Содержание
- «Консерваторы» и «либералы» в Церкви. Кто прав, кто виноват, что делать?
- Совместимы ли либерализм и христианство? Ответ патриарху Кириллу
- «Вера — индивидуальное сокровище. Религия — опасность»
- РПЦ против либерализма
- Либеральное христианство
- История
- Наиболее известные представители
- Критика
- Примечания
- Ссылки
- Почему Православие несовместимо с либерализмом
«Консерваторы» и «либералы» в Церкви. Кто прав, кто виноват, что делать?
Многие дискуссии о Церкви сводятся к теме отношений т.н. «консерваторов» и «либералов». Первые скептически относятся к попыткам церковного «обновления», вторые – раздраженно отзываются о якобы неспособности Церкви отвечать на «вызовы времени». Кто прав, кто виноват, что делать? Вместе с нами на эту тему рассуждает кандидат философских наук, богослов и религиовед, диакон Тарасий Борозенец.
– Для начала определимся с понятиями. Либерализм – светская идеология прав и свобод индивидуума, ограничиваемых лишь правами и свободами других индивидуумов. Человек провозглашается мерой самого себя и всех вещей. Все, кроме произвола человека, объявляется относительным и необязательным. Отрицается абсолютная истина, абсолютное благо. Для либерала существует лишь множество субъективных представлений и мнений о том, что считать добром и истиной. Каждый волен понимать их так, как пожелает, или не понимать вовсе.
Таким образом, человеческий субъект становится не подотчетным никаким абсолютам, лукаво выводится за пределы добра и зла. Ценности из сферы должного переводятся в сферу рынка, становятся товарами и услугами, выбираемыми и приобретаемыми по личному произволу. Ценностный релятивизм, гедонистическое потребительство, толерантность – вот постулаты либерализма. Либеральное стремление максимально освободиться от всех мировоззренческих и социальных ограничений приводит сегодня к отказу индивидуума от самой человеческой природы, к переходу от человека к постчеловеку, от гуманизма к трансгуманизму. Либерализм манипулятивно отождествляет себя с идеями прогресса, открытости и модернизации. Все, кто против либерализма, объявляются врагами развития и современности.
Декларируемая конечная цель либерализма так же утопична, как и коммунизм. Это построение общества всеобщего благоденствия, некоего рая на Земле, в котором все те, кто до него доживет, будут счастливы. По мысли русского православного мыслителя Константина Леонтьева, точнее всего эту идеологию называть эвдемонизмом.
Как связан церковный либерализм и светский?
– Церковный либерализм формируется под влиянием либерализма светского. Для церковного либерализма свойственно «свободное» отношение к церковному Преданию и Церкви вообще. Это красиво называется открытостью миру или готовностью к диалогу с ним. Верующие либералы полагают, что догматы и канонические постановления Церкви можно и нужно менять, сообразовывая их с образом жизни современного достаточно светского человека и общества, с последними политическими, культурными, идеологическими, эстетическими веяниями. Догматы и каноны, все церковное Предание исторически обусловлено, – заявляют либералы, – поэтому их следует реформировать и осовременивать. Это, в частности, выражается во всевозможных послаблениях, в либерализации канонической дисциплины, минимизации требований к мирянам и духовенству.
Либералы хотят, чтобы Церковь была в мире, с миром и от мира. Им чужд ее неотмирный характер. Классическим примером либерализма является русское обновленчество революционных годов прошлого столетия, украинское автокефальное движение, как в прошлом, так и настоящем. И первое, и второе были спровоцированы революционными событиями в обществе. Последние выступили поводом, стали спусковым механизмом. Настоящей же глубинной причиной стало то, что в широком смысле определяется как ересь этнофилетизма, когда церковные вопросы решаются исходя не из церковного Предания, но из сиюминутной политической злобы дня.
А как насчет отношения либералов к инославным? Когда говорят о модернизме, обычно вспоминают экуменизм
– Для либералов характерно широкое инклюзивное понимание единства Церкви, признание за неправославными, в крайних случаях и нехристианскими конфессиями церковного достоинства. Либерал – всегда экуменист. Он считает, что необходимо восстановить утраченное единство Церкви за счет отказа от фанатичного православного догматизма и каноничности путем нахождения некоего минимального вероучительного компромисса со всеми христианскими конфессиями. В этом контексте ставится знак равенства между толерантностью и христианской любовью, христианство провозглашается совершенным воплощением толерантности.
Хорошо, а что такое «церковный консерватизм»?
– Церковный консерватизм во всем противоположен либерализму. Он выступает против каких-либо сущностных, содержательных изменений Предания, за его полное, неизменное сохранение, проповедь и насаждение. В этом усматривается необходимое условие достижения человеком спасения и обожения. При этом, подчеркнем, изменение форм проповеди, Богослужения, административного устройства Церкви, то есть внешних средств донесения до людей Евангельской Вести в зависимости от исторических процессов допускается. В этом нет ничего страшного. Это можно и нужно делать. История Церкви, по сути, представляет собой историю постоянных изменений внешних форм при сохранении внутреннего благодатно-спасительного содержания церковной жизни.
С точки зрения «здорового» консерватизма, христиане призваны хранить Предание, ничего не убавляя и ничего не прибавляя, поскольку оно Богооткровенно по своему происхождению и сути, то есть происходит от Самого Господа, Который есть Путь, Истина и Жизнь. Безумно пытаться совершенствовать, улучшать, развивать, реформировать, осовременивать абсолютную, божественную Истину. Это может привести лишь к Ее извращенному пониманию, к отпадению от Нее. Мы не должны менять Предание под себя, но менять себя под Богооткровенное Предание. Для этого следует его изучать, исповедовать и проповедовать, делами любви воплощать в практической жизни. Эта позиция находится в полном согласии со Священным Писанием, святыми отцами, догматическими и каноническими постановлениями Церкви, Ее литургической практикой.
Как консерваторы относятся к пресловутому экуменизму? В чем особенность их понимания Церкви?
– Консерваторы бескомпромиссно отстаивают реальное единство и единственность Православной Церкви, Ее тождество Церкви Христа и апостолов. Консервативная экклесиология принципиально эксклюзивна. Единство Церкви – это ее сущностное свойство; оно никогда не было и не могло быть утрачено. Православная Церковь – это та самая Церковь, Которая была основана Христом и Его апостолами, Которая вопреки всем ухищрениям сатаны и его слуг Промыслом Божиим сохранилась в истории. Поэтому абсурдно говорить о восстановлении единства Церкви. Нельзя восстановить то, что не терялось.
Богословски корректно говорить о восстановлении единства с Церковью тех людей и сообществ, которые от Нее когда-либо отпали, на основе их искреннего покаяния, полного отказа от своих еретических заблуждений и принятия всего православного Предания. В связи с этим православные консерваторы или вообще отказываются участвовать в экуменическом движении, или допускают такую возможность исключительно для того, чтобы использовать экуменические форумы для проповеди истинности Православия.
