Содержание
- Святочный и рождественский рассказ в русской литературе XVIII-XXI вв
- ХРИСТИАНСКИЕ РАССКАЗЫ
- Доклад»Святочный рассказ в русской литературе»
- Урок внеклассного чтения «Святочный рассказ К.М.Станюковича «Ёлка» и история новогодней и рождественской открытки» (6 класс)
- Ход урока
- Жанр святочного рассказа
- 9 святочных рассказов для семейного чтения
Святочный и рождественский рассказ в русской литературе XVIII-XXI вв
Святочный и рождественский рассказ в русской литературе XVIII-XXI вв.
Чудесныезимние праздники издавна включали в себя и, наверное, включают и до сих пор, и старинные народные святки (языческие по своему происхождению), и церковный праздник Рождества Христова, и мирской праздник Нового года. Отражением жизни народа и общества всегда была литература, а уж таинственная святочная тематика – просто кладезь фантастических сюжетов, передающих мир чудесного и потустороннего, всегда завораживающий и привлекающий рядового читателя.
Святки, по ёмкому выражению А.Шаховского, — «вечера народного веселья»: веселье, смех, озорство объясняются стремлением человека воздействовать на будущее (в соответствии с пословицей «как начал, так и кончил» или с современной – «как встретишь Новый год, так его и проведёшь»). Считалось, что чем веселее человек проводит начало года, тем благополучнее будет год…
Однако, где чрезмерное смехотворство, веселье, задорность, там всегда неспокойно и даже как-то тревожно… Вот здесь-то и начинает развиваться интригующий сюжет: детективный, фантастический или просто романтический…Сюжет, всегда приуроченный к Святым дням – времени от Рождества до Крещенья.
В русской литературе святочная тема начинает развиваться с середины XVIII в.: вначале это были анонимные комедии об игрищах, святочные былички и историйки. Характерной их особенностью стали давние представления о том, что именно в период святок наибольшую активность приобретает «нечистая сила» — черти, лешие, кикиморы, банники и др. Это подчёркивает враждебность и опасность святочного времени…
Широкое распространение в народной среде получили и гадания, и колядование ряженых, и подблюдные песни. Между тем, православная Церковь издавна осуждала такое поведение как греховное. В указе патриарха Иоакима 1684 г., запрещающем святочные «беснования», говорится о том, что они приводят человека в «душепагубный грех». Святочные игрища, гадания и ряженье («масколюдство», надевание «звероподобных харь») всегда порицалось Церковью.
Впоследствии появилась потребность народный святочные былички и истории литературно обрабатывать. Эти стали заниматься писатели, поэты, этнографы и фольклористы, в частностиМ.Д.Чулков, издававший на протяжении 1769 г. юмористический журнал «И то, и сио», и Ф.Д.Нефедов, с концаXIX в. издававший журналы со святочной тематикой, и, конечно, В.А.Жуковский, создавший самую популярную русскую балладу «Светлана», в основе которой – народный сюжет о гадающей на святках героине… К святочной тематике обращались и многие поэты XIX в.: А.Пушкин(«Гаданье и сон Татьяны» (отрывок из романа «Евгений Онегин), А.Плещеев («Легенда о Христе-младенце»), Я.Полонский («Ёлка»),А.Фет («Гадания») и др.
Постепенно, в период развития романтизма, святочный рассказ притягивает к себе весь мир чудесного. В основе многих рассказов – вифлеемское чудо, а это уже трансформация просто святочного рассказа в рассказ рождественский…Рождественский рассказв русской литературе, в отличие от западной, появился лишь к 40-м гг. XIX в. это объясняется отличное от Европы, особой ролью праздника. День Рождества Христова – великий христианский праздник, второй по значимости после Пасхи. В течение долгого времени в России в миру праздновались святки, и только Церковь праздновала Рождество Христово.
На Западе же христианская традиция значительно раньше и теснее переплелась с языческой, в частности это произошло с обычаем украшать и зажигать на Рождество ёлку. Древний языческий обряд почитания дерева превратился в христианский обычай. Рождественская ёлка стала символом Божественного Младенца. В Россию ёлка проникла поздно и прививалась медленно, как и любое западное новшество.
С серединой XIX в. связывается и появление первых рассказов с рождественской тематикой. Более ранние тексты, как, например, «Ночь перед Рождеством»Н.В.Гоголя, не показательны, во-первых, в гоголевской повести изображены святки на Украине, где празднование и переживание Рождества было ближе к западному, а во-вторых, у Гоголя языческий элемент («чертовщина») преобладает над христианским.
Другое дело «Ночь на Рождество Христово» московского писателя и актёра К.Баранова, вышедшая в 1834 г. Это действительно рождественская повесть: в ней ведущим оказывается мотив милосердия и сочувствия к ребёнку – типичный мотив рождественского повествования. Массовое появление таких текстов наблюдается после того, как были переведены на русский язык рождественские повести Ч.Диккенса начала 1840-х гг. – «Рождественская песнь в прозе», «Колокола», «Сверчок на печи», а позже и другие. Эти повести имели огромный успех у русского читателя и породили множество подражаний и вариаций. Одним из первых писателей, обратившихся к диккеновской традиции, был Д.В.Григорович, опубликовавший в 1853 г. повесть «Зимний вечер».
В появлении русской рождественской прозы важную роль сыграли «Повелитель блох» и «Щелкунчик»Гофмана и некоторые сказки Андерсена, особенно «Ёлка» и «Девочка со спичками». Сюжет последней сказки использовалФ.М.Достоевский в рассказе «Мальчик у Христа на ёлке», а позже В.Немирович-Данченко в рассказе «Глупый Федька».
Смерть ребёнка в рождественскую ночь – элемент фантасмагории и слишком страшное событие, подчёркивающее преступление всего человечества по отношению к детям… Но с христианской точки зрения, маленькие герои приобретаю истинное счастье не на земле, а на Небе: становятся ангелами и попадают на ёлку Самого Христа. Собственно, чудо совершается: вифлеемское чудо многократно отзывается на судьбах людей…
Позже рождественские и святочные рассказы писали почти все крупные прозаики к.XIX – н. XX вв. Святочные и рождественские рассказы могли быть весёлыми и печальными, смешными и страшными, они могли кончаться свадьбой или смертью героев, примирением или ссорой. Но при всём разнообразии их сюжетов все они имели нечто общее – то, что гармонировало с праздничным настроением читателя, то сентиментальным, то безудержно весёлым, неизменно вызывая отклик в сердцах.
В основе каждого такого рассказа лежало «небольшое событьице, имеющее совсем святочный характер» (Н.С.Лесков), что и позволяло дать им общий подзаголовок. Термины «рождественский рассказ» и «святочный рассказ», по большей части, использовались как синонимы: в текстах под заголовком «святочный рассказ» могли преобладать мотивы, связанные с праздником Рождества, а подзаголовок «рождественский рассказ» отнюдь не предполагал отсутствие в тексте мотивов народных святок…
Лучшие образцы жанра созданы Н.С.Лесковым. В 1886 г. писатель пишет целый цикл «Святочные рассказы».
В рассказе «Жемчужное ожерелье» он размышляет о жанре: «От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль… и, наконец – чтобы он оканчивался непременно весело. В жизни таких событий бывает немного, и поэтому автор неволит себя выдумывать и сочинять фабулу, подходящую к программе». Своеобразными святочными рассказы являются и «Ванька», и «На святках» А.П.Чехова.
В н. XX в., с развитием модернизма в литературе, стали появляться пародии на святочный жанр и шутливые рекомендации о том, как следует сочинять святочные рассказы. Так, например в газете «Речь» в 1909 г. О.Л.Д”ор (Оршер И.) помещает следующее руководство для молодых писателей:
«Всякий человек, имеющий руки, двугривенный на бумагу, перо и чернила и не имеющий таланта, может написать рождественский рассказ.
Нужно только придерживаться известной системы и твёрдо помнить следующие правила:
1) Без поросёнка, гуся, ёлки и хорошего человека рождественский рассказ не действителен.
2) Слова «ясли», «звезда» и «любовь» должны повторяться не менее десяти, но и не более двух-трёх тысяч раз.
3) Колокольный звон, умиление и раскаяние должны находиться в конце рассказа, а не в начале его.
Всё остальное неважно».
Пародии свидетельствовали о том, что святочный жанр исчерпал свои возможности. Конечно, нельзя не отметить интерес к сфере духовного в среде интеллигенции того времени.
Но святочный рассказ отдаляется от своих традиционных норм. Порою, как, например, в рассказе В.Брюсова «Дитя и безумец», он даёт возможность для изображения психически экстремальных ситуаций: вифлеемское чудо как безусловную реальность в рассказе воспринимают лишь ребёнок и душевнобольной Семён. В других случаях святочные произведения основываются на средневековых и апокрифических текстах, в которых особенно интенсивно воспроизводятся религиозные настроения и чувства (здесь важен вклад А.М.Ремизова).
Иногда за счёт воспроизведения исторической обстановки святочному сюжету придаётся особый колорит (как, например, в рассказе С.Ауслендера «Святки в старом Петербурге»), порою же рассказ тяготеет к остросюжетной психологической новелле.
Традиции святочного рассказа особо чтил А.Куприн,создав прекрасные образцы жанра — рассказы о вере, добре и милосердии «Бедный принц» и «Чудесный доктор», а также писатели русского зарубежья И.А.Бунин («Крещенская ночь» и др.), И.С.Шмелёв («Рождество» и др.) и В.Никифоров-Волгин («Серебряная метель» и др.).
Во многих святочных рассказах тема детства – основная. Эту тему развивает государственный деятель и христианский мыслительК.Победоносцев в своём очерке «Рождество»: «Рождество Христово и Святая Пасха – праздники по преимуществу детские, и в них как будто исполняется сила слов Христовых: Аще не будете яко дети, не имате внити в царствие Божие. Прочие праздники не столь доступны детскому разумению…»
А далее Константин Петрович развивает мысль о детском воображении, восприимчивом ко всей Евангельской истории и, в частности, к простым рассказам о Рождестве Христовом:
«Тихая ночь над полями палестинскими, уединённый вертеп, ясли. Окружённые теми домашними животными, которые знакомы ребёнку по первым впечатлениям памяти, — в яслях повитый Младенец и над Ним кроткая, любящая Мать с задумчивым взором и ясною улыбкой материнского счастья – три великолепных царя, идущих за звездою к убогому вертепу с дарами, — и вдали на поле пастухи посреди своего стада, внимающие радостной вести Ангела и таинственному хору Сил Небесных. Потом злодей Ирод, преследующий невинного Младенца; избиение младенцев в Вифлееме, потом путешествие святого семейства в Египет, — сколько во всём этом жизни и действия, сколько интереса для ребёнка!»
Да и не только для ребёнка… Святые дни – это такое удивительное время, когда все становятся детьми: простыми, искренними, открытыми, добрыми и любящими всех.
Позже, и что неудивительно, святочный рассказ «революционно» перевоплотился в новогодний. Новый год как праздник вытесняет Рождество, на смену Христу Младенцу приходит добрый Дедушка Мороз… Но состояние трепета и ожидание чуда присутствует и в «новых» рассказах. «Ёлка в Сокольниках», «Три покушения на В.И.Ленина» В.Д.Бонч-Бруевича,»Чук и Гек» А.Гайдара – одни из лучших советских идиллий. Несомненна также ориентация на эту традицию кинофильмов Э.Рязанова «Карнавальная ночь» и «Ирония судьбы, или С лёгким паром»…
Святочные и рождественские рассказы возвращаются на страницы современных газет и журналов. Особую роль здесь играют несколько факторов. Во-первых, стремление восстановить нарушенную связь времён, а в частности, православное мировосприятие. Во-вторых, вернуться ко многим обычаям и формам культурной жизни, которые были столь насильственно прерваны. Традиции святочного рассказа продолжают современные детские писатели С.Серова, Е.Чудинова, Ю.Вознесенская, Е.Санин (мон.Варнава) и др.
Святочное чтение всегда было особенным чтением, ведь оно – о возвышенном и несуетном. Святые дни – это время тишины и время для такого приятного чтения. Ведь после столь великого праздника – Рождества Христова – читатель просто не может позволить себе ничего такого, что отвлекало бы его от высоких мыслей о Боге, о добре, милосердии, сострадании и любви… Давайте воспользуемся этим драгоценным временем!
