Какой вклад Макаренко в развитие педагогики, Вы узнаете из этой статьи.
Содержание
- МАКАРЕНКО Антон Семёнович
- Макаренко и официальная педагогика
- Педагог Макаренко
- Коммунистическое движение имени «Антипартийной группы 1957 года»
- Невероятный человек и гениальный учитель. Макаренко
- Попадья и золотушный мальчик
- Сверхуспешное предприятие
- Что осталось
- 5. Ученики и последователи а. С. Макаренко
Макаренко вклад в педагогику кратко
Антон Макаренко — знаменитый педагог, который разработал принципы и методику воспитания в труде и коллективе. Его основной вклад в педагогику состоит в следующем:
- Основная идея А. С. Макаренко была в воспитании детей в коллективе и через него. Коллектив согласно педагогу — это объединение людей, желающих достичь в общем труде общих целей. Он отличается системой ответственности и полномочий, взаимозависимостью и соотношением своих отдельных частей.
- Главнейшее условие семейного воспитания — наличие полной семьи. Она являет собой стабильный крепкий коллектив, родители это авторитет для деток.
- Макаренко подчеркивал, что значение игры в роли метода воспитания и обучения достаточно велико. Дети играя, обучаются.
- Важно воспитывать в учеников гражданские качества.
- Каждый обучающийся должен находиться на уровне самовоспитания.
- Дисциплина является результатом системы воспитания.
- Разработал закон трудового воспитания.
- Разработал собственные принципы дисциплинированного воспитания — требование и уважение, открытость и искренность, принципиальность, внимание и забота, знание, закалка, упражнение, труд, коллектив, семья, детская радость, игра, наказание и награда.
Публикации педагога — «Педагогическая поэма», «Флаги на башнях», «Честь», «Книги для родителей», «Марш 30 года», «Методика организации воспитательного процесса», «Пути поколения», «Лекциях о воспитании детей», «О Воспитании».
Надеемся, что из этой статьи Вы узнали, какой педагогический вклад Макаренко.
МАКАРЕНКО Антон Семёнович
1 (13) марта 1888, Белополье Сумского у. Харьковской губ. — 1 апреля 1939, ст. Голицыно Белорусско-Балтийской ж/д Московской обл.
Российский и советский педагог, писатель
Родился в семье рабочего железнодорожных мастерских. Окончил городское училище Кременчуга (1904), затем годичные учительские курсы при нём. Был учителем русского языка, рисования и черчения железнодорожных училищ пос. Крюкова (1905—1911) и на ст. Долинская (1911—1914) на Украине; принимал участие в организации съезда учителей Южных железных дорог (1905). В 1914—1917 учился в Полтавском учительском институте (в 1916—1917 в армии, демобилизован из-за плохого зрения), по окончании которого заведовал железнодорожным училищем Крюкова (1917—1919) и городским училищем в Полтаве (1919—1920), одновременно был членом губернского правления Союза работников просвещения Полтавы.
С 1920 по 1928 руководил трудовой колонией для несовершеннолетних правонарушителей близ Полтавы, в 1926 переведённой в Куряж, под Харьковом (с 1921 колония им. М. Горького, с которым с 1925 состоял в переписке). В 1922 краткое время учился в Центральном институте организаторов народного просвещения Наркомпроса, вынужден был оставить учёбу из-за сложности её совмещения с работой в колонии. Одновременно в 1927—1935 по приглашению ГПУ УССР работал в детской трудовой Коммуне им. Ф. Э. Дзержинского под Харьковом (с 1928 заведующий коммуной, с 1932 начальник педагогической части). В 1935 начальник, в 1937 заместитель начальника Отдела трудовых колоний НКВД УССР. Осенью 1936 возглавил колонию для несовершеннолетних № 5 в Броварах под Киевом. В 1937 переехал в Москву, посвятил себя литературной и общественно-педагогической деятельности.
Член Союза советских писателей СССР (1934). Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Создал систему воспитания, которую рассматривал как отвечающую задачам строительства нового общества. Ядро учения — теория воспитательного коллектива как формы педагогического процесса, в котором формируются присущие объединению людей нормы, стиль жизни и отношения. Разработал вопросы строения и организации коллектива, методов воспитания в нём, взаимоотношений коллектива с личностью и связи с другими коллективами; методику организации трудового и эстетического воспитания, формирования сознательной дисциплины, создания воспитывающих традиций, которые рассматривал в единстве с многосторонней жизнедеятельностью детей. Установил, что именно разрыв социальных связей наносит взрослеющему человеку вред, а их восстановление выправляет его развитие; суть воспитания состоит в завязывании и укреплении правильных отношений между подрастающим человеком и обществом, создании благоприятного морального климата. Считал, что воспитательный коллектив является органичной частью общества и в специфической форме воспроизводит общественные отношения, активно включает в них детей, а социально значимая задача, стоящая перед коллективом, позволяет каждому его члену ощущать себя участником общего дела, пробуждает гражданские чувства. Требуя концентрации сил педагогов на задачах формирования «воспитательного коллектива», подчёркивал необходимость одновременного внимания к формированию каждой личности в отдельности, воспитательного воздействия на неё через коллектив («педагогика параллельного действия») и непосредственно педагогом. Сущность педагогического опыта определял принципом «как можно больше требования к человеку и как можно больше уважения к нему».
Деятельность Макаренко оказала существенное влияние на развитие смежных с педагогикой дисциплин, которые в 1930-х гг. практически были запрещены, — социальную педагогику, педагогическую психологию и др. Особый вклад внёс в исправительно-трудовую педагогику — педагогический опыт позволил в короткий период наладить практическую работу трудовых колоний НКВД в масштабах Украины. Вопреки официальным требованиям усилить карательные функции перевоспитания в колониях для несовершеннолетних были упразднены карцеры и внутренняя охрана, предприняты действия по организации трудового воспитания, укреплены кадры воспитателей, введены некоторые начала самоуправления. Выступал против использования в детских колониях элементов тюремного режима, принижения роли воспитательных методов, усиления производственного уклона.
Развивал теорию семейного воспитания, был зачинателем массовой пропаганды педагогически обоснованных принципов воспитания в семье. Утверждал, что воспитать ребёнка правильно и нормально гораздо легче, чем перевоспитать его.
Педагогический опыт и взгляды Макаренко отражены в художественном творчестве. В литературных произведениях («Педагогическая поэма», «Марш 30-го года», «Флаги на башнях»), художественно-теоретической «Книге для родителей», в публицистических статьях проследил процесс воспитания нового человека в трудовом коллективе, развитие новых норм поведения, процесс накопления нового морального опыта и привычек.
В 1920—1930-е гг. некоторые аспекты деятельности Макаренко подверглись критике со стороны официальной педагогики (обвинение в педагогическом непрофессионализме и некомпетентности, нарушении принципов трудового воспитания, введении самоуправления и др.). В то же время в официальной педагогической теории СССР образ Макаренко был канонизирован с приданием ему схоластических черт классика марксистской педагогики; в научной литературе его творчество представлялось односторонне, эксперименты механически переносились в практику массовой советской школы, ПТУ и исправительно-трудовых учреждений, а издания трудов выходили с купюрами и значительными исправлениями, комментарии к ним носили ярко выраженный идеологический характер.
Основные труды
• Проблемы школьного советского воспитания. М., 1949.
• Собрание сочинений. Т. 1—7. М., 1959—1960.
• Педагогические сочинения. Т. 1. М., 1983.
• Педагогические сочинения. Т. 2. М., 1983.
• Педагогические сочинения. Т. 3. М., 1984.
• Педагогические сочинения. Т. 4. М., 1984.
• Педагогические сочинения. Т. 5. М., 1985.
• Педагогические сочинения. Т. 6. М., 1985.
• Педагогические сочинения. Т. 7. М., 1986.
• Педагогические сочинения. Т. 8. М., 1986.
Библиография
▫ А. С. Макаренко. Указатель трудов и литературы о жизни и деятельности. М., 1988.
Литература
◦ Воспоминания о Макаренко. Л., 1960.
◦ Жураковский Г. Е. Педагогические идеи А. С. Макаренко. М., 1963.
◦ Павлова М. П. Педагогическая система А. С. Макаренко и современность. М., 1980.
◦ Патаки Ф., Хиллиг Г. Самоутверждение или конформизм? К вопросу идейно-политического становления А. С. Макаренко. Марбург, 1987.
◦ Ермолин А. Педагогика развитого тоталитаризма. Триумф и трагедия Макаренко // Народное образование. 2005. № 2.
◦ Багреева Е. Г. Возвращение к Макаренко. М., 2006.
◦ Гриценко Л. И. Концепция воспитания А. С. Макаренко в свете современных научных знаний // Педагогика. 2006. № 2.
◦ Богуславский М. В. Сущность и пределы социально-личностной педагогики А. С. Макаренко // Народное образование. 2008. № 6.
◦ Гликман И. Е. Вклад А. С. Макаренко в педагогическую науку // Народное образование. 2008. № 6.
◦ Гликман И. Е. Классик мировой педагогики // Педагогика. 2008. № 5.
◦ Илалтдинова Е. Ю. «Официальная педагогика» и общественно-педагогическая инициатива в истории освоения и разработки наследия А. С. Макаренко. Н. Новгород, 2010.
Архивы
≡ Коллекция документов о жизни и деятельности А.С. Макаренко, собранная Е.С. Долгиным. Научный архив РАО, ф. 131, 1911—1978 гг.
≡ Российский гос. архив литературы и искусства. Личный фонд А.С. Макаренко, ф. 332, 113 ед. хр., 1882—1962 гг.
Ссылки
► Педагогический музей А. С. Макаренко.
Макаренко и официальная педагогика
Антон Семёнович Макаренко
При всех своих педагогических успехах А.С. Макаренко официальной педагогикой того времени не признавался, одним из ярых его противников была Н.К. Крупская. Несмотря на то, что с беспризорностью так и не могли справиться, в 1928 году метод Макаренко был запрещен к использованию. Резолюция звучала как приговор: «Предложенная система воспитательного процесса есть система несоветская». Колонию отстояли с помощью Максима Горького, который приехал на встречу с воспитанниками колонии им. М.Горького. Отзыв Горького о колонии и Макаренко: «Он суровый по внешности, малословный, с большим носом, с умными и зоркими глазами. Похож на военного. Всюду поспевает, все видит, знает каждого из колонистов, которые производят странное впечатление благовоспитанных». Именно Максим Горький, используя свое влияние среди руководства ОГПУ, спас Макаренко, сделав его штатным сотрудником ГПУ и дав его в новую колонию, теперь уже им. Дзержинского.
Макаренко никогда не был гуманистом, он готов был работать жестко, по мужски, ценил порядок и дисциплину, в том числе армейские порядки. При виде его детских отрядов, шагающих в ногу с горнами и барабанами, у педагогов в глазах возникал ужас. Методика работала потрясающе эффективно, но педагоги утверждали: «Методы не те!»
