Содержание
- Преподобная Мария Египетская
- Преподобная Мария Египетская: полвека в пустыни
- Преподобная Мария Египетская. Жизнеописание
- Преподобная Мария Египетская. Богослужение
- Преподобная Мария Египетская. Иконы
- Преподобная Мария Египетская. Картины
- Храмы во имя преподобной Марии Египетской
- Народные традиции в день памяти Марии Египетской
- Душеполезное поучение в Неделю преподобной Марии Египетской
- Молитвы
Преподобная Мария Египетская
Житие преподобной Марии Египетской.
празднование святой совершается 1/14 апреля и в Неделю 5-ю Великого поста
В одном палестинском монастыре в окрестностях Кесарии жил преподобный инок Зосима. Отданный в монастырь с самого детства, он подвизался в нем до 53 лет, когда был смущен помыслом: «Найдется ли и в самой дальней пустыне святой муж, превзошедший меня в трезвении и делании?» Лишь только он помыслил так, ему явился Ангел Господень и сказал: «Ты, Зосима, по человеческой мере неплохо подвизался, но из людей нет праведного ни одного. Чтобы ты уразумел, сколько есть еще иных и высших образов спасения, выйди из этой обители, как Авраам из дома отца своего, и иди в монастырь, расположенный при Иордане». Тотчас авва Зосима вышел из монастыря и вслед за Ангелом пришел в Иорданский монастырь и поселился в нем. Здесь увидел он старцев, истинно просиявших в подвигах. Авва Зосима стал подражать святым инокам в духовном делании.
Так прошло много времени, и приблизилась святая Четыредесятница. В монастыре существовал обычай, ради которого и привел сюда Бог преподобного Зосиму. В первое воскресенье Великого поста игумен совершал Божественную литургию, все причащались Пречистых Тела и Крови Христовых, вкушали затем малую трапезу и снова собирались в церкви. Сотворив молитву и положенное число поклонов, старцы, испросив друг у друга прощения, брали благословение у игумена и при общем пении псалма «Господь просвещение мое и Спаситель мой: кого убоюся? Господь Защититель живота моего: от кого устрашуся?» (Пс. 26, 1) открывали монастырские ворота и уходили в пустыню. Каждый из них брал с собой в пустыню умеренное количество пищи, кто в чем нуждался, некоторые же и вовсе ничего не брали и питались кореньями. Иноки переходили за Иордан и расходились как можно дальше, чтобы не видеть, как кто постится и подвизается. Когда заканчивался Великий пост, иноки возвращались в монастырь на Вербное воскресенье с плодом своего делания, испытав свою совесть. При этом никто ни у кого не спрашивал, как он трудился и совершал свой подвиг. В тот год и авва Зосима, по монастырскому обычаю, перешел реку Иордан. Ему хотелось глубже зайти в пустыню, чтобы встретить кого-нибудь из святых и великих старцев, спасавшихся там и молившихся за мир. Он шел по пустыне 20 дней и однажды во время пения псалмов 6-го часа и совершения обычных молитв вдруг справа от него показалась как бы тень человеческого тела. Он ужаснулся, думая, что видит бесовское привидение, но, перекрестившись, отложил страх и, окончив молитву, обратился в сторону тени и увидел шедшего по пустыне обнаженного человека, тело которого было черно от солнечного зноя, а выгоревшие короткие волосы побелели, как агнчее руно. Авва Зосима обрадовался, так как за эти дни не видел ни одного живого существа, и тотчас направился в его сторону. Но лишь только нагой пустынник увидел приближавшегося к нему Зосиму, тотчас стал от него убегать. Авва Зосима, забыв свою старческую немощь и усталость, ускорил шаг. Но вскоре он в изнеможении остановился у высохшего ручья и стал слезно умолять удалявшегося подвижника: «Что ты бежишь от меня, грешного и недостойного, подай мне твою святую молитву и благословение, ради Господа, не гнушавшегося никогда никем». Неизвестный, не оборачиваясь, крикнул ему: «Прости, авва Зосима, не могу, обратившись, явиться лицу твоему: я ведь женщина, и нет на мне, как видишь, никакой одежды для прикрытия телесной наготы. Но если хочешь помолиться обо мне, великой и окаянной грешнице, брось мне покрыться свой плащ, тогда смогу подойти к тебе под благословение». «Не знала бы она меня по имени, если бы святостью и неведомыми подвигами не стяжала дара прозорливости от Господа»,— подумал авва Зосима и поспешил исполнить сказанное ему. Прикрывшись плащом, подвижница обратилась к Зосиме: «Что вздумалось тебе, авва Зосима, говорить со мной, женщиной грешной и немудрой? Чему желаешь ты у меня научиться и, не жалея сил, потратил столько трудов?» Он же, преклонив колена, просил у нее благословения. Так же точно и она преклонилась пред ним, и долго оба один другого просили: «Благослови». Наконец подвижница сказала: «Авва Зосима, тебе подобает благословить и молитву сотворить, так как ты почтен саном пресвитерским и многие годы, предстоя Христову алтарю, приносишь Господу Святые Дары». Эти слова еще больше устрашили преподобного Зосиму. С глубоким вздохом он отвечал ей: «О, мать духовная! Явно, что ты из нас двоих больше приблизилась к Богу и умерла для мира. Ты меня по имени узнала и пресвитером назвала, никогда меня прежде не видев. Твоей мере надлежит и благословить меня, Господа ради». Уступив, наконец, мольбам Зосимы, преподобная сказала: «Благословен Бог, хотящий спасения всем человекам». Авва Зосима ответил «Аминь», и они встали с земли. Подвижница снова сказала старцу: «Чего ради пришел ты, отче, ко мне, грешнице, лишенной всякой добродетели? Впрочем, видно, благодать Духа Святого наставила тебя сослужить одну службу, потребную моей душе. Скажи мне прежде, авва, как живут ныне христиане, как растут и благоденствуют святые Божии Церкви?» Авва Зосима отвечал ей: «Вашими святыми молитвами Бог даровал Церкви и нам всем совершенный мир. Но внемли и ты мольбе недостойного старца, мать моя, помолись, ради Бога, за весь мир и за меня, грешного, да не будет мне бесплодным это пустынное хождение». Святая подвижница сказала: «Тебе скорее надлежит, авва Зосима, имея священный чин, за меня и за всех молиться. На то тебе и сан дан. Впрочем, все повеленное мне тобою охотно исполню ради послушания Истине и от чистого сердца». Сказав так, святая обратилась на восток и, возведя очи и подняв руки к небу, начала шепотом молиться. Старец увидел, как она поднялась в воздухе на локоть от земли. От этого чудного видения Зосима повергся ниц, усердно молясь и не смея произнести ничего, кроме слов: «Господи, помилуй!» Ему пришел в душу помысл — не привидение ли это вводит его в соблазн? Преподобная подвижница, обернувшись, подняла его с земли и сказала: «Что тебя, авва Зосима, так смущают помыслы? Не привидение я. Я — женщина грешная и недостойная, хотя и ограждена святым Крещением». Сказав это, она осенила себя крестным знамением. Видя и слыша это, старец пал со слезами к ногам подвижницы: «Умоляю тебя Христом, Богом нашим, не таи от меня своей подвижнической жизни, но расскажи ее всю, чтобы сделать явным для всех величие Божие. Ибо верую Господу Богу моему, Им же и ты живешь, что для того и был я послан в эту пустыню, чтобы все твои постнические деяния сделал Бог явными для мира». И святая подвижница сказала: «Смущаюсь, отче, рассказывать тебе о бесстыдных моих делах. Ибо должен будешь тогда бежать от меня, закрыв глаза и уши, как бегут от ядовитой змеи. Но все же скажу тебе, отче, не умолчав ни о чем из моих грехов, ты же, заклинаю тебя, не преставай молиться обо мне, грешной, да обрящу дерзновение в День Суда».
