Нафан обличает Давида
1 Господь послал к Давиду Нафана. Он пришел к нему и сказал:
— В одном городе было два человека, один богатый, а другой бедный. 2 У богача было очень много мелкого и крупного скота, 3 а у бедняка не было ничего, кроме одной маленькой овечки, которую он купил. Он заботился о ней, и она выросла у него вместе с его детьми. Она ела из его тарелки, пила из его чаши и даже спала у него на груди. Она была у него, как дочь.
4 К богачу пришел путник, но богач пожалел взять что-либо из своих мелкого или крупного скота, чтобы приготовить пищу для пришедшего к нему путника. Вместо этого он взял овечку бедняка и приготовил ее для того, кто пришел к нему.
5 Сильно разгневался Давид на этого человека и сказал Нафану:
— Верно, как и то, что Господь жив, человек, который сделал это, заслуживает смерти! 6 Он должен заплатить за овечку четырехкратно, потому что он сделал это и не имел сострадания.
7 Тогда Нафан сказал Давиду:
— Ты — тот человек! Вот что говорит Господь, Бог Израиля: «Я помазал тебя царем над Израилем и избавил тебя от руки Саула. 8 Я отдал тебе дом твоего господина и жен твоего господина отдал в твои объятия. Я отдал тебе дом Израиля и Иуды. И если бы всего этого было слишком мало, Я дал бы тебе еще больше. 9 Почему ты пренебрег словом Господа, сделав зло в Его глазах? Ты поразил хетта Урию мечом и взял его жену себе в жены. Ты убил его мечом аммонитян. 10 Поэтому меч никогда не отступит от твоего дома, так как ты пренебрег Мной и взял себе в жены жену хетта Урии».
11 Так говорит Господь: «Я наведу на тебя беду из твоего же дома. У тебя на глазах Я возьму твоих жен и отдам их твоему ближнему, и он будет спать с твоими женами так, что все будут об этом знать. 12 Ты сделал это тайно, а Я сделаю это пред всем Израилем и пред солнцем».
13 И Давид сказал Нафану:
— Я согрешил перед Господом.
Нафан ответил:
— Господь снял с тебя твой грех. Ты не умрешь. 14 Но так как, сделав это, ты показал совершенное презрение Господу a, сын, который у тебя родится, умрет.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
Содержание
Пророк Нафан обличает Давида
СВЯЩЕННАЯ ИСТОРИЯ
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ.
Бог знает всё. Он видел с небес
Какой тяжкий грех Давид свершил:
«Он царь земли моей, а не повес».
Господь наказать его всё же решил.
Не побоялся Нафан к Давиду идти,
И объявить наказание Бога, царю.
Чтоб его от плохих деяний спасти,
Исполняет Господь, он волю твою.
Пришёл он к царю, при нём слуга.
«Хочу с тобой поговорить наедине».
«Иди» – Давид слуге кивнул тогда.
Они остались, в мёртвой тишине.
«О беде я буду говорить с тобой:
В одном городе жили два человека.
Один был богатый, бедный другой, –
Царь улыбнулся. – А мне не до смеха.
У богатого было много овец,
Бедный имел, лишь овечку одну.
Экономил, долго купил, наконец,
Любил он её как дочь, как жену.
Гость у богатого. К столу приглашал;
Жаль очень стало, ему овечки своей,
Любимую овцу у бедняка отобрал,
Заколол. Дорого гостя потчевал ей».
«Кто же тот человек? Скажи не тая,
Я строго его наказать прикажу!».
Нафан долго молчал, смотря на царя:
«Ты тот богач! В глаза тебе говорю».
Ты забыл, как у другого отнял жену?
У тебя наложницы есть, жена не одна,
Что тебе не хватало? Ответа я жду,
У Урии ведь только она одна и была.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И… ПОКАЯНИЕ. История одной молитвы
Алексей Н., Курск
В Псалтири полторы сотни псалмов, но, пожалуй, самым известным из них является пятидесятый. Его можно найти в любом православном молитвослове. Он ежедневно звучит во всех православных храмах, а верующие каждый день повторяют его дома в своих утренних молитвах. Этот псалом называют “покаянным”. Такая “популярность” пятидесятого псалма объясняется тем, что написан он человеком, который знал, что такое подлинное покаяние.
Два Давида
Как и многим псалмам, пятидесятому предшествует так называемое “надписание” – заглавие, не являющееся частью поэтического текста. Это, если можно так выразиться, краткая справка, поясняющая обстоятельства его появления. Надписание к пятидесятому псалму звучит так: “Псалом Давида, когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошел к Вирсавии”. В этой строчке – вся история грехопадения и покаяния могущественного царя древнего Израиля – Давида. Что же произошло 3000 лет назад в Иерусалиме?
Яркая, противоречивая личность Давида, пастуха и помазанника Божиего, ставшего царем, которого боялись даже могущественные египетские фараоны, талантливого военачальника и политика, создателя одной из книг Библии, притягивает к себе внимание вот уже три тысячелетия. Но каждый раз, пытаясь приоткрыть завесу времени и понять, кем же он был на самом деле, мы сталкиваемся как бы с двумя разными людьми – Давидом легенды и Давидом истории. Легенда, рисует его святым. История – хитрым, властным, жестоким, не брезгующим самыми сомнительными средствами для достижения своих целей.
Причем, оба эти взгляда на царя Давида основаны на одном источнике – библейском повествовании, в котором обе эти крайности удивительным образом соединяются. Священное Писание показывает его не застывшей статуей, а живым человеком, противоречивым, и, как и все люди, обреченным на взлеты и падения. Причем Библия сразу же дает ключ к пониманию его образа: с одной стороны, Давид – избранник Божий: через пророка Нафана Господь благословил не только его, но и все его потомство, провозвестив, что именно от него произойдет Христос – смысл и цель существования ветхозаветного Израиля. С другой стороны, и сам Давид усматривал во всех превратностях своей судьбы то, что верующие называют Божиим Промыслом, он постоянно чувствовал присутствие Бога и Его заботу, даже если жизнь складывалась не так, как им планировалось. Эта живая, искренняя и горячая вера в Бога поднимала Давида как над слабостью и греховностью его собственной человеческой природы, так и над самой ветхозаветной эпохой, в которую он жил.
История грехопадения царя Давида интересна тем, что она показывает, как именно грех проникает в душу человека и овладевает ею, как неизбежно и неумолимо один грех тянет за собою другой, показывает последствия греха, и, самое главное – то, как человек может его искупить. Именно поэтому история его грехопадения 3000-летней давности до сих пор актуальна для всех людей.
Искушение, повлекшее за собой целую цепь трагических последствий, настигает Давида, когда он уже взошел на вершину власти. Некогда бесчисленные враги царства Израильского либо разгромлены, либо ищут с ним союза. Его армия так сильна, что Давид уже не считает нужным лично усмирять врагов. В центре его новой столицы, Иерусалима, высится роскошный дворец, отделанный ценными породами дерева. Но особое, чисто восточное величие придает двору быстро разрастающееся семейство царя. Семья в ту эпоху, допускавшую многоженство, представляла собой сложную структуру, включавшую в себя не только жен, но и наложниц, обладавших особыми правами и положением. Священное Писание упоминает имена восьми законных жен Давида, но не исключено, что были и другие, оставшиеся безымянными. Детей же у Давида было более двадцати.
Не только искусный военачальник, но и одаренный правитель, царь лично разбирает многие тяжбы своих подданных и славится как проницательный и справедливый судья. Казалось бы, благословение Божие охраняет сердце Давида от вторжения туда греха, но…
Преступление
“Однажды под вечер…, – начинает рассказ о грехопадении Давида Библия, – он прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива”. Давид послал слуг разведать, кто она. Оказалось, что это Вирсавия – жена Урии Хеттеянина, храброго воина, находившегося в то время в войске царского военачальника Иоава, осаждавшем аммонитян (соседнее племя, воевавшее с Израилем). Казалось бы, известие о том, что Вирсавия замужем, должно было охладить пыл Давида, но, по-видимому, он уже отвык хоть в чем-нибудь отказывать себе. “Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею”.