Из воспоминаний Г. К. Калабалиной: «Вечером дежурный рапортует: день прошёл благополучно. Проверяющий Калабалину этим рапортом в нос тычет: это отдаёт мистикой! Б-л-а-г-о-о! И находит в этом «преступление». Или отдаёт директор указание воспитаннику, тот ему в ответ: «Есть!». Проверяющий аж весь передёргивается: какое-то военизированное сообщество!» По итогам этих многочисленных проверок выносится вердикт высшей власти: «Калабалина от занимаемой должности директора детского дома освободить и впредь запретить ему занимать должности, связанные с работой с детьми!»
Критике А.С. Макаренко подвергался со всех сторон, и «справа» и «слева». В 20-е гг. его обвиняли в увлечении дореволюционной педагогикой, стремлении к утверждению авторитаризма, дисциплины, наказаний. Он не был близок и педагогам-гуманистам (П.П. Блонскому, С.Т. Шацкому и др.), которые одновременно с Макаренко искали пути воспитания нового человека, но не разделяли его революционной активности, увлечения коллективистскими формами. В 30-е гг. Макаренко критиковали за отступление от партийных постановлений по школе и приверженность «Декларации о единой трудовой школе» (1918), за демократизм и внедрение самоуправления. Преследования и критика продолжались и после опубликования книги «Педагогическая поэма». До середины 80-х гг. издания трудов А.С. Макаренко выходили с купюрами и значительными исправлениями. И сегодня вокруг наследия Макаренко продолжаются горячие дискуссии.
По мнению д.п.н. профессора В.В. Кумарина, «Главная заслуга Макаренко состоит в том, что в колонии имени Горького и, особенно, в коммуне имени Ф.Э.Дзержинского он осуществил грандиозный СОЦИАЛЬНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ, создал НА ВСЕ ВРЕМЕНА ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ модель совершенного общественного устройства». Свидетельством международного признания А. С. Макаренко стало известное решение ЮНЕСКО (1988), касающееся всего четырёх педагогов, определивших способ педагогического мышления в ХХ веке. Это — Джон Дьюи, Георг Кершенштейнер, Мария Монтессори и Антон Макаренко.
После смерти Семена Калабалина, любимого ученика А.С. Макаренко, создавшего несколько успешных коммун по его системе, макаренковские коммуны в России исчезли. В том или ином виде система Макаренко работает и поныне, однако внедрению его системы как в России, так и за рубежом мешают по крайней мере два обстоятельства. Первое: система Макаренко предполагает, что дети могут и должны трудиться, а в настоящее время детский труд запрещен. Второе: система Макаренко — допускает жесткие, мужские средства влияния, которые не приемлемы для современной гуманистической педагогики.
Педагог Макаренко
Деятельность и творчество Антона Семёновича Макаренко постоянно подвергались критике, отношение к ним менялось, но в целом оставалось спорным. Основная миссия, которая выпала на его долю, – это работа с крайне сложными подростками. Дети, которые к нему попадали, официально обозначались как дефективные. Малолетние беспризорники, юноши и девушки с такой сильной склонностью к преступному образу жизни, что кое-кому уже светил расстрел.
Критика педагогических методов Макаренко
Многие критики подхода Макаренко лишь приезжали к нему с инспекторскими проверками, а то и довольствовались отчётами о таковых. Сущности его воспитанников они не понимали, сами с такими работать не пробовали. Конечно, они видели беспризорников на улицах, могли бы негодовать, если бы эти ребята стащили их кошелёк, но найти с ними общий язык… Смело можно сказать о том, что это бы не получилось, ведь воспитывать этих детей так, как воспитывают всех других, бессмысленно.
Проверяющие видели коллектив с жёсткой, почти военной дисциплиной. При этом подчинение в нём строится на базе лидерства наиболее харизматичных воспитанников. Воспитанники коммуны имени Горького строятся и маршируют с барабанами и горнами. На просьбу самого Макаренко что-то сделать отвечают «Есть!». Это испугало тем, что не вписывалось в стандарты поведения обычных детей.
В головы критиков не пришла вполне логичная мысль, что на тот момент было две альтернативы – нравы и традиции преступного сообщества и отношения, построенные на базе военных. Гражданская война только-только кончилась. Это не время благости, но время строгости. Поэтому ребята сами перестроились на военный лад, ибо другого и понять бы не смогли. Или они преступники, или коммунары. Последнее неизбежно вело к появлению почти армейских взаимоотношений.
Второй причиной для критики стал беспрекословный авторитет Макаренко, даже немного возведённый в фанатичную преданность к нему отдельных воспитанников. И это при крайней строгости с его стороны, даже рукоприкладстве, как фиксировалось в отчётах.
Вновь прослеживается непонимание ситуации. Держать этих ребят в страхе могло разве что специально обученное отделение красноармейцев. Никакой охраны, никакой помощи, ничего, кроме денежного довольствия, его станция, как проходила по документам коммуна, не получала. Если бы той молодёжи что-то не понравилось, то они в лучшем случае просто разбежались бы, а в худшем могли и расправиться со своим наставником. Если когда-то педагог Макаренко и надавал кому-то тумаков, то по той причине, что ещё не имел достаточно опыта, просто сорвался. Регулярно распускать кулаки не получилось бы по объективным причинам.
В реальности его педагогическая система возникла в качестве ответной реакции на ситуацию. Для того чтобы понять, что воспитывать в обычном смысле тех детей и подростков он не может, не нужно быть умным или глупым. Такое понимание быстренько придёт к тем, кто попробует. Заслуга Макаренко в другом – он в кратчайшие сроки нашёл ответ на вопрос, что делать в такой ситуации. Не убежал в панике, а смог объяснить, что кровати ломать не запрещается. Только и спать придётся на сломанных. Работать он в общем-то и не заставляет, но не вырастят овощи – кушать будет нечего. В соседних деревнях много не дадут, там тоже голодно. И выбор каждый делал сам – хочется жизни в подвалах и на чердаках – пожалуйста, бегите… Но только потом винить в этом можно будет только себя.
Сущность методики
Основными принципами Макаренко стали:
- невмешательство в процесс разделения всего коллектива на группы при активном участии в формировании мировоззрения лидеров каждой малой группы;
- привлечение детей к труду;
- создание системы активной помощи в развитии положительных, конструктивных индивидуальных черт каждого.
Педагог Макаренко не подавлял личность, но не мог строить всё вокруг и каждого. Коллектив для него был в приоритете. Что касается труда, то он быстро смекнул невозможность трудиться просто так. Нужна суперцель… Работать ради похлёбки – скучно. Поэтому создавалась идеология превращения убогого монастыря в коммунистический рай с высшими идеалами. Они же на самом деле организовали театр, с которым выступали в различных уездах. Делали коммуну реальным примером возможности качественной жизни при социализме.
Трудовое воспитание потом тоже критиковалось. Однако не нужно забывать, что первая станция, впоследствии коммуна имени Горького, изначально почти не содержалась государством. Она разместилась в бывшем монастыре, в котором наспех починили крышу.
Помощь Максима Горького
Понял суть ситуации и помощь оказывал только Максим Горький. Он побывал в коммуне своего имени, ему всё понравилось. Но то Горький, который мог посмотреть на мир глазами юных коммунаров. Однако удельный вес критиков победил. Коммуну закрыли, признав методы несоветскими, а заступничество Горького помогло Макаренко лишь избежать ареста. Горький познакомил его с несколькими чекистами, которым всё понравилось. Под протекцией ОГПУ создаётся вторая коммуна, куда педагог Макаренко перетягивает костяк первой. Теперь коммуна работает в Харьковской области, носит имя Ф. Э. Дзержинского, а трудовая деятельность воспитанников направлена на сбор электроинструментов, а позже фотоаппаратов. Легендарный ФЭД начали собирать именно в коммуне Макаренко. Да так хорошо, что немного позже ОГПУ объявляет мастерские своим заводом закрытого типа.
Сам же педагог был переведён в Киев и взят в штат НКВД, став помощником начальника отдела трудовых колоний. Потом возглавлял педагогическую часть трудовой колонии № 5 в Броварах под Киевом. Но, видимо, всё хуже соответствовал системе. Чуть позже он будет выведен за штат НКВД. После этого Антон Семёнович Макаренко занимается только литературным трудом. Книги печатают, но не в педагогических издательствах, а в виде художественной прозы, тоже не без протекции Горького.
Умер Макаренко в 1939 году во время поездки на пригородном поезде. Его система осталась невостребованной, хотя пытались её изучать и развивать не только в СССР, но и в ФРГ. Ни у кого ничего такого повторить не вышло. Система оказалась очень сильно связанной с личностью своего автора – одного из великих учителей человечества.
Памятник Антону Макаренко в ЭТНОМИРе
Великий педагог изображён скульптором Алексеем Леоновым в компании со своими воспитанниками из Харьковской трудовой коммуны им. Дзержинского, которой он руководил с 1927 по 1935 год. У одного из ребят в руках тот самый легендарный фотоаппарат ФЭД (расшифровка названия-аббревиатуры – Феликс Эдмундович Дзержинский), производство которого было впервые налажено именно здесь. На этой должности Макаренко осуществил свою задумку о создании настоящего индустриального предприятия. Коммунары получали зарплату, могли учиться в вузах и рассчитывать на хорошую стипендию. Группами воспитанники отправлялись в походы, ездили на экскурсии, ходили в театры, занимались в технических и художественных кружках. Многие из учеников Макаренко впоследствии стали известными и уважаемыми в стране людьми.
Скульптура Макаренко с детьми у входа – яркое напоминание о том, что ЭТНОМИР является парком семейного отдыха, с множеством образовательных программ для детей самого разного возраста.
Коммунистическое движение имени «Антипартийной группы 1957 года»
Вспомним писателей фантастов. Они рисовали коммунистическое воспитание, как систему, где на небольшую группу воспитанников выделяется специальный наставник и это, не считая преподавателей по предметам, классы маленькие, их много. Труд нигде не показан. Кроме специальных уроков трудового воспитания. Вот тот идеал, который строила и которой стремилась педагогическая мысль того времени во главе и с которой боролись коммунисты — большевики во главе с Крупской.
И именно близкой к их идеалу и была система Макаренко. Труд там основа всего. И обучения и воспитания и всего остального. Кроме того, система Макаренко самодостаточна.
Небольшой коллектив педагогов нужен только на первом, начальном этапе становления коллектива. Дальше коллектив работает как самостоятельная образовательная система. Старшие подтягивают младших как в труде, так и в учебе. Учат обучаться САМОСТОЯТЕЛЬНО. Такому коллективу не нужен штат педагогов. Им нужны лишь взрослые наставники, которые помогут разрешить те вопросы, которые коллектив не может решить самостоятельно. Но таким наставником не обязательно должен быть педагог или штатный психолог. Таким наставником может стать ЛЮБОЙ СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК, компетентный в той области в которой возникла проблема. При этом в таком коллективе всегда индивидуальный подход к каждому и оптимальная для каждого программа обучения.
