Трагедия: козлиная песнь
Песнь козла «Гамлет»… «Нет повести печальнее на свете, чем песнь козла о Ромео о Джульетте»… Главный герой козлиной песни «Царь Эдип»…
Что за нелепые шутки, скажет кто-нибудь. И будет одновременно прав и неправ. Дело в очень неожиданном переводе с древнегреческого на русский язык слова «трагедия». А именно, по-гречески оно дословно означает «песнь козла» или «козлиная песнь», и образовано от слов ὁ τράγος(tragos) – козел, и ἡ ᾠδή(ōidē)– песня, песнь.
Почему у этого столь серьезного слова такая легкомысленная этимология? Дело в том, что жанр трагедии возник в Древней Греции. Как рассказывает великий философ Аристотель в своем знаменитом трактате «Поэтика», трагедия возникла первоначально из импровизированных песен (дифирамбов) в честь бога Диониса, которые исполняли выряженные в козлиные шкуры актеры, изображавшие сатиров. Эти песни сначала состояли, как говорит Аристотель, «из мелких сказаний и потешного слога». Лишь потом, путем ряда изменений и преобразований трагедия стала самой собой, и «достигла своей важности и величия» (Аристотель).
Античная традиция сохранила имя первого трагического поэта в городе Афины – Феспида. Считается, что в 534 г. до н. э. в Афинах состоялась постановка первой трагедии во время праздника «Великих Дионисий». Всем известны имена первых великих греческих трагиков – Эсхила, Софокла и Еврипида. Всего до нас дошло 34 трагедии этих авторов из 100, написанных ими по преданию.
Вопреки своей несерьезной и шутливой этимологии трагедия как жанр изображает вещи далеко не шуточные. Основным предметом изображения трагедии по Аристотелю являются страсти или страдания – «действия, причиняющие гибель или боль, например смерть на сцене, мучения, раны и тому подобное». Для нас очень интересно то, что для обозначения страстей Аристотель тут использует слово τό πάθος (pathos), то самое, о котором мы уже писали в статье «Страсти: антоним свободы»
Конечно, античное понимание понятия страсти (τό πάθος) сильно разнится от христианского его понимания. Но примечательно, что и тут и там это слово означает также и страдание. То есть, патос – это некое претерпевание, лишающее человека свободы и имеющее мучительный характер. Любопытная параллель между аристотелевским и христианским пониманием патоса становится еще очевиднее, когда Аристотель говорит, что в несчастье или страдание главный герой трагедии попадает вследствие некоей ошибки, и использует тут слово ἡ ἁμαρτία (hamartia), которое позже, в христианстве, в основном и стало обозначать грех .
Конечно, в классической трагедии эта роковая ошибка не понимается как личный грех человека. Это скорее некое роковое стечение обстоятельств, в которое по определению опять же Аристотеля попадают люди «скорее хорошие, чем плохие», но все же «не отличающиеся ни добродетелью, ни праведностью». И все же, если внимательно проанализировать жанр трагедии, в трагическую беду герои во многом попадают из-за своей страстности, несдержанности, которая присуща всем обычным людям за исключением святых и мудрецов. Иначе говоря, трагический герой должен обладать масштабным и ярким характером, чтобы он мог окунуться с головой в водоворот событий, и с ним могла случиться бы такая беда, которая за живое тронула бы любого зрителя трагедии и вызвала бы у него сострадание и страх. Между прочим, последнее Аристотель и считал главной целью трагического жанра.
Если бы Отелло был менее ревнив, если бы Ромео и Джульетта были мене влюбчивы, если бы Гамлет, при всем своем благородстве оставивший после себя целую кучу трупов, был менее мстителен… Все эти герои тогда бы выжили, но и трагедии как жанра бы не было. Великие драматурги специально брали в качестве главных героев сильные и страстные характеры хороших в общем то людей, чтобы с их помощью отразить весь трагизм нашей обычной, земной жизни, если она предоставлена самой себе и не имеет выхода в иное, небесное измерение.
ФЕСПИД (др.-греч. Θέσπις)
Древнегреческий трагический поэт.
Уроженец дема Икария в Аттике. Считается создателем античной трагедии. Ввел в драматическое представление, ранее полностью исполнявшееся только одним дифирамбическим хором, протагониста-корифея, который изображал мифического или исторического персонажа. Хор вел с ним диалог и заполнял паузы между монологами. Исполнял сам роль протагониста в своих драмах.
Первое выступление Феспида в Афинах могло состояться около 560 г. до н. э., так как, по сообщению Плутарха, пьесы, разыгрываемые Феспидом, видел Солон. В 534 г. до н. э. на учрежденном Писистратом общегосударственном празднике Великие Дионисии Феспид представил одну из своих трагедий и стал первым победителем главного афинского состязания драматургов.
Феспид впервые начал изменять свое лицо на сцене для того, чтобы точнее передать характер изображаемого персонажа. Первоначально, по свидетельству Свиды, он мазал лицо белилами, а впоследствии стал использовать маски, изготовленные из льна. Таким образом, Феспида можно считать изобретателем театральной маски.
