Содержание
- Времена, когда молятся все (документальный фильм)
- Первый священномученик — как убивали киевского митрополита Владимира
- Непримиримый противник расколов
- Штыками изорвали портреты
- Крестный путь
- По материалам следствия
- Особо важное дело
- Тяжкие плоды «помрачения ума»
- Кто же убийцы?
- Претерпевший до конца
- Священномученик Владимир и история православия Украины в новой книге
- Священномученик Влади́мир Мощанский, пресвитер
- Священномученик Владимир Мощанский
- 7 сентября. Священномученик Владимир Мощанский, пресвитер
Времена, когда молятся все (документальный фильм)
«Времена, когда молятся все» — документальный фильм, основан на архивных документах и рассказывает о вкладе Русской Православной Церкви в победу над фашистcкой Германией. Снят по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к 60-летию Великой Победы. «В нашей ленте мы делаем важный вывод: на войне не было атеистов, де-факто все были верующими», — подчеркнул Кирисенко. По его мнению, только верой, сохранившейся в сердцах людей, можно объяснить феномен массового героизма на фронте. «В массовом порядке наш народ являл высшую христианскую заповедь любви, жертвовал своей жизнью «за други своя», повергая фашистов в шок», — сказал он. Одним из главных действующих лиц стал Патриарх Московский и всея Руси Алексий. «Он делится в картине детскими впечатлениями о том, как мальчиком помогал отцу, священнику Михаилу Ридигеру, духовно окормлять соотечественников, содержавшихся в лагере для перемещенных лиц на территории оккупированной Эстонии», — сообщил режиссер. Именно священник Михаил Ридигер, по его словам, «сыграл решающую роль в вызволении из нацистского плена будущего протоиерея Василия Ермакова» — одного из героев картины. Протоиерей Василий Ермаков более полувека служит в священном сане в Санкт-Петербургской епархии. Героически сложилась судьба и у монахини Адрианы из московского подворья Пюхтицкого монастыря. В 1941 году она добровольцем пошла на фронт, попала в разведку, много раз переходила за линию фронта. К 1941 году в СССР осталось четверо служащих архиереев и несколько сотен священников. «В фильме мы ставим важный вопрос — почему Сталин не разбил Церковь до конца?», — подчеркнул Кирисенко главную мысль картины. «И отвечаем словами одного из наших героев: «Бог не допустил», — говорит режиссер. «Народ поднимался на защиту своего Отечества и во времена Куликовской битвы, и в смутное время, и во времена Отечественной войны 1812 года и помнил слова Христа Спасителя: «Нет выше той любви, чем если кто положит душу свою за други своя». Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II Главный консультант: протоиерей Димитрий Смирнов Научный консультант: протоиерей Георгий Митрофанов Продюсер и режиссёр: Андрей Кирисенко Операторы: Константин Кряков, Игорь Глотов, Михаил Ковердяев Журналисты: Наталья Лактионова, Евгений Гаврилец, Владимир Бочков Монтаж и оформление: Ирина Холмогорская Композитор: Виктор Храпов Текст читал: Народный артист России Сергей Леонтьев ООО Продюсерский центр «Корабль» Россия, 2005 год
Назад к списку
В конце мая 2016 года из Москвы пришло сообщение, что владыку Игнатия назначили на Аргентинскую и Южноамериканскую кафедру, а на Хабаровскую и Приамурскую ̶ митрополита Владимира (Самохина). Спустя два месяца отца Владимира назначили настоятелем храма Живоначальной Троицы в поселок Заветы Ильича Советско-Гаванского района. Это уже на побережье Татарского пролива, напротив Сахалина. Храм очень похож на наш Рублевский, они как родные братья. Тоже бревенчатый, и размеры примерно одинаковые. Да и возрастом всего на полгода старше храма на Масловке. Тематика похожая: там Троица, здесь Рублев. Приход небольшой, но в воскресенье на службу приходило человек сорок, из них двадцать причастников. «Ехал я туда в неизвестность, но там мне очень понравилось, ̶ рассказывает отец Владимир. ̶ Дуга Сихотэ-Алинского хребта отделяет этот район от материка. Море, сопки близко. В 15 километрах севернее нас – порт Ванино. Но это уже другая епархия. Первые два дня (суббота и воскресенье) служил в Советской Гавани, в храме праведного воина Федора Ушакова. Мой заботливый проводник Евгений Никитич показал мне город, отвез на ближайшую сопку. Оттуда замечательный вид открывается на город и окрестные поселки, на залив Советская Гавань и на море, где ожидают швартовки океанские корабли. Лес там живой, есть и ягоды, и грибы, и родники с чистой водой. Вот только спелая брусника иссиня-черного цвета, а похожие на шиповник кусты с одиночными крупными ягодами оказались рябиной. С удивлением узнал, что до революции, с момента своего открытия, этот залив назывался Императорским, а отдельные его рукава носили имена членов царской семьи: залив Ольги, залив Татьяны… В Хабаровске я переживал, что за два года на Дальнем Востоке моря так и не увидел. А тут Господь дал мне и море увидеть». На третий день поехал по месту назначения в поселок Заветы Ильича. 8,5 тысяч населения. Дома в основном 3-4-5-этажные, есть и частный сектор. Днем на лужайках среди домов можно встретить пасущихся коров. Храм мне сразу понравился, красивый деревянный сруб. До зимы надо было провести центральное отопление и воду. Много и других работ по электрике, устройству колокольни, внутренней отделке, благоустройству территории… Службы еженедельные (воскресное Всенощное бдение и Литургия) и праздничные. Днем в воскресенье – «школа» для взрослых, а вечером – молебен с акафистом. Хор из местных жителей с этой нагрузкой справлялся и ревностно стремился вычитывать все кафизмы без сокращений. Эти два храма в Советской Гавани и в Заветах, а также домовой крестильный храм построены стараниями благочинного Совгаванского района игумена Савватия (Перепелкина). Сейчас он уже епископ и возглавляет вновь созданную Ванинскую епархию.
Неожиданно для меня позвонили из Хабаровска и сообщили, что владыка Владимир удовлетворил ранее оставленное мною прошение «о почислении за штат с правом перехода в другую епархию». Это было связано с болезнью моей супруги. Отслужил до конца недели, чтобы дождаться нового священника и выехал в Москву. Позвонил отцу Дмитрию: «Батюшка, как мне быть?» А он в свою очередь спросил у отца Владимира Леонова, возьмет ли тот второго священника в свой новый храм. До этого мы с отцом Владимиром виделись на службах в Благовещенском и Митрофаниевском храме, где я алтарничал. Он мне запомнился своей доброжелательностью, уравновешенностью, интересными проповедями. Отец Владимир согласился меня взять. Уверен, что для меня это было лучшей возможностью. Так я вернулся в Москву».
У отца Владимира Зубкова двое детей, сын и дочь, и трое внуков.
Первый священномученик — как убивали киевского митрополита Владимира
В музее Национального университета «Острожская академия» (Острог Ровенской области Украины) представлены страшные экспонаты: фото зверски убитого в 1917 году фронтовиками-дезертирами князя Сангушко, представителя старинного волынского рода, и принадлежавшие его семейству иконы. И тело несчастного выходца из Гедиминовичей, и образа были буквально изорваны штыками. Примечательно, что этот дикий случай произошел задолго до Октября и прихода к власти «безбожных большевиков». И если убийство престарелого аристократа еще как-то можно списать на «классовую ненависть», то иррациональное издевательство над иконами как нельзя лучше демонстрирует атмосферу насилия и деградации морали, закономерной жертвой которой одной из первых стала удерживающая Православная Церковь…
Непримиримый противник расколов
Зверское убийство митрополита Киевского и Галицкого Владимира (в миру – Василия Никифоровича Богоявленского) стало знаковым предвестием начала гонений на православие и террора, начавшихся в период революции и Гражданской войны на территории бывшей Российской империи и длившихся в той или иной форме долгие десятилетия. Это кощунственное преступление, всколыхнувшее Киев и Украину в «страшное лето, от Рождества Христова 1918-е» (как писал в «Белой гвардии» Михаил Булгаков), так и осталось не раскрытым до конца.
Мы попытаемся восстановить подробности резонансного преступления, совершенного в Киеве 25 января 1918 г. (7 февраля по новому стилю), и его расследования на основании материалов «Дела Министерства юстиции по 1-му Департаменту, 2-му отделу (уголовному) об убийстве Митрополита Владимира». Эти уникальные документы выявлены автором статьи в фонде Министерства юстиции Украинской Державы (апрель-декабрь 1918 г.) гетмана Павла Скоропадского в Центральном государственном архиве высших органов власти Украины . В статье использованы также опубликованные воспоминания и работы историков .
Будущий митрополит родился 1 (14) января 1848 г. в с. Малая Моршка Тамбовской губернии в семье священника. Рано остался сиротой. В 1874 г. окончил Киевскую духовную семинарию, преподавал, служил священником, а после смерти жены и ребенка от туберкулеза в 1886 г. принял монашеский постриг. Самарский епископ, экзарх Грузии, митрополит Московской и Петербургских кафедр. Служа в Грузии, владыка открыл свыше 100 храмов и 300 приходских школ. Народную любовь заслужил подвижнической заботой и благотворительностью во время эпидемии холеры и голода в 1891 г. – архиерей бесстрашно служил на холерных кладбищах.
