Содержание
- «Мой ребёнок умер, и я пытаюсь с этим жить». Две истории матерей, которые потеряли своих детей
- Мир вокруг ребенка.Реальные истории. Слабонервным не стоит читать.
- «А дедушка в костюме?»
- Почему это случилось со мной, Боже?
- О смерти детей
- Трагическая смерть детей на Рождество: почему Бог попускает такое?
- Почему умирают дети? Комментарии священников
«Мой ребёнок умер, и я пытаюсь с этим жить». Две истории матерей, которые потеряли своих детей
Потерять ребёнка — кажется, самое страшное, что может случиться с родителями. Наталья Ремиш записала истории двух женщин, которые потеряли своих детей. Дочь Евгении умерла полтора года назад. Сын Натальи — полтора месяца назад. Обе они до сих пор пытаются принять случившееся и найти в себе силы жить дальше.
Рассылка «Мела» Мы отправляем нашу интересную и очень полезную рассылку два раза в неделю: во вторник и пятницу
«Я думала о смерти всех вокруг, но не думала, что моя дочь уйдёт раньше меня»
Евгения Старченко, полтора года назад у неё умерла дочь Ника (4 года 8 месяцев)
Ника умерла полтора года назад. Всё это время я живу одна. После похорон тоже пошла домой одна. Сестра предложила пойти к ним, но я сказала, что пойду домой, и никто не настоял.
О том, что случилось
1 января 2017 года у Ники поднялась высокая температура. Приехала «скорая», сбила температуру и уехала. Дочь жаловалась на головную боль. На следующий день она уже ничего не ела, хотя температура была в норме. Её неожиданно начало рвать. Я снова вызвала «скорую», нас увезли в больницу. В ночь со 2 на 3 января случился приступ эпилепсии, дочь поместили в искусственную кому. Врачи не понимали, что происходит. В итоге — отёк головного мозга. И нас просто отправили домой.
Я странно всё это переживала. Дочь умерла 9 января, через неделю я сидела в театре, через две — улетела в Германию на десять дней работать на выставку переводчиком. Оттуда улетела к бывшему мужу. Мы с ним расстались до смерти дочери. Когда она попала в больницу, он меня поддерживал и был рядом. Её смерть нас ненадолго объединила, а потом разъединила снова.
О принятии
Мне кажется, я всё ещё прохожу какие-то этапы принятия, всё это напоминает карусель с эффектом спирали. Все эмоции видоизменяются, какие-то усиливаются, какие-то становятся слабее, но всё идёт спиралью наверх. Иногда сижу на работе, резко встаю, убегаю, рыдаю в туалете и возвращаюсь. Я всегда «недосчастлива». Могу засмеяться, могу даже пошутить на тему смерти, но не могу сказать, что нашла какой-то рецепт. Просто стараюсь не думать. Вообще ни о чём. Зачем дышу, зачем режу хлеб. Пустота в голове.
О реакции людей
Чаще всего мне советовали «забеременеть ещё раз». Но ребёнка нельзя заменить. Есть мало людей, которым я могу позвонить и поговорить про Нику. Мои родственники избегают разговоров о ней, сестра начинает сразу нервничать. Многие люди, которых я считала близкими, просто отвалились. Перестали звонить, исчезли.
О правильной поддержке
Не было таких слов, которые облегчили моё существование, но я очень благодарна людям, которые были искренними со мной в то время. Одна моя подруга, у которой трое детей, подошла и сказала: «Жень, прости, но я очень рада, что это не мои дети». Это было для меня гораздо более понятно, чем попытки объяснить, как такое может произойти.
Один мой друг, с которым мы последние годы поздравляли друг друга только с днём рождения, когда узнал о случившемся, начал присылать мне простые сообщения: «Ты сегодня завтрак поела?», «Иди погуляй, только шапку надень, там холодно сегодня». Меня это очень поддерживало.
Другая подруга кидала сообщения «Выставка тогда-то, жду тебя во столько». Я, как на автомате, шла туда. Она суперзанятой человек, я не понимаю вообще, как она находила время. После выставок, театров и спектаклей мы с ней еще полтора часа пили чай и просто разговаривали обо всём
Чего не стоит говорить
Ничего не надо говорить. Просто спросите «Что ты делаешь? Дома? Всё, я еду». Будьте рядом, и этого достаточно. Я каждый раз была благодарна, когда кто-то приезжал просто попить кофе.
Пожалуйста, не задавайте этот ужасный вопрос «Как дела?». Я до сих пор не знаю, как на него отвечать
Впадала в ступор: «Знаешь, всё нормально, только у меня больше нет Ники». Вопрос «Как ты себя чувствуешь?» такой же. И не надо говорить «Если что, звони». Скорее всего, человек, переживающий сильное горе, не позвонит. Ещё меня веселили фразы «Только глупостей никаких не делай».