Родилась я в Египте и еще при жизни родителей, двенадцати лет от роду, покинула их и ушла в Александрию. Там лишилась я своего целомудрия и предалась безудержному и ненасытному любодеянию. Более семнадцати лет невозбранно предавалась я греху и совершала все безвозмездно. Я не брала денег не потому, что была богата. Я жила в нищете и зарабатывала пряжей. Думала я, что весь смысл жизни состоит в утолении плотской похоти. Проводя такую жизнь, я однажды увидела множество народа, из Ливии и Египта шедшего к морю, чтобы плыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Святого Креста. Захотелось и мне плыть с ними. Но не ради Иерусалима и не ради праздника, а — прости, отче,— чтобы было больше с кем предаваться разврату. Так села я на корабль. Теперь, отче, поверь мне, я сама удивляюсь, как море стерпело мое распутство и любодеяние, как земля не разверзла своих уст и не свела меня заживо в ад, прельстившую и погубившую столько душ… Но, видно, Бог желал моего покаяния, не хотя смерти грешника и с долготерпением ожидая обращения. Так прибыла я в Иерусалим и во все дни до праздника, как и на корабле, занималась скверными делами. Когда наступил святой праздник Воздвижения Честного Креста Господня, я по-прежнему ходила, уловляя души юных в грех. Увидев, что все очень рано пошли в церковь, в которой находилось Животворящее Древо, я пошла вместе со всеми и вошла в церковный притвор. Когда настал час Святого Воздвижения, я хотела войти со всем народом в церковь. С большим трудом пробравшись к двери, я, окаянная, пыталась пройти внутрь. Но едва я ступила на порог, как меня остановила некая Божия сила, не давая войти, и отбросила далеко от дверей, между тем как все люди шли беспрепятственно. Я думала, что, может быть, по женскому слабосилию не могла протиснуться в толпе, и опять попыталась локтями расталкивать народ и пробираться к двери. Сколько я ни трудилась — войти не смогла. Как только моя нога касалась церковного порога, я останавливалась. Всех принимала церковь, никому не возбраняла войти, а меня, окаянную, не пускала. Так было три или четыре раза. Силы мои иссякли. Я отошла и встала в углу церковной паперти. Тут я почувствовала, что это грехи мои возбраняют мне видеть Животворящее Древо, сердца моего коснулась благодать Господня, я зарыдала и стала в покаянии бить себя в грудь. Вознося Господу воздыхания из глубины сердца, я увидела пред собой икону Пресвятой Богородицы и обратилась к ней с молитвой: «О Дево, Владычице, родившая плотию Бога Слово! Знаю, что недостойна я смотреть на Твою икону. Праведно мне, блуднице ненавидимой, быть отвергнутой от Твоей чистоты и быть для Тебя мерзостью, но знаю и то, что для того Бог и стал человеком, чтобы призвать грешных на покаяние. Помоги мне, Пречистая, да будет мне позволено войти в церковь. Не возбрани мне видеть Древо, на котором плотию был распят Господь, проливший Свою неповинную Кровь и за меня, грешную, за избавление мое от греха. Повели, Владычице, да отверзутся и мне двери святого поклонения Крестного. Ты мне будь доблестной Поручительницей к Родившемуся от Тебя. Обещаю Тебе с этого времени уже не осквернять себя более никакой плотской скверной, но как только увижу Древо Креста Сына Твоего, отрекусь от мира и тотчас уйду туда, куда Ты как Поручительница наставишь меня». И когда я так помолилась, почувствовала вдруг, что молитва моя услышана. В умилении веры, надеясь на Милосердную Богородицу, я опять присоединилась к входившим з храм, и никто не оттеснил меня и не возбранил мне войти. Я шла в страхе н трепете, пока не дошла до двери и сподобилась видеть Животворящий Крест Господень. Так познала я тайны Божии и что Бог готов принять кающихся. Пала я на землю, помолилась, облобызала святыни и вышла из храма, спеша вновь предстать пред моей Поручительницей, где дано было мной обещание. Преклонив колени пред иконой, так молилась я пред ней: «О Благолюбивая Владычице наша, Богородице! Ты не возгнушалась молитвы моей недостойной. Слава Богу, приемлющему Тобой покаяние грешных. Настало мне время исполнить обещание, в котором Ты была Поручительницей. Ныне, Владычице, направь меня на путь покаяния». И вот, не кончив еще своей молитвы, слышу голос, как бы говорящий издалека: «Если перейдешь за Иордан, то обретешь блаженный покой». Я тотчас уверовала, что этот голос был ради меня и, плача, воскликнула к Богородице: «Госпоже Владычице, не оставь меня, грешницы скверной, но помоги мне»,— и тотчас вышла из церковного притвора и пошла прочь. Один человек дал мне три медные монеты. На них я купила себе три хлеба и у продавца узнала путь на Иордан. На закате я дошла до церкви святого Иоанна Крестителя, близ Иордана. Поклонившись прежде всего в церкви, я тотчас спустилась к Иордану и омыла его святою водой лицо и руки. Затем я причастилась в храме святого Иоанна Предтечи Пречистых и Животворящих Таин Христовых, съела половину от одного из своих хлебов, запила его святой иорданской водой и проспала ту ночь на земле у храма. Наутро же, найдя невдалеке небольшой челн, я переправилась в нем через реку на другой берег и опять горячо молилась Наставнице моей, чтобы Она направила меня, как Ей Самой будет угодно. Сразу же после того я и пришла в эту пустыню». Авва Зосима спросил у преподобной: «Сколько же лет, мать моя, прошло с того времени, как ты поселилась в этой пустыне?» «Думаю,— отвечала она,— 47 лет прошло, как вышла я из Святого Града». Авва Зосима вновь спросил: «Что имеешь или что находишь ты себе в пищу здесь, мать моя?» И она отвечала: «Было со мной два с половиной хлеба, когда я перешла Иордан, потихоньку они иссохли и окаменели, и, вкушая понемногу, многие годы я питалась от них». Опять спросил авва Зосима: «Неужели без болезней пребыла ты столько лет? И никаких искушений не принимала от внезапных прилогов и соблазнов?» — «Верь мне, авва Зосима,— отвечала преподобная,—17 лет я провела в этой пустыне, словно с лютыми зверями борясь со своими помыслами. Когда я начинала вкушать пищу, тотчас приходил помысл о мясе и рыбе, к которым я привыкла в Египте. Хотелось мне и вина, потому что я много пила его, когда была в миру. Здесь же, не имея часто простой воды и пищи, я люто страдала от жажды и голода. Терпела я и более сильные бедствия: мной овладевало желание любодейных песен, они будто слышались мне, смущая сердце и слух. Плача и бия себя в грудь, я вспоминала тогда обеты, которые давала, идя в пустыню, пред иконой Святой Богородицы, Поручницы моей, и плакала, моля отогнать терзавшие душу помыслы. Когда в меру молитвы и плача совершалось покаяние, я видела отовсюду мне сиявший Свет, и тогда вместо бури меня обступала великая тишина. Блудные же помыслы, прости, авва, как исповедаю тебе? Страстный огнь разгорался внутри моего сердца и всю опалял меня, возбуждая похоть. Я же при появлении окаянных помыслов повергалась на землю и словно видела, что предо мной стоит Сама Пресвятая Поручительница и судит меня, преступившую данное обещание. Так не вставала я, лежа ниц день и ночь на земле, пока вновь не совершалось покаяние, и меня не окружал тот же блаженный Свет, отгонявший злые смущения и помышления. Так жила я в этой пустыне первые семнадцать лет. Тьма за тьмой, беда за напастью обстояли меня, грешную. Но с того времени и доныне Богородица, Помощница моя, во всем руководствует мною». Авва Зосима опять спрашивал: «Неужели тебе не потребовалось здесь ни пищи, ни одеяния?» Она же отвечала: «Хлебы мои кончились, как я сказала, в эти семнадцать лет. После того я стала питаться кореньями и тем, что могла обрести в пустыне. Платье, которое было на мне, когда перешла Иордан, давно разодралось и истлело, и мне много потом пришлось терпеть и бедствовать и от зноя, когда меня палила жара, и от зимы, когда я тряслась от холода. Сколько раз я падала на землю, как мертвая. Сколько раз в безмерном борении пребывала с различными напастями, бедами и искушениями. Но с того времени и до нынешнего дня сила Божия неведомо и многообразно соблюдала мою грешную душу и смиренное тело. Питалась и покрывалась я глаголом Божиим, все содержащим, ибо не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе Божием, и не имеющие покрова камением облекутся, если совлекутся греховного одеяния. Как вспомнила, от сколького зла и каких грехов избавил меня Господь, в том находила я пищу неистощимую». Когда авва Зосима услышал, что и от Священного Писания говорит на память святая подвижница— от книг пророков Моисея и Иова и от псалмов Давидовых,— тогда спросил преподобную: «Где, мать моя, научилась ты псалмам и иным Книгам?» Она улыбнулась, выслушав этот вопрос, и отвечала так: «Поверь мне, человек Божий, ни единого не видела человека, кроме тебя, с тех пор, как перешла Иордан. Книгам и раньше никогда не училась, ни пения церковного не слышала, ни Божественного чтения. Разве что Само Слово Божие, живое и всетворческое, учит человека всякому разуму. Впрочем, довольно, уже всю жизнь мою я исповедала тебе, но с чего начинала, тем и кончаю: заклинаю тебя воплощением Бога Слова — молись, святой авва, за меня, великую грешницу. И еще заклинаю тебя Спасителем, Господом нашим Иисусом Христом — все то, что слышал ты от меня, не сказывай ни единому до тех пор, пока Бог не возьмет меня от земли. И исполни то, о чем я сейчас скажу тебе. Будущим годом, в Великий пост, не ходи за Иордан, как ваш иноческий обычай повелевает». Опять удивился авва Зосима, что и чин их монастырский известен святой подвижнице, хотя он пред нею не обмолвился о том ни одним словом. «Пребудь же, авва,—продолжала преподобная,— в монастыре. Впрочем, если и захочешь выйти из монастыря, ты не сможешь… А когда наступит святой Великий Четверг Тайной Вечери Господней, вложи в святой сосуд Животворящего Тела и Крови Христа, Бога нашего, и принеси мне. Жди же меня на той стороне Иордана, у края пустыни, чтобы мне, придя, причаститься Святых Тайн. А авве Иоанну, игумену вашей обители, так скажи: внимай себе и стаду своему. Впрочем, не хочу, чтобы ты теперь сказал ему это, но когда укажет Господь». Сказав так и испросив еще раз молитв, преподобная повернулась и ушла в глубину пустыни. Весь год старец Зосима пребыл в молчании, никому не смея открыть явленное ему Господом, и прилежно молился, чтобы Господь сподобил его еще раз увидеть святую подвижницу. Когда же вновь наступила первая седмица святого Великого поста, преподобный Зосима из-за болезни должен был остаться в монастыре. Тогда он вспомнил пророческие слова преподобной о том, что не сможет выйти из монастыря. По прошествии нескольких дней преподобный Зосима исцелился от недуга, но все же остался до Страстной седмицы в монастыре.
