Бальди и многие другие современные буржуазные исследователи.
Можно отвергать суждения инквизиторов: святая служба не славилась объективностью своих приговоров. Можно подвергнуть сомнению утверждения доносчиков: они могли и оклеветать невинного. Можно не доверять показаниям соседей по тюремной камере: им было выгодно дать нужные следствию показания, Могли заблуждаться и собеседники Бруно. Но остается главный свидетель — сам Джордано Бруно Ноланец, остаются его сочинения, отнюдь не вступающие в противоречие с приведенными выше свидетельствами. И они-то доказывают, что конфликт Бруно с церковью, завершившийся костром на Поле цветов в Риме, не трагическое недоразумение, а закономерный итог всего его жизненного пути.
По словам Бруно, он «с детства стал врагом католической веры… видеть не мог образов святых, а почитал лишь изображение Христа, но потом отказался также и от него» (13, стр. 360). Впоследствии Ноланец решительно отвергал почитание «святых образов». В «Изгнании торжествующего зверя» он писал, что божество «не только в ящерице и скорпионе, но и в луковице и чесноке присутствует действеннее, чем в какой-либо неодушевленной картине и статуе» (10, стр. 163), а в тюрьме назвал культ икон идолопоклонством. Столь же резко выступал он и против поклонения реликвиям святых. Много раз — и в комедии «Подсвечник», и в «Изгнании торжествующего зверя», и в камере венецианской тюрьмы — вспоминал он с издевательством о «благословенном ослином хвосте», которому поклонялись верующие в Генуе. С таким же успехом, говорил Бруно, можно было бы почитать и собачью кость. Но дело не только в обманах и подделках мощей: «Если бы даже останки были подлинными, их не следовало бы почитать» (13, стр. 382). Только «бессмысленные и глупые идолопоклонники… ищут божества, не имея о нем никакого представления, в останках мертвых и бездыханных предметов» (10, стр. 163).
Ноланец осуждал не только поклонение иконам и мощам, но и сам культ святых. «Молиться святым — вздор, потому что они не могут быть заступниками за нас», — сказал он в тюрьме одному из заключенных (13, стр. 381). «Сколь несравнимо хуже тот культ, — писал Бруно, — и насколько позорнее грешат те люди, что без всякой пользы и нужды… обоготворяют зверей и даже куда хуже, чем зверей… Ибо в конце концов их обожание дошло до людей смертных, ничтожных, бесчестных, глупых, порочных, фанатичных, бесславных, несчастных, одержимых злыми духами, которые, и будучи живыми, ничего сами по себе не стоили да едва ли и мертвыми стали ценны» (10, стр. 175–176). Даже перед следователями инквизиции Бруно разоблачал невежественные россказни о чудесах, содержащиеся в «житиях святых».
Презрение и ненависть вызывала у Бруно вся католическая церковная иерархия — от невежественных и тупых монахов до римского первосвященника. «Кто говорит монах, обозначает этим словом само суеверие, саму жадность и лицемерие, свалку всяких пороков» (21, стр. 359). «Большинство из них, — писал он о своих бывших собратьях в книге „Печать печатей“, — устранились от общения с людьми, занимающимися полезными делами, ради того, чтобы избежать человеческих трудов и забот, соблазнившись пристрастием к безделью и обжорству, и лишь немногие — из любви к добродетели, ради достижения истины и блага. И если таковые появлялись среди них, на них набрасывалось завистливое и грязное большинство… Я полагаю, — завершал Бруно свой гневный приговор монашескому сословию, — что их следует истреблять, как плевелы нашего века, как гусениц и саранчу, и даже уничтожить дотла, как скорпионов и ядовитых змей. И будущий век, когда мир слишком поздно поймет свое бедствие, позаботится о том, чтобы… обезвредить этих людей, избалованных бездельем, жадностью и надменностью» (20, стр. 181–182).
В трактате «Песнь Цирцеи» Бруно сатирически изобразил представителей черного и белого духовенства в виде псов и обезьян; трудно сказать, правду ли доносил Мочениго, утверждая, что в виде свиньи там изображен римский папа. Но в «Прощальной речи» в Виттенберге Бруно говорил, что папа «во всеоружии, с ключами и мечом, обманом и силой, коварством и жестокостью — лисица и лев, наместник адского тирана — отравил человечество суеверным культом под видом божественной мудрости и угодной богу простоты» (15, стр. 20–21). А в тюрьме «дня не проходило, чтобы он (Бруно) не высказывался о церкви; он говорил, что управляющие ею монахи и священники — невежды и ослы» (13, стр. 361).
Выступая против католической церкви, Бруно с одобрением отзывался о многих из реформационных мер, предпринятых в ряде европейских государств: закрытии монастырей, конфискации церковных земель и др. Он осуждал деятельность инквизиции, антиреформационную политику католической Испании и папства. Но он не примыкал к идеологии реформационных движений. Не лицемеря, он мог заявить на следствии: «Я читал книги Меланхтона, Лютера, Кальвина и других северных еретиков, но не для того, чтобы усвоить их учение, не для того, чтобы извлечь из них пользу, ибо я считал их невеждами по сравнению со мной» (13, стр. 393). Еретики, говорил он на одном из допросов, «скорее считали меня неверующим, чем думали, что я верую в то, чего придерживались они» (13, стр. 371). Доносчики подтвердили, что Ноланец ругал Лютера, Кальвина и других основателей ересей.
Стремление реформаторов обновить христианскую религию, устранив наиболее варварские формы культа, упростив богослужение и удешевив церковь, отбросив некоторые обряды и переосмыслив ряд церковных таинств и догм, не могло удовлетворить Бруно. «Величайшие ослы мира, — писал он о деятелях Реформации, — (те, которые, будучи лишены всякой мысли и знаний, далекие от жизни и цивилизации, загнивают в вечном педантизме) по милости неба реформируют безрассудную и испорченную веру, лечат язвы прогнившей религии и, уничтожая злоупотребления предрассудков, снова штопают прорехи в ее одежде» (8, стр. 464).
Критика католической церкви, ее обрядов и культа, ее иерархии не имела в произведениях Бруно конфессионального характера. Он выступал против католицизма не во имя иных христианских вероисповеданий. Попытки представить его как реформатора христианства разбиваются при изучении материалов инквизиционного процесса. Характерно, что Ноланец не считал нужным отстаивать перед своими судьями идеи Реформации; все обвинения в осуждении католической церкви, в антиклерикальных и антикатолических высказываниях он начисто отвергал. История Реформации знала немало мучеников за новую веру, но Бруно не собирался пополнять их ряды. Его философия поднималась над конфессиональными различиями и распрями отдельных вероисповеданий.
Мировоззрение Бруно не только антикатолическое, но и антихристианское. Он выступал против главных догматов христианской религии, в защите которых объединились римская инквизиция и женевская консистория, — против учения о троице и о божественности Христа.