Подготовлено Л.В.Шишловой
Используемая литература:
ХРИСТИАНСКИЕ РАССКАЗЫ
ПЛЯСОВА Г. Н.,
учитель русского языка и литературы
МОУ «ЛИЦЕЙ № 5»
Г. ПОДОЛЬСКА
I. Введение
В современной русской литературе возрождается жанр святочного рассказа. Святочный рассказ был одним из самых популярных жанров русской дореволюционной литературы. Традиции святочного рассказа сохранялись и в советской литературе в описании счастливых перемен, необычных подарков героям, в признании в чувствах под Новый год (В. Каверин «Два капитана»; Р. Фраерман «Дикая собака Динго…» и др.)
Интерес к жанру возродился, и вызван он возвращением к христианству, православным традициям, возобновлением церковно-просветительской работы.
Сейчас уже вернулись к читателю произведения не только русских классиков, но и тексты русского зарубежья. Среди них велика доля святочных рассказов (Н. Лесков, И. Шмелев, В. Набоков и др.)
Появляются современные рождественские рассказы, например, рассказ В. Берестова «Счастливого Рождества», рождественская сказка А. Багданова «Когда родился Новый Год.
С начала девяностых годов начинается издание хрестоматий русских и зарубежных святочных рассказов. Как правило, они дополняются подробным описанием самого празднества. Это поможет восстановить утраченные семейно-бытовые традиции: гадания и колядки, символическое убранство елки и праздничного стола, рождественское меню. Это и составленный Чугуновой И.Н. сборник «Святочные рассказы», и «Большая книга Рождества», составленная Иваном Панкеевым и Наталией Будур. Она включает описания Рождества в странах Европы и соответствующие рождественские тексты. Помимо уже традиционных для хрестоматий произведений классиков жанра и известных писателей, поэтов (А. Фета, А. Блока и др.) сюда впервые введены новые произведения, созданные сегодня. В частности, это воспоминания И. Токмаковой «Как изгоняли Рождество» и ее пьеса для детей «Самая красивая звезда».
Как и в Х1Х веке, сегодня происходит переход семейного жанра в детскую литературу — повторяется процесс, который был отмечен педагогами и критиками сто лет назад. В то же время писатели начинают активнее использовать возможности жанра в литературе для взрослых (например, «Святочный рассказ» Ю. Алешковского, «Конец века» О. Павлова).
К сожалению, под влиянием западной массовой культуры в российском сознании меняется облик рождественского деда: его костюм все чаще напоминает Санта Клауса, а наряду с белками, медведями, традиционными персонажами русских рождественских текстов, появляются гномы, феи.
В последние годы началось изучение рождественских текстов как особого жанра литературы. Особенно нужно отметить фундаментальные труды петербургского филолога Е. В. Душечкиной, которые охватывают долгую и интересную историю жанра и породившего его праздника.
История святочного рассказа прослеживается в русской литературе на протяжении трех веков — от XVIII века и до настоящего времени, однако окончательное становление и расцвет его наблюдается в последней четверти XIX века. Особый интерес представляют те тексты, в которых прослеживается связь с устными народными святочными историями, демонстрирующих приемы усвоения литературой устной традиции и фольклорных сюжетов, содержательно связанных с семантикой народных святок и христианского праздника Рождества.
II.1. Жанр святочного рассказа в творчестве Лескова Н.С.
Святочные рассказы писали очень многие авторы. К его становлению как жанра в России оказались причастны классики русской литературы: Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, М.Е. Салтыков-Щедрин и Н. С. Лесков. Интерес к «святочной» теме Лесков обнаружил еще в начале 1860-х годов, систематически вводя в свои ранние произведения эпизоды, приуроченные к Рождеству и святкам. Первое произведение «Запечатленный ангел» с подзаголовком «Рождественский рассказ» появилось в 1873 г., последний святочный рассказ «Пустоплясы» был создан за два года до смерти, в 1893 г. Расцвет святочной темы в творчестве Лескова приходится на 1880-е годы. В 1886 году писатель издаёт свои святочные рассказы отдельным томом, объединив двенадцать рассказов в специальный святочный сборник.
Лесков не только сумел дать импульс к развитию святочной прозы, создав самобытную концепцию святочной словесности, но и выступил в качестве теоретика жанра, создав его образцы. Собственным святочным творчеством Лесков доказал жизненность жанра, выявив его нераскрытые возможности, способность к саморазвитию. Именно Лескову во многом принадлежит заслуга возрождения святочного жанра в русской литературе.
Святочный рассказ у Лескова приобретает новаторские черты: писатель переосмысливает мотив рождественского чуда и фантастическую основу повествования; в его святочных произведениях всегда есть установка на достоверность описываемых событий. В предисловии к первому изданию цикла «Святочные рассказы» Лесков, отказываясь от традиционного использования аппарата святочной фантастики, пишет: “…причудливое или загадочное имеет свои основания не в сверхъестественном или сверхчувственном, а истекает из свойств русского духа и тех общественных веяний, в которых для многих, – и в том числе для самого автора, написавшего эти рассказы, заключается значительная доля странного и удивительного”. (1).
Важнейшими элементами святочного рассказа являются приуроченность времени действия к зимнему праздничному циклу — Рождество, святки, Новый год — и набор постоянных мотивов. Кроме рождественского чуда, это могут быть гадания, ряженья, сновидения и обязательное наличие в начале рассказа картины дисгармонии, будь то природные катаклизмы или конфликт в человеческих отношениях. Большинство святочных рассказов начинается с описания несчастий героев, каких-то бед, но в итоге рассказ обязательно заканчивается чудом. Этот традиционный мотив святочного рассказа – борьба добра со злом – объясняется двойственной природой самих святок, рождественских дней. Считалось, что в это время нечисть приходит на землю пугать христианский люд. Но Рождество — это время чудес и проявлений милости Бога к людям, что находит свое отражение и в святочном рассказе.
Лесков Н.С. приурочивает к зимним праздникам заметное, а подчас и поворотное событие в судьбе человека. Сам рассказ об этом событии поручается персонажу, находящемуся на определенной дистанции от автора. Объектом авторского изучения становится восприятие людьми экстраординарных событий, которые могут быть истолкованы ими как чудо.
II.2. Святочный рассказ «Зверь»
Характерными особенностями святочных произведений Лескова является доверительность зачина повествования, когда автор выступает как рассказчик удивительного случая из жизни.
Образом рассказчика-ребенка определяется художественный эффект святочного рассказа Лескова «Зверь», построенного как детские воспоминания. Своеобразие рассказа заключается в том, что события здесь преломляются через призму детского сознания, – художественный прием, который многократно усиливает глубинный «взрослый» смысл повествования. События увидены как бы двойным зрением: впечатления пятилетнего ребенка, воспринимающего мир сугубо эмоционально, передаются уже зрелым человеком как его детские воспоминания.
В рождественском рассказе Лескова «Зверь» происходит такое психологическое преображение, что многие считают его невероятным, выдуманным, подогнанным под святочное чудо. Однако уже эпиграф, взятый из авторитетного духовного источника – жития преподобного Серафима Саровского: «И звери внимаху святое слово», — указывает на реальную возможность преображения. Знаменательно само обращение к имени этого почитаемого в Русской православной церкви святого, чья жизнь была примером истинного духовного подвига. Добровольно удаляясь в пустыню, Серафим проводит все время в строгом посте, в трудах и в молитве. Затем старец наложил на себя трехлетнее молчальничество, позже затворничество. По молитве преподобного, дорогу в его пустынную келью преградили огромные сучья вековых сосен. Теперь только птицы, слетавшиеся во множестве к преподобному, и дикие звери посещали его. Преподобный из рук кормил медведя хлебом, когда из монастыря приносили ему хлеб.
По выходе из затвора он начал принимать страждущих, утешать и исцелять их. В некоторые праздники к нему приходило по несколько тысяч человек.
Главная тема рассказа – обретения человеком-зверем истинно человеческого лица. Повествование рассказа «Зверь» ведется от лица взрослого человека, рассказывающего историю из своего детства. Он вспоминает Рождество, во время которого находился в имении своего дяди, жестокого старика, наводившего на окружающих страх.
В рассказе Лесков отражает двойную природу Рождества: христианскую божественную суть праздника – рождение младенца Иисуса Христа с обязательным рождественским богослужением, и Рождество как обрядовые народные дейст-вия – колядки, ряженье, забавы, потехи с медведем. Центральным событием рассказа становится «послеобеденное развлечение для гостей» – травля медведя. Лесков пишет, что стояли такие холода, что «в хлевах замерзали ночами овцы, а воробьи и галки падали на мерзлую землю окоченелые». Автор противопоставляет мертвенный холод зимней ночи таинству жизни – приходу в мир спасителя рода человеческого. В таком противоборстве жизни и смерти, тьмы и света острее ощущается радость бытия, прочувствованная и переданная рассказчиком. Именно в это противоречивое и удивительное время происходит в рассказе преображение души человека.
Главный герой рассказа, дядя рассказчика, в начале рассказа показан грубым, жестоким, немилосердным. Но он гордится этими качествами и считает их «выражением мужественной силы и непреклонной твердости духа». Раскрывая образ этого персонажа, Лесков передает темные стороны его души уже через описание его усадьбы: «некрасивое и даже уродливое двухэтажное здание с круглым куполом и с башней, о которой рассказывали страшные ужасы».
Второй центральный герой, медведь Сганарель, исполняет роль шута, призванного повеселить «дядюшку»: ученый медведь выделывает фокусы, ходит на задних лапах, помогает мужикам таскать мешки, носит шляпу с пером. Но его «звериной душе» присуща тонкая организация: он способен на дружбу, ему свойственен ум, он обладает интуицией, предчувствует неприятные для него события.
Образы главных героев противопоставлены друг другу, как противопоставлены мир человека и мир животных: человек несёт в себе разрушающее начало, стремясь подчинить себе животный мир. Зверь и человек как будто поменялись ролями: человека все боятся как дикого зверя и никто не любит, а за зверя, как за человека, молятся даже дети, и у читателя он вызывает симпатию и сочувствие. События во время травли зверя складываются таким образом, что медведю удается спастись, убежать в лес. Рука его друга Ферапонта не поднимается, чтобы убить. Ферапонт промахивается, не попадает в медведя, хотя прекрасно знает, что за упущенного зверя будет жестоко наказан барином. Образ Ферапонта схож с образом святого Серафима. Но если святой получил возможность контакта с животными после достижения подобия Божьего, то у Храпона сначала завязалась дружба с медведем, а к божественному идеалу он приближается уже потом.
В мире взрослых понятия «зверь» и «человек» далеко разведены. В детском восприятии медведь Сганарель и крепостной Ферапонт уравниваются чувством любви и сострадания к ним обоим: «Нам было жаль Сганареля, жаль и Ферапонта, и мы даже не могли себе решить, кого из них двух мы больше жалеем». Но человек и зверь в лесковском рассказе уравниваются и художественно. В нем постоянно звучит мотив подобия медведя и крепостного, обрисованных почти одними и теми же словами: красавец Ферапонт — «среднего роста, очень ловкий, сильный и смелый», Сганарель был «большим, матерым медведем, необыкновенной силы, красоты и ловкости». Это сходство еще более увеличивает бессознательное подражание медведя человеку. Сганарель умел ходить на двух лапах, бить в барабан, маршировать с большой палкой, таскать кули с мукой на мельницу, надевать мужицкую шляпу.
Рациональная логика как будто оправдывает уничтожение медведя, в котором пробудились звериные инстинкты. Но против нее восстает нелогичное человеческое чувство, чувство сострадания к другому живому существу. Душа ребенка у Лескова безошибочнее рациональной логики, которая обнаруживает свою внутреннюю противоречивость. Зверь осуждается на казнь, и его приговаривают к смерти по закону, придуманному людьми для людей. Преданность зверя человеку заставляет оценить этот приговор как предательство со стороны людей. Недаром возникает неожиданная параллель: выходящий из ямы Сганарель напоминает короля Лира. А на наивный вопрос ребенка, можно ли помолиться за Сганареля, старая няня, подумав, отвечает, что «медведь — тоже Божие создание, и он плавал с Ноем в ковчеге».
По мере развития сюжета образ медведя меняется по принципу градации: шут, потом — шутовской король, и нако-нец, трагически одинокий король Лир. И этот зверь с человеческой душой отпущен на волю, он спасён благодаря детской молитве. Провидение вмешивается в судьбу зверя и даёт ему свободу. Читатель не знает дальнейшей судьбы Сганареля, кроме того, что его «не отыскивали». Суть же рассказа в том, что Ферапонт, спасая от неминуемой гибели медведя, тем самым спасает и человека, развращенного безграничной властью крепостника. «Укротителю зверя» Ферапонту удалось укротить не только медведя, но и «зверя» в своем барине. Его деспотизм, субъективно понимаемый как мужественная сила и непреклонная твердость духа, уступает мягкосердечию, которое раньше расценивалось как непростительная слабость.