Приблизился день воспоминания Тайной Вечери. Тогда авва Зосима исполнил повеленное ему — поздним вечером вышел из монастыря к Иордану и сел на берегу в ожидании. Святая медлила, и авва Зосима молил Бога, чтобы Он не лишил его встречи с подвижницей. Наконец преподобная пришла и стала по ту сторону реки. Радуясь, преподобный Зосима поднялся и славил Бога. Ему пришла мысль: как она сможет без лодки перебраться через Иордан? Но преподобная, крестным знамением осенив Иордан, быстро пошла по воде. Когда же старец хотел поклониться ей, она запретила ему, крикнув с середины реки: «Что творишь, авва? Ведь ты — иерей, носитель великих Таин Божиих». Перейдя реку, преподобная сказала авве Зосиме: «Благослови, отче». Он же отвечал ей с трепетом, ужаснувшись о дивном видении: «Воистину неложен Бог, обещавший уподобить Себе всех, очищающихся, насколько это возможно смертным. Слава Тебе, Христе Боже наш, показавшему мне через святую рабу Свою, как далеко отстою от меры совершенства». После этого преподобная просила его прочитать «Верую» и «Отче наш». По окончании молитвы она, причастившись Святых Страшных Христовых Таин, простерла руки к небу и со слезами и трепетом произнесла молитву святого Симеона Богоприимца: «Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое». Затем вновь преподобная обратилась к старцу и сказала: «Прости, авва, еще исполни и другое мое желание. Иди теперь в свой монастырь, а на следующий год приходи к тому иссохшему потоку, где мы первый раз говорили с тобой». «Если бы возможно мне было,— отвечал авва Зосима,— непрестанно за тобой ходить, чтобы лицезреть твою святость!» Преподобная снова просила старца: «Молись, Господа ради, молись за меня и вспоминай мое окаянство». И, крестным знамением осенив Иордан, она, как прежде, прошла по водам и скрылась во тьме пустыни. А старец Зосима возвратился в монастырь в духовном ликовании и трепете и в одном укорял себя, что не спросил имени преподобной. Но он надеялся на следующий год узнать, наконец, и ее имя. Прошел год, и авва Зосима снова отправился в пустыню. Молясь, он дошел до иссохшего потока, на восточной стороне которого увидел святую подвижницу. Она лежала мертвая, со сложенными, как подобает, на груди руками, лицом обращенная к Востоку. Авва Зосима омыл слезами ее стопы, не дерзая касаться тела, долго плакал над усопшей подвижницей и стал петь псалмы, подобающие скорби о кончине праведных, и читать погребальные молитвы. Но он сомневался, угодно ли будет преподобной, если он погребет ее. Только он это помыслил, как увидел, что у главы ее начертано: «Погреби, авва Зосима, на этом месте тело смиренной Марии. Воздай персть персти. Моли Господа за меня, преставльшуюся месяца апреля в первый день, в самую ночь спасительных страданий Христовых, по причащении Божественной Тайной Вечери». Прочитав эту надпись, авва Зосима удивился сначала, кто мог сделать ее, ибо сама подвижница не знала грамоты. Но он был рад, наконец, узнать ее имя. Понял авва Зосима, что преподобная Мария, причастившись Святых Таин на Иордане из его рук, во мгновение прошла свой дальнейший пустынный путь, которым он, Зосима, шествовал двадцать дней, и тотчас отошла ко Господу. Прославив Бога и омочив слезами землю и тело преподобной Марии, авва Зосима сказал себе: «Пора уже тебе, старец Зосима, совершить повеленное тебе. Но как сумеешь ты, окаянный, ископать могилу, ничего не имея в руках?» Сказав это, он увидел невдалеке в пустыне лежавшее поверженное дерево, взял его и начал копать. Но слишком суха была земля, сколько ни копал он, обливаясь потом, ничего не мог сделать. Распрямившись, авва Зосима увидел у тела преподобной Марии огромного льва, который лизал ее стопы. Старца объял страх, но он осенил себя крестным знамением, веруя, что останется невредим молитвами святой подвижницы. Тогда лев начал ласкаться к старцу, и авва Зосима, возгораясь духом, приказал льву ископать могилу, чтобы предать земле тело святой Марии. По его слову лев лапами ископал ров, в котором и было погребено тело преподобной. Исполнив завещанное, каждый пошел своей дорогой: лев — в пустыню, а авва Зосима — в монастырь, благословляя и хваля Христа, Бога нашего. Придя в обитель, авва Зосима поведал монахам и игумену, что видел и слышал от преподобной Марии. Все дивились, слушая о величии Божием, и со страхом, верой и любовью установили творить память преподобной Марии и почитать день ее преставления. Авва Иоанн, игумен обители, по слову преподобной, с Божией помощью исправил в обители то, что надлежало. Авва Зосима, пожив еще богоугодно в том же монастыре и немного не дожив до ста лет, окончил здесь свою временную жизнь, перейдя в жизнь вечную. Так передали нам повесть о житии преподобной Марии Египетской древние подвижники славной обители во имя святого всехвального Предтечи Господня Иоанна, расположенной на Иордане. Повесть эта первоначально не была ими записана, но передавалась благоговейно святыми старцами от наставников к ученикам. Я же, говорит святитель Софроний, архиепископ Иерусалимский (память 11 марта), первый списатель Жития, что принял в свой черед от святых отцов, все предал письменной повести. Бог, творящий великие чудеса и великими дарованиями воздающий всем, с верою к Нему обращающимся, да вознаградит и читающих, и слушающих, и передавших нам эту повесть и сподобит нас благой части с блаженной Марией Египетской и со всеми святыми, богомыслием и трудами своими угодившими Богу от века.
Дадим же и мы славу Богу Царю вечному, да и нас сподобит милость обрести в День Судный о Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же подобает всякая слава, честь, и держава, и поклонение со Отцем, и Пресвятым и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь.
Преподобная Мария Египетская: полвека в пустыни
Святое Писание в фактах и иллюстрациях
В Неделю 5-ю Великого поста Русская Православная Церковь отмечает память великой святой, покровительницы всех кающихся грешников преподобной Марии Египетской. В среду вечером 5-й седмицы Великого поста в храмах, когда на утрене четверга совершают Великий канон прп. Андрея Критского – «Мариино стояние» – читают ее житие. «Прихожанин» решил с помощью иллюстраций напомнить своим читателям главные моменты ее жизни святой.
Преподобная Мария Египетская
Мы не знаем точной даты и места рождения Марии Египетской. Зато знаем и помним ее великий духовный подвиг: после 17-летней порочной жизни она не только сумела осознать свой грех, но и искупила его своим 47-летним затворничеством в иудейской пустыни. Без общения с людьми, почти без еды, без одежды, она очистила свою душу и приблизилась к Богу. И хотя мы знаем немало имен великих отшельников, пустынников, но трудно найти кого-либо, чей духовный подвиг сопоставим с тем, что совершила преподобная Мария Египетская.
Город Александрия
Перед вами – Александрия, город, основанный в 322 году до н.э. великим завоевателем Александром Македонским. Попав сюда в 12-летнем возрасте, Мария ступила на стезю порока – стала блудницей. При этом она редко брала за блуд деньги, отдаваясь пороку не только телом, но и душой. И этой блудной жизнью Мария прожила в Александрии 17 лет.
Иерусалимский Храм Воскресения Христова
Но однажды на пристани она увидела толпу паломников, которые собирались отплыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста Господня. Мария решила плыть с ними, правда, не по благочестивым мотивам, а желая заниматься блудом с паломниками на корабле и потом в Иерусалиме. Но, добравшись до города, она решила вместе с другими паломниками зайти в Иерусалимский Храм Воскресения Христова. Он более известен как Храм Гроба Господня, так как находится на том месте, где согласно Священному Писанию был распят, погребен и воскрес Иисус Христос.
И в нем с Марией произошло чудо. Паломники толпой заходили в Храм, но Мария не могла переступить его порога. Раз за разом пыталась она войти в Храм, но неведомая сила не давала ей сделать этого. Мария поняла, что сам Господь за ее грешную блудную жизнь не пускает в Свой Храм. И когда она это осознала, то стала молиться перед иконой Девы Марии, которая находилась на возвышении в притворе Храма. В своей молитве она просила Богородицу стать ей заступницей перед Господом, обещала изменить свою жизнь и искупить грех блуда. И ее молитва была услышана. Мария смогла войти внутрь и помолиться Животворящему Кресту. Выйдя из Храма, она вновь стала молиться перед иконой Девы Марии, и в этот момент услышала голос: «Если перейдешь за Иордан – обретешь желанный покой». И тогда Мария приняла решение порвать с прошлой жизнью и уйти в пустыню, чтобы жить и молиться в одиночестве.
Мария Египетская в пустыни
Но, прежде чем уйти в пустыню, Мария причастилась в церкви Иоанна Крестителя, расположенной в 8 километрах от Мертвого моря и в 30 км от Иерусалима. Кстати, перед этим в Иерусалиме какой-то незнакомец (возможно, то был Ангел Господень) дал ей несколько монет, на которые Мария купила себе три хлеба. Приняв Святое Причастие и взяв хлеб, она пересекла реку Иордан и ушла в пустыню. И там прожила в молитвах, питаясь лишь дикими кореньями, 47 лет!
При этом первые 17 лет Мария сильно боролась с демонами: ее преследовали блудные страсти и воспоминания о прошлой жизни. Но потом демоны отступили.
Первая встреча со старцем Зосимой
История этой встречи хорошо известна всем верующим. Мария встретила старца Зосиму, когда ей было 76 лет, а старцу Зосиме – 53 года. К тому моменту он уже несколько лет подвизался в Иорданском монастыре Святого Иоанна Предтечи.
Традиционно в дни Великого поста иноки монастыря уходили в пустыню. Пошел и Зосима. Он шел уже 20 дней, когда неожиданно увидел странное существо, которое он поначалу принял за демона: без одежды, невероятно худое и почти почерневшее от солнца.
Это и была Мария. Сначала она пыталась убежать – ведь уже 47 лет она не видела ни одного человеческого лица. Но старец обратился к ней с просьбой не убегать. Мария, назвав Зосиму по имени, спряталась от старца за камнями и попросила его дать ей часть одежды, потому что ее собственная за эти годы полностью истлела. Зосима протянул ей часть гиматия – ткани, используемой в качестве верхней одежды.
А позже Мария по просьбе аввы Зосимы рассказала ему историю своей жизни. При расставании она попросила старца прийти к ней через год и принести с собой Святые Дары, дабы могла она причаститься Святых Христовых Таин.
Причащение Марии Египетской
Чудеса Марии Египетской
Старец Зосима исполнил просьбу Марии и через год пришел к ней вновь. Он причастил ее Святых Христовых Таин.
Во время этих двух встреч старец несколько раз становился свидетелем чудес, которые являла святая пустынница. Один раз во время рассказа о своей жизни и молитвы Мария поразила Зосиму тем, что поднялась над землей на локоть.
Во вторую встречу они оказались по разные стороны реки Иордан. Зосима стал размышлять, как святая переберется на другой берег, и в это мгновение Мария Египетская перешла через реку словно по земле. Увидев идущую по воде пустынницу, Зосима был так потрясен, что хотел упасть на колени и поклониться Марии, но та с середины реки крикнула: «Что творишь, авва? Ведь ты – иерей, носитель великих Таин Божиих».
