Содержание
ЭГЭ. Подборка задания 6 (Лексические нормы)
Подборка заданий 6 ЕГЭ. Лексические нормы.
В представленных предложениях допущены лексические ошибки, связанные с употреблением в речи лишних слов, в том числе с плеоназмами. Необходимо найти лишнее слово и ИСКЛЮЧИТЬ его.
-
Для более четкой, объективной и ясной картины широко применяются такие методы психологии труда, как «фотография» рабочего дня и хронометраж времени.
-
На протяжении всей нашей жизни в наш мозг каждую секунду времени поступает множество сенсорных сигналов.
-
Сейчас, когда эмоции схлынули и весь азартный запал пропал, мирным торговцам было трудно заставить себя снова рисковать своей жизнью.
-
Свою музыкальную пьесу композитор решил закончить в весёлом мажоре, чтобы у публики сохранилось приподнятое настроение.
-
Молниеносная война невозможна только военными силами, как бы ни превосходил нападающий агрессор жертву в области военных сил.
-
Из всего многообразия комнатных цветов можно выбрать такие виды, которые не только украсят внутренний интерьер вашего дома, но и будут полезны для здоровья.
-
Митридат VI Евпатор вошел в историю, как жестокий тиран, типичный авторитарный деспот, наделенный, однако, рядом уникальных способностей.
-
Он дважды продублировал фразу, сказанную им десять минут назад высокому парню, которого он хорошо знал.
-
В мае 1820 года А.С. Пушкин с семьей генерала Раевского направляется на Кавказские Минеральные Воды, в Таганроге путешественники останавливаются в доме городского градоначальника.
-
Летом 1913 года некий неизвестный инкогнито написал письмо, в котором предложил владельцу художественной галереи во Флоренции Альфредо Джери купить «Джоконду».
-
А.А. Алехин вошел в число сильнейших шахматистов мира перед Первой мировой войной, заняв третье место на петербургском турнире 1914 года, в ранге гроссмейстера впервые дебютировал на международном турнире в Мангейме, который был прерван после 11-го тура в связи с началом Первой мировой войны.
-
Жители маленькой иркутской деревушки ещё долго будут вспоминать эту студёную стужу, когда от холода трескались стволы деревьев.
-
Тайной интригой можно назвать тайные, закулисные действия, направленные на достижение требуемого результата.
-
Дипломатическая почта, следующая транзитом, и дипкурьер, который получил транзитную визу, пользуются неприкосновенным иммунитетом.
-
Сатирическая карикатура разоблачает и осмеивает отрицательные, отвратительные черты человека и общества.
-
В случае непогашения задолженности в течение тридцати дней с момента вручения уведомления исполнитель вправе ограничить или временно приостановить подачу электроэнергии.
-
Перед путешественниками разверзлась глубокая бездна, преодолеть которую было невозможно.
-
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел папин коллега по работе.
-
В течение ста лет оркестровая яма в театре была задвинута под переднюю авансцену, а гидравлические подъемники, необходимые для перемещения пола, были смонтированы только в 1970-х годах.
-
Цветы, волны, спутанный орнамент линий и нитей создают мистическую, волнующую атмосферу ее креативного творчества.
-
Путь писателя к признанию и любви читающей публики зачастую усеян колючими терниями и полон соблазнов.
-
Практическое применение идей Фредерика Тейлора – основателя классической школы «научного менеджмента» — обеспечило значительный рост производительно труда, и бурное развитие промышленности заранее предопределило дальнейшую эволюцию научных взглядов классической школы.
-
Обычно путешественники выбирают путевой маршрут исходя из предполагаемого бюджета поездки и наличия свободного времени.
-
Выставка всегда позволяет собрать большой массив информации за короткое время.
-
Исаак Ильич Левитан создал много картин, посвященных русской осени, и «Золотая осень» — одно из самых известных полотен, оно было полностью завершено в 1895 году и представлено на выставке «передвижников», на которой его приобрел Павел Михайлович Третьяков.
-
Посещение первой премьеры спектакля по пьесе современного французского драматурга доставило нам большое удовольствие.
-
Март в этом году преподнес немало неожиданных сюрпризов: весна была ранней и затяжной, а первые подснежники появились уже в начале месяца.
Сквозь снежную мглу, которой заносило Москву, блистали то тут, то там тысячи огней огромного мегаполиса, такого же как всегда, чужого и холодного.
-
Поручик Сабуров изготовился для стрельбы, и в этот короткий миг на него словно нахлынули чужая тоска, непонимание окружающего и злоба, но не человеческие это были чувства, а что-то животное, неразумное.
-
Петр Столыпин видел необходимость в проведении реформы системы высшего образования, и правительством был разработан новый Университетский устав, предоставлявший высшей школе широкую самостоятельную автономию: возможность выбора ректора, расширение сферы компетенции Совета университета.
Длительное время находившаяся у власти в Великобритании королевская династия рода Стюартов завершила своё существование в 1714 году.
-
Пытаясь оценить размеры строения, девочка посмотрела вверх и поняла, что перед ней высотный небоскрёб, достающий, как ей показалось, до самого неба.
-
Под руководством Андреа дель Веррокьо мастерство Леонардо да Винчи быстро растет вверх: бесчисленные эскизы, говорящие об острой наблюдательности молодого художника, фиксируют мимику, жесты, позы и движения людей в различных эмоциональных состояниях, соответствующих композиционному замыслу.
-
В руках своих подлый негодяй держал веревку колокола и, дергая ее, подымал такой звон, что он и теперь раздается в ушах моих при одном воспоминании о нем.
-
Имитация лежит в основе социальных функций, на ней основано восприятие эмоций других людей: известно, что при доверительном общении люди довольно быстро начинают копировать жесты рук, мимику, интонации друг друга.
-
Надменное высокомерие и презрение к людям своего племени сделали героя рассказа Горького изгоем.
-
Синонимы могут передавать оттенки нюансов, а также различаются сферой употребления — например, одно слово имеет нейтральную окраску, а его синоним — ярко выраженную разговорную («ложь» и «брехня»).
-
В 1882 году в журнале «Москва» был напечатан первый серьезный рассказ А.П. Чехова; этот положительный успех окрылил писателя, и он решил сочетать занятия медициной и литературой.
-
В зале долго не смолкают бурные овации в честь почетного президиума.
-
Приехав в Москву, молодой Николай Михайлович Карамзин впервые познакомился с Н.И. Новиковым, начал брать уроки у профессора И.М. Шадена и слушать лекции в Московском университете; вскоре он стал членом «Дружеского ученого сообщества» и поселился в доме, принадлежавшем Шварцу, — в «благословенном жилище у Чистых прудов».
-
Неповторимая оригинальность в искусстве, означающая отсутствие сходства с чем бы то ни было, сделанным ранее, сейчас иногда считается художественной заслугой.
-
Исследовали в области физики ядра и элементарных частиц добились успешной победы не только в познании микромира, но и в развитии методов научного анализа.
-
Не всегда легко усвоить правильное правописание того или иного слова, поэтому приходится использовать различные ассоциативные приёмы запоминания.
-
Для того чтобы узнать всю привязанность нашу к родному отечеству, надобно из него выехать; чтобы узнать всю любовь нашу к друзьям, надобно с ними расстаться.
-
Николай Николаевич Раевский рано начал делать военную карьеру: в десять лет он был определен подпрапорщиком в Орловский пехотный полк, а первое боевое крещение получил в 11 лет: в арьергардном бою у деревни Салтановки 29 июня 1812 года он вместе с отцом шел во главе Смоленского полка во время контратаки.
-
Как гром среди ясного солнечного неба однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус, и сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, вперед, и корабль подойдет величественно к самому берегу.
-
Понеся большие потери, союзники стали отступать назад в сторону Дуная.
-
В 1860-х годах имя Василия Александровича Кокорева было у многих на устах: он вкладывал средства в нефтяное дело, в банковское, в транспорт, построил одну из лучших в Москве гостиниц, ассигновав два миллиона рублей денег.
-
Солист всемирно известной музыкальной группы планирует издать свою автобиографию.
-
Департамент труда и занятости населения предоставляет бесплатную услугу тем, кто ищет работу: после заполнения электронной анкеты можно ознакомиться со списком свободных вакансий, которые существуют на рынке труда.
-
Пантеон богов отличается классической ясностью и целостностью композиции внутреннего пространства, величественностью художественного образа.
-
«Поделись праздником со всеми!» — таков ведущий лейтмотив фотовыставки «Россия — Родина моя».
-
Целеустремленный и работоспособный, Борис Леонидович пастернак стремился все довести до совершенства, и это повлияло на биографию жизни будущего писателя: несмотря на безграничную любовь к музыке, он отказался от музыкальной карьеры, осознав, что не сможет достичь высот на этом поприще.
-
Патриот Родины — это не человек, который безумно восхваляет свою страну и считает, что она выше всех.
-
Новый год – волшебный праздник, в новогоднюю ночь никто не должен оставаться без подарка: это может быть недорогой памятный сувенир или какая-нибудь милая вещица, сделанная своими руками.
-
Тем не менее судьбы героев романа «Отцы и дети» продолжают возбуждать в современном читателе подлинный неподдельный интерес.
-
Будущая перспектива взаимовыгодного сотрудничества была намного позитивнее военных столкновений для обеих сторон.
-
Первого апреля исполняется 200 лет со дня рождения классика русской классической литературы Николая Васильевича Гоголя.
-
И вот я пришла, чтобы сказать тебе, что я хочу сделать тебе бесплатный подарок.
-
Художественная поэзия – это отклик на человеческие беды и мировые катаклизмы.
-
В районе южного полюса Юпитера астроном заметил тёмное пятно и вначале принял его за погодный необычный феномен, ведь на этой планете часто бушуют бури.
-
Вся действующая ложь земли заранее предчувствует это и сугубо волнуется и мятется.
-
Сегодня люди все реже передвигаются пешком: мы едем на автобусе или машине к ближайшему спортивному комплексу, затем поднимаемся вверх на эскалаторах и лифтах в тренажерный зал, чтобы воспользоваться там дорогим спортивным оборудованием, в то время как у каждого из нас есть бесплатная и эффективная возможность укрепить сердечно-сосудистую систему – ходьба.
-
Соотношение абстрактного и конкретного, общего и единичного в бумажной прессе во многом зависит и от тех задач, которые решает журналистика.
-
Различные обряды принадлежат к наиболее сложным и архаичным образцам народного фольклора.
-
Эту ветхую рухлядь давно уже пора было отправить на чердак, но как-то рука не подымалась на бабушкино наследство.
-
Кирпич неожиданно ни с того ни с сего, — внушительно перебил неизвестный, — никому и никогда на голову не свалится; в частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает.
-
Анализ показал, что сегодня машины действуют только 70 % рабочего времени, а 30 % простаивают без дела.
-
В ходе экспедиции отсняты более пяти тысяч цифровых фотографий и видеоматериалы для двух документальных фильмов общим хронометражем около девяти тысяч часов времени.