«Я слыхал несколько раз от Джордано в моем доме, — доносил инквизиторам Мочениго, — что нет различия лиц в боге… что это — нелепость, невежество и величайшее поношение величия божьего… что богохульство — утверждать, что бог троичен и един» (13, стр. 362). Сам Бруно на допросе в Венеции отверг догмат троицы и заявил о своих сомнениях относительно воплощения бога в личности Иисуса Христа. Единственное приемлемое в Ноланской философии понимание бога, отождествляемого с природой-материей, не могло быть совмещено с воплощением бога в конкретной человеческой личности: «Только толпе свойственно изображать и почитать бога в виде и образе человека» (16, стр. 159).
Учение христианской религии о двойственной, божественной и человеческой, природе Христа вызывало насмешки Ноланца. В «Изгнании торжествующего зверя» он, пользуясь прозрачной и хорошо понятной современникам аллегорией, изображал богочеловека в виде кентавра Хирона: «Что ж сделать нам с этим, человеком, привитым к зверю, или с этим зверем, привитым к человеку, — спрашивает бог-пересмешник Мом, — в нем одно лицо из двух природ и два естества сливаются в одно ипостасное единство… Но вот в чем трудность: есть ли таковое третье единство лучшая вещь, чем та и другая порознь, и не есть ли это что-нибудь вроде одной из первых двух или поистине хуже их? Хочу сказать, если присоединить к человеческому естеству лошадиное, то произойдет ли нечто божественное, достойное восседать на небесах, или же зверь, которому место в стаде или стойле». И на возражения Юпитера: «Тайна сей вещи сокровенна и велика, и ты не можешь ее понять; твое дело только верить в нее, как в нечто великое и возвышенное» — Мом отвечал: «Знаю хорошо, что это такая вещь, которую не понять ни мне, ни тем, у кого есть хоть крупица ума…» (10, стр. 195–196).
Христос для Бруно только человек, историческая личность вроде Магомета, Моисея и иных основателей религиозных учений. Что касается евангельских рассказов о чудесах, то Бруно стремился дать им естественное объяснение. Основой «чудесного» исцеления, если это не прямой обман, являлось, по его мнению, психологическое воздействие «целителя» на больного, невозможное без доверия со стороны исцеляемого. «Богословы признают, — писал Бруно в трактате „О магии“, — что тот, кто будто бы мог совершать какие угодно чудеса, бессилен был исцелить неверующих в него, и всецело относят его бессилие к воображению, которого он не в силах был преодолеть. Дело в том, что земляки, хорошо знавшие его жалкое происхождение и недостаточное образование, презирали его и издевались над этим божественным врачевателем» (22, стр. 453). Бруно высмеивал рассказы о чудесах, о божестве, дарующем власть «прыгать по водам, заставлять кувыркаться хромых и танцевать раков, кротов видеть без очков и делать прочие прекрасные и нескончаемые диковинки» (10, стр. 181–182). Еще более решительно высказывался Бруно о Христе в разговорах с Мочениго и соседями по камере в венецианской тюрьме: «Христос творил лишь мнимые чудеса… Христос умер позорной смертью, и все пророки умерли как мошенники, ибо все, что они говорили, было ложью» (13, стр. 366–367).
С разоблачением мифа о Христе связано и выступление Бруно против одного из важнейших таинств христианской религии — против учения о пресуществлении, превращении во время обедни святых даров — освященных хлеба и вина — в тело и кровь Христовы. Имея в виду это таинство, евхаристию, Бруно писал в предисловии к «Изгнанию торжествующего зверя»: «Джордано… зовет хлеб хлебом, вино — вином». И намекая на причащение верующих тела и крови Христовых, Мом говорит: «Ох, я скажу тебе способ, посредством которого весь мир будет в состоянии его есть и пить, и при этом он не будет ни съеден, ни выпит, ни один зуб не коснется его, ни одна рука не ощупает, ни один глаз не увидит и даже, может, не будет места, которое заключило бы его в себе» (10, стр. 186). Среди «гнуснейших фантазий», измышляемых богословами, Бруно называл «верования в Цереру и Вакха» (т. е. в хлеб и вино) (21, стр. 182), а в беседах с библиотекарем Котеном и Мочениго называл величайшим богохульством мнение, что хлеб превращается в тело господне.
Можно было бы привести много других высказываний Бруно, направленных против религиозных легенд и суеверий. Он отрицал божественность не только проповеди Христа, но и Моисеева закона, считая, что Моисей совершал свои чудеса при помощи воспринятого им у египтян магического искусства и что «его закон жесток, тираничен и несправедлив и не дан богом, а создан его собственным воображением» (13, стр. 378–379). Бруно отвергал веру в бессмертие души, миф о сотворении богом Адама и Евы, легенду о всемирном потопе; высмеивал веру в рай и ад, считая их плодом воображения суеверных людей (см. 13, стр. 371–373 и 22, стр. 683).
Не ограничиваясь критикой католического культа, осуждением религиозных суеверий, Бруно стремился к глубокому раскрытию роли религии в жизни человечества, ее пагубного воздействия на науку и философию, на общественные отношения и нравственность.
Главное зло, которое видел в религии Бруно, — это отказ от естественного разума, от научного знания, подмена разумного познания слепой верой, основанной на божественном откровении. Именно в этом заключается то «святое невежество», та «святая ослиность», в единоборство с которой вступил Ноланец. Речь идет не о невежестве необразованных людей, не об отсутствии знаний, а о невежестве богословов, заключающемся в принципиальном отказе от знания, в противопоставлении естественной истине религиозных фантазий и суеверий, в претензии подчинить знание вере и превратить науку в служанку богословия.
В «Изгнании торжествующего зверя», когда боги-олимпийцы отправляют чудотворца Ориона — Христа на землю, в уста Юпитера вкладывает Бруно изложение противоразумного и противоприродного учения религии: пусть Орион заставит людей поверить, «будто белое черно; будто человеческий разум всякий раз, когда ему кажется, что он лучше всего видит, именно тогда и находится в ослеплении; будто все то, что согласно разуму кажется превосходным, добрым и лучшим, позорно, преступно и чрезвычайно скверно; что природа — грязная потаскушка, закон естества — мошенничество; что природа и божество не могут стремиться к одной и той же цели… Пусть заодно убедит людей, что философия и всякое исследование… не что иное, как безумие… и что невежество — самая лучшая наука мира, ибо дается без труда и не печалит душу» (10, стр. 182).
Зло религии в том, что она противостоит земному, естественному знанию, извращает правильное представление о мире, учит презирать природу, материальный мир, земную жизнь ради внеземного блаженства. Пародируя тон церковных проповедей и поучений отцов церкви, Бруно писал в «Обращении к прилежному, набожному и благочестивому читателю», предпосланном диалогу «Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла»: «Бегите от вашего зла и найдите ваше благо, изгоните гибельную гордыню сердца, погрузитесь в нищету духа, принизьте мысль, откажитесь от разума, погасите жгучий свет ума, который воспламеняет, сжигает и испепеляет вас; бегите от тех степеней знания, которые только увеличивают ваши горести; отрекитесь от всякого смысла, станьте пленниками святой веры» (8, стр. 466).