Священномученик Владимир (Богоявленский) в сане иеромонаха (3-й слева, сидит)
Возглавляя Московскую кафедру РПЦ с 1898 по 1912 гг., выступил одним из организаторов антиалкогольного движения, ходатайствовал о канонизации преподобного Серафима Саровского, благоверной княгини Анны Кашинской, священномученика Патриарха Ермогена. Бескомпромиссность и прямолинейность владыки по отношению к влиятельным столичным кланам, неудачная попытка убедить императора Николая ІІ удалить от двора и семьи Григория Распутина кончилась немилостью и почетной ссылкой члена Священного Синода на Киевскую кафедру (с конца 1915 г.).
Троице-Сергиеву Лавру посетил император Николай II. Святитель Владимир встречает Государя с супругой. 14 июня 1912 года
В 1917 г. признал Временное правительство, но подал в отставку с поста в Священном Синоде (уволен Временным правительством с 15 апреля 1917 г.) с оставлением на Киевской кафедре. Был избран членом Предпоместного совета (12 мая 1917 г.), почетным председателем Поместного собора РПЦ 1917–1918 гг., затем – председателем отдела о церковной дисциплине. 21 ноября 1917 г. возглавил торжественный чин интронизации Святейшего Патриарха Тихона в Большом Успенском соборе Москвы.
Архипастырь резко отрицательно оценил решение (от 12 апреля 1917 г.) «Украинского Киевского епархиального съезда» о курсе на создание «независимой Украинской церкви» в автономной Украине. Между тем, движение за автокефалию и украинизацию Церкви, создание Украинской православной церкви (УПЦ) развивалось. Его координационным органом стала Временная Всеукраинская православная церковная рада (ВВПЦР), активисты которой предложили митрополиту (не поддавшемуся на уговоры) стать либо «патриархом» УПЦ, либо покинуть Киев.
Митрополит Владимир (Богоявленский)
На Патриаршего Экзарха оказывалось давление, у него требовали огромные деньги из церковной кассы. Вокруг него формировалась обстановка нетерпимости, в которую втянулась и часть братии старейшего на Руси монастыря – Свято-Успенской Киево-Печерской лавры, подстрекаемая почетным председателем ВВПЦР архиепископом Алексием (Дородницыным). В частности, был избран «альтернативный» наместник лавры – архимандрит Климент (Жеретиенко).
Однако 24 ноября 1917 г. Собрание союза приходских православных советов Киева выразило поддержку Экзарху и высказалось за его возвращение в Киев. 9 декабря 1917 г. владыка категорически отверг предложения делегации ВВПЦР убыть из Киева и призвал раскольников прекратить антицерковную деятельность. По благословению Патриарха Тихона 7 января 1918 г. был созван Всеукраинский Церковный Собор, отвергнувший голосованием предложение об автокефалии. Владыку Владимира избрали председателем Комиссии по созыву второй сессии собора в мае 1917 г.
Между тем, архиерей не скрывал своей позиции по отношению к разводу Церкви по «национальным квартирам»: «Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южнорусской Церкви от единой Православной Российской Церкви. Не из Киева ли шли проповедники православия по всей Руси? Среди угодников Киево-Печерской лавры разве мы не видим пришедших сюда из различных мест Святой Руси?.. Не совместно ли создали великую Православную Российскую Церковь?.. К чему же стремление к отделению? К чему оно приведет? Конечно, только порадует внутренних и внешних врагов. Любовь к своему родному краю не должна в нас заглушать и побеждать любови… к единой Православной Русской Церкви».
Митрополит Владимир в Киево-Печерской Лавре
Штыками изорвали портреты
…Как свидетельствуют документы, следствие по факту убийства Высокопреосвященнейшего Владимира 4 февраля 1918 года (по ст. стилю) начал судебный следователь по особо важным делам Новоселецкий. 23 января, отмечается в документе, Киево-Печерская лавра в ходе боевых действий между войсками Украинской Народной Республики (УНР) и киевской Красной гвардией была занята последней. Там разместился «красный» гарнизон под командованием коменданта Сергеева.
Интересно, что в эти дни бои на Печерске и за овладение Арсеналом продолжались (войска УНР окончательно отступили по Житомирскому шоссе в ночь с 8 на 9 февраля), и часть монахов лавры оказала содействие красногвардейцам в занятии православной святыни.
На знаменитой 82-метровой колокольне «красные» установили пулеметы и вели огонь в тыл украинским войскам, окружившим завод «Арсенал», оборону которого держали рабочие-красногвардейцы. Правда, по другим данным, Владимир Сергеев стал комендантом уже 18 января 1918 г., создав, таким образом, плацдарм за спиной у войск УНР.
Как показали на допросах приближенные к митрополиту служители, 25 января, около 15 часов, в покои митрополита явилось трое вооруженных винтовками солдат для производства обыска («Тут могут быть спрятаны пулеметы» – пояснили служивые). Они осмотрели комнату старшего келейника митрополита Филиппа Рыбкина и кабинет владыки Владимира, при этом «изорвали штыками портреты» императора Александра ІІІ и императрицы Марии Федоровны, родителей последнего самодержца российского. В спальне владыки «гости» потребовали от хозяина открыть «несгораемую кассу», однако документы не тронули, забрали «большую золотую медаль» и удалились.
Однако в тот же день, примерно в 20 часов, в митрополичьи покои прибыла группа из пяти вооруженных солдат. Визитеры пояснили иеродиакону Александру и келейнику Харьковского митрополита Антонию, что они намерены «разобраться с митрополитом за то, что он обижает братию», не позволяет монахам создать «братский совет», тогда как «нужно устроить так, как у нас» (видимо, имелась в виду советская форма власти). Становится понятным, что далекие от Церкви пришельцы явно озвучивали чьи-то «претензии» к принципиальному защитнику каноничности православия и иноческой жизни.
Отец Александр успел поговорить с оставшимся на карауле военнослужащим. Тот словоохотливо поведал, что является уроженцем Полтавской губернии, знает монастырскую жизнь по недолгому проживанию в Китаевой и Голосеевской пустынях перед Первой мировой войной, а в лавре у него проживает троюродный дед, иеродиакон Герман.
Группа вооружённых рабочих. Киев, январь 1918 года
Тем временем солдаты привели владыку Владимира. «Если вам угодно расстрелять меня, – заявил иерарх, – то расстреляйте сейчас, дальше я не пойду!» В роли старшего выступал налетчик в черной кожаной куртке (условно и назовем его «Черным», ЧК в Киеве тогда еще не действовала, а подобные куртки выдавались чинам автоброневых частей армии). Он и выкрикнул: «Кто тебя расстреливать будет!? Иди, слушай, иди!» Священник Александр пытался заступиться за владыку, объясняя, что обыск у него уже был, но «Черный» грубо оборвал его: у нас есть важные данные, которые мы должны проверить «по поручению штаба» (какого именно, он не сказал), и пригрозил Александру револьвером.
Трое с митрополитом отправились в его покои. Оставшихся двоих отец Александр старался усовестить: «Нельзя так обращаться со святителем Божьим». В ответ солдаты разразились руганью в адрес владыки: да он сам грешник, когда «украинцы арестовали большевиков в Арсенале и вели их мимо лавры на гауптвахту, избивали прикладами, он не вышел и не заступился», отбирает половину доходов лавры и несправедлив к 2-тысячной братии. Создается впечатление, что пришлые неплохо ориентировались во внутренних настроениях обители и имели там информаторов, предубежденно относившихся к владыке.
Отметим, что пленных красногвардейцев-арсенальцев действительно поместили на гауптвахте в помещениях 3-го авиаотряда (его здания находятся через улицу от боковой стены старого арсенала, напротив лавры). Показательно, что именно монахи вскоре помогли освободить красногвардейцев – многие иноки по убеждениям были «неделимцами», сторонниками единой России, и «красные» для них, видимо, являлись меньшим злом, нежели «самостийники» Центральной Рады.
«Арсенал». 1918 год
Крестный путь
Вскоре митрополит вышел в сопровождении солдат, был одет в рясу, клобук и имел на груди драгоценную панагию. Куда вы ведете владыку, спросил отец Александр, на что «Черный» заявил: «Это большой преступник, отведем его для допроса в штаб на Печерск» (хотя штаб Красной гвардии появился в Мариинском дворце позднее). Келейник владыки Ф.Рыбкин побежал за ними к боковым экономическим воротам лавры, однако выставленные налетчиками двое часовых не пустили его дальше…
Прохожие обнаружили тело владыки Владимира за оградой лавры, недалеко от центральных ворот, между двумя валами (сейчас там проходит троллейбусный маршрут, на вершине вала установлен памятный деревянный крест), около 9 утра 26 января и сообщили монахам. Покойный, по словам допрошенного Ф.Рыбкина, лежал на спине, покрытый шубой, с палки был сорван серебряный набалдашник, отобраны драгоценности (крест на клобуке, панагия, золотые часы), мародеры не погнушались снять сапоги, галоши и теплые носки.
Крест на месте мученической кончины митрополита Владимира. Фото: istpravda.com.ua
Судебно-медицинский осмотр тела в 2 часа дня произвел врач, статский советник А.Городецкий, обнаруживший огнестрельную рану правой стороны головы, две в области правой ключицы, резаную рану (штыком) на затылке, несколько колотых ран на лице, животе, груди. Выстрелы в голову наносились в упор, о чем говорил нагар на белом клобуке. Заключение врача: рана «причинена разрывными пулями и относится к разряду смертельных, как и колотая рана в поясничной области».