Рассказ подходит к концу, и вот тут-то происходит чудо – чудо духовного перерождения человека-зверя. Священник «заговорил о даре, который и нынче, как и “во время оно”, всякий бедняк может поднесть к яслям “рожденного Отроча”, смелее и достойнее, чем поднесли злато, смирну, ливан волхвы древности. Дар наш – наше сердце, исправленное по Его учению. Старик говорил о любви, о прощенье, о долге каждого утешить друга и недруга “во имя Христово…”» Во время рождественской проповеди душа дяди преображается, очищается, впервые на его глазах появляются слезы. В несколько мгновений этот человек проходит три этапа духовного очищения. Первый этап: встреча с Богом, который материализуется через слова священника о «даре». Второй — встреча с самим собой — причиняет старику наибольшее страдание. Он осознает свою греховность и раскаивается. Последним этапом становится встреча с ближним: суровый хозяин прощает своего раба Ферапонта и дает ему вольную.
Рождественское чудо в рассказе «Зверь» — это прежде всего чудо внутреннего преображения человека. Лесков ставит в центр своего святочного рассказа душевное перерождение героя, необратимое положительное изменение его внутреннего строя. Важную роль в преображении человека играет встреча с «праведником», чьи высокие нравственные представления отличаются, прежде всего, цельностью и непоколебимостью. Таким образом, в системе персонажей святочных рассказов Лескова на первом плане выступают «праведник» и «человек меняющийся».
Акценты, расставленные Лесковым в начале рассказа, смещаются. Зверь истинный, т.е. дядя, становится человеком с большой буквы и вызывает теперь у читателя не презрение, а жалость, сочувствие и даже восхищение. Ферапонт тоже преображается: как человек, представ перед Богом, возвышается от раба до сына Божия, так и Ферапонт возвышается от раба хозяина до его друга. Ферапонт отказывается, получив вольную, покидать своего хозяина и остается с ним как помощник и друг. В рассказе «Зверь» путь человека к обновленному душевному состоянию сжимается до одного яркого события. Само преображение героя предстает как проявление в его душе потаенных добрых начал.
«Зверь» – один из немногих «идиллических», но в то же время показательных святочных рассказов Лескова. Рождественская развязка традиционна и убедительно трогательна. Писатель апеллирует к рождественским главам Евангелия, на сцену вступает Высший Промысел в виде «чуда, спасения, дара». В таком контексте углубляется смысл эпиграфа рассказа: «И звери внимаху святое слово» – речь идет именно об ожесточенном человеке, для которого не исключена возможность спасения. «Молитесь рожденному Христу» – призывает сельский священник. И Христос становится «укротителем зверя». Благодатные покаянные слезы, ниспосланные «человеку-зверю», – это главное чудо «святочного преображения»: «Происходило удивительное: он плакал!» Эти «рождественские слезы», – из сокровенного духовного источника – очищающие, восстанавливающие природу падшего человека. Покаянием и слезами очищается душа человеческая. “Душа, не движимая покаянием, чужда благодати, «нечувствие окаменелого сердца», признак духовной смерти, – писал В.Н. Лосский. – Покаяние, по учению св. Иоанна Лествичника, есть как бы возобновлённое крещение, но «источник слёз» после крещения больше крещения <…> дар слёз – верный признак того, что сердце растопилось божественной любовью.
В финале рассказа свершается рождественская смена святочных противопоставлений: плач сменяется весельем и смехом, страх – радостным ликованием: «здесь совершилась слава вышнему Богу и заблагоухал мир во имя Христова, на месте сурового страха… Зажглись веселые костры, и было веселье во всех, и, шутя, говорили друг другу: — У нас ноне так сталось, что и зверь пошел во святой тишине Христа славить». Здесь ясно различим ангельский гимн из Евангелия от Луки во славу Рождества: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение!».
Переплетение фольклорной и христианской традиций — характерная особенность святочного творчества Н. С. Лескова. В его рассказе «Зверь» на первый план выдвигается этический аспект, так как происходит испытание на человечность. Назидательность, отчетливо выраженная мораль — специфическая черта святочных рассказов Лескова, которые иллюстрируют определенные христианские заповеди и направлены на утверждение соответствующих ценностей: милосердие, сострадание, деятельное добро, всепрощение и любовь к ближнему. Духовно-нравственная проблематика святочных произведений Лескова имеет ярко выраженную воспитательную направленность, актуализируя в сознании читателя вечные категории.
«Я чувствую себя призванным разъяснить, что идеал, которого я держался, вполне разумен и благороден, что про-стить обидчика гораздо выше, чем сказнить его, и что в рождественском рассказе, — с тех пор как эта литературная форма вошла в употребление, — всегда было принято представлять сюжет, смягчающий сердце, и трактовать этот сюжет в духе Евангелия, а не в духе политической экономии или Устава о предупреждении и пресечении преступлений», — писал Лесков в «Петербургской газете» 13 января 1891. 13. («Обуянная соль (Литературная заметка)».
Лесков с полным основанием мог гордиться своим рождественским рассказом, который выделился не только на фоне «массовой» святочной беллетристики России, но и получил признание в Европе с ее развитой рождественской литературной традицией.
III. Заключение
Святочный рассказ связан с праздником и его культурными традициями, отсюда заданность тематики, персонажей и сюжетных ходов. В развитии сюжета используют уже отработанные приемы, их проблематика ограничена узким кругом жизненных проблем, сводящихся, как правило, к выяснению роли случая в жизни человека.
Русский рождественский рассказ ориентируется на истинность происшествия и реальность действующих лиц. Ему не свойственно сверхъестественное. То, что может показаться героям сверхъестественным, фантастичным, чаще всего получает вполне реальное объяснение. Конфликт в произведении строится не на столкновении человека с потусторонним злым миром, а на том сдвиге в сознании, который происходит в человеке. Отличие литературного святочного рассказа от фольклорного состоит в характере изображения и трактовке кульминационного святочного эпизода.
Великие русские писатели, к числу которых, безусловно, принадлежит Н. Лесков, смогли видоизменить святочный рассказ, дать оригинальную и неожиданную трактовку «сверхъестественного» события, «рождественского чуда» и других основополагающих для святочной литературы компонентов. Их святочные рассказы стали классикой. Основные идеи праздника — любовь к ближнему, сострадание, милосердие, которых так недостает в современном прагматичном мире. Поэтому огромное воспитательное значение святочного рассказа трудно переоценить.
В работе использованы материалы сайтов:
Доклад»Святочный рассказ в русской литературе»
Цель работы: рассмотреть основные рассказы из школьной программы 5-7 классов XIX века и рассказы для самостоятельного чтения.
Введение
Само определение — «святочный» -указывает на истоки жанра. Святки, святые дни, святые вечера –десять дней после Рождества Христова до сочельника Богоявления.
В России святочные рассказы стали привычным рождественским подарком для читателей XIX века. Они печатались в специальных альманахах, сборниках и даже газетах. Эти рассказы объединяло одно- попытка смягчить людские сердца.
Как правило, рассказы имели счастливые концовки: встреча находящихся в долгой разлуке любящих друг друга людей ,чудесное спасение от неминуемой гибели, выздоровление смертельно больного человека(чаще всего ребенка),примирение врагов, чудесное преображение безнравственного человека ,прощение обид –вот ведущие мотивы , лежащие в основе святочных рассказов.
Ф.М.Достоевский «Мальчик у Христа на ёлке»
В знаменитом рассказе Ф.М. Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке» описан день перед Рождеством. У главного героя даже нет имени. Его называют «мальчик с ручкой», потому что он просит милостыню.
Его мама неизлечимо больна, у неё страшный кашель. Она лежит в какой-то сырой и холодной комнате подвала. Нет денег ни на еду, ни на лекарства .
В одном из окон мальчик видит ёлку ,красивых детей , радостных взрослых.
Но он никому не нужен. Он беден ,голоден и несчастен в этот великий день.
В рассказе трагический финал: умирает мама мальчика и самого мальчика с ручкой находят мертвым.
Смерть ребенка в рождественскую ночь – преступление ,причиной которого стало чудовищное равнодушие взрослых.
Доброту, маму, ёлку- всё ,что нужно для счастья, мальчик, ставший ангелом ,находит на небесах у самого Христа.
Трагедия в таких рассказах — не закономерность, а вопиющая несправедливость, свидетельство несоответствия общественных , человеческих отношений вечным идеалам.
Святочные рассказы А.И.Куприна
В XX веке в русской литературе появился целый ряд замечательных святочных произведений. Рассказ А.И. Куприна имеет реальные корни.
Семья Мерцаловых накануне Рождества обездолена: отца лишили работы, ребятам гимназистам нечем заплатить за учебу, почти при смерти находится маленькая сестричка. И вот чудо : случайно на скамейке в парке Мерцалов встречает доктора , которому он рассказывает все о своей беде. Доктором оказывается
известный доктор Пирогов. Он идет в семью , осматривает девочку , назначает лечение , дает деньги на лекарства и продукты.
И вот с этого дня, с помощи этого «чудесного доктора» жизнь семьи стала налаживаться: девочка выздоровела, мальчишек устроили на полный пансион, отец получил работу.
В другом известном рассказе «Тапер» тоже происходит рождественское чудо.
Автор отмечает, что фабула рассказа основана на реальном факте, сообщенном ему в 1885 году в Москве знакомыми семьи Рудневых, о которых идет речь в рассказе. Фамилии и имена рассказов вымышлены, кроме одной знаменитого русского композитора и пианиста Антона Григорьевича Рубинштейна.
Конечно, главный герой не он, а, наоборот, маленький четырнадцатилетний мальчик в потертом мундирчике с одухотворенным лицом. Именно его Юру Азагарова в последний момент пригласили в качестве тапера на встречу Рождества в хлебосольное семейство Рудневых. Внешний вид мальчика не вызывал особого оптимизма у присутствующих на празднике:
сможет ли этот маленький мальчик играть целый вечер польки, кадрили и вальсы. Но, когда Юра Агазаров заиграл «Венскую рапсодию»- одно из самых трудных для исполнения музыкальных произведений ,требующего высокого мастерства- все поняли ,что перед ними маленький музыкальный гений.
Только гений этот из бедной семьи, которая никогда не сможет накопить денег на музыкальное обучение мальчика. Да и пиджачок подростка, из которого он уже давно вырос, выдает в нем учащегося реальной школы или училища, так что будущее Юры никак уж не будет связано с музыкой. Но в рождественскую ночь случаются чудеса. На праздник к Рудневым был приглашен сам Антон Рубинштейн. Он внимательно слушал мальчика и был покорен виртуозной игрой мальчика. Композитор помог поступить Юре в Московскую консерваторию и получить музыкальное образование. А маленький гений стал талантливым композитором.
Куприн не называет имени, но ведь это не важно, а важен промысел Божий. Важно, что рассказ заставил читателей задуматься о добре и зле, о милосердии.
Н.С. Лесков — мастер жанра «святочного рассказа»
Непревзойденным мастером святочного рассказа является Н.С. Лесков. Все его святочные рассказы, можно сказать, взяты из жизни.
В рассказе «Христос в гостях у мужика» главный герой очень верующий человек, но грызет его обида на своего дядю ,который разорил его когда-то.
Тимофей помогает всем и верит в то, что Христос придет к нему. Кажется ему, что придет он именно в рождественскую ночь . Тимофей собрал в Рождество мужчин , женщин ,детей российской и польской ,и чухонской веры, всех собрал бедных поселенцев. «На дворе поднялась метель и вьюга, как светопреставление. Одного только гостя нет, который всех дороже»
И вот чудо: раздался шум двери раскрылись настежь и на пороге стоял старик в рубище, а через плечо старика в хоромину выходит белая ,как снег рука .Тимофей узнал своего дядю в этом бедном изможденном старике и вскрикнул: «Господи! Вижу и приму его во имя твоё». Так благодаря промыслу Божьему произошло примирение и прощение между близкими людьми. «Так научен был мужик устроить в сердце своём ясли для рожденного на земле Христа. И всякое сердце может быть такими яслями, если оно исполнило заповедь : Любите врагов ваших, благотворите обидевшим вас. Христос придет в это сердце, как в убранную горницу, и сотворит себе там обитель»
Е. Поселянин «Николка»
Е.Поселянин-неизвестный светскому читателю писатель. Настоящее его имя Евгений Николаевич Погожев –русский публицист и писатель .