О воспоминаниях
Однажды я обратилась к психологу, и она задала мне очень хороший вопрос: «Что бы ты хотела оставить себе от общения со своей дочерью?». Я хочу оставить себе возможность смотреть на мир её глазами, потому что она научила меня смотреть на этот мир.
1 января мы с дочерью открыли подарки, собирали лего, она построила дом и сказала: «Мама, я не успела поставить двери и лестницу». После её смерти я поставила за неё эти двери и лестницу. Это единственная игрушка, которая осталась дома. Всё остальное я вынесла из дома, даже фотографий почти не осталось. Есть только одна, чёрно-белая.
Помню, Ника выступала на празднике в саду, и я сказала Вадиму, её отцу: «Приходи, больше таких моментов не будет». После её смерти я очень переживала, что так сказала. Хотя понимаю, что это всего лишь слова.
О том, как жить после
Иногда я могу разговаривать с друзьями про их детей, а иногда меня клинит. Я заворачиваюсь в «креветочку», как я это называю, и просто молчу.
Я не представляла, сколько во мне силы, пока это не случилось. Мне кажется, что мне дали третью жизнь. Первая моя — «официальная» на работе, вторая — жизнь с ребёнком, а третья — жизнь без неё. Смерть — это очень страшный трамплин во что-то новое. Смерть — одна из возможностей видеть мир. Если я осталась жива, значит, мне надо что-то ещё хорошее сделать. Как бы то ни было, я понимаю, что жизнь не закончилась. И мне хочется жить дальше.
«Я до сих пор виню себя за то, что продолжаю жить дальше, без него»
Наталья Малыхина, полтора месяца назад у неё умер сын Гриша (4,5 года)
О том, что случилось
14 мая был отличным днём. Мы с коллегой начали съёмки курса для мам по развитию детской речи. Вечером мы вместе сидели на кухне и обсуждали, как здорово прошёл день. Дети были с нами. Гриша выбежал из кухни, как я думала, в детскую. Через несколько минут — стук в дверь. Стучали соседи с криками, что ребёнок выпал из окна. Мы ничего не видели и не слышали. Я до сих пор не понимаю, как это случилось. Зачем он полез на это окно. Но это факт: наш очень осторожный ребёнок выпал из окна и разбился.
Скорая и детская реанимация приехали быстро, их вызвали соседи. Гришу подключили к искусственной вентиляции лёгких и отвезли в реанимацию. Это был второй раз, когда мы оказались с ним в больнице: первый раз, когда он родился, и вот в тот день. Гришу оперировали пять часов. Нейрохирург вышел к нам и сказал, что повреждения сильнее, чем он думал. Шансов не было: мозг погиб при падении, кровоснабжение восстановить не удалось.
О чувстве вины
Чувство вины и сейчас накрывает. В первую очередь за то, что мы продолжаем жить без него. Как будто бы он не был для нас важен. Но он до сих пор важен. Очень важен!
Ещё чувство вины, что мы не уберегли его. Я всегда считала нашу квартиру безопасной. В детской мы поставили вторые рамы. Поэтому за окно в детской я была спокойна. В спальне на подоконнике стоят цветы в больших цветочных горшках. Он вылетел прямо с москитной сеткой.
О втором сыне
У нас есть второй ребёнок, ему два года. О том, что его брат умер, я смогла сказать только спустя неделю после похорон. Просто произнесла это слово. Не объясняя. Понимаю, что эта тема будет расти вместе с ним. И мы будем возвращаться к ней всё время. Он всю свою жизнь жил с Гришей, ни дня без него не был. Конечно, он скучает. Я говорю, что тоже скучаю и понимаю, что он хотел бы играть с Гришей, вместе купаться в ванной, играть.
О поддержке
Мы провели с Гришей в реанимации шесть дней. Все врачи и медсёстры были очень корректны и внимательны. Родные и друзья тоже очень поддерживали.
Я пишу про Гришу в инстаграме. Меня поддерживает много людей, которых я даже не знаю лично. И для меня это неожиданный ресурс. Меня зовут в гости, чтобы отвлечь, предлагают вместе погулять в парке, сходить в храм, пишут много тёплых и важных слов.
Есть люди, которые вроде бы были близки, а сейчас делают вид, что не знают о трагедии или что ничего не случилось. Я понимаю, что нужно огромное мужество, чтобы быть рядом в таком горе. У всех своя жизнь. Я вообще поняла, что делиться горем куда сложнее, чем счастьем. Как-то стыдно, что ли. У человека всё хорошо, и тут ты со своим горем. Это неправильно. Я благодарна всем, кто пишет и спрашивает, как мы. Значит, они готовы услышать и значит я могу поделиться. И вместе поплакать.