-
Эти белые пернатые птицы, собравшиеся в в Гренландии, на севере Канады и в огромную стаю, — снежные гуси.
-
Чиновник был уверен: подобным отвлечённым абстракциям не место на выставке современного социалистического искусства.
-
В качестве примера приводятся полученные автором электронное письмо и смс-сообщение.
-
Часто от прейскурантов цен, вывешенных на видном месте, клиенту пользы мало: включают множество пунктов, в значении которых может разобраться только специалист.
-
Франклин — представитель «третьего сословия», его проводником по жизни становится вера в свой собственный разум и любопытство, желание научиться делать хорошо те вещи, которые ему нравятся.
-
Жители посёлка были убеждены в том, что в их глухое захолустье не поедут работать выпускники вузов, и поэтому приезд молодого агронома стал для всех неожиданностью.
-
Воспитание толерантности – это способность человека сосуществовать вместе с другими людьми, которым присущи иные менталитет, образ жизни.
-
Н.М. Карамзин выступал с новой инициативой организации мемориалов и установления памятников выдающимся деятелям отечественной истории, в частности К.М. Сухорукову (Минину) и князю Д.М. Пожарскому на Красной площади.
-
Жизнеописание Жанны д’Арк имеет одну специфическую особенность, отличающую ее от всех других биографий: это единственная история человеческой жизни, дошедшая до нас в свидетельских показаниях, данных под присягой.
-
Уже в двухлетнем возрасте дети способны понять, кто в компании ведущий лидер, а кто подчиненный, — о очень удивляются, если лидер не получает того, что ему положено.
-
Особые слова благодарности за тяжёлый труд хочется адресовать медицинским медсёстрам, спасшим во время Великой Отечественной войны миллионы раненых солдат.
-
Убедившись, что не можем более питаться орехами, причинявшими нам нестерпимые страдания, мы решились во что бы то ни стало спуститься вниз с южного склона.
-
Величественно и великолепно небо начала сентября месяца с еще ясным, чистым небом, на котором можно увидеть столько звезд.
-
А.С. Пушкин постоянно ратует за введение в литературу лаконичных, кратких, лишенных украшений конструкций живой разговорной речи.
-
Плеть со свистом взлетает в его руках, взгляд его переносится с Эрвина на пулемет, с пулемета на толпу людей, как бы замыкая их в единое кольцо.
-
Модель экономического роста страны, учитывающая современные действительные реалии, должна обеспечить решение важнейших социальных задач.
-
Если же мы хотим добиться мира в полном смысле слова, нам следует работать ради того, чтобы уничтожить полностью не только ядерное оружие, но также и обычные вооружения.
-
Ведущим лейтмотивом форума стало обсуждение возможности совмещения международной конкурентоспособности вузов с решением ими практических задач, стоящих перед страной.
-
Денежное финансирование инвестиций предприятий может осуществляться из различных источников.
-
В спектакле Орловского драматического театра «Воительница» роль Домны Платоновны исполняла известная столичная московская актриса Вера Васильева.
-
Его голос был едва слышен, поскольку трое детей во все горло распевали популярный шлягер из мюзикла «Отверженные».
-
Может, ничего и не менялось, все стояло на месте, вся система вокруг, но лично для меня всё двигалось вперед.
-
После революции 1917 года для вышивки наступили не лучшие времена — ее стали воспринимать как мещанское искусство и пережиток прошлого.
-
Дом Юшковых у Мясницких ворот – один из лучших архитектурных памятников Москвы эпохи зрелого классицизма, авторство его проекта приписывают архитектору В.И. Баженову.
-
Справедливость это чисто моральная категория, имеющая оценочный характер, а истинная правда имеет обусловленный и часто юридический характер.
-
Рефлекс – это ответная реакция организма на то или иное раздражение (внешнее или внутреннее воздействие), которая происходит при участии центральной нервной системы.
-
Другой альтернативой обычной фармакотерапии служит фитотерапия, то есть лечение растениями, поскольку извлечения из лекарственных растений проявляют целебные свойства.
-
Довольно скоро начинающие бегуны могут точно определять наиболее оптимальный темп бега, который почти не вызывает затруднений и доставляет удовольствие.
-
Когда началась революция, Александр Грин искренне радовался ей, но прекрасные дали нового будущего были еще неясно видны, а писатель принадлежал к людям, страдающим вечным нетерпением.
-
Для приготовления отвара нужно измельчить плоды шиповника, смешать вместе с медом, залить горячей водой, остудить и процедить.
-
Черноплодная рябина – коренной абориген Америки – была завезена в ботанические сады Москвы и Петербурга в XIX веке, еще при жизни А.С. Пушкина.
-
Неспособность понять, что для вас первично, что вторично, в конечном итоге просто распыляет ваши усилия.
Ответы с пояснением
-
Времени
-
Времени
-
Азартный
-
Веселом
-
Нападающий
-
Внутренний
-
Авторитарный
-
Дважды
-
Городского
-
Неизвестный/инкогнито
-
Впервые
-
Студеную
-
Тайной
-
Неприкосновенным
-
Сатирическая
-
Временно
-
Глубокая
-
По работе
-
Переднюю
-
Креативного
-
Колючими
-
Заранее
-
Путевой
-
Большой
-
Полностью
-
Первой
-
Неожиданных
-
Огромного
-
Короткий
-
Самостоятельную
-
Рода
-
Высотный
-
Вверх
-
Подлый
-
Рук
-
Надменное
-
Оттенки
-
Положительный
-
Бурные
-
Впервые
-
Неповторимая
-
Успешной
-
Правильное
-
Родному
-
Первое
-
Солнечного
-
Назад
-
Денег
-
Свою
-
Свободных
-
Богов
-
Ведущий
-
Жизни
-
Родины
-
Памятный
-
Подлинный
-
Будущая
-
Классической
-
Бесплатный
-
Художественная
-
Необычный
-
Заранее
-
Вверх
-
Бумажной
-
Народного
-
Ветхую
-
Неожиданно
-
Без дела
-
Времени
-
Пернатые
-
Отвлеченным
-
Сообщение
-
Цен
-
Свой
-
Глухое
-
Вместе
-
Новой
-
Специфическую
-
Ведущий
-
Медицинским
-
Вниз
-
Месяца
-
Лаконичных/кратких
-
Людей/толпу
-
Действительные
-
Полностью
-
Ведущим
-
Денежное
-
Столичная/московская
-
Популярный
-
Лично
-
Прошлого
-
Архитектурных
-
Истинная
-
Ответная
-
Другой
-
Наиболее
-
Нового
-
Вместе
Предки и потомки Н.М. Карамзина. Часть 2
(Окончание. Начало в №45)
Большой интерес среди детей историка Н.М. Карамзина вызывает Андрей Николаевич Карамзин. Он, как и отец, был удостоен памятника.
Андрей Николаевич, который родился 24 октября 1814 г., был старшим сыном в семье Карамзиных. Воспитанник юридического факультета Дерптского университета, прапорщик лейб-гвардии конной артиллерии, дослужился до гвардии полковника. В родительском доме часто общался с А.С. Пушкиным. В 1836 г. Андрей был посредником между Пушкиным и В.А Соллогубом в связи с предполагавшейся между ними дуэлью.
В 23 года Андрей Карамзин знакомится с известной поэтессой Евдокией Петровной Ростопчиной и, несмотря на то, что она была замужем, между ними разгорелся бурный любовный роман. Кстати, предки Евдокии Ростопчиной — заводчики Мясниковы, также родом из Симбирска. Столичный светский круг замер в ожидании, чем закончится этот роман, который не в силах был сдержать ее муж. Все ее стихи стали посвящаться этой любви и Карамзину:
«Когда б он знал, что пламенной душою
С его душой сливаюсь тайно я!
Когда 6 он знал, что горькою тоскою Отравлена младая жизнь моя!
Когда б он знал, как страстно и как нежно
Он, мой кумир, рабой своей любим…»
И вот итог, Евдокия забеременела от Андрея, а ведь Ростопчин после долгих лет семейной жизни считал ее бесплодной. Муж, чтобы избавиться от сплетен, отправил ее рожать подальше от столицы, в воронежское именая. Там у нее родилась дочь, которая получила имя Ольга. После возвращения в Петербург Евдокия вновь забеременела от Карамзина. Она родила девочку, ее назвали Лидия. Муж Евдокии признал обеих девочек своими детьми. Однако ему, конечно же, хотелось своего ребенка, и тут бог смилостивился над ним и послал ему сына Виктора. Когда графиня Евдокия Ростопчина вернулась в Петербург, она поняла, что сбылись самые худшие ее предвидения. Сердце ее возлюбленного за время дол-гой разлуки было занято уже другой женщиной.
Так кто же стал новой избранницей Андрея Карамзина? Ею была самая богатая невеста России, красавица Аврора Карловна Демидова (Шернваль), вдова знаменитого миллиардера П.Н. Демидова, владельца уральских железоделательных заводов. Женившись на Авроре Демидовой, Карамзин с 1846 г. стал управляющим Тагильскими демидовскими заводами. С годами правления Карамзина связан культурный подъем Нижнетагильского поселка и производства на заводах. Аврора жила в постоянном страхе потерять своего мужа. Причиной были обстоятельства, которые ее преследовали всю жизнь: все ее бывшие женихи и мужья погибали. Злой рок не обошел и Андрея Карамзина. В 1853 году началась Крымская война. Андрей Николаевич отправился на фронт, где, в чине полковника, стал командиром Гусарского полка. В сражении под Калафаном 16 мая 1854 года его нашли бездыханным с 18-ю колотыми и резаными ранами. В память об Андрее Николаевиче Карамзине в 1855 году в Нижнем Тагиле был сооружен памятник. Он представлял собой 3-метровую чугунную колонну, на западной стороне литой барельеф — бюст A.H. Карамзина, по углам стояли огромные гранитные ядра.
Детей у Авроры от Андрея Карамзина не было, более замуж она не выходила, кроме того, с тех пор Аврора больше никогда в жизни не снимала темного платья и не танцевала на балах.
А какова судьба дочерей Карамзина от Евдокии Ростопчиной? Чтобы меньше было сплетен, дочери Ольга и Лидия под фамилией Андреевские были отправлены воспитываться и учиться в Швейцарию. В 1863 году Ольга Андреевна приехала в Москву, где стала драматургом, автором ряда пьес, две из которых были поставлены на сцене Александрийского театра в Петербурге. Ее мужем был литератор Павел Дмитриевич Голохвастов, отец которого приходился двоюродным братом А.И. Герцену. Работал Павел управляющим на Ташинском железном заводе в Арзамасском уезде. Владельцем завода был брат Андрея Карамзина — Александр Николаевич. Голохвастов хорошо был знаком с Л.Н. Толстым, который пользовался советами Голохвастова и его обширной библиотекой.
Вторая дочь Андрея Карамзина, Лидия Андреевна, осталась в девицах, жила в Париже, занималась немного писательской деятельностью. По некоторым сведениям, у Андрея от Евдокии Ростопчиной была еще одна дочь, которая тоже значится Ольгой, она вышла замуж за итальянского дипломата, графа Торниелли-Брузати-ди-Вергано.