Что необходимо делать, чтобы сохранить церковную идентичность? В чем главная проблема на этом пути?
– Полагаю, что главная проблема нашей православной общественности состоит в недостаточном знании Православного Предания. В свою очередь это связано с низким уровнем православного образования и степени воцерковления большинства верующих. По меткому выражению писателя Николая Лескова, «Русь была крещена, но не была просвещена». К сожалению, такая ситуация во многом сохраняется и сегодня, хотя для того, чтобы ее изменить, сделано и делается достаточно много.
Именно недообразованность, недовоцерковленность в большинстве случаев, конечно, за исключением сознательной злонамеренности, приводит к непониманию православной Традиции. Отсюда возникает подверженность человека всевозможным внешним, чуждым Православию влияниям. Под их воздействием человек начинает шарахаться из крайности в крайность – от фанатичной ревности не по разуму до либеральной вседозволенности. Не имея трезвого и ясного знания существенного содержания Богодухновенного Предания Церкви, его источников и критериев, не будучи практически укорененным в нем, человек соблазняется его многочисленными извращениями и подменами.
Так фундаментальное учение о христианской любви, в основе которой лежат смирение и страх Божий, подменяется учением о будто бы присущих христианству всетерпимости, всепрощении, вседозволенности и радикального пацифизма. Христианство представляется религией слабых, готовых все вытерпеть, все снести людей, даже если речь идет о реальной угрозе ближним, твоей семье, твоим соотечественникам, церковным святыням. Учение о свободе верующего во Христе извращается в утверждение эгоистического произвола, маскируемого громкой псевдохристианской риторикой. Учение о вселенском характере Церкви и Ее миссии ложно трактуется как проповедь некоего варианта безродного космополитизма, согласно которому человек должен чуть ли не отказаться от связи с историей и культурой своего народа, своей страны, отвергнуть свою изначальную социальную самоидентификацию, патриотизм как таковой.
В чем заключаются недостатки консервативной позиции? Может, в чем-то либеральная критика права?
– Люди, относящие себя к консервативному лагерю, из-за недостатка духовного образования и ревности не по разуму часто не понимают разницы между вселенским апостольским церковным Преданием и местными, локальными, исторически и культурно обусловленными преданиями, преданиями с маленькой буквы, делают последние мерилом первого. Для консерваторов также опасен соблазн уже упоминаемого этнофилитизма, но уже в узком смысле, когда все свое, родное, отечественное воспринимается совершенно некритически и провозглашается критерием истины. В этом случае укорененные в Предании патриотизм, вселенская отзывчивость, миссионерская ненавязчивость, о которых в свое время писал Федор Михайлович Достоевский, извращаются в антихристианский национализм, агрессивный империализм и слепой фанатизм, в некоторых случаях доходящие до радикализма и даже экстремизма.
В одном из документов Критского Собора утверждается, что «любые попытки разделить единство Церкви, предпринимаемые отдельными лицами и группами под предлогом якобы охранения или защиты истинного Православия, подлежат осуждению». Однако в документе ничего не говорится относительно тех, кто раскалывает Церковь под видом необходимости ее якобы «усовершенствования», «обновления» и т.д. Получается, одна из крайностей церковного самосознания – фундаментализм – осуждается, а другая – модернизм – лишена какой-либо оценки. От кого сейчас исходит большая угроза для Церкви – от т.н. «зилотов», или от людей, пытающихся подчинить Церковь светской логике развития?
– Действительно, постановления так называемого Критского Собора страдают неточностью и односторонностью. Его решения явно недоработаны. Сказалась поспешность в его подготовке на последнем этапе, нежелание учитывать позиции ряда поместных Православных Церквей, в том числе и Русской. В силу этого наша Церковь отказалась от участия в собрании на Крите и не акцептировала его документы.
Думаю, опасность для Церкви, как и всегда, исходит от греха, в каком бы обличии он не представал, от кого бы не исходил. Единство Церкви необходимо защищать от нападок как справа, так и слева. Главное, чтобы это единство было выражением и воплощением апостольского и святоотеческого Предания. Диаволу не важно, под каким предлогом уводить людей из Церкви, будь то либерализм или ложный фундаментализм. Для него главное, чтобы люди предали Истину, извратили Предание, отпали от Церкви и отреклись от Христа. Остальное – дело техники, вопрос методологии, тех ключей, вернее, отмычек, которые он подбирает к каждому человеку.
Наверное, священноначалию сейчас нелегко, поскольку приходится лавировать между разными церковными «партиями»?
– Хотелось бы заметить, что распределение людей в Церкви на консерваторов и либералов достаточно условно и схематично, как и распределение людей на интровертов и экстравертов в психологии. Чистые либералы или консерваторы встречаются в реальности крайне редко. Сплошь и рядом один и тот же человек в одних вопросах придерживается консервативных позиций, в других – либеральных, при этом зачастую не отдавая себе в этом отчета. Консерватизм и либерализм – это скорее некие идеальные типы, определенные мировоззренческие направления в современной церковной жизни, чем некие устоявшиеся институализированные группы или даже партии. Хотя тенденции к этому, безусловно, присутствуют.
Поэтому священноначалию приходится проявлять немалое терпение, снисходительность и пастырскую мудрость, «кротость голубиную и мудрость змеиную», чтобы утихомиривать периодически то справа, то слева возникающие споры и конфликты для предотвращения расколов и сохранения единства Церкви. Борьба между консерватизмом и либерализмом прежде всего разворачивается в сердцах людей, а потом уже выплескивается в публичную сферу. Здесь дьявол с Богом борются, а поле битвы – сердца людей.
Как избежать крайностей фундаментализма и модернизма в Церкви? Каким образом должна действовать Церковь, чтобы отвечать на «вызовы времени»?
– Нужно следовать путем «золотой середины». Для нас это путь осознанного, осмысленного традиционализма, путь усиленного теоретического изучения и практического воплощения всего того, что передано нам от апостолов и святых отцов, Священного Писания, святоотеческого наследия, догматического, канонического, аскетического и литургического богословия. Путь этот длинною в жизнь. Он невозможен без и вне Церкви, без Ее благодати, Таинств, молитв, миссионерской, просветительской, огласительной и катехизической работы.
Сегодня среди священноначалия, духовенства и мирян нашей Церкви есть ясное понимание стратегической, насущной, экзистенциальной важности сферы образования для Ее настоящего и будущего. Церковному образованию, которое понимается как нераздельное единство духовного учения и воспитания, сегодня уделяется огромное внимание.
В этом и состоит самый действенный ответ на пресловутые «вызовы времени». Вызовы времени приходят и уходят вместе с их временами. Церковь же, верная Своему Преданию, остается, проходя через века. Останемся и мы, если по слову Апостола будем держаться Предания. «Итак, братья, стойте и держите Предания, которыми вы были научены или чрез слово, или через послание наше» (2Фес. 2:15). Верность Церкви, Ее верность Христу и наша верность Ей, превозмогает любые земные вызовы и искушения, вводит человека в вечную блаженную жизнь в Царстве Божием.