По выражению Горация, Феспид «возил театр на телегах» (Horat. Ars, 276). По всей вероятности, он представлял свои драмы в демах Аттики на празднествах, посвященных Дионису, и, разыгрывая ту или иную пьесу, использовал свою телегу в качестве реквизита.
Ни одно из произведений Феспида не сохранилось до нашего времени. В лексиконе Свиды упоминаются названия четырех его пьес: «Погребальные игры в честь Пелия» или «Форбант», «Жрецы», «Юноши», «Пенфей». Сюжеты этих трагедий, очевидно, были заимствованы из широкого круга греческих мифов и легенд, а не только из сказаний, связанных с Дионисом.
Исторические источники:
Аристофан. Осы, 1478;
Плутарх. Солон, 29, 4;
Квинт Гораций Флакк. О поэтическом искусстве, 275-277;
Диоген Лаэртский. 3, 56;
Афиней. I, 22a;
Лексикон Свиды s. v. Θέσπις.
Феспис
Субтитры
Добрый день, дамы и господа. Добро пожаловать в последний день драматической битвы между великими трагиками. В Древней Греции весна. Около 17 000 зрителей наполняют театр Диониса, дабы увидеть, как в битве сойдутся величайшие из драматургов, включая любимцев публики Эсхила и Софокла, чтобы определить, чей герой может считаться самым трагичным, а история — самой ужасающей. Что ж, Сикристополис, на прошлой неделе в битве хоровых групп все пятьдесят участников хора от каждого драматурга прошлись по сцене, распевая строфы и антистрофы, в которых рассказываются трагические истории о горестях. Сегодня первый хор выходит через парод и занимает позиции на орхестре, у подножия сцены. Мариус Лопедокиа, нам и раньше приходилось видеть нечто подобное. Все пятьдесят участников взывают из глубин своих душ. Погоди, что это? Я не видал подобного раньше, Сикристополис. Один актёр выходит из хора, взяв на себя независимую роль в этой пьесе. Ты можешь разглядеть, кто это? Это, похоже, Феспис. Кажется, он меняет свою маску и берёт на себя роль другого персонажа. Невероятно. Опредлённо, Феспис войдёт в историю как самый первый актёр. Он навсегда изменил облик театра! И это была всего лишь разминка перед главным действом. Эсхил выступает первым. Посмотрим, что он умеет. Мы ожидаем великие произведения. В последнем состязании Софокл совсем немного обошёл его, но Эсхил все ещё носит титул «отец трагедии». Эсхил часто выступает на этом фестивале в Дионисии. Хотя его пьесы жестоки, публике не приходится видеть на сцене кровопролития. Поэтому драматический накал — это основное орудие в его пьесах. Посмотрим, что он сделает сегодня, чтобы вернуть себе свой титул. А вот и хор Эсхила, но там, кажется, совсем мало людей. Что там происходит? Мало того, что у них немного людей — два актёра вышли на передний план! Это совершенно неслыханно! Он воспользовался идеей Фесписа и добавил в сюжет второго актёра! Эсхил доверяет двум персонажам рассказать сюжет. Диалог, допустимый в трагедии, сейчас намного важнее хора. Неспроста он уменьшил численный состав хора. Раздаются заслуженные аплодисменты. Зрители притихли. Актёры и хор Софокла выходят на сцену играть «Царя Эдипа». Как обычно, хор располагается в орхестре. А это что? Софокл добавил третьего актёра! Будет ли конец в этой непримиримой борьбе? Три актёра, и они меняют маски, чтобы сыграть несколько разных ролей, повествующих о хитросплетениях судьбы Эдипа, славного парня, который убивает отца и женится на матери. Убивает отца и женится на матери… По-моему, довольно трагично. Трагичнее не бывает, Мариус Лопедокиа! Это безумие, но готов поспорить, что следующие поколения провозгласят эту пьесу идеальным примером трагедии. Извини, Сикристополис, но Эдип только что покинул сцену, осознав, что Иокаста была ему и женой, и матерью. Куда он подевался? Не могу даже представить. Погоди. Гонец вышел на сцену и рассказывает нам о поступках великого царя. Он говорит, что Эдип, обнаружив, что его мать, или жена, — не важно уже кто, — Иокаста покончила с собой, в спальне, где они предавались инцесту, взял пряжки с её платья и выколол себе глаза. Парень ни в чём не виноват, так ведь? Спал с матерью, убил отца, он и отец, и брат своим же детям. C кем не бывает! Старина, как же всё это знакомо. Несомненно. Нет ничего трагичнее «Царя Эдипа» . Безусловно, судьи, избранные по жребию со всех концов Греции, готовы объявить победителя. О, народ! Это прямо войдёт в учебники по истории. Тёмная лошадка, драматург Филокл, забирает первый приз. Как печально! Какая трагедия! Вот это была схватка, друзья! Только что на наших глазах заложили фундамент современного театра и великих сценических инноваций: сокращения хора, добавления трёх актёров и настоящего катарсиса. Ты чувствуешь, как великая трагедия очистила и облагородила твой дух? Безусловно, но наш эфир подошёл к концу. Я — Сикристополис, а я — Мариус Лопедокиа. Мир, любовь и катарсис.