К современным потомкам Николая Михайловича.Карамзина относится Владимир Алексеевич Кара-Мурза (1959 г.р.). Отец его, Алексей Кара-Мурза, историк и главный редактор журнала «Преподавание истории в школе».
Брат Алексей — профессор политологии МГУ. Владимир Александрович ныне известный телеведущий, с марта 2000 г. — автор и ведущий публицистической программы «Свидетель века». Его сын Владимир живет в Великобритании, печатается в газете «Новые Известия».
В 1994 г. из родового имения Карамзиных с. Карамзине сруб разрушенной церкви во имя Знамения господня перевезен в Ульяновск на ул. Шолмова, где на его основе воздвигнут новый храм «Во имя Всех святых». Этот храм 25 июля 2003 г. посетила Великая княгиня дома Романовых — Мария Владимировна.
И вот последние приятные известия, 23 марта 2015 года Ульяновск посетил Фёдор Дмитриевич Богородский, потомок Карамзиных по линии Василия Михайловича, старшего брата Н.М. Карамзина. Прадед Федора Дмитриевича — Василий Иванович Разумовский, хирург, основатель и первый ректор трех университетов в царской России. Отец Федора, Дмитрий Богородский — художник театра, кино и телевидения, мать Наталья — математик-кибернетик, программировала бортовые системы спутников СССР. Сам Федор занимается бизнесом и живет с 2009 года в Уругвае.
Николай и Светлана Костины
История государства Российского самая уникальная из всех государств мира.И не только из-за количества событий и катастроф произошедших в нашей стране и русским народом.
История России—единственная в своём роде,которая поливает грязью своё прошлое,делает из своей страны отсталую,безнравтсвеннуюстрану,тюрьмународов,тупиц и разгильдяев
ОЧЕРЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ
Имя Красной армии начиная с 1956 года подверглось очернению,причём поливать грязью принялось собственное государство…..По их мнению в начале ВОВ расклад был следующим:
Великолепный Вермахт—имел всё лучшее.Профессиональные кадры и экипажи,лучшеевоооружение,лучшую стратегию и лучших командиров.
Немецкая техника была совершенна— не мела недостатков и дефектов….
РККА—имела всё самое худшее….Командиров—»тупиц,дебилов и трусов»,»безнадёжно устаревшую технику»,отсутствие стратегии и полное разгильдяйство повсюду…
Самолёты РККА были не были ровней немецким «шедеврам авиастроения»….Как же советские асы могли на «устаревших чайках» побеждать «совершенные» мессершмиты?..Такое просто не мыслимо.Клиника для тех кто утверждает такое!
Советские танки были «раздолбаными драгами»—которые не могли нормально воевать….А как же новые советские танки?..а они все оказались «поломанными»,без запчастей….
Вот так вот,все новые танки оказались просто поломанными….а как же ещё может быть у этих русских «разгильдяев и бездарей»……но это ещё не всё!
Оказывается многие советские танкисты…просто не знали зачем нужны танки!….вот такие эти русские «обезьяны»
Почему РККА поливают грязью,а вермахт превозносят?…Потому что с точки зрения нашей исторческой науки «цивилизованные,западные рыцари-крестоносцы» пришли на восток в «страну русских варваров»…
ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА РОССИИ ПРОПИТАНА НЕНАВИСТЬЮ К РОССИИ И ЕЁ НАРОДУ
История нашей страны не всегда была такой.Её начали переписывать и фальсифицировать с середины XVIII века.
Вот как нам её подают сегодня.Три основных этапа становления:
1.Жили были русичи.Они делились на разные группы которые воевали друг с другом.Всё никак не могли построить своё государство.
Тогда они решили—давайте с цивилизованного запада пригласим инородцев…..пускай они нас неразумных научат жить,построят нам государство.
Пригласили инородца Рюрика—который и обьеденил «славянских варваров» и создал им государство
2.Однако эти русские(славян) всё же оставались варварами-язычниками,которые не умели писать и читать…
Это печалило «великую и просвящённую» Византию….Византийский император повелел создать для русских варваров азбуку—Кириллицу ….Кроме этого они убедили русских принять новую религию—христианство.
Так Русь стала христианским государством,а люди теперь научились читать и писать…и всё благодоря «просвящённым» византийцам.
3.Россия в конце XVII века была отсталой страной,не чета просвящённому и цивилизованному западу.
Царь Пётр решил поднять страну но….умных людей в России он не нашёл….тогда он прпинял единственно верное решение—ехать на запад и учится у просвящённых граждан запада.
Пётр выучился,нанял граждан европейских держав для того чтобы они вместе с ним «поднимали» Россию и превратил её в передовую державу.
Так Пётр выучившись на западе и пригласив иностранных специалистов поднял Россию.
Что в итоге?
Россия всегда была отсталой и варварской страной и тёмным неразумным народом…И каждый раз «просвящённый» запад учил «отсталых» русских уму разуму…..
Иностранцы создали русское государство,иностранцы научили русскуих читать и писать,иностранцы поднимали Россию и принесли в неё «просвящённуюевропейскаю цивилизацию»…
Что удивительного в очернении Красной армии и ВОВ?…Ведь Германия—часть просвящённогозапада,а русские всегда были «разгильдями и алкашами»…
Это же русские….они без руководства «просвящённого» запада могли победить Германию только одним способом—трупозакидательством…..
КТО ПИСАЛ ИСТОРИЮ ГОСУДАРСТВО РОССИЙСКОГО
Авторы нашей истории были клиническими русофобами
Такой лживой,полной презрения и ненависти истории нет ни у одной страны мира…..в остальном мире принято уважать своё прошлое.
В XVIII веке впервые к написанию нашей истории допустили иностранцев—немцев Байера и Миллера.Они внесли большой вклад в становление нынешней исторической науки-но вред который они причинили был не так велик.
Главный удар нанёс другой «великий» историк
НИКОЛАЙ КАРАМЗИН.ПЕСНЬ РУСОФОБА
«Все народное ничто перед человеческим. Главное быть людьми, а не славянами» …Карамзин Н. М. Письма русского путешественника…..
Карамзин был славянином,долгое время поживший на западе—где он пристрастился к их культуре и возненавидел все отечественное .Он нанёс непоправимый ущерб отечественной истории.
При Карамзине судя по всему миф о монголо-татарском нашествии стал «реальностью»
Николай Карамзин о Монголо-татарском нашествии.
«Между тем полки Татарские рассыпались по областям Великого Княжения, взяли Переславль Залесский, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец, то есть, сожгли их, пленив жителей, ограбив церкви и монастыри. Счастлив, кто мог спастися бегством (как главарь!)!
Не было ни малейшего сопротивления. Россияне (их еще нет, пока – московиты!) казались стадом овец, терзаемых хищными волками… Пленников связывали и вели, как псов, на смычках, иногда один татарин гнал перед собою человек сорок…».
/Н.М.Карамзин «История…», том V, стр.105./
Карамзин о князе Василие
А что же Князь Московский? Где – он? Кто он теперь: то ли Государь, то ли трус чужеродный?
Ай, да Государь Московский! Даже татары, истые степняки, не смогли угнаться за удирающим князем!
Нельзя забывать, что удирал князь по дремучим непроходимым костромским лесам, где ранее торил дорогу его отец Дмитрий Донской, также спасавшийся бегством от татаро-монголов в 1382 году. Где уж в костромских чащах искать людей, собирать войско. Сохранить бы собственную шкуру – и то неплохо… Возвратившись из бегов, князь Василий прочитал оставленное ему Эдигеем послание.
«От Эдигея поклон к Василию…Все, писанное тобою к Ханам о бедности народа Русского, есть ложь, мы ныне сами видели Улус (Глядите, это государство-то Московское – Улус!) твой и сведали, что ты собираешь в нем по рублю с двух сох; куда ж идет серебро?
Земля Христианская осталась бы цела и невредима, когда бы ты исправно платил Ханскую дань, а ныне бегаешь, как раб!…Размысли и научися!».
/Н.М.Карамзин «История…», том V, стр. 107./
«И сей «Московский Государь» срочно внял совету полководца Эдигея. Он тотчас пустился в новые бега. На этот раз наперегонки с Иоанном Тверским побежал за Ханским ярлыком в Золотую Орду.»
«…намерение Иоанново (Великий князь Тверской.) ехать в Орду казались Василию Димитриевичу столь опасными, что он решился сам искать благосклонности Хана и, провождаемый всеми знатнейшими Вельможами, с богатыми дарами отправился в столицу кскую».
/Н.М.Карамзин «История…», том V, стр. 109./
Н.М.Карамзин говорит о русских как о трусах и подхалимах.
«Нет сомнения, что Василий (глядите, здесь он уже не Государь Московский!), будучи в Ханской столице, снова обязался платить дань Моголам, он платил ее, кажется, до самого конца жизни своей, несмотря на внутренние беспорядки, на частые перемены в Орде».
/Н.М.Карамзин «История…», том V, стр. 110./
Карамзин столько времени потратил чтобы показавть униженных русских которых сотни лет имели моглолы…
Карамзин фактически создал миф о монголо-татарсом нашествии—хотя множество косвенных и прямых фактов это опровергают.Все источники которые это твердят прямо ни на что не указывают…
ПАТОЛОГИЯ ЛЖИ КАРАМЗИНА
Первый официальный историограф Российской империи Карамзин положил всю свою жизнь на искусное формулирование и вдалбливание в головы образованных русских самой свирепой, самой махровой, вспоенной всеми надеждами всех ненавистников России и русского народа.
Именно на это направлены уже более двухсот лет усилия историков, публицистов и журналистов либерального (в самом широком смысле данного слова) лагеря.
Однако все изменилось именно с появлением творений Карамзина.Больше всего Карамзин ненавидел Ивана Грозного.
Митрополит Иоанн (Снычев) писал о них так:
«Начиная с Карамзина, русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные гости, не делая ни малейших попыток объективно и непредвзято разобраться в том, где добросовестные свидетельства очевидцев превращаются в целенаправленную и сознательную ложь по религиозным, политическим или личным мотивам.
В наше сознание внедрен образ кровожадного и безнравственного тирана(Ивана грозного), убивающего своего сына».
Историк Н. Д. Тальберг говорил, что Карамзин буквально ненавидел Грозного царя.
Литературовед И. И. Векслер отметил, что «История» Карамзина более тяготеет к художественной интерпретации, чем к точному и беспристрастному историческому анализу.
ЗАПАДНЫЙ РАСИЗМ
Презрение к людям других культур, столь свойственное «высокоразвитым» европейцам, соединилось с высоколобой теорией культурных кругов и породило идеологию одного-единственного большого культурного круга.
Вместе с правлением Екатерины II западный расизм пришел и к нам, поселился в головах образованного (а если точнее, власть имущего) класса.