Через некоторое время Вирсавия сообщает царю о своей беременности. И вот здесь-то и начинает разворачиваться та самая “цепочка грехов”, когда один нераскаянный грех неизбежно влечет за собою другой. Ребенок, родившийся у женщины, муж которой воевал вдали от дома, стал бы прямым доказательством прелюбодеяния. А по закону Моисея, за это обоих виновников преступления ждала смерть – побиение камнями. Поэтому Давид решается на хитрость: он вызывает Урию в Иерусалим якобы для того, чтобы узнать последние новости о ходе военных действий. Настоящая цель царя проста: после свидания законного мужа с женой рождение ребенка уже не вызвало бы никаких вопросов.
Урия приезжает и проводит в столице двое суток. Но домой, к красавице жене он, как ни странно, даже не заходит – так и ночует у ворот царского дворца вместе с другими войнами. Разгадка такого странного поведения – в его честном и прямом характере: он солдат, в стране идет война, его товарищи воюют и погибают вдали от своих семей. И он считает для себя невозможным и постыдным в такое время идти в свой дом, чтобы там “и есть, и пить, и спать со своею женою”. Поэтому “цепочка греха” продолжает разворачиваться: узнав, что его план провалился, Давид решается на убийство… С ничего не подозревающим Урией он отправляет своему военачальнику Иоаву письмо, в котором просит послать этого воина на самый опасный участок фронта и сделать так, чтобы Урия в какой-то момент остался один на один с многочисленными врагами. Таким образом, расчетливый Давид пытается придать убийству вид случайности, от которой на войне никто не застрахован. Иоав исполняет роковой приказ…
Узнав о гибели мужа, Вирсавия, как сказано в Библии, “плакала о нем”, но, когда закончились обычные семь дней оплакивания, Давид забрал ее к себе и женился на ней. Вскоре Вирсавия родила сына. Казалось бы, если не брать в расчет смерть честного солдата Урии, все, в конце концов, устроилось на редкость удачно. И Давиду даже могло показаться, что он неподсуден, что совершенные им преступления забыты, да, собственно, никто так ни о чем и не узнал. Обычное дело – властьимущие умеют скрывать и не такие вещи. Однако история грехопадения царя Давида заканчивается в Библии чеканной фразой: “И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа”. Пройдет совсем немного времени, и, как гром среди ясного неба, прозвучат слова, которые напомнят царю и о Высшей власти, и о Высшем суде.
Покаяние
Уже следующая глава 2-й Книги Царств начинается с того, что по повелению Господа к царю приходит все тот же пророк Нафан, некогда принесший ему Божие благословение, и рассказывает ему притчу.
“В одном городе жили два человека – богатый и бедный. У богатого было много крупного и мелкого скота, а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил еще маленькою, выкормил ее, и она росла вместе с его детьми, и ела от его хлеба, и пила из его чаши, и на груди у него спала, и была для него как дочь. Однажды к богатому человеку пришел странник, и богатый пожалел взять из своих овец для того, чтобы приготовить обед для странника, а взял единственную овечку бедняка и приготовил ее…”
По-видимому, Давид, любивший разбирать судебные тяжбы, решил, что это как раз одно из таких дел, которое пророк повергает к его ногам для вынесения справедливого решения. Выслушав Нафана, он пришел в негодование и воскликнул: “Да живет Господь! Смерти достоин такой человек!” И тут же огласил свой приговор: за овечку богач должен заплатить вчетверо – за то, что совершил бесчестный поступок, и за то, что не имел сострадания! И тогда, как гром среди ясного неба, раздались слова пророка: “Ты и есть тот человек, который сделал это!”
Притча – это только форма, которую избрал Бог, чтобы через Своего пророка попытаться разбудить у царя совесть. И это удалось. Перед онемевшим Давидом раскрылась бездна совершенного им преступления, а Нафан продолжал его обличать: “Урию Хеттеянина ты поразил мечом; жену его взял себе в жены, а его ты убил мечом Аммонитян!” И дальше – как приговор: “Так говорит Господь: не отступит меч от дома твоего навеки, за то, что ты пренебрег Меня и взял жену Урии Хеттеянина, и то, что ты сделал тайно, Я сделаю пред всем Израилем и пред солнцем”.
Надо отдать Давиду должное: при желании царь мог бы заставить обличителя замолчать, но Давид был потрясен, в словах пророка он услышал голос Бога. Он смог увидеть свой грех со стороны, он взглянул на себя “очами Господа”, и, сокрушенный открывшейся перед ним преступной сутью своих поступков, воскликнул: “Согрешил я пред Господом!” И Господь простил Давида. Пророк Нафан тут же возвестил: “Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь”.
Так неужели одной фразы достаточно, чтобы Бог сменил гнев на милость? Ответ находится в строках пятидесятого псалма: “… к всесожжению не благоволишь. Жертва Богу – дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не отвергнешь, Боже” (Пс. 50.18-19).
По Закону Моисея, в жертву за грех необходимо было принести животное. Самой пышной и торжественной жертвой была так называемая “жертва всесожжения”. Ритуал был расписан до мелочей. И в истории ветхозаветного Израиля, да и в истории христианства часто случалось, что за этими внешними ритуалами и обрядами забывалось главное: покаяние должно идти из сердца, только в этом случае внешние действия будут иметь смысл. Именно об этом и говорит Давид в покаянном псалме. Не жертва нужна Богу, а сердце, исполненное искренним покаянием и смирением.
Предсказанные пророком бедствия, которые навлек на себя своим грехом Давид, не заставили ждать: царство потрясли мятежи и восстания, одно из которых возглавил его сын Авессалом. Давиду даже пришлось на время бежать из Иерусалима, да и вообще борьба многочисленных детей Давида между собой едва не погубила государство, поэтому, состарившись, царь по настоянию пророка Нафана провозгласил своим преемником сына от Вирсавии Соломона. Кроме него у Давида и Вирсавии было еще трое сыновей: Шива, Шовава и Нафан, имя которого значится в родословной Спасителя.
Каяться Давид продолжал всю жизнь, как всю жизнь продолжал ощущать последствия своего греха, принесшие несчастья не только ему самому, но и всему государству. Однако, его обращение и покаяние с самого момента пророческого обличения было окончательным и бесповоротным.
Псалтирь – (от греч. глагола “псало” – пою) – одна из ветхозаветных книг Библии и, несмотря на свой 3000-летний возраст, самая употребляемая в богослужении Православной Церкви. Псалтирь состоит из псалмов (молитвословий), автор которых прославляет и восхваляет Бога, просит о прощении грехов, помощи и благословении на будущее. Большинство псалмов принадлежат израильскому царю Давиду (1000 – 961 гг. до Р.Х.).
В Божием благословении Давиду для христиан самое главное то, что оно относится не только к самому Давиду, но и ко всему его потомству. Господь говорит, что несмотря ни на что, в роде Давида появится Человек, который будет царствовать вечно. Эти слова Церковь всегда относила к Христу. Не случайно Евангелие уделяет много места родословию Иисуса, показывая, что по Своей человеческой природе Он был потомком Давида. Через пророка Нафана Бог говорит Давиду:
“…Я взял тебя… чтобы ты был вождем народа Моего, Израиля; и был с тобою везде, куда ни ходил ты, истребил всех врагов твоих пред лицем твоим, и сделал имя твое великим… Когда же исполнятся (закончатся – Ред.) дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он (некий потомок Давида – Христос – Ред.) построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки… И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки” (2-я Книга Царств, глава 7, стихи 12-16).
Вопрос:
1) В чём же всё-таки был его грех? Царь сделал исчисление (к тому же неполное), что же тут грешного-то? 2) Осталось неясным кто же его искушал? В (2 Цар, 24, 1) говорится: «Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида…», в (1 Пар, 21, 1) совсем иное: «И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян» 3) За что такое суровое наказание? Ведь при Давиде евреи не были жестоковыйны, как их отцы в пустыне много раз предавшие веру в Господа, и как их сыны, что убивали пророков и смеялись над ними?
