Содержание
Душе моя, восстани, что спиши?
Слово перед Чином прощения
Слово перед Чином прощения. (MP3 файл. Продолжительность 06:49 мин. Размер 3.12 Mb)
play / mute Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin. Дорогие братья и сестры, наступает время Великого поста. В течение последних недель мы молились: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче», словами этой молитвы и других покаянных молитв мы будем обращаться к Богу и в течение всего Великого поста.
Покаяние – это путь Великого поста, путь всей нашей жизни, путь человека от его пробуждения от греховного сна, нечувствия, расслабленности к решительному вступлению на путь заповедей, с постижением, открытием, путей Промысла Божия.
На предстоящей первой седмице Великого поста мы будем читать Покаянный канон преподобного Андрея Критского, в словах которого мы слышим напоминание: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши?».
«Увидеть себя таким, какой (человек) есть на самом деле, трудно, но крайне необходимо для спасения души. Рождается из этого видения самоукорение и истинное смирение». Как говорят святые, «когда увидишь свои грехи, как песок морской, это и есть начало здравия души». И видит тогда человек «полную искаженность своей души, которая постоянно источает всякие грехи, больше того – даже добрые дела, и те пронизаны у нее ядом греха».
Слово Божие показывает человека, который не живет по заповедям Божиим, погруженным в глубокий сон. В таком состоянии, хотя он и бывает непрестанно в беспокойстве о многих делах и заботах, человек оказывается совершенно равнодушен ко всему духовному, к своему спасению, не осознает, в какой опасности находится, не видит своего состояния, не заботится о доброй жизни, не заботится о других, не замечает другого человека, его нужд, переживаний и думает только о себе, о своих трудностях. Такой человек пребывает в полной, ничем не нарушаемой уверенности, что живет в правильных порядках, что и нечего желать, что так всему и необходимо оставаться, как оно есть. А между тем душа его замерла, не видно в ней движений духовной жизни.
Состояние сна – это отсутствие жизни главнейшей части человеческой души, жизнь которой, когда она живет Богом, проявляется:
– в видении своей нищеты (своих грехов) и своего богатства во Христе, в уповании на Бога и благонадежии, твердой надежде на Него во всех обстоятельствах жизни, в потребности усердного, непрестанного к Богу обращения из-за сознания окружающих опасностей, могущих прекратить течение духовной жизни,
– в воодушевленной, живой, самоотверженной, ненасытимой ревности о Богоугождении, исполнении заповедей Божиих, с решительным неприятием всего греховного, недоброго, неугодного Богу.
Грех опутывает душу многими сетями. Наши привычки, наш образ жизни представляют собой порой всестороннее угождение самому себе: стремление к удовольствиям (повкуснее поесть, побольше поспать, потратить время на развлечения) и стремление к приобретениям, превозношение, печаль и возмущение при неудачах – ослепляют и усыпляют душу в отношении всего духовного. При этом требования духа слабеют и слабеют до того, что как бы совсем замирают.
Поэтому святые советуют при обращении к доброй жизни, жизни по заповедям Божиим, прежде всего, преодолевать угождение себе. Потому не позволяй себе проводить время в развлечениях и удовольствиях. Продли время молитвы, сократи обычную меру пищи, присоедини к трудам новый труд.
Заботы не оставляют времени обратиться к своей душе, не дают возможности осмотреться и взглянуть на себя. Желание углубиться в себя и заняться собою, с преодолением рассеяния мыслей и заботливости как неизбежного средства потребует от человека, конечно, с одной стороны, уединения, с другой, – прекращения обычных занятий. Отложи на время заботы, все без исключения, отложи только на время, после опять возьмешься за обычные дела, только теперь прекрати их. И наступающее время Великого поста для этого самое благоприятное. Обращаясь внутрь себя, человек приходит тогда к видению самого себя, как говорит Покаянный канон преподобного Андрея Критского: «В лености, расслабленности и нерадении всю жизнь свою растратили», «богатство душевное расточили грехом, не приобрели добродетелей». И в другом месте: «Согрешили, жили беззаконно, неправо поступали пред Тобою, не сохранили, не исполнили то, что Ты заповедал нам». Но при этом мы с упованием не перестаем обращаться: «Не оставь нас, Бог отцов наших», «милости подателю Господи, спаси», «настави на повеления Твоя и научи, Спасе, творити волю Твою».