После того как авва Зосима причастил ее Святых Таин, Мария произнесла молитву святого Симеона Богоприимца: «Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое». И при расставании попросила старца Зосиму через год прийти в то место, где когда-то они встретились в первый раз.
Старец Зосима погребает Марию Египетскую
Год спустя, как и обещал, старец Зосима отправился в путь, чтобы вновь увидеть Марию Египетскую. Двадцать дней пути – и авва Зосима вышел к иссохшему ручью. И там он увидел святую подвижницу, которая мертвая лежала на земле со сложенными на груди руками.
В ее изголовье на песке была начертана надпись: «Погреби, авва Зосимо, на этом месте тело смиренной Марии, отдай прах праху. Моли Бога за меня, скончавшуюся в месяце, по-египетски Фармуфий, по-римски апреле, в первый день, в ночь спасительных Страстей Христовых, по причащении Божественных Таин». Потрясенный стоял авва Зосима. И неудивительно! Во-первых, он только сейчас узнал, как зовут пустынницу. Во-вторых, он поразился, увидев саму надпись, – ведь по признанию самой Марии она не умела ни читать, ни писать. И, в-третьих, стоя над ее телом, он понял, что Мария умерла год назад, после того, как он ее причастил, но каким-то чудесным образом ее тело было перенесено на место их первой встречи.
Желая исполнить последнюю волю святой пустынницы, старец Зосима попробовал вырыть могилу куском дерева, который он нашел поблизости. Но земля в пустыни была тверда, как камень, и он понял, что не в силах выкопать даже маленькой ямки. Подняв глаза, авва Зосима увидел рядом с телом Марии громадного льва, который лизал стопы святой. Сначала старец сильно испугался, но потом, осенив себя крестным знаменем, обратился ко льву: «Приказала Великая похоронить ее тело, а я стар и не в силах вырыть могилу, сделай уж ты работу своими когтями, и отдадим земле смертную скинию святой». Лев, видимо, посланный Господом в помощь старцу, послушался Зосиму и своими когтями вырыл яму, достаточную, чтобы похоронить Марию.
Так авва Зосима похоронил великую пустынницу Марию Египетскую. Затем он отправился в обратный путь, а громадный лев ушел в пустыню. Согласно разным источникам великая подвижница и пустынница Мария Египетская умерла в 521 или в 522 году.
Святитель Софроний Иерусалимский
А это – портрет Иерусалимского Патриарха свт. Софрония Иерусалимского. Именно ему мы обязаны тем, что знаем о преподобной Марии Египетской. Когда авва Зосима вернулся в монастырь, он рассказал историю подвижницы, полвека жившей в пустыни. Его рассказ передавался в устной форме, пока столетие спустя, в VII веке, его не записал свт. Софроний Иерусалимский. Святитель Софроний отличался любовью к богословским наукам, философии и благочестием, за это его называли Премудрым. В свое время он стал духовным сыном иеромонаха Иоанна Мосха, много путешествовал. В течение десяти лет (634–644 гг.) он немало потрудился на благо Иерусалимской церкви на посту Патриарха Иерусалимской Церкви. А после себя оставил много богословских писаний, в том числе житие Марии Египетской.
Церковь Прп. Марии Египетской в Неаполе | Бюст-мощевик с частицей мощей прп. Марии Египетской в Неаполе |
Частицы мощей прп. Марии Египетской в Сретенском монастыре Москвы |
К сожалению, нет точной информации о том, как были обретены мощи преподобной Марии Египетской. Тем не менее в наши дни частицы ее мощей находятся в разных городах: Риме, Неаполе, Москве, Антверпене, Кремоне и др. В Неаполе на улице Умберто Примо находится старинная церковь, посвященная прп. Марии Египетской, и внутри – бюст-мощевик с частицами ее мощей. Поклониться преподобной Марии Египетской можно и в Москве: частица ее мощей, привезенная из Константинополя в 1707 году думским дьяком Емельяном Украинцевым, покоится в серебряном ковчеге в северном приделе соборного храма Сретенского ставропигиального мужского монастыря.
Подготовил Петр Селинов
Бабочка в мозгу
Что открылось мне
В этой комнате при луне?
Светлая боль?
Бегущая к кораблю Ассоль?
Расскажу, изволь.
Я увидел бьется снаружи об окно моль.
А в комнате невыносимо
Электричество горело неугасимо
Сердце, покрытое тиной
Тела сердцевина.
Билась об окно бабочка
С бархатными глазами,
Которые расцвели твоими голосами
Так, что я потерял сознанье.
И мне открылась тайна,
Что ничего не было между нами.
О, моль!
Где твой Анатоль?
После закрытия школ
Он из твоей жизни ушел.
Возвратилась боль.
Папоротник расцвел.
Неужели это я,
Горстка праха, земля?
Бабочка сгинула в зрачке,
Проникла в мозг, застыла на виске,
Чтобы помочь моей тоске.
О, если суждено мне кровь пролить
И нагло вторгшуюся в мозг убить,
То оборвется паутины нить?
Нежданная гостья
Сметает пыль с моих костей
И ждет к себе подруг-гостей.
Мой череп мавзолей.
Как пуля улетит в простор полей
Из черепа.
Я умираю осторожно.
А счастье было так возможно.
И Богоматерь ест пырей
В стране дичающей. Морозно.
* * *
Отчего больно так,
Будто мне подан знак.
Но час пробьет,
И я стукнусь хвостом об лед.
Сколько в России продолжится самодержавия гнет,
Никто в толк не возьмет.
Но наступят иные времена,
И самоубийце власть писать стихи дана.
Может, уйти во мглу,
Не сказав об этом никому,
Разорвать крючком верхнюю губу?
Завтрашний день
Наступает, как тень,
И говорит: «Латы ради Прекрасной Дамы надень».
Завтра смерть.
Раковая опухоль будет на меня после смерти смотреть,
Раковая опухоль всех болей человеческих.
Этот год я не думал о смерти,
Любовался Девой в кювете.
Пил с персианкой кофе в Кувейте,
Трогал Аси Львовны скелет.
Но расплата на вершине Машука
Ждет меня века.
Я не выпрыгивал из форточки, как Охапкин,
Не целовал у Девы лапки.
Со мною весь этот год была тоска.
Но моя жизнь никому не нужна,
И Брут мой куда-то убежал,
А его так убить меня убеждал,
Он оправдывался, плакал и дрожал.
Время письма
Подходит к концу.
Видишь дома?
Пошли просьбу Отцу,
Чтобы одну из лилий
Тебе из гортани удалили.
Арсенальная
Каждый день
Собираюсь уйти в тень.
Делаю жгутики в азарте,
Словно я кот в марте.
Вспоминаю Арсенальную.
Жизнь я там прожил не хрустальную.
Земную жизнь пройдя до половины,
Я попадаю в сумасшедший дом в бытия сердцевину.
Люди там сделаны из глины
И плетут корзины.
У входной двери сидит эмвэдешник с ключами,
И ходит санитар ночами,
Посматривая в окошко, не насилуют ли кого в спальной.
А больные
Чуть живы,
И врачи с ними игривы.
По коридору пробираются гомосексуалисты-пассивы,
Наблюдать за ними красиво.
У больных стынет кровь в жилах.
У врачей большие прерогативы,
Но они не спесивы.
Санитары больных хлопают по плечу
И ведут ко врачу.
Я на больных стучу.
После обеда приходится глотать по кирпичу
Аминазина,
И месить эту глину.
А потом спать
Или в карты играть
Время убивать.
На окнах решетки,
А в руках воров четки.
Вши ползают по носоглотке.
Каждый день выводят гулять
Человек двадцать пять,
И снежок поскрипывает под ногами,
И проволока заменяет красное знамя.
После нескольких лет теряешь сознанье,
Понимаешь, что жизнь это тайна.
Домашняя культура
Что означает утро,
Когда свет освещает комнату и дышится трудно?
Я смотрю на люстру.
Она сохраняет тайну домашней культуры.
На стене висят картинки-дуры,
И Бог поп-музыкант не отходит от аппаратуры.
Я смотрю на голые стены.
За обоями в соседней квартире обитают Камены.
Обои скрывают бетон,
В комнате стоит воздуха стон.
Хрусталик заигрывает с зеркалом на стене,
И дрожит от холода цветок на окне.
В зеркале отразилась комната опавших хризантем.
Язык зеркала нем.
Какое-то оно холодное, чужое
Говорит о том, что нас в комнате трое.
И дивана складки
Играют со зреньем в прятки.
Меня привлекают обои.
На них нарисовано взятие Трои.
Серебряные цветы на них повторяются
И говорят о том, что не надо отчаиваться.
А на столе фикус с длинными ушами
От стыдливости теряет сознанье.
Он говорит, что жизнь это тайна.
Главное в ней созерцанье.
Главное для него питанье.
Лампа настольная под покрывалом,
Словно птица под носовым платком,
Поет ни о ком.
И магнитофон стоит загадочный
С музыкой упадочной.
Я с бабушкой в этой комнате танцевал рок-н-роллы, как припадочный.
Продолжайте жизнь, вещи мои.
В книгах закладками лежат рубли.
Эта комната создана не для любви.
Здесь раскрывались губы твои,
И ты наполняла комнату
Шорохом платья, станом легким и томным.
И я одна из вещей,
Кровати и зеркала дщерь.
Глазное яблоко добра и зла вынашивает хрусталик,
А на столе вторжением иного мира стоит водки шкалик.
Френолон
Принял таблетку френолона.
В голове наступило жжение.
Кровь свернулась,
И что-то во мне обернулось
На психиатора, который становился в это время на колени.
Он весьма приятный человек,
Долго разглядывал под моим глазом кровоподтек
И потом изрек:
«Укол я отменяю
И френолон назначаю».
Я вышел от него бодрой походкой
И увидел девочек и мальчиков-одногодков.
Сел в автобус-лодку
И поехал домой.
Рядом сидела девушка с костылями и красой в зрачке неземной
И читала книгу «Багряная летопись».
Пожалуй, от френолона я получаю сейчас даже кайф.
Может быть, девушку, что видел в автобусе, не увижу уже никогда.
Есть ли хуже этого беда?