Отвечает священник Афанасий Гумеров:
Общество Израиля представляло собой теократию. Господь был не только Вождем избранного народа, но и Законодателем, Судьей и Царем. «Да веселится Израиль о Создателе своем; сыны Сиона да радуются о Царе своем» (Пс.149:2). Земные цари были Его наместниками. Во всех своих действиях царь должен был поступать по воле Божией. Открывалась она через пророков и первосвященников (посредством урима и туммима). Царь, как помазанник Божий также мог молить Господа открыть ему Свою волю. У Давида были прозорливцы Гад и Нафан. Право назначать исчисление народа принадлежало только Богу. «И сказал Господь Моисею, говоря: когда будешь делать исчисление сынов Израилевых при пересмотре их, то пусть каждый даст выкуп за душу свою Господу при исчислении их, и не будет между ними язвы губительной при исчислении их» (Исх.30:12-13). Неемия говорит: «И положил мне Бог мой на сердце собрать знатнейших и начальствующих и народ, чтобы сделать перепись» (Неем.7:5). Давид сделал исчисление по своей воле. Надо обратить внимание на то, что суровый военачальник Иоав предостерегал царя: «для чего господин мой царь желает этого дела?» (2 Цар.24:3). По-видимому, против были и другие лица: «Но слово царя Иоаву и военачальникам превозмогло» (24:4). От сердцеведца Бога не мог утаиться и мотив Давида провести перепись. Таковым, наверно, было честолюбие. В конце его жизни государство Израиля достигло наибольшей внешней мощи. Царю хотелось озореть успехи. Косвенно на этот мотив указывает и 10 стих 24 главы: «И вздрогнуло сердце Давидово после того, как он сосчитал народ». Может быть при мысли о том, какое великое множоство народа вверил ему Господь и как как своевольно он поступил.
По мнению эгзегетов, гнев Божий воспылал на Израиля за частые возмущения народа против богопомазанного царя Давида – лучшего за всю историю Израиля. Достаточно вспомнить, что израильтяне поддержали мятежного сына его Авессалома. Давиду пришлось бежать из Ирусалима. Обратим внимание, с какой грубостью и дерзостью разговаривал с ним его племянник военачальник Иоав: «итак встань, выйди и поговори к сердцу рабов твоих, ибо клянусь Господом, что, если ты не выйдешь, в эту ночь не останется у тебя ни одного человека; и это будет для тебя хуже всех бедствий, какие находили на тебя от юности твоей доныне» (2 Цар.19:7).
Согласование 2 Цар.24:1 и Пар.21:1 не вызывает затруднений. Автор 2-й книги Паралепоменон (древняя традиция приписывает ее Ездре) не только хорошо знал 2-ю книгу Царств, но и использовал ее при составлении своей летописи. Поскольку речь идет о священных текстах, то не могло быть допущено какое-либо противоречие. Его, действительно, нет. В 2 Царств говорится, что Господь желал наказать народ, неоднократно возмущавшийся против помазанника Божия. Преступления эти считались тяжелыми: «Но Давид сказал Авессе: не убивай его; ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным?» (1 Цар.26:9). Сам же Давид в это время при виде могущества своего царства впал, по-видимому, в честолюбие. Поэтому Господь попустил сатане восстать и ввести Давида, а через него и Израиль, в искушение. И из других библейских книг мы знаем, что Бог попускал сатане или грешным людям восставать на Израиля и искушать его: «И воспылал гнев Господень на Израиля, и сказал Он: за то, что народ сей преступает завет Мой, который Я поставил с отцами их, и не слушает гласа Моего, и Я не стану уже изгонять от них ни одного из тех народов, которых оставил Иисус, когда умирал, — чтобы искушать ими Израиля: станут ли они держаться пути Господня и ходить по нему, как держались отцы их, или нет?» (Суд. 2:20-22).
Давид и Вирсавия
Множество врагов покорил Давид, и вскоре его государство уже простиралось от Красного моря до долины реки Евфрат. Однако и в пору своего величия оставался царь человеком скромным и милосердным, а все добро, добытое у неприятеля, делил он между государственной казной и будущим храмом Господа. Но как-то раз увидел Давид очень красивую женщину и полюбил ее. Женщину звали Вирсавия, она была женой одного из его военачальников по имени Урия, который в это время воевал с аммонитянами. Не смог царь Давид совладать со своим чувством — так сильно полюбил он Вирсавию, что невольно совершил преступление. Приказал Давид, чтобы во время сражения Урия был послан туда, где была самая жестокая битва. И когда пришла весть, что бедняга погиб, царь женился на его вдове.
Тогда Господь послал к нему пророка Нафана, и тот рассказал Давиду такую притчу. Жили в одном городе два человека — богач и бедняк. У богача был и крупный скот и мелкий, а у бедняка всего лишь маленькая овечка. Бедняк вырастил ее в своем доме вместе с детьми, и была она ему как родная дочь. Однажды пришел к богачу странник, но богатый человек пожалел свой скот и не взял ни овцы, ни вола, чтобы накормить странника. А взял он у бедняка овечку и приготовил из нее обед. Давид очень разгневался, услышав рассказ Нафана. «Человек, сделавший это, достоин смерти!» — воскликнул царь. «Ты и есть тот человек, — ответил Нафан. — Господь дал тебе все, ты же не удержался от зла, погубил Урию, а жену его взял себе». И тогда понял Давид, как он согрешил, и обратился к Богу с покаянными псалмами. Смягчился Господь и частично снял грех с Давида, но, как тот ни молился, не уйти ему было от суровой кары. Поэтому родившийся вскоре первенец Давида и Вирсавии умер. И все же год спустя у них снова родился сын. Это был Соломон, будущий царь Израиля. А еще родился у Давида Сын Авессалом.
Родившийся у Давида и Вирсавии первенец умер
Иоав взял три стрелы и вонзил их в сердце Авессалома
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
> Все книги >
«ЖEНЩИНЫ БИБЛИИ»
19
Вирсавия
Очень легко думать о Вирсавии, как о красивой интриганке и честолюбивой женщине, преднамеренно искавшей внимания царя, публично показывая своё очарование и предвкушая последствия, или льстя интересам царя готовилась использовать это в свою пользу, что повлекло последовавшую смерть мужа Урии. Это одна из точек зрения. А что на самом деле? Мы должны быть осторожны в наших суждениях о тех, кого Господь не осудил. Может показаться странным, что в Писании отсутствует какая-либо критика, действительная или предположительная, со стороны самого Бога на Нафана, Давида или кого-либо ещё; напротив, несколько очевидных фактов указывают, что Вирсавия несправедливо осуждена.
Она вызывает особый интерес, потому что является одной из пяти женщин, названных Матфеем в родословной Господа Иисуса; другие были: Фамарь, Раав, Руфь и сама Мария. И у каждой из них необычная история. Матфей описывает царскую линию через Соломона, сына Вирсавии, а Лука даёт линию Христа через Нафана, второго сына Вирсавии. Таким образом из всех жён Давида Бог избрал Вирсавию быть матерью обоих сынов, предков Мессии. (Матф. 1:6, Лука 3:31, 1 Паралип. 3:5). По-человечески говоря, нам было бы приятней считать Авигею более подходящей матерью, но Бог выбрал иную.
Другие женщины в родословной Христа все были верующими, и нет резона полагать, что Вирсавия была менее достойна. Её имя означает «Дочь клятвы» и это значительный ключ к её характеру в Божьем предназначении, и позже мы ещё вернёмся к её духовному значению. Она была дочерью Елиама или Аммила, одного из важных людей, и внучка Ахитофела, могущественного и влиятельного советника Давида (2 Царств 11:3; 1 Паралип.3:5; 2 Царств 23:34). Естественно, что Урия, другой личный хранитель Давида, мог встретить и жениться на красивой дочери своего товарища. Он мог быть на несколько лет старше своей невесты, потому что служил уже много лет и, возможно был современником ещё его отцу. Помните, в притче Нафана маленькая овечка была ему как дочь; кажется он намекал на разницу в годах и на великую любовь Урии к своей юной жене (2 Царств 12:1-3).
Сановники Давида жили рядом с его дворцом, чтобы быть наготове явиться по первому зову, и возможно, дом Урии был в его тени. И он, конечно, думал, что его жена будет в безопасности, живя здесь, пока он отсутствует по службе. Кажется у неё не было детей в этом браке, и она должна бы искренне молиться, как это делала каждая набожная еврейская женщина, чтобы у неё был сын, и она могла бы быть среди предков Мессии. И она вряд ли подозревала каким необычным путём это могло исполниться.
Царский вызов
В Библии эта история начинается веснjq, время истовой красоты в Палестине и время, когда правители уходят на битву.