Совместимы ли либерализм и христианство? Ответ патриарху Кириллу
2019.10.17
«Вера — индивидуальное сокровище. Религия — опасность»
Патриарх КириллПресс-служба Патриарха Московского и всея Руси / Священник Игорь Палкин
Накануне патриарх Кирилл вслед за президентом России Владимиром Путиным и рядом других политиков взялся за критику либерализма. «Современная так называемая либеральная идея, она, по‑моему, себя просто изжила окончательно», — заявил летом этого года глава государства в интервью The Financial Times. «Поставление самого себя в центр жизни и есть либеральная идея, — продолжил тему глава РПЦ. — А если „я“ в центре — что выше меня? В каком-то смысле это греховная идея, потому что поставление в центр жизни самого себя — это и есть отпадение от Бога. В центре жизни должен быть Бог». Кроме того, церковный начальник отождествил времена политико-экономического кризиса с либерализмом: «Пройдя 90-е годы, значительная часть нашего образованного общества стала понимать, что такое либерализм». Стоит отметить, что выразился патриарх в духе типичного коммуниста или «левого», ностальгирующего по СССР. Только вот забыл, что обладать подобным статусом в обществе и делать менторским тоном подобные заявления он может только благодаря реализации той либеральной идеи, которую критикует. Давайте попробуем разобраться, насколько идея либерализма противоречит христианству и вере в Бога в целом, независимо от конфессии.
«Ересь человекопоклонничества»
Это далеко не первые нападки патриарха Кирилла на либеральную идею с позиции церковника. Вспомним, как в 2016 году он охарактеризовал права человека — один из столпов либерализма. «Я говорю о глобальной ереси человекопоклонничества, нового идолопоклонства, исторгающего Бога из человеческой жизни, — проповедовал владыка. — Уже в масштабах целой планеты развивается идея жизни без Бога… В некоторых странах есть попытки законом утвердить право любого выбора человека, в том числе и самого греховного… Многие христиане приняли эти взгляды и отдали приоритет человеческим правам более, более, чем слову Божию… Мы должны защищать православие от ереси современности».
Глава РПЦ предупредил о масштабном изгнании Бога с планеты и возможном апокалипсисе
На уровне иерархов РПЦ либерализм давно превратился в ругательное слово. Их не смущает даже то, что в Конституции закреплены именно либеральные принципы, как бы кто их ни называл. А имущество, которым владеет клир РПЦ; тот буржуазный образ жизни, который они ведут; и то свободное распространение информации, которым они ежедневно занимаются, есть не что иное, как достижение на практике либеральных принципов. При этом, конечно, в православии есть и либеральные круги, но они не влиятельны, маргинальны, и чаще всего сегодня их путь лежит в церковное диссидентство.
«Бог даровал человеку свободу воли — свободу выбора целей»
Стоит определиться в терминах. Либерализм зародился во времена, когда наука не была развита, атеизм не был распространенным мировоззрением, а религия поддерживалась и защищалась государством. Уже исходя отсюда он не мог быть идеологией, бросающей вызов вере как таковой. То, о чем говорит лидер российских православных, называется антропоцентризмом. И это не идеология, а философская концепция. Забавно то, что такой взгляд на мир и человека — это не порождение эпохи модерна. Это плод эпохи античности, а значит, и дохристианского периода человечества. Еще древнегреческий философ Протагор сформулировал тезис: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Тогда ни о каком либерализме и речи не было.
Интересно, что идея антропоцентризма получила свое развитие в дальнейшем именно в христианской философии в эпоху Возрождения. «Я поставил Тебя посреди мира, чтобы мог Ты свободно обозревать все стороны света и смотрел туда, куда Тебе угодно. Я не создал Тебя ни земным, ни небесным, ни смертным, ни бессмертным. Ибо Ты Сам сообразно воле Своей и чести можешь быть Своим собственным Творцом и Созидателем и из подходящего Тебе материала формировать Себя. Итак, Ты свободен в том, чтобы нисходить на самые нижние ступени животного мира, но Ты также можешь поднять Себя в высочайшие сферы Божества», — писал мыслитель того времени о роли человека в мире Пико делла Мирандола.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси / Священник Игорь Палкин
Обозначим, что один из принципов христианства вообще, а не только православия, — это свобода воли. Вспомним притчу о богаче и Лазаре из Евангелия от Луки. Цитируем: «Умер нищий и отнесен был ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь». Эта притча ясно показывает, что человеку дана свобода воли выбирать свой путь, понимая, к чему это приведет. И сама по себе свобода воли — это вовсе не грех. К тому же в христианстве есть и учение о покаянии, то есть признании неверно выбранного пути и раскаянии в этом с целью обретения рая. Да что там, ведь и ветхозаветный сюжет о падении Адама и Евы все о том же — о свободе выбора своего пути.
Как писал русский религиозный философ Семен Франк, традиционно-церковное богословие понимает свободу воли как свободу выбора. «Человек одарен способностью при определении своих действий, своего жизненного пути „свободно“, т. е. по своему собственному усмотрению, „выбирать“ между разными возможностями, — и тем самым между добром и злом. Поскольку грех и моральное зло существуют на свете, они суть, следовательно, итог свободной, онтологически ничем не определенной воли человека, его свободного выбора. Бог даровал человеку свободу воли — свободу выбора целей и путей его жизни — как единственную достойную форму его существования; Он желал, чтобы человек без принуждения, а именно по собственному свободному выбору шел по пути, угодному Ему. Человек „злоупотребил“ этой свободой, избрав путь греха. Так, с одной стороны, найдена причина существования греха, и, с другой стороны, грех, происходя только из произвольного решения человека, оказывается неукорененным в богоопределенном строе бытия», — дает свою трактовку свободы воли в христианстве Франк. Кстати, член партии конституционных демократов, стоящей на платформе умеренного либерализма.
Уже современный православный доктор богословских наук Алексей Осипов пишет, что в христианстве в метафизическом смысле под свободой понимается одно из самых фундаментальных свойств человеческой природы — свобода воли, выражающаяся прежде всего в нравственном самоопределении личности перед лицом добра и зла. «Свобода воли является тем свойством, утрата которого приводит к полной деградации личности. Но пока свобода воли сохраняется, над этой свободой не властен никто: ни другой человек, ни общество, ни законы, ни какая угодно власть, ни демоны, ни ангелы. Более того, над этой свободой человека в определенной степени не властен даже Сам Бог. В противном случае злой человек в совершенных им злодеяниях и в тех посмертных муках, которые постигнут его за эти деяния, мог бы обвинить Бога» — объясняет он.