Становится ненужным огромный штат учителей. И самое главное штат разработчиков различных методик, разработчиков всяческих тестов для выявления склонностей и способностей, выявления скорости восприятия и подгонки методик под каждую группу.
Становится ненужным система подготовки учителей, включающая многочисленные педагогические вузы и училища. Система подготовки методик для подготовки учителей и воспитателей.
В общем не нужна становится вся та система Наркомпроса, которая создавалась представителями старой буржуазной школы и с которой боролась Крупская. А эти люди были далеко не глупцами. Они прекрасно поняли к чему ведет повсеместное введение политехнического образования, частью которого и являлась системы Макаренко. К тому, что вся система Наркомпроса становится просто ненужной, и они чиновники падают с «вершин олимпа» в обычную жизнь, где они вместо того, чтобы заниматься великой миссией «воспитания нового человека, достойного жить при коммунизме» вынуждены будут заниматься «примитивным» трудом работая в промышленности или сельском хозяйстве. Какому чиновнику это понравится.
А что же системой Макаренко не заинтересовался центральный аппарат ГПУ/НКВД, ведь в этой системе трудился Макаренко последнее время, спросите вы?
А этому аппарату тоже было не до внедрения системы Макаренко.
Во-первых, основные задачи ГПУ/НКВД все же не работа с детьми, это задача все того же Наркомпроса. Этой задачей ГПУ/НКВД занималось по инициативе на местах, в дань уважения Дзержинскому.
Во-вторых, центральному аппарату было не до этого, если помнить, кто был в этом аппарате наверху, и чем они закончили.
Кроме того, были еще учреждения типа ШКИД и т. п., достаточно успешные, в той или иной мере, было их достаточно много и потом они все были закрыты за ненадобностью, сделав свое дело. Да, в обычной школе методики ШКИД и подобных учреждений не приемлемы.
Но вот методика Макаренко неприемлема только если рассматривать ее со стороны чиновника от образования. Ведь не разогнали учителей ШКИД, а просто переустроили в системе Наркомпроса. Но эти коллективы вписались в старую систему образования. А коллектив Макаренко был фактически разогнан, как не вписывающийся.
Разогнан, потому, что метод Макаренко наносил удар именно по аппарату Наркомпроса, по тем чиновникам от образования, которые развлекались подготовкой различных программ и методик для школы.
В системе образования в то время существовала целая куча направлений, каждое надо изучить, найти рациональные зерна, описать. А можно еще и защитить диссертацию на сравнительном анализе. А еще подготовить рекомендации по внедрению. Это же рост аппарата, создание новых педагогических институтов.
И именно поэтому вначале Наркомпрос не наезжал на Макаренко, а очень даже ему содействовал, он вписывался в концепцию создания и изучения различных методик, их сравнения и внедрения неких рациональных моментов, написания работ и т.д. Выгоден до того момента, пока чиновники не поняли, какая мина в нем заложена, будь принято решение о его повсеместном введении в полном объеме.
Для чиновников от образования было раздолье пока дело не шло о внедрение совсем иной системы образования – политехнической, которая не требует составления программ и методик. Она основана на индивидуальном подходе к каждому воспитаннику. А индивидуальное воспитание не засунешь в «прокрустово ложе» какой-либо программы и не напишешь методичку для каждого воспитанника индивидуально. Тогда надо к каждому воспитаннику приставлять несколько индивидуальных воспитателей-учителей. А такое не потянуть даже абсолютно забюрократизированному аппарату. И чиновники это понимали.
И никто не пытался внедрять систему Макаренко. Если ее внедрять, то внедрять полностью. Были попытки внедрения элементов системы. Но по отдельности они естественно не работали, что тоже дало возможность сказать, что вся система не рабочая.
Да и были проблемы со способом внедрения этой системы. Ведь Макаренко — это не сама политехническая школа, а только ее часть. Воспитательная, очень важная, конечно, но далеко не вся. Но это к сожалению, это, пожалуй, единственный успешный пример, хоть и частичного, но использования. Других просто не было — забивали на корню. Пытаться всунуть ее в обычную, а не политехническую школу — это не просто бесполезно. Это вредительство с целью опорочить идею.
Ведь вот образовательная часть у Макаренко, к сожалению, была почти полностью классической, за исключением некоторых элементов. И отказаться сразу от классной системы он не мог в силу объективных причин — специфического контингента, который как правило начальную фазу обучения пропустил. И приходилось наверстывать. Конечно Макаренко начал об этом задумываться и писать. До этого было просто некогда, поскольку руководство колонией отнимало много сил. Не до экспериментов ему было. А затем безвременная смерть помешала ему закончить эту работу.
Систему Макаренко нельзя просто прилепить к обычной (принципиально старой, буржуазной) школе. И потому, без смены всей системы образования, она работает только там, где ее почему-то отказались использовать напрочь — в исправительных детских заведениях, видимо настолько боялись, что даже такой опыт внедрения был опасен.
В последний раз в СССР идеи Макаренко возродились в конце 80-х, после того как они пришли к нам в виде передовых методик управления предприятиями и коллективами. С запада и из Японии (особенно из последней). Но и это движение быстро заглохло в связи с изменившийся обстановкой и развалом страны. Да и применяли они ее только для управления предприятиями, с налаживанием горизонтальных связей и упрощением – ускорением принятия решений. Но это отдельный вопрос, выходящий за рамки систем образования.
Если бы не талант Макаренко как писателя и не поддержка Горьким Макаренко именно как писателя, а он мог поддержать его весомо только на этом поприще, про опыт Макаренко мы бы так и не узнали. Его бы закопали в горе другой экспериментальной работы того времени.
А талантливый писатель Макаренко сумел грамотно и литературно заложить в свои художественные произведения все основные положения своей методики. Читайте и учитесь.
Невероятный человек и гениальный учитель. Макаренко
Рассказывая о этом удивительном человеке я начну очень из далека и на первый взгляд вам возможно будет непонятно почему я поступаю именно так, но все прояснится в свое время…
Мне нравится одно старое определение термина демократия.
Какое?
«Демократия — это когда у каждого свободного будет минимум два раба…» Приписывается Аристотелю.
Почему я затрагиваю эту тему? Дело в том что современные либералы демократы, те кого с чистой совестью можно назвать врагами народа, стремятся всячески опорочить как самого Макаренко, так и его методы воспитания. Если же они не могут по каким -то объективным или субъективным причинам это сделать , и признают его достижения, то спешат рассказать о кровавом тиране Сталине — пожирателе младенцев и варварской отсталой убогой стране СССР, где лишь благодаря божественному провидению и личному заступничеству богоматери выжил и смог работать этот невероятный Учитель.
Эти предатели своей родины стремятся очернить и опорочить все к чему прикасаются и чтобы развенчать их подлые попытки или как минимум дать альтернативную точку зрения пишу эту скромную статью о настоящем человеке и великом учителе Антоне Семеновиче Макаренко.
Кто же это? МАКАРЕНКО, АНТОН СЕМЕНОВИЧ (1888–1939), русский прозаик, публицист, педагог. Сухие строчки совершенно не отражающие суть его невероятных достижений. К тому же порой историк, который знает факты его жизни пишет настолько чудовищно неудобоваримым языком, что только истинный стоик сможет осилить его труды.
Увы, для многих современных представителей человеческого племени фамилия Макаренко пустой звук. Хотя на основе его педагогического опыта построены множество успешных западных систем обучения и управления крупными предприятиями и корпорациями.
А его литературные произведения переведены почти на все языки народов мира, и главный труд – «Педагогическую поэму» вышедший из издательства в 1935– сравнивают с лучшими романами посвященными воспитанию Ж.Ж. Руссо, И. Гёте, Л.Н. Толстого. Эта его Книга одна из десяти самых значительных книг по воспитанию XX века, разве это не свидетельство международного уважения и признания заслуг?
В Японии его работы переиздаются массовыми тиражами и считаются обязательной литературой для руководителей предприятий.
Ведущее место в зарубежном «макаренковедении» занимает основанная в 1968 году в ФРГ лаборатория по изучению наследия А. С. Макаренко, являющаяся подразделением самого крупного учреждения педагогического «остфоршунга» — исследовательского центра сравнительной педагогики Марбургского университета.
Кстати ГДР также не забывала о его методе воспитания и недаром Kinderheim A. S. Makarenko — крупнейший детский дом страны, существовавший с 1953 по 1998, носил в Берлине имя Учителя.
(Возникает вопрос: сам дом переименовали, перевели в другое место, детишек раздали в семьи, в том числе нетрадиционной ориентации или что похуже учудили наши демократические партнеры?)
При всем при этом когда к 105 -летию «Педагогическую поэму» выпустили в современной России тиражом в жалких 10000 экземпляров, то не смогли распродать…
Напомню, что в СССР книги Макаренко выпускались несколько раз, в том числе и собрания сочинений в 8 и 7 томах общим тиражом свыше 2 миллионов экземпляров!
Трудно поверить, но факт – вещь упрямая. Через руки Макаренко прошло более 3000 беспризорников, малолетних бандитов и убийц, и ни один не вернулся на преступный путь, все нашли свою дорогу в жизни, стали людьми.
Сегодня, в наши дни, по данным Генпрокуратуры РФ только 10 % выпускников российских государственных детских домов и интернатов адаптируются к жизни, 40 % совершают преступления, ещё 40 % выпускников становятся алкоголиками и наркоманами, 10 % кончают жизнь самоубийством.
Добавлю историю о современных малолетних убийцах. После 2010 года в одном небольшом городке в 250 тысяч жителей появилась банда беспризорников. Подумаешь скажите вы? У нас в каждом городе такие… Только конкретно эта прославилась тем, что убила до десятка пьяных взрослых мужчин, которых детишки забивали палками насмерть, чтобы после вывернуть карманы. Младшему убийце было всего 7( семь) лет, а главарю 12…
Кстати в СССР в 20 -е годы смертная казнь была с 12 лет…
Еще подборка фактов о беспризорности в мире:
На территории России сейчас согласно: Докладу «Дети в России» ЮНИСЕФ от 2009 года, известно что в 2009 году в учреждениях временного содержания несовершеннолетних правонарушителей побывало 13’500 беспризорных и безнадзорных детей.
Считается, что беспризорных около 5 тысяч человек, да именно тысяч, а не миллионов, как любят заявлять «любимые либералы».
В детских домах и интернатах на 2015 год 72 тысячи детей.
Трудных подростков (безнадзорных) около 4 миллионов.
Согласно официальной статистике в Украине сегодня насчитывается более 30-ти тысяч беспризорных детей.
В США в 2014 году 186 тысяч детей живут в приютах, 80 тысяч — в гостиницах. 42 тысячи детей проживают в условиях, которые американским законодательством определены как не предназначенные для проживания — это парки, заброшенные здания и трейлеры.
Германия:1500-2000 детей являются беспризорниками.