(2 Царств 11:1). После зимовки дома Урия с армией своего господина выступил в поход с военачальником Иоавом. Они
перешли Иордан и направились к Равве, что на расстоянии около пятидесяти миль, чтобы окончательно покорить аммонитян. Однако, вместо того, чтобы повести войско на битву, как это обычно делалось, Давид «оставался в Иерусалиме». Какое совпадение! После полуденного обеда он праздно прогуливался по плоской крыше дворца, наслсждаясь прохладной красотой раннего вечера. Согласно одному коментатору было противозаконно подглядывать через парапет в соседние помещения; личное уединение должно было соблюдаться, так что вряд ли Вирсавия подозревала, что её занятие будет наблюдать с крыши царь. Согласно закону Моисея она выполняла регулярный церемониал мытья и, возможно, будучи одна в тёплый весенний вечер, задержалась снаружи.
Когда пришёл вызов от царя, она, возможно, подумала, что это какие-то вести от Уриии; может о каком-то доблестном поступоке знаменитого смельчака, или он ранен, но конечно, никаких постыдных мыслей о том, что может последовать, не приходило ей в голову. Вообразим душевные мучения и крайнее несчастье, с которыми она вернулась утром домой. И не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением и советом. Что она могла сказать против царя? Если бы был другой мужчина, у которого она могла бы найти защиту и возмездие! Как только станет ясно, что её положение нельзя больше скрывать, она должно быть сойдёт с ума. Как объяснить Урии? Какая ужасная ирония, что долгожданный ребёнок явится таким образом!
Отчаянное положение принудило её сообщить об этом царю. А это действительно опасное предприятие, так как она, возможно, не умела писать и пришлось всё доверить посыльному.
Она очень хорошо знала, что говорит закон о таком скандальном положении. Был ли царь выше закона? Защитит ли он её? Снимет ли он с неё ответственность? Что сказать Урии? Бесконечные вопросы, но кажется, что Вирсавия, истомлённая ожиданием, ничего не слышала до тех пор, пока пришла весть о смерти Урии.
Любовь и верность Урии
Мы знаем, что в попытке скрыть своё отцовство ожидаемого ребёнка, Давид послал за Урией, чтобы тот навестил свой дом. Своей исключительной честностью Урия невольно помешал плану Давида. Он не воспользовался комфортом собственного дома, когда оставленное войско расположилось лагерем в открытом поле. В отчаянии Давид унизился до организации смерти Урии в битве, и единственным хранителем этой тайны был военачальник Иоав. Другие могли догадываться, но не могли доказать, как заметил сам Давид: «Меч истребляет и того, и другого».
Смерть Урии стала новым шоком для уже обеспокоенной
женщины. Ей хотелось бы больше знать об этом странном происшествии, а её скорбь о хорошем добром человеке была искренней. То, что теперь он никогда не узнает о её позоре, было слабым утешением, и она сожалела о его верности своему любимому царю. Он умер любя и веря обоим, так было лучше.
Вирсавия, теперь уже вдова, была обеспокоена своим будущим. И ей было крайне необходимо знать, проявляет ли ещё Давид интерес к ней. Как обыкновенно, траур отмечали тридцать дней, а в конце этого срока она снова получила вызов от царя. Он не забыл её и предлагал защиту ей и ребёнку, сделав её своей женой. И что бы она ни чувствовала, у неё не было выбора.
Мы должны помнить, когда обсуждаем поведение Давида, что многие правители во все времена считали своим правом взять любую женщину, какую они хотели, какую избрали: жениться на ней или без этого, и бросить её так же быстро. Неудобные мужья или вознаграждались, или от них отделывались, о чём нам напоминают страхи Авраама и Исаака. Это только в рамках высоких стандартов Давида он готов был сделать Вирсавию полноправной женой, а её детей принцами, хотя для династии он уже имел несколько сынов от законных жён. Он мог вполне отвернуться от предмета своей противозаконной страсти, как это сделал один из его сыновей, он мог возненавидеть её за многие причинённые проблемы, но вместо этого он, кажется, лелеял её особо, стараясь искупить все страдания, которые доставил ей. Очевидно, он крепко тянулся к ней, и это было больше, чем страстное увлечение, это была часть Божественного замысла.
Доброта Нафана и выговор
Для Вирсавии обустрйство жизни в царском гареме было нелёгким. Другие жёны и наложницы вряд ли горели нетерпением дружески встретить красивую пришелицу, особенно когда стали известны некоторые обстоятельства и очевиден продолжающийся интерес царя.
Возможно, Вирсавия встретила пророка Нафана, который приходил давать советы Давиду и обсуждал с ним Божьи дела.
Несомненно, он заинтересовался новой молодой женой, а она сочла возможным довериться этому по-отечески доброму человеку. И очевидно, он оказал ей покровительство и впоследствии благоволил к её детям.
Интересно бы знать сколько потребовалось времени, чтобы Вирсавия оценила правдивый характер и духовную глубину своего нового мужа, слушая его псалмы и гимны, молитвы и хвалу Господу, и игру его арфы.
Её ребёнок, мальчик, возможно хилый от рождения, появился на свет зимним днём и Давид, всегда преданный отец, принял ребёнка так же ласково, как других своих детей. Поздравления принимались от друзей и официальных лиц при каждом царском новорожденном, но, без сомнения, добрые пожелания пророка Нафана и его благословение были особо ценны. Можем себе вообразить изумление царя, когда вошёл Нафан со строгим печальным лицом и рассказал ему историю о драгоценной овечке бедняка, бессердечно зарезанной богачом, чтобы сэкономить своё стадо (2 Царств 12).
Мы знаем как отреагировал Давид на эту притчу, и как ему пришлось постичь ужас перед Богом за своё поведение. Нам известно как глубоко он раскаялся; но несмотря на его молитвы и раскаяние Бог объявил, что это дитя греха должно умереть. Какая трогательная картина: отец, с болью молящийся о жизни сына; и, конечно, если в сердце, понёсшей утрату матери, была какая-то горечь от Давида, она должна была растаять перед его искренней и горькой скорбью.
Привязанность Давида
Подробности этого инцидента значительны, так как Давид вынужден был признать всю отвратительность своего греха в тот самый день, когда его плод появился на свет. Потом, на седьмой день жизни, ребёнок умер; а за день до этого он был обрезан, и ему дали имя. Грех Давида был забыт и его последствия сглажены. Теперь Бог охотно признал Вирсавию женой Давида и благословил этот союз, тогда как прежде она считалась женой Урии.
Мы читаем, что Давид утешал Вирсавию. Нет сомнения, что их общая скорбь соединила их ещё ближе. Давид должен был обсудить с ней эти события и помочь ей принять Божью волю. Похоже,что Вирсавия оставалась его любимой женой до конца деятельной жизни Давида и родила ещё четверых сыновей, важнейшим из которых был Соломон (1 Паралип. 3:5). Мог ли Давид не сохранить привязанность к ней все те годы, если она обладала умственными и психическими качествами, которые он ценил так же, как физическую красоту?
Интересно отметить, что один из их сыновей назван Наффаном, как пророк, который был истиным другом для них обоих; это был тот сын, который стал прямым предком Марии, матери Иисуса. Мы больше не слышим о нём и двух других братьях, так как они были затенены Соломоном. О рождении Соломона написано во второй Книге Царств (12:24), и Давид «назвал его Соломон. И Господь возлюбил его».
Какой волнующий контраст другому, безымянному рождению; этот ребёнок обещанный и Бог проявил к нему особый интерес. Нафан с радостью принёс в подарок Богом данное имя «Иедидия! – «Воздюбленный Богом!» — словообразование из собственного имени Давида. Как велика была радость родителей можно судить из Притчей 4:7: «…ибо и я был сын у отца моего, нежно любимый и единственный у матери моей». Давид всегда ссылался на этого сына как на «младшего и нежного» и это должно быть самый настоящий источник счастья для него среди возрастающих волнений его правления – иметь такого духовно мыслящего мальчика, с которым он мог разделять Божью волю.
Нам не сказано точно, когда Господь открыл Давиду, что из всех сынов именно этот, Соломон, должен стать будущим царём и строителем храма, но из книги 1 Царств 1:17 мы узнаём, что Давид тожественно поклялся Вирсавии, что её сын Соломон наследует ему, и старший сын Давида тоже знал об этом. Вот таким образом Вирсавия была назначена Богом стать матерью такого исключительного сына, который позже поднял Израиль к зениту его мощи. Израильтянские матери имеют очень значительное влияние на своих детей, и мы имеем все основания полагать, что пока была жива Вирсавия Соломон был набожным, смиренным, благочестивым и озабоченным исполнением Божьей воли. Ни коим образом её нельзя упрекнуть за духовное отклонение и в старом возрасте; Писания дважды отмечают, что жёны Соломона отвращали его сердце, но это уже в поздние годы, когда его матери не стало.