Znak.com
Правда, тем, кто хотел бы свести христианство, особенно православное, к секулярному гуманизму, все же не стоит обольщаться, оно не одобряет такие вещи, как свободный сексуальный выбор, трансформация пола и тому подобное. «Современная западная цивилизация, которая с заботливостью охраняет свободу плоти, культивируя ее низменные страсти, в то же время с неуклонной прямолинейностью разрушает чистоту и святость души. Утратив понятие греха, она превращается в неумолимый, тиранический произвол и все очевиднее ввергает народы мира в последний круг смерти. В конечном счете все современные кризисы своим источником имеют именно абсолютизированную внешнюю свободу: вместо нравственности, скромности, чистоты — произвол инстинктов, эгоизма, плоти», — поясняет тот же Осипов. Это не значит, что трактовка Осипова отрицает права человека, полагая их ересью, как говорил патриарх Кирилл. Но мыслитель находит им такое объяснение: «Свободы и права — это лишь средства и условия создания такой нравственной и правовой атмосферы в обществе, которая способствовала бы духовному росту человека, а не опустошала его, не стимулировала страсти, убивающие душу и тело. Вот то основание, на котором Православие строит понимание свободы, прав и обязанностей человека».
Второй пункт христианства, отличающий его от других религий, — это индивидуальный путь спасения. Община, конечно, важна. Но спасается каждый лично. Даже истории в Евангелии — это истории того, как каждый своим путем обратился к Иисусу. Сюжет о смерти Иисуса на кресте говорит о том же. По одну сторону был распят разбойник, который потешался над Иисусом и не принимал его как спасителя, другой, напротив, признал свои грехи и обратился к Христу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» На что получил ответ: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в раю». Это ли не индивидуальный путь спасения и проявление свободы воли?
Кому-то может показаться, что православие, в отличие от протестантизма, — это соборная религия и там нет места индивидуализму. Но, как подмечал русский философ Николай Бердяев, «Церковь превратилась в лечебное заведение, в которое поступают отдельные души на излечение. Так утверждается христианский индивидуализм, равнодушный к судьбе человеческого общества и мира. Церковь существует для спасения отдельных душ, но не интересуется творчеством жизни, преображением жизни общественной и космической». Правда, самому Бердяеву это не нравится, но тем не менее он диагностирует: церковь — место для личного спасения. Кстати, в 2014 году Кремль рекомендовал чиновникам читать Николая Бердяева. Похоже, что его можно рекомендовать почитать и патриарху Кириллу вместе с его советниками.
Итак, свобода, воля и индивидуализм — вещи вовсе не чуждые христианству для понимания природы человека и его отношений с евангельским богом.
И именно они в конечном итоге легли в либеральную идею. Хотя сегодняшние российские православные ультраконсерваторы порой пытаются их подать как некий сатанизм, а официозная пропаганда отождествляет либерализм с богоборчеством. Складывается впечатление, что охранителей поразила амнезия. История не припомнит ни одного режима, построенного на либеральных принципах, который бы навязывал обществу атеизм. Зато относительно недавно Россия вышла из лона советского атеистического общества, по которому сегодня культивируется ностальгия как раз среди верующих консерваторов.
«Не свободно то общество, в котором индивидуум не имеет свободы мысли и слова»
Вернемся к фразе патриарха касательно либерализма. Главной ошибкой или сознательной подтасовкой смыслов в его словах является приравнивание либерализма к некоему метафизическому учению. Либерализм изначально был социально-политическим учением и был призван к изменениям в устройстве общества, а не к религиозным реформам. Да, так совпало, что либерализм развивался примерно в ту же эпоху, что и протестантизм. И, вероятно, если в них покопаться, то можно найти что-то общее. Но отождествлять эти вещи — полная неосведомленность.
Либерализм — это не про душу, не про потусторонний мир, не про бога. Он про земную жизнь. Кроме того, надо понимать, что к нашему времени появилась масса версий либерализма. Начиная от классического, традиционного, до социального либерализма, левого либерализма, неолиберализма, либерализма, в котором гипертрофирована тема защиты меньшинств, и так далее. К слову сказать, и так называемый консерватизм на Западе — это, по сути, тоже одна из версий либерализма. Забавно, что в России либерализму противопоставляют коммунизм и советское прошлое. Хотя в тех же США консерваторы пренебрежительно называют либералами как раз таки леваков. В России либерализм свели к экономическому детерминизму младореформаторов, что, конечно, нонсенс. Владимир Путин в интервью западному изданию, говоря, что либерализм себя изжил, свел его до понимания открытия границ для миграционных потоков. Либо он сознательно коверкает его понимание, либо, как говорится, не в теме.
Но, чтобы пресечь все лукавства, стоит заглянуть хотя бы в один первоисточник по либерализму. Эта доктрина действительно проповедует свободу личности и ее права. Но идет ли речь о взаимоотношениях с Богом? Отнюдь.
Свобода не от Бога, а от необоснованного и неправового давления государства и общества на личность. Если для патриарха Кирилла Бог и государство — это тождественные понятия, то его самого стоит проверить на ересь.
Одним из крупных либеральных мыслителей прошлого был Джон Стюарт Милль. В своем трактате «О свободе» он пишет: «Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы установить тот принцип, на котором должны основываться отношения общества к индивидууму, т. е. на основании которого должны быть определены как те принудительные и контролирующие действия общества по отношению к индивидууму, которые совершаются с помощью физической силы в форме легального преследования, так и те действия, которые заключаются в нравственном насилии над индивидуумом через общественное мнение. Принцип этот заключается в том, что люди, индивидуально или коллективно, могут справедливо вмешиваться в действия индивидуума только ради самосохранения, что каждый член цивилизованного общества только в таком случае может быть справедливо подвергнут какому-нибудь принуждению, если это нужно для того, чтобы предупредить с его стороны такие действия, которые вредны для других людей, — личное же благо самого индивидуума, физическое или нравственное, не составляет достаточного основания для какого бы то ни было вмешательства в его действие. Никто не имеет права принуждать индивидуума что-либо делать или что-либо не делать на том основании, что от этого ему самому было бы лучше, или что от этого он сделался бы счастливее, или, наконец, на том основании, что, по мнению других людей, поступить известным образом было бы благороднее и даже похвальнее».
Особое место Милль уделяет не экономической стороне, а свободе слова и мысли. «Не свободно то общество, какая бы ни была его форма правления, в котором индивидуум не имеет свободы мысли и слова, свободы жить, как хочет, свободы ассоциации, — и только то общество свободно, в котором все эти виды индивидуальной свободы существуют абсолютно и безразлично одинаково для всех его членов. Только такая свобода и заслуживает названия свободы, когда мы можем совершенно свободно стремиться к достижению того, что считаем для себя благом, и стремиться теми путями, какие признаем за лучшие, — с тем только ограничением, чтобы наши действия не лишали других людей их блага или не препятствовали бы другим людям в их стремлениях к его достижению».