«Душе моя, душе моя, восстани, что спиши?» Постараемся обратить эти слова к себе, увидеть состояние собственной души и вступить на путь доброй жизни по заповедям Божиим.
По традиции нашей Церкви в этот день, мы просим друг у друга прощения. И сегодня, вступая в Великий пост, «я от лица всей братии нашей обители и, конечно же, сам грешный, прошу у всех прощения, если согрешили делом, словом, помышлением, если обидел кого-либо, был невнимателен, непочтителен, груб. Простите и благословите меня грешного!»
Душе моя, востани, что спиши? Канон Критского, Вт
из http://www.stihi.ru/2013/03/28/10423 (песни конона ПОНЕДЕЛЬНИКА)
Поэтический перевод 9-и песен канона Андрея Критского ВТОРНИКА первой седмицы Великого Поста:
Песнь 1. Вт.
Прославлю Бога, моего Отца,
Чтоб стать душе причастной воскресенью,
Помилуй Боже грешного глупца,
Меня помилуй — и найду спасанье.
Во мне убийства Каинова грех —
Через него в себе тревожу совесть,
Душа моя, устав от злых утех,
Деяний лицемерных пишет повесть.
Я Авелю в делах не подражал,
И дар мой не принёс Тебе усладу,
На жертвенник легла убийства ржа
Там, где Тебе безгрешной жертвы надо.
Как он, и я из нечестивых дел
Построил жизнь, во всём был невоздержан,
Вот потому так близок стал к беде,
Был на пути неправедном повержен.
Горшечник, что живит дыханьем прах,
Ты нашу плоть творишь — дыханье, кости,
Как Искупитель, смертью смерть поправ,
Раскаяньем к спасенью строишь мостик.
Перед Тобою все мои дела,
Как будто язвы в теле, что нанёс я
Себе бездумно помыслами зла,
Разбойником лихим с повадкой пёсьей.
Я согрешил — к ответу призови.
Как блудный Сын, я встану пред Тобою,
Даруй мне слёзы веры и любви
И, раны умастив, прости изгоя.
Песнь 2. Вт.
Услышь меня небо, помилуй мя Бог,
Творца воспою, Кто нам явлен от Девы,
Одежды из кожи надел я — не смог
Сберечь боготканые ризы, не сделал
Того, что велел! В одеяньи стыда,
Как в листья смоковницы, весь я окутан,
Страстей самовольных я не обуздал,
Запятнан весь грязью, лукавым попутан.
Я в пагубу страсти вовлёкся, и тлен
Меня охватил, оттого беззащитен,
Мой враг затаился и бродит у стен
Твоих крепостей, — Ты поможешь, Спаситель?
Под бременем тяжким греха нахожусь,
К земному и тленному стал я привязан,
Создавши кумира из плоти, всю ржу
Покровов цветных восхотел и замазан
Дурными делами, за них осуждён,
Желал благолепия внешнего только.
В душе моей скиния Божья не ждёт,
Её не сберег, позабыл втихомолку.
Страстями испортил Твой подлинный вид,
Твой образ утратил, как некогда драхму,
Найди и взыщи: согрешил я, мой стыд
Блудницей вопит из меня — видишь, чахну…
Очисти, мой Спасе, к Тебе вопию,
Как мытарь несчастный, моля о спасенье,
Никто из потомков Адама в Раю
Бывать не достоин, но есть воскресенье,
Что нам Триединый наш Бог подарил.
И ныне и присно, во веки… Аминь.
Песнь 3. Вт.
На прочный камень заповедей Божьих
Колеблемое сердце положи,
Избавив от сомнения и лжи.
Ты свят один, Господь, Ты мне поможешь!
Источник жизни я в Тебе нашёл,
Который разрушает ужас смерти,
Тебе молюсь, хоть благости лишён
И весь в грехах,- я в их попался сети,
Но милости прошу: не обойди,
Пусть не достоин Твоего спасенья.