По всему было видно, что преступники убивали владыку с большой жестокостью (что не свойственно обычным грабителям), остервенело измывались над телом уже убитого архиерея, кололи лицо штыками.
После отпевания покойного владыки в Успенском соборе его тело крестным ходом на руках перенесли в Крестовоздвиженский храм у Ближних пещер лавры и похоронили в кирпичном склепе. Как вспоминал нынешний Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший митрополит Онуфрий, лично участвовавший в обретении мощей священномученика в 1991 году, устроители похорон настолько торопились, что поместили гроб в перевернутом виде…
По материалам следствия
Начавшись в период правления Центральной Рады, следствие интенсивнее продолжилось после прихода к власти в результате переворота 29 апреля 1918 г. гетмана Павла Скоропадского (свитского генерал-майора, генерал-лейтенанта и командира корпуса времен Первой мировой), высоко чтившего убитого иерарха. Статус расследования повысили, передав материалы от следователя И.Новоселецкого в Главное военно-судебное управление. Производство держал на личном контроле министр юстиции Украинской Державы.
Основные усилия следователи (видимо, исходя из имевшейся «сигнальной» информации) сосредоточили на допросах монахов лавры и приближенных митрополита. Подтвердилось, что преступников было пятеро, четверо в солдатских шинелях, один в черной кожаной куртке (о присутствии среди убийц матроса, часто фигурирующего «для колорита» в некоторых воспоминаниях, не говорилось).
Налетчики вошли через центральные ворота, где наткнулись на иеродиакона Иакова, спросив: «Где живет митрополит, мы его сегодня заберем». Отец Иаков нарочно неправильно направил их в трапезную, где те принялись ужинать, не забывая запугивать монахов: «Признавайтесь, что у вас есть в пещерах, если окажется воск и тырса, то всех монахов перережем. А почему у вас нет комитетов?» Перед уходом «Черный» бросил: «Больше вы митрополита не увидите…»
Допрошенный келейник наместника лавры М.Юзвюк сообщил, что после похищения митрополита наместник лавры тут же позвонил коменданту-большевику Сергееву, и группа солдат гарнизона кинулась вдогонку. Примерно через 5 минут М.Юзвюк услышал около 8 выстрелов. Погоня вернулась – дескать, из-за темноты никого не догнали.
В вечер убийства, показывали свидетели, в Дворянскую столовую лавры пришло десятка два «солдат-большевиков» и матросов: «Отворяй столовую, не то постреляем всех, как вашего митрополита», – орали проголодавшиеся творцы «нового мира».
За ужином один из солдат сказал послушнику Василию: «Товарищ монах (!), вашего митрополита отправили в Петроград». – «Да не в Петроград, – поправил сослуживца другой, – а в Кронштадт. Помолитесь завтра о вашем старшем монахе». Вскоре после их ухода в столовую вбежал сам Сергеев с фонарем и группой солдат: «Не было ли здесь матроса? Если бы я его застал, то сейчас же и расстрелял бы! Сукины сыны взяли митрополита и увели неизвестно куда, а мы их ищем».
Возможно, комендант оперативно организовал поиски, возможно – искренне возмущался. Однако странно – ведь убийство произошло в нескольких сотнях метров от комендатуры, в доступном месте, слышались выстрелы. Даже если убийцы и стремительно скрылись, поиски должны были обнаружить тело архиерея. Однако оно пролежало всю ночь, к тому же часть солдат явно уже знала – владыка расстрелян.
Особо важное дело
В докладной записке от 17 мая 1918 г. констатировалось, что «следствием до настоящего времени не добыто никаких указаний» на то, кто убил митрополита. Тогда же следственная комиссия передала производство судебному следователю «по важнейшим делам» при Киевском окружном суде Миляшевичу.
Лавра. 1918 год
Между тем, безрезультатность расследования радикализовала настроения в среде активистов церковного движения. 10 июля 1918 г. Всеукраинский Церковный Собор обратился к министру исповеданий Украинской Державы с жалобами на то, что светская власть «неспособна осветить каноническую сторону убийства» (вероятно, содержался намек на инспирацию преступления автокефалами). Собор избрал свою следственную комиссию, куда вошли епископ Елисаветградский Прокопий, проректор Киевской духовной академии архимандрит Тихон, священник Гавриил Лобов, мировой судья с Херсонщины Николай Гаврилов и другие лица. Собор потребовал предоставить комиссии «права правительственного органа с функциями следственной власти».
К своей профессиональной чести, гетманские юристы четко провели грань между «Боговым и кесаревым». Заведующий уголовным отделом Минюста по указанию министра 19 июля проинформировал министра исповеданий, что передать общественности следственные полномочия невозможно по Уставу уголовного судопроизводства, хотя неформальное расследование всегда может передать собранные сведения упомянутому следователю Миляшевичу. Сам глава Минюста М.Чубинский 24 июля проинформировал министра исповеданий о желательности «осветить с канонической стороны мотивы, связанные с преступлением», но вестись дело все же будет по процессуальным нормам.
Собственное расследование проводил и известный монархист-киевлянин Василий Шульгин, считавший виновниками убийства большевистскую сторону. Сторонником причастности к убийству автокефалов выступал протоиерей Федор Титов, собравший по свежим следам свидетельства современников и успевший выпустить при гетмане сборник «Венок на могилу Высокопреосвященного митрополита Владимира». Не считал виновными большевиков и министр исповеданий гетманата Василий Зеньковский, в эмиграции ставший священником.
Отталкиваясь от показаний окружения митрополита, судебный следователь по особо важным делам Н.Лучицкий допросил иеромонаха Германа (Нетребко), названного одним из убийц митрополита своим родственником. Герман оказался родом из села Ладино Прилукского уезда Полтавской губернии. Монах показал, что действительно имеет дальнего родственника Трофима Харитоновича Нетребко, который в 1913–1914 годах был послушником в Голосеевской пустыни, жил в Китаевской пустыни. Эти сведения совпадали с теми, которые сообщил о себе монахам один из явившихся к митрополиту солдат.
В Ладино направили сотрудника Киевского уголовно-розыскного отделения, установившего, что Т.Нетребко в январе 1918 г. находился в Киеве. Допрошенный 6 ноября в Прилуках Трофим Нетребко свое участие в убийстве митрополита отрицал.
Будучи арестованным и этапированным в Киев, показал, что и правда был послушником, но монахом не стал, работал до войны сторожем в Китаево-Голосеевской пустыни. В 1916 г. был призван, служил до 16 декабря 1917 г. в крепостной артиллерии Севастополя. Поехав в отпуск, Трофим послушался родственника Макария Нетребко и в разваливавшуюся армию больше не вернулся. Поступил на службу в Сердюцкий артиллерийский горный дивизион армии УНР.
Правда, на службе Украине Т.Нетребко долго не задержался (с 3 по 15 января), дезертировал второй раз за один месяц и поселился у тетки Василисы Троянчук. Тут «классовое чутье» подсказало Трофиму переход на сторону красных, и он стал одним из защитников «Арсенала» от отрядов УНР. Попав в плен, содержался на гауптвахте, однако через сутки был освобожден красногвардейцами, зачислен ими в 436-й Новоладожский полк, но там прослужил лишь до 10 февраля и вернулся в родное село.
Допрошенная 20 октября тетка Василиса сообщила, что Т.Нетребко проживал у нее, рассказывал, что 25 или 26 января (в дни убийства) был задержан красными на Александровской улице – у него нашли удостоверение военнослужащего армии УНР, чуть было не «вывели в расход». При этом трудно считать Трофима «идейным» борцом какой бы то ни было ориентации – типичная судьба крестьянского парня, попавшего в водоворот гражданского лихолетья.
Поскольку свою причастность к убийству Т.Нетребко категорически отрицал, то в уголовно-розыскном отделении его предъявили на опознание монахам Александру и Иакову, келейнику Федору Кекало и «другим лицам». Однако все они (!) однозначно «не признали в нем того злоумышленника, который 25 января вел с ними беседу». Как это оценивать: как полное подтверждение алиби Нетребко или же братия руководствовалась какими-то неизвестными нам соображениями? Возможно, не случайно следствию поручили выяснить настроения в лавре и причины недовольства ими митрополитом? Однако, считали следователи, по совокупности «косвенных улик» Т.Нетребко должен считаться обвиняемым по делу.
Следствие принялось устанавливать, нет ли у монаха Германа других родственников, способных принять участие в убийстве. Параллельно искали какого-то прапорщика Суслова. К тому же расследование тормозилось неспешной работой розыскного отделения.
Лавра. 1918 год
Тяжкие плоды «помрачения ума»
Комиссия, присланная Патриархом Тихоном, пришла к заключению о причастности к преступлению некоторых представителей киевского духовенства и монашествующих. Как тут не вспомнить слова А.К.Светозарского, заведующего кафедрой церковной истории Московской духовной академии: «Надо рассматривать события церковной истории в живом историческом контексте, чего обычно не делают… Если мы будем говорить о причинах гонения на Церковь, мы должны будем… честно признаваться, что у гонений были и внутренние причины, которые крылись в несовершенствах церковной жизни».