В рассказе «Николка» простая деревенская крестьянская семья. Ночь
перед Рождеством. Все готово для разговенья. Михайла и Марья собираются ехать в село Трехбратское к всенощной. Все были одеты по -праздничному. Только у Николки не было обновы, но он о ней и не думал, потому что самое главное для него было не разозлить мачеху.
Уселись они на сани и поехали . Николка прилег сзади и стал дремать под убаюкивающее визжание полозьев. Вдруг, оглянувшись назад, он увидел стаю волков, которая стремительно приближалась. Николка понимал ,что , если волки приблизятся, то первым схватят его . Отец нахлестывал лошадь.
Вдруг Марья встала и, придерживая одной рукой у груди своего годовалого ребенка, другой со страшной силой подняла за шиворот Николку и со страшным криком бросила его волкам .
Михайло и Марья с тяжелым сердцем вошли в церковь. Михайло тосковал по сынишке, а Марья терзалась жгучим раскаянием. Им было тяжело в тот момент, когда они увидели только для них видимую душу Николки, идущую за священником.
Они решили ехать домой только другой дорогой. В уме Марьи стояла мысль: Бог велик и что Он мог бы сделать так , как будто ничего этого не было.
Чувствуя себя самой последней из грешниц, входила она в избу. В углу теплилась лампада ,а на лавке под образами в полушубке и валенках спал
живой и невредимый Николка, а по вселенной всю ту ночь ходила великая Божья сила.
Сила эта велика и не подвластна нашему разуму.
А.П.Чехов «Ванька»
Хрестоматийный рассказ «Ванька» никогда не рассматривался как святочный, хотя именно таким был задуман и написан Чеховым. При поверхностном прочтении этого чеховского шедевра кажется совершенно очевидной итоговая неудача затеи Ваньки: Константину Макарычу , конечно, никогда не получить жалобное письмо сироты внука. Но ведь перед нами художественное произведение, написанное в жанре святочного рассказа .
А в этой художественной реальности невозможное чудо как раз и может произойти. Его описанием и завершается рассказ: дедушка не только получает письмо ,но и, «свесив босые ноги» с печки, «читает письмо кухаркам».
Рождественская «встреча» дедушки и внука состоялась в единственно возможном для нее поэтическом пространстве произведения.
Возвращение жанра святочного рассказа
К началу двадцатого столетия происходит упадок жанра. Причиной этому было оскудение веры во всех слоях населения, утрата связи с Богом.
Революционные теории проникли в умы и сердца людей, и там уже не оставалось места чудесам.
После 1917 года праздник Рождества быстро уходит из жизни молодой советской республики вместе с торжественными богослужениями, подарками, чудесами и даже ёлкой.
Только к середине 30-х годов ёлка вернулась в дома людей ,став новогодней.
В этот трагический период А.П.Гайдар пишет повесть «Чук и Гек»-лучшую советскую идиллию, связанную со святочной традицией. Произведение напомнило читателям о высших человеческих ценностях: любви, детях, семейном счастье, уюте домашнего очага.
В наше время мы можем наблюдать возрождение жанра святочного рассказа. Рассказы печатаются на страницах православных газет и журналов «Фома», «Виноград», «Нескучный сад». Значит и сейчас нам еще нужны чудеса, а главное -нужны вера, надежда и ,конечно же, любовь.
Урок внеклассного чтения «Святочный рассказ К.М.Станюковича «Ёлка» и история новогодней и рождественской открытки» (6 класс)
Урок внеклассного чтения «Святочный рассказ К.М.Станюковича «Ёлка» и
история новогодней и рождественской открытки» — это урок для родителей и детей. Присутствующие на нем не только познакомятся с жанром рождественского рассказа и историей новогодних и рождественских открыток, но и задумаются над такими вопросами морали и поведения, как сострадание, вера, ответственность, доброта.
Цели:
- Познакомиться с жанром рождественского рассказа.
- Развивать навыки анализа текста; пробудить у учащихся раздумья над такими вопросами морали и поведения, как сострадание, вера, ответственность, доброта.
- Познакомить учащихся с историей новогодних и рождественских открыток.
Предварительная подготовка к уроку: прочитать рассказ «Ёлка», составить сюжетный план;
Задания по вариантам: найти описание обстановки, в которой живут герои произведения (1 вариант), описание города (2 вариант), портреты майора и Феди (3 вариант);
Индивидуальные задания: подготовить
- рассказ о сочельнике, праздновании Рождества и сочельника в России,
- рассказ об истории новогодней и рождественской открытки,
- рассказ о Е.Бем;
- найти лексическое значение слов: эспаньолка, хламида, кацавейка, ситник, швейцары, респектабельная наружность, чиновник, городовой, дебелая кухарка, скаред, лакей, жестяная лоханка.
Материал к уроку: презентация.
Ход урока
1. Вступительное слово учителя
Сегодня у нас урок внеклассного чтения по рассказу Константина Михайловича Станюковича «Елка» (1880г.). (Показываем слайд 1, рассказываем о писателе)
Наш урок будет необычным: мы не только проанализируем рассказ «Ёлка», но и узнаем много нового об истории новогодней рождественской открытки. Работать будем на рабочем листе, и слушать нас будут родители.
Ключевыми словами на нашем уроке станут слова «добро, сострадание», а эпиграфом урока – слова Лонгфелло: «Злоба – тень, любовь – свет солнца. Все есть в жизни – свет и тень». К эпиграфу мы обратимся в конце урока. (Показываем слайд 2)
2. Работа с учащимися.
2.1. – А теперь вернемся к рассказу. Когда происходит действие рассказа? («В этот поистине «собачий» вечер, накануне сочельника»)
– Что вы знаете об этом дне? (Во время рассказа показываем слайды 3-5. Индивидуальное задание: ученик рассказывает о сочельнике: объясняет лексическое значение слова; сообщает о том, что это канун (навечерие) Рождества Христова; рассказывает о том, что именно в этот день в домах ставили елки и украшали их.
Промежуточный вывод учителя. (Показываем слайд 6) Значит, события, описанные в рассказе, происходят в накануне Рождественского сочельника, то есть за день до Рождества Христова, одного из любимых праздников взрослых и детей. В Новый год, в Рождество всем хочется верить в добрые чудеса, в изменения к лучшему. Когда-то в России готовили к Рождеству специальные сборники, существовала традиция семейного чтения вслух святочных (рождественских) рассказов. С 1881 по 1906 год в журнале «Детский отдых» опубликованы 27 святочных рассказов как полагалось, по одному в год – в канун Рождества Христова. Святочный рассказ был заметным явлением русской городской культуры прошлого века.
2.2. Рассказ об истории открыток
(показать слайды 7-9).
2.3. Многие рождественские рассказы восходили к европейской традиции. Родоначальником таких произведений считают английского писателя Ч.Диккенса (показать слайд 10). В своих произведениях он обращался к следующим вопросам (показать слайд 11):
- Ценность человеческой души.
- 2.Тема памяти и забвения.
- Тема любви к человеку во грехе.
- Тема детства.
К этим же вопросам обращались и авторы святочных (рождественских) рассказов в России.
2.4.Знакомство с жанром святочного (рождественского) рассказа.
Святочный (рождественский) рассказ «строился» на основе определенных принципов. И обязательно в основе любого святочного рассказа была опора на христианские духовные традиции.
– Откуда эти духовные традиции появились у человечества? (Это библейские заповеди. И если мы говорим о Рождестве Христовом, то мы говорим о заповедях И.Христа (показать слайд 12). Давайте прочитаем на рабочем листе эти заповеди (запись под № 2). Так их сформулировал для себя Н.С.Лесков, автор целого ряда святочных (рождественских) рассказов (чтение заповедей).
– Подчеркните, что вам показалось самым главным, важным? (Ребята отмечают последние слова, сказанные Лесковым)
– С этим законом мы встречаемся и в нашей жизни. Где? (Это один из законов коммунарского движения)
2.5. Давайте рассмотрим схему «устройства» святочного рассказа (показываем слайд 13).
– Запишите особенности «устройства» святочного (рождественского) рассказа и дайте его определение (ученики выполняют задание 3 на рабочем листе).
Вывод. Рождественский рассказ – жанр литературы, основу которого составляет обычно 1-2 события или происшествия; в его основе всегда есть чудо, добрая неожиданность; финал рассказа хороший.
– Докажите, что рассказ К.М.Станюковича относится к святочным? (Слушаем ответы учеников)
Вывод. В святочных рассказах для детей создается «правильная» и понятная картина мира, в котором строго разграничены добро и зло. Святочные рассказы для детей иллюстрируют христианскую заповедь, назидательны, но мораль здесь не высказывается прямо. Нравственный вывод маленький читатель должен сделать самостоятельно, осмысливая поступки героев и отвечая на вопрос: «Каким должно быть человеку?»
Детские святочные рассказы всегда обращены к чувству маленького читателя, к его сердцу.
2.6. Работа с текстом. Особенности изображения действительности.
– Обратимся к сюжету рассказа. Попытаемся выстроить последовательность событий, происходящих в рассказе (проверка домашнего задания – составить сюжетный план рассказа). Но сначала познакомимся с непонятными словами (задание на рабочем листе под номером 1)
– Такая последовательность событий дает право говорить, что у рассказа «Елка» обычная композиция, свойственная жанру рассказа.
– Вспомним, что такое композиция, и вычленим композиционные элементы в рассказе. Выполним задание № 4 на рабочем листе.
Вывод. Композиция обуславливает печальное, мрачное настроение рассказа, его эмоциональное движение. В конце рассказа настроение меняется на светлое и радостное.
– Обратимся к началу рассказа. Найдем описание героев (отвечают ученики 3 варианта). По внешности героев мы делаем первые выводы о его характере. Что вы можете сказать о характере героев? (Майор – бывший чиновник, потерявший работу, спившийся. Он берет на воспитание мальчика – сироту, забирает от родной тетки, бьющей и обижающей племянника. Майор трогательно заботится о ребенке, в мальчике и заботе о нем этот человек видит смысл своей жизни. Федя отвечает взаимностью: не пускает майора просить милостыню в холодный вечер накануне сочельника, так как тот болен.)
– Чтобы почувствовать состояние героев, его переживания, автор часто использует интерьер, или фон, на котором разворачиваются события. Найдем описание места, где живут герои. (Отвечают ученики 1 варианта)
– Какое чувство вызывает картина этой комнаты? (Чувство безысходности)
– В рассказе Станюкович описывает не только эту комнату, но и город. Каким вы видите город? (Отвечают ученики 2 варианта)
– Как вы думаете, почему автор сопоставляет картины убогие, серые и празднично нарядные? (Наверное, для того, чтобы показать настроение героев, их бедность, безысходность их положения, чтобы мы могли увидеть противоречия между жизнью (бытом) героев рассказа и окружающим миром.)
Вывод. Для того, чтобы мы увидели противоречия в рассказе, чтобы поняли характер героев, автор использовал такие приемы, как портрет, интерьер и детали художественного пространства (описание улиц).
– Вспомните, когда мы говорили о рождественских рассказах Ч.Диккенса, то отмечали, что он обязательно обращался в них к теме детства. По мнению Диккенса, дети как нельзя лучше способствовали нравственному перевоспитанию других персонажей. Давайте вспомним о майоре и его чувствах к ребенку. (Ученики читают отрывки из текста рассказа)
Вывод. Мы провели так называемый сюжетно-композиционный анализ. Он необходим для понимания авторского замысла рассказа.
– Как вы думаете, с какой целью, для чего К.М.Станюкович написал рождественский рассказ? (Выслушать ответы учащихся)
– «Злоба – тень, любовь – свет солнца. Все есть в жизни – свет и тень», – говорил Лонгфелло (слайд 14). Прав ли он? (Выслушать ответы учащихся)
Вывод. Очень важно, чтобы каждый человек вспоминал свое детство с любовью и радостью, чтобы он был уже с детства кому-то нужен. Тогда человек сам будет справедливее, добрее, милосерднее. Я хочу, чтобы в вашей жизни все было хорошо. Открывайте свои сердца людям, которые нуждаются в вашей помощи, были милосердными, добрыми, сострадательными. Помните, что вера, добро, сострадание – это вечные человеческие ценности.
2.7. Прочитать домашнее задание 1 и 2 на рабочем листе.
2.8. Мы уже говорили с вами о том, что в качестве изображений для новогодних и рождественских открыток часто использовали картины известных русских художников. Но были среди них и художники-женщины. Одна из них это Е. М. Бем (показать слайд 15). (Рассказ о Е. Бем – индивидуальное задание)
2.9. Особое внимание мы хотели бы уделить открыткам Е.Бем, героями которых стали дети (показать слайды 16-18).