Меня греховней нет между людьми,
И плоть моя не стоит воскресенья,
Но всё ж помилуй… Как и древний Ной,
Я претерпел потопом наказанье,
Подобен Хаму в наглости его
Бессовестных и грубых притязаний.
Беги, душа, от пламени греха,
Как Лот от зла Содома и Гоморры:
У безрассудных доля нелегка,
Беги, душа, и усмири свой норов!
Помилуй, вопию к Тебе, Господь,
Когда придёшь с посланниками света,
Чтоб всем воздать за попранную плоть,
За поруганье данного обета….
Песнь 4. Вт.
О пришествии Бога услышал пророк
И о том, что от Девы Он хочет родиться,
И тотчас устрашился: Сын Божий грядёт,
Открывается новая жизни страница.
Просыпайся, душа, как седой патриарх,
Следуй тропами веры и выпестуй разум,
Чтобы Бога узреть, чтоб рассеялся мрак,
А сокровища стали доступными глазу.
Поднимаясь наверх по ступеням, душа,
Вспоминай Авраама и всех патриархов,
Что пошли от него — так подъем совершать
Будет легче, ты ввысь устремляйся без страха!
Подражая Исаву, душа отдала
Соблазнителю плоти своё первородство —
Так по собственной воле лишилась тепла
И отцовского блага — бедой отзовётся…
Покаяния жажду… Как грешный Исав,
Сладострастием я осквернён, не воздержан.
И страдает душа: распалённою став,
На бессмертную жизнь утеряла надежду.
И про Йова на гноище помню: не я ль
Не имею ни воли, ни мужества в горе?
Будь смиренна, душа, мудрый Йов был святым,
А способна ли ты не метаться, не спорить?
Тот, кто был на престоле — изъЯзвлен и гол,
Кто был счастлив, кто был награждён
сыновьями,
В одночасье утратил наследников, дом,
Плоть украшена гноем, как прежде — камнями…
Слава Богу — Отцу, Сыну, Духу! Он волен
И судить, и прощать, возрождая любовью…
Песнь 5. Вт.
Всю ночь без сна…Молю, наполни светом,
Веди закон исполнить, что Ты дал,
Наставь, как нужно следовать Заветам,
Спаситель, Бог — пребудь во мне всегда!
Душа, ты помнишь, как несли корзину
Речные волны?- Спасся Моисей,
От козней фараона он не сгинул,
Но стал пророком для народов всех.
Ты слышала, душа, о повитухах,
Младенцев умерщвлявших без стыда?
Подобно Моисею, крепни духом
И мудростью напитывай года.
Как Моисей, арабу отомстивший,
Так ты, душа, не умертвляешь гнев,
Покайся: гордый ум в себя вселивший
Сгорит бесследно в пламени геенн.
Как Моисей нашёл себя в пустыне,
Так ты, душа, не тщись земных даров,
Ищи терновый куст неопалимый,
В котором Бога лик, Его добро.
Стань жезлом Моисея — тем, что море
Преображает в твердь, моя душа,
Пока ты с Богом, одолеешь горе,
Дела благие сможешь совершать.
Сравни, душа, как принесён был в жертву
Дар Аарона — тот огонь был чист!
Но Офни и ФинЕес грязным ветром
Ворвались в храм бессовестно в ночи.
Нечистых жертв Господь не принимает.
Я тоже грешен, не достоин Рая…
Песнь 6. Вт.
Я к Богу милосердному воззвал
От сердца своего — и Он услышал
Из ада преисподней,- точно знал,
Лишь Он судьбу мне новую напишет!
Как в Чермном море толпы египтян
Исчезли под нахлынувшей волною,
Так я, в греховных путаясь сетях,
Тону в пучине, овладевшей мною.
Душа, Твой выбор не разумен был:
Как и отцам из ветхого Израиля,
Небесной манны вкус тебе постыл,
Но сладость страсти прелестью пронзает.
Колодцы хананейских мутных вод
Ты предпочла, душа, реке священной,
Премудрость изливающей,- вперёд
К погибели несёшься несомненно!
Свиное мясо, пищу египтян,
Предпочитал я трапезе небесной,
Как тот народ в пустыне — сыт и пьян,
Но всё ж, измучен немощью телесной.