Беспокойные дни
О ранних годах Соломона нам ничего не известно, но Вирсавия и её маленькие сыновья Должны были находиться вместе с Давидом, в его хозяйстве, когда им пришлось бежать из Иерусалима во время восстания Авессалома. Последовали беспокойные дни, поскольку Авессалом был безжалостен в своём стремлении захватить трон отца; из-за Вирсавии и её сыновей, которые хотя были ещё и малы, но всё же соперники, ему приходилось бояться и сопротивляться им.
В своей книге «Нежелательные совпадения» Блант (Blunt) предполагает, что Ахитофел, советник Давида, изменил ему и поддержал Авессалома в качестве ответного удара за соблазнение Давидом Вирсавии, и его гнусный совет Авессалому обдадать наложницами своего отца, возможно, был местью за тот путь, каким его внучка стала женой Давида. Правда, это была странная, недальновидная политика, ведь и Вирсавия, и её сыновья почти наверняка были бы убиты. После разгрома и смерти Авессалома было большой радостью для Вирсавии вернуться, наконец-то, в Иерусалим. Великая угроза была устранена, и Давид снова утвердился в управлении государством. Теперь он начал готовить материалы для строительства храма и обучать Соломона, готовя его для будущего царствования.
Больше о Вирсавии ничего не слышно до последнего месяца жизни Давида, когда Адония, старший живой сын царя, решил воспользоваться немощью царя, чтобы захватить трон по праву первородства, хотя знал, что Соломон – Божий избранник (3 Царств 1).
Нафан, всегдашний друг Давида и Вирсавии, раскрыл
предательский замысел Адония и, зная, что Вирсавия всё ещё имеет сильное влияние на царя, решил, что она наиболее подходящая фигура, которая может побудить его к действию. Он посоветовал ей немедленно пойти к Давиду и настоятельно внушить ему, что если он публично не объявит Соломона царём, то его клятва ей не исполнится, и она с сыном будет не
у дел после его смерти.
Сам пророк быстро проследовал за ней в царские покои, чтобы прибавить весомость честному обращению Вирсавии, и вместе они побудили Давида к необходимости действовать. Он торжественно обновил свою клятву жене, потом собрал Нафана, Садока, священника Ванею и вельмож, чтобы сделать всё необходимое для немедленного помазания Соломона на царство, и чтоб он проследовал с публичной процессией верхом на царском муле. Таким образом Давид подтвердил превосходство Соломона при жизни и тем самым предотвратил какие-либо дальнейшие заговоры и бунты.
Царица-мать
После смерти Давида, когда Соломон твёрдо укрепился, Вирсавия стала царицей-матерью, первой женщиной в стране. Связи между матерью и сыном были тесными и это делало её могущественным другом или врагом тех, кто искал благосклонности царя. Поэтому опасный сводный брат Адония пришёл к Вирсавии с тонкой просьбой замолвить перед царём слово, чтоб молодую наложницу Давида Ависагу отдали ему в жены. Хотелось бы знать какие у него были мотивы, когда он обратился к ней с таким щекотливым вопросом. Была ли это политика, или он действительно потерял из-за неё голову и был готов на любые последствия? Кажется, Вирсавия действительно поверила в его искренность, иначе она не стала бы просить Соломона об этом.
Отметим почтение и честь, оказанные царём своей матери, как он с готовностью принял её, желая с радостью выполнить любую просьбу. Можно себе вообразить каким шоком стала для неё буйная реакция Соломона, когда суть проблемы дошла до него. Его неистовство было мерой его гнева. Однажды он милостиво спас жизнь брата, а теперь он опять предпринимает закулисные коварные атаки на трон. Для новых царей было обычным делом наследовать всех жён и наложниц прежнего царя и, таким образом, Ависага принадлежала ему. Отдавая её Адонию, Соломон признал бы право Адонии на старшинство, он публично допустил бы, что его брат имеет право требовать, и тем самым дал бы сильное оружие в руки сторонников Адонии. Соломон имел политическую мудрость и силу суждения, и оценив правильно намерения брата, признал в этом акт государственной измены. Пока жив Адония, Соломон не мог чувствовать себя в безопасности, поэтому он поступил с ним соответственно.
В третьей книге Царств даётся список начальников у Соломона и там видно, что многие из них были верными друзьями Давида или сыновьями этих друзей. Мы читаем: «Азария, сын Нафана, начальник над приставниками, и Завуф, сын Нафана священника — друг царя» (стих 5). Таким образом мы видим, что Нафан был не только советником Давида и Вирсавии, но и юного принца он окружил дружбой своих детей, один из которых стал его особым другом.
Пророк был хорошим человеком и, зная натуру старшего сына Давида, безусловно способствовал Божьему избраннику, молодому Соломону, стать более духовным и набожным, подготовляя его к царствованию над Божьим народом. Эта молодая компания, так мудро подобранная Давидом и его верными соратниками для Соломона, воспитывалась так, чтобы быть верными друзьями и советчиками, и помогали юному царю установить своё правление в праведности и мире — предвестнике Царства (Божьего).
В еврейской традиции Вирсавия, царская мать, как это упомянуто в Притчи 31. Там убедительно сказано, что Вирсавия духовно мыслящая женщина, способная дать великолепный совет. И не похоже, чтоб Вирсавия когда-либо ссылалась на свой обет во время замужества, и Соломон не был её первенцем (стих 2). Однако мы полагаем, что достаточно обосновали добрый характер Вирсавии и без этой главы. Больше о ней в дальнейшем не упоминается, но мы уверены, что она жила достаточно долго и стала свидетелем строительства и освящения прекрасного храма, который запланировал её муж, а построил её сын. Она могла бы видеть Соломона во всей его славе, мудрости и рассудительности и благородно умалчивала все, что знала о его склонностях и обожании. И в заключение – семь важных пунктов, иллюстрирующих истиный характер этой женщины:
1.За её добрые дела её не порицали ни Нафан, ни Давид.
2.Из притчи Нафана мы заключаем, что Урия был предан ей, а маленький ягнёнок –символ невинности и чистоты.
3. Давид сильно и нежно любил её всю жизнь.
4. Пророк Нафан был верным другом ей и её сыну
Соломону.
5. Соломон очень уважал свою мать.
6. Из всех Давидовых жён Богом избранная Вирсавия должна была стать матерью доброго и миролюбивого сына, который наследовал Давиду и должен был построить Божий храм.
7. Бог избрал её быть матерью двух сыновей Давида в прямой линии Господа Иисуса, и она упомянута в генеалогии у Матфея вместе с четырьмя другими женщинами, известными своей верой.
«Дочь клятвы»
В своём союзе с Давидом Вирсавия стала целой частью великого драгоценного обета, который Господь дал Давиду, как проповедает Пётр: «Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его» (Деяния 2:30). Вирсавия стала действительно «Дочью клятвы», которая будет исполнена и совершена в величайшем сыне великого Давида.
Библейский треугольник. Давид, Вирсавия, Урия
Предлагаю вашему вниманию отрывок из моей книги «Библейская правда» Полный текст – здесь, на прозе.ру
В этот год наступил перелом в личной жизни Давида. Ему уже было далеко за тридцать. Бурные молодые годы наложили на нёго свой отпечаток. Он выглядел старше своих лет. Это был умудрённый, закалённый в боях и многочисленных интригах государственный деятель, вождь народа. Но сердце его оставалось молодым, а ориентация его не была однобокой.
Женщины никогда особо не интересовали Давида. Только такие незаурядные личности, как Авигея, жена Навала, могли пробудить в нём интерес. Количество жён царя никогда не переваливало за первый десяток, хотя он мог позволить себе гораздо более многочисленный гарем. В этом отношении он был самым бедным из государей Востока.
Только одной женщине всё же удалось покорить его сердце. Это была красавица по имени Вирсавия.
Вирсавия, к сожалению, была уже замужем.
Давид не остановился бы перед тем, чтобы отобрать её у мужа. Но в данном случае это было невозможно. Мужем Вирсавии был народный герой Урия, слава которого равнялась славе непобедимого Иоава. Ни армия, ни народ не простили бы царю, если бы он обидел Урию.
Дом генерала находился неподалеку от царского дворца. Давид мог часами наблюдать за Вирсавией, которая на плоской крыше дома занималась различными домашними делами, а иногда – просто загорала на солнце полунагая и купалась в большом чане, не подозревая, что за нею следят.