Я положил ноги на стол,
И френолон гулять по моему телу пошел,
Включил Боба Дилана и погрузился в нирвану.
Френолоном полны мои карманы.
Но дыхание затруднено.
Что-то душит меня.
И может быть, я никогда не достигну вас, Елисейские поля.
На грани депрессии
После приема френолона.
Бабушка вошла,
Достала рубашку, на которой написано «Демис Руссос»,
«Мама еще купила», сказала.
Да, такова жизнь
Френолон и разговоры о тех, кого нет,
Кто не может узнать, что у меня болит.
Так увечат меня френолоном.
Я сегодня с вернувшейся тоски
Выпил два стакана сухого вина в шалмане,
И девушки мое внимание не отвлекали.
Зрачки остекленели
И образ психиатора из мозга не выпускали.
Психиатр Пиковая Дама
Взял меня обманом,
Сделал почти душевнобольным,
Рыбаком, пришедшим с берегов Мертвого моря.
Но так хорошо, что я с ним не спорил,
Не рассказал о Вселенском горе.
А теперь депрессия тронула оспою море.
По воде идут трое.
То не тяжесть земли в теле, то свертывается кровь.
На улице мальчик поднимает ласточкой бровь.
Но телу не суждено
Спуститься с пятого этажа на землю
И увидеть в его глазах хаос деревни.
Стихотворение с бабушкой
К чему все длится эта дребедень
Что ни день, что ни день?
Завтра у психиатора снова я буду олень.
А пока
Из-под век высовывается два червяка.
Завтра, может быть, сделают укол, и я скажу им: «Пока».
Но не развяжутся шнурки у башмака.
В этом состоянии
Хочется сделать возлияние
В честь Вакха,
Разбить стекло кулаком, превратиться внизу на асфальте в булавку.
Бабушка входит. У нее платье, словно пропеллер.
Поселим ее в стихотворении,
Чтобы не скучно было беседовать с поколением.
И вот бабушка в стихотворении. Поздравляю ее с новоселием.
Смотрит на меня, что-то соображает.
Выйдет на кухню и яичницу мне поджарит.
Сегодня на обед было мясо
И ложка мельхиоровая высшего класса.
Бабушки масса
Склонилась над спиртовкой,
Орудуя ловко,
Положила мышь-мясо на сковородку-мышеловку,
Обернулась, погладила меня по головке,
Посмотрела бусинками на меня
И увидела, что перед ней свинья.
Петербургская ночь
Европейская, нет, петербургская ночь.
По улице ходят поэты живые гробы
Одной судьбы.
Может быть, у Платона
Есть ткань из тонкого шелка?
По телевизору выступает Леонтьев.
Элита советская от наслаждения стонет.
Огромная машина,
Где ум рвущаяся паутина.
Где вы, Альбертина?
Ведь человек создан из глины.
В нее вложен драгоценный камень
Чистыми, холеными руками.
А мы в карты играем,
И входит человек с чаем,
Но дом этот необитаем.
«Эй, человек, чаю!»
Кричит Пушкин на пьедестале.
И советская элита
Собралась у культуры корыта,
Что ведет происхождение с Крита.
Может быть, наша судьба
Раствориться в этих гробах,
Чтобы напечатали наши тома
Не за границей, а дома,
Чтобы ораторы читали наши стихи с балкона.
Но достижения наши ничтожны,
Ведь убить себя невозможно.
Зря хвалится достижениями второй культуры Борис Иванов
И ест туркменский плов.
Петербургская ночь. Закрыты могилы
На Серафимовском, на Литературных мостках,
И идут похороненные на чердаках
Создавать мифы,
Что мы не скифы,
А европейцы.
Бьется жизнь в маленьком тельце.
А в бредущем по улице Миронове механическом пальце
Мысли-китайцы.
Закрываются дома отдыха.
Советская элита
Разъезжается с Крита.
Исчезновение
Толчками останавливается кровь-товарняк.
Смерть это щелчок по носу, пустяк.
Наступит в голове сквозняк,
И за спиной встанет лучший брат,
Который жизнь всю мою провел в гостях,
Играл на арфе, на костях,
И мертвецы вставали из могил,
И ангел за горизонт не уходил,
Потому что был бескрыл.
Я плоть свою похоронил,
А сам и ем, и сплю,
И бабочек горбом ловлю,
Дарю им по рублю,
И, привязав к календарю,
Гублю без возврата.
Так жизнь обернется утратой
В объятиях Ленинграда.
А зренье по-прежнему радо
Травы полевому стеблю,
Что держит на кончике тлю
И под корнями гада.
Зачем вырастает растенье,
Когда наступил уже день воскресенья?
Дома на улиц блюде
Спят, словно голуби в простуде.
Один из них мой дом.
За матовым стеклом
Собрались вещи на Вечерю
После Хозяина потери.
Хозяин ушел давно
И сироты-вещи у меня
Боятся руки огня.
Они созданы не для,
А просто так,
Как вечности знак.
Здесь я напивался.
Магнитофон шатался.
А когда отсыпался,
Вещи спали, возвратившись в мой фаллос.
Ворон музыки по комнате шатался
И клевал жемчужины
Рылеева и Бестужева.
Тела после вскрытия комнаты не обнаружено.
ОБВОДНЫЙ КАНАЛ
(композиция из 12-ти частей)
1. Вступление. Котельная
Миронов поэт-призрак.
Призрачен его абрис.
Он мне наливает мяты
И закладывает уши ватой.
Говорит о журналах
Новых, не старых.
Весь он в мыслях о сегодняшнем дне
И вине,
Дне.
Сидит в кресле призрак,
Рисует эскиз.
Человек или нарцисс?
Подпольный низ.
И я остался подпольным человеком
Вместе с прошедшим веком.
Миронов в тумане
Цепко следит за своим сознаньем.
Он в ванне,
В слов океане.
И горит лампа в котельной
С тоскою елейной,
Сейчас понедельник.
Миронов показывает стихи других,
Но он не скиф.
Он создает свой миф
Иероглиф
Гриф.
И никто к нам в котельную не постучится,
Потому что Миронов не птица.
Лишь мелькнет за окном жеманная очень девица
Киска,
Тварей из Упанишад лица
И мяукнет киска.
Что? Не спится?
Вертится спица,
И дрожит роговица.
На Комендани мало народу.
Кто смотрит на лужу, кто в воду,
И никто не любуется природой.
Да и природы нет здесь.
Одно послепетровское болото,
Рвота.
Я возвращаюсь из больницы,
Где санитарки, Тамарки, девицы,
И передо мной открывается день многолицый.
Возле церкви стоит покойницкая машина.
И я тоже сгину,
Передам поклон Августину:
Отцу и Сыну.
Я иду по незримо-коменданоостровским полям,
Оставляя позади себя храм.
Женщины-Будды плотно сжимают губы.
Из-за дамы-дамбы ветер
Светел.
Бабушка встречает меня,
Обед для.
После больницы приходится начинать все с нуля.
Здесь магазины
Открыты для Инны,
Для девочки синей,
Что завивается
И по утрам одевается
Так я завираюсь.
Что ж не гулять гегемону?
И я гуляю.
Какие-то бестелые люди проходят мимо
Соседи.
Маленькие девочки провозят коляски,
И сердце бьется как в сказке.
Так люди снимают маски
По указке.
Здесь-то в корабле на корабле
Живет обрюзгший христианин Пазухин,
Что побывал в Лондоне.
Новое поколение будущие солдаты
Вырастают из рабочей зарплаты.
Идут моей жизни дни-паразиты, дни-гады
Эллады.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
6. Поэты
Никого не вижу.
Приходит бабушка, приходит отец,
Суровые тени
С верой в воскресенье
Сердец.
Я комнатное растение,
Я чтец.
Читаю залпом книги
Елены Шварц Эвридики,
Где Единорог дикий,
Где череп-чепец.
Весеннее солнце
Проникло и в мое оконце,
Легло на фотографию Шельваха-японца,
Что держит в руках багрец.
А Миронов с безумными цветами
Скитается по проспектам,
Канувшим в Лету.
Мир Поэту!.
Дом Поэта на Мойке стоит.
Это Крит,
Где тени
И очередь воловья,
Чтение у изголовья,
Пасмурный из окна вид
На Зеленый дворец,
Где Август окутан в багрец,
Где линии жизни на ладони,
Которую мы не тронем,
Чтоб с прекрасной златокудрой головы
Сорвали царский венец.
7. Стихи, написанные под музыку
Кругом дети.
Завелись они в моем скелете.
У них свой транспорт,
Свои игры.
Растут зубы дракона, растут скифы.
Звучат их голоса-колокольчики,
Бегают мальчики.
Я хозяин
Своего дома.
И радиоактивное Солнце
Светит.
В легких георгин дыхания, в легких ветер.
Я один, Свете!
Иду по асфальту
Дворовой Фиальты.
И сердце твердо
В предчувствии морга,
У меня расширенная аорта.
Мелькают воланы
В Калидоне.
Мы детей не тронем
В стихе-стоне.
Светит светило.
Крестная сила.
Вечер.
И в окнах горят Пастернака свечи.
Город мой уже изувечен.
Вечность. Новгородское Вече.
Варяги
Добрались наконец до браги,
Снова начали пить
И детей как рыжики накалывать на копья.
На лицах снега хлопья.
Страна холопья,
Совсем иная страна
Без дна.
Я иду по дворику,
Смотрю на детей.
Мамаша говорит одному:
«Цикуту пей,
Не пролей».
Я пырей,
Вырос среди полей,
Среди жизни ничей.
Возвращаются с работы
Люди рвоты,
Варяги
Из папируса и бумаги,
Полные кровяной влаги.
Девушки Греции наги,
Рисуют абрис на асфальте
В Фиальте.
Это путешествие
Само стихотворение,
Произрастание из тленья,
Повторное прочтение.
Спи, малютка мой прекрасный.
Солнце ясно.
Мы безгласны
В бытии.
Отделяемся от земли,
Всходим на корабли,
Чтоб достичь сладкогласья
В церквях,
Этих церковных шатрах,
Где шрам
И иконы туман.
Туда!