В осуждении человеческого достоинства, в принижении духа Бруно видел суть религиозного образа мышления, «святой ослиности»: «Господь отверз уста ослицы, и она заговорила. Ее авторитетом, ее ртом, голосом и словами укрощена, побеждена и попрана надменная, гордая и дерзкая светская наука и ниспровергнуто всякое высокомерие, осмеливающееся поднять голову к нему; ибо бог избрал слабое, чтобы сокрушить силы мира, вознес к вершине уважения глупое, так как то, что не могло быть оправдано знанием, защищается святой глупостью и невежеством и этим осуждается мудрость мудрых и отвергается разумение разумных» (8, стр. 464).
И когда Бруно называет ослами основателей и реформаторов религии, апостолов и пророков, чудотворцев и богословов, это не просто оскорбление и издевка, это определение антиразумного и противоестественного характера деятельности всех тех, «через кого изливается божья милость и благословение на людей».
«Святые христианские доктора и раввины» — вот на кого обращен гнев Ноланца. Это они унижали человеческий разум и утверждали суетность науки и знания. Это они «перестали двигаться, сложили или опустили руки, закрыли глаза, изгнали всякое собственное внимание и изучение, осудили всякую человеческую мысль, отреклись от всякого естественного чувства и в конце концов уподобились ослам». Они не могли сорвать, как Адам, запретный плод с древа познания или «похитить подобно Прометею небесный огонь у Юпитера и зажечь им свет разума» (8, стр. 485).
Атеистическая проповедь Бруно направлена не против тех или иных злоупотреблений церкви и духовенства, не против отступлений церковников от провозглашенного ими религиозно-нравственного идеала, а против самого этого религиозного идеала, против религиозной идеологии в целом. Бруно развенчал и отверг идею спасения души через отказ от мирских страстей и забот, идею перенесения конечных целей человеческой жизни в потусторонний мир. «Тьма возобладает над светом, смерть станут считать полезнее жизни», — пророчествует о наступлении века христианства Юпитер (10, стр. 169). «Пусть из-за них погибнет весь мир, — с презрением писал Бруно о реформаторах, и эти слова его применимы к проповедникам любой религии, — лишь бы спасена была бедная душа, лишь бы воздвигнуто было здание на небесах, лишь бы умножилось сокровище в том блаженном отечестве. Они не заботятся о чести, удобствах и славе этой бренной и неверной жизни ради иной, самой верной и вечной» (8, стр. 464–465).
Не в пороках церковной иерархии, не в нелепости обрядов, не в бессмысленности отдельных догм, а в центральной идее всякой религии видит Бруно корень зла, главный вред для человеческого общества. Религия препятствует развитию науки и философии; она враждебна человеческой нравственности, подменяя естественное стремление человека к добру стремлением к потусторонним благам. Она разрушает человеческое сообщество, внося в него непримиримые церковные раздоры. Она разделяет людей и противопоставляет друг другу народы и государства.
Страстной проповедью веротерпимости, направленной против религиозного фанатизма и исключительности, прозвучало Посвящение, предпосланное Бруно «Тезисам против философов и математиков нашего времени», опубликованным в Праге в 1588 г.: «Наиболее помраченные из них, как будто просвещенные истинным светом, подняв взоры и воздев руки к небесам, возносят из глубины сердца благодарение всевышнему за свет, пристанище и обитель истины, для них одних открытые, им одним доступные, им одним дарованные (за пределами каковых все прочие блуждают, скитаются и мятутся)». Именно из-за этого, продолжает Бруно, существует великое множество религиозных учений и сект, имеющих свои особые культы и обряды, и каждая из них, презирая всех прочих, претендует на первое место, считая «великим нечестием и позором иметь какое-либо общение с остальными». В результате этого фанатизма расторгнуты естественные узы, связывающие людей в обществе, и человеконенавистнические духи, разжигая пламя между народами, объявляют себя вестниками мира и, внеся меч и распри в среду людей с помощью обмана, довели дело «до того, что человек находится в большей розни и вражде с человеком, чем с иными живыми существами» (прил., стр. 190–191). «Разве они пощадят любые государства от распада, народы — от рассеяния», — писал Бруно в «Тайне Пегаса» (8, стр. 464) о реформаторах, и слова его с полным правом могли быть отнесены к любой разновидности религиозного фанатизма. В разгар религиозных войн Ноланец мужественно выступил с требованием прекратить религиозные споры, осудил религиозные преследования и инквизиторов всех мастей.
Не ограничиваясь осуждением религии, Бруно попытался раскрыть социальные корни существования религии. Он увидел социальную функцию религии в подчинении угнетенных масс народа власти господствующих сил общества. «Если бы божественный авторитет и религиозные побуждения не овладели умами народов, не могла бы существовать власть государя или республики. Ибо религия легко сдерживает человека, ввергнутого в бедность, горе, нищету, вражду и прочие такого рода несчастия. Поэтому нет такого государя-законодателя, который не относил бы к какому-нибудь божеству авторитет или учреждение своего закона» (21, стр. 343–344). Однако ненужная для мыслителя, философа, человека, способного из разумных оснований вывести законы морали, религия, по мнению Бруно, нужна «для наставления грубых народов, которые должны быть управляемы» (8, стр. 320). В этом признании необходимости религии независимо от ложности ее предпосылок в качестве орудия управления «грубыми народами» сказалась историческая ограниченность бруновской критики религии. Однако Бруно не считал власть религии вечной. Исходя из общей всем религиям природы, он рассматривал все существовавшие в истории человечества религии в едином плане, не отдавая предпочтения ни одной из них (за исключением, может, только египетского пантеистического культа, в котором он видел прообраз философского, а не религиозного взгляда на мир). Подобно всем явлениям природы и общественной жизни религии подчинены всеобщему закону изменения и развития, рождения и гибели.
На смену религии откровения, по мысли Бруно, должна прийти «религия разума», «философия рассвета». Используя встречающееся в произведениях Бруно выражение «естественная религия», Ф. Ейтс подобно некоторым другим буржуазным исследователям пытается представить Ноланца в виде пусть нехристианского, но все же религиозного реформатора, одержимого идеей религиозной миссии (см. 96, стр. 211).
Разобщающему человечество религиозному фанатизму Бруно противопоставил «закон любви», «созвучное природе всеобщее человеколюбие» (17, стр. 4). Та «религия разума», которую проповедовал Бруно, не имела ничего общего не только с христианским вероучением, но и с каким бы то ни было религиозным откровением. Свободная не только от культа и обрядности, но и от признания потустороннего мира, от веры в личного бога и в божественное вмешательство в дела людей, от учения о загробном вознаграждении или наказании, от веры в бессмертие души, «религия разума» Бруно чужда самому существу религиозного мировоззрения. Под «религией разума» Бруно понимал новую систему философских воззрений, новую систему человеческой нравственности, которая должна прийти на смену господствующим религиозным культам. Освобожденное от суеверия и религиозного страха человечество в самой природе найдет основание нового нравственного идеала.