Давид так возжелал её, что рассудительность и обычная осмотрительность не смогли остановить его.
«Давид послал слуг взять её; и она пришла к нему, и он спал с нею. Когда же она очистилась от нечистоты своей, возвратилась в дом свой» (2. Цар. 11. 4).
Пока царь развлекался с Вирсавией, Урия на поле боя рисковал головой, готовый отдать жизнь за царя.
Но тут у счастливчика Давида, которому всегда и во всём необычайно везло, случился прокол. Вирсавия забеременела.
Давид, обычно сохраняющий спокойствие и присутствие духа в любой критической ситуации, тут вдруг запаниковал. Дело принимало нежелательный оборот, ситуация становилась угрожающей.
Надвигалась катастрофа.
Давиду грозил страшный скандал, а Вирсавии – мученическая смерть.
Конечно, если бы царь приказал Вирсавии, то она бы и под пыткой не назвала его имени. Но Урия не оставил бы это преступление не расследованным до конца. Сам Давид, который был не только царём, но и судьёй народа, должен был расследовать это дело и вынести справедливый приговор.
Блудодеяние, допущенное замужней женщиной, по законам Моисея, каралось смертью. Причём казнить следовало и её сообщника. Да и сейчас в некоторых мусульманских странах действуют такие законы.
Совсем недавно всю мировую общественность взволновала судьба африканской вдовы (не замужней женщины!), которая родила ребёнка от постороннего мужчины. Суд шариата приговорил её к укаменованию.
Но Вирсавия могла бы почитать за счастье, если бы её казнили без расследования. Нет, она должна была пройти через все адские муки, через самые изощрённые пытки, пока не назвала бы имени соблазнителя. Следовало огнём, водой, дыбой вытащить из неё это имя. Следовало клещами вытащить из неё зародыш, плод греха, и казнить его публично, у неё на глазах.
Давид этого, конечно же, не желал. Он любил Вирсавию и дорожил своей незапятнанной репутацией.
Но над его головой сгущались грозовые тучи. Даже если бы Вирсавия проглотила язык, его участие в этом деле могло получить огласку. Ведь Давид не особо и таился. Многие слуги знали об их преступной связи.
Царь всегда ценил в своих воинах храбрость, отвагу и личную преданность.
Царь всегда воздавал по заслугам, чествовал и всячески возвеличивал своих генералов и героев войны, щедро одаривал их поместьями и рабами. Имена пятидесяти самых храбрых были занесены в специальную государственную Книгу воинской славы, а оттуда дважды были переписаны в Библию. (2. Цар. 23; 1. Пар . 11). Давид знал, что только на них, на военную элиту он может положиться в часы опасности, только с их помощью может одолеть многочисленных врагов.
В то же время, это была сила, которую ему же следовало опасаться всерьёз.
Мудрость и справедливость царя были притчей во языцех. Эти редкие в те времена качества подогревали любовь народа к своему вождю.
Нет, конечно, как самодержец и верховный правитель, помазанник Божий, он мог позволить себе поиметь не только жену генерала, но и самого генерала. Но Давид не мог позволить себе подорвать доверие к нему народа. Кроме того, он не мог не предвидеть, какова будет реакция военных. Тяжкое оскорбление, нанесённое одному из самых славных героев, могло быть расценено, как пощёчина всей армии, проливающей кровь за своего царя.
А этого Давид допустить не мог.
Он оказался в сложнейшей жизненной ситуации. Никогда ещё ему не приходилось искать выход из столь безвыходного, тупикового положения.
Была, всё же, одна единственная возможность, как тихо уладить дело, и он решил испробовать её.
Царь срочно отзывает Урию из действующей армии. Якобы для того, чтобы узнать от него, какова ситуация на фронте, и обсудить с ним некоторые стратегические вопросы.
Подпоив славного воина, Давид долго не задерживал его. Ласково потрепав героя по плечу, царь понимающе намекнул, что тот, конечно же, соскучился по красавице жене.
Отправив Урию домой, царь радостно потирал руки и восклицал, как впоследствии Александр Пушкин: «Ай да царь! Ай да молодец!»
Он хитро рассчитал, что Урия, переспав с Вирсавией, впоследствии сочтёт родившегося ребёнка за своего. Кто тогда, право же, считал месяцы!
Но высланные агенты донесли, что Урия всю ночь провёл на пороге своего дома, так и не отметившись у Вирсавии.
Царь пригласил генерала на завтрак и, скрывая озабоченность, спросил его, как бы в шутку: «Так что, мой друг, показал ли ты и сегодня ночью себя героем? Был ли ты так же стоек в ночном сражении?»
На что доблестный воин с достоинством отвечал: «Может ли раб твой предаваться любовным утехам, в то время как мои товарищи гибнут в бою за моего господина?»
Давид был тронут до слёз таким проявлением благородства, преданности и чувства долга.
Но прослезился он оттого, что так прекрасно продуманный план потерпел фиаско.
Отпуск был продлён ещё на один день.
Но результат был тот же, плачевный. Возможно, Урия начал что-то подозревать. Потому что такой внезапный отпуск в разгар боевых операций был случаем необычным. Солдаты годами не видели своих жён.
Возможно, кто-то из дворцовой челяди, обиженный Давидом, намекнул Урии, что ему следует продырявить в шлеме пару отверстий для царственных ветвистых украшений.
Тогда царь, загнанный в угол, решается на крайнюю меру, берёт на свою душу тяжкий грех. Отправляя Урию в действующую армию, он даёт ему запечатанную депешу, предназначенную главнокомандующему Иоаву.
В ней он тонко намекает племяннику, что не возражал бы, если бы Урия был поставлен в самый опасный участок сражения. Исключительно для пользы дела, для поднятия боевого духа у воинов.
Иоаву не надо было повторять дважды, ему не надо было что-то прояснять. Иоав, как всегда, догадывался, что написано между строк, прекрасно зная нрав своего великого родственника.
«Посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди. И вышли люди из города, и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа, из слуг Давидовых; был убит также и Урия Хеттянин». (2. Цар. 11. 16- 17).
«Нет человека, нет проблемы», – так любил говорить вождь народов великий Сталин. Очевидно, он научился этому, когда штудировал Библию в духовной семинарии, откуда был выгнан за бандитские замашки.
Убрав Урию, Давид решил большую личную проблему.
Рождение Вирсавией ребёнка не должно было породить кривотолки. Ведь все знали, что Урия приезжал в отпуск. Но никто не знал, что он не появился у жены.
Иоав, вытащив для Давида каштаны из огня, имел серьёзные опасения, что царь может убрать и его, как ранее убирал всех исполнителей своих преступных замыслов. Поэтому он счёл, что будет правильней, если он не станет открытым текстом отчитываться о проделанной работе и просить о вознаграждении. Он послал к царю гонца с депешей, в которой писал, что в последние дни произошло несколько жарких сражений. Армия понесла ощутимые потери. В депеше перечислялись имена погибших, среди которых ничем не выделялось нужное имя ненужного человека.
Наткнувшись на это имя, царь, как обычно, разодрал на себе одежды, громко кричал от горя, обливался горючими слезами и постился… до вечера. Успокоившись, он сказал гонцу: ничего не поделаешь, пуля не выбирает. Все мы смертны. К сожалению, погибают и самые достойные.
«Тогда сказал Давид посланному: так скажи Иоаву: пусть не смущает тебя это дело, ибо меч поядает иногда того, иногда сего; усиль войну против города и разрушь его». Так ободри его» (2. Цар 11. 25).
…По окончанию положенных дней траура Давид забрал Вирсавию в свой гарем.
——-
Слухи об этом преступлении проникли в народ. То, что Давид не был наказан Господом за такое чудовищное коварство, породило у израильтян сомнения в справедливости Бога. Тем самым Давид дал повод маловерам хулить Господа.
Два пророка подвизались при дворе Давида: Нафан и Гад. Они, да еще полководец Иоав, пожалуй, были единственными, кто не боялся говорить царю правду в глаза.
Нафан явился к Давиду и рассказал ему притчу о богаче и бедняке.
У богача было большое стадо овец, у бедняка — одна единственная овечка, которую тот любил, холил и лелеял, как родную дочь. Когда к богачу пришел гость, то он пожалел зарезать одну из своих овец, но забрал овечку у бедняка.
Как следует поступить с таким человеком, — спросил Нафан.