Войти
Чтоб с младенцем руки сплести
В яслях караванного пути.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
9. Вечер. Овощи
От заснеженной ветром Гавани
Уходят вдаль корабли
В поисках Святой Земли.
Сколько пыли!
Овощей изобилья,
Гнили.
Вселенная запаха.
Где алые гвоздики продают
У станции метро «Пионерская»
И мелькает форма милиционерская.
Бьется осторожно сердце,
Некуда деться.
Я постоялец,
Отрезанный палец,
По проспектам скитаюсь.
И звезды горят,
Освещая земной Ленинград,
Город утрат,
А я тайно рад.
Здесь на Комендани
В овощном тумане
Я пребываю в нирване,
Смотрю в дали,
Вспоминаю Дали,
Эту жизнь изнутри,
Когда нас было три.
Икона.
Взрослый младенец
У сердца.
Дверца.
Слышатся глухие удары
И раскалывается доска.
Века
Пламенея летят над иконой.
Так познаешь грусть.
Пусть.
Путь.
Церковь деревянная,
Служба окаянная
И священник, Иероним, лев
Читает проповедь
В церкви-Акрополе
Перед ареопагом,
Где судьи наги.
Прожжена моя бумага
В ГУЛАГе.
11. Державин
Читаю старца Державина
О Параше.
Он занят любовью
В «Записках у изголовья»,
Пропитан кровью.
Его стихи адресованы Ною,
Который и среди нас ходит.
Державин пьяный
И петербургские туманы,
Лихач рьяный,
Картуз рваный.
Он сановник,
Почти что покойник.
Он сангвиник
И великий алхимик
Петербургских линий.
Мрак падает на город синий.
Он горы сдвинет.
Что-то происходит в эфире,
Чтоб родился поэт стерильный
В петербургской сини
На островах,
Замочив николаевки рукав.
Он в бегах.
Полиник
Среди поликлиник
И взбесившихся собак
Город-Шварц, Город-Долинин.
12. Державин
Читаю Державина
Первого деревенского писателя православной Руси.
Надгробное рыдание
О Лизе
Иной жизни эскизе.
Иисусе Спасе, спаси!
Спи
Часа три.
Тянется убогий слог
Дворянских дорог.
Итог.
Державин умер
В июле,
Подведя своей жизни итог.
В монастыре затрещали сорок соро́к.
Его усадьба
Стоит в Петрограде.
Там решетка
И взгляды окон четки.
Мимо проходит
Похмельная глотка,
Военная пилотка,
И Фонтанка струится,
Пол-девицы,
И Никольского собора колокольня
Служит службу все достойней
и достойней.
В мессе заупокойной
Обойма.
Преподобная Мария Египетская. Жизнеописание
Преподобная Мария родилась в Египте в середине V века.
«Тайну цареву добро есть таити, а дела Божия проповедати преславно есть» (1), — так начинает свое повествование св. патриарх Иеросалимский Софроний Премудрый (11/III, 638-644), рассказывая о жизни и подвигах преподобной Марии Египтяныни — одной из самых известных христианских пустынножительниц.
«Никтоже ми от вас не неверуй слышав писания сия, и не мни мене гордящася, дивяся чюдеси сему великому. Не буди ми лгати на святыя; аще ли же суть неции чтущии книги сия, и высоте словеси дивящеся, и не хотяще веровати, буди им милость Господня. Тии бо немощь человеческую помышляюще неприятна творят нами глаголемая о человецех» (2).
В повествовании о житии преп. Марии встречаются многие вещи, далеко превосходящие человеческую природу, но, как известно из Евангелия, для святых чудотворцев, при помощи Божьей, нет ничего невозможного: так, преодолевши своего ветхого человека, они жили подобно бесплотным ангелам уже здесь, на земле. Свт. Софроний упоминает о целом монастыре таких подвижников, из числа которых был преп. старец Зосима (460-560 гг.), случайно обнаруживший египетскую отшельницу, упражняясь в сугубых молитвенных подвигах во времена Великого поста.
Сам Зосима от детства своего пребывал в иноческой обители и никогда не приобщался к мирским занятиям. Достигнув определенной степени духовного совершенства, он стал помышлять в себе, есть ли иные делатели, которые были бы выше его в добродетелях. Тогда Ангел Господень открыл ему в пустыни Иорданской один такой монастырь, насельники которого отличались особенной строгостью жизни в духовных подвигах. Здесь, по обычаю, в начале Великого поста все иноки расходились в уединение и пребывали так до Цветоносного воскресенья, когда возвращались обратно, чтобы подоспеть к праздничному церковному богослужению.
В пустыне Иорданской, где пребывали преподобные отшельники, невозможно было встретить не только человека, но даже и диких зверей или птиц. Поэтому, заметив издали фигуру отшельницы, старец Зосима одновременно и обрадовался, и испугался, смущаемый помыслом о мнимости видения. Была она «нага телом, и черна видением, от солнечнаго горения. Власы же имяше на главе белы, аки волна, и кратки яко точию до выи досяжущя» (3). Но преподобная, взяв у старца половину ветхой ризы для прикрытия наготы телесной, поспешила успокоить его и осенила себя крестным знамением. Зосима все больше дивился и благодарил Бога за это чудесное знакомство. Так, Мария показала себя прозорливицей, ибо без труда назвала незнакомого ей старца и по имени и по сану (св. Зосима был иереем), когда же стала молиться, то, словно бестелесная, вознеслась она на целый локоть от земли и цитировала чудесным образом узнанные ею тексты Писания. Но на все расспросы о своей жизни пустынница отвечала, что она — великая грешница, преисполненная всякого беззакония, о котором ужасно будет и поведать, и послушать.
Умоляемая старцем, Мария стала рассказывать, что, будучи всего только двенадцати лет от роду, тайно покинула она родительский дом и поселилась в Александрии. Здесь, совсем еще юная и неопытная, она всецело предалась порочной жизни и плотским удовольствиям. Около семнадцати лет провела Мария таким образом, хотя жила тогда очень бедно и зарабатывала от рукоделья:
«Седмь надесять лет и боле сотворих, всем невозбранно дающи тело мое, и ни от кого же мзды приемлющи: тако ми истина, и хотящим ми даяти возбранях. Се же умыслих, да множайшыя приобрящу, приходити ко мне туне, и скончевати желание мое. Не мни же мене яко богата бых и не взимах: в нищете бо живях, аще и многажды изгребии прядох, желание же имях не сытно и не удержанно рачение, всегда в тимении валятися. Тожде мнях и жизнь, еже всегда творити хотение телесное» (4).
Однажды во время жатвы Мария увидела, как множество народа из Египта и Ливии стекалось на морскую пристань к кораблю, плывшему во Иеросалим на Праздник Воздвижения Честнаго Креста Господня. Тут и она решила отправиться вместе со всеми, но очень легкомысленно: ради развлечения и новых встреч. Так, и на корабле, и в самом Иеросалиме Мария не отставала еще от своего обычая, но пребывала в прежней беспечности и греховных утехах. В глубоком смирении исповедовалась она теперь о том преподобному старцу, ничего не скрывая из пережитого:
«Какоже ти прочее исповем отче; или кий язык изречет; или который слух вонмет, бывшая злая дела моя, на пути и в корабли, якоже и не хотящим тем, аз же окаянная нуждах я, безстудный образ творити любодеяния, изрицаемый же и неизрицаемый, ему же бых окаянным делом учительница. Ими ми веру отче, дивлюся како стерпе море любодеяние мое. Како ли не раздвиже земля уст своих, и живы мене не сведе во ад прельстившия толико душ. Но мню яко покаяния моего Бог искаше, не хощет бо смерти грешником, но ожидая с долготерпением покаяния моего» (5).
Когда наступило время великоторжественного праздника, Мария вместе с множеством народа поспешила в церковь на поклонение Кресту. И тут в первый раз за все минувшие годы она вдруг увидела и поняла, насколько греховно и пагубно нынешнее ее состояние: невидимая сила Божья не допускала ее пройти вовнутрь и стать на святом месте. Все люди шли и продвигались вперед, Мария же оставалась в притворе и пыталась протиснуться с ними, но как только нога ее касалась церковного порога, она снова оказывалась позади, смущенная и растерянная. Так продолжалось три или четыре раза. Тогда Мария, уразумевши, что это Десница Свыше наказывает ее за грехи, обратилась к иконе Пречистой Богородицы со словами самого искреннего раскаяния и с сокрушением сердца:
«Отшедши стах во угле притвора церковнаго, и едва некогда приидох в чювство, что ради быть ми возбранение Животворящаго Креста. Коснубося Сын Слово очию сердца моего, и показа ми, яко тимения ради дел моих, возбраняет ми вход. И начах убо плакатися и рыдати, и в перси бити, воздыхание из глубины сердца износящи. Плачющижеся на месте, на нем же стоях, и возревши пред ся, и видех икону Пресвятыя Богородицы стоящю, и рекох к Ней, не уклонно зрящи: «О Дево Владычице, Родившая плотию Бога Слова. Веде убо веде, яко несть боголепно ни угодно мне скверней блуднице, на честную икону Твою Присно Девыя Марии зрети. Праведно убо есть мне блуднице, ненавидиме быти Твоею чистотою, и мерзети пред Тобою. Но обаче слышах, яко сего ради Бог человек бысть, Его же родила еси, да призовет грешники на покаяние, помози мне единой, не имущей никоея же помощи; повели, да не ослабно ми будет вхождение церковное… Ты ми буди и Поручница довольна, к Рожденному ис Тебе, яко уже к тому плоти сея не имам осквернити, никоею же скверною плотскою. Но егда узрю Древо Христа Сына Твоего, мира сего отрекуся и абие тогда изыду, аможе Ты Поручница наставиши мя» (6).
Так, смиренно укоряя себя, Мария сподобилась, наконец, невозбранно поклониться Животворящему Кресту Господню. Возвратившись обратно в притвор к иконе Богоматери, она припала к Ней с радостью и страхом, моля Пресвятую Деву быть ей отныне Учителем во спасение. И Пречистая Богородица не презрела сердечного ее прошения, но был от иконы ответный глас: «Аще Иордан прейдеши, добр покой обрящеши» (7). Поблагодарив еще раз со слезами Всемилостивую Богоматерь и причастившись Св. Таин, Мария отправилась ко Иордану. Там нашла она для себя небольшую лодку и, перебравшись на противоположный берег, пребывала в глубине пустыни, никогда не видя, до сей поры, лица человеческого. Единственным человеком, который увидел Марию после ее ухода в пустыню, стал инок Зосима.