О горе и потере
Важно проговаривать и делиться горем. Говорить с профессионалом, на мой взгляд, правильнее. Мы сразу искали с мужем терапевта. Я сама встретилась с шестью. Это оказалось довольно тяжело.
Два терапевта откровенно плакали на нашей встрече, а я понимала, что я не готова сидеть и утешать врача
Я поняла, что потеря и травма — разные процессы. Сначала надо учиться жить с потерей, а потом уже работать с травмой (самой трагедией). Сейчас важно восстановить более или менее привычный режим дня, проанализировать окружение (людей и события). Чтобы проживать горе, нужно много сил. Важно обеспечить себе эти силы — для начала сон и еду.
О поддержке мужа
Мы вместе, и это самая большая поддержка для меня. Муж тоже занимается с терапевтом. Если для меня ресурс — поплакать с подружкой, то для него — сходить на спорт. Это не значит, что ему меньше больно. Просто мы переживаем своё горе по-разному.
О принятии
Принятие — это не одобрение или смирение. Это просто осознание, что ребёнка больше нет. Когда перестаёшь покупать игрушки и новую одежду. Когда не заказываешь в кафе еду для него, ставишь на стол три тарелки вместо четырёх, не ходишь на занятия, на которые ходили с ним. Ты это принимаешь. С бесконечными слезами, но принимаешь. Но будущего пока нет. Совсем. И неизвестно, когда оно наступит.
Забытье приходит только, когда максимально погружаешься в бытовую реальность, делаешь что-то здесь и сейчас: общаешься с ребёнком, с мужем, что-то читаешь, пишешь, разговариваешь с кем-то.
Я поняла, что важно заниматься телом, так как тело мгновенно превращается в панцирь. Плавание, массаж, йога, зарядка дома — всё что угодно.
О жизни после
Благодарна Грише за то счастье, которым он наполнил нашу жизнь. Это было замечательное время. Я понимаю, что плачу не только по нему, но и по своим «планам» жизни с ним. Мне очень бы хотелось жить с ним. Повести его в школу, смотреть, какую профессию он выберет, как создаст семью и каким будет в этом. Это безумно интересно. Я хотела, чтобы было так.
Всё больше думаю, что окно — просто способ. Но возможно, это как раз способ уйти от чувства вины. Но я точно знаю, что, если бы на окне были замки, — всё было бы по-другому.
Мир вокруг ребенка.Реальные истории. Слабонервным не стоит читать.
Навеяно чужим и своим печальным опытом. Скопировано мамского форума.
Прочитала в газете: годовалй ребенок сел на открытую крышку духовки, на плите стоял только что сваренный суп…….ребенок погиб.
Было мне 9 месяцев, удалилась я в зал и притихла чего-то. А если ребенок притих — это неспроста…
Заходят — стоит ребенок на столе (а стол высокий, круглый, дубовый) и в задумчивости эдак режет себе бритвочкой ладонь. Кровь кааапает… Я на нее взираю с интересом…
Вообщем, залезла на стул, потом на стол, открыла застекленную книжную полку, достала оттуда пачку лезвий, вытащила одно, развернула две бумажки… И экспериментирую значится… Маму чуть инфаркт не хватил…
Вот как такого можно ожидать от девятимесячного ребенка? Убрали же повыше все и радуются…
_________________
Прочитав я задумалась: я предполагала что ребенок может открыть горячую духовку, схватить кастрюлю за ручку и перевернуть, коснуться плиты, но чтоб такое, мне двже в голову не приходило!
Мы за своим сыном вроде бы следим, но однажды , в полтора года, он проснулся после дневного сна, и показывает на руку, говорит «бо-бо».Мы с мужем сначала попробовали погладить, может отлежал, не помогло, поехали в больницу, оказалось, что он во сне вывихнул руку.
А ещё мне мама рассказывала, у каких то знакомых было. Ребенок маленький играл в соседней комнате и одел на голову пакет, когда заметили он уже не дышал, вызвали скорую, откачали, но какая -то часть мозга отмерла и он лет 6 ещё жил как растение, потом умер. я после этого все пакеты убираю.
Тоже был случай.Женщина лёжа кормила ребёнка грудью и уснула, а ребенок задохнулся.
Я все готовлю только на дальних конфорках (которые у стены), на ближних — только когда ребенок спит. Но с родней, похоже, бороться бесполезно . Расскажу им очередную страшилку — ставят кипящие кастрюли к стене. Неделю. И то, по-моему, только в моем присутствии. Потом успокаиваются — и все по-прежнему.