После смерти Семена Калабалина, любимого ученика А.С. Макаренко, создавшего несколько успешных коммун по его системе, макаренковские коммуны в СССР исчезли. В том или ином виде система Макаренко работает и поныне, однако внедрению его системы как в России, так и за рубежом мешают по крайней мере два обстоятельства.
Первое: система Макаренко предполагает, что дети могут и должны трудиться, а в настоящее время детский труд запрещен. Второе: система Макаренко — допускает жесткие средства влияния и убеждения, которые не приемлемы для современной «гуманистической» педагогики и кроме того самоуправление…
«Ребёнка ударить можно, унизить нельзя». А.С. Макаренко
Антон Семенович Макаренко родился 1 марта 1888 года в городке Белополье, Сумского уезда, Харьковской губернии в простой рабочей семье, где отец был маляром в железнодорожных мастерских. Семье Макаренко жилось трудно. Еле-еле удавалось свести концы с концами. Но родители твердо решили дать своему сыну образование. Поэтому в 1895 году Антон поступает учиться в Белопольскую школу. В детстве Макаренко постоянно болел. Лечили его дома рыбьим жиром и йодоформом, поэтому в квартире постоянно стоял тяжёлый запах лекарств. «Его младенческие и детские годы представляли почти непрерывную цепь физических страданий, — вспоминал брат Виталий. — Не успевал прорвать флюс, как на глазу выскакивал ячмень, проходил ячмень — начинался карбункул… Антон всё время с перекошенной физиономией, с повязкой на щеке или на шее, с ушами, заткнутыми ватой, сидел над кастрюлей горячей воды. Чтобы скрыть шрамы на шее от карбункулов, он носил или очень высокие воротники, или русские рубашки. Много горя также причинял Антону хронический насморк. Нос у него всегда был слегка распухший и красноватый, а в сырую и холодную погоду делался густо пунцовым, что его печалило ужасно». Одноклассники над Макаренко издевались. Могли привязать что-нибудь к его ноге, или специально вырыть яму, чтобы потом его туда спихнуть. К тому же, будущий педагог постоянно влюблялся в недоступных красавиц, и каждый раз тяжело и долго переживал отказ. Он считал, что Бога нет, жизнь бессмысленна, абсурдна и до ужаса жестока, а рожать детей — преступно. Он клялся, что никогда не женится и не заведет детей, ведь никто так не портит детей, как мать и отец, ничего не знающие о воспитании…
По окончании школы он поступил в 1901 году в Кременчугское четырехклассное училище. И в Белополье, и в Кременчуге Антон учился отлично, выделялся среди соучеников глубиной знаний, широтой кругозора. В документе об окончание училища у Антона стояли только пятерки. Проучившись еще год на специальных педагогических курсах, Антон Семенович Макаренко получил свидетельство, которое удостоверяло его звание учителя начальных училищ с правом преподавания в сельских двухклассных училищах Министерствах народного просвещения. Это было в 1905 году, а уже в сентябре этого года в двухклассном железнодорожном училище небольшого посада Крюков, что расположен на правом берегу Днепра, стал работать новый учитель – Антон Семенович Макаренко. В 1914 году в Полтаве открылся учительский институт. Блестяще сдав вступительные экзамены, Антон Семенович Макаренко был зачислен студентом Полтавского учительского института. ..
В это же время была его первая литературная попытка…Максиму Горькому в 1914 он отослал на отзыв свой первый рассказ «Глупый день», а с 1925 состоял с ним в переписке. (Нужно признать что рассказ был раскритикован с советом не писать более). Не смотря на это Макаренко и Горький были друзьями до самой смерти Алексея Максимовича Пешкова.
В 1916 году Антона Семеновича призвали в царскую армию. Около полугода он был на действительной военной службе, пока в марте 1917 года Макаренко не сняли с военного учета: по причине близорукости. (Близорукость — это очень скромно сказано, без очков он был совершенно беспомощен…) Антон Семенович вернулся в Полтавский учительский институт. Институт закончил первым по успеваемости в 1917 с золотой медалью написав выпускное сочинение:» Кризис современной педагогики». В 1917-1919г.г. заведовал школой в Крюкове посаде Кременчугского уезда и работал инспектором Высшего начального училища в том же городе, заведовал начальным городским училищем в Полтаве.
В 1920 г. Макаренко поручили организовать вблизи Полтавы в селе Ковалевка колонию для несовершеннолетних преступников. Именно здесь он создал принципиально новую систему воспитания, а само заведение стал известным во всей стране. Первые идеи появились у него в школе, где он работал до революции, и после в 1920 году в трудовой колонии им. Горького под Полтавой.
Когда Антон Семенович оказался лицом к лицу с малолетними бандитами, былой опыт мало чем мог помочь: «В поисках педагогических работников я дошел было до полного отчаяния… Все боялись «босяков», и никто не верил, что наша затея окончится добром. Первые месяцы нашей колонии для меня и моих товарищей были не только месяцами отчаяния и бессильного напряжения, – они были еще и месяцами поисков истины… Я с отвращением и злостью думал о педагогической науке: «Сколько тысяч лет она существует!.. Сколько книг, сколько бумаги, сколько славы! А в то же время пустое место, ничего нет, с одним хулиганом нельзя управиться, нет ни метода, ни инструмента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то вековое шарлатанство…».
Но наступил момент и начерно была создана система воспитания , которая была невероятно успешной.
Когда под конвоем доставляли очередного беспризорника, он брал ребёнка и категорически отказывался принимать его личное дело. Это известный макаренковский принцип «Мы не хотим знать о тебе плохого. Начинается новая жизнь!»
Хорошо изучив к этому времени педагогическую литературу, Макаренко, вопреки распространенному убеждению врожденной предрасположенности человека к добру или злу, исходил из принципа правильного воспитания как главного условия для создания достойного человека. Доказывать это он начал в полуразрушенных зданиях в колонии имени Горького, а с 1927 – под Харьковом, объединившись с колонией, имевшей по всей Украине печальную славу притона самых неисправимых воров и беспризорников. Последовавшие вскоре просто немыслимые успехи Учителя вызывали зависть и недоверие. А были основаны на использовании воспитательного эффекта коллектива, сочетании школьного обучения с трудом, не из под палки, а в удовольствие, объединении доверия и требовательности, а кроме того самоуправлении колонии, которое осуществляли дети, это была самая настоящая республика с собственной конституцией, где исполнялись мечты…
«Вы можете быть с ними сухи до последней степени, требовательны до придирчивости, вы можете не замечать их, если они торчат у вас под рукой, можете даже безразлично относиться к их симпатии, но если вы блещете работой, знанием, удачей, то спокойно не оглядывайтесь: они все на вашей стороне, и они не выдадут…. И наоборот, как бы вы ни были ласковы…. как бы вы ни были симпатичны в быту и в отдыхе, если ваше дело сопровождается неудачами и провалами, если на каждом шагу видно, что вы своего дела не знаете, если все у вас оканчивается браком или «пшиком», — никогда вы ничего не заслужите, кроме презрения, иногда снисходительного и иронического, иногда гневного и уничтожающе враждебного, иногда назойливо шельмующего».
Первые статьи Макаренко о колонии появились в 1923 в полтавской газете «Голос труда» и в журнале «Новыми стежками». В 1927 были написаны первые главы Педагогической поэмы. Тогда же Макаренко разработал проект управления детскими колониями Харьковской губернии для широкого внедрения своего опыта… Но в «Педагогической поэме» описана ситуация, когда он ударил воспитанника Задорова. Это было в самом начале его работы в Горьковской колонии. Макаренко предложил воспитаннику нарубить дров, чтобы можно было приготовить для всех детей обед на что тот ответил с издевкой и насмешками. Учитель не выдержал и от души врезал ему. А после пошел вместе с ним и другими вооруженными топорами бандитами- воспитанниками рубить в лесу дрова… А Задоров, подойдя рассмеялся и сказал: «Здорово, что ты мне по морде съездил!». Больше такого никогда не повторялось, однако и этого эпизода оказалось достаточно, чтобы разозлить Надежду Константиновну Крупскую. Как вы могли! Это же дети! И она написала разгромную статью о методах воспитания Макаренко…
В связи с нападками со стороны «педагогической общественности», основой которых были консерватизм и обыкновенная зависть менее удачливых коллег, после объявления летом 1928 Наркомпросом Украины его системы воспитания «несоветской», подал заявление об уходе с работы.
Но в 1928 его приняло на работу «кровожадное» НКВД, где он работал в детской коммуне им. Дзержинского в Харькове.
Тогда же Горький, лично познакомившись с Полтавской колонией и Харьковской коммуной, сказал в письме к Макаренко: «Огромнейшего значения и поразительно удачный педагогический эксперимент Ваш имеет мировое значение».
С 1928 Макаренко работает над формированием нового коллектива – коммуны им. Ф.Э.Дзержинского под Харьковом, которая не только способствовала перевоспитанию «трудных» подростков в процессе коллективного труда, но и окупала самое себя, давая государству огромную прибыль (около 5 миллионов рублей!), и даже начала выпуск сложных приборов – фотоаппаратов ФЭД и первой модели отечественных электродрелей, что выразилось в названии следующей книги Макаренко – ФД-1
Чтобы было понятнее поясню, представьте себе, что малолетние преступники на первоспитании в колонии организовали бы сейчас производство космических спутников и робототехники или как минимум цикл производства компьютеров, по тем временам производство фотоаппарата было настолько же сложным и передовым.
В 1932 Макаренко опубликовал первое большое художественно-педагогическое произведение Марш 30 года – цикл очерков, объединенный основными действующими лицами, пока еще в краткой форме, но уже в особой свойственной ему документально-«кинематографической», неявно-наставительной манере, лишенной сентиментальности, тяготеющей к юмору как своеобразному «смягчающему» способу передачи остроты внутренних переживаний и внешних коллизий, рассказывающий о жизни воспитательной колонии новаторского типа.
С июля 1935 года он – помощник начальника отдела трудовых колоний НКВД УССР. Занимался литературной работой и чтением лекций на педагогические темы для учителей, родителей и общественности.
Макаренко оставил богатое педагогическое наследие, написал более 150 произведений (романы, повести, сценарии, научно-педагогические статьи). Наиболее известными являются “Педагогическая поэма”, “Книга для родителей”, “Методика организации воспитательного процесса” и др.
Развивая учение о цели воспитания, Макаренко указывал, что педагог должен иметь перед собой программу человеческой личности, которая охватывает всю суть существования (внешнее поведение, внутренние убеждения, гражданское и политическое воспитание и знания).
Исходя из условий времени и будучи его продуктом, Макаренко целью воспитания считал подготовку культурного человека, активного гражданина, который должен получить образование, как минимум среднюю квалификацию, быть дисциплинированным с развитым чувством долга и понятием чести, подкованным в политических вопросах, быть хозяином и организатором, уметь подчинять и подчиняться.
Первого февраля 1939-го года Антон Семёнович Макаренко был награждён орденом Трудового Красного Знамени «За выдающиеся заслуги в области литературы». Приказ о награждении подписал лично И. В. Сталин.