Этого достаточно, чтобы понимать, что проходит красной линией через все версии либерализма до нашего времени. Главное, на что мы обращаем внимание, — это отсутствие темы Бога в данных размышлениях. Не с Богом спорит либерализм, а с ролью государства и общества в личной жизни человека. Верить или не верить — это личный выбор человека, и либерализм ни к чему не принуждает. Так откуда в голове патриарха возникла идея смешивать холодное с квадратным?
«На подвиг надо идти, на жертвы, на крест…»
Взглянем на заявление Кирилла еще под одним ракурсом. Он говорит: «Поставление самого себя в центр жизни и есть либеральная идея… В каком-то смысле это греховная идея, потому что поставление в центр жизни самого себя — это и есть отпадение от Бога. В центре жизни должен быть Бог». О какой жизни он говорит, если речь идет о либерализме — политической доктрине? Видимо, о социально-политической жизни. Но тогда что в качестве альтернативы предлагает глава РПЦ, если в центре социально-политической жизни должен быть Бог? Тогда России необходима теократия, как в Иране, где высшим руководящим лицом страны является не президент, а несменяемый духовный лидер. Не является ли это камешком в огород конституционного строя России?
Znak.com
Более того, обозначив суть либерализма, мы подчеркиваем, что Конституция России содержит в себе именно либеральные идеи. Напоминаем, если кто забыл: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается». И так далее. Если все это не либеральные идеи, тогда что? Консервативные, ультраправые или может быть какие-то особенные духовно-скрепные? Подходят ли эти идеи для России, соблюдается ли на практике эта Конституция — это уже темы для других статей. Но фиксируем: Конституция России зиждется на либеральных идеях, которые когда-то зародились в Европе. Нравится это кому-то или нет, но это факт.
Напоследок хотелось бы привести еще один аргумент, что либерализм и вера в бога могут прекрасно сочетаться. Вспомним Валерию Новодворскую. Казалось бы, кто в России еще так яростно отстаивал либеральную идею среди публицистов? Может быть, несколько наивно, по-юношески, но тем не менее. Но при этом оставался верующим человеком.
«Также я, христианка с немалым стажем, в том числе и с тюремным (кто из паломников читал Библию в камере Лефортовской тюрьмы?), утверждаю, что трехкилометровая очередь за изготовленной кустарями-одиночками с Афона тесемочкой мучилась совершенно зря, — писала она в 2011 году. — За благодатью не стоят в очередях, она не обитает в храме Христа Спасителя (слишком много там от Лужкова, Путина и Медведева), а зарабатывается она не кликушеством, не стоянием на коленках, не расшибанием лба, даже не молитвами и, уж конечно, не взяткой, данной эцилопу, и не спецпропусками, не участием в языческом позорище в центре Москвы, а добрыми делами, служением правде и тяжкой и болезненной работой над своей слабой, трусливой, эгоистической сущностью. На подвиг надо идти, на жертвы, на крест, а не в очереди топтаться… Вера — индивидуальное сокровище. Религия — опасность, фанатизм — преступление. У Бога нет лавочки для верующих. У него есть бремя, у него есть крест, у него есть львы в римском амфитеатре. Христианство — это религия подвижников и героев, а не интересантов и барахольщиков. И, конечно, не идиотов».
Возможно, патриарху Кириллу, а также его единомышленникам, не понравится такой подход к пониманию веры в Христа. На что мы напомним: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1).
Публикации рубрики «Мнение» выражают личную точку зрения их авторов.
Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com
Поделись Автор
РПЦ против либерализма
Патриарх Московский и вся Руси Кирилл заявил, что либерализм и постмодернизм являются губительными, так как не дают понимания разницы между добром и злом. В качестве примера он привел, в частности, однополые браки
Фото: ИТАР-ТАСС
Москва. 29 июля. INTERFAX.RU — Патриарх Московский и всея Руси Кирилл считает губительным для современной цивилизации отсутствие различий между грехом и святостью, что, по его словам, привнесено либеральной философией.
«Постмодернистская цивилизация так и представляет себе соотношение между добром и злом: нету добра и зла, а есть плюрализм мнений. А если нет различий между добром и злом, что это такое? А это — Апокалипсис», — сказал патриарх Кирилл в среду на встрече с учащимися и преподавателями Киевской духовной академии в Трапезном храме Киево-Печерской лавры.
«В либеральной философии вообще нет идеи греха, нет различия между грехом и святостью», — отметил предстоятель РПЦ, высказав мнение, что на самом деле это означает отсутствие «различия между правдой и ложью».
В качестве иллюстрации к этим словам патриарх привел легализацию в западных странах однополых браков. «Еще недавно никто помыслить не мог, что однополые «браки» будут законодательно поддержаны и поставлены на один уровень с браками естественными», — подчеркнул патриарх.
«Либеральная философия, — сказал патриарх, — объявляет любое поведение законным в том случае, если оно не мешает другим людям выражать их собственную свободу». «В либерализме каждый человек автономен — и от Бога, и от других людей — он создает собственную систему ценностей, а это в итоге приводит к его внутреннему раскрепощению», — сказал предстоятель РПЦ.
При этом патриарх Кирилл усматривает колоссальную опасность в процессах, в последнее время происходящих в западном богословии, когда христианское богословие попадает в плен светской мысли. Эти тенденции, по его словам, начались еще в эпоху развития идей Просвещения и философских идей либерализма, когда с церковью боролись как с частью системы угнетения. «Однако в результате не только сознание простых людей оказалось подвержено активному влиянию этих либеральных постулатов, но и протестантское богословие начало воспринимать эту идею, а затем и католическое к этому присоединилось», — отметил патриарх Кирилл.
Со своей стороны сопредседатель партии «Правое дело» Леонид Гозман не согласен с позицией патриарха в отношении того, что либерализм стирает границу между добром и злом.
«Я не согласен с претензиями святейшего патриарха и церкви в целом на монополию в толковании нравственности. Большинство людей вне зависимости от своего отношения к религии и конкретной церкви способны легко, без каких-либо сомнений и указаний извне отличить зло и грех от добра», — сказал Л.Гозман «Интерфаксу» в среду.
Л.Гозман отметил, что «поразивший мир массовый героизм наших соотечественников в период Второй мировой войны был в основном героизмом атеистов, людей, воспитанных вне религиозных традиций». «А смерть за веру и «за други своя», которую приняли во время этой войны католики, протестанты, иудеи, как миряне так и священнослужители, показывает, что претензии РПЦ на моральное превосходство по отношению к другим церквям необоснованна», — добавил Л.Гозман.
Вместе с тем, по словам Л.Гозмана, его не удивляет позиция патриарха. «Он естественно стремится к расширению влияния РПЦ. Но меня тревожит позиция государства, которое на деле постепенно отходит от светских принципов и движется к теократическому», — отметил он.