Об обстоятельствах трагедии иеромонахом Венедиктом был подготовлен «большой доклад», однако по причине последующих «арестов и других неожиданностей все это было уничтожено». В 1919 г. митрополит Антоний за участие в «смуте» наказал в церковном порядке монахов Иоанникия, Порфирия, Иерона и других. В священнослужении запретили 27 из 46 священников – членов Временного Всеукраинского церковного совета.
…Ранним утром 31 августа постовой варты (полиции) Печерского района Блаватный задержал подозрительную женщину с корзинкой. В ней оказались принадлежавшие митрополиту Владимиру трое четок, нагрудные знаки, серебряная лампада, белье и другие вещи с монограммой «М.В.». При обыске в помещении задержанной, Елизаветы Левиной (уроженки Пензенской губернии, сиделки Александровской больницы, не судимой) нашли подаренные архиерею икону, образ-складень святого Владимира, нагрудные знаки и носимые вещи с монограммой.
Оказалось, что вещи передал ей на хранение келейник убитого Ф.Рыбкин, также вскоре задержанный. При обыске у неблагодарного келейника нашли панагию покойного и квитанции на вклады на 160 тыс. рублей. Арестовали и двух стражей правопорядка – Никиту Филиппова и Касьяна Макаренко: узнав о краже Ф.Рыбкиным вещей митрополита, они вымогали у него 3 тыс. рублей, обещая «замять дело». К 31 декабря 1918 г. следствие по делу Рыбкина – Левиной завершили с обвинительным заключением.
Однако еще 14 декабря 1918 г. гетман отрекся от власти. Ему на смену пришла победившая в антигетманском восстании Директория УНР. Въехав в Киев 26 декабря 1918 г., уже 1 января 1919 года (по н.ст.) новая власть приняла закон о самостоятельности Украинской православной церкви, и расследование гибели принципиального противника автокефалии вряд ли оставалось «политически актуальным».
Директория сразу же заявила о своей позиции в церковном вопросе арестом известных церковных деятелей митрополита Киевского Антония и архиепископа Волынского Евлогия (переданных Директорией полякам, позднее освобожденных при посредничестве стран Антанты и переданных белым). Увлекшись социалистическими экспериментами и «национальным строительством», Директория УНР забросила жизненно важные вопросы, и 5 февраля 1919 г. Киев практически без сопротивления заняла Красная армия.
Вступление Красной Армии в Киев. 5 февраля 1919 года
Кто же убийцы?
Вопрос о непосредственных исполнителях изуверского убийства и его возможных заказчиках так и остался открытым. Никаких доказательств причастности автокефалов не выявлено, да и вряд ли бы сторонники УНР показались на подконтрольной красным территории лавры. В 1919 г. по просьбе митрополита Антония (Храповицкого) собственное расследование преступления провела контрразведка Добровольческой армии генерала А.Деникина, пришедшая к выводу о том, что убийство совершено «анархическими элементами» .
Думается, подобный вывод наиболее верно характеризует принадлежность убийц (к тому же к «революционной стихии» всегда примыкает немало уголовников и авантюристов). Другое дело, кто позаботился о том, чтобы «вооружить» убийц аргументами, присущими противникам митрополита в церковной среде?
Попутно отметим, что и сами белогвардейцы не воевали в «белых перчатках». Позднее автор знаменитой книги «Красный террор» Сергей Мельгунов вынужден был признать, что «террор реставраторов» был куда страшнее террора красного. Хватало жестокости и со стороны приверженцев УНР. Кроме расправы над частью защитников «Арсенала», стоит вспомнить убийство в те же дни делегата Учредительного собрания от партии большевиков, члена Всеукраинского ЦИК Леонида Пятакова (1888-1918) (брата главы Временного рабоче-крестьянского правительства Украины Георгия Пятакова, расстрелянного 30 января 1937 г.).
7 января 1918 г. (по н.ст.) его увели из дому неизвестные военные (в этот же день сторонники УНР «спустили под лед» группу матросов). Изувеченное шашками, с разрубленным сердцем тело Леонида нашли через три недели у ст. Пост-Волынский. Как выяснилось, убийцами выступили «казаки» Украинского гусарского полка (по свидетельству офицера полка Якова Журавского – по команде от правительства УНР). Родственники получили открытку с «уведомлением» от неизвестных о расправе над покойным за «службу немцам и жидам».
В свою очередь, вошедшая в Киев после бегства Центральной Рады Красная гвардия психопата Муравьева в считанные дни уничтожила 2,5-3 тыс. офицеров и «буржуев».
После распада СССР убийство митрополита аксиоматически приписывали большевикам, однако их репрессивная политика по отношению к Церкви не служит автоматическим доказательством по конкретному эпизоду. Правда, по многим признакам видно, что убийцы тяготели скорее к лагерю «социальной революции».
Кончина священномученика митрополита Владимира.
Разгул бандитизма также мог стать причиной преступления, хотя убийцы явно демонстрировали ненависть к жертве, действовали патологически жестоко, что для обычных грабителей не характерно. Одно очевидно – бесчеловечность убийц.
Отметим, что террор и распад фронта лавинообразно распространялся на постимперском пространстве сразу же после крушения монархии. С конца 1916 г. полыхали крестьянские погромы помещиков, при Временном правительстве ставшие повальными. После отречения царя и выхода печально известного «приказа №1» (к коему большевики не имели никакого отношения) ускорился развал армии, массовыми стали убийства офицеров (только Балтийский флот за несколько дней потерял их больше, чем за всю «германскую» войну, от рук «братишек-матросов»). Начались и убийства священнослужителей крещеными людьми, еще недавно постигавшими Закон Божий за партами.
Претерпевший до конца
Впрочем, в России 11-13 млн граждан прошли через мировую бойню. За 12 лет произошло три революции, Гражданская война 1917–1922 гг., террор, бандитизм, эпидемии и голод сократили население постимперского пространства на 13-15 млн человек. Сама атмосфера «окаянных дней» не оставляла места милосердию. В этих условиях Церковь и ее служители не могли не стать одними из первых жертв, являясь духовным препятствием сатанинскому влечению к взаимоистреблению и попранию заповедей Христовых.
27 июня 1991 года были обретены святые мощи владыки Владимира, открытые ныне для почитания в Дальних пещерах Свято-Успенской Киево-Печерской лавры. На Архиерейском соборе в Москве 31 марта – 4 апреля 1992 г. митрополит Владимир причислен к лику святых – тем самым состоялся первый в РПЦ чин прославления новомучеников Российских.
Владыка стал и первым священномучеником в истории РПЦ в ХХ столетии. Увы, далеко не последним.
Спустя 20 лет, 27 июня 2012 г., Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Владимир отметил в своем послании: «Фигура митрополита Владимира (Богоявленского) уникальна… Везде, где он нес церковное послушание, его служение было ознаменовано славными деяниями во утверждение правды, добра, любви, верности Святому Православию. Киевская кафедра стала его Голгофой…
Митрополит Владимир (Сабодан). Богослужение в день обретения мощей священномученика Владимира
На нем исполнились слова апостола Павла: “…во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах… в темницах, в изгнаниях, в трудах… в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией…” (2 Кор. 6:4-7)…
Нынешние реалии служения Украинской Православной Церкви близки к тем, в которых совершал свой подвиг священномученик Владимир. Расколы, ереси, нарушение канонов, попытка поколебать духовные основы по “стихиям мира сего” (Кол. 2:8) являются причинами сложных условий, в которых находится сегодня Православие на Украине. Но служение Церкви Христовой, в каких бы исторических условиях оно ни происходило, строится на прочном фундаменте, поколебать который невозможно. Успех борьбы со злом измеряется не внешней временной победой, а стоянием в истине до конца: “претерпевший же до конца спасется” (Мк. 13:13)».
Священномученик Владимир (Богоявленский)
Центральный государственный архив высших органов власти Украины. Ф. 1071. Оп.1. Д.94.
Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук, профессор (Киев)
Фильм митрополита Бориспольского и Броварского Антония (Паканича), Управляющего делами УПЦ посвященный 100-летию со дня мученической кончины священномученика Владимира (Богоявленского).
Священномученик Владимир и история православия Украины в новой книге
Время чтения: 4 мин
Это большое подарочное издание на 500 глянцевых страниц — результат работы нескольких десятков историков православной церкви. Митрополит Киевский и Галицкий, священномученик Владимир Богоявленский. Его судьба тесно переплелась с историей нашей веры. С событиями начала ХХ века. Это одна из крупнейших личностей украинского православия.
Не пропустите также Владимир Богоявленский — за что в Киеве 100 лет назад убили митрополита
Два года — от идеи до создания
Впервые выход книги анонсировали два года назад на конференции в Киево-Печерской лавре, посвященной священномученику Владимиру. И вот в канун 102-летней годовщины его расстрела издание вышло из типографии.
В книгу «Священномученик Владимир Богоявленский и начало гонений на православную церковь в ХХ веке» вошли 42 доклада историков и священников о репрессиях и страданиях православных верующих в Украине, ближнем зарубежье, на Афоне, в Иране и Ираке.
Священномученик Владимир — точка отсчета
Издана книга по благословению Блаженнейшего митрополита Онуфрия и наместника Киево-Печерской лавры митрополита Павла. Презентация состоялась в Крестовоздвиженском храме обители.