Первого апреля 1939-го года Антон Семёнович Макаренко ехал с переработанным сценарием в Москву, на кинофабрику. В поезде ему внезапно стало плохо. Через несколько минут Макаренко скончался. Врачи констатировали внезапную смерть от разрыва сердечной мышцы…
* * *
Если копнуть в его жизни глубже, то все там невероятно и невозможно, особенно в свете сегодняшнего очернения прошлого.
Дело в том что у Макаренко был младший брат… С которым все было не так просто… Когда у него появился брат Виталий, Антону было 8 лет. Окончив Чугуевское военное училище, Виталий стал офицером царской армии. Больше трех лет он участвовал в боях на Российско- Германском фронте, был контужен и получил несколько ранений. Позже вместе со старшим братом, работал в школе, где преподавал физкультуру и военное дело…
А во время гражданской войны Виталий служил в белогвардейской армии Деникина, да не просто служил … Был комендантом города Крюков и высокопоставленным контрразведчиком, а после ушел с этой должности став офицером пулеметчиком на бронепоезде «Генерал Марков». . .
Виталий Макаренко вместе с отступающими белогвардейскими частями оказался в Крыму. При отъезде на юг он пытался взять с собой и беременную жену, которая, однако, не смогла забраться вслед за ним в переполненный вагон. Родившаяся вскоре дочь Виталия, Олимпиада воспитывалась под видом приёмной дочери его братом Антоном. А Виталий спасаясь от недремлющего ока ЧК бежал сначала в Турцию, потом в Болгарию, а в 1923 г. поселился во Франции. Там он сначала устроился чернорабочим на металлургический завод и в судоремонтную мастерскую, а позже стал фотографом и открыл собственное фотоателье, что обеспечило ему хороший доход и безбедное существование.
По разным данным скорее всего в 1928 по настоятельной просьбе жены, Антон перестал переписываться со своим братом. Было бы мягко говоря странно, если один брат работает в НКВД, а второй бывший контрразведчик Деникина и они продолжали бы переписку.
Ну как вы сами можете понять, бывших контрразведчиков не бывает…
Последние годы поручик Виталий Макаренко провёл в доме для престарелых в городе Йер недалеко от Тулона, на юге Франции, где скончался 22 июля 1983 года в возрасте 88 лет в один день со своей дочерью Олимпиадой.
В конце жизни Виталий Семёнович откликнулся на просьбу германских макаренковедов Гётца Хиллига и З. Вайтца написать воспоминания о брате Антоне, прежде всего о детских и юношеских годах Антона Макаренко, национальности, вероисповедании, укладе и образе жизни семьи родителей Макаренко.
Ох уж эта пятая графа. Как любят современные политиканы раздувать национальную вражду. Разделяй и властвуй. ( divide et impera). Старый, но действенный трюк.
Кто такой Макаренко?
Для меня он есть и был Советским Человеком, который ко всему прочему опередил свое время, в его колонии был не социализм, а попытка создать прообраз коммунизма, в лучшем понимании этого слова, в замкнутом отдельном обществе…
«После распада Советского Союза вокруг педагогического наследия Макаренко разгорелась острая дискуссия. На волне критики тоталитарной системы некоторые литераторы пытались представить Макаренко одним из ее идеологов, призывали отказаться от его наследия «. «После известной…статьи «Великий педагог ГУЛАГА» к нему стали относиться, как к прокаженному, …украинская интеллигенция национальной ориентации… Макаренко… напрочь привязала к эпохе сталинизма»
Сейчас засилье пропаганды что в России, что в Украине. «Паны дерутся — у холопов чубы трещат». И если при Сталине удалось добиться того, что русские, белорусы, украинцы были одним народом и де факто был общий советский народ, где вообще любая национальность была не важна, лишь бы ты был настоящим человеком, то сейчас национальный вопрос поставили во главу угла, чтобы рассорить, разобщить массы… Пока глупцы дерутся между собой, иные делают свой бизнес на их крови и тупости.
Как любят вспоминать репрессии.
Сталин лично всех расстреливал? Вовсе нет. Просто вылезла вся гниль, что была у людей, зависть, подлость и они сами строчили доносы друг на друга. Не смотря на эту низость во многом удавалось отфильтровать поток лжи и сажать виновных, хотя между ними были и безвинные. Сейчас масса потомков: воров, бандитов, казнокрадов, спекулянтов кричит о их невинно умученных предках…
Во 2-й половине 20-х гг. Макаренко получил обвинения, прозвучавшие в выступлении Н. К. Крупской 8 мая 1928 г. на съезде комсомола. Из письма Макаренко к Г. С. Салько: «Читали «Комсомольскую правду» от 17 мая, как меня Крупская разделала… шельмование во всесоюзном масштабе…» . «Я начинаю приходить в восторг… грозили прокурором… добьются-таки, что меня посадят…»
Добавим, что за этим последовала публикация против Макаренко А. В. Луначарского. Серьезные обвинения последовали со стороны различных украинских организаций – от Наркомпроса Украины, Рабоче-крестьянской инспекции и комсомольских органов. Так 23 мая 1928 г. секретариат ЦК ЛКСМУ определил, что: система А. С. Макаренко «не соответствует основам советской педагогики». А 29 мая Центральное бюро детской коммунистической организации (пионеров) ЛКСМУ подготовило проект решения: «Принять меры по реорганизации колонии им. М. Горького и прекращению ее влияния на другие организации и учреждения»… В центральном органе КП(б)У газете «Коммунист» (№ 158, 10.07.1928) появилась публикация Ю. Золотарева: «Замicть вражiнь» с карикатурой «Чемпiон хулiганства» .
В 30-х годах разгромная статья в многотиражке «Дзержинец» . Одновременно секретарь партячейки коммуны Н. А. Огий направил секретарю парткома НКВД УССР донос, в котором речь Макаренко перед коммунарами-выпускниками охарактеризована как «выступление классового врага»…
Но не арестовали, и тем более не расстреляли А.С Макаренко. Как же так?
Разрыв шаблона?
С. Л. Соловейчик пишет: «Макаренко не стал бы таким большим педагогом, если бы не был он сложным и трудным человеком… он был прямым, но не однослойным».
Макаренко в анкете 1922 г. сообщил о себе очень рискованные сведения: «По политическим убеждениям – беспартийный». Т. е. не вступил в Компартию не от того, что «было некогда», как он стал говорить через 14–17 лет (в 1936 и 1937 гг.), а «по политическим убеждениям».. И далее в той же анкете еще одно очень рискованное сообщение: «Считаю социализм возможным в самых прекрасных формах человеческого общежития, но полагаю, что, пока под социологию не подведен крепкий фундамент научной психологии, в особенности психологии коллективной, научная разработка социалистических форм невозможна, а без научного обоснования невозможен совершенный социализм».
В письме весной 1923 г. А. С. Макаренко пишет коллеге по прежней работе в Крюкове: «Мы до того рассобачились, что завели суд, с кем бы вы думали? С самим Госконтролем!!! И думаем выиграть»
Через 12 лет (уже работая в аппарате НКВД) Макаренко, отвечая на письмо читательницы Т. А. Миллер, в письме от 10 июля 1936 г. пишет: «Конечно, пощечина Задорову не была ошибкой. Скажу грубее: без этого мордобоя не было бы колонии Горького и не было бы никакой поэмы. … Это я говорю совершенно серьезно – преступление … моя поэма началась с преступления. Начало колонии Горького это целый клубок преступлений и моих и ребячьих» … И Макаренко совсем не оправдывается. Более того, он делает из своего опыта философское обобщение: «Жизнь всегда есть цепь коллизий, следовательно, всегда приходится отступать от идеального поступка, приходится жертвовать какой-то одной истиной для того, чтобы другая истина жила. Разве Вы не замечали этого жизненного закона? Если хотите, это закон диалектики» .
А. С. Макаренко был «из идейных». Человек принципа.
Той же весной: «где моя партия? Кругом такая шпана, что не хочется с ней и связываться» .
Неприязнь части власть предержащих и Макаренко была взаимной. Удивительно, но при этом 10 лет «стороны» «в официальной обстановке» обменивались порой комплиментами… Властям Макаренко был нужен как уникальный специалист, а он не мог быть полностью свободным от них.
Поддержка со стороны М. Горького, а после его смерти – М. Шолохова, делала свое дело, но они вовсе не были всесильными. Сведений о поддержке лично И. В. Сталиным деятельности Макаренко не найдено. Но как вы знаете награждения Орденом Трудового Красного Знамени не могло быть без личной подписи Сталина. В то же время представлял Макаренко к награде Союз писателей СССР.
В книге «Флаги на башнях» Макаренко пишет: «я всегда говорю нарочно». Там же он говорит и : «Я – советская власть!»
Писатель С. Л. Соловейчик пишет: «Этот бесстрашный человек, один из самых мужественных людей своего времени, боится показать кому-нибудь «Педагогическую поэму». «Там слишком много правды рассказано, и я боюсь… Как-то страшно выворачивать свою душу перед публикой…».
Екатерина Васильева родилась 15 августа 1945 года в Москве, в семье известного поэта Сергея Васильева и Олимпиады Витальевны Макаренко . Внучатая племянница известного советского педагога и писателя Антона Макаренко.
«Со своими воспитанниками я могу говорить ласково и нежно, но могу и повысить голос, твердо сказать: «Брось!» Без этого нет воспитания.
Я не хочу сказать, что нужно кричать на воспитанников. Нет! Но нужны страсть, любовь, увлечение своим собственным делом в той мере, как это мы наблюдаем у стахановцев. Если я не умею волноваться, то я обязан этому научиться! При совершении воспитанником преступления воспитатель как представитель общества должен показать свое негодование.
Неудивительно, что в указанной консультации ничего не говорится о коллективе как воспитательном факторе. Учителю Позднякову рекомендуется только лично побеседовать с учеником, который занимался мелкими кражами и дошел до квартирных краж. Рекомендуется взять с ученика слово, что он больше не будет заниматься подобными делами. И только. Не рекомендуют выносить этот поступок на обсуждение коллектива, так как это нанесет ребенку «тяжелую внутреннюю рану», отчего пострадает учеба, а коллектив ничего не выигрывает. Это вредная установка.
Затем в данной консультации ничего не говорится о наказании. Боятся этого слова. А в постановлении ЦК нашей партии это слово называется с большевистской прямотой и наказание не вуалируется словами «мера воздействия». Я стою за наказание. Только надо уметь его применять, а этому нужно учиться.
Весь отдел консультации журнала «Коммунистическое просвещение» отдает установками левака Шульгина. Консультанты стремятся удивить мир фокусом.
Они подобны покойным педологам, которые любили такие вопросы изучать, изучать; изучать и записывать, чем и путали учителя в вопросе, как ему быть с наказанием. У нас еще не освоена система наказания. Из старой школы мы не можем взять систему наказаний, чуждую нам, с ее слежкой, кондуитами, привязываниями к каждому пустяку и т.д. Применению наказания я долго учился.
