Содержание
- Праведный Иоанн Кронштадтский
- Святой Праведный Иоанн Кронштадтский
- Иоанн Кронштадтский
- Общая исповедь
- Чудеса отца Иоанна Кронштадтского
- Шестой прижизненный портрет Иоанна Кронштадтского
- Пастырь истины
- Старинная икона-портрет святой праведный Иоанн (Иван) Кронштадтский. Россия, Москва 1899-1910 год
- Биография
- Святой подвиг
- Личная жизнь
- Смерть
- Память
Праведный Иоанн Кронштадтский
Краткое житие святого праведного Иоанна Кронштадтского.
празднование совершается 20 декабря/2 января
Святой праведный Иоанн Кронштадтский (Иоанн Ильич Сергиев) родился 19 октября 1829 года в бедной семье в селе Суре Архангельской губернии. Думая, что мальчик недолго проживет, его крестили сразу после рождения с именем Иоанн, в честь празднуемого в этот день преподобного Иоанна Рыльского. Но ребенок стал крепнуть и расти. Детство его протекало в крайней бедности и лишениях, но набожные родители заложили в него твердый фундамент веры. Мальчик был тихим, сосредоточенным, любил природу и богослужения.
Когда Иоанну исполнилось девять лет, отец, собрав последние крохи, отвез его в приходское архангельское училище. Трудно давалась ему грамота, из-за чего он сильно скорбел и молил Бога о помощи. В один из таких тяжелых моментов, ночью, когда все воспитанники спали, он встал на молитву и молился особенно горячо. Господь услышал его молитву: божественная благодать осенила его, и, по его собственному выражению, как бы «завеса спала с его очей». Иоанн вспомнил то, что говорилось в классе, и как-то все прояснилось в его уме. С тех пор он стал делать большие успехи в учении. В 1851 году Иоанн Сергиев окончил с отличием семинарию и поступил в Петербургскую духовную академию.
Столица не испортила юношу, он остался таким же религиозным и сосредоточенным, каким был дома. Вскоре умер отец, и, чтобы поддержать мать, Иоанн стал работать в канцелярии академии с жалованием в девять рублей в месяц. Эти деньги полностью отсылались матери. В 1855 году он окончил академию с прекрасными отметками. Молодой выпускник в том же году был рукоположен в иереи и назначен священником Андреевского собора в городе Кронштадте (недалеко от Петербурга).
С первого же дня после своего рукоположения отец Иоанн всецело отдал себя на служение Господу и людям и стал ежедневно служить Божественную Литургию. Он молился, учил людей правильно жить и помогал нуждающимся. Его усердие было поразительно. Поначалу, да и потом, люди нередко осуждали его, смеялись над ним, считая его не вполне нормальным.
На Литургии отец Иоанн молился горячо, требовательно, дерзновенно. В просьбах помолиться он не отказывал никому. И Господь принимал его молитвы. Совершались чудеса: их бесчисленное множество — записанных и незаписанных. К нему стали обращаться за помощью не только жители Кронштадта, но и Петербурга, а затем и со всей России и из-за границы. Письма и телеграммы сотнями приходили в Кронштадт. Отец Иоанн читал их и обычно сразу же горячо молился
Отец Иоанн не был блестящим проповедником, но, говоря просто, ясно, сердечно, от души, он покорял и воодушевлял слушателей. Эти проповеди печатались отдельными выпусками и распространялись в огромном количестве экземпляров по всей России. Было издано и собрание сочинений о. Иоанна, состоящее из нескольких больших томов.
Особой популярностью у верующих пользовался его пастырский дневник «Моя жизнь во Христе». Это был дневник духовной жизни отца Иоанна, запись благодатных мыслей и чувств, которых удостоился он, по его собственным словам, «от просвещающего Духа Божия в минуты глубокого внимания и испытания себя, особенно во время молитвы».
Отец Иоанн был и законоучителем. Причем влияние его на учеников, было неотразимое. Дети его любили. Батюшка был не сухим педагогом, а увлекательным собеседником. Он тепло и задушевно относился к своим ученикам, часто за них заступался, уроков не задавал, на экзаменах не проваливал, а вел простые беседы. Эти беседы на всю жизнь запоминались ученикам. Отец Иоанн как-то особенно умел пробудить живую веру в душе ребенка. На уроках он часто читал жития святых, Библию или рассказывал о своей пастырской деятельности.
Велико было милосердие отца Иоанна с первых же дней его пастырства. Он не гнушался людей, шел по первому зову к самым бедным и опустившимся людям. У них он молился, наставлял и помогал, а часто отдавал последнее, вызывая упреки со стороны близких. Случалось иногда, что, придя в бедную семью и видя нищету и болезни, он сам отправлялся в лавочку или за лекарством в аптеку.
Позже через руки отца Иоанна проходили сотни тысяч рублей. Но он не считал их: одной рукой возьмет, а другой тут же отдаст. Кроме такой непосредственной благотворительности отец Иоанн создал еще и специальную организацию помощи. В 1882 году в Кронштадте был открыт «Дом трудолюбия», в котором была собственная церковь, начальное народное училище для мальчиков и девочек, убежище для сирот, лечебница для приходящих, приют, народная бесплатная читальня, народный дом, дававший пристанище бездомным в количестве до 40 тысяч человек в год, разные мастерские, в которых неимущие могли заработать, народная дешевая столовая, где по праздникам отпускалось до 800 бесплатных обедов, и странноприимный дом.
По инициативе отца Иоанна и при его материальной поддержке была построена спасательная станция на берегу залива. У себя на родине он построил прекрасный храм. Нет возможности перечислить, все места и области, куда простиралась его забота и помощь.
Скончался отец Иоанн 20 декабря 1908 года на восьмидесятом году жизни. Несметная толпа сопровождала его тело из Кронштадта в Петербург, где он похоронен в Иоанновском монастыре, им же основанном. К месту его упокоения со всех концов России стекались молящиеся и постоянно служились панихиды.
Крепкий в вере, горячий в молитве и в своей любви к Господу и ко всем людям, отец Иоанн Кронштадтский получил по милости Божией всероссийское почитание.
Святой Праведный Иоанн Кронштадтский
В этой статье редакция портала «Православие и мир» собрала для Вас всю информацию о житии, молитвах и иконе Святого Праведного Иоанна Кронштадтского. Память Иоанна Кронштадтского совершают 20 декабря / 2 января – в день блаженной кончины святого праведника.
Иоанн Кронштадтский
Вероятно, уже во второй, а не в первый год моего студенчества (то есть в 1904 году) мне удалось поехать к батюшке. Почему же не в первый?– естественно, спросит читатель. Да, стоит спросить об этом. Объясняется это общим духовным, точнее, недуховным состоянием России. Теперь, после потрясений революции, принято у многих хвалить прошлое. Да, было много прекрасного. Но вот беда: мы сами не хотели замечать его. Так было и с отцом Иоанном. По всему миру славилось имя его. И мы, студенты, знали об этом. А теперь мы и живем рядом с Кронштадтом: через час-два можно было быть в гостях у отца Иоанна… Но у нас, студентов, и мысли не было об этом. Что за загадка? Нужно сознаться, что внешность религиозная у нас продолжала быть еще блестящей, но дух очень ослабел. И «духовные» сделались мирскими. Чем, например, интересовались сначала мы, новые студенты? Неделями ходили по музеям, забирались под самый верх купола «Исаакия», посещали театры, заводили знакомства с семейными домами, где умеющие танцевали. Лекциями интересовались очень мало: ходили лишь по два-три «дежурных» для записи за профессорами и чтобы не было полной пустоты в аудиториях. Службы тоже посещали по желанию. И лишь небольшая группочка покупала себе столики и керосиновые лампы с абажурами, ставили мы их не в «занятных», где не было тишины, а в аудиториях, по стенам. По крепко установившейся традиции, здесь уже не разрешалось говорить. В этой тишине всякий занимался любимым предметом: кто святыми отцами, кто вавилонскими раскопками, кто политической литературой (таких было очень мало). А еще образовалась группочка богомолов, эти ходили и на будничные богослужения: утром – на Литургии, а вечером – на вечерню с утреней. Во главе этой группы стояли сам ректор академии, тогда – епископ Сергий (впоследствии патриарх), и инспектор архимандрит Феофан (скончавшийся во Франции беженцем). Но здесь были буквально единицы. А общестуденческая жизнь шла мимо религиозных интересов. Совершенно не нужно думать, что духовные школы были питомниками отступников, безбожников, ренегатов. Таких были тоже единицы. И они опасались даже перед товарищами показывать свой атеизм, ибо все мы хорошо знали друг друга и не придавали никакой серьезной цены этим атеистам.
Но гораздо опаснее был внутренний враг: религиозное равнодушие. Большинство из нас учились не для священства, а чтобы получить места преподавателей, иногда – чиновников, и лишь десять процентов шли в пастырство, то есть на пятьдесят-шестьдесят человек курса каких-то пять-шесть человек.