«Сильно разгневался Давид на того человека и сказал Нафану: жив Господь ! Достоин смерти человек, сделавший это. И сказал Нафан Давиду: ты тот человек. Но как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить Его, то умрет родившийся у тебя сын». (2. Цар. 12. 5- 7, 14)
И действительно, новорожденный сын умер на седьмой день. В этом народ увидел руку Божью, покаравшую Давида.
Грешник был сурово наказан. И подданные уже не злословили ни его, ни Бога. Наоборот, царь был достоин сострадания и участия. А где сострадание, там и любовь.
Отчего же умер родившийся ребенок? Действительно ли по Воле Господа?
Не были ли причиной тому те переживания, которые достались на долю Вирсавии? Возможно также, что она безуспешно применяла некоторые народные средства, способствующие прекращению беременности и выпадению плода.
Давид постился и горевал те семь дней, когда ребенок болел. Узнав, что сын умер, царь тотчас же успокоился.
«И сказал Давид: доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло: зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратиться ко мне» (2. Цар. 12. 22- 23)
Ни до, ни после не было у израильтян более великого и более лицемерного царя.
—————-
Рекомендую другие мои произведения:
«Библейская правда» — сатирические атеистические комментарии к Библии. Широко разошлась в сети рунета. Полный текст – на сайтах более трёх сотен электронных библиотек. Постоянно упоминается и обсуждается на многих форумах.. Многие читатели ставят её в один ряд с книгами Лео Таксиля.
Кроме полного текста, на странице имеются два десятка фрагментов книги, кажущиеся мне наиболее интересными.
«Претенденты в президенты» — мои анекдоты о современных украинских политиках. Больше всего достаётся Ющенко и Януковичу. Мои, это значит, — сочинённые мною. Некоторые из них широко цитируются в Интернете. Как водится, без указания авторства.
«Греховные мысли, навеянные Господом» — мои анекдоты еретического содержания.
«Байки старого гуляки» — смешные фривольные сценки автобиографического свойства.
«Дамы делятся на дам и не дам» — мои эротические анекдоты.
«Святая Ахинея» — юмористические, сатирические комментарии к ответам священников на вопросы верующих людей различных вероисповеданий.
«Планета простаков» — шутливые ответы на многочисленные вопросы верующих, почерпнутые из Интернета
«Железный Феликс, резчик по мылу» — фрагменты плутовского романа о жизни неординарного человека.
Весь роман я уже никогда не закогчу. Ибо нахожусь, как люблю уточнять, в предгробном возрасте. Отдельные главы представлены в виде рассказов. Герой вымышлен, на десять лет младше меня, иной по характеру. Но многие сценки и эпизоды в значительной мере автобиографичны.
«Одесская жертва Шестидневной войны» – мемуары диссидента-шестидесятника, антисоветчика, осуждённого за клевету на советскую действительность, сионизм и… и украинский мелкобуржуазный национализм. Такие были времена.
«Андрокуры Андрея Кураева» — эссе, в котором я старался осветить и разоблачить воинствующий дебилизм популярного современного христианского миссионера
«Великий ловкач Рамбам и 613 ахинейских заповедей» — разоблачение одного из трёх самых главных постулатов иудаизма.
«Как я делаю Э. Э.» — сатира на творчество современного известного раввина и толкователя Торы Элиягу Зссаса
Эдуард Улан Давид и Вирсавия 1996 г.
Вирсавия – одна из самых известных . С ней связана некрасивая история, в которой царь Давид оказался ниже своего царского достоинства, преступив моральные нормы, установленные Богом в Пятикнижии: не пожелай жены друга своего, не прелюбодействуй, не убий.
Тройное преступление, за которое после искреннего покаяния, он, хоть и был прощен Господом — не был наказан смертью, но до конца жизни расплачивался нестроениями, как в государственных делах, так и в семейных.
Сначала умер его первый сын от Вирсавии, потом началась вражда между сводными братьями: старший, Амнон, обесчестит родную сестру среднего брата Авессалома и Авессалом убивает Амнона. Потом Авессалом начинает враждовать с родным отцом, поднимет против него восстание и, пытаясь захватить власть, насилует всех его жен и наложниц.
В конечном итоге, последует позорная смерть и самого Авессалома. Запутавшегося длинными волосами в ветвях дерева его, висящего на древе как разбойника, заколет верный военачальник Давида Иоав. Царь Давид, как и положено по иудейскому закону, заплатил за кражу «овечки» четырехкратную цену.
Интересно, что Вирсавия, фигурирующая в этой истории в качестве любимой овечки, не понесла никакой кары, если не считать смерти первенца, зачатого в прелюбодеянии. Это очень показательно: Господь за прелюбодеяние спрашивает с мужчины, хотя женщине за него тоже грозила смерть.
Но прежде вспомним саму историю, хотя многим она известна. В данном случае она важна как факт, зафиксированный в Ветхом Завете, но гораздо важнее факта его толкование, а оно совершенно разное в Талмуде, христианстве, у поэтов, писателей и художников, которые интерпретируют сюжет с чисто человеческой точки зрения – как историю страсти между мужчиной и женщиной.
Рембрандт. Вирсавия
Итак, однажды вечером царь Давид решил прогуляться на крыше своего кедрового дворца и увидел, как на крыше соседнего дома принимает ванну прекрасная девушка, возбудившая в нем желание. Он интересуется, кто эта девушка? Ему отвечают, что это внучка его советника Ахитофела, которая замужем за Урией, в настоящее время воюющим в армии царя против аммонитян.
Царь просит привести ее к себе и вошел к ней. Вирсавия забеременела, сообщает об этом Давиду и просит найти способ скрыть беременность, т.к. за прелюбодеяние ей грозит смерть. Царь решает пойти на хитрость. Он вызывает с фронта мужа, угощает его в царском дворце и говорит, что тот заслужил отдых и может идти к своей жене.
Урий отказывается и говорит, что не может наслаждаться с женщиной в то время, когда его друзья воюют, спят на голой земле и терпят лишения. Давид оставляет его еще на день и снова пытается напоить вином и отправить к жене.
Фламандская шпалера начала 16 века «Давид и Вирсавия».Встреча Давида и Вирсавии во дворце Давида
Но Урий опять не идет, во второй раз не исполнив царскую просьбу, а ночует, как и прошлую ночь, у порога царского дворца. Когда две попытки оказались неудачными, царь решается на убийство мужа Вирсавии, но так, чтобы никто на него не подумал, а всё выглядело бы как смерть на поле боя.
Он пишет военачальнику письмо и отправляет его вместе с Урией. В письме царь просит поставить Урию, как якобы провинившегося (штрафбат?), туда, где его смерть будет неминуемой. Так и случилось. В бою Урия, по приказу военачальника, бросили, он остался один на один с врагами и был убит. При этом евреи потерпели поражение.
С этим известием и прибыли к царю Давиду посланцы, рассказавшие сначала о поражении, чем вызвали гнев царя, но потом сообщили, что в бою смертью храбрых погиб Урия, чем Давида обрадовали. Вирсавия семь дней носила траур, а на восьмой вошла в царский дворец женой.
Вскоре у них родился сын, о котором Давид мечтал: Господь обещал ему, что даст сына, который, когда придет время храма, построит его. Он укрепит царство, и народ будет жить в мире и покое, тогда и настанет время начать строить храм. Но… Давид торопился.
Ян Массейс Давид и Вирсавия 1562 г.
Здесь следует сделать паузу в рассказе и обратиться к толкованию сюжета. В христианстве его толкуют однозначно — как самый страшный и сугубый грех Давида, который он отмаливал всю оставшуюся жизнь. Написал в память о нем самый известный псалом, пятидесятый, который так и называется — покаянный. Он читается каждое утро и вечер, на каждой службе и исповеди.
Интересно, что сам Давид поначалу вовсе не считал, что поступил как-то дурно или недостойно, что его поступок не имеет оправдания, тем более, что за него ему придется заплатить дорогую цену. Он понимает это только когда к нему приходит посланный Господом пророк Нафан и в притче показывает всю неблаговидность царского поступка.
Жили два друга, бедный и богатый. Богатый имел все, бедный — только одну овечку, которую очень любил. Но однажды к богатому пришли гости и он, пожалев заколоть своего ягненка, взял соседскую овечку. Когда Нафан спросил Давида, кто в этой ситуации прав, а кто виноват и что ему грозит, царь, не задумываясь, ответил: богач достоин смерти и никакого оправдания ему нет. Тогда Нафан и сказал: «Ты и есть тот самый богач!»