Симпосий Συμπόσιον
Установление (εὕρημα) трагедии древние приписывали Феспиду, уроженцу аттического дема Икарии. Гораций указывает, что произведения Феспида исполнялись актерами, стоявшими на телеге; актеры играли вымазав себе лицо винным суслом.
Родина Феспида — Икария (на юго-западе Аттики). Существовало предание, будто жители этого дема впервые устроили пляски вокруг козла (Гигин II, 1). Плутарх (Жизнь Солона 29) сохранил свидетельство о недовольстве Солона представлениями Феспида, встреченными, как новинка, очень сочувственно большинством зрителей; свидетельство Плутарха относится ко времени, предшествовавшему установлению тираннии Писистрата, т. е. к середине VI века до н. э. Это согласуется со свидетельством «Паросской хроники» об установлении первого «агона» в 61-ю олимпиаду (536-532 г. до н, э.). Из известных четырех названий его трагедий только «Пенфей» относится к кругу сказаний о Дионисе.
К 64-й олимпиаде (524-520 г.) относят первое выступление афинянина Херила, который конкурировал на драматическом состязании с Эсхилом в 499 г. до н. э. Жизнеописание Софокла сообщает, что и он выступал на состязаниях с Херилом. Если это и указывает на продолжительность его сценической деятельности, то все-таки свидетельство древних, приписывавших ему 160 драм, вызывает сомнения. Известна его трагедия «Алопа» (Павсаний I, 14, 2), предание о которой впоследствии обработал и Эврипид. Там шла речь о рождении братьев Керкиона и Триптолема, которого афиняне чтили как зачинателя земледелия, что допускает предположение о связи пьесы Херила с первичной земледельческой драмой.
Учеником Феспида древние называют афинянина Фриниха. Он одержал победу среди трагиков на состязании, устроенном Фемистоклом, как это видно из надписи, приведенной Плутархом в «Жизнеописании Фемистокла» (гл. 5), но на его долю выпадали и неудачи, насчет которых сложилась особая пословица. Его трагедия «Взятие Милета», поставленная вскоре после разгрома этого близкого афинянам города, так их потрясла, что они его оштрафовали на 1000 драхм и, по словам схолий, выгнали со сцены. В списке его пьес упомянуты и «Финикиянки». Эти две его трагедии представляют попытки, впоследствии почти совсем оставленные греками, брать драматические сюжеты из крупнейших событий политической жизни.
В «Лягушках» Аристофана (ст. 1299) сам Эсхил говорит о нежелании вступать на один и тот же «священный луг» с Фринихом. С Софоклом у него есть общее заглавие трагедии «Эригона», с Эврипидом — «Алкестида» и «Финикиянки». Относительно последних древнее предисловие к «Персам» Эсхила указывает, что эта трагедия является переделкой «Финикиянок» Фриниха.
Смерть Мелеагра, которому Эврипид посвятил особую трагедию, Фриних изобразил в «Плевронянках», обработав предание, распространенное по всей Греции (Павсаний X, 31, 2). Но отрывки из этих трагедий так малы, что нельзя установить их отношение к пьесам трех великих трагиков. В трагедиях Фриниха много места было отведено пляскам; о них он сам говорил (у Плутарха, Quaestiones symposiacae VIII, p. 732), что видов их так же много, как волн на море в бурную ночь.
Древние отмечали, что и Фриних и Эсхил настолько расширили содержание трагедий, что в них почти не было уже никакого отношения к Дионису. Сложившаяся на этот счет поговорка была облечена в форму вопроса: τί ταῦτα πρὸς τὸν Διόνυσον. Это позволяет предполагать возникновение ее в кругу таких любителей старины, которым был не по душе выход поэтов из узких рамок первичной обрядовой драмы, хотя Хай находит, что период Фриниха и Эсхила — слишком поздний для возникновения этой поговорки (если принять объяснение о включении в трагедию мифов, не касающихся Диониса), и считает вероятным, что эта поговорка возникла во времена Феспида. Ни от одного из первых трагиков не сохранилось не только цельной драмы, но даже значительных отрывков.
См эпиграммы Диоскорида в Палат, ант. VII, 410, 411, где подчеркнута связь Феспида с сельскими играми.
Схолии к „Осам“ Аристофана, ст. 1490.
Ср. Геродот VI, 21.
В словах Эсхила речь идет о лирических его песнях: он говорит, что взял их „из прекрасного источника“, в противоположность Эврипиду, который без всякого разбора берет свои песни из скверных источников. Под словами „из прекрасного источника“ (ἐκ τοῡ καλόῦ) ван–Леувен разумеет Терпандра. а Роджерс — Гомера. Общий смысл тот, что Эсхил не хотел заимствовать у Фриниха лирические части, которым Фриних славился, или подражать ему.
„Какое отношение это имеет к Дионису?“ Плутарх, Quaest. Symp. I, p. 615a.