При таком равнодушии вообще, к пастырству в частности, должно быть понятным и равнодушие студентов к всероссийскому светильнику, отцу Иоанну. А тут еще подошли революционные времена: студенты интересовались политикой, забастовками; а отец Иоанн попал на «доску» правых: не по времени уже был он.
И даже профессора, более ответственные люди, чем мы, молодежь, ничуть не интересовались отцом Кронштадтским. Однажды мне, как регенту хора, пришлось завести разговор с ученейшим профессором, протоиереем Орловым, о богословии. Я сослался на отца Иоанна. А он иронически сказал мне:
– Ну какой же это богослов?!
Пришлось прекратить разговор. Была некоторая часть столичного духовенства, которая, вместе с паствами своими, почитала отца Иоанна. Еще более почитало его духовенство в провинции.
Но самым главным почитателем – как всегда – был наш так называемый простой народ. Не обращая никакого внимания на высших, он тысячами и за тысячи верст и шел, и ехал, и плыл в Кронштадт. К тому времени уже вполне определилось разделение между народом и интеллигенцией, а отчасти – и духовенством, которое скорее можно было отнести к интеллигенции, чем к простонародью. Это разделение было и в наших школах… Мало того: даже архиереи не проявляли особого интереса к отцу Иоанну. Мне, впрочем, известно несколько имен, которые почитали его и старались быть с ним в общении… Но в глубине души и архиереи, и иереи чувствовали высоту батюшки. Очевидцы рассказывали мне, как огромная зала Дворянского Собрания, во главе с тремя митрополитами, ждала обещавшего приехать на духовный концерт отца Иоанна. И когда он вошел туда, то тысячи людей встали, в потрясающем до слез благоговении, как один человек. Архиереи облобызались с ним, предложили сесть рядом на приготовленное ему место… И концерт начался.
Среди глубоких почитателей отца Иоанна был и архиепископ Финляндский Сергий, впоследствии – Патриарх всея Руси. Я в то время (1908—1910 годы) был у него личным секретарем. И помню, что он завел у себя и в Выборге, и на Ярославском подворье обычай – читать ежедневно вместо всяких поучений слова батюшки. И один из монахов, отец В-фий, читал нам его простые, но православные беседы. Это уже было начало прославления. А другой богослов, архимандрит Феофан, ставил его творения наряду со святыми отцами и советовал их изучать так же серьезно, как и древних отцов.
А мы, студенты и профессора, не интересовались. Боже, как горько! Как стыдно теперь! И сейчас вот плачется от нашей нищеты и от окамененного нечувствия. Нет, далеко не все было благополучно и в Церкви. Мы становились теми, о коих сказано в Апокалипсисе: «Так как ты ни холоден, ни горяч, то изблюю тебя из уст Моих…» Пришли скоро времена, и мы, многие, были изблеваны даже из Родины… Не ценили мы святынь ее. Что посеяли, то и пожали.
Вот почему и я не на первый год поехал в Кронштадт, а уже на второй, вместе с двумя другими товарищами, младшими по курсу.
То был холодный ноябрь. Но снегу почти не было. Извозчики ездили еще на пролетках.
Приехали в гостиницу «Дома трудолюбия», созданного отцом Иоанном. Там нас, как студентов академии, приняли со вниманием. Утром нужно было вставать рано, чтобы в четыре часа уже быть в храме. Нас провели в алтарь собора. Андреевский собор вмещал, вероятно, пять тысяч человек. И он уже был полон. В алтаре, кроме нас, было еще несколько человек духовных и несколько светских лиц.
Утреню начал один из помощников отца Иоанна. А скоро через узкую правую боковую дверь алтаря вошел и батюшка в меховой шубе – дар почитателей. Отдавши ее на руки одному из сторожей (их было много в соборе, как увидим), он, ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь, быстро и решительно подошел к престолу и также быстро пал на колени перед ним… Не помню: перекрестился ли он на этот раз? После я заметил, что он не раз падал ниц, не крестясь: очевидно, так требовала его пламенная душа. Иногда, вместо креста, всплескивал руками, а иногда и крестился. Ясно, что для него форма не имела связывающего значения, – как и должно быть у людей, горящих духом: «не человек для субботы, а суббота для человека», – говорил Господь. Конечно, это право принадлежит не нам, рядовым и слабым людям, а окрепшим в благодати Божией; поэтому никому нельзя искусственно подражать таким великанам…
После этого батюшка обратился уже к присутствовавшим в алтаре и со всеми нами весьма ласково поздоровался, преподав мирянам благословение.
Потом быстро оторвался от нас и энергично пошел к жертвеннику. Там уже лежала целая стопка телеграмм, полученных за день и за ночь со всех концов Руси. Батюшка не мог их сразу и прочитать здесь. Поэтому он с тою же горячностью упал перед жертвенником, возложил на все эти телеграммы свои святые руки, припал к ним головою и начал тайно молиться Всевидящему Господу о даровании милостей просителям… Что потом делалось с этими телеграммами, я лично не знаю: вероятно, секретарствующие лица посылали ответы по адресам, согласно общим указаниям, данным батюшкою. В особых случаях им самим составлялись тексты для телеграмм. Да ведь, собственно, и не в этих ответах было главное дело, а в той пламенной молитве, которая возносилась им перед жертвенником или в других местах, где захватывали его просьбы…
Между тем утреня продолжала идти своим порядком. После шестопсалмия, во время великой ектений, батюшка в одной епитрахили быстро вышел на правый клирос. На этот раз ему показалось, что недостаточно света. И он, подозвав одного из церковных служителей, вынул из кармана какую-то денежную бумажку и вслух сказал:
– Света мало! Света!
Очевидно, полутемнота храма не соответствовала его пламенному духу: Бог есть Бог светов! Бог славы и блаженства! – и потому отец Иоанн послал за свечами…
Подошло время чтения канонов. По Уставу, полагается читать два очередных канона дня недели; а сверх этого, третий канон – в честь святого, память которого о совершалась в тот день. Была среда. А праздновалась, как сейчас помню, память преподобного Алипия, 26 ноября. И как читал батюшка! Совсем не так, как читаем мы, обыкновенные священнослужители: то есть ровно, без выражений, певучим речитативом. И это мы делаем совершенно правильно, по церковному учению с древних времен: благоговение наше пред Господом и сознание собственного недостоинства не позволяют нам быть дерзновенными и в чтении; бесстрастность ровного, спокойного, благоговейного совершения богослужения – более пристойна для нашей скромности. Не случайно же подчиненные вообще разговаривают с начальствующими не развязно, не вольно, а «почтительно докладывают» ровным тоном. Особенно это заметно в военной среде, где воины отвечают начальникам, подобно церковному речитативу, на «одних нотах».
«…закон положен,– говорит Апостол Павел, – не для праведника…»
И отцу Иоанну– при его горящей энергии, гремящей вере; при тысячах людей, жаждущих его дерзновенной молитвы; при сознании им нужд, горя, скорбей, грехов этих простых чад Божиих; даже при огромности самого храма, требующего сильного голоса, – отцу Иоанну нельзя было молиться так, как мы молимся. И он молился чрезвычайно громко, а главное: дерзновенно. Он беседовал с Господом, Божией Матерью и святыми… Батюшка не мог ни войти, ни выйти через храм, как это делаем мы все – и священники, и архиереи. Нам это можно; а ему было нельзя. Народ тогда бросился бы к нему массою и в порыве мог затоптать его. Мне пришлось слышать о давно прошедшем подобном случае, как толпа сбила его с ног, разорвала в клочки «на благословение» его рясу и едва оставила его живым.
И потому нужно было избрать иной путь: его из дома привозили на извозчике (а не в карете, как пишут иные) до сада, хотя тут было всего каких-то пять минут ходу. И на извозчике увозили. В саду не было ни души: высокие ворота были заперты. Батюшка быстро садился на пролетку; извозчик сразу мчался по саду к воротам. А там уже стояли служители, они сразу открывали выезд, и лошадь мчалась прямо, хотя там стоял народ, ждавший батюшку «хоть еще разок взглянуть». И лишь от страху попасть под копыта или под колеса, люди невольно раздвигались, и батюшка вылетал «на свободу».
Но и тут не обошлось без инцидента. На моих глазах – мы из алтаря вышли за ним по саду – какой-то крестьянин бросился прямо в середину пролетки, желая, видимо, получить личное благословение. Но быстрой ездой он был мгновенно сбит с ног и упал на землю. Я испугался за него и, закрыв лицо руками, закричал инстинктивно:
– Ай, задавили, задавили!
И вдруг на мой испуг слышу совершенно спокойный ответ:
– Не бойся, не бойся! Батюшкины колеса не давят, а исцеляют!
Я открыл глаза: это сказала худенькая старушечка, действительно спокойная.
Поднялся и смельчак невредимым, отряхнул с себя пыль и пошел в свой путь, а люди – в свой: точно ничего и не случилось. Куда уехал батюшка, не знаю: говорили, что в Петербург.