Чувство неполноценности этот класс компенсировал тем, что еще не совсем осознанно играл роль маленького «просвещенного» Запада в огромной «варварской» стране, всячески отделяясь от нижних сословий – в культуре, привычках, переходя даже в повседневном общении на языки «культурных наций». И вот это не вполне сознаваемое отделение получило четкое оформление у Карамзина.
БЕЗ ИСТОРИИ
«Отними у народа историю – и через поколение он превратится в толпу, а еще через поколение им можно управлять как стадом»…. Й. Геббельс.
Переписав историю русофобская власть добились именно этого—превратили русский народ в толпу.
В 1761 году с воцарением ЕкатериныII в России установилась инородческая,русофобская власть…..династия Романовых фактически перевелась,пришло время Гольштейнов-Готторпов-которые к тому же были не немцами,а евреями(что можно утверждать с полным оснеованием)
Неудивительно что наша историческая наука зовёт Екатерину имено «великой»….она ведь столько зла принесла.
СТАЛИН
Наверное это единственный правитель нашего государства кто за 250 лет прямо сказал хорошее о русском народе.Именно его он поздравил с великой победой.Признав его заслуги в великой победе.
Сталин выдвигал проект создания славянского союза..СССР и восточноевропейских стран,но после его смерти об нём забыли.
Выпускавшиеся при Сталине журналы русско-патриотического толка были прикрыты при русофобе Хрущёве.
Ктому же при Сталине впервые хорошо стали говорить о Иване Грозном—о нём стали говорить как о патриоте,сильном и мудром царе.
ПАТРИОТЫ ЛИ…
Многие граждане называют себя патриотами но не стесняются обсирать Красную армию.Утверждают что отсталая РККА во всём учступала блистательному вермахту.
Неужели русские настолько «бездари» что во всём прогирывали «гениальным» немцам?…а может быть всё было наоборот?
Именно в 60-е годы возник миф о подавляющем превосходстве вермахта……когда РККА начали конкретно обсирать
ГДЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО РУСОФОБОВ
«Я русский.В хорошем смысле этого слова»….В.Путин
Такой вот парадокс: страна — объект ненависти является той страной, в которой русофобия цветет и дышит. В голову не укладывается? А вот так и есть.
А вот слова типичного русофоба:
«Страну населяет звероподобный сброд, которому просто нельзя давать возможность свободно выбирать. Этот сброд должен мычать в стойле, а не ломиться грязными копытами в мой уютный кондиционированный офис. Для этого и придуманы «Наши», «Молодогварейцы» и прочий быдлоюгенд.
Разве не понятно, что при свободных выборах и равном доступе к СМИ победят как минимум ДПНИ и прочие коричневые? Валить из страны надо не сейчас, когда «Наши» и прочие суверенные долбо…бы строем ходят. Валить отсюда надо именно когда всезвероподобной массе, когда этим животным позволят избрать себе достойную их власть.
Вот тогда я первый в американское посольство ломанусь. А сейчас всё прекрасно — бабки зарабатывать можно, в ЖЖ лаять на Кремль можно, летать куда угодно можно. И не надо ребенку еврейскую фамилию на русскую менять, чтоб он в МГУ поступил. Сейчас полная свобода. Просто не надо принимать пропаганду на свой счёт.
Ей не нас дурят, ей нас защищают от агрессивной-тупой-нищей массы, которая всё пожрёт, только дай ей волю. Слава России!»….
Юрий Гусаков, видный идеолог «Единой России .
ВОПРЕКИ ВСЕЙ ЛЖИ
С первых же дней великой войны солдаты РККА опровергли Карамзиновскую ложь о трусости и податливости русских(славян)…..Примеры массового героизма солдат РККА уже сами по себе напрочь опровергают всю нашу русофобскую историческую науку
Массовые сдачи в плен происходили только тогда когда солдаты получали приказы своих командующих о сдаче….к сожалению предательство командного состава РККА было частым явлением.
Немецкие командиры описывали как русские солдаты до последнего сражались,танкисты стреляли из горящих танков,а чтобы не попадать в плен запирались в своих подбитых танках и сгорали заживо….
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История государства Российского писалась людьми ненавидившимиРоссию и русский народ.История нашей страны подвергалсьочерению,история ВОВ не исключение.
Красную армию которая защищала нашу страну облили грязью…Командиров частей РККА открыто называют тупицами и разгильяями,военную технику отсталой.
Вместе с этимвознесли вермахт—армию убийц ответственную за геноцид мирного населения
Любовь к отечеству может быть физическая, моральная и политическая.
Человек любит место своего рождения и воспитания. Сия привязанность есть общая для всех людей и народов, есть дело природы и должна быть названа физическою. Родина мила сердцу не местными красотами, не ясным небом, не приятным климатом, а пленительными воспоминаниями, окружающими, так сказать, утро и колыбель человечества. В свете нет ничего милее жизни; она есть первое счастие, — а начало всякого благополучия имеет для нашего воображения какую-то особенную прелесть. Так нежные любовники и друзья освящают в памяти первый день любви и дружбы своей. Лапланец, рожденный почти в гробе природы, несмотря на то, любит хладный мрак земли своей. Переселите его в счастливую Италию: он взором и сердцем будет обращаться к северу, подобно магниту; яркое сияние солнца не произведет таких сладких чувств в его душе, как день сумрачный, как свист бури, как падение снега: они напоминают ему отечество! — Самое расположение нерв, образованных в человеке по климату, привязывает нас к родине. Недаром медики советуют иногда больным лечиться ее воздухом; недаром житель Гельвеции, удаленный от снежных гор своих, сохнет и впадает в меланхолию; а возвращаясь в дикий Унтервальден, в суровый Гларис, оживает. Всякое растение имеет более силы в своем климате: закон природы и для человека не изменяется. — Не говорю, чтобы естественные красоты и выгоды отчизны не имели никакого влияния на общую любовь к ней: некоторые земли, обогащенные природою, могут быть тем милее своим жителям; говорю только, что сии красоты и выгоды не бывают главным основанием физической привязанности людей к отечеству: ибо она не была бы тогда общею.
С кем мы росли и живем, к тем привыкаем. Душа их сообразуется с нашею; делается некоторым ее зеркалом; служит предметом или средством наших нравственных удовольствий и обращается в предмет склонности для сердца. Сия любовь к согражданам, или к людям, с которыми мы росли, воспитывались и живем, есть вторая, или моральная, любовь к отечеству, столь же общая, как и первая, местная или физическая, но действующая в некоторых летах сильнее: ибо время утверждает привычку. Надобно видеть двух единоземцев, которые в чужой земле находят друг друга: о каким удовольствием они обнимаются и спешат изливать душу в искренних разговорах! Они видятся в первый раз, но уже знакомы и дружны, утверждая личную связь свою какими-нибудь общими связями отечества! Им кажется, что они, говоря даже иностранным языком, лучше разумеют друг друга, нежели прочих: ибо в характере единоземцев есть всегда некоторое сходство, и жители одного государства образуют всегда, так сказать, электрическую цепь, передающую им одно впечатление посредством самых отдаленных колец или звеньев. — На берегах прекраснейшего в мире озера, служащего зеркалом богатой натуре, случилось мне встретить голландского патриота, который, по ненависти к штатгальтеру и оранистам, выехал из отечества и поселился в Швейцарии, между Ниона и Роля, У него был прекрасный домик, физический кабинет, библиотека; сидя под окном, он видел перед собою великолепнейшую картину природы. Ходя мимо домика, я завидовал хозяину, не знав его; познакомился с ним в Женеве и сказал ему о том. Ответ голландского флегматика удивил меня своею живостию: «Никто не может быть счастлив вне своего отечества, где сердце его выучилось разуметь людей и образовало свои любимые привычки. Никаким народом нельзя заменить сограждан. Я живу не с теми, с кем жил 40 лет, я живу не так, как жил 40 лет: трудно приучать себя к новостям, и мне скучно!»
Но физическая и моральная привязанность к отечеству, действие натуры и свойств человека не составляют еще той великой добродетели, которою славились греки и римляне. Патриотизм есть любовь ко благу и славе отечества и желание способствовать им во всех отношениях. Он требует рассуждения — и потому не все люди имеют его.
Самая лучшая философия есть та, которая основывает должности человека на его счастии. Она скажет нам, что мы должны любить пользу отечества, ибо с нею неразрывна наша собственная; что его просвещение окружает нас самих многими удовольствиями в жизни; что его тишина и добродетели служат щитом семейственных наслаждений; что слава его есть наша слава; и если оскорбительно человеку называться сыном презренного отца, то не менее оскорбительно и гражданину называться сыном презренного отечества. Таким образом, любовь к собственному благу производит в нас любовь к отечеству, а личное самолюбие — гордость народную, которая служит опорою патриотизма. Так, греки и римляне считали себя первыми народами, а всех других — варварами; так, англичане, которые в новейшие времена более других славятся патриотизмом, более других о себе мечтают.
Я не смею думать, чтобы у нас в России было но много патриотов; но мне кажется, что мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, — а смирение в политике вредно. Кто самого себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут,
Не говорю, чтобы любовь к отечеству долженствовала ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всем лучше; но русский должен по крайней мере знать цену свою. Согласимся, что некоторые народы вообще нас просвещеннее: ибо обстоятельства были для них счастливее; но почувствуем же и все благодеяния судьбы в рассуждении народа российского; станем смело наряду с другими, скажем ясно имя свое и повторим его с благородною гордостию.
Мы не имеем нужды прибегать к басням и выдумкам, подобно грекам и римлянам, чтобы возвысить наше происхождение: слава была колыбелию народа русского, а победа — вестницею бытия его. Римская империя узнала, что есть славяне, ибо они пришли и разбили ее легионы. Историки византийские говорят о наших предках как о чудесных людях, которым ничто не могло противиться и которые отличались от других северных народов не только своею храбростию, но и каким-то рыцарским добродушием. Герои наши в девятом веке играли и забавлялись ужасом тогдашней новой столицы мира: им надлежало только явиться под стенами Константинополя, чтобы взять дань с царей греческих. В первом-надесять веке русские, всегда превосходные храбростию, не уступали другим европейским народам и в просвещении, имея по религии тесную связь с Царем-градом, который делился с нами плодами учености; и во время Ярослава были переведены на славянский язык многие греческие книги. К чести твердого русского характера служит то, что Константинополь никогда не мог присвоить себе политического влияния на отечество наше. Князья любили разум и знание греков, но всегда готовы были оружием наказать их за малейшие знаки дерзости.
Разделение России на многие владения и несогласие князей приготовили торжество Чингисхановых потомков и наши долговременные бедствия. Великие люди и великие народы подвержены ударам рока, но и в самом несчастии являют свое величие. Так Россия, терзаемая лютым врагом, гибла со славою: целые города предпочитали верное истребление стыду рабства. Жители Владимира, Чернигова, Киева принесли себя в жертву народной гордости и тем спасли имя русских от поношения. Историк, утомленный сими несчастными временами, как ужасною бесплодною пустынею, отдыхает на могилах и находит отраду в том, чтобы оплакивать смерть многих достойных сынов отечества.