«Издание приурочено к 102-летию со дня кончины священномученика Владимира, митрополита Киевского и Галицкого, — рассказал журналистам наместник Киево-Печерской лавры, митрополит Павел. — Он прожил более 70 лет, был в дружбе с Богом, но не с миром.
Он всех призывал к любви, терпению, милосердию. Даже когда его выводили за ворота Лавры на расстрел, он молился за своих убийц. Его смерть стала „точкой отсчета“, после которой на Церковь обрушились волны гонений, ссылок и расстрелов.
Мученичество — это высшая степень любви к Богу и любви к человеку. Когда мы прославляем святых людей, мы прославляем Самого Бога.
В предложенном издании мы сможем найти архивные материалы, которые свидетельствуют о том, в какое страшное время довелось жить священномученику Владимиру и тем новомученикам и исповедникам, которые пострадали за имя Христово и которые остались до смерти верными Святой Православной Церкви.
Прошло больше столетия. Уже забыты те люди, которые причиняли вред. Кто учинил гонения. Кто продался лукавым законам. Память о них изглажена. Но все помнят и знают тех, кто остался с Богом, кто остался верен истине и правде!
Доклады, которые вошли в книгу „Священномученик Владимир (Богоявленский) и начало гонений на православную церковь в ХХ веке“, написаны на основе открытых архивов КГБ.
К сожалению, они рассказали не только о подвигах священников, но порой и о фактах, из-за которых Церкви пришлось деканонизировать некоторых священников, прежде причисленных к лику святых. Однако большинство исторических фактов доказывают неимоверную силу Духа и непоколебимую веру Господу, которые проявили священники в ХХ веке ради того, чтобы мы с вами жили сегодня и прославляли Имя Господне».
Самое сложное и ценное в подготовке книги
Идейными вдохновителями издания стали пресс-секретарь наместника Виктория Железнякова и Координатор Центра изучения наследия новомучеников и исповедников ХХ века Сергей Шумило.
«Поскольку тексты докладов были без иллюстраций, то самым кропотливым была сборка фото и создание макета. Около года мы собирали фотографии, — рассказала ЛайфГиду трудившаяся на созданием этого шедевра пресс-секретарь наместника Киево-Печерской лавры Виктория Железнякова. — Некоторые авторы откликнулись на нашу просьбу и прислали иллюстрации. К остальным докладам пришлось искать самим. Вся загвоздка была в том, что по тематике докладов сохранилось очень мало архивных фото.
Также очень важным было не ошибиться городом, годом… Да и подготовка макета — отдельная важнейшая составляющая. Нужно было создать цельный образ всей книги. Хотелось сделать красиво, но в то же время передать довольно жесткими фотографиями дух того времени. Чтобы читатель наглядно видел, что новомученики — это не просто красивое изображение на иконах. Это, прежде всего, — страдания и смерть в муках за Христа.
Книга ценна тем, что все доклады формировались на архивных документах, которые мало доступны обычному человеку, желающему узнать достоверность исторических событий. Поэтому тот, кто будет читать эту книгу, одновременно будет видеть на реальных фото, как все происходило».
Где купить издание
Купить книгу «Священномученик Владимир и начало гонений на православную церковь в ХХ веке» можно в книжных лавках Киево-Печерской лавры и в интернет-магазине Lavra.com.
Если будете в Лавре, можете зайти и поклониться этому великому святому. Честные мощи священномученика Владимира, митрополита Киевского и Галицкого почивают в Ближних пещерах.
Не попустите также
- Митрополит Павел: «Какой високосный год? Женитесь, путешествуйте!»
Понравилась статья? Что думаете? Расскажите нам Количество просмотров: 20
Священномученик Влади́мир Мощанский, пресвитер
Священномученик Владимир родился 15 июня 1866 года в селе Заборовье Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. Отец его, протоиерей Дмитрий Константинович Мощанский, служил сначала в Заборовье, а последние годы своей жизни – в Ильинской церкви на Пятницком кладбище в Вышнем Волочке. Мать, Анна, была дочерью священника, служившего в городе Старице. Она рано осталась вдовой; будучи очень набожной, она кормила всех бедных и нищих, и когда умерла, все они пришли ее хоронить, и тогда стало видно, сколь многим она благодетельствовала.
Владимир Дмитриевич окончил Тверскую Духовную семинарию. Женился на дочери священника Иоанна Дмитриевского, Евдокии, и вскоре был рукоположен в сан диакона ко храму в селе Рогачеве Ржевского уезда Тверской губернии. У о. Владимира и Евдокии Ивановны родились дочь Ольга и три сына – Владимир, Александр и Николай. При рождении последнего ребенка Евдокия Ивановна умерла, оставив о. Владимира с маленькими детьми, воспитывать которых помогала ее незамужняя сестра Александра Ивановна.
Следующим местом служения о. Владимира был Успенский храм в селе Спасском Кашинского уезда, куда он был рукоположен иереем. Через некоторое время он был возведен в сан протоиерея. В этом селе о. Владимир служил до гонений от безбожных властей.
За отзывчивость к нуждам людей, кротость и милосердие прихожане любили его как попечительного пастыря и отца. Несмотря на скудость средств, он всегда благотворил нуждающимся, отдавая иногда последнее. Когда о. Владимир шел в церковь, нищие подходили к нему, и он всех оделял деньгами, так что уже и Александра Ивановна говорила ему: «Отец, ты все раздаешь, у нас уже и у самих почти нет ничего, а ты раздаешь». Переехав впоследствии в Вышний Волочек, он жил по соседству с фабричными рабочими. Бывало, они получат зарплату и в три дня ее прогуляют, а между тем у них были семьи – и идут занимать деньги к отцу Владимиру. Александра Ивановна скажет: «Отец, они же тебе не отдадут». Но о. Владимир, зная это, давал все равно – его доброе сердце никому не могло отказать.
Жизнь о. Владимир проводил молитвенную и постническую. По утрам, если не было церковных служб, подолгу молился, а свободное время посвящал чтению Священного Писания. В посты он старался поститься построже. Последние годы жизни о. Владимир тяжело болел, и ему прописали лекарство, которое нужно было принимать с молоком, однако он предпочитал не принимать его в среду и пятницу, но не нарушить пост.
В 1924 году власти закрыли храм в селе Спасском и конфисковали церковный дом, в котором жил о. Владимир с семьей. Было совершено последнее богослужение, во время которого храм был полон молящимися, все стояли на коленях, многие плакали. До ближайшего города Кашина священника провожал весь приход – шли тридцать километров пешком. Из Кашина о. Владимир переехал в Вышний Волочек и поселился в доме своего отца, к тому времени уже умершего.
Гонения все усиливались, и дети о. Владимира стали просить его, чтобы он не служил в храме, поскольку это грозит преследованиями как для него, так и для них. Но о. Владимир не согласился. В Вышнем Волочке он служил в Зимнем соборе и ходил по городу в рясе. В то время в городе еще были открыты все церкви. По вторникам служили акафист в Казанском соборе, в среду акафист великомученику целителю Пантелеимону в Троицкой церкви, в четверг акафист Николаю чудотворцу в Никольской церкви. Отец Владимир не пропускал ни одного из этих богослужений. Почти каждый день священник был в храме. Только в последнее время, когда возраст стал подходить к семидесяти годам и подступили болезни, ему приходилось оставаться в будние дни дома. И тогда он выходил с внучкой Ольгой на улицу и, стоя возле дома, с благоговением и теплотой в голосе говорил: «Это звонят в Казанском соборе к обедне, а это в Троицкой церкви, а это у Николая чудотворца, а это Ермаковская церковь, а это Зимний собор».
Отец Владимир воспитывал внучку Ольгу, которая переехала к нему после смерти матери, когда ей было восемь лет. Первое время он обучал ее сам по всем предметам, но прежде всего обучил молитвам. Учил по старым дореволюционным учебникам, но лучше всего она запоминала, когда рассказывал священник. Когда в школе взялись проверять ее знания, то сразу приняли в пятый класс. Но ребенка всему можно научить в школе. И ей велели выучить частушку: «Нынче в церковь не ходила и не каялась попу, я такого крокодила даже видеть не хочу!» Придя домой, она с детским простодушием прочла эту частушку дедушке. Александра Ивановна только ахнула и сказала: «Да что же это такое!» А о. Владимир промолчал, внимательно посмотрел на внучку и сказал: «А ты подумала, Оля, что твой дедушка – священник?» И такое у нее было раскаяние, что она упала на колени и попросила прощения.
Когда здоровье о. Владимира не позволяло ему служить, он приходил в храм молиться, крестил младенцев, отпевал покойников, служил панихиды на Пятницком кладбище, где в Ильинской церкви служил когда-то его отец и где за алтарем было семейное захоронение Мощанских. На Пятницкое кладбище он приходил во все родительские субботы, чаще всего с родственниками. Бывало, что вся семья собиралась у родовых могил Мощанских и долго ждала о. Владимира, потому что, прежде чем прийти сюда, он шел в другое место, где тогда не было захоронений, и служил панихиду и молился здесь, как будто ему было открыто, что не в родовой, а в тюремной могиле ему суждено быть погребенным. Иногда уже и Александра Ивановна укоризненно скажет: «Ну что ты, отец, так долго, мы все тебя заждались». Он ничего не отвечал, но в следующий раз, когда шел служить на кладбище, заходил помолиться на место своего будущего погребения.