Общая исповедь
В древности исповедь бывала открытой: грешник каялся пред всей Церковью. Но потом этот обычай был заменен теперешней тайной исповедью. Причина этого заключалась в том, что не у всякого хватало силы смирения бичевать себя публично пред всеми; а кроме того, подобная исповедь вводила в соблазн невинные души. Но вот бывают такие обстоятельства, что они вынуждают иногда пользоваться и общими исповедями. Главной причиной тут является громадное количество причастников, когда невозможно справиться не только одному, но даже и нескольким священникам. Остается одно из двух: или не допускать желающих до причащения, а это болезненно и неспасительно; или же сделать общую исповедь для всех. Что избрать? В древние времена христиане причащались вообще без исповеди, жили свято, за исключением особых случаев. И эта практика существует доселе в греческой, сербской, сирийской Церквах. Я лично наблюдал это в некоторых приходах Югославии; видел в Крыму, когда азиатские беженцы от турок молились в приделе Симферопольского собора, и в свое время их священник мерно обходил стройные ряды и причащал всех подряд, без исповеди. Слышал от очевидцев, как греческий смиренный священник после литургии шел еще со Святой Чашей по селу и причащал тех, кто по хозяйственным препятствиям не был в церкви: и эти – большей частью женщины – выбегали из своих хижин на улицу в чем были, кланялись в землю и с детскою верою причащались Святых Божественных Тайн. Картина такой первобытной чистой веры была умилительна. Эти и другие примеры показывают, что Церковь допускает возможность причащения и без исповеди и даже считает это нормальным порядком для добрых христиан; поэтому на всякой Литургии она приглашает всех «верных»:
– «Со страхом Божиим и верою приступите» к причащению…
Прежде и приступали. Святой Василий Великий говорит, что в его время люди причащались по три и по четыре раза в неделю. А Златоуст отвечает:
– Не спрашивай: сколько раз; а скажи: как ты приступаешь?
Конечно, и теперешний способ говения и причащения один раз в году тоже имеет свой смысл, чтобы верующие с большим страхом, благоговением, приготовлением, очищением, покаянием, ответственностью приступали ко святому причащению, именно со страхом Божиим. Но этот обычай совсем не есть закон, обязательный на все случаи. Во время трудного периода последних тридцати лет Церковь наша разрешала желающим и еженедельное причащение, при условии, если это благословляет местный духовник для желающих. И нормально – перед каждым причащением нужно исповедоваться каждому. А если таких желающих оказывалось бы много, тогда дозволялось духовнику делать и общую исповедь. Но при этом внушалось, что имеющий какие-либо особые нужды духовные должен подойти после к духовнику и раскрыть ему душу, чтобы получить и особое разрешение.
Так иногда делалось в разных приходах. Но я хочу рассказать, как при мне происходила общая исповедь у отца Иоанна. Мы с юношеской простотою обратились к нему в алтаре:
– Батюшка! Нам бы хотелось видеть вашу общую исповедь.
Он с простотой и любовью ответил:
– Я только вчера совершил ее. Но ради вас я и ныне покажу вам, как она делается мною.
Перед причащением отец Иоанн вышел через Царские врата на амвон и сказал приблизительно следующую проповедь. Привожу ее в извлечении.
– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! – с силой начал он. – Царь и псалмопевец Давид сказал: Бог с Небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога? Вси уклонишася, вкупе непотребни быша, несть творяй благое, несть до единого (Пс. 52, 3—4). По-русски: «Господь посмотрел с Неба…» – и т.д. Батюшка перевел псалом на русский язык. Затем обратился ко всем с указанием, что и в наше время – все уклонились в грехи… И он начал перечислять их. В храме стали раздаваться всхлипывания, рыдания, потом восклицания:
– Батюшка! Помолись за нас!
Тогда батюшка на весь храм воскликнул:
– Кайтесь!
Перед грозой. Святой праведный Иоанн Кронштадтский
В храме поднялся всеобщий вопль покаяния: каждый вслух кричал о своих грехах; никто не думал о своем соседе; все смотрели только на батюшку и в свою душу… И плакали, и кричали, и рыдали… Так продолжалось не одну минуту… Затем отец Иоанн дал рукою знак, чтобы верующие стихли. Довольно скоро шум утих. И батюшка продолжал свою проповедь:
«Видите: как мы все грешны. Но Отец наш Небесный не хочет погибели чад Своих. И ради нашего спасения Он не пожалел Сына Своего Единородного, послал Его в мир для нашего искупления, чтобы ради Него простить все наши грехи. И не только – простить нас, но даже позвать нас на Свой Божественный пир! Для этого Он даровал нам великое Чудо, даровал нам в пищу и питие Святое Тело и Святую Кровь Самого Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа. Этот чудесный пир совершается на каждой Литургии, по слову Самого Господа: «Приимите, ядите. Сие есть Тело Мое!» и: «Пиите от нея (Чаши) вси, сия есть Кровь Моя».
Как в притче, отец с любовью принимает своего прегрешившего, но покаявшегося блудного сына и устраивает ему богатый пир, радуясь его спасению, – так и ныне Отец Небесный ежедневно и каждому кающемуся учреждает Божественную Трапезу – святое причащение.
Приходите же с полною верою и надеждой на милосердие нашего Отца, ради ходатайства Сына Его! Приходите и приступайте со страхом и верою к святому причащению.
А теперь все наклоните свои главы; и я, как священнослужитель, властью Божией, данной нам, прочитаю над вами отпущение грехов».
Все в благоговейной тишине склонили головы; и отец Иоанн поднял на воздух над всеми свою епитрахиль и прочитал обычную разрешительную молитву, совершая над всею церковью знамение креста при словах «прощаю и разрешаю» … «во имя Отца и Сына и Святаго Духа»… Затем началось причащение.
Чтобы закончить об «общей исповеди», я вспомню о нескольких подробностях и случаях в связи с ней. Когда я уже был иеромонахом, приходит ко мне один знакомый старый богомолец и почитатель отца Иоанна и сообщает мне следующее:
– Стоял я у батюшки в соборе; и он велел нам каяться. Я вслух рассказывал ему свои грехи. И вдруг мой сосед ударил меня, в какой-то злобе, по щеке. Я вспомнил Евангелие Христово, чтобы подставить ударившему и другую мою щеку. А он ударил меня и по другой.
– Зачем вы рассказываете мне об этом?
Он замешался в ответе. Я подумал:
«Вероятно, ему хотелось похвалиться своим мнимым смирением». – И тогда становилось несколько понятным, почему Бог попустил ему потерпеть дважды посрамление. Оказалось все же, что он пришел ко мне с вопросом:
– Хорошо ли я сделал, что подставил ему и вторую щеку?
– Не думаю, – ответил я. – Смиреннее было бы подумать вам о том, что вы не доросли еще до такой высоты. А еще лучше, если бы вы чем-то не задели вашего соседа и не довели его до раздражения и до первой пощечины.
– Как так?– не ожидал он этого поворота.
– Мы, несовершенные, можем расстроить наших ближних даже своим благочестием. Бесы хорошо умеют различать истинную святость от неистинной. Первой они боятся, а над второй издеваются. Помните, в книге Деяний рассказывается, как бес поступил с семью сынами иудейского первосвященника Скевы, которые заклинали бесноватых именем Господа Иисуса: злой дух сказал: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома. А апостолу Павлу духи повиновались (Деян. 19, 13—16). Поэтому я думаю, – говорю ему, – нам, грешникам, лучше скрывать свое доброе, если оно и есть. Вот – мое мнение вам.
Потерпевший замолчал, но я не был уверен, согласился ли он со мною. Ему, по-видимому, хотелось лучше оставаться с хорошим мнением о себе и «пострадать» за правду, чем сознать себя недостойным ни того, ни другого.
Да, и в «добрых делах» каждому нужно ведать свою меру. Без меры и добро не есть добро, – учит святой Исаак Сирин.
Когда мы возвращались в тот же вечер из Кронштадта в Петроград, то ко мне на пароходе обратился с вопросом какой-то простец из богомольцев, бывший на той же Литургии у отца Иоанна:
– Что-то я слышал, батюшка звал нас всех на обед, а обеда-то не было?! А-а?
Я понял наивность души этого посетителя и спокойно разъяснил ему, что под «пиром» батюшка разумел святое причащение. И повторил поселянину мысль поучения. Он понял и успокоился:
– Вот оно что! А я-то думал, он обедать позвал.
Много лет спустя, уже за границей, мне привелось самому быть участником подобной исповеди. Но должен откровенно сознаться, что она на меня не произвела такого действия, силы и мира, какие почти всегда сопровождают отдельную, личную, тайную, обычную исповедь. А у отца Иоанна была особая сила Божия.
Чудеса отца Иоанна Кронштадтского
Задача этих записок заключается отчасти в том, чтобы писать о том, что я лично видел или по крайней мере сам слышал от достоверных свидетелей. Об этом и запишу.