Но какой народ в Европе может похвалиться лучшею судьбою? Который из них не был в узах несколько раз? По крайней мере завоеватели наши устрашали восток и запад. Тамерлан, сидя на троне самаркандском, воображал себя царем мира.
И какой народ так славно разорвал свои цепи? Так славно отметил врагам свирепым? Надлежало только быть на престоле решительному, смелому государю: народная сила и храбрость, после некоторого усыпления, громом и молниею возвестили свое пробуждение.
Время самозванцев представляет опять горестную картину мятежа; но скоро любовь к отечеству воспламеняет сердца — граждане, земледельцы требуют военачальника, и Пожарский, ознаменованный славными ранами, встает с одра болезни. Добродетельный Минин служит примером; и кто не может отдать жизни отечеству, отдает ему все, что имеет… Древняя и новая история народов не представляет нам ничего трогательнее сего общего геройского патриотизма. В царствование Александра позволено желать русскому сердцу, чтобы какой-нибудь достойный монумент, сооруженный в Нижнем Новегороде (где раздался первый глас любви к отечеству), обновил в нашей памяти славную эпоху русской истории. Такие монументы возвышают дух народа. Скромный монарх не запретил бы нам сказать в надписи, что сей памятник сооружен в его счастливое время.
Петр Великий, соединив нас с Европою и показав нам выгоды просвещения, ненадолго унизил народную гордость русских. Мы взглянули, так сказать, на Европу и одним взором присвоили себе плоды долговременных трудов ее. Едва великий государь сказал нашим воинам, как надобно владеть новым оружием, они, взявшего, летели сражаться с первою европейскою армиею. Явились генералы, ныне ученики, завтра примеры для учителей. Скоро другие могли и должны были перенимать у нас; мы показали, как бьют шведов, турков — и, наконец, французов. Сии славные республиканцы, которые еще лучше говорят, нежели сражаются, и так часто твердят о своих ужасных штыках, бежали в Италии от первого взмаха штыков русских. Зная, что мы храбрее многих, не знаем еще, кто нас храбрее. Мужество есть великое свойство души; народ, им отличенный, должен гордиться собою.
В военном искусстве мы успели более, нежели в других, оттого, что им более занимались, как нужнейшим для утверждения государственного бытия нашего; однако ж не одними лаврами можем хвалиться. Наши гражданские учреждения мудростию своею равняются с учреждениями других государств, которые несколько веков просвещаются. Наша людскость, тон общества, вкус в жизни удивляют иностранцев, приезжающих в Россию с ложным понятием о народе, который в начале осьмого-надесять века считался варварским.
Завистники русских говорят, что мы имеем только в высшей степени переимчивость; но разве она не есть знак превосходного образования души? Сказывают, что учители Лейбница находили в нем также одну переимчивость.
В науках мы стоим еще позади других для того — и для того единственно, что менее других занимаемся ими и что ученое состояние не имеет у нас такой обширной сферы, как, например, в Германии, Англии и проч. Если бы наши молодые дворяне, учась, могли доучиваться и посвящать себя наукам, то мы имели бы уже своих Линнеев, Галлеров, Боннетов. Успехи литературы нашей (которая требует менее учености, но, смею сказать, еще более разума, нежели, собственно, так называемые науки) доказывают великую способность русских. Давно ли знаем, что такое слог в стихах и прозе? И можем в некоторых частях уже равняться с иностранцами. У французов еще в шестом-надесять веке философствовал и писал Монтань: чудно ли, что они вообще пишут лучше нас? Не чудно ли, напротив того, что некоторые наши произведения могут стоять наряду с их лучшими как в живописи мыслей, так и в оттенках слога? Будем только справедливы, любезные сограждане, и почувствуем цену собственного. Мы никогда не будем умны чужим умом и славны чужою славою: французские, английские авторы могут обойтись без нашей похвалы; но русским нужно по крайней мере внимание русских. Расположение души моей, слава богу! совсем противно сатирическому и бранному духу; но я осмелюсь попенять многим из наших любителей чтения, которые, зная лучше парижских жителей все произведения французской литературы, не хотят и взглянуть на русскую книгу. Того ли они желают, чтобы иностранцы уведомляли их о русских талантах? Пусть же читают французский и немецкие критические журналы, которые отдают справедливость нашим дарованиям, судя по некоторым переводам {Таким образом, самый худой французский перевод Ломоносова од и разных мест из Сумарокова заслужил внимание и похвалу иностранных журналистов.}. Кому не будет обидно походить на Даламбертову мамку, которая, живучи с ним, к изумлению своему услышала от других, что он умный человек? Некоторые извиняются худым знанием русского языка: это извинение хуже самой вины. Оставим нашим любезным светским дамам утверждать, что русский язык груб и неприятен; что charmant и seduisant, expansion и vapeurs {Прелестный, обольстительный, излияние, воспарения (франц.). — Ред.} не могут быть на нем выражены; и что, одним словом, не стоит труда знать его. Кто смеет доказывать дамам, что они ошибаются? Но мужчины не имеют такого любезного права судить ложно. Язык наш выразителен не только для высокого красноречия, для громкой, живописной поэзии, но и для нежной простоты, для звуков сердца и чувствительности. Он богатее гармониею, нежели французский; способнее для излияния души в тонах; представляет более аналогических слов, то есть сообразных с выражаемым действием: выгода, которую имеют одни коренные языки! Беда наша, что мы все хотим говорить по-французски и не думаем трудиться над обработыванием собственного языка: мудрено ли, что не умеем изъяснять им некоторых тонкостей в разговоре? Один иностранный министр сказал при мне, что «язык наш должен быть весьма темен, ибо русские, говоря им, по его замечанию, не разумеют друг друга и тотчас должны прибегать к французскому». Не мы ли сами подаем повод к таким нелепым заключениям? — Язык важен для патриота; и я люблю англичан за то, что они лучше хотят свистать и шипеть по-английски с самыми нежными любовницами своими, нежели говорить чужим языком, известным почти всякому из них.
Есть всему предел и мера: как человек, так и народ начинает всегда подражанием; но должен со временем быть сам собою, чтобы сказать: «Я существую морально!» Теперь мы уже имеем столько знаний и вкуса в жизни, что могли бы жить, не спрашивая: как живут в Париже и в Лондоне? Что там носят, в чем ездят и как убирают домы? Патриот спешит присвоить отечеству благодетельное и нужное, но отвергает рабские подражания в безделках, оскорбительные для народной гордости. Хорошо и должно учиться; но горе и человеку и народу, который будет всегдашним учеником!
До сего времени Россия беспрестанно возвышалась как в политическом, так и в моральном смысле. Можно сказать, что Европа год от году нас более уважает, — и мы еще в средине нашего славного течения! Наблюдатель везде видит новые отрасли и развития; видит много плодов, но еще более цвета. Символ наш есть пылкий юноша: сердце его, полное жизни, любит деятельность; девиз его есть: труды и надежда! — Победы очистили нам путь ко благоденствию; слава есть право на счастие.
Примечания
Впервые опубликовано в «Вестнике Европы», 1802, N 4.
Стр. 283. Римская империя узнала, что есть славяне, ибо они пришли и разбили ее легионы. — Ссылаясь на летописи византийские, Карамзин в «Истории государства Российского» сообщал, что «со времен Юстиниановых, с 527 году… начинают славяне действовать против Империи… Ни сарматы, ни готфы, ни самые гуны не были для империи ужаснее славян. Иллирия, Фракия, Греция, Херсонес — все страны от залива Ионического до Константинополя были их жертвою. Ни легионы римские, почти всегда обращаемые в бегство, ни великая стена Анастасиева, сооруженная для защиты Цареграда от варваров, не могли удерживать славян, храбрых и жестоких» (т, I, стр. 20-21).
Стр. 284-285. Сии славные республиканцы… бежали в Италии от первого взмаха штыков русских. — Речь идет о разгроме французских войск в Италии в мае и июне 1799 года. Русской армией командовал Суворов.