Далее Мария поведала старцу, что испытала она, уже сорок семь лет подвизаясь в такой суровой местности, где не было ни воды, ни иной какой пищи, кроме редких пустынных трав. Не имея возможности обновить истлевшую от времени одежду, много страдала она от полуденного жара и холода в ночи, и много раз, обессилив, словно уже бездыханная лежала на голой земле. Особенно тяжко приходилось ей в первые годы, когда ее еще искушали мирские воспоминания:
«Веру ими ми авво Зосимо, шестьнадесять лет сотворих в пустыни сей, яко со зверьми лютыми, со своими помышлении борющися. Егда бо начинах пищи вкушати, абие хотяшемися мясом и рыбам, яже бяше во Египте. Хотяшежемися и вина любимаго мною, много бо вина пиях, егда бех в мире. Зде же не имеющи ни воды вкусити, люте распалахся и бедне терпях. Бываше же ми и желание любодеянных песней, люте возмущающи мя, и бедящи пети песни бесовския, ихже в миру навыкла бех. Абие же прослезившися, и с верою перси своя биющи, воспоминах обеты, яже бех сотворила, влазящи в пустыню сию. Мыслию идях ко иконе Пресвятыя Богородицы, Поручительницы моея, и у Тоя плакахся просящи отгнати ми помышления, тающая окаянную мою душу. Егда же довольнося плаках, и в перси усердно биях, тогда свет видях всюду облистающ мя, и тишина велика в бури место бываше ми» (8).
Окончив свое повествование, Мария просила преподобного старца на следующий год, в Великий Четверток, подойти к Иордану, приготовивши для нее сосуд со Святыми Тайнами. При этом она предсказала ему, что он в этот раз, если и захочет, но не сможет по обычаю удалиться на Великий пост в пустыню.
Вернувшись в свой монастырь, Зосима никому не объявил о бывшем, но с нетерпением ожидал следующего года, чтобы вновь увидеть преподобную. Болезнь телесная действительно не позволила ему выйти тогда вместе со всеми на уединение, в Великий же Четверток поспешил он к условленному месту, приготовив Святые Тайны и немного отшельнической пищи. Так как Мария долго не появлялась, то старец, став на берегу, начал уже с тревогой помышлять в себе, не случилось ли чего-либо, что послужило бы препятствием к столь желаемой встрече. Одолевали его и другие сомнения: как сможет перебраться она через реку, не имея здесь ни лодки, ни моста для переправы. Когда же еще думал так, преподобная, показавшись наконец и осенив себя крестным знамением, быстро направилась к нему поверх воды так, словно бы ступала по твердой дороге.
Причастившись с благоговением Пречистого Тела и Крови Христовой, Мария прочитала молитву св. праведного Симеона Богоприимца: «Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко…» и просила Зосиму на следующий год опять подойти к ней на место первой их встречи, предсказывая ему, что тогда он еще раз сможет ее увидеть, но таким образом, как изволит Господь. Старец же, возвращаясь обратно, зазирал себе, что не вспомнил вовремя спросить и самого имени преподобной. По просьбе Марии Зосима возвратился ровно через год на место их первой встречи и увидел тело святой, лежавшее на песке, а рядом надпись:
«Погреби авво Зосимо на сем месте тело убогия Марьи, даждь персть персти. За мене же Господа ради молися, умершую, месяца фармутия по египетски, по римски же априлия, в первый день, в самую ночь спасеныя Тайныя Вечери» (9).
Зосима понял, что после того как год назад он причастил Марию, она чудом перенеслась в это место, куда он шел 20 дней, и преставилась ко Господу. Но и здесь Господь явил ему еще одно чудесное знамение: огромный лев, неизвестно каким образом оказавшийся в этом необитаемом месте, принялся по повелению преподобного рыть когтями могильную яму для погребения. Так упокоилось многострадальное тело этой великой подвижницы, ничего при себе не имевшей, кроме той убогой, разодранной ризы, что досталась ей от святого старца.
На этот раз Зосима уже рассказал все бывшее игумену и братии, ничего от них не утаивая, но благословляя Бога за преславные Его чудеса. Как пишет патриарх Софроний, это его повествование иноки поначалу передавали друг другу изустно, он же, когда узнал, решил предать слышанное писанию, чтобы сохранить к назиданию и для грядущих поколений.
«Да даст (Бог) мзду чтущим се, и послушающим, и повелевшему предати повесть сию написанием» (10).
Преподобная Мария Египетская. Богослужение
Вечером в среду пятой недели поста совершается служба «Мариино стояние» с чтением Великого канона Андрея Критского. На каждом стихе молящиеся кладут по три земных поклона — метания, всего их 798. А вместе с поклонами на вечерне, павечернице и часах получается около тысячи земных поклонов. В этот день полностью читается покаянный Канон Андрея Критского.
Библиотека Русской веры
Великий канон св. Андрея Критского →
Читать онлайн
Чтобы молящиеся могли немного отдохнуть, согласно церковному Уставу во время службы читается житие великой подвижницы преподобной Марии, включенное в состав Триоди Постной. В последующее воскресенье Церковь чтит память преподобной Марии Египетской. Канон преподобной был написан Симеоном Метафрастом.
Библиотека Русской веры
Канон преподобной Марии Египетской →
Читать онлайн
Тропарь, глас 8:
О тебе мати Марие, известен бысть спасения образ. Восприимши бо крест, последовала еси Христу. Творящи же и учащи, еже презрети плоть, преходит бо, прилежати же о души, вещи безсмертней. Тем же и со ангелы радуется преподобная дух твой.
Кондак, глас 4:
Греховныя мглы отбегши, и покаяния светом озаривши свое сердце славная, приступила еси ко Христу. Сего пренепорочную и святую, Матерь, ходатаицу милостивну приведши. От онуду же и согрешением обрете отложение, и со ангелы присно радуешися.
Библиотека Русской веры
Житие преподобной Марии Египетской. Великие Минеи Четьи →
Читать онлайн в оригинале
Преподобная Мария Египетская. Иконы
Согласно традиции преподобная Мария Египетская на иконах изображается обнаженной или полуобнаженной, завернутой в часть гиматия, данного ей Зосимой. Преподобная может быть изображена с руками, скрещенными на груди, с жестом говорения или с двумя раскрытыми ладонями. На иконе с изображением преподобного Алексия Человека Божия и Марии Египетской из Сретенского монастыря в Москве мы видим традиционный для риторики жест говорения, при котором указательный и средний палец слегка перекрещены, а большой, безымянный и мизинец сомкнуты, заимствованы из античной культуры. Этими жестами святые обращались с покаянной молитвой к Богу и ко всем людям, пришедшим в храм.
Преподобные Мария Египетская и Алексий, человек Божий. Из Сретенского монастыря в Москве. Москва, музей им. Андрея Рублева. Середина XVII века
В русской иконописи середины — второй половины XVII века были распространены патрональные изображения преподобной Марии Египетской и Алексия, человека Божия — небесных покровителей царя Алексея Михайловича и его первой супруги Марии Милославской. Милославская считала ее своей небесной покровительницей. Часто преподобная Мария Египетская изображается со святым Зосимой в эпизодах, которые описаны в иконописном подлиннике следующим образом: «…стоит Мария нагая, а Зосима дает мантию, зрит назад. В другом месте дает Зосима причастие Святых Таин, стоят у реки Иордана, гора низка вохра над Иорданом, около их деревца, приличныя пустынным местам, изображена» (Филимонов. Иконописный подлинник.).
Преподобные Зосима и Мария. Икона-таблетка. Русь. XVI векСвятитель Алексий Человек Божий и преподобная Мария Египетская. Весна 1648 г. Икона написана к бракосочетанию царя Алексея Михайловича с царицей Марией ИльиничнойЭпизоды из Жития преподобной Марии Египетской. Строгановский иконописный лицевой подлинник. 1 апреля (фрагмент). Русь. Конец XVI — начало XVII в. (издан в Москве в 1869 году). В 1868 году принадлежал графу Сергею Григорьевичу Строганову
Известна икона с житием преподобный Марии Египетской второй половины — конца XIV веков из ризницы монастыря Хиландар на Афоне, все ее поле занято шестнадцатью клеймами, в которых иллюстрируются отдельные сцены жития преподобной.
На Руси житийные иконы Марии Египетской получают распространение в XVII веке, что связано, как говорилось выше, с тем, что Преподобная была патрональной святой царицы Марии Ильиничны Милославской.
Икона преподобная Мария Египетская с житием. XVII век
Помимо поясных и ростовых изображений преподобной Марии Египетской широкое распространение в византийском и древнерусском искусстве получил сюжет причащения Марии преподобным Зосимой. В византийской живописи сложилась устойчивая иконографическая схема данного сюжета. Старец Зосима и преподобная Мария Египетская изображаются в рост, обращенными вполоборота друг к другу. Святой Зосима облачен в монашескую рясу, мантию и куколь, снятый, обычно, с головы. В одной руке он держит чашу со Святыми Дарами, в другой — лжицу, которую подносит к устам Марии. Преподобная Мария изображается с непокрытой головой, одетой в рубище. Ее худые руки крестообразно сложены на груди или в молитвенном жесте протянуты к Святой Чаше.
Причащение преподобной Марии. Фреска. Церковь св. Андрея на Треске в Македонии. Сербская Православная Церковь. 1388 — 1389 годыПреподобная Мария. Дионисий. Фреска. Ферапонтово. 1502 годПреподобная Мария Египетская с житием. Рождественский собор на Рогожском кладбище в Москве
На миниатюрах рукописей история Зосимы и преподобной Марии стала предметом для иллюстрации Псалтыри. Например, в Киевской Псалтыри (1397 г.) соединены два события: встреча в скалах (Зосима отворачивается, протягивая Марии свою верхнюю одежду); ниже — на берегу Зосима причащает Марию.