О чудесах его знали по всей России. Одна мать привела своего сына, страдавшего глазами. Она попросила меня провести их к отцу Иоанну. Батюшка принял их со мною. Мать рассказала ему о десятилетнем сыне. Отец Иоанн взял его, поставил между своих колен и начал, молясь внутренне, гладить по закрытым его зеницам своими большими перстами. После, – говорила мать, – сын никогда не жаловался на свои глаза.
Другой случай мне сообщил сын о своем родном отце. Я уже печатал о нем в кратком листке об отце Иоанне. Вспоминаю снова.
Отец был из богатой купеческой семьи Шустиных. Сын его был потом слушателем богословских курсов, организованных мною в Югославии (Бела Церква). Это был чистый и добросовестный человек, неспособный на обман. Теперь он священствует. И вот что он рассказывал мне.
Отец заболел горловой чахоткой. Никакие доктора не могли помочь. Смерть была у дверей. Как раз время было к Рождеству. В прежнее время готовились к «елке», теперь было не до нее: все ждали конца со дня на день. Больной уже не мог вслух говорить.
Послали за отцом Иоанном, как за последней надеждой. А он был восприемником одного из детей купца. Приехал батюшка и спрашивает, почему не послали за ним прежде? Около кровати больного был столик с бесполезными уже лекарствами. Он отодвинул его ногою, пузырьки попадали на пол.
– Ты веруешь в Господа Иисуса Христа всем сердцем?
– Верую, – прошептал больной.
– Веруешь, что Он волен и силен творить чудеса и теперь?
– Верую.
– Раскрой рот твой.
Больной раскрыл. Батюшка с молитвою трижды дунул ему в горло и сказал:
– Через три дня приезжай ко мне в Кронштадт: поговеешь и причастишься.
И уехал. Как везти такого больного зимою в Кронштадт? На верную смерть?
Но больной приказал исполнять повеление батюшки. Его свозили и привезли…
– И после того, – закончил сын, – отец прожил еще двадцать пять лет.
Третий случай произошел в Париже в 1933 году, второго апреля. В одно воскресенье назначено было совершить крещение взрослой еврейки. Она выразила желание, чтобы это было сделано после Литургии в пустом храме… Ушли все. Осталось лишь духовенство да восприемники. Кроме них, я вижу еще двух женщин среднего возраста. «Вероятно, – думаю, – это знакомые крещаемой». На всякий случай подхожу к ним и спрашиваю, не знакомые ли они этой еврейки? «Какой?»– «А вот которую мы будем крестить сейчас». – «Мы даже и не знали об этом».– «Почему же вы остались?» – «У нас есть свое дело к вам». – «Ну, в таком случае подождите до конца крещения». Перекрестили. Назвали Евфросинией. Одели ее. Увели. Я подошел к двум женщинам. И вот что они сообщили. Одна из них была жена казачьего генерала О. А другая – жена полковника: фамилию этой теперь забыл. А она в эту ночь видела необычайный сон.
Шестой прижизненный портрет Иоанна Кронштадтского
…Такие обретения бывают примерно раз в пять лет. Это я говорю в буквальном смысле слове. За двадцать лет мы обрели пять подлинных прижизненных портретов Иоанна Кронштадтского. То есть в среднем один портрет в четыре года.
На воскресном всенощном бдении присутствовала незнакомая пожилая сухонькая женщина. После службы она представилась — Валентина Михайловна Васильева. С каким-то необыкновенным и суетным волнением она рассказала, что у нее есть прижизненный портрет Иоанна Кронштадтского. Я подумал, что речь идет скорее всего о полиграфическом портрете на металле, которые широко печатались при жизни отца Иоанна. Но когда она показала фотографию портрета, стало ясно, что это новый неизвестный портрет Иоанна Кронштадтского. Я спросил о ее пожеланиях. Оказалось, что дарить портрет не входит в ее планы. Она ясно дала понять, что с помощью портрета хочет поправить свое материальное положение, хотя сумму наотрез отказалась назвать . «Мне неудобно называть сумму. Сколько бы вы сами заплатили за него?» Я понял, что для этой женщины это скорее всего коммерческий проект. «Нужно увидеть портрет…»
Мы договорились, что она принесет портрет в храм на воскресную службу. Я предложил ей помочь привезти портрет, но сказала, что ей не турдно будет приехать из Купчино прямиком на 74 автобусе.
В воскресенье Валентина Михайловна пришла с портретом после Литургии, когда прихожане и сестры сестричества были за столом в трапезной.
Портрет оказался большим — 93х56 см. Когда его распаковали, перед нами предстал Дорогой Батюшка на фоне голубого неба и хвойного пейзажа внизу. Кисти рук выдавали, что портрет написан непрофессионалом, но при этом с необыкновенной любовью к батюшке, запечатленной в его кротком лике. Холст на обратной стороне был старый ,что не оставляло сомнений ва его подлинности. Отец Иоанн изображен с наградами Владимирским и Аннинским крестами.
Но самая удивительная и ценная деталь была надпись на фоне — автограф Иоанна Кронштадтского: «Монахине Ольге — на молитвенную память. 5 апр.1895 г. Прот. Иоанн Сергиев». Некоторые детали: хвойный лес, посвящение монахине, — навели на мысль: не в Леушино ли написан отец Иоанн? Может быть портрет писали леушинские сестры?
Естественно, мы стали наперебой с пристрастием расспрашивать Валентину Михайловну.
Она рассказала о себе, что ее корни саратовские. Ее мама Мария Алексеевна была очень набожной, умерла в Саратове. Перед смертью сказала дочери: «Ты можешь на кладбище ко мне не ходить, но ходи поминай меня в церкви…» Сын Валентины Михайловны был следователем погиб в 90-е гг. Она живет с дочерью и внучкой.
О происхождении портрета рассказала, что у нее была знакомая подруга Марина Колосова, библиотекарь по профессии, при этом вела «довольно богемный образ жизни», вращалась среди актеров. Влюбилась в актера какого питерского театра по имени Антон, но отношения не сложились. Каким-то образом она получила от него на память этот самый портрет. Потом Марина уехала в Америку. Все это было в конце 1990-х годов. Портрет Иоанна Кронштадтского остался в ее квартире. Потом понадобилось эту квартиру освободить и Марина из Америки попросила передать портрет на хранение Валентине. «Когда принесли портрет, сказали, что тут вам какого-то мужика передали…» Позже Марина в Америке умерла и Валентина стала обладательницей портрета. Несколько лет назад она отдавала какому-то реставратору поправить портрет. Реставратор судя по всему не был большим профессионалом, потому что портрет не был переклеен на новую основу, старый подрамник не был заменен. Следы реставрационных записей были видны на фоне.
Расстаться с портретом ее заставила нужда. Нужны деньги на лечение внучки.
Дальше начался процесс торгов, который, сколько существует человечество, происходит по одному и тому же сценарию. Неприятно было, что предметом торгов был портрет Святого Пастыря. Валентина Михайловна назвала вначале внушительную сумму. Я посчитал все, что было у нас в кассе. Это оказалось почти в пять раз меньше названной суммы. Но Валентина Михайловна согласилась. Так совершилось обретение шестого прижизненного портрета.
Чтобы как-то возместить нашу опустошенную кассу, решил объявить сбор средств на выкуп портрета, чтобы почитатели Дорогого Батюшки также смогли приложить свои силы к его обретению. Поставим в Квартире специальную кружку с записью имен на годичное поминовение.
Ну а теперь хочу представить вниманию моих читателей сам портрет.
Пастырь истины
Пастырь истины – так называли праведного Иоанна Кронштадтского современники. Простой приходской священник взял на себя крестный подвиг исповедника Христова в предгрозовые для Русской земли годы. Этот подвиг состоял в полном самоотречении во имя спасения людей. «Я не свой я – Божий», – говорил отец Иоанн. Он спасал всех, шел навстречу людям, терпя непонимание и близких, и духовенства. Не боясь выглядеть самоуверенным, навязчивым, даже смешным, он спасал от духа злобы, лжи и ненависти. Он знал, что кто-то должен отдать всего себя людям – и отдал себя.
о. Иоанн Кронштадтский портрет работы М. Брянского
Протоиерей Андреевского кронштадтского собора отец Иоанн Сергиев не избегнул ни прижизненной славы, ни поношений. Он был обласкан правителями и признательностью тысячных толп, осыпан миллионными пожертвованиями, которые через его руки растекались по множеству рук больных, убогих и немощных… Но ни грех гордости, ни грех мшелоимства не проникли в него. Осознавая свое высокое предназначение, он знал: и хула, и хвала столь щедро расточались не ему, но Тому, Кого он представлял как священник на этой многогрешной земле.