Как Моисей, вонзая в землю жезл,
Животворил водой сухие камни,
Так я, неся раскаянье, уже
Исполнен сил на поприще исканий.
Душа моя, обещанную землю
Исследуй, словно Навин Иисус,
Законы исполняя, исповедуй
Свои грехи, и их назвать не трусь.
Восстань, душа, зачем ты спишь так крепко?
Приблизится конец, настанет срок,
И не проснёшься — вспомни муки пекла,
Да пощадит тебя Христос, наш Бог!
Песнь 7. Вт.
Грешили мы и жили беззаконно,
Неправедными были пред Тобой,
И заповедей Божеских каноны
Не сохранили, но жива Любовь,
У самого последнего порога,
Помилуй Боже, не суди столь строго…
Когда ковчег везли на колеснице,
И вол свернул нечаянно с пути,
Коснулся Озу Божий гнев… Не спится
Тебе, душа? И ты святое чти!
Ты помнишь о делах Авессалома,
Восставшего на честь его отца?
Не ты ль, душа, сквернишь устои дома,
Блудливо подражая наглецам?
Достоинство своё служенью телу
Я отдал сам, советов ложь приняв,
Избрал себе в друзья Ахитофела,
Но Бог рассеял ложь и спас меня.
Однажды Соломон, во всём премудрый,
Зло совершив, от Бога отступил,
Вот так и ты, душа, впускаешь сумрак
В святой чертог, себя лишая сил.
Наполнившись телесными страстями,
Премудрости ревнитель стал нечист,
От Бога отошёл, — я так же стянут
Сетями блуда, увлекаясь вниз.
Ты РовоАма выбрала примером,
Отеческих советов не приняв,
И раб Иеровам, лишенный веры,
Тебя прельстил, — стыдись, душа моя,
Взывай к Отцу и кайся в подражанье.
Трисвятый Бог, прощения стяжаю!
Песнь 8. Вт.
Пред Кем трепещут даже Серафимы,
Кому поют все воинства на небе,
Того воспойте — в мире мы хранимы
Его любовью и в Него лишь верим.
Зачем, душа, с Озией соревнуясь,
Его пороки носишь и грешишь?
Оставь проказы, ждёт, чтоб ты проснулась,
Тебя Господь давно — зачем ты спишь?
Ниневитяне в рубищах и в пепле
Смирено Богу каялись в грехах,
Душа, ты им не подражала, крепла
Твоя греховность, жизнь катилась в прах.
Во время Оно сам Иеремия
В нечистом рве с рыданием взывал
Ко городу Сиону… Я ль невинен?
Не я ли утонул в пучине зла?
Ниневитян предвидя обращенье,
В Фарсис Иона побежал стремглав,
В пророке утвердилось ощущенье,
Что рядом Бог, и Он в веленьях прав.
Ты слышала, душа о Данииле?
Уста зверям он затворил во рве,
И юноши огонь в печи смирили
Своею верой, я же — глух и нем.
Бери пример из Ветхого Завета,
Душа, усвой урок и подражай
Деяниям святым, порочность — это
Опасный выбор, страшный урожай.
Песнь 9 Вт.
И рождество Твоё неизъяснимо,
И плод Твой, Богородица, не тлен,
В Тебе природа обновилась зримо,
Тебе поём и славим миром всем!
«К чему поститься, сделай хлебом камни!» —
Лукавый Иисуса искушал,
Он разбудить хотел всевластья пламя,
Но устоял Христос, — и ты, душа,
Беги от всяких хитрых обольщений,
Молись и бодрствуй, не страшась лишений.
Глас вопиющий, горлица пустынь,
Христов светильник, звал всех к покаянью,
А Ирод царь лишь мерзости творил.
И отдали пророка на закланье —
С плеч голова скатилась Иоанна…
Не я ли так же помогал тиранам?
Предтеча благодати пребывал
В пустыне дикой, и Ему внимали.
Все самаряне каялись, а сам
Я подражал поступкам их? Едва ли!
Пресыщена греховностью душа,
Ей в покаянье не хочу мешать.
Безгрешно ложе, непорочен брак.