Встреча преподобных Зосимы Палестинского и Марии Египетской. Миниатюра из Киево-Печерской Псалтири. 1397 г. (РНБ. ОЛДП. F. 6. Л. 175 об.)
Преподобная Мария Египетская. Картины
Такие мировые живописцы, как Джотто и Хосе Рибера, обращались к сюжетам из жизни преподобной Марии Египетской.
«Старец Зосима дает гиматий Марии Магдалине». Фреска Джотто в капелле Магдалины нижней базилики Сан-Франческо в Ассизи, 1320-е годы»Мария Египетская». Хосе Рибера. 1641 г.
Храмы во имя преподобной Марии Египетской
В Иерусалиме в храме Гроба Господня располагается часовня в честь преподобной Марии Египетской. Часовня принадлежит греческой православной церкви. Во имя преподобной Марии Египетской была освящена церковь Сретенского монастыря в Москве и располагалась к востоку от собора. Деревянный храм был построен в 1358 году. Предание связывает его строительство с казнью на этом месте, Кучковом поле, тысяцкого Ивана Васильевича Вельяминова и его сообщника купца Некомата, которых народ считал пострадавшими за правду. В 1482 году отстроили каменную церковь. В 1700 году в ней поместили часть мощей Марии Египетской, привезенных из Константинополя послом Емельяном Украинцевым. В феврале 1707 года их перенесли в монастырский собор. Придел Сретения Господня пристроен в 1706 г. фабрикантом А. Милютиным. В 1784 году церковь была обновлена на средства А. Гончарова. С 1832 года богослужения в церкви не бывает в связи с ее ветхостью. В 1883 году стены снаружи охвачены железными обручами, а внутри поставлены подпорки. В 1930 году церковь была разрушена, и на ее месте образовался пустырь. В 1930-х гг. при разборке храма установлено, что он был построен не позже XVI в.
Церкви Никольская и преп. Марии Египетской. Фотография из книги «Московский Сретенский монастырь». Сост. иеромонах Иосиф. М., 1911
О старообрядческих храмах, освященных во имя преподобной Марии Египетской, неизвестно.
Народные традиции в день памяти Марии Египетской
С именем Марии Египетской русский народ связывал легендарное представление о загробном суде, на котором Мария будто бы будет судить всех блудниц. Как говорили крестьяне, Мария может «поставить на первую ступень» заблудшего сына и спасти, по молитве родителей, от блудного жития дочь. День памяти преподобной Марии крестьяне проводили в воздержании. В Тамбовской губернии и некоторых других местах в этот день существовал обычай ничего не есть, кроме пустых щей.
Также этот день в народе называли Пустые щи. Это связывали с тем, что к этому времени заканчивались запасы кислой капусты, поэтому щи на столе были жидкие. Вместо капусты хозяйки в щи добавляли щавель или крапиву.
Душеполезное поучение в Неделю преподобной Марии Египетской
Преподобную Марию Египетскую церковные песнотворцы называют «светильником покаяния»: ее пример служит очевидным показателем, как из самой бездны падения истинное покаяние может возвести к небесной чистоте. Поэтому не следует отчаиваться и самым заблудшим грешникам: милосердие Божие всегда открыто для нас, если только сами поспешим к нему обратиться. Но следует вспомнить, что «история блудного сына», по толкованию Святых Отцов, — это не только радость первой встречи, но и последующий упорный, повседневный труд, чтобы переменить свой навык от греха к добродетели. И труд здесь может быть двойным, по сравнению со старшим, не согрешившим сыном, как, предположим, у земледельца, который долгое время пренебрегал своим полем, но под конец все-таки решился вычистить его.
Без сомнения, чтение житийных повестей всегда оказывает благотворное влияние для духовного роста внутреннего человека. Ибо если и не имеем мы достаточно веры и сил, чтобы подвизаться подобно первым святым, то можем, по крайней мере, скромно упражняться и в малом подвиге, восполняя свои недостатки смирением и сокрушением сердечным, которые никогда не отвергает Господь. При этом следует помнить, что заповеди Божии не подвластны капризам переменчивой моды, и Истина Свыше не переменяется с течением времени. На сегодняшний день подобный образ жизни, в котором так усердно каялась египетская отшельница, становится чуть ли не нормой, усиленно навязываемой русским девушкам от западных стран. Легко согрешить, но легко ли потом исправиться? Тяжкий грех для души — все равно, что смертная болезнь для тела, которую преодолевают со многим страданием и усилием и которая на всю оставшуюся жизнь может иметь свои последствия. Поэтому, учитывая неприглядную ситуацию сегодняшнего дня, следует особенно усердно молиться преподобной Марии, прося ее помощи в искушении от блудной брани, а также духовного вразумления к покаянию для согрешивших. Ибо известно, что нет такого греха, который мог бы победить милосердие Божие, кроме греха нераскаянного.
1-10. «Месяца апреля, в первый день, житие и жизнь, преподобныя матере нашея Марьи Египетския. Списано Софронием патриархом Иеросалимским». Триодь Постная.
Преподобная Мария, прозванная Египетской, жила в середине V и в начале VI столетия. Ее молодость не предвещала ничего хорошего. Марии исполнилось лишь двенадцать лет, когда она ушла из своего дома в городе Александрии. Будучи свободной от родительского надзора, молодой и неопытной, Мария увлеклась порочной жизнью. Некому было остановить ее на пути к погибели, а соблазнителей и соблазнов было немало. Так 17 лет Мария жила в грехах, пока милостивый Господь не обратил ее к покаянию.
Преподобная Мария Египетская
Случилось это так. По стечению обстоятельств Мария присоединилась к группе паломников, направлявшихся в Святую Землю. Плывя с паломниками на корабле, Мария не переставала соблазнять людей и грешить. Попав в Иерусалим, она присоединилась к паломникам, направлявшимся в храм Воскресения Христова.
Люди широкой толпой входили в храм, а Мария у входа была остановлена невидимой рукой и никакими усилиями не могла войти в него. Тут поняла она, что Господь не допускает ее войти в святое место за ее нечистоту.
Охваченная ужасом и чувством глубокого покаяния, она стала молить Бога простить грехи, обещая в корне исправить свою жизнь. Увидев у входа в храм икону Божией матери, Мария стала просить Богоматерь заступиться за нее перед Богом. После этого она сразу почувствовала в душе просветление и беспрепятственно вошла в храм. Пролив обильные слезы у гроба Господня, она вышла из храма совершенно другим человеком.
Мария исполнила свое обещание изменить свою жизнь. Из Иерусалима она удалилась в суровую и безлюдную Иорданскую пустыню и там почти полстолетия провела в полном уединении, в посте и молитве. Так суровыми подвигами Мария Египетская совершенно искоренила в себе все греховные пожелания и соделала сердце свое чистым храмом Духа Святого.
Старец Зосима, живший в Иорданском монастыре св. Иоанна Предтечи, промыслом Божиим удостоился встретиться в пустыне с преподобной Марией, когда та уже была глубокой старицей. Он был поражен ее святостью и даром прозорливости. Однажды он увидел ее во время молитвы как бы возвысившейся над землей, а другой раз – идущей через реку Иордан, как по суше.
Расставаясь с Зосимой, преподобная Мария попросила его через год опять прийти в пустыню, чтобы причастить ее. Старец в назначенное время вернулся и причастил преподобную Марию Святых Таин. Потом придя в пустыню еще через год в надежде видеть святую, он уже не застал ее в живых. Старец похоронил останки св. Марии там в пустыне, в чем ему помог лев, который своими когтями вырыл яму для погребения тела праведницы. Это было приблизительно в 521 году.
Так из великой грешницы преподобная Мария стала, с Божией помощью, величайшей святой и оставила такой яркий пример покаяния.
Молитвы
Тропарь преподобной Марии Египетской, глас 8
В тебе́, ма́ти, изве́стно спасе́ся, е́же по о́бразу,/ прии́мши бо крест, после́довала еси́ Христу́/ и, де́ющи учи́ла еси́ презира́ти у́бо плоть, прехо́дит бо,/ прилежа́ти же о души́ ве́щи безсме́ртней.// Те́мже и со А́нгелы сра́дуется, преподо́бная Мари́е, дух твой.
Кондак преподобной Марии Египетской, глас 3
Блуда́ми пе́рвее преиспо́лнена вся́ческими,/ Христо́ва неве́ста днесь покая́нием яви́ся,/ а́нгельское жи́тельство подража́ющи,/ де́мона креста́ ору́жием погубля́ет.// Сего́ ра́ди Ца́рствия неве́ста яви́лася еси́, Мари́е пресла́вная.
Величание преподобной Марии Египетской
Велича́ем тя, преподо́бная ма́ти Мари́е, и чтим святу́ю па́мять твою́, наста́внице мона́хов и собесе́днице А́нгелов.
Молитва преподобной Марии Египетской
О, вели́кая Христо́ва уго́днице преподо́бная Мари́е! На Небеси́ Престо́лу Бо́жию предстоя́щи, на земли́ же ду́хом любве́ с на́ми пребыва́ющи, име́ющи дерзнове́ние ко Го́споду, моли́ спасти́ рабы́ Его́, к тебе́ с любо́вию притека́ющыя. Испроси́ нам у Великоми́лостиваго Влады́ки и Го́спода ве́ры непоро́чное соблюде́ние, градо́в и ве́сей на́ших утвержде́ние, от гла́да и па́губы избавле́ние, скорбя́щым утеше́ние, неду́гующым — исцеле́ние, па́дшим — возста́ние, заблу́ждшим — укрепле́ние, в дела́х благи́х преспе́яние и благослове́ние, сирота́м и вдови́цам — заступле́ние и отше́дшим от сего́ жития́ — ве́чное упокое́ние, всем же нам в день Стра́шного Суда́ одесну́ю страны́ о́бщники бы́ти и блаже́нный глас Судии́ Моего́ услы́шати: прииди́те, благослове́ннии Отца́ Моего́, насле́дуйте угото́ванное вам Ца́рствие от сложе́ния ми́ра, и та́мо пребыва́ния во ве́ки получи́ти. Ами́нь.