Пришло время беспощадных гонений 1937 года. Перед праздником Сретения, 13 февраля 1938 года, около его дома остановилась машина, откуда вышли трое сотрудников НКВД. Они предъявили документ на обыск и арест; переворошили письменный стол и все вещи; забрали пять рублей серебром советских денег, один бумажный николаевский рубль, шесть столовых и четырнадцать чайных серебряных ложек, карманные часы с цепочкой, золотой браслет, золотой крестик крестильный и наперсный серебряный крест. В тюрьме врач обследовал состояние здоровья семидесятидвухлетнего священника и выписал справку: склероз сердца, старческая дряхлость; годен к физическому труду третьей категории.
В самый день ареста следователь допросил некую свидетельницу, она показала: «Мощанского Владимира Дмитриевича я знаю с 1937 года… как служителя культа в прошлом времени, а в настоящее время он проводит службы исключительно в большие духовные праздники и причем не зарегистрирован в соответствующих органах советской власти… Из разговоров верующих мне известно, что Мощанский прибыл из Кашинского района в город Вышний Волочек. Мощанский настроен к существующему строю и мероприятиям партии и советской власти враждебно, систематически высказывает среди верующих контрреволюционные антисоветские взгляды, направленные на подрыв советской власти, наносит оскорбления советской конституции, говоря, что это обман и свобода большевиков только на бумаге. Летом 1937 года Мощанский, выходя из церкви после службы, сказал вышедшим верующим: «Вы, верующие, молитесь Господу Богу, Он даст вам счастье, а эти… без Бога пропадут, да и вы сами видите, что у них жизнь идет все хуже и хуже с каждым днем, в городе нет ничего, а в деревне от колхозной жизни колхозники плачут». 1 декабря 1937 года Мощанский, идя по направлению к Пятницкому кладбищу совместно со служителем культа Успенским Владимиром Васильевичем, вел разговор по поводу предстоящих выборов в Верховный Совет. Мощанский сказал: «Да что там идти голосовать, это только формальность, большевики давно их выбрали, так что мы здесь в голосовании играем маленькую роль…» Также в большие духовные праздники Мощанский делал обход могил умерших и вместе с этим обходом наносил оскорбления существующему строю, говоря: «Раньше при царизме как жили все хорошо, а теперь свободная страна довела духовенство до того, что ходи по могилкам да оглядывайся, а то подойдут и арестуют, ведь незаконных арестов духовенства много, да чуть ли и не все, а всё кричат – свобода слова, свобода печати, у нас демократия».
На следующий день следователь допросил заведующего конторой Союзутиль, он показал: «Знаю Мощанского Владимира Дмитриевича с 1931 года как соседа. Мощанский все время служил в Зимнем соборе священником. Мощанский контрреволюционно настроен, антисоветскую агитацию проводил среди жителей города Вышнего Волочка в открытой форме под разными предлогами, восхвалял жизнь дореволюционного времени, открыто выступал против советских законов, распространял провокационные слухи оскорбительного характера по адресу советских ученых… Осенью 1937 года перед выборами в Верховный Совет в разговоре с ним на вопрос, почему он… стал служить, Мощанский стал угрожать, говоря: «Что вам надо, почему вы так враждебно относитесь к религии?» И от меня ушел. На второй день после этого разговора с Мощанским жена меня стала ругать, что я так отношусь к священнику, то есть Мощанский сумел за это время убедить мою жену, которая выступила в защиту священника. 23 ноября… в присутствии учеников восьмых-девятых классов Мощанский проводил контрреволюционную агитацию, направленную на распространение провокационных слухов оскорбительного характера против наших ученых, говоря: «Ученый Павлов перед смертью завещал, чтобы имеющиеся церковные здания не ломать и не занимать под музеи, вот видите, и ученые заступаются за религию». На вопрос, откуда вы это узнали, Мощанский замолчал. Летом 1937 года Мощанский свою контрреволюционную агитацию проводил в поле на выгоне скота среди отсталых женщин, имеющих коров».
В тот же день сотрудник Вышне-Волоцкого НКВД допросил священника:
– Когда вы прибыли в город Вышний Волочек и откуда?
– В город Вышний Волочек я прибыл из села Спасского Кашинского района.
– Назовите, кого вы знаете из духовенства Вышнего Волочка.
– Из духовенства я знаю Всеволода Федоровича Зосимовского, священника собора, Александра Алексеевича Кобарова, священника собора, Ивана Никитича Воронцова, священника собора, Владимира Васильевича Успенского, настоятеля храма.
– Вы обвиняетесь в контрреволюционной антисоветской агитации, дайте по этому вопросу правдивые показания.
– Себя я в этом виновным не признаю и показаний или примеров по данному вопросу дать не могу.
16 февраля следователь продолжил допрос «дежурных свидетелей». Как почти всегда по делам о православных священниках, такими свидетелями были обновленцы, выполнявшие зачастую роль «судебных убийц». Обновленческий священник храма на кладбище показал: «Знаю Владимира Дмитриевича Мощанского с января 1938 года. Он тоже служитель культа, только тихоновского порядка. Мощанский контрреволюционно настроен. Контрреволюционную агитацию Мощанский проводил открыто и систематически, под всякими предлогами. Кроме того, Мощанский формально отказался от служения, но на самом деле является активным проводником антисоветских разговоров и уже тем совершает преступление, когда нелегально крестит младенцев и участвует в службах. 28 января 1938 года Мощанский открыто стал говорить: «Новообрядцы – это предатели православной земли, они ее продали антихристам-коммунистам». В продолжении разговора Мощанский заявил: «За нами идет вся масса верующих, а за вами никто». Кроме того, Мощанский является активным организатором встречи Нового года в церкви по-старому… 3 февраля 1938 года я зашел в Зимний собор, где службу вел священник Мощанский. После службы Мощанский подошел к церковному старосте, и ему председатель двадцатки стал что-то говорить; на это ему Мощанский строго ответил: «Потише, здесь есть шпионы».
19 марта сотрудник НКВД, имея перед собой протоколы допросов «дежурных свидетелей», приступил с вопросами к о. Владимиру.
– Вы обвиняетесь в контрреволюционной агитации. Дайте подробные показания.
– Контрреволюционной агитации я не проводил и виновным себя в этом не признаю.
– Зачитываю показания свидетеля о проведении вами контрреволюционной агитации. Признаете ли себя виновным?
– Считаю показания свидетеля неправдоподобными и их категорически отрицаю.
– Зачитываю показания свидетеля о распространении вами клеветнических слухов оскорбительного характера по адресу советских ученых. Признаете вы это?
– Да, действительно, такой разговор имел место, но я не говорил с целью проведения контрреволюционной агитации, этот разговор касался только одного ученого, про которого я и сейчас остаюсь при своем мнении.
– Что вас заставило встать на этот контрреволюционный путь?
– Поскольку я священник, то меня молодежь старалась втянуть в разговор, но я всегда старался этого избегать и больше молчать, но этот разговор я не мог пропустить мимо, не стерпел и дал ответ.
– Вы следствию говорите неправду. Следствие настаивает дать правдивые показания. Что вас заставило встать на этот контрреволюционный путь?
– Я следствию говорю только правду, никаких других причин не было.
На следующий день следователь вывел престарелого священника на очную ставку с «дежурным свидетелем».
– Хорошо помню, – показывал свидетель, – в октябре 1937 года Мощанский в присутствии верующих на одной из могил сказал: «Вот пришло время, нас, духовенство, преследуют за религию, ведь раньше этого царь не делал, а теперь свободная страна, и арест за арестом, а посмотреть, кого арестовывают, так можно смело сказать – невиновных людей». В январе 1938 года Мощанский около Пятницкой церкви сказал: «Составили всенародную конституцию, выбрали тайным голосованием правительство, а на деле проводят другое, вразрез всем своим законам, но этому народ не верит, а только больше озлобляется на советскую власть».
Следователь, обращаясь к священнику, сказал:
– Обвиняемый Мощанский Владимир Дмитриевич, вы обвиняетесь в проведении антисоветской агитации. Подтверждаете ли вы показания свидетеля?
– Антисоветской агитации я не проводил и виновным себя в этом не признаю. Также отрицаю показания свидетеля.
– Обвиняемый Мощанский Владимир Дмитриевич, вы говорите неправду, следствие настаивает дать правдивые показания о проводимой вами контрреволюционной агитации.
– Я говорю только правду, что контрреволюционную агитацию я никогда не проводил.
22 марта следователь провел очную ставку священника со следующим свидетелем, который сказал:
– 23 ноября 1937 года в присутствии нескольких учеников восьмых-девятых классов Мощанский проводил контрреволюционную агитацию, направленную на распространение провокационных слухов оскорбительного характера против наших ученых, заявляя: «Ученый Павлов перед смертью завещал, чтобы имеющиеся церковные здания не ломать и не занимать под музеи, вот видите, и ученые идут за религией».
– Обвиняемый Мощанский Владимир Дмитриевич, подтверждаете ли вы показания свидетеля?
– Да, подтверждаю показания свидетеля.
27 апреля было составлено обвинительное заключение и принято решение передать дело в суд для заслушивания его в закрытом заседании. 27 июня 1938 года к десяти часам утра священника доставили в здание народного суда для слушания дела. Даже для видавших всякое судей вид немощного старца, которого предполагалось приговорить к семи годам заключения в исправительно-трудовой лагерь с последующим поражением в правах, вызвал недоумение. Председатель суда зачитал обвинительное заключение и спросил, все ли священнику в нем понятно. Отец Владимир ответил:
– В чем меня обвиняют – это мне понятно. Виновным себя признаю в том, что я говорил, но только не с целью агитации; я сказал, что люди ученые тоже верят в Бога. Больше я ничего не говорил. Виновным себя в антисоветской агитации не признаю.