Несовместимость своего учения с религией хорошо понимал Бруно, когда пророчески писал, что религиозные фанатики «смертную казнь определят тому, кто будет исповедовать религию разума» (10, стр. 169).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
Маленьким его звали вовсе не Джордано, а Филиппо. Есть легенда, будто бы к его колыбели подползла большая змея. Младенец закричал, позвал отца, и отец убил змею. Он вспомнил об этом уже большим мальчиком и снова удивил родителей: тогда они не могли понять, как произнёс младенец имя отца, теперь – как могла сохраниться эта история в его памяти.
В семнадцать лет он стал послушником монастыря доминиканцев и превратился в Джордано. С тех пор все звали его Джордано Бруно Ноланец: имя его родины – маленького неаполитанского города Нолы, о котором он так тосковал всю жизнь, – бродило с ним по свету.
Монахи владели прекрасной библиотекой, в которой он провёл буквально всю свою молодость. Даже враги Ноланца признавали его человеком высочайших знаний, и все эти знания он приобрёл в юности. Бруно был крупнейшим среди современников знатоком Аристотеля, всех его христианских, еврейских и арабских толкователей, античных философов, учёных, писателей и поэтов – таков итог десяти лет, проведённых над книгами.
«Невежество, – иронизировал Бруно, – лучшая в мире наука, она даётся без труда и не печалит душу!» Он печалился постоянно. Ах, если бы он не был великим учёным, какой великий инквизитор мог бы получиться из этого молодого книжника! Но церковь и инквизиция потеряли его очень рано: с юношеских лет пришло к нему великое Сомнение. Из расплава знаний выкристаллизовывались бесконечные вопросы. Чем больше он читал, тем яснее становились для него несообразности религиозных догм, самые богоугодные книги питали его атеизм. Через много лет в Англии в гостях у французского посла принялись однажды гадать по книге Ариосто, и ему выпал стих: «Враг всякого закона, всякой веры…» Таким он был всю жизнь.
Многие страсти Джордано Бруно обесценили ушедшие века, но его учение о бесконечности вселенной и множественности миров, подобных нашей Земле, никогда не будет забыто. Бруно, развивая идеи Коперника, разбил купола небесных сфер с закреплёнными на них навечно звёздами и первым из людей не устрашился беспредельности космоса.
Читая о страданиях Бруно и Галилея, мы подчас готовы считать их палачей некой страшной, тёмной, тупой силой, олицетворением воинствующего невежества. Но это не так, и именно потому, что это не так, трагедия Бруно глубже. Наивно полагать, что иезуиты готовы были выжечь в мозгу человеческом всякое знание, вытоптать ростки любой науки. Нет, это было им не под силу, и они понимали это. Наука не только не преследовалась, но даже поощрялась до той поры, пока находилась или хотя бы могла находиться в услужении церкви. В 1277 году парижский епископ Этьен Темпье, исполняя волю папы Иоанна XXI, предал анафеме догмат о существовании только одного мира. Он доказывал, что астрономические открытия лишь подтверждают вездесущность и беспредельность божественных сил. И сама идея о множественности миров не преследовалась церковью до конца XVI века.
Бруно подлежал уничтожению не за то, что утверждал, что миров много, – да будет славен господь в неутомимых трудах своих! Его казнили за идею подобия этих миров земному миру, за покушение на исключительность человеческого существа, за низведение Земли в разряд рядового, ничем не замечательного небесного тела. Он поднимал руку на догматы, лежавшие в основе религии. Его наука угрожала самому её существованию, а раз так, наука эта подлежала немедленному уничтожению.
Самое поразительное в Джордано Бруно заключалось в том, что, постоянно находясь среди людей, у которых лицемерие определяло благополучие, а скрытность подчиняла себе все движение характеров, он всегда с абсолютной откровенностью отстаивал свои более чем крамольные взгляды. Один немецкий исследователь его творчества отмечает: «Бруно не выносил никаких стеснений ни как мыслитель, ни как поэт…» Он органически не мог кривить душой, предательство своих убеждений было для него страшнее смерти, и, когда он был поставлен перед дилеммой: отречение или смерть, он после тяжких раздумий выбрал всё-таки смерть. Выбрал не из гордости, не из фанатичного упрямства, а лишь из убеждений, что покаяние перечеркнёт все труды его жизни, что отречение – это тоже гибель, но гибель уже бессмысленная. Ведь он сам писал, что «смерть в одном столетии дарует жизнь во всех грядущих веках». И оказался прав: на площади Цветов люди поставили памятник, на котором написано: «Джордано Бруно от века, который он предвидел».
При всей пестроте биографии Ноланца каждый эпизод его жизни определяется двумя непременными составляющими: пропаганда собственных философских и научных взглядов – гонения и преследования, вызванные этой пропагандой. Так было, когда в 28 лет он бежал из Рима. Так было в Женеве, где он попал в лапы кальвинистов и угодил в тюрьму. Так было в Тулузе, где науськанные ревнителями веры студенты чуть не избили его. В Париже он был в чести, давал уроки королю, казалось, притерпелся, одумался, а он пишет комедию, и снова невиданный скандал, и снова надо в дорогу, благо его имущество не требовало долгих сборов. Он только собирается в Англию, а сэр Кэбхем, английский посол в Париже, уже доносит в Лондон: «Джордано Бруно, итальянский профессор философии, намерен отправиться в Англию. Взглядов его я не могу одобрить…»
А потом новый скандал в Оксфорде и диспут с учёными мужами в доме шталмейстера королевы Елизаветы. В ту февральскую сырую ночь ему не дали даже провожатого с факелом, и, вспоминая обиду, написал он тогда вещие слова: «Коль придётся Ноланцу умирать в католической римской земле, дайте по крайней мере провожатого с одним факелом…»
Он снова возвращается во Францию и снова с непоколебимым упорством, забыв о всех печальных уроках своей жизни, добивается нового диспута, и снова кричат ему, что он суетный бахвал, оболгавший Аристотеля, и снова разъярённая толпа беснуется вокруг него. Уезжает в Германию – и всё то же. Спираль гонений все быстрее вращает его. Вот он учитель Джованни Мочениго, знатного венецианца, потом несколько месяцев в Падуе, кафедру в университете не дают (через год её получил молоденький тосканец Галилео Галилей), опять Венеция, последний поворот и точка – вязанки сухого хвороста на площади Цветов.