Это был человек, прощание с которым превратилось в самые грандиозные похороны первой половины XX века. От Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря, где он был погребен, траурный кортеж сопровождали многотысячные толпы народа. И, что удивительно, при такой давке не было зафиксировано ни одного несчастного случая. Впрочем, вскоре могила отца Иоанна была осквернена, а сам он – почивший! – объявлен одним из главных врагов новой власти, память о котором искоренялась самым категорическим образом. Неудивительно поэтому, что для большинства наших сограждан в канун прославления отец Иоанн оказался фигурой совершенно неизвестной, покрытой мрачной пеленой наветов или замалчивания. И тем отраднее, что и среди духовенства, и среди мирян, и даже среди не числящих себя христианами обнаружилось достаточное число людей, спокойно и недемонстративно почитавших батюшку Иоанна.
Не предали памяти своего пастыря и потомки коренных петербуржцев. Даже в самые трудные времена не отступились, не изменили своим официально не признанным ходатаям и покровителям – праведному Иоанну и блаженной Ксении. Помнили о них, молились им. И те, в свою очередь, продолжали и продолжают свой неотступный молитвенный подвиг, ходатайствуя перед Творцом, а порой и перед земными властями за своих сограждан и почитателей. Так ходили верующие и на Смоленское кладбище к закрытой часовенке Ксеньюшки, так ходили и к стенам Иоанновского монастыря на речке Карповке помолиться у окон крипты, превращенной в штаб гражданской обороны. И чья-то благоговейная рука вырубила на гранитной облицовке восьмиконечный крест над тем подвальным окошком, через которое православные пытались хоть взором проникнуть к дорогой их сердцу могиле.
14 июня 1990 года новый Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, избранный на том же Поместном Соборе, который канонизировал и отца Иоанна Кронштадтского, совершил прославление праведника. За восемь месяцев до этого Иоанновский монастырь был возвращен Русской Православной Церкви и силами сестер Пюхтицкой женской обители начал восстанавливаться. Ко дню канонизации уже действовал маленький храм во имя преподобного Иоанна Рыльского – небесного покровителя праведного Иоанна Кронштадтского – и отчасти был восстановлена крипта. Большой же верхний храм Двенадцати апостолов не действовал. Поэтому торжества прославления проходили под отрытым небом. Возле той стены, куда прежде тайком приходили верующие, был устроен помост, с которого и Патриарх, и сослужившие ему архиереи, и хор духовенства, а за ними и все собравшиеся христиане впервые соборно, открыто и на всю страну исповедали праведника праведником.
***
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
Священник, иерей… С ветхозаветных времен и до наших дней дан нам этот образ, воплощенный в лице Мелхиседека «царя Салимского и священника Бога Всевышнего» (Быт. 14: 18). И в службе праведному Иоанну, и в уставном апостольском чтении есть слова: «Ты иерей вовек по чину Мелхиседекову» (Евр. 5: 6) – так оценивает святая Церковь служение действительно богоносных и истинных своих пастырей, причтенных к лику святых.
Почти каждый священник, поставляемый в этот сан, знакомится с заветами одного из известнейших отцов Церкви святителя Иоанна Златоуста о священстве: «Священник должен иметь душу чище самых лучей солнечных, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святой и чтобы он мог сказать: “И уже не я живу, но живет во мне Христос” (Гал. 2: 20)».
Иерей посвящается во образ Самого Христа, принимает на себя часть Его славы, Его свет и обязан светить, сиять и просвещать. Все эти качества «священника Бога Всевышнего» и воплотились в отце Иоанне Сергиеве, кронштадтском пастыре. «Какое величие христианина и наипаче христианского священника: он – едино со Христом и Спасителем-Богом чрез святые тайны!» – восклицал праведный Иоанн. И будучи невысоким, хрупким и даже болезненным по сложению, не обладая ни физической силой, ни силой голоса, но только (!) силой духа, совершал чудесные деяния, подвластные лишь верным ученикам Христовым.
Свой дневник, оставленный в назидание потомкам, отец Иоанн назвал «Моя жизнь во Христе». И действительно, его невозможно представить вне молитвенного предстояния пред Богом: ни на минуту не прерывался подвиг молитвы – келейной, общественной, над болящим или сокрушенным, дома, в храме, в коляске, в апартаментах, на пароходе… Образ, не поддающийся художественному описанию: вера, чистота и свет, стоящие вне словесной красивости и надуманности.
Я просил одного нашего архипастыря, на протяжении всей своей жизни глубоко почитающего отца Иоанна и по поручению священноначалия написавшего ему церковную службу, рассказать о значении праведника для нас, для наших дней. «Хорошо! – обрадовался владыка. – Конечно же, надо обязательно поведать об этом людям, ведь это так важно!» Мы договорились встретиться после окончания Поместного Собора. Встретились. И – ни одного слова. «Молиться надо святому Иоанну, книги его читать. Учиться на его примере следовать Христу». – «А значение?» – «Так об этом обо всем в Евангелии написано!» И действительно, ничего нового не принес праведный Иоанн Кронштадтский на нашу землю. Просто следовал заповедям Христовым и дал прекрасный пример того, как эти простые и чистые евангельские истины могут воплощаться в живом человеке, чуть ли не нашем современнике: «Цель нашей жизни – соединение с Богом: в этой жизни – в вере, надежде и любви, а в будущей – в любви всесовершенной».
***
Внешняя канва жизни батюшки Иоанна проста и незатейлива. Родился 19 октября 1829 года в семье бедного сельского дьячка. Место рождения – с. Сура Пинежского уезда Архангельской губернии. Слаб здоровьем, слаб в учении. И то и другое победил молитвою, к которой навык с детства. Среди сильнейших детских впечатлений – восхищение благоговение перед природой как видимым свидетельством воли и силы Творца. Учеба, обычная для его среды: Архангельское духовное училище, блестяще оконченная духовная семинария и, как следствие, зачисление на казенный счет в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую и окончил в 1855 году. Помощь и заботы о рано овдовевшей матери. Мечты о миссионерской деятельности среди язычников Сибири и Северной Америки. Но по окончании академии Иоанн получил предложение вступить в брак с дочерью протоиерея Андреевского кронштадтского собора и, как это было принято, заступил на его место. Вот и первое чудо: прибыв в собор, он узнал в нем именно тот храм, священником которого видел себя во сне, будучи еще семинаристом. И до конца своих дней праведный Иоанн оставался клириком этого собора.
С первых же дней своего служения стал на прямой и светлый путь, которому никогда не изменял. Каждодневное служение Божественной литургии, взятое им за правило, требовало неукоснительного соблюдения чистоты, как душевной, так и телесной, абсолютной внимательности к своим поступкам и помыслам, длительной ежедневной подготовки. Никаких пустых дружеских бесед и визитов, никаких развлечений, ни отдыха, ни супружеских радостей (с женою они жили, по взаимной договоренности, как брат и сестра) – на все это не было ни желания, ни времени. Молитва и пост. Пост и молитва. По сути это была монашеская жизнь, но более тяжелая, не защищенная монастырскими стенами, с тщательно скрываемыми от окружающих аскетическими подвигами. И все во имя Христа, вослед за Ним. Иоанн был поставлен пастырем и должен был уподобиться Спасителю хоть в чем-то малом, стать истинным отцом, наставником, защитником своего города, своего народа. А защиты и помощи требовали все – от царя до последнего нищего.
Не переворот семнадцатого года разрушил устоявшуюся жизнь, а вместе с тем и Святую Русь. Разрушения, произошедшие в обществе, – потеря веры, чести, славы, чувства долга, любви, милосердия – вызвали октябрьскую грозу. При всем благополучии жизни язвы эти скрытно разъедали нашу страну уже во времена отца Иоанна, но только духовно отверстыми очами можно было предвидеть всю необратимость катастрофических последствий. Кронштадт тех лет представлял собой один из очагов этой заразы расположенный в непосредственной близости от столицы. Место административной высылки порочных элементов, трущобная жизнь, попрошайничество, пьянство, грабежи; безверие, иноверие, сектантство, полный религиозный индифферентизм… Что там мечтаемое миссионерство в отдаленных краях! Здесь, под боком, приютилось самое дремучее язычество, самая разнузданная дикость. И пастырь принялся за работу – возвращать людям утраченный ими человеческий облик, то есть образ и подобие Божие.
Как это всегда и бывает, самоотверженность, бескорыстие, целеустремленность и дерзновенное служение молодого священника вызвали непонимание, зависть и глумление со стороны «просвещенного» общества, собратьев, выговоры священноначалия.
Вскоре открылся в отце Иоанне дар чудотворений. Неверующая интеллигенция и ее печать намеренно замалчивали эти явления силы Божией. Но много чудес записано и сохранено в памяти благодарных людей. Так происходит и по сей день: о чудесах христианских подвижников писать не принято – все это расценивается как религиозная пропаганда и мракобесие, зато вовсю описываются чудеса современных колдунов и экстрасенсов.
Говоря о даре чудотворений, невозможно не упомянуть об одном из часто встречаемых в воспоминаниях о праведном Иоанне Кронштадтском определений – дерзновении: дерзновенно молился, дерзновенно надеялся, даже вел себя дерзновенно. Это вовсе не мирская дерзость, но крайняя степень веры, надежды, уверенности и в силе молитвы, и в том, что ни одна просьба не останется неуслышанной Богом. Пожалуй, он часто бывал единственным и среди своих пасомых, и среди толпы наблюдателей, кто верил абсолютно и непреложно, что переупрямит и самого упрямого врага – диавола. Хоть ведро святой воды придется вылить, выкропить, но вытолкнет, изгонит, победит беса. И побеждал!