#РОВС #историяРоссии #Карамзин #Россия #патриотизм #ПетрI
Предисловие
Об источниках Российской истории до XVII века
Том I Глава I. О народах, издревле обитавших в России. о славянах вообще Глава II. О славянах и других народах, составивших государство Российское Глава III. О физическом и нравственном характере славян древних Глава IV. Рюрик, Синеус и Трувор. г. 862–879 Глава V. Олег правитель. г. 879–912 Глава VI. Князь Игорь. г. 912–945 Глава VII. Князь Святослав. г. 945–972 Глава VIII. Великий князь Ярополк. г. 972–980 Глава IX. Великий князь Владимир, названный в крещении Василием. г. 980–1014 Глава Х. О состоянии древней России Том II Глава I. Великий князь Святополк. г. 1015–1019 Глава II. Великий князь Ярослав или Георгий. г. 1019–1054 Глава III . Правда русская, или законы Ярославовы Глава IV. Великий князь Изяслав, названный в крещении Димитрием. г. 1054–1077 Глава V. Великий князь Всеволод. г. 1078–1093 Глава VI. Великий князь Святополк-Михаил. г. 1093–1112 Глава VII. Владимир Мономах, названный в крещении Василием. г. 1113–1125 Глава VIII. Великий князь Мстислав. г. 1125–1132 Глава IX. Великий князь Ярополк. г. 1132–1139 Глава Х. Великий князь Всеволод Ольгович. г. 1139–1146 Глава XI . Великий князь Игорь Ольгович Глава ХII. Великий князь Изяслав Мстиславич. г. 1146–1154 Глава ХIII. Великий князь Ростислав-Михаил Мстиславич. г. 1154–1155 Глава XIV . Великий князь Георгий, или Юрий владимирович, прозванием долгорукий. г. 1155–1157 Глава XV. Великий князь Изяслав Давидович Киевский. князь Андрей Суздальский, прозванный боголюбским. г. 1157–1159 Глава XVI. Великий князь Ростислав-Михаил вторично в Киеве. Андрей в Владимире Суздальском. г. 1159–1167 Глава XVII. Великий князь Мстислав Изяславич Киевский. Андрей Суздальский, или Владимирский. г. 1167–1169 Том III Глава I. Великий князь Андрей. г. 1169–1174 Глава II. Великий князь Михаил II . г. 1174–1176 Глава III. Великий князь Всеволод III Георгиевич. г. 1176–1212 Глава IV. Георгий, князь Владимирский. Константин Ростовский. г. 1212–1216 Глава V. Константин, великий князь Владимирский и Суздальский. г. 1216–1219 Глава VI. Великий князь Георгий II Всеволодович. г. 1219–1224 Глава VII . Состояние России с XI до XIII века Глава VIII. Великий князь Георгий Всеволодович. г. 1224–1238 Том IV Глава I. Великий князь Ярослав II Всеволодович. г. 1238–1247 Глава II. Великие князья Святослав Всеволодович, Андрей Ярославич и Александр Невский (один после другого). г. 1247–1263 Глава III. Великий князь Ярослав Ярославич. г. 1263–1272 Глава IV. Великий князь Василий Ярославич. г. 1272–1276. Глава V. Великий князь Димитрий Александрович. г. 1276–1294. Глава VI. Великий князь Андрей Александрович. г. 1294–1304. Глава VII. Великий князь Михаил Ярославич. г. 1304–1319 Глава VIII. Великие князья Георгий Даниилович, Димитрий и Александр Михайловичи (один после другого). г. 1319–1328 Глава IX. Великий князь Иоанн Даниилович, прозванием Калита. г. 1328–1340 Глава X. Великий князь Симеон Иоаннович, прозванный Гордый. г. 1340–1353 Глава XI. Великий князь Иоанн II Иоаннович. г. 1353–1359 Глава XII. Великий князь Димитрий Константинович. г. 1359–1362 Том V Глава I. Великий князь Димитрий Иоаннович, прозванием Донской. г. 1363–1389 Глава II. Великий князь Василий Димитриевич. г. 1389–1425 Глава III. Великий князь Василий Василиевич Темный. г. 1425–1462 Глава IV. Состояние России от нашествия татар до Иоанна III Том VI Глава I. Государь, державный великий князь Иоанн III Василиевич. г. 1462–1472 Глава II. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1472–1477 Глава III. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1475–1481 Глава IV. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1480–1490 Глава V. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1491–1496 Глава VI. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1495–1503 Глава VII. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1503–1505 Том VII Глава I. Государь великий князь Василий Иоаннович. г. 1505–1509 Глава II. Продолжение государствования Василиева. г. 1510–1521 Глава III. Продолжение государствования Василиева. г. 1521–1534 Глава IV . Состояние России. г. 1462–1533 Том VIII Глава I. Великий князь и царь Иоанн IV Васильевич II. г. 1533–1538 Глава II. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1538–1547 Глава III. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1546–1552 Глава IV. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1552 Глава V. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1552–1560 Том IX Глава I. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1560–1564 Глава II. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1563–1569 Глава III. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1569–1572 Глава IV. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1572–1577 Глава V. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1577–1582 Глава VI. Первое завоевание Сибири. г. 1581–1584 Глава VII. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1582–1584 Том X Глава I. Царствование Феодора Иоанновича. г. 1584–1587 Глава II. Продолжение царствования Феодора Иоанновича. г. 1587–1592 Глава III. Продолжение царствования Феодора Иоанновича. г. 1591 – 1598 Глава IV . Состояние России в конце XVI века Том XI Глава I. Царствование Бориса Годунова. г. 1598–1604 Глава II. Продолжение царствования Борисова. г. 1600–1605 Глава III. Царствование Феодора Борисовича Годунова. г. 1605 Глава IV. Царствование Лжедимитрия. г. 1605–1606 Том XII Глава I. Царствование Василия Иоанновича Шуйского. г. 1606–1608 Глава II. Продолжение Василиева царствования. г. 1607–1609 Глава III. Продолжение Василиева царствования. г. 1608–1610 Глава IV. Низвержение Василия и междоцарствие. г. 1610–1611 Глава V. Междоцарствие. г. 1611–1612
Предисловие
История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.
Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие.
Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества.
Вот польза: сколько же удовольствий для сердца и разума! Любопытство сродно человеку, и просвещенному и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков. Еще не зная употребления букв, народы уже любят Историю: старец указывает юноше на высокую могилу и повествует о делах лежащего в ней Героя. Первые опыты наших предков в искусстве грамоты были посвящены Вере и Дееписанию; омраченный густой сению невежества, народ с жадностию внимал сказаниям Летописцев. И вымыслы нравятся; но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина. История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая Царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.
Если всякая История, даже и неискусно писанная, бывает приятна, как говорит Плиний: тем более отечественная. Истинный Космополит есть существо метафизическое или столь необыкновенное явление, что нет нужды говорить об нем, ни хвалить, ни осуждать его. Мы все граждане, в Европе и в Индии, в Мексике и в Абиссинии; личность каждого тесно связана с отечеством: любим его, ибо любим себя. Пусть Греки, Римляне пленяют воображение: они принадлежат к семейству рода человеческого и нам не чужие по своим добродетелям и слабостям, славе и бедствиям; но имя Русское имеет для нас особенную прелесть: сердце мое еще сильнее бьется за Пожарского, нежели за Фемистокла или Сципиона. Всемирная История великими воспоминаниями украшает мир для ума, а Российская украшает отечество, где живем и чувствуем. Сколь привлекательны берега Волхова, Днепра, Дона, когда знаем, что в глубокой древности на них происходило! Не только Новгород, Киев, Владимир, но и хижины Ельца, Козельска, Галича делаются любопытными памятниками и немые предметы – красноречивыми. Тени минувших столетий везде рисуют картины перед нами.
Кроме особенного достоинства для нас, сынов России, ее летописи имеют общее. Взглянем на пространство сей единственной Державы: мысль цепенеет; никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею, господствуя от Тибра до Кавказа, Эльбы и песков Африканских. Не удивительно ли, как земли, разделенные вечными преградами естества, неизмеримыми пустынями и лесами непроходимыми, хладными и жаркими климатами, как Астрахань и Лапландия, Сибирь и Бессарабия, могли составить одну Державу с Москвою? Менее ли чудесна и смесь ее жителей, разноплеменных, разновидных и столь удаленных друг от друга в степенях образования? Подобно Америке Россия имеет своих Диких; подобно другим странам Европы являет плоды долговременной гражданской жизни. Не надобно быть Русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостию и мужеством снискал господство над девятою частию мира, открыл страны, никому дотоле неизвестные, внеся их в общую систему Географии, Истории, и просветил Божественною Верою, без насилия, без злодейств, употребленных другими ревнителями Христианства в Европе и в Америке, но единственно примером лучшего.
Согласимся, что деяния, описанные Геродотом, Фукидидом, Ливием, для всякого не Русского вообще занимательнее, представляя более душевной силы и живейшую игру страстей: ибо Греция и Рим были народными Державами и просвещеннее России; однако ж смело можем сказать, что некоторые случаи, картины, характеры нашей Истории любопытны не менее древних. Таковы суть подвиги Святослава, гроза Батыева, восстание Россиян при Донском, падение Новагорода, взятие Казани, торжество народных добродетелей во время Междоцарствия. Великаны сумрака, Олег и сын Игорев; простосердечный витязь, слепец Василько; друг отечества, благолюбивый Мономах; Мстиславы Храбрые, ужасные в битвах и пример незлобия в мире; Михаил Тверский, столь знаменитый великодушною смертию, злополучный, истинно мужественный, Александр Невский; Герой юноша, победитель Мамаев, в самом легком начертании сильно действуют на воображение и сердце. Одно государствование Иоанна III есть редкое богатство для истории: по крайней мере не знаю Монарха достойнейшего жить и сиять в ее святилище. Лучи его славы падают на колыбель Петра – и между сими двумя Самодержцами удивительный Иоанн IV, Годунов, достойный своего счастия и несчастия, странный Лжедимитрий, и за сонмом доблественных Патриотов, Бояр и граждан, наставник трона, Первосвятитель Филарет с Державным сыном, светоносцем во тьме наших государственных бедствий, и Царь Алексий, мудрый отец Императора, коего назвала Великим Европа. Или вся Новая История должна безмолвствовать, или Российская иметь право на внимание.
Знаю, что битвы нашего Удельного междоусобия, гремящие без умолку в пространстве пяти веков, маловажны для разума; что сей предмет не богат ни мыслями для Прагматика, ни красотами для живописца; но История не роман, и мир не сад, где все должно быть приятно: она изображает действительный мир. Видим на земле величественные горы и водопады, цветущие луга и долины; но сколько песков бесплодных и степей унылых! Однако ж путешествие вообще любезно человеку с живым чувством и воображением; в самых пустынях встречаются виды прелестные.
Не будем суеверны в нашем высоком понятии о Дееписаниях Древности. Если исключить из бессмертного творения Фукидидова вымышленные речи, что останется? Голый рассказ о междоусобии Греческих городов: толпы злодействуют, режутся за честь Афин или Спарты, как у нас за честь Мономахова или Олегова дома. Не много разности, если забудем, что сии полу-тигры изъяснялись языком Гомера, имели Софокловы Трагедии и статуи Фидиасовы. Глубокомысленный живописец Тацит всегда ли представляет нам великое, разительное? С умилением смотрим на Агриппину, несущую пепел Германика; с жалостию на рассеянные в лесу кости и доспехи Легиона Варова; с ужасом на кровавый пир неистовых Римлян, освещаемых пламенем Капитолия; с омерзением на чудовище тиранства, пожирающее остатки Республиканских добродетелей в столице мира: но скучные тяжбы городов о праве иметь жреца в том или другом храме и сухой Некролог Римских чиновников занимают много листов в Таците. Он завидовал Титу Ливию в богатстве предмета; а Ливий, плавный, красноречивый, иногда целые книги наполняет известиями о сшибках и разбоях, которые едва ли важнее Половецких набегов. – Одним словом, чтение всех Историй требует некоторого терпения, более или менее награждаемого удовольствием.
Историк России мог бы, конечно, сказав несколько слов о происхождении ее главного народа, о составе Государства, представить важные, достопамятнейшие черты древности в искусной картине и начать обстоятельное повествование с Иоаннова времени или с XV века, когда совершилось одно из величайших государственных творений в мире: он написал бы легко 200 или 300 красноречивых, приятных страниц, вместо многих книг, трудных для Автора, утомительных для Читателя. Но сии обозрения, сии картины не заменяют летописей, и кто читал единственно Робертсоново Введение в Историю Карла V, тот еще не имеет основательного, истинного понятия о Европе средних времен. Мало, что умный человек, окинув глазами памятники веков, скажет нам свои примечания: мы должны сами видеть действия и действующих – тогда знаем Историю. Хвастливость Авторского красноречия и нега Читателей осудят ли на вечное забвение дела и судьбу наших предков? Они страдали, и своими бедствиями изготовили наше величие, а мы не захотим и слушать о том, ни знать, кого они любили, кого обвиняли в своих несчастиях? Иноземцы могут пропустить скучное для них в нашей древней Истории; но добрые Россияне не обязаны ли иметь более терпения, следуя правилу государственной нравственности, которая ставит уважение к предкам в достоинство гражданину образованному?.. Так я мыслил, и писал об Игорях, о Всеволодах, как современник, смотря на них в тусклое зеркало древней Летописи с неутомимым вниманием, с искренним почтением; и если, вместо живых, целых образов представлял единственно тени, в отрывках, то не моя вина: я не мог дополнять Летописи!