Мочениго донёс на Ноланца из чистой подлости: считал, что тот знает бесовские секреты достижения славы и богатства, но скрывает их от него. Обвинения скудны и настолько малодоказательны, что самым вероятным приговором была ссылка в глухой монастырь. Но снова, теперь уже в последний раз, не сдержал себя Бруно.
Споры о вере и боге продолжаются в тюрьме. «Предатель правит этим миром!» – кричит Ноланец, воздев кукиш к низким сводам камеры. А предатели не правили миром, предатели сидели рядом, слушали, иногда поддакивали. Новый донос на Бруно написали соседи по камере: монах-капуцин Челестино и учитель Грациано. Костёр монаху заменили ссылкой, но кошмары совести извели его, и страшное в своих признаниях письмо венецианскому инквизитору отправило Челестино на костёр при жизни Бруно.
Восемь лет сидел в тюрьме Ноланец: святые отцы все мечтали склонить его к отречению. Он признался во многом: да, его прегрешения против веры велики и в книгах есть пороки, да, не ходил в церковь и очень любил женщин – всё это так. Но его взгляды, его учение – нет, здесь он прав. Ему дали сорок дней на размышления, подсылали в камеру богословов, ничего не помогало. Когда во дворце кардинала Мадруцци ему зачитали приговор, он сказал: «Вы с большим страхом объявляете мне приговор, чем я выслушиваю его!»
Казнь вершилась на рассвете, и было много факелов, которых ему так не хватало в ту мокрую ночь на Темзе. Язык зажали в специальные тисочки, чтобы не выкрикнул лишнего. Последнее, что видела толпа, прежде чем заволокло его дымом, как дёрнул головой Джордано и отвернулся, когда протянули на длинном шесте распятие к его губам.
Билет 17. 1. Враг всякого закона , всякой веры.Джордано Бруно
1. Враг всякого закона , всякой веры.Джордано Бруно.
Джорда́но Бру́но (итал. Giordano Bruno; настоящее имя Филиппо, прозвище — Бруно Ноланец; 1548, Нолаблиз Неаполя — 17 февраля 1600, Рим) — итальянский монах-доминиканец, философ и поэт, представитель пантеизма.
Будучи католическим монахом, Джордано Бруно развивал неоплатонизм в духе возрожденческого натурализма, пытался дать в этом ключе философскую интерпретацию учения
Бруно высказывал ряд догадок, опередивших эпоху и обоснованных лишь последующими астрономическими открытиями: о том, что звёзды — это далёкие солнца, о существовании неизвестных в его время планет в пределах нашей Солнечной системы, о том, что во Вселенной существует бесчисленное количество тел, подобных нашему Солнцу. Бруно не первый задумывался о множественности миров и бесконечности Вселенной: до него такие идеи выдвигались античными атомистами, эпикурейцами, Николаем Кузанским.
Был осуждён католической церковью как еретик и приговорён светским судом Рима к смертной казни черезсожжение. В 1889 году, спустя почти три столетия, на месте казни Джордано Бруно был воздвигнут памятник в его честь.
Петр 1 начал отправлять дворян учиться за границу, но вскоре в стране появились бессословные школы Чуть позже стали появляться школы для дворянских детей.
Образование
В 1701 г в Москве открылась Навигацкая школа «Геометриа славенски землемерие» — первая книга, набранная гражданским шрифтом
В 1703 г. начала издаваться первая газета «Ведомости» В 1714 г. была открыта Кунсткамера, научная библиотека, основаны Военно-морской и Артиллерийский музеи 1724 г. – указ об учреждении Академии Наук.
Наука
Развитие экономики способствовало развитию науки. 1700 г. создана горноразведовательная служба 1703г. открытие медного месторождения на Урале 1706г. открыт Аптекарский огород
Москве. 1712г. создание А. Нартовым первого в мире токарного станка Токарный станок А. Нартова
1707г. открыт первый госпиталь и медицинская школа 1702г. открыта обсерватория в Москве 1707г. составлена карта звездного неба 1719г. открыта для публичного посещения Кунсткамера 1724г. испытание подводной лодки 1725г. открытие Академии наук
Художественная культура.
В начале XVIII века художественная культура приобрела светский характер и получила поддержку государства. Появилось новое направление: гравюра. Известным мастером гравюры был Зубов А. Ф. Большое развитие получил жанр портрета, мастером в этом направлении стал И. Никитин, создавший портреты Петра и его соратников
Архитектура эпохи создавалась в основном в Петербурге. Наряду с иностранцами: Д. Трезини, Б.Растрелли работали и русские зодчие: И. Коробов, М. Земцов. Наиболее знаменитыми сооружениями эпохи были: Кунсткамера, Дворец Меньшикова, Петропавловский собор Дворец А. Меньшикова
Перемены в быте
Петр стремился привить в России европейские обычаи. Петр заботился о привитии хороших манер среди бояр, обучал из правилам этикета
Изменения касались так же и внешнего вида, Петр приказывал дворянам бриться. Для тех кто не хотел бриться введен налог «Бородовые деньги». С 1700 г. Россия стала отмечать новый год и вести счет лет по европейскому образцу. В стране появились чай, кофе, табак, картофель, помидоры. «Бородовые» деньги
С 1718 г. Петр начал собирать ассамблеи, куда чиновники должны были являться с женами. На Ассамблеях играли на музыкальных инструментах, играли в игры, танцевали, вели светские и политические беседы.
3. Конди́ции (от лат. condicio — соглашение) — акт, иногда рассматривающийся как документ конституционного содержания, предложенный к подписанию императрице Анне Иоанновне при её вступлении на престол членами Верховного тайного совета (так называемыми «верховниками») в 1730 г.
Билет 18.
1. Человек незаурядной воли, ума и мужеств
Галиле́о Галиле́й (итал. Galileo Galilei; 15 февраля 1564, Пиза — 8 января 1642, Арчетри) — итальянскийфизик, механик, астроном, философ и математик, оказавший значительное влияние на науку своего времени. Он первым использовал телескоп для наблюдения небесных тел и сделал ряд выдающихся астрономических открытий. Галилей — основатель экспериментальной физики. Своими экспериментами он убедительно опроверг умозрительную метафизику Аристотеля и заложил фундамент классической механики.
При жизни был известен как активный сторонник гелиоцентрической системы мира, что привело Галилея ксерьёзному конфликту с католической церковью.
2. Дворцовые перевороты
Эпо́ха дворцо́вых переворо́тов — временной промежуток в политической жизни России XVIII столетия, когда переход высшей государственной власти происходил путём совершения гвардейцами или придворными дворцовых переворотов.
Этому явлению благоприятствовало отсутствие чётких правил наследования престола при непрестанной борьбе дворцовых группировок. В условиях абсолютной монархии дворцовый переворот оказывался единственным действенным способом обратной связи между верховной властью и обществом, точнее, его дворянской верхушкой.