«Еще более тревожит позиция общества, которое с той же готовностью, с которой ранее принимало атеизм и третировало верующих, сейчас готово преследовать атеистов и объявлять себя истинно православным. Особенно неприглядным это выглядит тогда, когда истово верующими себя объявляют вчерашние преподаватели атеизма, советские хозяйственники, выпускники политакадемий», — заявил Гозман.
Кроме того, он выразил мнение, что «наши ученые за немногим исключением забыли, что русская наука всегда сопротивлялась диктату церкви и боролась с мракобесием».
Со своей стороны заместитель директора Центра политических технологий Алексей Макаркин сказал, что заявление патриарха отражает традиционную позицию Православной церкви.
«Точка зрения, которую выразил патриарх, традиционна для Русской православной церкви. Поэтому, ничего принципиально нового патриарх Кирилл не заявил. Его предшественник, патриарх Алексий Второй также критично относился к либерализму, но в высказываниях был менее резок. Патриарх Кирилл высказывается относительно либерализма более резко и критично», — заявил А.Макаркин «Интерфаксу» в среду.
По мнению политолога, подобные резкие заявления о либерализме в России не вызовут бурной дискуссии в отличии от Запада, где реакция общественности в случае, если бы подобную позицию озвучил Ватикан, была бы совершенно иной.
«В России либерализм не имеет глубоких корней, как на Западе, а в современном российском обществе либерализм во многом ассоциируется с кризисными 90-ми годами и упадком влияния страны. Поэтому у нас в стране восприятие либерализма, большей частью, плохое», — сказал Макаркин. Вместе с тем, по его мнению, если бы с подобным заявлением выступил папа Римский, «то это вызвало бы бурю возмущения».
В России сторонники либерализма не станут вступать в полемику по этому поводу и просто останутся при своем мнении, считает политолог. «Конечно, среди прихожан, относящих себя к православию, могут быть сторонники либерализма, но их меньшинство, и церковь не будет подстраиваться под их либеральные настроения. А для тех россиян, которые относят себя к либералам, озвученная позиция просто не будет авторитетной», — считает эксперт.
/Интерфакс/
Либеральное христианство
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 29 сентября 2012. |
Либеральное христианство (лат. liberalis — свободный) — направления в христианском богословии и этике, которые ассоциируют с идеологией либерализма и философией свободомыслия и близкими к ним богословскими идеями, концепциями и интерпретациями библейских текстов. Для либерального богословия характерны: акцент на «свободном» (недогматическом) исследовании Библии, широкое использование методов библейской критики, доверие к концепциям современной науки.
История
Либеральное христианство как явление возникло среди радикальных протестантов в эпоху Реформации. Именно тогда некоторые последователи унитарианства впервые стали критиковать тексты Библии, исходя из рационалистических соображений. Одним из ярких представителей ранней эпохи в либеральном христианстве стал Симон Будный, социнианский проповедник и гуманист.
Либерально-христианское богословие продолжает своё развитие в эпоху Просвещения, для которой характерны критическое отношения к авторитету и власти церкви и к проповедуемым ею традиционным представлениям. Центральным местом распространения либеральной теологии становится Германия. Либеральная теология развивается видными представителями немецкого протестантизма, в особенности — богословами Тюбингенской школы. Многие из них развивают свои идеи под влиянием популярной в то время философии Гегеля и Канта.
Позднее либерально-богословская мысль стала популярной в других странах и вышла за пределы протестантизма. Некоторые достижения либеральной теологии были приняты в католическом богословии и сейчас изучаются в католических учебных заведениях. Либеральное богословие в протестантизме было очень популярно в XIX веке и первой половине XX века. После Второй мировой войны влияние либерального богословия в европейском и американском протестантизме значительно ослабло. Но в 1990-х и 2000-х годах идеи либерального христианства были возрождены новым поколением либеральных богословов.
В настоящее время понятие либерализма в христианстве не ограничивается специфическим направлением протестантской либеральной теологии, но подразумевает гораздо более широкое явление в богословской мысли, сосредоточенное главным образом на идее необходимости преобразований и реформ церковных традиций в соответствии с изменениями, происходящими в мышлении людей современного общества. Они затрагивают, в частности, такие аспекты, как соблюдение прав человека в пределах церкви, гендерное равенство, права женщин, права сексуальных меньшинств, а также диалог с секулярным обществом и нехристианскими религиями.
Наиболее известные представители
Критика
Со стороны консервативно настроенных христиан либеральные реформы и нововведения подвергаются часто очень жесткой критике. Либеральные реформы расцениваются как отход от традиционных христианских и библейских принципов вероучения и христианской жизни и принятие норм и взглядов, характерных для современного секулярного общества. С другой стороны, либеральные реформы в христианских конфессиях часто получают положительные отзывы со стороны либеральных политиков и общественных деятелей.
Примечания
Ссылки
- Максим Демченко. «Католическая церковь на рубеже веков: путь к толерантности», «Модернизм, обновление и церковь»
- Известный швейцарский католический богослов Ханс Кюнг обратился с открытым письмом к епископату Католической Церкви
- Священник Николай Балашов. Следовать истине, куда бы она ни вела. Теологический путь епископа Робинсона
- Bishop John Shelby Spong on the News and Christian Faith (англоязычный сайт епископа Джона Шелби Спонга)
- Алексей Мартыненко. «Общество реформаторов „Сравнительная таблица историко-критического и грамматико-исторического методов толкования“»
- The Progressive Christianity Network Britain (Сеть прогрессивных христиан в Британии)
- Don Cupitt. Official website (Официальный англоязычный сайт Дона Кьюпитта)
Почему Православие несовместимо с либерализмом
Рассуждения священника Сергия Карамышева о природе либеральной идеологии http://ruskline.ru/news_rl/2012/09/07/pochemu_pravoslavie_nesovmestimo_s_liberalizmom/
Начнем с либерализма. Это термин латинского происхождения, он содержит в себе идею освобождения от чьей-либо власти, причем, власти безусловной, власти над жизнью и смертью. Древние римляне имели обычай манципации (от лат. manus – «рука») – наложения руки на голову будущего раба, который мог достаться свободному человеку в качестве военной добычи, договора купли-продажи, или же утрачивал свободу из-за невозможности рассчитаться с долгами. Действие, обратное порабощению, получило название эманципации.
Дети, рожденные свободными, назывались liberi. Отсюда эманципированные рабы получили то же имя. Это означало, что они еще не граждане, что они по дееспособности приравнены к детям, что они нуждаются в опеке как люди незрелые. В книге Деяний святых апостолов упоминается синагога Либертинцев, т.е. вольноотпущенников (от лат. libertinus – «вольноотпущенник»): «Некоторые из так называемой синагоги Либертинцев… вступили в спор со Стефаном; но не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил. Тогда научили они некоторых сказать: мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога. И возбудили народ и старейшин и книжников и, напав, схватили его и повели в синедрион» (Деян. 6, 9-12).