Вспоминает жена бывшего псаломщика Андреевского собора: «Раз привели к отцу Иоанну здоровенного бесноватого мужика из Тверской губернии. Отец Иоанн стал кропить его святой водой и повелел бесу именем Христовым выйти. На это последовал крик: “Не выйду!” Отец Иоанн говорит: “Нет, выйдешь!” – и продолжал кропить. Бесноватый успокоился и неожиданно бросился к отцу Иоанну. Все испугались. Но оказалось, что исцеленный от радости обнял своего утешителя». И это далеко не единственный случай «насилия» батюшки над своими пациентами, что дало впоследствии недоброжелателям повод обвинять отца Иоанна в грубом обращении с людьми.
А вот настойчивость и упование другого рода, о чем он сам рассказывает. «Младенцы Павел и Ольга по беспредельному милосердию Владыки и по молитве моего непотребства исцелились от одержавшего их духа немощи… Девять раз ходил я молиться с дерзновенным упованием, надеясь, что упование не посрамит, что толкущему отверзется, что хоть за неотступность мою даст мне Владыка просимое, что… удовлетворит мою грешную молитву о невинных детях, что Он призрит на труд мой, на ходьбу мою, на молитвенные слова и коленопреклонения мои… Так и сделал Владыка: не посрамил меня, грешника. Прихожу в десятый раз – младенцы здоровы. Поблагодарил Владыку и пребыструю Заступницу».
Не «чудесные исцеления» знахарей и экстрасенсов, творящих своевольные, то есть не благословленные Богом, чудеса над людьми, а побуждение к сознательному участию страждущего в процессе исцеления, прощения, очищения видим мы в деятельности отца Иоанна. «Хочешь быть чист?» – «Хочу!» – «Кайся!» Метод, завещанный Самим Христом и Его апостолами. Здесь сливаются воедино вера, надежда и любовь: священник верою своею низводит на надежду страждущего всеисцеляющую любовь Господню.
Первые пятнадцать лет пастырского служения прошли у отца Иоанна среди непонимания, недоверия, а подчас и открытой неприязни. Но еще более трудным оказался для него второй период его жизни – период славы. Прежде он шел к народу в своем городе, теперь же народ устремился к нему со всех концов России. Спал он три-четыре часа в сутки. При выходе из дома, из собора, на улицах городов, в приемных дворцов и особняков – везде встречали и провожали его толпы народа. Тысячи приезжающих в Кронштадт, особое почтовое отделение, открытое для его переписки, огромные суммы денег на благотворительные цели, которые он тут же раздавал, ежедневное окормление тысяч нищих, открытие дома трудолюбия, чтобы обеспечить и обучение молодежи, и занятость взрослого неимущего населения, создание приюта для бедных, основание женского монастыря у себя на родине, в Суре, открытие его филиала в столице на Карповке, монастыря в Ярославской губернии, церкви в Архангельске, постоянные поездки в Петербург, а потом и по России к взывающим о помощи, четверть века преподавания, с которым все-таки пришлось расстаться, проповедничество, писательский труд и вновь посещение трущоб и притонов… Сама слава его была величайшим подвигом, тяжелым трудом.
Последние годы батюшки были отягощены болезнью. Но, отвергая врачебные предписания и оживотворяя себя святым причастием, он не оставлял своих трудов почти до смертного часа. За десять дней до смерти он служил Божественную литургию, а 20 декабря 1908 года (по старому стилю; 2 января 1909 года – по новому) мирно отошел ко Господу, заранее предсказав день своей кончины.
***
Прижизненный портрет святого праведного Иоанна Кронштадтского
Какой забытый путь и непривычный для сегодняшнего дня образ дает нам пример праведного Иоанна! Актуальность какой казалось бы, непригодной для нашего современника истины – в со-стоянии, пред-стоянии, со-отношении человека и Христа – высвечивает вся жизнь праведника!
Сумятица быта, неустроенность и социальные передряги, пестрота реформ, передвижки и перемены, включая развал государства, – все это происходит от одного-единственного неправильно сделанного выбора.
Где Христос – там мир, там благодать. Все живут и действуют во благо, говорят на одном языке, о есть равно понимают и различают, где зло и где добро.
Где нет Христа – там борьба, шум, сумятица, волнения, беспорядки и двое спорящих не слышат и не понимают друг друга…
Две заповеди дал нам Спаситель. Две – это немного. Исполни их – и мир преобразится. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумение твоим, и всею крепостию твоею – вот первая заповедь! Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной, большей сих, заповеди нет» (Мк. 12: 30–31), – так говорит Христос. А вот как осмысливает эти строки отец Иоанн: «Чем чище сердце, тем оно просторнее, тем больше вмещает в себя любимых; чем грешнее, тем оно теснее, тем менее оно способно вмещать в себя любимых – до того, что оно ограничивается любовью только к себе, и то ложною; любим себя в предметах, недостойных бессмертной души: в серебре и злате, в любодеянии, в пьянстве и прочем подобном… Избегай подобного образа жизни, чтобы жить только животными побуждениями и желаниями, чтобы спать да есть, да одеваться, прогуливаться, потом опять пить. есть и гулять. Такой образ жизни убивает наконец совершенно духовную жизнь человека, делая его земным и земляным существом, между тем как христианин и на земле должен быть небесен».
У каждого даже с детства воспитанного надлежащим образом христианина все равно, рано или поздно, происходит своя – личная – встреча с Христом. И человек либо принимает Его в свое сердце, либо бежит, отрекается, кощунствует и оскверняет. А после того. как Евангелие было проповедано по всему миру, эта встреча происходит везде и повсюду: и христианин, и атеист, и язычник, и любой другой – каждый вынужден самоопределиться: где он, с кем он – с Христом или с кем-то или чем-то помимо Него. У батюшки Иоанна также произошла своя личная встреча, и он «облекся во Христа» на веки вечные.
Как только не клеймили отца Иоанна: и монархистом, и черносотенцем, и гордецом, и грубияном, и мздоимцем… Ну о последних трех эпитетах мы уже упоминали, а что касается первых двух… Да, его принимали при дворе, да, у него на руках почил в Бозе император Александр III, да, он предостерегал против низвержения существующего порядка, предрекая все те беды, которые в скором времени и обрушились… И этот черносотенец за всех молился, всем помогал и всех исцелял именем Христовым и молитвою. Всех: правых и неправых, православных и инославных, верующих и язычников, мусульман и иудеев, он был просто христианином, всем свидетельствовавшим о Христе, всё и всех примиряющим. Считается, что на трех праведниках «держится» город. На праведном Иоанне, как показала история, держалась вся Россия.
Святой чудотворец, «второй Никола» почитаемый православными по всей Земле, долгое время принципиально не признавался только в нашей стране, в своем отечестве. Десятилетиями замалчивалось наследие кронштадтского пастыря, ибо «дальновидным» политикам казалось, что все, написанное им, носит политическую окраску. А между тем труды отца Иоанна были просто глубоко духовными, именно духовными. И не отрекись общество от его наследия, от самого святого (как. впрочем, отреклись мы от всех Божиих даров и, в первую очередь, от святой Православной Церкви), не было бы у нас сейчас духовного кризиса, той пропасти безнравственности и разгула вседозволенности, в которой мы оказались. Ведь чудовищные преступления перед землей Русской и народом нашим суть следствие отхода от веры православной и от пророческих слов батюшки Иоанна, еще на рубеже веков писавшего: «Нам необходимо всеобщее нравственное очищение, всенародное глубокое покаяние, перемена нравов языческих на христианские. очистимся омоемся слезами покаяния, примиримся с Богом – и Он примирится с нами».
Старинная икона-портрет святой праведный Иоанн (Иван) Кронштадтский. Россия, Москва 1899-1910 год
Житие святого праведного Иоанна Кронштадтского
Будущий святой родился 19 октября 1829 года в глухом таежном селе Сура Архангельской губернии. Боясь, что их первенец не выживет, родители его крестили в день появления на свет. Нарекли его Иваном, в честь преподобного Иоанна Рыльского , память которого как раз отмечается 19 октября (6 октября по старому стилю).
Семья был глубоко верующей: родители происходили из потомственного духовенства. Отец, Илья Михайлович Сергиев, служил в местной церкви дьяконом, мать, Феодора Власьевна, была дочерью местного дьячка.
В возрасте 10 лет Иван был отправлен отцом в Архангельское приходское училище. Науки давались мальчику очень трудно. Он сильно переживал, что родители платят деньги за его обучение, а он не может их ничем порадовать. Отрок горячо молился преподобному Сергию Радонежскому , чтобы тот помог ему в изучении наук. Однажды святой старец явился ему во сне, пообещав, что все у Вани с образованием наладится. И действительно, училище он закончил с лучшими результатами. Потом были Архангельская духовная семинария и Санкт-Петербургская духовная академия, после которой он выпустился кандидатом богословия. Везде Иван Сергиев показывал блестящие результаты, но за счет природной скромности оставался в тени.