Автор термина В. О. Ключевский датирует эпоху дворцовых переворотов периодом от смерти Петра I в 1725 году до вступления на престол Екатерины II в 1762 году. Однако представление о том, что именно гвардия определяет, к кому перейдёт престол, бытовало также в начале XIX века, во время событиймеждуцарствия 1825 года (Восстание декабристов).
За вычетом перехода власти от Анны Иоанновны к Анне Леопольдовне в 1740 году, от Елизаветы Петровны к Петру III в 1761 году и от Екатерины II к её сыну Павлу I в 1796 году, во всех прочих случаях в течение первого века существования Российской империи власть передавалась путём применения угрозы или силы
3. Барщина — При крепостном праве: даровой принудительный труд крестьян на помещичьей земле.
Любите врагов ваших
«Любите врагов ваших…»
(Мф.5:43-48)
«Вы слышали, что сказано: “люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего”. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гоняющих вас, да будете сынами Отца вашего небесного…» Мф.5: 43-45
Я хочу задать вам вопрос. Кто для нас является врагом? Или кого мы считаем своими врагами? Враг для нас это тот, кто нам причинил или причиняет боль, страдания, обиды, тот, кто желает нам зла, изводит нас ревностью, оскорбляет и т.д. и т.п.
Заповедь «любите врагов ваших» всегда была, пожалуй, самой трудной из всех заповедей Христа. Некоторые люди искренне верили, что в реальной жизни она невыполнима. Легко любить тех, кто любит тебя, но как любить тех, кто причиняет нам боль, завидует нам, обижает и ненавидит нас?
Иисус хорошо понимал, что любовь — это ключ к решению всех существующих в нашем мире проблем. Также Он понимал и всю сложность, связанную с практическим исполнением заповеди «любите врагов ваших». Он так же говорил, что если мы хотим быть сынами Отца Небесного, мы обязаны исполнять Его слова, но как? Что нужно делать, чтобы любить своих врагов?
1. Мы должны учиться прощать. Кто не умеет прощать, тот не умеет любить! В нашем сердце не найдется места и капли любви к врагам, если мы не поймем того, что необходимо научиться прощать вновь и вновь тех, кто приносит нам несчастья и мучения. И прощение не должно заканчиваться словами: «Я прощаю вас, но отныне не желаю вас знать». Прощение означает примирение и восстановление отношений.
Где взять нам силы прощать своих обидчиков? Источник силы прощения находится в молитве: «Господи, помоги мне простить моего врага!».
Почему Иисус учит молиться и благословлять своих врагов?
Потому что, если мы молимся за людей, причинивших нам зло, в нас самих происходят изменения! Примиряются наши чувства, эмоции, исчезают негативные мысли, мы находим мир и покой в Боге, меняется наше отношение к человеку. Когда же мы благословляем, мы даем Богу возможность действовать в этом человеке и изменять его.
2. Мы должны понять, что зло, творимое нашим врагом, никогда не отражают всей его сущности. Можно посмотреть на Ап. Павла, который в своё время сказал: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которое не хочу, делаю». Что это значит для нас? Это означает, что даже в лучших из нас есть частица зла, и в наихудших из нас есть частица добра! Когда мы понимаем это, то становимся менее склонны к мести и ненависти.
Размышляя о поступке человека, мы начинаем понимать, что его ненависть является результатом каких-то процессов: страха, гордыни, незнания, предубеждения, отсутствия взаимопонимания и т.п. И тогда, несмотря на все его зло, мы понимаем, что его душа несет в глубине печать Божью, он – образ и подобие Бога. Мы начинаем любить его, и надеемся, что когда-нибудь любовь Господа нашего коснется и его сердца и души.
3. Мы должны не мстить за проявленное к нам зло, а желать добра, искать дружбы и взаимопонимания. Не зря Христос говорит: «благотворите ненавидящим вас». Бывают минуты, когда нам хочется унизить своего обидчика, ответить ему тем же, показать, что он на самом деле проиграл в этой ситуации и т.д.
Мы не должны так поступать! Поверьте, что мы не получим морального удовлетворения от этого и не будем чувствовать себя победителем! Только любовь может дать нам чувство полного морального удовлетворения и чувство победы. Каждое сказанное слово и каждый сделанный нами шаг должны нести добро и любовь и приближать нас к взаимопониманию. Не зря Бог в книге Исход 23:4-5 говорил: «Если найдешь вола врага твоего, или осла его заблудившегося, приведи его к нему; если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним».
И только поступая по любви со своими врагами, мы можем стать настоящими детьми Отца нашего Небесного.
Аминь!
«Ненавидь врагов Божиих»?
Как переврали одну цитату
Может ли христианин ненавидеть другого человека? Пускай даже самого плохого, самого злого и никудышного – можно ли его ненавидеть и при этом продолжать с чистой совестью считать себя христианином? Такие вопросы невольно возникают, когда читаешь интернет-перепалки на многих православных форумах, где участники почем зря громят друг друга с чувством, которое иначе как ненавистью и назвать-то не получается. Громят не за что-нибудь, а заступаясь за Истину, за Бога, за Православную веру. В качестве же неоспоримого аргумента своей правоты приводят слова святителя Филарета Московского, ставшие сегодня неким девизом такой «праведной» христианской ненависти: «Люби врагов своих, ненавидь врагов Божиих и бей врагов отечества».
Эту фразу мне приходилось читать и слышать довольно часто, и каждый раз в душе возникало какое-то смутное противление услышанному. Разве может Церковь устами святого объявлять о том, что в мире, оказывается, есть категория людей, которых можно и даже нужно ненавидеть? Но со святителем не поспоришь… А согласиться с этой репликой тоже не получалось, потому что она прямо противоречит Евангелию. Чтобы разрешить это недоумение, я нашел полный текст документа, из которого взята фраза святителя Филарета о ненависти к врагам Божиим. И все тут же встало на свои места: оказалось, что святой никогда не говорил ничего подобного, а приписываемая ему в многочисленных цитатах фраза просто переврана самым банальным образом. Вот слова святителя Филарета: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша. Аминь».
Нетрудно заметить, что слова «ненависть» здесь нет, а под словом «гнушайтесь» предполагается лишь призыв не участвовать в злых делах врагов Божиих, отвращаться от их идей. Конечно, при желании эту фразу и в неискаженном ее виде можно «подтянуть» под значение – «ненавидьте врагов Божиих». И оспаривать такую трактовку придется столь же долго, сколь и безуспешно (как, впрочем, и любой другой тезис, построенный на одном лишь субъективном мнении). Поэтому я не буду заниматься этим малопродуктивным делом, а просто предлагаю рассмотреть слова святителя Филарета в общем контексте документа, из которого они были взяты. Вот он, с небольшими сокращениями.
Слово святителя Филарета Московского в неделю 19-ю по Пятдесятнице
«Любите враги ваша и благотворите» (Лк 6:35).