После этого были вызваны свидетели, дававшие показания на предварительном следствии. Один из них сказал, что священник заявлял, что «раньше жилось лучше, все было, свобода слова, а теперь ходи между могилками да оглядывайся, а то арестуют…» Другой свидетель на суде пояснил: «Осенью 1937 года в разговоре с Мощанским о новой конституции он мне сказал: «Что вы ко мне так относитесь враждебно, разве религия это позор?» 23 декабря 1937 года, как записал секретарь суда, ведший стенограмму заседания, свидетель показал, что «священник… говорил, что Бог есть и что, когда академик Павлов умирал, он говорил, чтобы в Ленинграде не закрывали ни одной церкви, так как Павлов сам верил в Бога». Последним давал показания священник-обновленец; он сказал, что Мощанский настроен антисоветски, он нападал на обновленцев, называл их антихристами, говорил, что они предали веру.
Отец Владимир, выслушав все обвинения, выдвинутые против него, возразил, что если когда что и говорил, то не с целью агитации.
На этом судебное заседание закончилось; судьи ушли, чтобы вынести приговор – семь лет заключения с последующим поражением в избирательных правах на три года.
Отец Владимир подал жалобу, прося пересмотреть несправедливый приговор. На время, пока суд рассматривал жалобу, о. Владимира вернули в Вышневолоцкую тюрьму. Все камеры здесь были переполнены, заключенным почти круглосуточно приходилось стоять и даже на полу не было места прилечь. Когда надзиратель открывал дверь, то люди непроизвольно вываливались в коридор. Отец Владимир в тюрьме строго постился и почти все посылки, которые передавала ему Александра Ивановна, раздавал сокамерникам. В заключении протоиерею Владимиру исполнилось семьдесят два года. Состояние его здоровья становилось все хуже и хуже, а тюремная администрация медлила принимать какие бы то ни было меры, так что в конце концов заключенные в камере возмутились, стали стучать в железную дверь и кричать: «За что вы мучаете старого священника? В чем он виноват? Мы тоже верим в Бога».
16 августа 1938 года Специальная Коллегия Верховного суда, рассмотрев дело, постановила, что приговор подлежит отмене «на том основании, что такой важный документ, как протокол судебного заседания, председательствующим не подписан», показания одного из свидетелей записаны путано, указано, что не Мощанский вел антисоветские разговоры, а этот свидетель. На этом основании приговор суда подлежит отмене, а дело передаче в тот же суд со стадии судебного следствия.
Администрация тюрьмы не улучшила положение священника, оставив его в общей камере. Не вынеся тяжелых условий заключения, протоиерей Владимир Мощанский скончался 7 сентября 1938 года. 15 сентября копии определения Спецколлегии Верховного суда были пересланы начальнику Вышневолоцкой тюрьмы для передачи одной из них священнику, но вручить копию было уже невозможно.
Заключенные сами сделали гроб. Отца Владимира одели в чистое белье, которое он хранил в тюрьме на случай смерти. Гроб поставили на телегу и повезли на Пятницкое кладбище мимо дома священника.
Александра Ивановна не знала, что о. Владимир скончался, и еще несколько дней носила в тюрьму передачи. После смерти о. Владимира его образ стал являться начальнику хозяйственной части тюрьмы. Куда бы он ни шел, чтобы ни делал, перед его взором стоял старый священник. Это продолжалось и ночью, так что он совсем потерял сон. И вот на рассвете девятого дня с момента кончины о. Владимира, едва рассеялись сумерки, он пошел по улице в сторону кладбища. Он не знал адреса его близких, но непроизвольно, по внушению Божию, остановился перед домом священника и постучал в окно. Александра Ивановна открыла форточку и спросила, что ему нужно. «Выйдите, оденьтесь, ваш дедушка умер, я покажу вам могилку». Александра Ивановна вышла, и он отвел ее на кладбище и показал могилу о. Владимира, где еще при жизни он служил панихиды. Впоследствии на этом месте был поставлен крест и погребены сын и дочь священника – Владимир и Ольга.
Игумен Дамаскин (Орловский)
«Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 3». Тверь. 2001. С. 151-163
Примечания
Александр Владимирович родился в 1894 году, окончил Тверскую Духовную семинарию, но священником не стал, был учителем. Во время Отечественной войны он с семьей попал в зону немецкой оккупации; немцы сочли, что он похож на еврея, и несколько раз собирались его повесить. В третий раз на шею уже была накинута петля, и в этот момент он дал обет, что, если останется жив, то посвятит жизнь служению Богу. За него заступился священник местной церкви, где Александр Владимирович служил псаломщиком. Сразу же после окончания войны Александр Владимирович поспешил исполнить обет, и в 1946 году был рукоположен в сан священника. Сначала он служил в Тверской епархии, затем во Владимирском соборе в Санкт-Петербурге, а в последние годы в Вырицкой церкви под Петербургом. Скончался о. Александр в 1981 году. Отец Александр Мощанский был женат на дочери священника Измаила Рождественского, Евгении. Ее отец служил в храме недалеко от Вышнего Волочка во все время гонений до начала тридцатых годов. Во время последнего кровавого гонения 1937 года он был уже настолько стар и немощен, что почти не поднимался с постели. В 1937 году его пришли арестовывать. Он в это время лежал на печи. Вошли трое незнакомых людей, и о. Измаил, поглядев на них, понял, что это пришли за ним. Склонившись с печи, он сказал ласково: “Матушка, согрей самовар. Видишь, как они замерзли”. Старший из пришедших поглядел, помолчал, еще поглядел на священника и сказал: “Пошли, ребята, тут нам уже делать нечего”. И не стали его арестовывать. Отец Измаил скончался спустя полтора месяца.
Архив УФСБ РФ по Тверской обл. Арх. № 1077-С. Л. 4-5, 8.
Там же. Л. 13-14.
Там же. Л. 16.
Там же. Л. 10.
Там же. Л. 20.
Там же. Л. 11.
Там же. Л. 20-21.
Там же. Л. 23.
Там же. Л. 35.
Там же. Л. 39.
Там же. Л. 11.
Там же. Л. 54.
Священномученик Владимир Мощанский
Дни памяти: 22 января (Новомуч.), 25 августа
Владимир Мощанский
Священномученик Владимир Мощанский родился 15 июня 1866 года в селе Заборовье Есеновского уезда Тверской губернии в семье священника Димитрия Мощанского. Мать его, Анна, рано осталась вдовой; будучи очень набожной, она кормила бедных и нищих, и когда она умерла, все они пришли хоронить её — только тогда многие увидели, сколь многим она благодетельствовала.
После окончания Тверской Духовной Семинарии, Владимир Димитриевич женился на дочери священника Иоанна Димитриевского — Евдокии, и вскоре был рукоположен в сан диакона ко храму в селе Рогачеве Ржевского уезда. В их семье родилась дочь и три сына. При рождении четвёртого ребёнка Евдокия Ивановна умерла. Отец Владимир остался с маленькими детьми, воспитывать которых ему помогала незамужняя сестра Евдокии, Александра Ивановна.
Через некоторое время, диакона Владимира рукоположили в сан иерея Успенского храма в селе Спасском, Кашинского уезда. Здесь батюшка служил до 1924 года, до самого закрытия храма большевиками.
Перед закрытием было совершено последнее богослужение: храм был полон молящимися, все стояли на коленях, многие плакали. До ближайшего города Кашина священника провожал весь приход — шли пешком тридцать километров. Отец Владимир поселился в Вышнем Волочке в доме своего отца, который к тому времени уже умер. Служил батюшка в зимнем соборе. Несмотря на усилившиеся гонения, служб он не прекратил, по городу же ходил в рясе, проповедуя Слово Божие своим облачением. В свободное время он занимался воспитанием и образованием своей внучки Ольги, обучая её всем предметам по старым дореволюционным учебникам, но прежде всего обучил молитвам.
Когда в школе стали проверять её знания, то приняли Ольгу сразу в пятый класс. Ребёнок всё воспринимал с детской простотой и наивностью. Однажды в школе ей велели выучить частушку: «Нынче в церковь не ходила и не каялась попу, я такого крокодила даже видеть не хочу». Придя домой, она с детским простодушием прочла эту частушку дедушке. Александра Ивановна только ахнула и сказала: «Да что же это такое?». А отец Владимир промолчал, внимательно посмотрел на внучку и сказал: «А ты подумала, Оля, что твой дедушка — священник?». И такое раскаяние у неё было, что она упала на колени и попросила прощения.
Здоровье батюшки слабело и он уже не всегда мог служить Литургию, но приходил в храм молиться, крестил младенцев, служил панихиды на Пятницком кладбище. На это кладбище он приходил во все родительские субботы, здесь в Ильинской церкви служил когда-то его отец и за алтарём этой церкви было семейное захоронение Мощанских. Но прежде чем пришли сюда, батюшка шёл в другое место кладбища, где тогда не было захоронений, служил панихиду и молился там, как будто ему было открыто, что не в родовой, а в тюремной могиле ему суждено быть погребённым.