Есть три рода Истории: первая современная, например, Фукидидова, где очевидный свидетель говорит о происшествиях; вторая, как Тацитова, основывается на свежих словесных преданиях в близкое к описываемым действиям время; третья извлекается только из памятников, как наша до самого XVIII века. (Только с Петра Великого начинаются для нас словесные предания: мы слыхали от своих отцев и дедов об нем, о Екатерине I, Петре II, Анне, Елисавете многое, чего нет в книгах. (Здесь и далее помечены примечания Н. М. Карамзина.)) В первой и второй блистает ум, воображение Дееписателя, который избирает любопытнейшее, цветит, украшает, иногда творит, не боясь обличения; скажет: я так видел, так слышал – и безмолвная Критика не мешает Читателю наслаждаться прекрасными описаниями. Третий род есть самый ограниченный для таланта: нельзя прибавить ни одной черты к известному; нельзя вопрошать мертвых; говорим, что предали нам современники; молчим, если они умолчали – или справедливая Критика заградит уста легкомысленному Историку, обязанному представлять единственно то, что сохранилось от веков в Летописях, в Архивах. Древние имели право вымышлять речи согласно с характером людей, с обстоятельствами: право, неоцененное для истинных дарований, и Ливий, пользуясь им, обогатил свои книги силою ума, красноречия, мудрых наставлений. Но мы, вопреки мнению Аббата Мабли, не можем ныне витийствовать в Истории. Новые успехи разума дали нам яснейшее понятие о свойстве и цели ее; здравый вкус уставил неизмененные правила и навсегда отлучил Дееписание от Поэмы, от цветников красноречия, оставив в удел первому быть верным зерцалом минувшего, верным отзывом слов, действительно сказанных Героями веков. Самая прекрасная выдуманная речь безобразит Историю, посвященную не славе Писателя, не удовольствию Читателей и даже не мудрости нравоучительной, но только истине, которая уже сама собою делается источником удовольствия и пользы. Как Естественная, так и Гражданская История не терпит вымыслов, изображая, что есть или было, а не что быть могло. Но История, говорят, наполнена ложью: скажем лучше, что в ней, как в деле человеческом, бывает примес лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется; и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее понятие о людях и деяниях. Тем взыскательнее и строже Критика; тем непозволительнее Историку, для выгод его дарования, обманывать добросовестных Читателей, мыслить и говорить за Героев, которые уже давно безмолвствуют в могилах. Что ж остается ему, прикованному, так сказать, к сухим хартиям древности? порядок, ясность, сила, живопись. Он творит из данного вещества: не произведет золота из меди, но должен очистить и медь; должен знать всего цену и свойство; открывать великое, где оно таится, и малому не давать прав великого. Нет предмета столь бедного, чтобы Искусство уже не могло в нем ознаменовать себя приятным для ума образом.
Доселе Древние служат нам образцами. Никто не превзошел Ливия в красоте повествования, Тацита в силе: вот главное! Знание всех Прав на свете, ученость Немецкая, остроумие Вольтерово, ни самое глубокомыслие Макиавелево в Историке не заменяют таланта изображать действия. Англичане славятся Юмом, Немцы Иоанном Мюллером, и справедливо (Говорю единственно о тех, которые писали целую Историю народов. Феррерас, Даниель, Масков, Далин, Маллет не равняются с сими двумя Историками; но усердно хваля Мюллера (Историка Швейцарии), знатоки не хвалят его Вступления, которое можно назвать Геологическою Поэмою): оба суть достойные совместники Древних, – не подражатели: ибо каждый век, каждый народ дает особенные краски искусному Бытописателю. «Не подражай Тациту, но пиши, как писал бы он на твоем месте!» есть правило Гения. Хотел ли Мюллер, часто вставляя в рассказ нравственные апоффегмы, уподобиться Тациту? Не знаю; но сие желание блистать умом, или казаться глубокомысленным, едва ли не противно истинному вкусу. Историк рассуждает только в объяснение дел, там, где мысли его как бы дополняют описание. Заметим, что сии апоффегмы бывают для основательных умов или полу-истинами, или весьма обыкновенными истинами, которые не имеют большой цены в Истории, где ищем действий и характеров. Искусное повествование есть долг бытописателя, а хорошая отдельная мысль – дар: читатель требует первого и благодарит за второе, когда уже требование его исполнено. Не так ли думал и благоразумный Юм, иногда весьма плодовитый в изъяснении причин, но до скупости умеренный в размышлениях? Историк, коего мы назвали бы совершеннейшим из Новых, если бы он не излишно чуждался Англии, не излишно хвалился беспристрастием и тем не охладил своего изящного творения! В Фукидиде видим всегда Афинского Грека, в Ливии всегда Римлянина, и пленяемся ими, и верим им. Чувство: мы, наше оживляет повествование – и как грубое пристрастие, следствие ума слабого или души слабой, несносно в Историке, так любовь к отечеству даст его кисти жар, силу, прелесть. Где нет любви, нет и души.
Обращаюсь к труду моему. Не дозволяя себе никакого изобретения, я искал выражений в уме своем, а мыслей единственно в памятниках: искал духа и жизни в тлеющих хартиях; желал преданное нам веками соединить в систему, ясную стройным сближением частей; изображал не только бедствия и славу войны, но и все, что входит в состав гражданского бытия людей: успехи разума, искусства, обычаи, законы, промышленность; не боялся с важностию говорить о том, что уважалось предками; хотел, не изменяя своему веку, без гордости и насмешек описывать веки душевного младенчества, легковерия, баснословия; хотел представить и характер времени и характер Летописцев: ибо одно казалось мне нужным для другого. Чем менее находил я известий, тем более дорожил и пользовался находимыми; тем менее выбирал: ибо не бедные, а богатые избирают. Надлежало или не сказать ничего, или сказать все о таком-то Князе, дабы он жил в нашей памяти не одним сухим именем, но с некоторою нравственною физиогномиею. Прилежно истощая материалы древнейшей Российской Истории, я ободрял себя мыслию, что в повествовании о временах отдаленных есть какая-то неизъяснимая прелесть для нашего воображения: там источники Поэзии! Взор наш, в созерцании великого пространства, не стремится ли обыкновенно – мимо всего близкого, ясного – к концу горизонта, где густеют, меркнут тени и начинается непроницаемость?
Читатель заметит, что описываю деяния не врознь, по годам и дням, но совокупляю их для удобнейшего впечатления в памяти. Историк не Летописец: последний смотрит единственно на время, а первый на свойство и связь деяний: может ошибиться в распределении мест, но должен всему указать свое место.
Множество сделанных мною примечаний и выписок устрашает меня самого. Счастливы Древние: они не ведали сего мелочного труда, в коем теряется половина времени, скучает ум, вянет воображение: тягостная жертва, приносимая достоверности, однако ж необходимая! Если бы все материалы были у нас собраны, изданы, очищены Критикою, то мне оставалось бы единственно ссылаться; но когда большая часть их в рукописях, в темноте; когда едва ли что обработано, изъяснено, соглашено – надобно вооружиться терпением. В воле Читателя заглядывать в сию пеструю смесь, которая служит иногда свидетельством, иногда объяснением или дополнением. Для охотников все бывает любопытно: старое имя, слово; малейшая черта древности дает повод к соображениям. С XV века уже менее выписываю: источники размножаются и делаются яснее.
Муж ученый и славный, Шлецер, сказал, что наша История имеет пять главных периодов; что Россия от 862 года до Святополка должна быть названа рождающеюся (Nascens), от Ярослава до Моголов разделенною (Divisa), от Батыя до Иоанна угнетенною (Oppressa), от Иоанна до Петра Великого победоносною (Victrix), от Петра до Екатерины II процветающею. Сия мысль кажется мне более остроумною, нежели основательною. 1) Век Св. Владимира был уже веком могущества и славы, а не рождения. 2) Государство делилось и прежде 1015 года. 3) Если по внутреннему состоянию и внешним действиям России надобно означать периоды, то можно ли смешать в один время Великого Князя Димитрия Александровича и Донского, безмолвное рабство с победою и славою? 4) Век Самозванцев ознаменован более злосчастием, нежели победою. Гораздо лучше, истиннее, скромнее история наша делится на древнейшую от Рюрика до Иоанна III, на среднюю от Иоанна до Петра, и новую от Петра до Александра. Система Уделов была характером первой эпохи, единовластие – второй, изменение гражданских обычаев – третьей. Впрочем, нет нужды ставить грани там, где места служат живым урочищем.
С охотою и ревностию посвятив двенадцать лет, и лучшее время моей жизни, на сочинение сих осьми или девяти Томов, могу по слабости желать хвалы и бояться осуждения; но смею сказать, что это для меня не главное. Одно славолюбие не могло бы дать мне твердости постоянной, долговременной, необходимой в таком деле, если бы не находил я истинного удовольствия в самом труде и не имел надежды быть полезным, то есть, сделать Российскую Историю известнее для многих, даже и для строгих моих судей.
Благодаря всех, и живых и мертвых, коих ум, знания, таланты, искусство служили мне руководством, поручаю себя снисходительности добрых сограждан. Мы одно любим, одного желаем: любим отечество; желаем ему благоденствия еще более, нежели славы; желаем, да не изменится никогда твердое основание нашего величия; да правила мудрого Самодержавия и Святой Веры более и более укрепляют союз частей; да цветет Россия… по крайней мере долго, долго, если на земле нет ничего бессмертного, кроме души человеческой!
Декабря 7, 1815.
Об источниках российской истории до XVII века
Сии источники суть:
I. Летописи. Нестор, инок Монастыря Киевопечерского, прозванный отцом Российской Истории, жил в XI веке: одаренный умом любопытным, слушал со вниманием изустные предания древности, народные исторические сказки; видел памятники, могилы Князей; беседовал с Вельможами, старцами Киевскими, путешественниками, жителями иных областей Российских; читал Византийские Хроники, записки церковные и сделался первым летописцем нашего отечества. Второй, именем Василий, жил также в конце XI столетия: употребленный Владимирским Князем Давидом в переговорах с несчастным Васильком, описал нам великодушие последнего и другие современные деяния юго-западной России. Все иные летописцы остались для нас безыменными; можно только угадывать, где и когда они жили: например, один в Новегороде, Иерей, посвященный Епископом Нифонтом в 1144 году; другой в Владимире на Клязьме при Всеволоде Великом; третий в Киеве, современник Рюрика II; четвертый в Волынии около 1290 года; пятый тогда же во Пскове. К сожалению, они не сказывали всего, что бывает любопытно для потомства; но, к счастию, не вымышляли, и достовернейшие из Летописцев иноземных согласны с ними. Сия почти непрерывная цепь Хроник идет до государствования Алексея Михайловича. Некоторые доныне еще не изданы или напечатаны весьма неисправно. Я искал древнейших списков: самые лучшие Нестора и продолжателей его суть харатейные, Пушкинский и Троицкий, XIV и XV века. Достойны также замечания Ипатьевский, Хлебниковский, Кенигсбергский, Ростовский, Воскресенский, Львовский, Архивский. В каждом из них есть нечто особенное и действительно историческое, внесенное, как надобно думать, современниками или по их запискам. Никоновский более всех искажен вставками бессмысленных переписчиков, но в XIV веке сообщает вероятные дополнительные известия о Тверском Княжении, далее уже сходствует с другими, уступая им однако ж в исправности, – например, Архивскому.