…Удерживать мстительный удар, но не простирать руки для помощи, проливать с языка сладкую лесть и носить желчь во внутренности сердца не значит любить врагов. Любовь есть живое и деятельное участие в благосостоянии другого. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его (Рим 12:20). Вот образ истинной любви! Не называйте себя напрасно – готовыми к услугам вашего соперника, – будьте такими в самом деле. Говорите к нему сердцем и подтверждайте ваши уверения делами. Вкрадывайтесь нечувствительно в душу его, употребите сию благочестивую хитрость, дабы отнять у него желание делать зло, дабы возвратить невинность и спокойствие сердцу возмущенному злобою. Любите враги ваша и благотворите!
Но как можно любить тех, в которых мы ничего не видим, кроме коварства и злобы? Конечно, мы не можем любить зла, да и кто сего требует? Чувствуйте все омерзение к порокам, какое они заслуживают, – этого не запрещают, но еще требуют; только не смешивайте их с самими людьми, в которых замечаете их: отделив оные, вы еще найдете в них то, что достойно любви вашей. Сколько бы ни казалось неестественным любить врага – разве менее противно природе ненавидеть человека?
…Какое жалкое состояние – платить ненавистию за ненависть, обидою за обиду! Чтo если враг сильнее тебя?.. К чему тогда послужит твоя любомстительность? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимного падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе – разве менее страшны тайные ковы, нежели открытое нападение? А терзающие заботы, а ухищрения, а замыслы, а предприятия, обращающиеся на собственный вред, а мучительные мысли даже о невозможной удаче своей, и еще мучительнейшие – о удаче противника, и наконец самые удачи, сопровождаемые самыми великими угрызениями совести, а иногда всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний для сердца ненавидящего – оно есть ад на земле, пламя геенское!
Что же остается нам для отвращения сих самопроизвольных мучений? Предаться Богу и ответствовать на ненависть любовью, на коварство простотою, на злоумышления доброжелательством, на укоризны полезными советами, на обиды благотворениями, на проклятие молитвами. Вот истинные оружия против врага! Делая это, по выражению великого Апостола, …ты собираешь на его голову горящие угли (Рим 12:20). Сколько бы он ни был жесток и окаменен – твоя кротость поразит нечувствительное сердце, заставит раскаяться в нанесенных тебе оскорблениях. Она обращает гнев его на него самого – стыд сжигает его. Таким образом любовь ко врагу не только служит средством к твоему спокойствию, но и сильным для него наставлением; ты вступаешь тогда в некоторый род апостольства и делаешься оружием его обращения к добродетели!
…Почто же мы теряем из виду столь великое преимущество, которое можем иметь над нашими врагами? Мы смотрим в увеличительное стекло на малейшие невыгоды, от них претерпеваемые. Не требует ли благоразумие взирать на все с той стороны, которая нам более полезна, а менее огорчительна? Злословят? Благодарите нескромного врага вашего: вы узнаете способ исправить погрешности, которых лучшие друзья вам бы не показали. Бесчестят, лишают доброго имени? Будьте спокойны; какой вред для солнца, если какой безумец скажет, что оно мрачно? Так, если неблагонамеренные находят в вашей добродетели пятна, которых она не имеет, это их, а не ваше бесчестие. Лишают имения? Нет нужды, если не считали его собственным, но если и иначе думали, то имеете случай узнать истину. Лишают детей, друзей? Сохраните добродетель, и вы соединитесь в вечности; иначе вы и сами для себя потеряны. Угнетают, гонят? Господня земля, и исполнение ея (Пс 23:1). Гонения человеческие только приближают к царству Божию. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть царство небесное (Мф 5:10). Угрожают смертию? Не бойтесь! Жизнь и смерть в одной руке; а кто живет Христу, для того смерть есть приобретение (Флп 1: 21).
Если эти размышления не убеждают вас взирать на врагов ваших без смятения и гнева, взгляните на Голгофу, где небесная премудрость от невежества, невинность от адского преступления, Творец от твари, Господь Спаситель от врагов погибших страждет и умирает. Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша. Аминь.
***
Трудно что-либо добавить к сказанному. Да, можно ненавидеть тех, кого ты определил в категорию врагов Божиих. Да, можно пытаться как-то благочестиво оправдать эту свою ненависть. Все это – дело личной нравственной свободы и христианской совести каждого из нас. Но нельзя строить такое самооправдание на авторитете святого человека, никогда не разделявшего подобных убеждений.
Христос молился о прощении Своих распинателей, это известно всем. Но были ли они только Его личными врагами, или также еще и врагами Божиими? Если исповедать во Христе воплотившегося Бога, то ответ будет вполне однозначным.
И наоборот: может ли враг Божий не испытывать враждебных чувств к людям, поклоняющимся этому Богу? Думаю, вряд ли такое возможно. Враги Христовы во все времена были «по совместительству» еще и личными врагами христиан. Развести эти две категории врагов по принципу: «одних – люблю, других – ненавижу» никак не получится, сколь бы горячо мы этого ни желали. Поэтому и призыв святителя Филарета – гнушаться врагами Божиими – вовсе не означает, будто заповедь о любви к ближнему на них не распространяется. Можно ведь с любовью относиться к самому человеку, гнушаясь его идеями и делами.
А если уж до конца быть честными и последовательными, то каждому из нас неизбежно придется признать, что и любой наш грех – тоже вражда на Бога. И остается нам одно-единственное утешение на всех: не за праведников, а за нас, грешных и враждующих на Бога, Христос принял Крестную смерть, как об этом и говорит Писание: будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его (Рим 5:10).
Вопрос:
Скажите, какие конкретные отношения, действия и т.п. подразумеваются под «любить врагов своих». Что это значит? И кого мне считать за врагов?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
В Нагорной проповеди Господь наш Иисус Христос призывает: Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф.5:43-45). Под врагом понимается всякий человек, который делает нам зло. В результате падения прародителей в мир вошел грех. Нормальные отношения между людьми нарушились, и вместо любви стал царить эгоизм. Бог желает преодоления этого искаженного состояния мира. В заповеди любите врагов ваших выражен основополагающий закон духовно-нравственного бытия мира: только добром может быть побеждено зло и исправлен мир. Ненависть, даже к человеку, делающему зло, умножает зло. Иисус Христос не только дал эту великую заповедь, но и показал ее жизненную силу. Его искупительный подвиг на Голгофе является идеальным исполнением данной Им заповеди. Он, претерпевая страшные муки на Кресте просил Отца за распинавших и хуливших Его: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк.23:34). Христиане, ученики Иисуса Христа, должны все совершать в образ Спасителя.
Мы имеем впечатляющие примеры любви к врагам, как среди древних христиан, так и среди тех, кто жил во время, близкое к нашему. Революционер И.Каляев бросил в карету великого князя Сергея Александровича бомбу, которая на куски разорвала его тело. Это было 4 февраля 1905 г., а 7 февраля супруга убиенного великая княгиня Елизавета Федоровна встретилась с Каляевым. Свидание было устроено в канцелярии арестного дома Пятницкой части г. Москвы. Она сказала арестованному: «Я хотела бы только, чтобы вы знали, что великий князь простит вам, что я буду молиться за вас…». Побуждая его к спасительному покаянию, она подала ему икону.