– Какие цвета использует художница? Почему? (Коричневые, желтые. Это цвета теплые. Е.Бем использует теплые тона, так как рисует детей.)
– Обратите внимание на лица детей. Что вы можете сказать о них? (Лица добрые, открытые. Дети улыбаются, они радуются праздникам. У них очень добрые глаза.)
– На открытках художница написала поздравления, давайте их прочитаем. (Ученики читают поздравления)
– Среди них встретились не просто поздравления и пожелания, но в том числе и загадка. Эти пожелания произносят дети, но обращены они к взрослым.
– Давайте внимательно рассмотрим 2 открытки (слайд 19).
– Как вы думаете, кому пишет письмо девочка? Что написано на открытке? («К новому году. Хоть не складно, да ладно, хоть не хитро, да кстати»). Как вы понимаете эти слова?
– Посмотрите на открытку, где изображена девочка с игрушками. Она говорит: «Вы всегда нас баловали, и дарили, и ласкали. Как же нам вас отдарить? Что на елку подарить?» К кому обращены эти слова? (К родителям)
3. Обращение учителя к родителям.
Уважаемые родители! Думаю, что сегодня пора вспомнить трогательные и теплые рождественские истории. Когда в 19 веке эти рассказы печатали в журналах и альманахах, то их никогда не прятали в отдельные «детские» или «взрослые» рубрики. Это были рассказы для семейного, домашнего чтения, потому что перед чудом нет детей и взрослых.
Эти рассказы помогали оторвать от житейских забот и напомнили о всех «нуждающихся», о необходимости милости и любви. (Прочитать слова о детстве со слайда 20)
Предлагаю родителям принять участие в благотворительной акции регионального благотворительного общественного движения Архангельской области для детей из малообеспеченных и многодетных семей «Море тепла детям!»)
3.1 Домашнее задание 3: нарисуйте рождественскую открытку для героев рассказа, напишите на ней пожелание для майора и Феди.
В творчестве вологодских писателей XIX века есть несколько произведений святочной прозы, которые могут также стать предметом исследования на школьных уроках литературы. Среди них – «В канун сочельника» А. В. Круглова, «В метель и вьюгу» П. В. Засодимского. Близок к ним по проблематике и новогодний рассказ В. И. Белова «Даня».
Изучение произведения Павла Владимировича Засодимского (1843 – 1912) «В метель и вьюгу» целесообразно в 5 – 6 классах, когда школьники знакомятся с особенностями святочного рассказа – литературного жанра, относящегося к категории календарной литературы и характеризующегося определённой спецификой в сравнении с традиционным жанром рассказа. Понятие «святочный» трактуется учёными (например, А. А. Кретовой) как обобщающее, родовое по отношению к рождественскому, новогоднему, крещенскому рассказам. В школе эти термины чаще всего используются как синонимы.
Произведение «В метель и вьюгу» было опубликовано в 1888 году в сборнике П. В. Засодимского (Вологдина) «Бывальщины и сказки» и имело подзаголовок «Святочный рассказ». Автор точно следует канону этого жанра, что и определяет путь анализа произведения на уроке – вслед за логикой развития сюжета и реализации основных мотивов, свойственных святочной прозе.
Требования к жанровому канону святочного рассказа иронично, но очень точно определил Н. С. Лесков в произведении «Жемчужное ожерелье»: «Это такой род литературы, в котором писатель чувствует себя невольником слишком тесной и предельно ограниченной формы. От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещения, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка, и наконец – чтобы он оканчивался непременно весело» .
Действительно, требование приуроченности святочного рассказа к Рождеству / Святкам соблюдается во всех святочных рассказах XIX века.
В произведении «В метель и вьюгу» действие происходит именно в ночь на 25 декабря, в Рождество, когда маленькая, худая, бедно одетая девочка в снежную вьюгу «бредёт, пошатываясь и спотыкаясь» , боясь вернуться в хозяйский дом, так как потеряла деньги. В произведении «Перед потухшим комельком» рассказчик в один из святочных вечеров, сидя у камина, вспоминает прошедшую жизнь.
Сюжет произведения «В метель и вьюгу», как и свойственно святочным рассказам, разворачивается от начальной ситуации хаоса, разлада к финальной ситуации гармонии. Для экспозиции святочного рассказа характерен мотив метели. В произведении подробно описывается состояние природы: вокруг снежное безмолвие, рождающее ощущение одиночества, потерянности: «Вечером разыгралась метель. Снег крупными хлопьями повалил с затянутого тучами неба. Холодный северо-восточный ветер бушевал… Как бешеный, как лютый зверь, с цепи спущенный, носился он по городским улицам и площадям, рвал и метал, дико завывая в трубах, и с рёвом и стоном уносился за город – в поля, в леса, вздымая облака снежной пыли».
На фоне снежной бури П. В. Засодимский описывает одинокую девочку, внешность и состояние которой должны вызывают у читателей сочувствие: «на голове платок, какая-то рвань, вроде грязной тряпки», «кончик носа, покрасневший от холода», «большие чёрные валенки, которые, видимо, ей приходились не по ноге», «глаза её были полны слёз и смотрели жалобно…».
Мотив потери реализует внутренний план изображения разлада – девочка от порыва вихря роняет деньги, данные ей на свечку, долго ищет их в сугробах, печально смотрит на брезжущие сквозь вьюгу огоньки в окнах домов – там тепло, весело, все готовятся к Рождеству. Девочка кричит, прося помощи, но никто её не слышит. В самом начале произведения мы видим и другие характерные приметы святочного рассказа: в центре – история обездоленного ребёнка, который оказался в безвыходной ситуации.
Обязательным элементом является введение чуда / чудесного в ткань повествования. В произведении Засодимского чудо связано с неожиданным появлением на улице рабочего Ивана Пичугина, который спасает девочку от холода. В ткань повествования вводится история молодого рабочего, у которого год назад умер от болезни младший брат Митя. По улицам в сочельник он бродит от одиночества и тоски, надеясь первого встречного бедняка в память о брате привести к себе на ёлку. Полузамёрзшую девочку он воспринимает как подарок судьбы, так как в душе мечтает найти именно «какое-нибудь маленькое дитя». Таким образом, встреча с девочкой становится и для Ивана Пичугина чудом, рождественским подарком.
Наряду с мотивами воспоминания и одиночества в рассказе присутствует свойственный святочной прозе мотив разрушенного дома, который в финале должен быть восстановлен, обретён. В рассказе «В метель и вьюгу» этот мотив реализуется несколько раз: теряет дом девочка (сначала после смерти матери, затем она вынуждена жить в качестве прислуги в богатом доме, где её постоянно бьют и куда она боится возвращаться), после смерти брата нет семьи у Ивана Пичугина. В финале рассказа благодаря милосердному рабочему оба персонажа обретают общий тёплый дом и семью.
С появлением в рассказе героя-спасителя реализуется и характерный для святочного рассказа мотив тепла и холода как внешнего, так и внутреннего. Иван приводит девочку Машу в бедный, но тёплый дом. Особую содержательную нагрузку несут такие интерьерные детали, как керосиновая лампа, большая русская печь, скромная рождественская ёлочка с конфетами, орехами и свечками, показавшаяся Маше восхитительной. Все печали девочки сразу остались в прошлом: она «забыла и хозяйку, и жестокого хозяйкина брата, и метель, и вьюгу, бушевавшие за окном, забыла своё горе и слёзы и бегала вокруг ёлки, хлопая в ладоши…».
В ходе развития действия святочного рассказа образ ребёнка соотносится с образом взрослого человека, являясь своеобразным мерилом его нравственной состоятельности. Иван Пичугин дарит девочке заботу, внимание, тепло своей души, и сам становится счастливее. Ёлка, недавно напоминающая ему о брате, становится символом праздника и надежд на будущее. Мотив преображения становится ведущим в финале рассказа, когда после совместного чтения евангельской истории о рождении Христа умиротворённая Маша засыпает.
В святочных текстах появление мотива сна не случайно: в народном представлении святочные сны считались пророческими. У Засодимского счастливой Маше снится сон о Младенце и волхвах, об Иване-великане, побеждающем царя Ирода, – «и вдруг так радостно, так светло и весело стало у неё на душе…».
Традиционный святочный рассказ предполагает счастливый финал. Таковой является и концовка произведения «В метель и вьюгу». Покой, гармония восторжествовали как в природе («ветер стих; вьюга умчалась. Снег ослепительно блистал в золотисто-розовых лучах восходящего солнца»), так и в душе девочки («в душе Маши так же, как и за окном, было спокойно, ясно и светло…»).
Благополучный финал рождественской истории пробуждает веру читателей в то, что красота, добро, забота о ближнем должны быть смыслом жизни человека.
Наряду с комментированным чтением рассказа П. В. Засодимского, определением проблематики и обозначением основных жанровых признаков произведения, на уроке можно предложить детям следующие задания:
– составить план произведения или озаглавить его части (автор разделил текст на 5 частей);
– по репликам Маши восстановить историю её прошлой жизни и подумать о её будущем;
– определить, какую роль в повествовании играют образ ёлки, светящихся окон, вьюги;
– найти способы выражения авторской позиции в рассказе и др.
Рассказ «В метель и вьюгу» Засодимского является ярким образцом святочного рассказа. Он интересен читателям благодаря специфической композиции, счастливому финалу, но главное – общечеловеческой проблематике, утверждению гуманистических ценностей, актуальных во все времена.
Произведение Александра Васильевича Круглова (1852 – 1915) «В канун сочельника» можно определить как рассказ-случай. В основе его сюжета лежит история мальчиков Саши и Пети, которые накануне Рождественского сочельника неожиданно оказались перед сложным выбором. В отличие от многих святочных рассказов, в произведении Круглова показан мир благополучных, счастливых детей, а в трудную, безысходную ситуацию попадает взрослый человек. Случившееся в детстве событие в итоге определяется как важный момент формирования ценностных ориентиров всей жизни. Думается, современным школьникам будет интересно познакомиться с примером святочной прозы, в котором центральными положительными персонажами являются их сверстники.
Повествование ведётся от имени Саши, поэтому его точка зрения на изображённые события является доминантной. Такой способ повествования позволяет читателям-подросткам более глубоко понять переживания мальчика, представить себя на его месте. В рассказе показан момент взросления Саши, которое произошло благодаря случайной встрече на вокзале и великодушию Пети, сумевшего убедить друга в правильности принятого ими решения.
Произведение А. В. Круглова условно можно разделить на 4 части.
В первой, экспозиционной, описывается предвкушение праздника, которое чувствуется и в радостном настроении мальчиков, и в оживлённом гуле города, и даже в природе, которая будто «напряжённо и нетерпеливо ждёт Рождества» . Мальчики, весело болтая, идут покупать ёлку и игрушки для неё, которые выбрали ещё накануне.
Во второй части представлена завязка истории. «Вдруг в воздухе пронёсся резкий свисток локомотива», и мальчики вспоминают о товарище, уезжающем домой на праздники. После недолгого совещания они решают пойти на вокзал, для того чтобы проводить друга.
Эпизод на вокзале является центральным в композиции рассказа. Ребята не находят товарища, но становятся свидетелями пронзительной сцены: «старуха в нагольном полушубке, в поношенном платке на голове сидела на холодных плитах платформы и рыдала», оттого что потеряла билет, а денег на новый у неё нет (и эти-то «у чужих людей заняла»). А ехать нужно обязательно, так как она получила грамотку, что сын «без надеждушки болен». Вокруг старухи собирается толпа прохожих, и каждый считает нужным выразить сочувствие или дать совет:
» – Экая беда! – пожалел кто-то из толпы.
– Внимательней надо быть… не так, – посоветовал солидный господин в енотовой шубе.
– Жалко бедную, жалко! – покачал головою купец и отошёл в сторону».
Эпизод на вокзале напоминает сцену в пьесе. Действительно, в основе его диалог, состоящий из коротких реплик, причём речь персонажей ярко отражает их характеры; замечания повествователя минимальны и напоминают театральные ремарки; драматическое действие разворачивается на глазах читателей (зрителей). В этой сцене взрослые оказываются в роли зевак, а настоящими героями становятся дети, и в первую очередь – Петя.
Именно побледневший от волнения Петя спрашивает у рыдающей женщины, до какой станции ей ехать, принимает решение помочь ей и убеждает сомневающегося Сашу в необходимости этого решения. Кульминацией истории является момент, когда мальчики, истратив все свои деньги, покупают билет (при этом говорят, что нашли) и отдают его старухе, которая падает перед ними на колени. А ребята поспешно убегают.