Сами коммунары боролись с нарушениями правил внутреннего распорядка и сами управляли всей жизнью коммуны. В коммуне им. Дзержинского наказания принципиально признаны, но именно поэтому на практике они почти не применяются. Такого положения мне удалось добиться при помощи использования всей воспитательной силы коллектива. Воспитание, а следовательно, и наказание должны проходить через крепкий коллектив.
Сознательный крепкий коллектив крайне необходимо создать в каждой школе как живой организм с действующими органами и общими интересами. Снимать ответственность преступника перед коллективом, как советуют в журнале «Коммунистическое просвещение», — значит отказываться от новой педагогики.
Я настаиваю, что и в педагогике нужно изобретать. До последнего времени не занимались изобретением в педагогике, так как боялись педологии, которая отнимала это законное право у педагогики. Пусть вновь созданная кафедра воспитания разработает вопросы воспитательного значения коллектива, проблему наказания, стиля, тона и т.д.
Я уверен, что в ближайшие десять лет мы создадим методику коммунистического воспитания.»
PS надеюсь вы понимаете разницу между коммунизмом и настоящими коммунистами как в фильме: «Коммунист», и современными ряжеными в овечьи шкуры буржуазными прихлебателями и ренегатами вроде папаши Зю.
Однажды в 30-х годах в Харькове один молодой человек привёл невесту знакомиться с родителями. Барышня была прелестна! Хорошенькая, с умными глазами, открытой улыбкой, одета с большим вкусом, манеры безупречные, начитанна, к тому же играла на фортепиано. Родители жениха забеспокоились: не выйдет ли неприятностей, не из белогвардейской ли она семьи? «Она из Коммуны Дзержинского. Бывшая воровка, — успокоил сын. — Просто их там так воспитывают…»
20-е годы, Одесса
Октябрьская (бывшая Николаевская) железная дорога, 20-е годы
Первое, что поражало человека, попавшего в Коммуну имени Дзержинского для несовершеннолетних правонарушителей, — красота. Заасфальтированные дорожки, идеально подстриженные газоны, розовые клумбы, чудесный яблоневый сад, площадка с аттракционами… И нигде ни единой соринки! Начало 30-х годов, повсюду бедность, серость, убожество. А тут вдруг — какой-то парадиз…
Антон Семёнович
Всё в Коммуне было устроено толково, ловко, умно. Повсюду висели зеркала, и вчерашние беспризорники быстро отвыкали ходить чумазыми да лохматыми. В один прекрасный день заведующий Макаренко велел убрать плевательницы — и коммунары оставили манеру сплевывать по сто раз на дню. В Коммуне не было замков, даже кладовые не запирались — и никто не воровал. Воспитанников учили не только элементарным правилам человеческого общежития, но и настоящим хорошим манерам. К примеру, не просто уступать места старшим в трамвае, но ещё и не оглядываться при этом на пассажиров. «Иначе вы не джентльмены, а хвастунишки», — утверждал Антон Семёнович Макаренко. Он учил своих воспитанников тому, чему не учили в то время нигде. К примеру, культуре публичных выступлений: соблюдать регламент, говорить чётко, ясно, по делу, не утомляя слушателей мелочами. «Нашей воспитанности должен завидовать весь мир», — говорил заведующий.
Им действительно можно было позавидовать. В Коммуне было два клуба: Громкий, для самодеятельности, и Тихий, для чтения. Собственная театральная студия, да ещё какая! (Многие ученики Макаренко стали потом актерами.) После спектаклей проводились диспуты, и воспитанники учились рассуждать на тему искусства. Известно, что мальчишки обожают всё военизированное, и Антон Семенович завёл военный строй, знамя, горн. Ближайшим к Коммуне городом был Харьков, и вскоре любимым развлечением харьковчан стали парады: воспитанники Макаренко, словно гвардейцы, маршировали идеальным строем под собственный оркестр. А ведь это были те самые ребята, что несколькими годами (а то и месяцами) раньше населяли вокзалы и воровские малины, наводя ужас на добропорядочных граждан…
В той, прежней, жизни коммунары с раннего детства приобщались к водке и табаку. Курение Макаренко искоренял. Водку — нет. Вернее, он прививал старшим воспитанникам культуру застолья: по праздникам приглашал к себе домой, сажал за стол с белой скатертью, накрахмаленными салфетками, красивой сервировкой. Водки наливалось по четверть стопки, выпивать полагалось только под тост. Антон Семенович учил: «Есть три правила: на голодный желудок не пей. Выпьешь — закусывай. И знай, на какой рюмке ты должен остановиться, чтобы не потерять лицо человека». Такие посиделки проводились под строгим секретом, но об этом всё равно прознали. Макаренко объяснялся у начальства: «После 18 лет мои ребята выходят из Коммуны во взрослый мир и наверняка будут пить водку. Так что? пусть они пьют как хотят и сколько хотят, после 18 я за них уже не отвечаю? Я не могу так рассуждать. Я должен научить их всему, что потом пригодится в жизни».
Многое, очень многое строил Макаренко на элементарном человеческом доверии. В «Педагогической поэме» под именем Карабанова он изобразил реального своего ученика — Семена Калабалина, который сделался его правой рукой в Коммуне (а через много лет сам возглавил колонию для несовершеннолетних и с успехом применял там макаренковскую систему). Юноша сидел в камере смертников за бандитизм, когда его там разыскал Макаренко. «Тебя, голубчик, Семёном зовут? Мы почти тезки! Меня зовут Антон Семёнович». Слова простые, но для парня, который много лет не видел ни от кого человеческого обращения, — очень правильные. Оформив документы о взятии на поруки под личную ответственность, Макаренко вывел парня на улицу — один на один, без конвоя. И тут же остановился: «Я, кажется, забыл башлык. Пойду, заберу. Подожди меня здесь». И ушёл. Если б Семён сбежал — у Макаренко были бы проблемы. Но психологический расчёт оказался верным: Семён не сбежал. От Макаренко вообще никто не убегал — незачем было…
Конечно, дети есть дети. Они шалят и нарушают даже самый разумный порядок. В таких случаях Макаренко всегда знал, как действовать. Например, встретил он как-то раз двух девочек-коммунарок: те шли по дорожке, болтали, смеялись и с хрустом грызли зелёные, кислые, неспелые яблоки. Этих яблок у них были полные карманы: девочки нарвали их в коммунарском яблоневом саду. Увидев Антона Семёновича, вспыхнули румянцем. А заведующий — ничего, ругать не стал. Спросил только: «Что, девочки, вкусные яблоки? Дайте-ка мне парочку». Взял два яблока и унёс. А через месяц, когда яблоки в саду поспели и коммунарам раздали их на десерт, те девочки получили вместо краснобоких, сладких яблок свои — зелёные, кислые, да ещё и несколько увядшие. «Жаль, что вы не дали им созреть», — сказал заведующий. Больше никому в Коммуне рвать яблоки в саду без спроса в голову не приходило…
Однажды воспитанник ударил девочку. Макаренко вызывал его к себе в кабинет, а сам сидел за столом и, не поднимая головы, писал. И так — два часа. Провинившийся всё это время томился и тосковал на стуле, мечтая уже о любом наказании, лишь бы эта пытка кончилась. А в итоге Антон Семенович поднял на него строгие глаза и тихим голосом спросил: «Ты всё понял? Тогда иди». Воспитанника звали Алексеем Явлинским, через много лет он стал отцом мальчика Гриши — Григория Алексеевича Явлинского.
Великий талант педагога и стихийного психолога у Макаренко, безусловно, был в крови. Хотя откуда — загадка. Жизнь Антона Семёновича не баловала, только чудом он не озлобился на весь мир…
Макаренко со своими воспитанниками
Попадья и золотушный мальчик
Антон родился в семье рабочего железнодорожного депо Харьковской железной дороги. По тем временам должность считалась привилегированной (на железной дороге служили только квалифицированные рабочие). Отец имел собственный просторный дом с садом и был не просто грамотным, а ещё и выписывал из Москвы и Петербурга толстые журналы.
Макаренко в детстве
Третий из пяти детей, Антон рос очень болезненным — бесконечные ангины, больные уши, какие-то вечные нарывы… Лечили его домашними средствами — рыбий жир внутрь и йодоформ снаружи, отчего в квартире вечно стоял тяжелый запах. «Его младенческие и детские годы представляли почти непрерывную цепь физических страданий, — вспоминал брат Виталий. — Не успевал прорвать(ся) флюс, как на глазу выскакивал ячмень, проходил ячмень — начинался карбункул… Антон всё время с перекошенной физиономией, с повязкой на щеке или на шее, с ушами, заткнутыми ватой, сидел над кастрюлей горячей воды. Чтобы скрыть шрамы на шее от карбункулов, он носил или очень высокие воротники, или русские рубашки. Много горя также причинял Антону хронический насморк. Нос у него всегда был слегка распухший и красноватый, а в сырую и холодную погоду делался густо пунцовым, что его печалило ужасно». «Мой нос Бог семерым нёс, а мне одному достался. Предстоит прожить всю жизнь с таким носом — задача не из лёгких», — иронизировал сам Антон.
Сверстники над ним подшучивали, иной раз весьма зло. Могли, скажем, потихоньку привязать к его ноге полено, или кастрюлю, или дохлую кошку, пока он был погружён в чтение (а читал Антон невероятно много). Бывало, специально рыли яму, прикрывали её ветками и маскировали, а потом подводили к этому месту Антона, с тем чтобы он провалился в ловушку (после такого случая он вывихнул ногу и долго потом хромал). Как на грех, Макаренко был очень влюбчив и вечно — в самых неприступных красавиц. Дело каждый раз кончалось разочарованием и горем. Всё это развило в нем некоторую нервность и даже мизантропию.
«Он всегда был сосредоточен, замкнут, серьёзен, порою даже грустен и молчалив, — вспоминал брат. — Это было его нормальное состояние. Его моральное кредо было следующее: Бога нет. Жизнь бессмысленна, абсурдна и до ужаса жестока. Родить детей — преступно. Он клялся, что никогда не женится и никогда не будет иметь детей. Ведь никто так не портит нравственно детей, как семья, где ни отец, ни мать не имеют никакого понятия о воспитании, что не мешает отцу на каждом шагу кричать о том, что он — «глава семьи». К тому же все они ругатели и матерщинники». Дошло до того, что Антон стал заговаривать и о самоубийстве…
От этих опасных настроений юношу взялся избавить местный батюшка по фамилии Григорович: «Вы разочарованы в жизни потому, что утратили веру в Бога, в высокое назначение человека на земле — стремиться к абсолютному совершенству. А что касается самоубийства, то это уже совсем глупо. Вам всего 17 лет, в жизни столько ещё всего будет… Знаете, приходите-ка к нам, матушка будет рада вас видеть, я уже говорил ей о вас, она вас успокоит, она женщина и сумеет найти нужные слова».