Простую воду в вина претворяя,
Христос семью благословил и так
Свою любовь к творению являет.
Цени, душа, урок, не будь грешна,
Пока забот Творца не лишена.
Тебе, душа, Господь предначертал
Служенье Богу, это свято помни!
Он прокажённых, буйных исцелял,
И мёртвых воскрешал Своей любовью,
Но чудеса не сами по себе —
По вере Бог даёт и по мольбе.
Одним прикосновением к Христу
Тотчас же получали исцеленье
Все те, кого поработил недуг
Проказы, слепоты иль расслабленья.
И ты душа моя, уверуй тоже,
Что может всё Господь, что Он поможет.
Наш досточтимый, всеблагой Андрей,
Молись за нас всегда, наш пастырь Критский,
Чтоб поскорей смогли освободиться
От гнева, страха, скорби и страстей.
Мы чтим твои труды, нам свята память,
Андрее, отче, как тебя не славить?
Издано.
Полный перевод (с молитвенными концовками песен), а также соответствующий всем песням текст оригинала на церковно-славянском языке можно прочитать на моей авторской странице ПРОЗА.РУ, начало — http://www.proza.ru/2014/03/05/1864
Песни СРЕДЫ первой седмицы Великого поста — см. http://www.stihi.ru/2015/03/14/8742
Слово в среду недели 2-й Великого поста
«Душе моя, душе моя, востани, что спиши; конец приближается, и имаши смутитися: воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый, и вся исполняяй»!3
Кто бы вы думали, братие мои, обращается к душе своей с сими словами умилительными? Какой-либо грешник кающийся? Нет, это новый святой и блаженный муж, из-под пера, или лучше сказать из сердца коего истекало то сладко-умилительное песнопение, коим так сильно трогались мы на вечерних Богослужениях прошедшей недели, то есть, святой Андрей Критский. Его ли чистая и святая душа не бодрствовала выну на страже своего спасения? К нему ли смело приблизиться нерадение о своей совести и забвение часа смертного? Но и он не доверяет ни своему уму, ни своей добродетели, а старается брать все меры, да не поникнет мыслями и желаниями долу.
Не тем ли паче нам, братие мои, должно как можно чаще обращаться к душе своей с подобным возбуждением ее от сна греховного, нам, кои так наклонны к рассеянию мирскому, к забвению Бога и своего вечного предназначения? Увы, все мы спим тяжким и глубоким сном – иной гордости и честолюбия, другой – роскоши и пресыщения, тот – сном злобы и лукавства; сей сном сребролюбия и любостяжания, спим день и ночь, спим от колыбели до гроба! В самом деле, возлюбленный собрат, что мы делаем с тобою для своего спасения? Святые сподвижники проводили для сего всю жизнь в посте и молитве, в трудах и произвольных лишениях; святые мученики претерпели для сего все роды страданий и мук; пророки и апостолы не имели где подклонить главы и были яко отребие мира; а мы? Мы не посвящаем делу спасения и столько времени, сколько тратим на самые ничтожные предметы наших прихотей и удовольствий. Не доказательство противного, что посетим иногда церковь, возьмем в руки какую-либо душеполезную книгу, побеседуем с кем-либо о вере и добродетели, подадим нищему милостыню, сделаем другое какое-либо доброе дело; не доказательство, говорю, все это душевного бдения и попечения о нашем спасении. А спящие – разве не делают различных движений во сне, не подают иногда вида, что они как будто не спят? И они, по временам, и разглагольствуют и рассуждают, и ходят с места на место, и даже совершают иногда некоторые дела, требующие ума и соображений. Подобное тому – и с нами: малая часть добрых дел, нами совершаемых, точно как движения человека во время сна. Ибо, как совершаются они? Не из живой и постоянной любви к Богу и ближнему, не во имя Спасителя и Господа нашего, не по твердой решимости жить и действовать, как заповедует Евангелие, а случайно, даже иногда невольно, всегда почти без мысли о своем спасении: то выходят из приличий светских, то из минутного увлечения чувства и сердца, то по холодному расчету самолюбия. Притом, совершая по временам несколько добрых дел и таким образом закрашивая свою внешность, мы остаемся внутри с прежними страстями, с тем же сердцем, злым и нечистым, с той же совестью, спящей и немощной.