К.Брюллов. Вирсавия
Вот тогда только Давид понял, что сделал и горячо раскаялся. Тогда Нафан его успокоил: за твое покаяние, Бог избавил тебя от смерти, но вместо тебя умрет твой сын. Так и случилось. В Танахе этот эпизод толкуется очень странно. Когда читаешь это толкование, то удивляешься, как по-разному один и тот же факт можно подать: и так, и эдак, и в оправдание, и в осуждение.
Талмуд говорит, что царь Давид, пройдя огонь и воду, имея к тому времени действительно всё: власть, богатства, сильное государство, находясь на пике славы и духа, обратился к Всевышнему с просьбой — испытать его: «Я так силен, что выдержу любое Твое испытание, даже такое, какое Ты послал Аврааму». Давид хотел быть причисленным к праотцам.
Бог на его просьбу отвечает: «Хорошо, Я испытаю тебя, но ты не выдержишь испытания». Давид настаивал. Тогда последовал ответ: «Я испытаю тебя запрещенной близостью с женщиной». Давиду было 57 лет, он знал, что проживет 70, значит, оставалось только тринадцать лет, а он должен родить сына, которого Всевышний ему обещал.
А.Гуревич. Вирсавия соблазняет Давида
Давид торопится. И тут он видит женщину, которая показалась ему той, от которой и должен родиться сын. Ей было девять лет, но это его не смущало, как не смутило и то, что у нее был муж. Когда он загляделся на эту красавицу, уже все было ясно: в своем сердце он уже совершил прелюбодеяние. Дальше все было, как говорится, делом техники.
Давид провалил испытание и это был первый урок: никогда не проси себе испытаний. Они придут, когда придет их время. Человек – существо несовершенное и чтобы помнить об этом и не возгордиться, ему необходимы изъяны. Второй урок из этой истории – никогда не надо спешить.
Мудрецы от Талмуда утверждают, что Вирсавия была предназначена Давиду с самого начала, со дня творения, как Ева была предназначена Адаму. Беда Давида и его ошибка заключалась в том, что он поспешил сорвать недозрелый плод.
П.Пикассо. Вирсавия. 1966
И хотя Вирсавия все равно была бы его, т.к. именно она должна была стать матерью Соломона, время для этого еще не пришло, как не пришло время строить храм. И то, что эта девушка была отдана другому, означало одно: так должно было быть. Пути Господни неисповедимы.
Давид в руках Господа, как и все, был всего лишь инструментом. И любовные страсти здесь совершенно не при чем. Ничего личного, говоря сегодняшним языком, только — бизнес, на языке веры — только служение . Дальнейшая история подтверждает это.
Из той же Библии узнаем, что Давид через тринадцать лет уже забыл и о Вирсавии, и о клятве, данной ей при рождении Соломона, что именно он наследует царский трон. Вирсавия редко видела мужа и пришла к нему, когда вынуждена была вмешаться в спор о престолонаследии и напоминать Давиду о его давнем обещании — сделать Соломона царем.
Давид, Ависага и Вирсавия (справа): «Ну прости, дорогая, забыл»
Тина Гай
Вирсавия: все зло от женщин?
«Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею» (Мф 1:6) – зачем вообще евангелист упоминает этого несчастного Урию? И почему не называет имени его жены – Вирсавии?
История отношений Давида с Вирсавией стала сюжетом многих произведений искусства. Сюжет похабен, как бульварный роман: Давид увидел купающуюся красавицу, соблазнил ее, а узнав, что она забеременела, отправил ее мужа на смерть в бой, а сам женился на вдове. Правда, потом раскаялся. Еще бы не раскаяться, если к тебе пришел пророк и наобещал больших неприятностей.
Господь в ближайшей перспективе наказал Давида по-ветхозаветному: поразил смертью невинного ребенка, рожденного от греховной связи. Через некоторое время после этого Вирсавия родила Соломона.
Давид был довольно странным в нравственном отношении человеком. Иногда он проявлял невероятное по тем временам благородство: преследуемый Саулом, не воспользовался его слабостью и не убил и даже не навредил ему; он не хотел (хотя пришлось все-таки) казнить его родных; он искренне оплакивал своего мятежного сына Авессалома. Да и царем он был хорошим: государство укрепил, с соседом мир заключил, религиозный культ упорядочил. Вообще он был талантливым и веселым человеком – писал стихи и песни, отлично играл на псалтири (что-то типа гуслей), жизнерадостно отплясывал перед возвращенным евреям Ковчегом Завета, ничуть не смущаясь своих единоплеменников, которые полагали, что перед святыней так себя вести не подобает.
С другой стороны, иногда Давид проявлял невероятные человеческие слабости. Когда его старший сын ни много ни мало изнасиловал его же дочь, Давид очень огорчился… но сына не наказал. Да и вот история с Вирсавией.
Вообще-то то, как он поступил с ней с самого начала, языком уголовного кодекса Российской Федерации, называется (цитирую): «Понуждение лица к половому сношению… с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей)» (Ст. 133, #1). Очень сложно отказать царю. Тем более когда к тебе пришли его ребята и настойчиво зовут: «Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею» (2 Цар 11:4). Ну а дальше просто безобразие: Урия, приличный человек, даже домой не зашел, потому что чувствовал почтение перед ночующим в поле царем и пребывающей в шатре великой святыней – Ковчегом, а царь «в благодарность» напоил верного раба, а потом отправил в безнадежное сражение, причем еще и наказал его там оставить без подмоги.
“Bathsheba” Jean-Léon Gérôme
Мы не знаем, плакала ли Вирсавия по своему погибшему мужу, как того требовали правила приличия, или по-настоящему его любила. Во втором случае, вероятно, ее скорбь отягощалась чувством вины, ибо мало того, что она ему изменила (вольно или невольно), так она еще и беременна не от него (а своих детей у них, судя по всему, не было – по крайней мере в Библии они не упоминаются). Давид же «благородно» дал Вирсавии выплакаться – видимо, отходить дни траура – и забрал к себе в дом. И она стала ее женою.
Надо отметить, что Книга Царств тактично умалчивает, как отнеслась к этому бедная Вирсавия. Не думаю, что была очень довольна. По крайней мере, пытаясь поставить себя на ее место, я понимаю, что жить с человеком, который за мной подглядывал, чуть ли не силой уговорил на связь, а потом еще и близкого человека убрал, мне было бы нелегко.
Ребенок родился, Господь разгневался, в итоге дитя умерло. Давид как смог утешил Вирсавию (может, объяснил ей, что она ни в чем не виновата, а виноват он, Давид, а может, просто прижал к себе и поплакал с ней, а может и не плакал, а просто посидел рядом), а потом от их брака родился Соломон. Великий царь, строитель Храма, мудрец, предок Господа Иисуса Христа.
Удивительное дело, от кого родился следующий предок Господа – Ровоам – евангелист не сообщает, хотя у Соломона было очень много жен. Важна именно история Вирсавии. И не только и не столько даже самой Вирсавии, сколько ее несчастного мужа – ни в чем не виновного человека, убитого по прихоти, вернее, по похоти его великого царя.
Великие люди – они такие. Что им до простых смертных.
И Вирсавия не упоминается в Евангелии по очень простой причине. Не была она перед Богом женой Давида. По закону – была, все оформлено, все шито-крыто. А Бога обмануть никакой царь не сможет. Была она женой Урии, и это главное, что надо о ней знать. То, что от нее родился Соломон, ставший наследником Давида, – это предвестие Нового Завета, в котором все-таки дети за грехи отцов не расплачиваются. «Кто женится на разведенной – прелюбодействует», — через века скажет Христос. А кто женится на вдове своей жертвы – не вдвойне ли?..
Дети же преступников и прелюбодеев перед Богом ничем не провинились. Возможно, их, как пострадавших от самого зачатия, Он даже крепче прижимает к сердцу…
Статьи инокини Евгении (Сеньчуковой) о других женщинах из родословия Иисуса Христа:
«Фамарь: грустный анекдот»
«Раав: широкая душа»
«Руфь — гостья из будущего»
Подписывайтесь на канал Предание.ру в Telegram, чтобы не пропускать интересные новости и статьи!
Присоединяйтесь к нам на канале Яндекс.Дзен!
Автор статьи: Монахиня Елисавета (Сеньчукова)
Религиовед и журналист.