Видимо, попадья Елизавета Фёдоровна действительно сумела найти нужные слова. Но кончилось это совсем не так, как рассчитывал её муж. Попадья ушла к Антону — юноше, на восемь лет моложе её. Разразился страшный скандал, на весь городишко Крюков. Отец прогнал Антона из дому, но это ничего не изменило. Выбор для Макаренко, вечно увлекавшегося красавицами, казался необычным. Елизавета Фёдоровна была неженственна, лицо покрыто угрями. Но зато она сумела полюбить Антона, а его одинокая душа истосковалась по теплу. Она прощала ему даже его влюбчивость, потому что Макаренко и при ней по-прежнему влюблялся каждые полгода, отчаянно, страстно и безответно. Брат Виталий вспоминал: «Е. Ф. смотрела на это, как на шутку, сквозь пальцы. Впрочем, может быть, в душе она и ревновала, но никогда этого не показывала. Я до конца не мог понять их отношений, скорее это были хорошие друзья, чем любовники. Но что меня всегда поражало, так это то, что в её присутствии Антон, обыкновенно решительный и требовательный, делался послушным, как теленок».
К тому времени Макаренко, отучившись на учительских курсах, уже получил место учителя русского языка, рисования и черчения в Крюковском двухклассном железнодорожном училище. И уже, как мог, бился за то, чтоб исправить плоды воспитания «ругателей и матерщинников». Это, как быстро выяснилось, у него отлично получалось. С этим он справлялся как никто другой. А ведь стоит человеку найти своё призвание, как он уже куда веселее смотрит на жизнь. Да и умиротворяющее влияние попадьи тоже сказывалось на характере Макаренко. Кстати, Елизавету Фёдоровну тоже решено было сделать учительницей. Она отправилась на женские учительские курсы в Киев — это образование котировалось выше годичных курсов, которые оканчивал Антон. Так что через десяток с лишним лет, после революции, именно ей, а не Макаренко, предложили возглавить колонию для беспризорных под Полтавой. А уж она уступила это место своему обожаемому Антону…
Сверхуспешное предприятие
Шёл 1920 год. Мировая война, революция, Гражданская война выбросили на улицу около семи миллионов сирот. Они мёрзли, болели, спивались, воровали, а то и убивали. С этим что-то надо было делать, и Советская власть стала отлавливать беспризорников на улицах, снимать с поездов и помещать в детские дома «для морально-дефективных детей».
Вот таким детским домом (вскоре он был переименован в колонию имени М. Горького) и стал заведовать 32-летний учитель Антон Макаренко. Поначалу Антон Сёменович просто не знал, что делать с воспитанниками, — до этого ему приходилось иметь дело в основном с младшеклассниками, а тут великовозрастные лбы с криминальным прошлым от 14 до 18 лет (причем Макаренко подозревал, что кое-кто из них занизил возраст, чтобы избежать расстрела). Одни успели посидеть в тюрьме, другие — повоевать в банде Махно… Словом, побывали в таких передрягах, что Макаренко и не снились… Работать они не хотели, учиться не хотели, убирать за собой не хотели, рубить дрова для кухни не хотели, чистить картошку не хотели, придерживаться каких-либо правил не хотели, подчиняться учителю тоже не хотели… Еду себе они добывали воровством по соседним деревням. Отапливали помещение, разламывая и сжигая мебель…
Макаренко предстояло укротить их либо умереть. И, похоже, вероятность второго исхода была высока. Один воспитанник весьма нагло отказался нарубить дров, сказав: «Иди сам наруби, много вас тут!», и Антон Семёнович в отчаянии сильно ударил его по лицу. Просто повезло, что парень в ответ не пырнул ножом. Макаренко в «Педагогической поэме» описывает этот эпизод так: «Он не удержался на ногах и повалился на печку. Я ударил второй раз, схватил его за шиворот, приподнял и ударил третий раз. Я вдруг увидел, что он страшно испугался. Бледный, с трясущимися руками, он поспешил надеть фуражку, потом снял её и снова надел. Я, вероятно, ещё бил бы его, но он тихо и со стоном прошептал: «Простите, Антон Семёнович…» Видно, Макаренко нарвался не на самого отчаянного «волчонка» из этой стаи, иначе не дожил бы он ни до своей знаменитой системы, ни до знаменитых книг. Но, как бы то ни было, из того конфликта Антон Семёнович вышел полным победителем: все поняли, кто в доме хозяин. Кстати, с тех пор Макаренко не рисковал и никогда не имел дела со сложившимся коллективом неукрощенных подростков в чистом виде. А всякий раз соблюдал правильную пропорцию между старыми воспитанниками и новичками. Говорил: «Хорошие мальчики будут полезно влиять на плохих. А самые первосортные мальчики в рыхлых организационных формах коллектива очень легко превращаются в диких зверёнышей».
воспитанники колонии имени Горького после того, как с ними поработал Макаренко
Словом, дело в колонии закипело. Макаренко сумел донести до своих подопечных простую мысль: «Вы здесь хозяева. Нет кроватей — сделайте для себя кровати, нет столов — сделайте столы, стулья, побелите стены, вставьте стёкла, почините двери». Понемногу жизнь наладилась. Они обрабатывали 40 десятин земли, фруктовый сад, выращивали свиней йоркширской породы… Сытая жизнь, справедливые порядки, уважение к себе самим как к труженикам и хозяевам на собственной земле совершенно преобразили ребят.
Но тут над головой Макаренко грянула гроза: на него ополчилась Крупская, занимавшая высокий пост в наркомпросе: «Нужно объявить решительную войну появляющимся пережиткам старого: системе наград, отметок, похвал, наказаний и поощрений. Может быть, с точки зрения материального обогащения колонии всё это и полезное дело, но советская педагогическая наука не может в числе факторов педагогического влияния рассматривать производство».
Макаренко сетовал: «К нам приводят запущенного парня, я делаю из него человека… Я поднимаю в нём веру в себя, говорю ему о человеческой и рабочей чести… Но оказывается, всё это ересь — нужно воспитывать классовое самосознание, то есть научить трепать языком по тексту учебника политграмоты!» 3 сентября 1928 года он был уволен с должности заведующего колонией имени М. Горького. И ещё радовался, что не посадили… Выручил Горький, с которым Макаренко познакомился и подружился, когда писатель навещал колонию своего имени. Удалось воспользоваться неразберихой: детдома для несовершеннолетних нарушителей относились к ведению наркомпроса, а колонии — ОГПУ.
Горький, воспользовавшись своими связями, устроил Макаренко заведующим большой колонией под Харьковом. Это случилось ещё до увольнения Антона Семёновича с прежнего места работы, когда наркомпросовские тучи ещё только начали сгущаться у него над головой, и он успел перевести туда сначала 60, а со временем и еще 100 «горьковцев», сделавшихся костяком нового коллектива. Макаренко быстро завёл там свои порядки. Прежде всего колония была преобразована в Коммуну. Коммунары делились на отряды, причем в роли командиров по очереди бывали все. К этому так привыкли, что 16-летние подростки беспрекословно подчинялись 8-летнему командиру. Ответственность делилась на весь отряд, следовательно, если кто-то плохо исполнил порученную ему работу или как-то провинился — он становился предметом осуждения товарищей.
Воспитанники занимались уже не сельским хозяйством, а имели в своём распоряжении целый завод. Сначала выпускали электродрели, вполне конкурентоспособные на мировом рынке. А потом стали делать первые в России портативные любительские фотоаппараты «ФЭД», что расшифровывалось как Феликс Эдмундович Дзержинский. За образец была взята немецкая «Лейка». Лицензий советское правительство не признавало, и немцам пришлось смириться с похищением интеллектуальной собственности. Но как именно интеллектуальная собственность была похищена — это отдельная история. Как-то раз немецкая делегация приехала в Коммуну. У одного из посетителей коммунары заприметили «Лейку» нового образца. Бывшим карманникам ничего не стоило незаметно похитить у иностранца имущество. Пока делегация осматривала завод, фотоаппарат быстро разобрали, сняли чертежи конструкции, собрали обратно и… отдали владельцу: дескать, вот, не вы ли потеряли? Так появился усовершенствованный «ФЭД».
Заработанное каждым коммунаром делилось так: сначала удерживалась стоимость питания, отопления, одежды. Из остатка четверть отчислялась на сберкнижку коммунара (эти деньги он получал по достижении совершеннолетия), другая четверть — на содержание младших воспитанников, которые ещё не работали, одна восьмая шла в кассу взаимопомощи (оттуда оплачивались стипендии тем, кто после коммуны шёл учиться в институт, и приданое девочкам на свадьбу) и наконец три восьмых отдавались на руки коммунару. И это выходило раза в три больше, чем у взрослых советских рабочих! Макаренко со своими ребятами мог позволить себе путешествовать по всей стране — кому такое снилось в 30-е годы?
Счастье длилось недолго. НКВД, к ведомству которого теперь относилась коммуна, попросту забрал выгодное предприятие себе, распорядившись перевести коммунаров в положение наёмных рабочих со стандартной зарплатой. Это перечёркивало всю воспитательную систему, и Макаренко вздумал протестовать: «Мы же здесь не фотоаппараты делаем, а людей!» Он пытался доказать, что принцип «честно отработал — честно получил» — единственное, на чём может строиться перевоспитание бывших воришек. Но советской системе этот принцип был чужд.
Очень скоро Антона Семёновича сняли с должности заведующего Коммуной и перевели на должность помощника по педагогической части. Тучи снова стали сгущаться над его головой: появились доносы. Дело дошло до инфаркта, а могло бы зайти и дальше. Но тут опять вмешался Горький, правда, на этот раз уже не так удачно: Макаренко перевели в Киев, на чисто бюрократическую должность — помощника начальника отдела трудовых колоний в НКВД Украины. Он теперь должен был присматривать за 12 колониями, но никакой реальной власти не имел. Тем временем в Коммуне имени Ф.Э. Джержинского чуть не вспыхнул бунт. Нового заведующего — Вениамина Бермана коммунары невзлюбили. Однажды стащили у него, пьяного, партбилет, дело чуть не кончилось отправкой виновных в тюрьму…
Что осталось
Прослужив на должности около двух лет, Макаренко тихо вышел в отставку и перебрался с семьёй в Москву. К тому времени у него была семья (обещания никогда не жениться он не исполнил, зато исполнил другое — не иметь собственных детей). Дело вышло так: прожив с попадьей Елизаветой Фёдоровной 20 лет, Макаренко её, наконец, оставил. Брат Виталий в своих воспоминаниях объясняет так: «У неё полезли наружу атавизмы старой поповской семьи — жадность, скупость и мелочность. Она завела с десяток кошек, и во всех комнатах стояла вонь». А может, дело просто в том, что после бесконечных безответных любовей — к учительницам, почтальоншам, просто случайным знакомым — он влюбился в инспектора из наркомпроса, посетившую Колонию имени М. Горького в 1927 году, — Галину Стахиевну Салько, и она вдруг ответила его на чувства. Антону Семёновичу было тогда 39 лет. Он писал ей трогательные письма: «Опять вечер, и опять я остаюсь в одиночестве перед жизнью и любовью, двумя страшными вещами, которых обыкновенно боятся люди… В моей каторжной жизни любовь, как городничий, вошла в переполненный храм, и в храме стало жарко и тесно. Я не знаю, кого жалеть, публику или городничего, и я не знаю, чего бояться. Но что я непременно обязан делать — это благодарить Вас за то, что Вы не прошли мимо случайности — меня. За то, что Вы украсили мою жизнь смятением и величием, покорностью и взлётом. За то, что позволили мне взойти на гору и посмотреть на мир. Мир оказался прекрасным».