После окончания учебы перед ним встал вопрос о дальнейшем пути: брак или монашество. Не зная, на что решиться, святой постоянно молился, пока во сне не увидел себя священником в каком-то храме. Вскоре он обвенчался с Елизаветой Несвитской, и занял место ее отца – иерея в Архангельском соборе Кронштадта. Приехав в город, Иоанн обнаружил, что это тот самый храм, который он видел во сне.
Приход молодому батюшке достался тяжелый. Город был местом административной высылки асоциальных личностей, много было поденщиков, портовых грузчиков и прочего рабочего люда. Нравы были такими, что прихожанам ничего не стоило плюнуть в храме или полузгать семечки. На паперти выстраивались толпы нищих. Пьянство было повальным, а безработица – катастрофической. Те, кто хотел выбиться из нищеты, не мог заработать себе на жизнь честным трудом, а те, кто работал – чаще всего несли трудовую копейку в кабак.
Каждый день отец Иоанн ходил по городу, утешал обиженных, увещевал непутевых, помогал нуждающимся. Сколько раз он возвращался домой без сапог, отдав их какому-нибудь бродяге! Дойти же с жалованием до дома сердобольному батюшке было просто невозможно, зарплату за него получала жена.
Пастырские труды временами были сопряжены с риском для здоровья, однако отец Иоанн их не бросал. Кому и в какой обстановке приходилось проповедовать, поможет рассказ одного из кронштадтских ремесленников. Ему в ту пору было 22-23 года, как и большинство горожан, почти весь свой заработок он оставлял в кабаке. Чтобы прокормиться, жена с двумя малолетними сыновьями вынуждена была просить милостыню. Однажды, вернувшись пьяным после работы в свою каморку, он обнаружил какого-то незнакомого священника, ласково разговаривающего с детьми. Разозлившись, ремесленник решил выгнать этого попа из дома, уже занес руку для удара, но взглянул в глаза праведника – и остановился. «Он глядит – как в душу смотрит», – вспоминал потом беспутный папаша. А потом отец Иоанн стал… хвалить убогое жилище. Это же настоящий рай – ведь здесь дети! И его ни в коем случае не стоит менять на кабацкий угар. Слова батюшки произвели настоящий переворот в душе пьяницы. После этой встречи он никогда больше не брал в рот спиртного, стал добрым христианином и примерным семьянином.
Очень скоро батюшка понял, что раздача милостыни не способна искоренить нищету. Он призвал состоятельных граждан принять участие в строительстве Дома трудолюбия. В нем стали проживать, учиться ремеслу и работать вчерашние бродяги, которые еще не до конца потеряли трудовые навыки. Сотни отверженных благодаря отцу Иоанну начали новую жизнь – честную, трезвую, подлинно христианскую.
В непрестанных хлопотах, казалось бы, не было времени для молитвы. Однако святой праведный Иоанн Кронштадтский известен в первую очередь именно как горячий молитвенник. Его проповеди обладали такой необычайной силой, что люди со слезами каялись прилюдно в самых тяжких грехах. Только ему, единственному в России, была разрешена общая исповедь – так много стекалось в Кронштадт богомольцев.
Индивидуальная исповедь продолжалась по 12 часов: с часу-двух дня и до часу-двух ночи. А накануне больших праздников и вовсе заканчивалась перед утренней службой. Чтобы немного передохнуть, отец Иоанн прерывал исповедь и на полчаса выезжал в коляске подышать свежим воздухом. После краткой прогулки он возвращался в собор к кающимся. На сон у батюшки оставалось 3-4 часа, а поесть он в течение дня просто не успевал. И вот в таком интенсивном ритме святой праведный Иоанн Кронштадтский жил не год и не два, а несколько десятилетий.
Шли годы, слава о Кронштадтском пастыре распространилась по всей России. Он был частым гостем в императорском дворце. Царская семья охотно поддерживала многие социальные начинания Батюшки.
Зная его привычку раздавать полученные деньги, знать нередко дарила отцу Иоанну богато украшенные облачения. Это был единственный способ сделать что-то лично для него. Чтобы не обидеть дарителей, он принимал дорогие ризы, одевая их на богослужения. И сколько же упрекали его за это якобы отсутствие аскетизма злые языки! Александр III настолько ценил и доверял ему, что до последнего вздоха не отпускал его от себя. Именно Иоанн Кронштадтский был тем человеком, на руках у которого умер самодержец.
А вот с его сыном Николаем II отношения как-то не заладились. Не то, чтобы была конфронтация, нет, Батюшка принимал участие в богослужении на коронации нового императора. Но с момента появления при дворе Распутина отца Иоанна можно было все реже и реже встретить при императорском дворе. Обладая даром прозорливости, батюшка предрек новому любимцу царской семье: «Будет тебе по твоей фамилии». Предупреждал он и о тяжелых испытаниях, которые постигнут страну, если русский народ не покается в своем неверии и не переменит свою жизнь к лучшему. Какие бедствия постигли Россию в начале ХХ века, все мы хорошо помним.
О взглядах святого праведного Иоанна Кронштадтского лучше всего расскажут его сочинения. Особо стоит отметить книгу «Моя жизнь во Христе», состоящую из дневниковых записей разных лет. Это подлинный образец богомудрия, до сих пор дающий ответ как жить и поступать по-христиански в различных ситуациях.
Из жизни Батюшка ушел 20 декабря 1908 года на 80-м году жизни. Хоронили праведника многотысячной толпой в крипте петербургского монастыря на Карповке.
При жизни отец Иоанн прославился многими чудотворениями. Мы не будем перечислять множество случаев, когда по его молитвам исцелялись безнадежные больные. Расскажем об одном поистине удивительном событии. Будучи беременной, госпожа Елизавета О-ва в одночасье слегла с высокой температурой и сильными болями. Семья была из богатой московской аристократии, поэтому сразу же пригласила на дом акушеров. Врачи объявили, что у нее начался сепсис: умер ребенок, находившийся в утробе. Только срочное кесарево сечение могло спасти жизнь умирающей женщине. Однако резать она себя не разрешила, а попросила послать за батюшкой. Тот, хорошо знавший больную, тут же отправился курьерским поездом в Москву. Приехав, он тотчас же заперся в комнате Елизаветы и долго молился. После вышел и объявил: «Господу Богу было угодно сотворить чудо и воскресить умерший плод! Лиза родит мальчика…». Той же ночью болящая разрешилась здоровым сыном.
После кончины Иоанна Кронштадтского поток чудес по молитвам обращающихся к нему только увеличился. Почти сразу же после смерти он почитался в народе за святого. Однако канонизации помешала Октябрьская революция.
Прославление святого праведного Иоанна Кронштадтского для общецерковного почитания произошло лишь 8 июня 1990 года на Поместном соборе. Канонизация стала первым шагом, который предпринял только что избранный на этом же соборе Патриарх Всея Руси Алексий II.
Молитва Иоанну Кронштадтскому (от недуга пьянства)
Господи, призри милостиво на раба твоего (имя), прельщенного лестью чрева и плотского веселья. Даруй ему (имя) познать сладость воздержания в посте и проистекающих от него плодов Духа. Аминь.
Тропарь святому праведному Иоанну Кронштадскому
Православныя веры поборниче,/ земли российския печальниче,/ пастырем правило и образе верным,/ покаяния и жизни во Христе проповедниче,/ божественных таин благоговейный служителю/ и дерзновенный о людях молитвенниче,/ отче праведный Иоанне,/ целителю и предивный чудотворче,/ граду Кронштадту похвало, и церкве нашея украшение,/ моли всеблагаго Бога/ умирити мир и спасти души наша.
Биография
В тяжелые дни люди обращаются к церкви и Богу с просьбой о помощи. Одним из святых, к образу которого идут граждане, является Иоанн Кронштадтский.
Будущий проповедник родился осенью, 19 октября 1829 года, в селе Сура. При рождении получил имя Иоанн Ильич Сергиев. В роду мальчика было много священников. Отец Илья Михайлович служил дьячком Никольской церкви села Сура. Мать Феодора Власьевна воспитывалась в вере к Богу. В браке родила шестерых детей, из которых выжили только трое.
Фото Иоанна Кронштадтского
В младенчестве Иоанн часто болел, поэтому родители рано крестили мальчика. После священного обряда ребенок постепенно окреп. В юные годы он стал свидетелем чуда. Однажды Иоанн увидел в доме ангела, который успокоил ребенка и пообещал охранять мальчика до конца жизни.
В шесть лет Иоанн научился читать, а чуть позже начал самостоятельно изучать священные писания. Семья жила бедно, но сумела накопить денег на учебу юноши. В итоге он отправился в Архангельское приходское училище. Окончив учебное заведение, перевелся в семинарию.