13 февраля 1938 года, несмотря на почтенный старческий возраст (отцу Владимиру шёл семьдесят второй год), батюшку арестовали. Отца Владимира обвиняли в проведении антисоветской агитации. Опросив «дежурных свидетелей» следователь стал допрашивать старца. Батюшка виновным себя в антисоветской агитации не признал и из всех свидетельских показаний подтвердил только свой разговор с учениками восьмых-девятых классов, который состоялся в ноябре 1937 года. Отец Владимир сказал тогда: «Учёный Павлов перед смертью завещал, чтобы имеющиеся церковные здания не ломать и не занимать под музеи, вот видите, и учёные идут за религией».
В конце апреля было составлено обвинительное заключение. 27 июня 1938 года состоялся суд. Отец Владимир, выслушав все выдвинутые против него обвинения, возразил, что если когда что и говорил, то не с целью агитации.
Судьи вынесли приговор — семь лет заключения с последующим поражением в избирательных правах на три года. Батюшка подал жалобу, прося пересмотреть приговор. На время пересмотра приговора отца Владимира поместили в Вышневолоцкую тюрьму. Камеры здесь были переполнены, заключённым почти круглосуточно приходилось стоять, даже на полу не было места прилечь, доходило до того, что когда надзиратель открывал дверь, то люди непроизвольно вываливались в коридор.
Батюшка в тюрьме строго постился и почти все посылки, которые ему передавала Александра Ивановна, раздавал сокамерникам. Здоровье его всё ухудшалось, тюремная администрация не принимала никаких мер, в конце концов заключённые в камере возмутились, стали стучать в железную дверь и кричать: «За что вы мучаете старого священника? В чём он виноват? Мы тоже верим в Бога». Однако тюремные власти не улучшали положения священника, он по-прежнему оставался в общей камере. Не вынеся тяжёлых условий заключения, протоиерей Владимир Мощанский скончался 25 августа (7 сентября н. ст.) 1938 года.
Заключённые сами сделали гроб. Батюшку одели в чистое бельё, которое он хранил в тюрьме на случай смерти. Гроб поставили на телегу и повезли на Пятницкое кладбище мимо дома священника. Александра Ивановна не знала о его смерти, и ещё несколько дней носила в тюрьму передачи. После смерти отца Владимира, его образ стал являться начальнику хозяйственной части тюрьмы. Куда бы он ни шёл, чтобы он ни делал, перед его взором стоял старый священник. Это продолжалось и ночью. На рассвете девятого дня с момента кончины отца Владимира, едва рассеялись сумерки, он пошёл по улице в сторону кладбища. Не зная, где жил батюшка и его близкие, но непроизвольно, по внушению Божию, он остановился перед домом священника и постучал в окно. Александра Ивановна открыла форточку и спросила, что ему нужно. «Выйдите, оденьтесь, ваш дедушка умер, я покажу вам могилу». Он отвёл её на кладбище и показал могилу отца Владимира. Была она на месте, где ещё при жизни батюшка служил панихиды. Впоследствии на этом месте был поставлен крест и погребены сын и дочь священника — Владимир и Ольга.
6 (19 н. ст.) сентября 1999 года канонизован как местночтимый святой Тверской епархии. Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
7 сентября. Священномученик Владимир Мощанский, пресвитер
Аудио
Церковный календарь. 7 сентября (25 августа ст. стиль).
День постный.
Сегодня Святая Церковь совершает память: ап. от 70-ти Тита, епископа Критского. Свтт. Варсиса и Евлогия, епископов Едесских, и Протогена исп., епископа Каррийского V века. Свт. Мины, патриарха Цареградского VI века. Перенесение мощей апостола Варфоломея (или Нафанаила) в VI веке.
Память новомучеников XX века: прмч. Моисея (Кожина), иеромонаха, и сщмч. Владимира Мощанского, пресвитера.
Именинников мы поздравляем с Днем ангела!
Братья и сестры, сегодня снова перед нашими глазами предстает картина гонений XX века. Священномученик Владимир родился 15 июня 1866 года в селе Заборовье Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. Отец его, протоиерей Дмитрий Константинович Мощанский, служил сначала в Заборовье, а последние годы своей жизни – в Ильинской церкви на Пятницком кладбище в Вышнем Волочке. Мать, Анна, была дочерью священника.
Владимир Дмитриевич окончил Тверскую духовную семинарию. Женился на дочери священника Иоанна Дмитриевского, Евдокии, и вскоре был рукоположен в сан диакона ко храму в селе Рогачеве Ржевского уезда Тверской губернии. У отца Владимира и Евдокии Ивановны родились дочь и три сына. При рождении последнего ребенка Евдокия Ивановна умерла, оставив отца Владимира с маленькими детьми, воспитывать которых помогала ее незамужняя сестра Александра Ивановна.
Следующим местом служения отца Владимира был Успенский храм в селе Спасском Кашинского уезда, куда он был рукоположен иереем. Через некоторое время он был возведен в сан протоиерея. В этом селе отец Владимир служил до гонений от безбожных властей.
За отзывчивость к нуждам людей, кротость и милосердие прихожане любили его как попечительного пастыря и отца. Несмотря на скудость средств, он всегда благотворил нуждающимся, отдавая иногда последнее. Переехав впоследствии в Вышний Волочек, он жил по соседству с фабричными рабочими. Бывало, они получат зарплату и в три дня ее прогуляют, а между тем у них были семьи, и идут занимать деньги к отцу Владимиру. Александра Ивановна скажет: «Отец, они же тебе не отдадут». Но отец Владимир, зная это, давал все равно: его доброе сердце никому не могло отказать.
Жизнь святой Владимир проводил молитвенную и постническую. По утрам, если не было церковных служб, подолгу молился, а свободное время посвящал чтению Священного Писания. В посты он старался поститься построже. Последние годы жизни батюшка тяжело болел. В 1924 году власти закрыли храм в селе Спасском и конфисковали церковный дом, в котором жил отец Владимир с семьей. Было совершено последнее богослужение, во время которого храм был полон молящимися, все стояли на коленях, многие плакали. До ближайшего города Кашина священника провожал весь приход – шли тридцать километров пешком. Из Кашина отец Владимир переехал в Вышний Волочек и поселился в доме своего отца, к тому времени уже умершего.
Гонения все усиливались, и дети отца Владимира стали просить его, чтобы он не служил в храме, поскольку это грозит преследованиями как для него, так и для них. Но отец Владимир не согласился. В Вышнем Волочке он служил в Зимнем соборе и ходил по городу в рясе. В то время в городе еще были открыты все церкви. Почти каждый день священник был в храме. Только в последнее время, когда возраст стал подходить к семидесяти годам и подступили болезни, ему приходилось оставаться в будние дни дома.
Когда здоровье отца Владимира не позволяло ему служить, он приходил в храм молиться, крестил младенцев, отпевал покойников, служил панихиды на Пятницком кладбище, где в Ильинской церкви служил когда-то его отец и где за алтарем было семейное захоронение Мощанских. Бывало, что вся семья собиралась у родовых могил Мощанских и долго ждала отца Владимира, потому что, прежде чем прийти сюда, он шел в другое место, где тогда не было захоронений, и служил панихиду и молился там, как будто ему было открыто, что не в родовой, а в тюремной могиле ему суждено быть погребенным.
Пришло время беспощадных гонений 1937 года. Перед праздником Сретения, 13 февраля 1938 года, около его дома остановилась машина, откуда вышли трое сотрудников НКВД. Они предъявили документ на обыск и арест, переворошили письменный стол и все вещи, забрали ценности. В тюрьме врач обследовал состояние здоровья 72-летнего священника и выписал справку: склероз сердца, старческая дряхлость, годен к физическому труду третьей категории. Нашелся ряд лжесвидетелей, оклеветавших священника. В тот же день сотрудник Вышневолоцкого НКВД допросил священника.
27 апреля было составлено обвинительное заключение и принято решение передать дело в суд для заслушивания его в закрытом заседании. 27 июня 1938 года к десяти часам утра священника доставили в здание народного суда для слушания дела. Немощного старца предполагалось приговорить к семи годам заключения в исправительно-трудовой лагерь с последующим поражением в правах.
Отец Владимир подал жалобу, прося пересмотреть несправедливый приговор. На время, пока суд рассматривал жалобу, отца Владимира вернули в Вышневолоцкую тюрьму. Все камеры там были переполнены, заключенным почти круглосуточно приходилось стоять и даже на полу не было места прилечь. Отец Владимир в тюрьме строго постился и почти все посылки, которые передавала ему Александра Ивановна, раздавал сокамерникам. В заключении протоиерею Владимиру исполнилось семьдесят два года. Состояние его здоровья становилось все хуже и хуже, а тюремная администрация медлила принимать какие бы то ни было меры, так что в конце концов заключенные в камере возмутились, стали стучать в железную дверь и кричать: «За что вы мучаете старого священника? В чем он виноват? Мы тоже верим в Бога». Не вынеся тяжелых условий заключения, протоиерей Владимир Мощанский скончался 7 сентября 1938 года.
Заключенные сами сделали гроб. Отца Владимира одели в чистое белье, которое он хранил в тюрьме на случай смерти и погребли на том месте, где еще при жизни он служил панихиды.
Святый священномучениче Владимире, моли Бога о нас!
Диакон Михаил Кудрявцев