Христианская любовь не есть что-то неизменное. В каждом верующем она имеет разную меру полноты. Восходя постепенно все выше по лестнице христианского совершенства, последователь Иисуса Христа может дойти до исполнения труднейшей для невозрожденного человека заповеди о любви к врагам.
«Какие конкретные отношения, действия подразумеваются»? Жизнь разнообразна, и не возможно исполнение этой заповеди свести к перечню каких-либо действий. «Люби, и любовь сама тебя научит, когда как лучше поступить» (Блаж. Августин).
Уважаемые жители Пикабу, хочу поделиться с вам чительским опытом и наблюдениями за происходящими в мире событиями.
Недвано я прочла очень интересную книгу «Истинноверующий. Мысли о природе массовых движений», автор Эрик Хоффер. В этой замечалельной книге находится понятное объяснение происходящего с народом Украины. Вот выдержка из текста книги:
«Ненависть — самый доступный и наиболее объемлющий из всех объединяю-щих элементов. Ненависть отрывает и уносит человека от его «я», он забывает про свое благо и свое будущее и освобождается от мелочной зависти и корысти. Он превращается в безымянную частицу, трепещущую от страстного желания раствориться и слиться с ему подобными в одну кипящую массу.
Массовые движения могут появиться на свет и распространиться без веры в Бога, но без веры в дьявола не могут никогда! Сила массового движения обычно пропорциональна яркости и конкретности своего дьявола.
Может быть, верно, что проницательность и хитрость людей, знающих, как поднять массовое движение или как его поддерживать, проявляется не в том, что они знают не только какую выбрать доктрину и какую принять программу, но и какого выбрать врага.
Общая ненависть объединяет самые разнородные элементы. Разделить общую ненависть даже с врагом — значит заразить его чувством родства и таким образом подорвать силы его сопротивляемости. Выходит, что, подобно идеальному божеству, идеальный дьявол — един. Идеальный дьявол подобно идеальному божеству — всесилен и вездесущ.
В конце концов выходит, что идеальный дьявол — иностранец. Чтобы выдать домашнего врага за дьявола, надо приписать ему иностранное происхождение.
Когда мы любим, обыкновенно не ищем себе союзников. Наоборот, часто видим соперников и посягателей на наши права в тех, кто любит то же, что и мы. Но, когда ненавидим, мы всегда ищем союзников.
Вполне понятно, что мы ищем союзников, которые станут на нашу сторону, если мы имеем справедливые претензии и желаем отплатить причинившим нам зло. Странно в этом только одно: чем меньше наша ненависть имеет справед-ливых оснований, тем настойчивее наше желание иметь союзников. Необосно-ванная ненависть главным образом и гонит нас слиться с теми, кто, как и мы, ненавидит. Подобная ненависть и есть один из наиболее цементирующих эле-ментов для слияния. Откуда она берется, эта ничем не оправданная ненависть, и как объяснить ее объединяющий эффект? В ненависти выражаются отчаянные усилия подавить сознание нашей собственной недостаточности, никчемности, вины и других недостатков.
Тесная связь между ненавистью и нечистой совестью видна из того, что нена-висть чаще возникает из презрения к самому себе, чем из законной претензии.
Для того чтобы люто возненавидеть кого-либо, нет, пожалуй, более верного средства, как совершить по отношению к нему грубую несправедливость. Мы скорее ненавидим тех, кто справедливо недоволен нами, чем тех, кем мы справедливо недовольны. Нельзя сделать людей смиренными и кроткими тем, что мы укажем им на их вину и заставим стыдиться. Этим мы, скорее, сделаем их высокомернее и безрассудно агрессивнее.
Винить во всем других — это громко шуметь с целью заглушить внутренний голос собственной вины. За каждым бесстыдным словом или действием, за каждой попыткой оправдать себя, сваливая вину на других, — всегда стоит нечистая совесть.
Легче ненавидеть врага, в котором много хорошего, чем врага насквозь дурного. Кого мы презираем, того ненавидеть не можем.
В ненависти есть скрытая доля восхищения, проявляющаяся в склонности подражать тем, кого ненавидим. Таким образом, каждое массовое движение складывается по подобию своего дьявола. Ненависть американца к американцу куда более злобна и опасна, чем его антипатия к иностранцу. Если бы американцы начали ненавидеть иностранцев, это был бы признак того, что они утратили веру в собственный образ жизни.
Просто поразительно наблюдать, как угнетенные стараются почти всегда принять образ своих ненавистных угнетателей. Зло, которое совершают люди, продолжает жить и после их смерти, и объясняется это частично тем, что другие люди, имеющие больше всех оснований ненавидеть это зло, большей частью формируются по образу этого зла и тем самым увековечивают его.
Таким образом, хотя ненависть — удобное орудие для мобилизации общества в целях самозащиты, в конечном счете обходится она обществу не дешево. Мы расплачиваемся за ненависть тем, что теряем все или многие ценности, которые старались защитить.
Страстная ненависть может придать значение и цель даже пустой жизни. Таким образом, люди, угнетенные бесцельностью своей жизни, пытаются найти для нее новое содержание, не только посвящая себя «священному делу», но и воспитывая в себе фантастические требования к жизни. А массовое движение предоставляет им неограниченные возможности и для того и для другого.
Отчуждение от самого себя, без чего не может быть ни самопожертвования, ни полного слияния личности с коллективом, приводит, как уже упомянуто, к страстным чувствам, в том числе и к страстной ненависти. Имеются, конечно, и другие факторы, способствующие росту ненависти в обстановке единства и самопожертвования. Акт самоотречения, по-видимому, дает нам право относиться сурово и беспощадно к другим людям.
Существует еще и другое мнение: когда отрекаемся от себя и становимся ча-стью единого целого, мы не только отрекаемся от личной выгоды, но и от личной ответственности. Невозможно предвидеть, до какой крайней жестокости и безжалостности может дойти человек, когда он освобожден от страха колебаний, со-мнений и совестливости — того, что нормально для сознания самостоятельной личности. Когда теряем нашу личную независимость в коллективности массового движения, мы находим для себя новую свободу — свободу ненавидеть, запугивать, лгать, мучить, убивать, предавать без стыда и зазрения совести.
Таким образом, ненависть — не только средство для объединения, но и продукт объединения. Когда нам приходится наблюдать кровопролитие, террор, разрушение во имя таких благородных порывов, как любовь к Богу, ко Христу, нации, народу, к эксплуатируемым и тому подобному, мы обычно приписываем это постыдное извращение властолюбивому и циничному руководству. В действительности же не манипуляции вождей, а процесс объединения, начавшийся во имя благородных целей, превращает благородные побуждения в ненависть и насилие.