В четвёртой части передаются очень важные размышления Саши о совершённом поступке. С одной стороны, он сожалеет о том, что праздник будет встречать без нарядной ёлки (а какое Рождество без ёлки?). А с другой – делает для себя важное открытие: «…поступи иначе, может быть, воспоминание о рыдающей старухе отравило бы всё наше веселье… Мы остались без ёлки – и всё-таки нам было весело…»
Рассказ заканчивается рассуждениями повествователя о том, что такое счастье. В них открыто выражена авторская позиция: «Наше счастье – в счастии других. Счастлив тот, кто разливает вокруг себя радость, свет: облегчает горе, осушает слёзы!» Финал произведения Круглова закономерен для святочной прозы: в нём торжествуют добро и человечность, вера в справедливость и милосердие.
Предложим возможные приёмы анализа рассказа «В канун сочельника».
1) Сопоставительный анализ
– Сравните два описания: предпраздничного города и вокзала. Как создаётся настроение в том и другом описании? Какую роль в них играют звуки?
– Сопоставьте реакцию на рыдающую старуху взрослых и детей. Кто из них поступает по-взрослому?
– Сравните первую и последнюю части рассказа. Оправдались ли надежды Саши на счастливое празднование Рождества?
2) Инсценировка
Инсценировка предполагает перевод, переработку прозаического текста на язык драматургии. В рассказе Круглова много диалогов, с их помощью ярко проявляются характеры персонажей, что свойственно драматическим произведениям. Предложим школьникам для инсценировки (и, возможно, в дальнейшем – для инсценирования) сцену на вокзале. Цель подобной работы – разобраться в субъектной организации текста, определить точки зрения персонажей на основное событие произведения, сравнить их и понять нравственную мотивацию поступка мальчиков. Предложим фрагмент созданного учениками текста.
Вокзал. На перроне собралась небольшая кучка людей. В центре её сидит старуха в нагольном полушубке, в поношенном платке на голове и рыдает. К толпе подходят Саша и Петя.
Старуха (рыдая). Ох, батюшки! Тошнёхонько мне… помрёт он теперь… не видючись со мной, помрёт…
Жандарм (протискиваясь сквозь толпу). Да что у тебя?.. Эй, бабка, слышь: что случилось?
Старуха (всхлипывая). Билет, родненький, билет…
Жандарм. Что – билет? Утеряла?
Старуха. То-то и есть, милые мои… утеряла…
Жандарм. Да ты поищи хорошенько!
Старуха. Искала уж, касатик, сбилась искамши… да нету-ти!.. Что мне теперь делать- то?
Жандарм (строго). Без билета нельзя! Оставаться придётся!..
Голос из толпы. Ну, ничего, в городе веселее.
Обладатель голоса понимает неуместность шутки и скрывается в толпе.
Старуха (громко рыдая). Ох, горе моё лютое!.. Умрёт он теперь… умрёт! Сыночек мой, сыночек, болезные! Дюжо болен… Грамотку получила… Без надеждушки болен… И деньги- то я у чужих людей заняла, хоть последние-то минуточки захвачу, думала… увижу его… А што теперь мне?
В отчаянии падает лицом на холодные камни.
Господин в енотовой шубе. Внимательней надо быть… не так.
Купец (качает головой). Жалко бедную, жалко!
Отходит в сторону.
Петя (взволнованно, не совсем твёрдым голосом). А ты далеко едешь, бабушка?
Старуха не слышит вопрос Пети.
Петя (осторожно толкая старуху). Далеко ли едешь?
Старуха (не подымая головы). До Н-й станции, кормилец! До Н-й станции…
Петя. Далеко это?
Старуха. Далеко, далеко…
3) Прогнозирование на основе читательского или жизненного опыта
Подобный читательский эксперимент можно провести с целью определения актуальности проблематики рассказа Круглова, типичности описанной ситуации. Вместе с тем он позволяет школьникам задуматься о поступке мальчиков и о собственном поведении в подобной ситуации.
При использовании приёма прогнозированного чтения предполагается, что рассказ детям незнаком. Учитель сам читает текст, интонацией передавая счастливую атмосферу предпраздничной суеты, до того момента, когда ребята на вокзале увидели рыдающую старуху и собравшихся вокруг неё людей:
» – Что – билет? Утеряла?
– То-то и есть, милые мои… утеряла…»
После этих слов учитель предлагает школьникам спрогнозировать, как будут развиваться дальнейшие события в произведении, как будут реагировать на беду женщины люди, находящиеся рядом.
Опыт показывает, что школьники дают разнообразные ответы: сочувствуют, равнодушно проходят мимо, выступают в роли наблюдателей, дают денег, покупают билет. Описанный в рассказе вариант, как правило, не называют, поэтому после прогнозирования читаем текст и концентрируем внимание школьников на поступке мальчиков:
– Почему Петя и Саша говорят, что нашли билет, а не купили?
– Почему они сразу убежали, «будто спасались от погони»?
– Подберите прилагательные, определяющие поступок ребят (великодушный, добрый, рождественский и др.).
– Почему мальчики всю дорогу с вокзала домой молчат? Предположите, о чём они в этот момент думают.
Мы представили некоторые из возможных форм работы с рассказом «В канун сочельника», но, безусловно, обсуждение произведения А. В. Круглова может вестись в ходе традиционной беседы или в форме дискуссии по основной проблематике; учитель выберет методику в зависимости от особенностей класса и собственного представления о подобном уроке. Но, думается, в конце изучения необходимо обратиться к смыслу заглавия и особенностям святочной прозы, выделить мотивы и ситуации, характерные для неё, определить своеобразие данного рассказа и его основную цель – открыть сердца читателей «к принятию истины».
А. В. Круглов в молодости преподавал, сотрудничал с педагогическими журналами, был достаточно популярным детским автором, поэтому хорошо понимал воспитательное воздействие урока литературы. Возможно, об изучении именно святочного рассказа он написал в стихотворении с говорящим названием «Сеятели»:
… Учитель вёл урок с любовью и уменьем.
Он детям объяснял прочитанный рассказ,
И я по лицам их, по блеску детских глаз
Увидел, что сердца их чистые открыты
К принятию истины…
Произведение Василия Ивановича Белова «Даня» (1965) типологически восходит к святочной прозе XIX века. По замечанию Н. С. Лескова, «святочный рассказ, находясь во всех его рамках, может видоизменяться и представлять любопытное разнообразие, отражая в себе и своё время, и нравы» . В основе сюжета произведения Белова лежит событие новогодней ночи – праздника, который в советскую эпоху сохранил радостное мироощущение Рождества.
В рассказе повествуется о маленьком мальчике, которого папа перед праздником везёт на санках домой из круглосуточного совхозного детского сада. Даня остро ощущает радость встречи с родным домом, с семьёй, так как видит родителей только в выходные. Точка зрения ребёнка в повествовании является ведущей: «Хорошо дома. Половики настланы по белому полу, кот Жмурик спит. Лапы свои вытянул и знай себе спит. Новые занавески мама повесила, печка топится и трещит, а Даня сидит у печки и ест пряник. Жмурика он сразу разбудил, и тот трётся о Даню и мурлычет. Мама гладит платье, отец газету читает, и мама слушает, что папа рассказывает» .
Автор неторопливо описывает счастливое ожидание Даней праздника: от протопленной печки в доме тепло, разукрашенная ёлочка «мерцает своими шарами», а главное – мама рядом: и песню о Волге Дане споёт, и сказку про тетерева и лису перед сном расскажет, и обнимет, и поцелует. Что ещё для счастья ребёнку нужно?
Даня сладко засыпает: всё ладно сложилось в этот день. Через взгляд и чувства ребёнка автор передаёт своё видение отношений в семье, ощущение лада в доме. «Хорошую жизнь пронизывает лад, настрой, ритм, последовательность в разнообразии, – пишет В. И. Белов в своём произведении “Лад». – Такой жизни присущи органичная взаимосвязь всех явлений, естественное вытекание одного из другого. И наоборот, плохая жизнь – это разлад, хаос, кавардак, сбой, несуразица, неосновательность, “пошехонство”» .
Как и в рассказе Круглова, в начале произведения мы видим мир счастливого ребёнка. Правда, приметы разлада уже намечены в начале произведения В. И. Белова: пять дней в неделю ребёнок не видит родителей, так они много работают; по дороге папа встречает директора совхоза и после нервного разговора с ним отправляет Даню домой одного, «вынув» мальчик из санок, из тёплого одеяла. В пути мальчик «чуть-чуть не чебурахнулся», перешагивая жердь, а потом не смог самостоятельно открыть дверь. Но что это за проблемы для ребёнка в сравнении с ласковым смехом отца, крепкими объятиями мамы и тёплой атмосферой родного дома!
В рассказе Белова настоящий разлад наступает, когда в новогоднюю ночь, которая станет для Дани «страшной ночью», внезапно проснувшийся мальчик обнаружил, что он один в большой тёмной комнате: «…ни мамы, ни папы там не было, лишь белела под луной неразобранная кровать». Чувство тревоги и страха мальчика в рассказе передано через звуки: на фоне пронзительной ночной тишины, которую нарушает лишь мерное тиканье будильника, оглушительно звучит усиливающийся плач одинокого ребёнка (закричал, «вздрагивая всем тельцем и плача навзрыд», «зашёлся в плаче, захлебнулся и задрожал, как от холода») и его тревожный крик: «Мама, мамочка!»
Состояние внутреннего холода и потерянности подчёркивается светописью (темнота комнаты, свет луны, мерцание инея на стёклах) и немногочисленными пространственными деталями (комната, кровать, окошко, за которым «сочился призрачный снежный свет»). Пространство родного дома воспринимается мальчиком в эту новогоднюю ночь как чужое, открытое, незащищённое, а себя он в итоге ощущает одиноким не только в доме, но и во всём мире. Единственный спасительный островок – неразобранная родительская кровать, на которой он, «измученный тревогой, совсем обессиленный одиночеством», и засыпает.
Произведение заканчивается хорошо, как и свойственно святочному рассказу: когда родители пришли домой, и встревоженная мама обняла сына, все ночные страхи исчезли, и Даня почувствовал себя «уже счастливее всех на свете». Вместе с родителями вернулся в дом лад, стало тепло и уютно, и «ёлочные шары тихо звенели на колючих ветках».
Точка зрения взрослых на случившееся только намечена в рассказе. Оценка поступков взрослых преподносится опосредованно, через состояние ребёнка. Финал остаётся открытым. Изменятся ли приоритеты отца после того, как в эту праздничную ночь он увидел сына свернувшимся «крохотным калачиком, ногами в изголовье»? Будет ли он вместо бесконечных разговоров о ферме и концентратах больше времени посвящать сыну? О чём в эту новогоднюю ночь будут говорить отец с матерью, когда мальчик сладко заснёт в своей кровати? На все эти вопросы должен ответить читатель. Думается, автор верит в своих героев, которым эта ночь дала шанс на изменение. Не случайно рассказ заканчивается обращением повествователя к Дане, в котором чувствуется вера в счастливое будущее ребёнка. А может, это слова взволнованной матери, которая, склонившись над кроваткой сына, даёт себе обещание сделать его счастливым?
Наметим основные линии анализа рассказа. В центре размышлений о произведении – образ Дани как центрального персонажа.
– «Даня, Данилка, Даниил. Как только его не называют, и все по-разному», – пишет автор. Попробуйте догадаться, кто как называет мальчика. Для этого определите круг общения Дани (семья, детсад, приятель Борис).
– Почему Даня так рад встрече с домом? Проследите за взглядом мальчика: что он замечает в первую очередь?
– Как в рассказе передана тёплая атмосфера дома, семьи?
– Как создаётся в произведении предпраздничное настроение? Обратите внимание на описание дома Дани, новогодней ёлки, посёлка.
– Каковы увлечения и мечты Дани? Как они его характеризуют?
– Как относятся к Дане родители? Какие детали говорят о том, что они очень любят сына?
– Как относится Даня к родителям? Подумайте, почему мальчик хочет быть похожим на папу, хочет учиться «на папу».
– В этом небольшом рассказе слово «мама» встречается 36 раз (для сравнения: папа/отец — 15, бабушка — 5, Борис — 9, детсадик – 2). Какую роль мама играет в жизни Дани? в жизни любого ребёнка?
– Предположите, почему родители оставляют сына в новогоднюю ночь дома одного.
– Прочитайте, что снится Дане. Отчего он проснулся?
– Как передаётся настроение одиночества и страха Дани в пустом доме? Какую роль играют приёмы звукописи и светописи?