II. Степенная книга, сочиненная в царствование Иоанна Грозного по мысли и наставлению Митрополита Макария. Она есть выбор из летописей с некоторыми прибавлениями, более или менее достоверными, и названа сим именем для того, что в ней означены степени, или поколения государей.
III. Так называемые Хронографы, или Всеобщая История по Византийским Летописям, со внесением и нашей, весьма краткой. Они любопытны с XVII века: тут уже много подробных современных известий, которых нет в летописях.
IV. Жития святых, в патерике, в прологах, в минеях, в особенных рукописях. Многие из сих Биографий сочинены в новейшие времена; некоторые, однако ж, например, Св. Владимира, Бориса и Глеба, Феодосия, находятся в харатейных Прологах; а Патерик сочинен в XIII веке.
V. Особенные дееписания: например, сказание о Довмонте Псковском, Александре Невском; современные записки Курбского и Палицына; известия о Псковской осаде в 1581 году, о Митрополите Филиппе, и проч.
VI. Разряды, или распределение Воевод и полков: начинаются со времен Иоанна III. Сии рукописные книги не редки.
VII. Родословная книга: есть печатная; исправнейшая и полнейшая, писанная в 1660 году, хранится в Синодальной библиотеке.
VIII. Письменные Каталоги митрополитов и епископов. – Сии два источника не весьма достоверны; надобно их сверять с летописями.
IX. Послания cвятителей к князьям, духовенству и мирянам; важнейшее из оных есть Послание к Шемяке; но и в других находится много достопамятного.
X. Древние монеты, медали, надписи, сказки, песни, пословицы: источник скудный, однако ж не совсем бесполезный.
XI. Грамоты. Древнейшая из подлинных писана около 1125 года. Архивские Новогородские грамоты и Душевные записи князей начинаются с XIII века; сей источник уже богат, но еще гораздо богатейший есть.
XII. Собрание так называемых Статейных списков, или Посольских дел, и грамот в Архиве Иностранной Коллегии с XV века, когда и происшествия и способы для их описания дают Читателю право требовать уже большей удовлетворительности от Историка. – К сей нашей собственности присовокупляются.
XIII. Иностранные современные летописи: Византийские, Скандинавские, Немецкие, Венгерские, Польские, вместе с известиями путешественников.
XIV. Государственные бумаги иностранных Архивов: всего более пользовался я выписками из Кенигсбергского.
Вот материалы Истории и предмет Исторической Критики!
Николай Карамзин
Как при жизни, так и в настоящее время его личность воспринимается как высочайший нравственный авторитет, а его «История государства Российского» переиздавалась неоднократно и пользуется заслуженным интересом и сегодня.
Николай Михайлович Карамзин родился (1) 12 декабря 1766 года в селе Михайловка Симбирской губернии, в семье помещика среднего достатка. Получив начальное образование дома, учился в дворянском пансионе в Симбирске, затем в Москве.
Службу начал в 1781 году в Преображенском полку в Петербурге, но прослужил недолго. В 1784 году, после смерти отца, Карамзин вышел в отставку поручиком и больше никогда не служил, что воспринималось в тогдашнем обществе почти как вызов.
В последующие годы Николай Михайлович заинтересовался масонством, не увлекаясь его мистической составляющей, а исключительно с просветительской точки зрения. В 1787-1789 годах участвовал в издании первого детского журнала «Детское чтение для сердца и разума», а следующие два года провел в поездке по Европе. Он побывал в Германии, Швейцарии, Франции и Англии, где он посещал музеи, театры, светские салоны.
С именем Карамзина связан исторический анекдот: во время пребывания во Франции, русские эмигранты попросили Карамзина рассказать в двух словах, что происходит на родине. Карамзину и двух слов не понадобилось: «Воруют» – ответил он…
Вернувшись в Москву, Николай Михайлович начал издавать «Московский журнал», в котором опубликовал повесть «Бедная Лиза» (1792), имевшую необыкновенный успех у читателей, затем «Письма русского путешественника» (1791-1792), поставившие Карамзина в ряд первых русских литераторов. А в 1802-1803 годах выходит «Вестник Европы», в котором представлены публикации в основном исторического характера.
В ноябре 1803 года Александр I назначает Карамзина историографом с пенсией в 2000 рублей для ведения российской истории. Для него были открыты библиотеки и архивы.
До последнего дня жизни Николай Михайлович был занят писанием «Истории государства Российского». Начав с древнейших времен и первых упоминаний о славянах, Карамзин успел довести «Историю» до Смутного времени. Была проведена огромная работа, что составило 12 томов текста высоких литературных достоинств, в которых были опубликованы и проанализированы исторические источники, сочинения европейских и отечественных авторов.
Карамзин тяжело пережил кончину Александра I и восстание декабристов, которому был свидетелем. Все это отняло последние жизненные силы, и медленно угасавший историограф Карамзин Николай Михайлович скончался (22 мая) 3 июня 1826 года в Санкт-Петербурге.
Карамзин, Николай Михайлович
Николай Михайлович Карамзин | |||
---|---|---|---|
Портрет кисти Тропинина (1818) |
|||
Псевдонимы | А. Б. В. | ||
Дата рождения | 1 (12) декабря 1766 | ||
Место рождения |
|
||
Дата смерти | 22 мая (3 июня) 1826 (59 лет) | ||
Место смерти |
|
||
Гражданство (подданство) |
|
||
Род деятельности | историк, публицист, прозаик, поэт и действительный статский советник | ||
Годы творчества | 1781—1826 | ||
Направление | сентиментализм | ||
Жанр | стих, повесть, роман | ||
Язык произведений | русский | ||
Дебют | «Детское чтение для сердца и разума»— первый русский журнал для детей | ||
Премии | почётный член Петербургской Академии наук (1818) | ||
Награды |
|
||
Произведения в Викитеке | |||
Медиафайлы на Викискладе | |||
Цитаты в Викицитатнике |
Запрос «Карамзин» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
Никола́й Миха́йлович Карамзи́н (1 декабря 1766, Знаменское, Симбирская губерния (либо село Михайловка (Преображенка), Оренбургская губерния) Российская империя — 22 мая 1826, Санкт-Петербург, Российская империя) — историк, крупнейший русский литератор эпохи сентиментализма, прозванный «русским Стерном». Создатель «Истории государства Российского» (тома 1—12, 1803—1826) — одного из первых обобщающих трудов по истории России. Редактор «Московского журнала» (1791—1792) и «Вестника Европы» (1802—1803).
Карамзин вошёл в историю как реформатор русского литературного языка. Его слог лёгок на галльский манер, но вместо прямого заимствования Карамзин обогатил язык словами-кальками, такими, как «впечатление» и «влияние», «влюблённость», «трогательный» и «занимательный». Именно он ввёл в обиход слова «промышленность», «сосредоточить», «моральный», «эстетический», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность».
Энциклопедичный YouTube
Оглавление
Н. М. Карамзин был женат дважды и имел 10 детей:
Первая жена Елизавета Ивановна Протасова (1767–1802), сестра А. И. Плещеевой и А. И. Протасова, отца А. А. Воейковой и М. А. Мойер. По словам Карамзина Елизавету он «тринадцать лет знал и любил». Она была женщиной очень образованной и деятельной помощницей мужу. Имея слабое здоровье, в марте 1802 года родила дочь, а в апреле скончалась от послеродовой горячки. Некоторые исследователи считают, что именно в её честь названа героиня «Бедной Лизы».
Дети:
• Софья Николаевна (1802–1856), с 1821 года фрейлина, близкая знакомая Пушкина и друг Лермонтова.
• Вторая жена Екатерина Андреевна Колыванова (1780–1851), внебрачная дочь князя А. И. Вяземского и графини Елизаветы Карловны Сиверс, единокровная сестра поэта П. А. Вяземского.
Дети:
• Наталья Николаевна (30.10.1804–05.05.1810)
• Екатерина Николаевна (1806–1867), петербургская знакомая Пушкина; с 27 апреля 1828 года была замужем за отставным подполковником гвардии князем Петром Ивановичем Мещерским (1802–1876), женатым на ней вторым браком. Их сын писатель и публицист Владимир Мещерский (1839–1914)
• Андрей Николаевич (20.10.1807–13.05.1813)
• Наталья Николаевна (06.05.1812–06.10.1815)
• Андрей Николаевич (1814–1854), после окончания Дерптского университета, был вынужден по здоровью находиться за границей, позднее — отставной полковник. Был женат на Авроре Карловне Демидовой. От внебрачной связи с Евдокией Петровной Сушковой имел детей.
• Александр Николаевич (1815–1888), после окончания Дерптского университета служил в конной артиллерии, в молодости был великолепным танцором и весельчаком, был близок с семьей Пушкина в его последний год жизни. Женат на княжне Наталье Васильевне Оболенской (1827–1892), детей не было.
• Николай Николаевич (03.08.1817–21.04.1833)
• Владимир Николаевич (1819–1879), в 1839 году окончил юридический факультет Петербургского университета, впоследствии член консультации при министре юстиции, сенатор. Отличался остроумием и находчивостью. Был женат на баронессе Александре Ильиничне Дука (1820–1871), дочери генерала И. М. Дука. Потомства не оставили.
• Елизавета Николаевна (1821–1891), с 1839 года фрейлина, замужем не была. Не имея состояния, жила на пенсию, которую получала как дочь Карамзина. Проживала в семье сестры княгини Мещерской, где её ласково звали Бабу. Отличалась умом и безграничной добротой, принимая все чужие горести и радости близко к сердцу. Писатель Л. Н. Толстой называл её «примером самоотвержения».
Сколько детей было у Н. М. Карамзина?
Н. М. Карамзин был женат дважды и имел 10 детей:
Первая жена — Елизавета Ивановна Протасова (1767—1802). По словам Карамзина Елизавету он «тринадцать лет знал и любил». Она была женщиной очень образованной и деятельной помощницей мужу. В марте 1802 года родила дочь, а в апреле скончалась от послеродовой горячки. Дети: Софья Николаевна (дочь, 5.03.1802—4.07.1856), близкая знакомая Пушкина и друг Лермонтова.
Вторая жена (с 08.01.1804) — Екатерина Андреевна Колыванова (1780—1851), внебрачная дочь князя А. И. Вяземского и графини Елизаветы Карловны Сиверс, единокровная сестра поэта П. А. Вяземского. Дети:
Наталья (30.10.1804—05.05.1810)
Екатерина Николаевна (1806—1867), петербургская знакомая Пушкина; с 27 апреля 1828 года была замужем за отставным подполковником гвардии князем Петром Ивановичем Мещерским (1802—1876).
Андрей (20.10.1807—13.05.1813)
Наталья (06.05.1812—06.10.1815)
Андрей Николаевич (1814—1854), после окончания Дерптского университета, был вынужден по здоровью находиться за границей, позднее — отставной полковник.
Александр Николаевич (1815—1888), служил в конной артиллерии, в молодости был великолепным танцором и весельчаком, был близок с семьей Пушкина в его последний год жизни.