Признак человека бодрствующего есть полное сознание самого себя и предметов, его окружающих. Где в нас это сознание? Нас всех окружает грех и смерть, нам предстоит суд и вечность, а мы вовсе не думаем о сем, для нас всего этого как бы не существует.
Признак человека неспящего – ясное ощущение своих нужд и потребностей и постоянная забота об их удовлетворении. Где в нас это ощущение и эта забота? Ум наш недугует явным неведением истин спасения, а мы, наполняя его всякого рода земными познаниями, небрежем озарить его нетленным светом Христовым. Совесть наша покрыта язвами греха, а мы, врачующие тело при первой немощи его, нисколько не заботимся о врачевании своего внутреннего судии. Сердце наше томится по небу и благам вечным, ищет воды живой и не иссякающей, а мы засыпаем его прахом земных забот, заставляем пить из сокрушенных кладенцев или лжеименной мудрости, или чувственных удовольствий.
Признак человека бодрствующего – надлежащее исправление дел своего звания; но из нас многие даже не знают, что самое первое и высшее звание наше есть звание христианина; что истинное, всеобщее наследие наше на небесах; что земля для нас место странствия, тело – темница, смерть – освобождение. Что же все это, как не сон духовный? И долго ли спать нам таким образом? Долго ли блуждать нам, не ведая, куда идем и чего достигнем?
Душе моя, душе моя, ты, которая у меня одна, так что если потеряю тебя, то лишусь всего; ты, которая, будучи создана по образу Божию, по тому самому уже превыше всего мира, и даже по падении твоем искуплена драгоценною Кровию Сына Божия и предназначена к вечному блаженству с Богом на небе, – душе моя, душе моя, что спиши? Для чего забываешь свою природу и достоинство, и так жалко отдаешь себя в рабство плоти и крови, в плен миру и диаволу – врагам твоим? Почто, созданная служити Богу живу и истине, кланяешься до земли всякому кумиру страстей? Почто, предназначенная к вечности, расточаешь безумно и время, и таланты, тебе вверенные, на суету, не помышляя об ожидающем тебя за все это отчете?
Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Тут ли спать, когда пред тобою небо и вечность с разверстыми вратами? Тут ли спать, когда под тобою геенна с духами отверженными? Тебе ли спать, когда вокруг и внутрь тебя брань: когда за тебя сражается небо с адом; когда всезлобный враг назирает все пути твои, напрягает все силы свои, чтобы настигнуть и поглотить тебя на веки?
Душе моя, душе моя, востани! Оттряси сон от веждей твоих, собери рассеянные по суетам мира мысли твои, и обрати их на себя самую и на твое великое предназначение! Востани! – сбрось постыдные узы злых навыков, коими, как пленница, привязана ты к земле и тлению! Востани и посмотри, как все ожидает твоего пробуждения: ожидает Ангел Хранитель, дабы не всуе находиться при тебе и не плакать безутешно о твоем ожесточении во грехе; ожидает Церковь Божия, дабы начать врачевать тебя своими молитвами и таинствами; ожидает совесть, дабы воспринять над тобою права свои и вести тебя по стезям правды; ожидает сама смерть, давая место покаянию, дабы не быть принужденною восхитить тебя, наконец, со грехами твоими пред Страшный Суд Божий.
Ты спишь, бедная душа моя, а время благодати и помилования течет и уходит невозвратно. Ты спишь, а бремя грехов твоих растет и множится без числа и меры. Ты спишь, а враг твой бдит и опутывает тебя с ног до головы новыми сетями. Ты спишь, а Ангел смерти грядет, и конец твой приближается. Приблизится, настанет, застигнет, поразит – и что будет тогда с тобой? Помогут ли тебе блага земные, для собирания коих забывала ты Бога и жертвовала всем? Защитят ли тебя от гнева Божия легкомысленные друзья и клевреты, с коими ты проводила и губила время?