– Сравните вечерний и ночной пейзажи. Как описание природы передаёт состояние мальчика?
– Найдите эпизоды, в которых встречается образ луны. Каково смысловое значение этого образа?
– Как передано состояние родителей, когда они вернулись домой? Случайно ли в рассказе впервые и единственный раз используется слово «мать» (не «мама»)? Найдите ключевые слова, передающее смену настроения мамы (вошла весёлая, краснощёкая — сняла пальто — подошла к дивану – ахнула — кинулась в комнату – осторожно взяла Даню на руки — сидит в изголовье спящего сына).
– Случайно ли, что события рассказа происходят в новогоднюю ночь? Какие традиции святочного рассказа XIX века продолжает В. И.Белов?
– Каково отношение писателя к своему герою? Какую роль, с точки зрения автора, играют в становлении человека детство, семья, родной дом? Согласны ли вы с позицией автора?
Рассказ «Даня» проникнут особым светом детства. Как отмечает исследователь С. Ю. Баранов, в рассказах В. И. Белова «фиксируется внутреннее состояние ребёнка, которое впоследствии станет для взрослого человека ценностным ориентиром» . Наверное, мальчик быстро забудет свои ночные страхи, но воспоминание о песнях матери, ощущение тёплого дома, восприятие красоты северной природы останется с ним навсегда.
Рассказу «Даня» созвучно стихотворение В. И. Белова «Ночью», поэтому сопоставление этих произведений может стать финальным аккордом урока.
Ночью
Спят касатки под крышей,
Дремлет злая крапива.
— Спи, Ванюшенька, тише,
Спи, не будь шаловливым.
— Мама, кто это светит?
— Это месяц, Ванюша,
Ночью маленьким детям
В речке ловит ракушек.
— Кто там шепчется, мама,
Допоздна у сарая?
— Там горошек усами
Шевелит, засыпая.
Зреет рожь за оградой,
Ей, наверно, не спится
Потому, что ведь надо
Поскорей колоситься.
— Мама, что зазвенело?
— Там комарик летает,
В камыши полетел он,
А дороги не знает.
— Он у нас заночует?
— Ну, конечно, сыночек.
…Где-то песня кочует
В тёплом сумраке ночи.
А над морем зарницы
Блещут без передышки,
Словно крылья Жар-птицы,
Что приснилась мальчишке.
«Задушевные рассказы» – так назвал П. В. Засодимский один из своих сборников.
«Задушевные» – то есть, согласно толковым словарям, «глубоко искренние, сердечные, сокровенные». Таковыми и являются представленные в статье рассказы П. В. Засодимского, А. В. Круглова, В. И. Белова. Думается, главная цель святочной прозы заключается в этом задушевном разговоре с читателями, которые будут «задумываться над людской несправедливостью, жалеть несчастных, восхищаться подвигами самоотвержения», то есть «развивать гуманные чувства» .
ЛИТЕРАТУРА
1. БАРАНОВ С. Ю. О рассказах Василия Белова // Душа бессмертна: книга рассказов. – М.: Центр книги ВГИБЛ им. М. И. Рукдомино, 2010. — С. 5-18.
2. БЕЛОВ В. И. Даня // Белов В. И. Собр. соч.: В 7 т. – М.: Классика, 2011. – Т. 5. Очерки. Произведения для детей. – С. 520 – 524.
3. БЕЛОВ В. И. Лад // Белов В. И. Собр. соч.: В 7 т. – М.: Классика, 2011. – Т. 5. Очерки. Произведения для детей. – С. 7 – 286.
4. ЗАСОДИМСКИЙ П. В. В метель и вьюгу // Бывальщины и сказки. – СПб.: Изд-во А.Ф.Девриена, 1888. – С. 79 – 104.
5. ЗАСОДИМСКИЙ П. В. Из воспоминаний // Засодимский П. В. Задушевные рассказы / Сост. С. Ю.Баранов. – Вологда: Учебная литература, 2009. – С. 169 – 314.
6. КРУГЛОВ А. В. В канун сочельника // Круглов А. В. Чистая отрада / Сост. С. Ю. Баранов. – Вологда: Учебная литература, 2010. — С. 191-198.
7. ЛЕСКОВ Н. С. Жемчужное ожерелье // Лесков Н. С. Собр. соч.: В 12 т. – М.: Правда, 1989.-Т. 7.-С. 3-17.
Жанр святочного рассказа
В XIX веке стал популярным жанр святочного рассказа. Как и мы сейчас с нетерпением ждем фильмов с чудесными новогодними приключениями, так и тогда ждали новых святочных рассказов. Что же такое святочный рассказ?
Рассказ – малая форма повествовательной литературы, в которой дается изображение какого – либо эпизода из жизни героя. По мнению Н. Лескова,
«от святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от рождества до крещения, чтоб он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка, и наконец – чтобы он оканчивался непременно весело. «
А вот каким должен быть святочный рассказ по мнению Н. Н. Старыгиной:
«Жанровый святочный канон требует, чтобы святочная история была фантастична, имела бы мораль и отличалась веселым характером повествования». Опираясь на вышесказанные определения, выделим основные признаки святочного рассказа:
1) События рассказа разворачиваются в период от Рождественского сочельника (6 января) до Крещения (19 января)
3) В кульминации рассказа происходит чудо или необыкновенная случайность.
4) Развязка рассказа связана с преображением героя, переменой его состояния.
Основателем жанра святочного рассказа считается Николай Васильевич Гоголь («Ночь перед Рождеством»). Продолжателями святочного жанра стали Николай Лесков (цикл святочных рассказов, «Христос в гостях у мужика»), А. И. Куприн, А. П. Чехов. Остановимся подробнее на рассказе Александра Куприна » Чудесный доктор».
Куприн не говорит сразу, что рассказ происходит в святки, но мы догадываемся об этом по приметам: » они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки» , «сияющие елки» , «праздничное оживление толпы», праздничные хлопоты». И лишь в конце автор, наконец, называет время – Рождественский сочельник: «Я слышал этот рассказ, и неоднократно, из уст самого Григория Емельяновича Мерцалова — того самого Гришки, который в описанный мною сочельник проливал слезы в закоптелый чугунок с пустым борщом».
В «Чудесном докторе» в состоянии духовного уныния, нищеты находится целая семья Мерцаловых. Этот был «ужасным», «несчастье за несчастьем настойчиво и безжалостно сыпалось на Мерцалова и его семью». Сначала Мерцалов заболел тифом и на его лечение ушли все их сбережения. Когда он поправился, его место работы занято другим Новое место он не нашел. Затем начали болеть дети. «Три месяца тому назад умерла одна девочка, теперь другая лежит в жару и без сознания», – пишет А. Куприн. Да и сам Мерцалов находится на грани самоубийства. Нищета, осознание того, что он, несмотря на все предпринимаемые усилия, не может помочь своей семье, его угнетает. Голодные дети, больной ребенок, жена, которой приходится «одновременно ухаживать за больной девочкой, кормить грудью маленького и ходить почти на другой конец города в дом, где она поденно стирала белье». Мерцалов не знает, от кого ждать помощи. Он уже ни на что не надеется, находится в безнадежном отчаянии. Чтобы «не видеть молчаливого отчаяния голодной семьи», Мерцалов оказывается в общественном городском саду, где и происходит встреча с незнакомцем, который помогает его семье.
Отличительной жанровой особенностью святочного рассказа является наличие антитезы. Антитеза (греч. antithesis) – фигура речи, основанная на контрастном противопоставлении предметов, признаков, явлений. Антитеза осуществляется при помощи языковых и авторских антонимов, часто сопровождается параллелизмом. Параллелизм –сопоставление.
Цель данной работы – выявить роль антитезы в рассказе А. И. Куприна «Чудесный доктор», опираясь на антонимичные пары и принцип параллелизма.
Задачи:
1. Выделить эпизоды рассказа, имеющие антитезу.
2. Определить языковые единицы, создающие противопоставление.
3. Провести классификацию лексики (преобладающие части речи, слова в прямом (переносном) значении)
4. Определить роль языковых единиц.
В процессе работы над рассказом были выделены несколько ключевых эпизодов, имеющих в своей основе противопоставление.
1. Улицы праздничного города – жилище Мерцаловых.
2. Пейзаж зимнего сада – душевное состояние Мерцалова.
3. Поведение Мерцалова при встрече с незнакомцем – поведение незнакомца.
4. Жизнь семьи Мерцаловых до встречи с доктором – жизнь семьи Мерцаловых после встречи с доктором.
№ Жилище Мерцаловых Улицы города
1 Праздничное оживление толпы, гул окриков
Пустыри визг полозьев звуки польки
Мчащиеся рысаки
2 Ветхий дом великолепная выставка
3 Покосившийся дом Правильные пирамиды мандаринов
4 Помойная яма Прекрасные магазины
Подземелье
5 Веселый гул
Мрачные (звуки) Веселой польки
Смеющиеся лица
6 Неосвещенные косогоры Сияющие елки
7 С изможденным, усталым, Смеющиеся лица
8 точно почерневшим от горя лицом Разрумяненные лица
9 Пустые щи Горы красных крепких яблок
Пирамиды мандаринов
Гирлянды колбас
Разрезанные окорока
Множество баночек
10 Недетское страдание Праздничное ликование
С помощью существительных (25), противопоставленных друг другу автор изображает картину предпраздничного вечера, построенную на резком контрасте. Любопытно, что многие слова антонимичны лишь в контексте (пары № 1,4,9): щи – горы яблок, пирамиды мандаринов; пустыри – оживление толпы; помойная яма – прекрасные магазины. (Пустырь — незастроенное, запущенное место, близ жилья или на месте бывшего жилья. Оживление — усиленное движение. Толпа – скопление людей, сборище. )Антонимы, представленные прилагательными и причастиями (17), имеют ярко выраженное противоположное значение ( пары № 2,3,5,6,7,8) Например, с изможденным, усталым лицом — смеющиеся лица (Изможденный — крайне изнуренный, истомленный. Усталый – испытывающий слабость, упадок сил, после продолжительной работы, движения. Смеющийся – издающий смех. )
Особенно интересна пара № 10 страдание — ликование, которая представляет собой полную антитезу. Эта антитеза наиболее ярко показывает, раскрывает глубину противопоставления между состоянием семьи Мерцаловых и окружающим внешним миром.
(Страдание – физическая или нравственная боль, мучение. Ликовать – торжествовать, восторженно радоваться. )
№ Пейзаж зимнего сада Душевное состояние Мерцалова
1 Тихо и торжественно Истерзанная душа
2 Глубокая тишина Мысль о самоубийстве
Великое спокойствие
Приведенные пары антонимов передают противопоставление между внутренним состоянием героя и зимним пейзажем сада. Трагизм внутреннего состояния героя особенно глубоко ощущается на фоне пейзажа тихой морозной ночи.
Слова глубокая и великое – контекстуальные синонимы.
(Великий – превосходящий общий уровень, обычную меру, значение выдающийся. Глубокий – достигший полноты своего проявления. )
Употребление слова торжественно усиливает созданную писателем картину царящей в природе гармонии. (Торжественный – важный, величавый, серьёзный).
Для характеристики же состояния души героя А. И. Куприн подбирает очень емкое определение– истерзанная.
( Истерзанный – измученный, исстрадавшийся). Сопоставив лексическое значение слов торжественный – истерзанная, приходим к выводу, что первый пример выступает в виде антонимической пары пейзажного и психологического планов. Весь же эпизод «Пейзаж зимнего сада – душевное состояние Мерцалова» построен по принципу параллелизма. Умиротворение в природе вызывает в душе Мерцалова «нестерпимую жажду спокойствия, тишины».
Но только какие мысли навеяло Мерцалову это спокойствие и умиротворение зимнего пейзажа? Мысль о самоубийстве. Она его даже не страшила. Ему хотелось забыть обо всем, о больной дочке, о здоровых, но голодных сыновях, о жене, которой тоже трудно Эта страшная мысль не ужаснула его, а наоборот, казалась единственным выходом.
№ Мерцалов Незнакомец
1 Резко отвернулся Приблизил лицо
2 закричал Сказал дружелюбно
3 Размахивая руками, задыхаясь Слушал не перебивая.
4 (Прилив) отчаянной злобы Спокойное, внушающее доверие (в лице)
5 Озлобленные крики Голос мягкий, ласковый, старческий
Прямой параллелизм наблюдается в парах № 1, 2, 4, 5. Пара № 3 представляет собой контекстуальные антонимы. Деепричастия размахивая и задыхаясь передают нервное, озлобленное состояние главного героя. Эпизод встречи Мерцалова с незнакомцем выстроен на противопоставлении состояния души Мерцалова, доведенного до отчаяния, и состояния внутреннего спокойствия, гармонии незнакомца. Особенно ярко прямой параллелизм ощущается в паре № 5. Озлобленные – мягкий, ласковый.