Иконы Иоанна Кронштадтского
В это время ушел из жизни отец Иоанна. Молодой человек подумывал после семинарии найти место диакона или псаломщика, но мать не пожелала, чтобы сын остался без высшего образования.
В 1851 году Иоанн поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Здесь Иоанн учился за казенный счет. Но, чтобы не оставить мать без средств к существованию, параллельно поступил на работу в канцелярию и отправлял заработок домой.
Иоанн Кронштадтский
В 1855 году юноша вышел из стен Академии, получив степень кандидата богословия. Тогда юному выпускнику предложили место священника в Кронштадтском Андреевском соборе. Позже он стал диаконом.
Когда Иоанн вошел в собор, то замер от удивления. Это был тот храм, что виделся священнику в детских снах. С тех пор он жил в Кронштадте, и вскоре люди забыли фамилию проповедника, называя отца Иоанна Кронштадтским. Сам батюшка чаще подписывался вторым именем.
Святой подвиг
Биография священнослужителя Иоанна началась в тот момент истории, когда осталось мало верующих. Изначально проповедник скрывал образ жизни аскета. Но находился в посте и неустанных молитвах к Богу.
Дневник священника «Моя жизнь во Христе» — яркое свидетельство праведного существования Иоанна Кронштадтского. По записям видно, что будущий чудотворец боролся с греховными мыслями и ежедневно совершал Божественную литургию.
Дневник Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе»
Кронштадт на тот момент стал местом высылки провинившихся граждан. В городе жили много чернорабочих, зарабатывающих в портах и живущих в землянках. Процветало богохульство и неверие, ночью небезопасно было ходить по улицам.
Но в этих людях Иоанн видел надежду. Он каждый день ходил по жилищам, помогал, чем мог, отдавал последнее. Иногда священник возвращался домой без сапог. Проповедник своей пастырской любовью превращал опустившихся «босяков» в людей. А они в ответ открыли святость Иоанна Кронштадтского.
Сначала люди не верили в чистые помыслы молодого батюшки, смеялись над святым отцом. Епархиальное руководство даже какое-то время не выдавало Иоанну жалование, так как он отдавал деньги нищим. Но пастырь мужественно переносил насмешки и упреки в свою сторону. И со временем никто не смел усомниться в искренности деяний батюшки.
Священник Иоанн Кронштадтский
Вскоре у Иоанна открылся дар. Появлялись желающие стереть из памяти потомков факты чудес, совершенных священником, но остались записи, подтверждающие силу молитвы святого. Однажды к батюшке пришли с просьбой вылечить больного. Тот по привычке обратился с молитвой к Богу, чтобы Он исполнил свою волю.
Но вдруг к Иоанну подошла бабушка и попросила, чтобы батюшка помолился о выздоровлении. Сначала проповедник рассердился на такую дерзость, но затем попробовал. В итоге больной выздоровел. Потом к Иоанну пришли с той же просьбой, и вновь молитва была услышана. В подобных деяниях батюшка увидел волю Господа и стал молиться за тех, кто об этом просил.
Иоанн Кронштадтский с прихожанами
По молитве отца Иоанна совершались великие чудеса. Они происходят и после кончины святого. Свидетели утверждают, что после обращения к иконе Иоанна прозревают незрячие. На местности, страдающей засухой, после произнесения молитвы к святому прошел дождь.
Просьбы о помощи к Иоанну действовали на расстоянии. Достаточно было отправить письмо на имя батюшки или телеграмму. Отец Иоанн лечил не только православных верующих. К проповеднику приезжали и евреи, и мусульмане, и другие иностранные граждане.
Книга Иоанна Кронштадтского
О даре Иоанна узнала вся Россия. Сначала батюшка ходил по домам и предлагал помощь, а потом люди приходили к святому. Вместе с этим в Кронштадт присылали средства на благотворительность. Нельзя посчитать, сколько денег прошло через руки пастыря, ведь он сразу отдавал средства нуждающимся.
По приблизительным данным, он получал в год не менее одного миллиона рублей. Благодаря благотворительности батюшка кормил обездоленных, создал в Кронштадте заведение «Дом трудолюбия». В родном селе основал женский монастырь и выстроил храм. В Санкт-Петербурге также построил женский монастырь.
Женский монастырь Иоанна Кронштадтского
К сожалению горожан Кронштадта, Иоанн Богослов во второй половине своей жизни закончил преподавать в городском училище и в гимназии. Уроки батюшки были в радость. Он не применял меры наказания и не оценивал учеников. Отец Иоанн проповедовал, рассказывал, вел за собой, делал девушек и юношей лучше. Но настоятель оставил этот пост.
Обрушившаяся слава на Иоанна Кронштадтского стала для него трудом. Куда бы он ни приехал, батюшку окружали почитатели. Создавались сложности при передвижении и угроза безопасности.
Церковь, построенная Иоанном Кронштадтским в селе Сура
В 1890 году отец Иоанн проводил службу в Харьковском соборе. Помещение не вмещало всех прибывших. В итоге он совершил молебен на Соборной площади. По некоторым данным, на площади собралось более шестидесяти тысяч человек.
В октябре 1894 года Иоанн прибыл к умирающему императору Александру III. В последние часы жизни императора приложил руки к голове государя. После этого популярность батюшки достигла небывалого роста. Иоанн принял участие и в священном короновании Николая II.
Со временем проповедник стал принимать в дар дорогую одежду. Это ставили батюшке в вину. Но сам отец Иоанн брал одеяния, чтобы не обидеть дарителя. Пожертвования он не оставлял себе, а продолжал тратить на благие дела.
Отец Иоанн осуждал случившуюся революцию. Причинами политических событий считал богохульство и недальновидность императора. Батюшка был популяризатором трезвенности в России. Участвовал в создании «Союза русского народа». В 1907 году священнослужителя избрали постоянным членом Союза. Критиковал Льва Николаевича Толстого. Проповедник считал, что писатель отвергал учение о божественности Христа.
Личная жизнь
По окончании академии Иоанну предложили взять в жены дочь настоятеля Кронштадтского собора – Елизавету Константиновну. Он согласился, но брак был фиктивным. Женитьба требовалась батюшке для прикрытия пасторских дел. Супруги вели целомудренный образ жизни и до смерти оставались девственниками. Они относились друг к другу как брат и сестра.
Иоанн Кронштадтский и его жена Елизавета Константиновна
Супруги воспитывали двух дочерей сестры Елизаветы.
Отец Иоанн в личных записях указывал, что жена с 1870-х годов проявляла ревность, враждебность, а иногда и неуважение к мужу. В последние годы жизни Елизавета перенесла тяжелую болезнь, в результате лишившись ног.
Смерть
В конце жизни у Иоанна Кронштадтского появился дар предвидения. Он предсказал дату своей смерти. Батюшка предупреждал, что для России наступят сложные времена, когда у народа отнимут царя и к власти придут жестокие правители. Они зальют родную землю кровью.
Похороны Иоанна Кронштадтского
Первый раз серьезно заболел в 1904 году. В 1905-ом по просьбе батюшки над ним совершили елеосвящение. После три года мучился болезнью мочевого пузыря. 9 декабря 1908 года совершил заключительную божественную литургию. Иоанн Кронштадтский ушел из жизни 20 декабря 1908 года. На похоронах присутствовала толпа скорбящего народа. Похоронное шествие сопровождали войска.
В силу Иоанна Кронштадтского верили и при жизни, и после кончины. По сей день к мощам чудотворца приезжают люди из разных городов.
Гробница Иоанна Кронштадтского
В ноябре 1950 года впервые подняли вопрос о канонизации Иоанна Кронштадтского. В июне 1964 года отца Иоанна причислили к лику Святых. В 2008 году был утвержден акафист святому праведному Иоанну Кронштадтскому, чудотворцу.
Память
- Написал акафист праведному отроку Артемию Веркольскому.
- 1894 – «Моя жизнь во Христе, или минуты духовного трезвления и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге»
- 1890-1894 – «Полное собрание сочинений»
- 1896 – «О блаженствах евангельских»
- 1896 – «Беседы о Боге-Творце и Промыслителе мира»
- 1899 – «Мысли о различных предметах христианской веры и нравственности»
- 1897-1898 – «Слова и поучения, произнесённые в 1896, 1897 и 1898 гг.»»
- 1898 – «Несколько слов в обличение лжеучения графа Л. Н. Толстого»
- 1899 – «Правда о Боге, мире и человеке»
- 1900 – «Богопознание и самопознание, приобретаемые из опыта»
- 1900 – «Правда о Боге, о Церкви, о мире и о душе человеческой. Из нового дневника. Размышления православного христианина»
- 1901 – «Благодатные мысли о небесном и земном»
- 1902 – «Простое Евангельское слово русскому народу»
- 1902 – «Христианская философия»
- 1905 – «Мысли христианина»
- 1905 – «Путь к Богу»
- 1905 – «Созерцания и чувства христианской души»