Так вчерашние рабы оказались повинными в пролитии крови Первомученика архидиакона Стефана. Вряд ли случайно люди, носившие в своем имени корень liber, отметились на заре христианской эры первомученической кровью. Видимо, и на закате человеческой истории последователям тех убийц – нынешним либералам – уготован сходный жребий.
О соотношении понятий «свобода» и «рабство» много рассуждает святой апостол Павел. Он говорит о Самом Господе Иисусе Христе следующее: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2, 6-10).
Здесь апостол говорит о том, что весь человеческий род до крестного подвига Сына Божия пребывал в рабстве у диавола, и чтобы выйти из этого тяжкого и позорного рабства, нужно преклониться перед Христом, Который несравнимо более Сам Себя уничижил. Нужно назваться рабом Божиим, чтобы не оставаться рабом диавола, ибо третьего не дано. И лишь согласившись стать рабом Божиим, можно надеяться стать сыном Божиим по благодати.
Конечно, святые апостолы приняли достоинство сынов Божиих по благодати и были свободны в Боге, почему и могли споспешествовать освобождению мiра от власти диавола. Сам Господь сказал им на Тайной Вечери: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15, 15). Однако сами апостолы и по сошествии на них Святого Духа предпочитали называть себя рабами, дабы не величаться сыновством, ведь Тот же Господь сказал: всякий возвышающий себя унизится.
Апостол Иаков начинает свое Соборное послание словами: «Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа…» (Иак. 1, 1). Петр начинает Второе Соборное послание словами: «Симон Петр, раб и апостол Иисуса Христа…» (2 Петр. 1, 1). Святой апостол Иуда начинает Соборное послание: «Иуда, раб Иисуса Христа…» (Иуд. 1). Павел начинает послание к Римлянам: «Павел, раб Иисуса Христа…» (Рим. 1, 1). Наконец, Иоанн Богослов пишет в начале Апокалипсиса: «Откровение Иисуса Христа, которое… Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну…» (Откр. 1, 1).
Апостол Павел говорит о сыновстве и о свободе в Боге в том случае, когда возникает опасность порабощения обветшавшему Моисееву закону. Обветшавшему не значит плохому, а значит – уже выполнившему свое предназначение. В послании к Галатам сказано: «…закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя. Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса…» (Гал. 3, 23-26). Далее апостол наставляет: «Итак, стойте в свободе, которую даровал вам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5, 1).
Также апостол Иоанн пишет: «Возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист» (1 Ин. 3, 2-3). Далее апостол говорит о присущем рабу чувстве страха: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4, 18).
Итак, единственный путь к освобождению и сыновству – деятельная любовь к Богу и ближним, причем, такая степень любви, при которой человек не способен грешить: «Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает; всякий согрешающий не видел Его и не познал Его» (1 Ин. 3, 6). Но тот же апостол чуть ранее в том же послании пишет: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1 Ин. 1, 8-10). Казалось бы, между первой и второй цитатами существует противоречие. Однако оно кажущееся, мы имеем дело с так называемой антиномией.
Блаженный Феофилакт Болгарский для объяснения первой цитаты приводит мнение свт. Иоанна Златоуста: «Всякий раз, когда мы грешим, мы рождаемся от диавола, а всякий раз, когда совершаем добродетель, рождаемся «от Бога… потому что семя Его пребывает» в нас. Семенем называет Духа, Которого мы получаем через крещение и Который, пребывая в нас, делает ум наш не допускающим греха». Следовательно, пока мы на земле, постоянно колеблемся между добром и злом, между Богом и диаволом, поэтому обе из цитат справедливы применительно к различным душевным состояниям.
Нынешние либералы, тяготясь именованием «рабов Божиих», возомнили получить свободу без Бога и вопреки Богу. На место деятельной любви они поставили силу собственного мнения и, повторяя, точно заклинание — «Мы свободны, мы свободны..» — думают, что от этого повторения действительно делаются свободными. Не о их ли предшественниках апостол Петр сказал: «обещают… свободу, будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2, 19)?
Нынешние либералы – те же беглые рабы, уставшие работать Господу Богу. Не дожидаясь законного освобождения и возносясь в своих помыслах превыше святых апостолов и самих ангельских сил, ибо и ангелы (вестники) иногда именуются в Св. Писании рабами Божиими, они величаются и красуются своей вымышленной свободой – точно павлин разноцветными перьями.
В обычае у беглых рабов ненавидеть прежнего господина, порочить его и заведенные им порядки, при возможности его обкрадывать и желать ему всякого зла. Чтобы избегнуть справедливого возмездия, они любят повсюду рассказывать о своих правах. Но сколько бы они эти «права» не превозносили, всем ясно, что при разлучении души с телом все права заканчиваются – остается печальная участь беглеца, настигнутого правосудием. Остается страх и трепет – там, где «червь их не умирает и огонь не угасает».
Вы спросите: где и когда либералы ненавидели Бога, где и когда они порочили заведенные Им порядки, где и когда Его обкрадывали и желали Ему всякого зла? Отвечаю: везде и всегда. Поскольку либерал абсолютизирует свободу, причем, не законную, предусмотренную Самим Богом как высокий дар, а краденую, он становится идолослужителем.
У древних римлян было божество Liber, которое в позднейшую эпоху получило название Вакха. В честь него устраивались в марте праздненства — либералии, или, как позднее они стали именоваться, — вакханалии. Это был праздник необузданной свободы, т.е. распутства, праздник свободы во грехе. Нынешние либералы, тяготящиеся Божиим законом и всякими твердыми установлениями, — те же самые вакханты, а нынешние, устраиваемые ими, или при их поддержке, парады содомитов – некое подобие древних вакханалий. Либерал украл призрак свободы, превратил его в кумир, пляшет вокруг него и, по временам оборачиваясь назад – в сторону Создателя, гнусным голосом пищит о своих якобы неотъемлемых правах. Можно ли представить большую степень подлости и злобы?
Спаситель сказал иудеям: «если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 31-32). Древние либералы ответили: «мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными? Иисус отвечал им: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно; сын пребывает вечно» (Ин. 8, 33-35). Итак, мы видим: самочинно назвавших себя свободными оспорил Сам Сын Божий.
Степень подлинной свободы достигается лишь величайшим подвигом; в этом случае свобода в Боге становится синонимом святости. Об аскезе ли помышляют либералы? Об утеснении ли своего чрева – или же напротив – о его расширении? Об обуздании страстей – или же об их разнуздании? О небесном ли пекутся? Не о них ли изрек великий Павел?: «…многие, о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова. Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном. Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа…» (Флп. 3, 18-20).
Что значит быть врагом креста Господня? Блаженный Феофилакт Болгарский растолковывает: «Некоторые лицемерно исповедовали христианство, жили в утехе и спокойствии, их-то и называет апостол врагами креста. Потому что крест ищет души, готовой на смерть, жаждущей опасности. А они свободны от этого и живут совершенно противоположно сему. Если бы они любили крест, то любили бы жизнь крестоносную, т.е. горькую. Неужели после этого мы не будем страшиться перед мыслию, что тот, кто друг роскоши, земного спокойствия и безопасности – «враг креста Христова»?»