Галина Стахиевна
Вскоре она переехала к нему с сыном Львом. Сам Макаренко воспитывал племянницу Олимпиаду — дочь брата Виталия. Виталий был белогвардейцем и едва успел спастись от большевиков, оставив беременную жену. Жил в Париже, дочь свою никогда не видел (в скобках заметим, что и о попадье судить не мог, разве что со слов брата). Девочка, с младенчества отданная Антону, долго считала его своим родным отцом. Воспитывалась она в Коммуне, наравне с другими. А впрочем, лучшего места для ребенка тогда и не было…
И вот теперь семья — супруги Макаренко и двое детей — перебралась в Москву. Антон Семёнович, к этому времени уже автор нашумевшей «Педагогической поэмы», вступил в Союз писателей. Продолжал заниматься литературой, читал лекции по педагогике, вёл передачу на радио, работал над сценарием фильма «Путёвка в жизнь»… Был ли он счастлив? Вряд ли. С женой отношения охладели. Делом своей жизни — воспитанием трудных подростков он заниматься не мог.
Макаренко умер внезапно, в поезде из подмосковного Голицыно в Москву — вёз с дачи вариант сценария на студию. Разрыв сердца. И это не просто такое выражение. В буквальном смысле его сердце разорвалось на две половины, как если бы разломили яблоко. Антону Семёновичу исполнился всего 51 год, он многое ещё мог бы сделать, если б ему не помешали…
Жена не пришла на его похороны, сослалась на плохое самочувствие. Зато потом долгие годы ездила по стране, выступала с лекциями о системе Макаренко. С некоторых пор эта система сделалась страшно популярной (какой никогда не была при жизни Антона Семёновича). Его книги стали бесконечно переиздаваться в разных странах. В Японии так до сих пор на психологических факультетах труды Макаренко входят в обязательную программу. А в Германии есть центр по изучению его наследия. Что ещё осталось? Ученики. Из них ни один не сделался человеком недостойным — брака в воспитании Антон Семёнович не допускал. Артисты, инженеры, музыканты, учителя… Особенно много среди бывших воспитанников Макаренко было учителей. Ещё остались внуки — художник и режиссёр Антон Васильев и знаменитая актриса Екатерина Васильева. Не важно, что они Антону Семёновичу двоюродные, их мать вырастил и воспитал именно он, а воспитать — это главное. Во всяком случае, по Макаренко.
5. Ученики и последователи а. С. Макаренко
Рассказ о Макаренко и его творчестве был бы неполным если не сказать о его учениках и последователях. Ведь Антон Семенович принадлежит к тем людям, жизнь которых в определенном смысле не заканчивается с их физической смертью. Их книги и дела продолжают творит добро, а ученики и соратники с еще большей энергией содействуют распространению и пропаганде новых идей. Вспомним — Макаренко при жизни не был признан как педагог и последние слова его были: «Я писатель Макаренко». И если сегодня мы являемся свидетелями мировою признания исключительного значения его творчества в педагогике, то этим обязаны самоотверженной борьбе и упорному труду ею последователей. О некоторых из них умолчать нельзя.
Семен Афанасьевич Калабалин был в числе любимых воспитанников Макаренко. Все знают его как Семена Карабанова в «Педагогической поэме». Вместе со своей женой Галиной Константиновной он всего себя отдает заботе о детях лишенных семьи, работая в детских домах. Великолепный рассказчиц Семен Афанасьевич щедро откликался на приглашения выступить либо с публичной лекцией, либо с докладом в школах и на учительских совещаниях. Многие воспитатели «пришли» к Макаренко через С.А.Калабалина.
Виктор Николаевич Терский — в «Поэме» Перский — был талантливейшим педагогом, организатором клубной работы в колонии имени Горького и коммуне имени Дзержинского. Это о нем сказал Макаренко: «Я дрожал, как бы у меня его не сманили». Он написал несколько прекрасных книг. Среди них особо выделяются «Клубные занятия и игры в практике А.С.Макаренко» (М., 1961) и написанная в соавторстве с О.С.Кель книга «Игра. Творчество. Жизнь», выпущенная издательством «Просвещение» в 1966 г. Можно смело утверждать, что в этих работах Виктора Николаевича — основы педагогики клубной работы.
И С.А.Калабалину, и В.Н.Терскому посчастливилось работать с Макаренко. Но были и другие его последователи, внесшие также значительный вклад в пропаганду и разработку его идей.
В мае 1940 г. научным сотрудником кабинета педагогики НИИ школ Наркомпроса РСФСР стал Иван Федорович Козлов, который за несколько дней до начала Великой Отечественной войны успешно защитил первую диссертацию об опыте Макаренко. Козлов стал составителем первого сборника избранных педагогических произведений Антона Семеновича. Более 10 лет трудился он над книгой «Педагогический опыт А.С.Макаренко», которая в полном объеме увидела свет только в 1987 г. — издательство «Просвещение» выпустило ее к 100-летию со дня рождения А.С.Макаренко. Эту книгу стоит прочитать каждому, кто хочет понять и осмыслить педагогическую систему педагога-гуманиста. Автор не только дает систематическое изложение теории воспитательного коллектива и методики педагогического воздействия — важнейших разделов учения Макаренко, но и на основе осмысления совокупности его идей первым в истории педагогики глубоко и верно характеризует предмет педагогики — воспитание как объективно-закономерное явление — и тем самым ставит точку в споре: может ли педагогика считаться наукой.
Особо следует сказать об Иване Андреевиче Каирове. Он был одним из тех профессоров, кто приглашал Антона Семеновича писать учебник педагогики. Помните? В небольшой книжечке «Слово о Макаренко. К 75-летию со дня рождения», выпущенной в 1963 г., он сам рассказывает об этом. В 1946 г., став президентом Академии педагогических наук РСФСР, Иван Андреевич возглавил работу по подготовке к изданию 7-томного собрания сочинений Макаренко, вышедшего в свет в 1950—1952 гг., а затем повторно — в 1957—1958 гг. С этого момента не только художественное, но и научно-педагогическое наследие Макаренко становится доступным широкому читателю. И факт этот переоценить невозможно.
Удивительна судьба всех революционных открытий в науке. На пути ее развития они становятся своеобразным перекрестком, миновать который в дальнейшем поступательном движении научных идей практически невозможно. Мало того, они становятся, образно говоря, мощным детонатором для взрыва новых научных идей. Так в отечественной психологии открытия И.М.Сеченова стимулировали научный подвиг И.П.Павлова, в педагогике идеи и опыт А.С.Макаренко дали толчок творчеству В.А.Сухомлинского и других видных педагогов второй половины XX века.
Говоря о последователях А.С.Макаренко, нельзя умолчать о Георгии Васильевиче Гасилове. Сотрудник Наркомпроса РСФСР, директор школы, двух детских домов, в течение 17 лет руководитель районного отдела народного образования в Москве, он стал неутомимым пропагандистом его опыта и идей. Его ученики — талантливые директора московских школ Э.Г.Костяшкин, С.Э.Карклина, К.Н.Волков — стали крупными учеными.
Заключение
Педагогика XXI века… Какой она будет?
Представить это достаточно подробно и в полном объеме немыслимо. Да в этом и нет необходимости. Но некоторые признаки ее видятся сегодня отчетливо и зримо.
Прежде всего, это будет наука о ребенке, его воспитании и развитии. Не какая-то особая наука «педология», а именно педагогика, опираясь на данные всех наук о человеке и обществе, о развитии живого в природе, будет изучать воспитание и развитие личности в единстве, станет, как о том мечтал великий Ушинский, педагогической антропологией. К этому выводу ведет нас понимание воспитания — предмета педагогики, которое высветил для нас А.С.Макаренко. Теория развития личности, возрастного созревания детей непременно станет фундаментом педагогического знания, а познание объективных законов воспитания и развития личности составит истинное могущество педагогического знания. На этом пути педагогика из собрания субъективно выведенных принципов и правил воспитательной деятельности превратится в подлинную науку, изучающую и описывающую объективно-закономерные явления и факты, дающую им математически точные оценки.
Педагогика — наука опытная. Именно педагогический опыт является основным животворным источником и главным методом добывания знаний о воспитании детей и его законах, а также точным критерием истинности этих знаний. Педагогика Макаренко рождалась не «в мучительных судорогах кабинетного ума», как он сам говорил, а в самоотверженной борьбе за спасение беспризорных детей, за их лучшую жизнь. И нельзя забывать, что опыт есть единство теории и практики. Причем по мере развития и совершенствования теории ее удельный вес и значение в опыте нарастают. На этом пути научно-педагогического решения практических задач воспитания и обучения будет развиваться и становиться все более практичной педагогика XXI века.
Педагогика в своем развитии выйдет на технологический уровень. Традиционные отделы любой технологии — материаловедение и проектирование, производственные процессы и оборудование, инструментарий и техника безопасности — появятся и в педагогике в виде новых ее разделов. Так возникнет и общая теория целостного воспитательного процесса, ориентированного на руководство развитием цельной личности ребенка. Педагогика, вероятнее всего, откажется от «растаскивания» человека на части по многочисленным видам воспитания: умственного, физического, трудового, нравственного, эстетического и т.п. Откажется она и от составления «вечных», «лучших», а поэтому никогда и нигде не пригодных программ воспитания, но взамен этого даст воспитателям теорию проектирования личности на основе знания законов ее развития и при учете конкретных общественных потребностей, так называемого социального заказа.
Важнейшим отделом педагогической науки станет теория педагогического мастерства. Она предложит учителям и воспитателям богатейший арсенал педагогических средств управления процессом воспитания, вооружит их знанием педагогических ситуаций, умением их анализировать и на этой основе безошибочно выбирать нужные методы и приемы. А главное — педагогика будет помогать педагогам технологически мыслить и действовать по логике, начала которой заложил Макаренко.
Люди давно заметили: когда поднимаешься в гору, линия горизонта словно отодвигается, и чем выше ты поднялся, тем дальше видишь. «Низко — так близко, а высоко — так далеко», — свидетельствует пословица. Педагогический опыт Макаренко — высочайшая вершина современной педагогики. И если мы сегодня дерзаем заглянуть в будущее педагогики, то только оттого, что стоим на плечах гиганта.
Библиографический список