(Озлобленный – озлобившийся , злобно настроенный, выражающий злобу. Ласковый – полный ласки. Ласка – проявление нежности, любви, доброе, приветливое, нежное отношение. Мягкий – приятный при ощущении, не раздражающий). Антитеза проявляется не только в определениях, выраженных прилагательными, но и в существительных: крик – голос. Все поведение Мерцалова должно было бы оттолкнуть этого человека, но «отчаянной злобе» Мерцалова противостоит искреннее желание незнакомца помочь, «проникнуть в самую глубь этой наболевшей, возмущенной души».
№ До встречи После встречи
1 Отчаянная, судорожная погоня за случайной работой Отыскал место
2 Лежит в жару Встала на ноги (Машутка)
(больной ребенок)
3 Пустые холодные щи Горячая еда
4 Обильно проливали слезы Растапливал печку
Раздувал самовар
5 Неподвижность матери Обворачивала согревающим компрессом
6 Несколько копеек Несколько крупных кредитных билетов
7 Молчаливое отчаяние Просто чудо
Пары № 2, 3, 6 построены по принципу прямого параллелизма. Контекстуальными антонимами являются пары № 1,4,5,7. Контекстуальные антонимы усиливают противопоставление, выстроенное по принципу прямого параллелизма. Наиболее интересна пара № 7отчаяние — чудо. (Отчаяние – состояние крайней безнадежности, ощущение безвыходности. Чудо – нечто поразительное, удивляющее своей необычайностью. )
Автору удалось создать яркую антитезу контекстуальными антонимами чудо – отчаяние. Усилия матери (отправить письмо барину, у которого раньше служил Мерцалов), поиски заработка Мерцаловым, посильная помощь сыновей – все было напрасно. Предпраздничная суета, хлопоты, неимение денег служило для многих отговоркой. И лишь один человек, оказавшийся поистине доктором, сумевшим почувствовать ту безнадежность и безвыходность в душе Мерцалова, сумел его выслушать, понять и помочь. Несомненно, оказанная доктором Пироговым помощь (выписанный рецепт, оставленные деньги, рекомендация хорошего врача) после всех бед, лишений показалась семье «просто чудом», а сам доктор «святым человеком». Действительно, в Рождественский сочельник » точно благодетельный ангел снизошел» в семью Мерцаловых.
Таким образом, несмотря, на вполне очевидную реальность описанных в рассказе событий, все-таки совершается чудо в сочельник перед рождеством, как и положено в святочном рассказе. Фактически весь рассказ «Чудесный доктор» выстроен на антитезе, усиливающейся также противопоставлением между собой выделенных нами эпизодов.
9 святочных рассказов для семейного чтения
Быстро-быстро, в весёлой суматохе, а порой и в утомительной суете, пролетели предновогодние дни. Отгремели последние детские утренники, школьники вышли на каникулы, куранты уже отсчитали 12 ударов, и вступил в силу Новый год. Конечно, забав и развлечений в эти дни предостаточно, но есть одно занятие, сегодня, к сожалению, за грохотом телевизора подзабытое. Это семейное чтение.
Не все произведения интересны одинаково каждому члену семьи. Но есть и такие. Обычно у них есть два свойства: большой талант, с которым они созданы, и событие, которому они посвящены. Рождество Христово ‒ это то, что определяет нашу грядущую, за рамки этой жизни выходящую судьбу. И святочные рассказы напоминают нам об этом.
Сельма Лагерлёф. «Святая ночь»
Знаменитая создательница «Чудесного путешествия Нильса с дикими гусями» называла своё детство очень счастливым. А всё из-за бабушки. Писательница вспоминает с большой любовью и её саму, и её чудесные сказки, истории и песни. «Святая ночь» ‒ небольшое произведение, где Лагерлёф пересказывает то, что звучало из уст бабушки.
Эту историю можно отчасти назвать апокрифом с явными фольклорными корнями, однако сути и смыслу События это ничуть не вредит. В ней рассказывается о человеке, который пришёл к пастуху, чтобы попросить немного углей ‒ ему нужно было согреть Жену и новорождённое Дитя. Мир жесток, как известно, но все преграды, встающие перед человеком, рассыпались в прах: не причинили ему вреда ни злые псы, ни брошенная палка, а овцы продолжали мирно спать, когда тот прошёл к костру по их спинам. Да и сами горячие угли он унёс прямо в своём плаще.
Недоумевающий пастух спрашивает его, как такое могло произойти. «Я не могу тебе этого объяснить, если ты сам не видишь», ‒ говорит человек.
И это главное в коротком, неспешном рассказе писательницы. Она словами своей бабушки напоминает нам, что рождественское чудо совершается каждый год, и загорается звезда, и ангелы славят Бога. И очень, очень важно, чтобы наши глаза (а я думаю, речь идёт о духовном зрении) увидели, а сердца восприняли это чудо.
Иван Шмелёв. «Рождество»
Это, пожалуй, самые известные воспоминания о празднике. И хороши они тем, что их можно читать буквально с младенчества, лет с пяти, и с удовольствием возвращаться к ним в любом возрасте. Удивительный, ни на что не похожий язык писателя, который мыслит и живописует по-детски образно, находит отклик в каждой душе. И пусть мы далеки от атмосферы богатого патриархального купеческого дома, где рос Ванечка, сложно не полюбить тот волшебный и вместе с тем такой настоящий мир его детства.
Обычно дети, особенно те, которым регулярно читают книги, чутко улавливают эту атмосферу, их не смущает обилие устаревших понятий и явлений в тексте, тем более что это может быть поводом к обстоятельному разговору с родителями.
Если ребёнок готов к такому разговору, можно пояснить ему, что писатель обращается к своему сыну, что живут они во Франции, и Шмелёв очень скучает по оставленной Родине и хочет, чтобы мальчик понял, как хороша была та, потерянная для него навсегда, Россия.
Александр Куприн. «Чудесный доктор»
Этот, что называется, хрестоматийный святочный рассказ раскрывает праздник ещё с одной стороны: он говорит о милосердии. О том, как человек, у которого множество дел, и семья, и гостинцы в руках для детишек, вдруг проникается бедой совершенно неизвестного и совсем несимпатичного человека. И важен здесь не только факт помощи бедствующей семье, но и то, что благодеяние это сделано, можно сказать, инкогнито. Ведь только на следующий день, получая лекарство от аптекаря, Мерцалов узнаёт, что его благодетель ‒ знаменитый военный хирург Николай Иванович Пирогов.
Этот рассказ ‒ хорошая основа для разговора о милосердии, о безвозмездной помощи, о том, почему, по слову Господа, «пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф. 6, 3–4).
Николай Лесков. «Христос в гостях у мужика»
Это глубокий и красивый, но сложный рассказ: детям он будет понятен, наверное, лет с 12, да и то с соответствующими родительскими комментариями.
Христианство ставит перед нами задачу, до него неведомую: не просто простить, но и полюбить врага
Здесь тема милосердия углубляется и усложняется: герой должен не просто оказать милость, а оказать её своему кровному врагу. «Кому много дано, с того много и спросится» (Лк. 12, 48) ‒ Лесков подтверждает эту истину, рассказывая об очень благочестивом человеке, живущем по-Божески, любящем Бога, но не готовом к встрече с Ним. Потому что христианство ставит перед нами задачу, до него неведомую и неподъёмную для человека: не просто простить, но и полюбить своего врага.
«Христос в гостях у мужика» ‒ рассказ о чуде, которое, с одной стороны, можно житейски объяснить, а с другой ‒ остаётся только дивиться непостижимости Божьего Промысла, Его путей. Это настоящий святочный рассказ с очень счастливым и глубоким финалом: невольно задумываешься, а кто же получил милость ‒ тот, кто просил, или тот, кто оказал её?
Василий Никифоров-Волгин. «Серебряная метель»
Мальчик из рассказа Никифорова-Волгина необыкновенно тонко чувствует атмосферу праздника. Он живёт в простой, но очень верующей семье, у него мудрые, вдумчивые родители, и Рождество он воспринимает не как давно прошедшее событие, а как то, что совершается вот здесь, прямо сейчас:
«Я долго стоял под метелью и прислушивался, как по душе ходило весёлым ветром самое распрекрасное и душистое на свете слово ‒ ‟Рождество”. Оно пахло вьюгой и колючими хвойными лапками».
«Отец, окончив работу, стал читать вслух Евангелие. Я прислушивался к его протяжному чтению и думал о Христе, лежащем в яслях: ‟Наверное, шёл тогда снег, и маленькому Иисусу было дюже холодно!” И мне до того стало жалко Его, что я заплакал».
Это ещё один детский взгляд на Рождество ‒ в отличие от шмелёвского Ванечки из богатого московского дома, герой книжки ‒ сын сапожника. Но ощущение праздника у него такое же ‒ хрупкое, веками происходящее вечное Чудо.
Чарльз Диккенс. «Рождественская песнь в прозе»
Что сделали мы хорошего? Кого порадовали, кого обнадёжили, кого оттолкнули?
История преображения души старого скряги Скружда от английского классика известна многим. Однако, перечитывая её, мы снова и снова размышляем над плодами жизни ‒ и не только героя книги: над плодами жизни своей собственной. Что сделали мы хорошего? Кого порадовали, кого обнадёжили, кого оттолкнули? И есть ли что-то, чего уже не исправить?
Однако Диккенс утверждает, что исправить можно многое, даже то, что, кажется, предопределено. Об этом звонят весёлые колокола, и смех в гостиной, куда пришёл с поздравлением мистер Скрудж после своего ночного видения, ‒ тоже об этом.
«Рождественскую песнь» можно перечитывать каждый год ‒ она не надоедает. А можно делать это вместе с детьми, открывая им и сокровища английской литературы, и возможности изменения человеческой души.
Надежда Тэффи. «Сосед»
Святочные рассказы бывают разные. Не всегда в них можно найти описание праздничной службы, ёлки, подарков и колядок. Не всегда в них рассказывается о помощи бедным и обездоленным. Главное в произведениях о Рождестве Христовом ‒ это дух праздника: дух любви, объединяющий людей, пусть даже из разных стран.
Сосед ‒ это четырёхлетний французский мальчик, который ходит к соседям ‒ «лярюссам». Они любят гостей, всегда их угощают, поют удивительные песни и варят не менее удивительный суп ‒ борщ. Русский Пэр Ноэль, хоть и живёт далеко на Севере, приносит подарки всем детям, даже тем, кто плохо начистил свои башмаки.
Удивительно светлая, хоть и грустная, история о дружбе русской эмигрантки и маленького француза Поля, в которой каждый, кто внимательно её прочитает ‒ и ребёнок, и взрослый ‒ найдёт что-то своё.
Сергей Дурылин. «Четвёртый волхв»
Помните героя «Войны и мира» Платона Коротаева, который транслировал ту самую народную правду? Может быть, с точки зрения науки она не имеет оснований, зато в ней есть важный, глубинный смысл. В рассказе Дурылина старушка-няня утверждает, что поклониться Христу шли четыре волхва. Последним был «русский человек, хрестьянин», который заблудился в лесу, «и дар, что Богу нёс, у него отняли злые люди».
» ‒ Няня, а что он принесёт, четвёртый, Младенцу-Христу, если дойдёт из леса?
‒ А хлебушка, милый, ‒ отвечала старушка. ‒ Что же у русского крестьянина есть, кроме хлебушка?»
Поразительный по своей глубине и поэтичности рассказ, с огромным уважением и любовью повествующий о благочестии старой няни, о любви к родившемуся Богомладенцу.
Джеймс Хэрриот. «Рождественский котёнок»
Небольшой рассказ знаменитого писателя-ветеринара о происшествии, случившемся в Рождество. Хэрриот был не только большим специалистом в своём деле, но и верующим человеком. Он, как никто, чувствовал Божию любовь не только к людям, но и к «братьям меньшим».
Это грустный и светлый рассказ о любви ‒ настоящей, деятельной, которую могут проявлять животные. Об удивительно умной и самоотверженной кошечке, успевшей перед тем, как её не стало, спасти и принести человеку своего малыша.
Хэрриот мастерски соединяет в своём рассказе атмосферу праздника, тонкие и ироничные наблюдения за животными и их хозяевами и глубокие размышления о жизни, о связи событий обыденных и духовных.