Святые отцы древности оградили Православную Церковь, точно крепкими стенами, догматами и канонами, песнописцы наполнили ее торжественными гимнами, живописцы украсили ее священными изображениями, народ Божий привнес в нее благочестивые обычаи. Либералы же подрывают догматы, расшатывают канонический строй, наполняют божественный храм какофонией просторечия, ломают обычаи, опошляют все, чего ни коснется их развращенный взор. Все вокруг них приобретает черты ущербности и запустения. Что закономерно – ибо они проповедуют свободу беглых рабов.
В ставших знаменитыми «Протоколах сионских мудрецов», впервые изданных С.А.Нилусом, сказано: «Когда мы ввели в государственный организм яд либерализма, вся его политическая комплекция изменилась: государства заболели смертельной болезнью – разложением крови. Остается ожидать конца их агонии» (Протокол №10).
Сейчас с полной ответственностью можно сказать: этой болезнью заразились не только государства, но и религиозные организации. На Западе много десятилетий религиозная жизнь подвержена постоянным и все нарастающим, как снежный ком, искажениям. Она, точно дерево, снедаемое жуками, все еще кажется деревом, хотя в действительности почти полностью уже состоит из трухи. Либералы, изображая из себя христианских священников, «венчают» педерастов; либералы, слишком вольно понимая закон Божий, молятся совместно с идолослужителями; либералы всей своей жизнью утверждают, что так называемые общечеловеческие ценности для них выше Божиих заповедей. Эта зараза разложения постепенно проникает и в тело Русской Православной Церкви. Нежели мы должны спокойно наблюдать, как волки в овечьих одеждах терзают стадо Христово?
Наиболее выдающийся во всех отношениях из деятелей современного российского либерализма, его, так сказать, честь и совесть, Б.А.Березовский в своем «Манифесте российского либерализма» (опубликован в «Независимой газете» 04.11.2002.) пишет: «Я еще раз подчеркиваю, что с нашей точки зрения, Иисуса Христа, пророка Магомета и пророка Моисея следует трактовать как основателей идеологии либерализма, идеологии раскрепощения человека… Только тогда нынешние патриоты России из государственников «перекрестятся», как и подобает истинно верующим людям, в либералов, Россия начнет стабильно развиваться как эффективное современное государство». БАБ, как «истинно верующий» либерал призывает нас «перекреститься» — чтобы мы, утратив подобие Христово, стали подобны Борису Абрамовичу – тогда наступит «либеральный рай» — почти как в сказках дедушки Маркса.
Что есть Православие (Орфодоксиа) с точки зрения этимологии? То же самое в отношении веры, что орфография в отношении письма или орфоэпия в отношении произношения. Орфография с орфоэпией немыслимы без стройной системы правил. Человека, которому они кажутся слишком стеснительными, принято называть невеждой. Но в его невежестве еще полбеды, если он с агрессивностью не настаивает на своей подлой свободе писания и говорения без правил, или же по правилам, которые ему почему-то больше нравятся. То же самое в области веры: человек, которого стесняют церковные уставы, — воинствующий невежда, дикарь, слон в посудной лавке, свинья под дубом из прославленной басни И.А.Крылова.
Кстати, на днях рядом с моим домом после ветреной погоды рухнул огромный дуб – но не от того, что был такой уж сильный ветер, а от того, что основание дуба оказалось подъеденным – даже если и не свиньями и кабанами (потому что ни тех, ни других я там ни разу не наблюдал) – все равно какими-то неприятными тварями. То же самое угрожает нашему Православию, если доморощенные либералы получат в Церкви свободу действий. Сегодня они проповедуют пацифизм в отношении воинствующих безбожников, кощунников и богохульников, в чем их недавно обличил прот. Всеволод Чаплин. Завтра же они в интересах «мира и безопасности» (1 Фес. 5, 3), а попутно (соединяя приятное с полезным) и в интересах «христианской миссии», станут ратовать за проведение в стенах храмов выставок «концептуального искусства» и рок-концертов.
Нынешние либералы пустили в ход новое наименование для ревнителей Православия – «фундаменталисты». Оно столь же нелепо, как и все их фантазии. Конечно, православный христианин строит здание своего спасения на камне (фундаменте) деятельной веры и не только слушает слово Божие, но и стремится его исполнить. В основании же здания либерала – песок человеческих мнений и пошленькая свобода исполнять или не исполнять Божии заповеди в зависимости от настроения, идеологической моды и т.д. и т.п. Разумеется, во время напасти последнее здание рухнет – точно наш дуб с подъеденным основанием.
Слово «Православие» исчерпывающе и достаточно выразительно, поэтому ревнители выражаемого им понятия не нуждаются ни в каких дополнительных наименованиях. Пусть их ищут для самоидентификации представители различных течений либерализма, ибо в них никогда не было, нет, и не будет единства.
В день пренесения святых мощей святителя Петра, митрополита Московского и всея Руси, Святейший, по совершении литургии в Успенском соборе Кремля, где все веет традицией, произнес важные слова:
«Церковь в своем пастырском служении людям ничего не делает в отрыве от прошлого, потому что Церковь является хранительницей Предания, а Предание содержит в себе норму веры и норму жизни. Сегодня люди не желают иметь никаких норм — ни нравственных, ни духовных, ни культурных. Многие полагают, что началом и концом для всего является человеческая личность: человек сам определяет для себя и норму веры, и норму жизни, и нет никаких высших сил, которые бы их санкционировали. Люди, которые так живут, являются людьми не верующими в Бога, даже если они себя таковыми называют, потому что вера связана с принятием той нормы, которую Бог передал нам через Свое откровение. Это Божественные заповеди, это образ жизни, ведущий человека ко спасению. Что бы ни происходило в истории, Церковь призвана ограждать эти нормы — не людьми выдуманные, но Богом переданные роду человеческому».
Вот приговор Патриарха Московского и всея Руси тем, что самочинно себя освобождают и самочинно сочиняют веру и уставы: «Люди, которые так живут, являются людьми не верующими в Бога, даже если они себя таковыми называют».
О задаче, поставленной перед либералами, хорошо сказано митрополитом С.-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым): «Либерально-демократическая идея для того, собственно говоря, и предназначена, чтобы подточить, ослабить устои крепкого, традиционного общественного устройства, разрушить его духовные, религиозные опоры, разложить национальные государства и – постепенно, незаметно, неощутимо для одурманенного демократическим хаосом общества – передать бразды правления над ними транснациональной «мiровой закулисе»…» («Самодержавие Духа»). Именно поэтому Православие несовместимо с либерализмом.
Иерей Сергий Карамышев, настоятель храма Св. Троицы пос. Каменники Рыбинской епархии