В мудрости ли мирской и неверии будешь искать отрады и утешения на ложе смертном? Ах, тогда-то узнаешь во всей силе, как праведно говорили тебе, что «никая польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит (погубит) душу свою»! (Мк. 8:36). Познаешь, но что выйдет из сего познания? Одна скорбь лютая, одно смущение и отчаяние: и имаши смутитися! Смутитися и от прошедшего, которое предстанет тебе со всеми грехами и нечистой жизнью твоею; смутитися и от настоящего, которое будет исполнено ужаса, мук смертных и отчаяния; смутитися, наконец, и от грядущего, которое, так долго забываемое, отвергаемое, явится пред тебя во всем грозном и низлагающем величии своем.
Для чего же, бедная душа моя, ждать нам с тобою безпечно нашей погибели? Для чего, смежив умные очи, идти всю жизнь к пропасти адской? Что мешает нам остановиться, подумать и возвратиться вспять, когда еще есть время к тому? Душе моя, душе моя, воспряни убо! Раскрой глаза и поднимись с греховного ложа; стань на путь закона Господня, и простри руки к добру; решись служить Богу живу и истинну, как ты служила доселе идолам страстей; а все прочее уже готово к твоему спасению. Готово Евангелие для озарения твоих мыслей во всех случаях жизни, готова драгоценная одежда заслуг Христовых для прикрытия твоей духовной наготы, готовы Тело и Кровь Сына Божия для насыщения твоего глада, готов елей и бальзам для уврачевания твоих ран, готова всемогущая благодать Духа Святаго для подкрепления твоих слабых сил, готов самый венец для увенчания твоих малых подвигов. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог! Слышишь ли, как Он гласом Евангелия вещает с пренебесной вечери Своей: «и еще место есть»! (Лк. 14:22). Это место для нас с тобою, душа моя. Поспешим же сделаться его достойными, доколе не наступила полночь, не затворились двери чертога, не угас елей во светильнике нашей жизни! Аминь.
Клин православный
Михаил Молотников
Эти слова заимствованы из кондака – краткого песнопения после шестой песни Великого покаянного канона святого Андрея Критского. Весь кондак по-церковнославянски звучит так: «Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися; воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняяй». На современный русский язык эти слова можно перевести (с некоторыми пояснениями) так: «Душа моя, восстань от своего греховного сна! Что спишь? Ведь конец земной жизни приближается, и встретишь ты его в великом смущении перед Лицом Божиим, видя нечистоту своей души. Восстань же, пробудись, чтобы пощадил тебя Христос Бог, видящий каждую душу».
«Пощадил» – значит, избавил от власти греха и вечной смерти и даровал жизнь вечную и блаженную в Царстве Божием вместе со всеми святыми. А что означает «восстать от греховного сна»? Значит, увидеть свою греховную искаженность, понять, что ее необходимо исправить, что исцелить тебя может только Спаситель, но при условии, что ты сам стараешься жить так, как Он заповедал; и, искренне сокрушаясь о своей духовной поврежденности, просить Его в молитве о спасении.
Время Великого поста – самое благоприятное для того, чтобы «восстать от греховного сна» и войти в радость Пасхи Христовой – и на земле, и в вечности.
Фото: Евгений Цапенко
Покаяние: что это и зачем нужно человеку?
Ирина Филиппова
Зачем нужно человеку покаяние? Перед кем мы каемся? Почему недостаточно просто пообещать себе не делать чего-либо больше? Можно ли исповедоваться, но не покаяться?
Об этом и многом другом пойдет речь в выпуске телепрограммы «Дорога к храму».
Покаяние в памятниках иконографии
епископ Балашихинский Николай
Святой праведный Иоанн Кронштадтский называл покаяние «великим даром благости Божией человеку-грешнику, ибо через него человек, безмерно удалившийся от Бога, вновь вступает в блаженный союз с Ним. Человек, конечно, не мог бы так приблизиться к Богу, если бы Сам Бог не приблизился к нам». Почувствовать, понять это приближение к нам Бога помогают и богослужебные тексты, и священные изображения, не только иллюстрирующие, но и дополняющие тексты.
Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт «КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ».
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.
Православная молитва — Православная книга
«Душе моя, душе моя, восстани, что спиши? Конец приближается и имаши смутитися…»
Эти слова, являющиеся в каком-то смысле центральными в Великом покаянном каноне, написал св. Андрей Критский, автор этого канона, один из великих Божиих угодников.
Он обращается к своей душе: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши?» И если этот великий праведник свою душу обличал в том, что она духовно заснула, то что же нам сказать о себе?
Святые отцы часто утверждали, что в духовной жизни есть, как говорят, парадокс (как будто бы внешне самопротиворечивое, противоречащее себе утверждение, имеющее, однако, глубокий внутренний смысл). Этот «духовный парадокс» заключается в том, как говорили отцы, что грешники видят себя праведниками, а праведники видят себя грешниками, – почему? Почему же грешник видит себя праведником? Потому, что он не знает самого себя, в то время, как праведник все силы души устремляет на самопознание.
То, что нужно как-то уметь разбираться в своем внутреннем мире, сознавали и лучшие из язычников. Еще от дохристианской древности идет к нам изречение «познай самого себя», которое приписывали или Сократу или кому-либо другому из языческих мудрецов. А что касается христианского понимания этой истины, то ведь недаром, мы с вами все время в Великом посту молимся: «Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения» (даруй мне видеть мои прегрешения). Если бы мы их видели, как следует, то не было бы и нужды молиться этими словами.
Как-то ранее здесь приводился один пример, взятый из Житий святых. Один праведник стал молить Господа, чтобы Господь показал ему, до какой глубины проник грех в существо человека, насколько он его так сказать изуродовал, наполнил собою и покорил себе. И когда Господь исполнил смиренную молитву подвижника и показал ему, насколько отравлена и изуродована грехом наша природа, то подвижник в ужасе почувствовал, что он может потерять рассудок, и стал молиться, чтобы Господь поскорее закрыл от него это страшное видение. Вот как отравлен грехом человек.
И чем больше человек в себя погружается, чем больше привыкает он разбираться в своем внутреннем мире, тем яснее и больнее он чувствует свое внутреннее повреждение от греха.
Не даром же Василий Великий, Иоанн Златоуст и им подобные святые в составленных ими молитвах перед Святым Причащением, именовали себя грешниками из грешников, недостойными воззреть на высоту небесную. Никакого «фразерства», никакого преувеличения тут не было. Они видели себя именно такими, как говорили.
Не даром великий праведник нашей русской земли преподобный Серафим, которого видели сияющим, как солнце, видели, как он в молитве своей поднимался над землею на воздух, любил себя называть «убогий Серафим». Ибо праведник воистину чувствует себя грешником.
Если в какой-нибудь комнате лежит запачканная тряпка, но света там нет, то эта грязь, которая на ней, не видна. А если проникнет в комнату свет, то она сразу становится заметной. И чем больше света, тем отчетливее видна эта грязь. И поэтому, чем больше святые приближаются к Богу, тем яснее они видят свою греховность. И вот, когда человек, действительно, приближается к Богу, то совесть его просветляется, проясняется и голос ее звучит, как колокол, и упрекает его за всякое отпадение от Бога, за всякую неверность Ему.
А что касается грешника, то не знает он ни себя, ни души своей, и даже когда идет на исповедь, то все ему кажется, что он не такой уж плохой. Когда он слышит о тяжких грешниках, то – как многие подобные ему – думает: «Ну, я все-таки не такой! Праведником я себя не считаю, я не святой, но все-таки не такой уж я плохой; есть, наверное, и похуже меня…» Но ни малейшего самооправдания не допускает в свою душу ни один истинно праведный человек, который помнит только свои грехи, а не чужие, всегда сокрушается о них и видит себя безответным пред Богом.
Мы вступили теперь в период покаянной думы и молитвы. Будем же молиться о том, чтобы Господь и нам, грешным, воистину даровал видеть свои прегрешения, а не чужие. Чужие грехи, недостатки и промахи всегда нам бросаются в глаза, а свои мы часто и не замечаем, а если и заметим, то за оправданием дело не станет – сразу найдем. Так будем же, повторяю, искренно молиться о том, чтобы Господь даровал нам зрети наши прегрешения, ибо без этого – истинного покаяния быть не может… Аминь. Митрополит Филарет (Вознесенский).