У меня просто истерика случается, когда я вижу горячую кастрюлю или сковородку на расстоянии вытянутой руки от ребенка
Девочки, а я уксусной эссенции боюсь Как только дочка родилась, в холодильнике стал стоять только слабенький яблочный уксус.
У родной сестры жены моего дяди родного ребенок погиб подобным образом. Оля (жена дяди) решила как-то помыть голову (тогда ей было около 17 лет и она жила с родителями, а жили они в частном доме). Скипятила воду и поставила кастрюлю с кипятком на порог… Сережа (сын сесры Оли), которому на тот момент было чуть больше года, проходил мимо, не удержался на ногах и СЕЛ в эту кастрюлю… Ребенка пытались спасти больше недели… не спасли… я до сих пор помню его похороны, а мне было меньше 5 лет, я помню стенания его матери… бррр… такое не забудешь никогда.
У меня сын разбавленный пятновыводитель из тазика попробовал…. Слава богу, все обошлось активированным углем. А потом еще 2 раза обрывал разговор со скорой. Как я пере…. пардон, сами понимаете
а мой успел за утюги для выпрямления волос схватится. я их уже выключила, положила на стол, а он проснулся и сразу за ними…и как ведь увидел?
ща реклама идет на ТНТ… «мама за день до того как ребенок выпал из окна, увидела это во сне»… мы с мужем не сговариваясь продолжили фразу… и не хватило мозгов обезопасить ребенка…
второе — по москве статистика… что летом из-за москитных сеток на пластиковых окнах увеличилось кол-во случаев выпадения детей из окна…. дети думают, что на них можно опереться и не выпасть… а они не надежны…
Я, к моему огромному сожалению, убедилась на собственном опыте в талантах детей добираться до всего опасного со скоростью света.
Чайник (тяжелый) стоял на кухонном столе, совсем даже не с краю, и только чуть-чуть провод был виден, если смотреть с низу стола (не свешивался), чтобы подобраться к проводу нужно было убрать табуретку и отодвинуть большую коробку с комбайном — это я так думала !!! В одну секунду табуретка была повалена на пол, а следом и коробка, еще секунда и чайник летит вниз (ребенку 8 месяцев ). Мои баррикады предотватили самое страшное, но ожега мы не избежали чайник разлился на полу и мы получили нешуточный ожег стопы, хотя я все время стояла рядом в 1,5 метрах и схватила его почти сразу. Боюсь даже представить себе, если бы он смог встать под чайник…
Теперь поняла, что главным критерием безопасности должно быть не «он не сможет достать», а «ДОСТАТЬ НЕВОЗМОЖНО»
Еще один опыт. Замечаю, что во рту что-то есть, достаю — тонкий острый гвоздик всемте с какой-то пластмасской, я в недоумении, потом муж обяснил, что это приспособление для закрепления проводов,антенн к плинтусам. Никогда бы раньше не додумалась проверить надежно ли прибиты провода, а вот малыш ревизию быстро навел и нашел неполадки.
А у нас какое-то помешательство по засовыванию в нос всякой дряни — от конфет до деталек от конструктора. Я в шоке. Дважды доставали пинцетом — один раз какую-то втулочку от шариковой ручки, второй раз кусок макаронины. А ведь здоровая уже девка, третий год ей.
Не представляю, что с этим делать.
щё 2 реальных случая:
ребёнок (ему было около 5 лет) сидел в ванной, мама вышла на 5 минут поговорить по телефону — возвращается — ребёнок утонул. Видимо, он подскользнулся и головой ударился. Но я с тех пор, как узнала про этот случай — в ванной ни на секунду ребёнка одного не оставляю. Ещё у подруги моей мамы внук годовалый упал со стола и тоже насмерть, свернул себе шею. Похожий случай произошёл в подъезде моей коллеги — сосед, мальчик 12 лет с родителями шёл в гости, скатывался по прилам в подъезде как-то головой вперёд и на первом этаже прилетел прямо в батарею головой, сломал шею и скорая не успела.
У нас комнатные цветы стоят в горшках, так вот бабушка постоянно подносит ребенка к ним, чтобы тот потрогал ручками листочки…Я уже сейчас ее предупреждаю, чтобы она этого не делела — ведь поползет, обязательно вспомнит, что ЭТО можно брать руками и тянуть….на себя….с тумбочки…большой тяжелый горшок….
А про заталкивания в рот или нос — я сама в 2,5 года умудрилась запихать семечку в нос. Помню этот случай как сейчас. Сидели мы с папой смотрели телевизор и щелкали семечки. Я думаю: «А что будет если запихать семечку в нос?» И запихала…До сих пор вспоминаю большого дядьку с щипцами в больнице…
А у моих знакомых ребенок проглотил батарейку…Вроде бы вышла сама…
У меня ребенок года в 2,5 на себя телевизор уронил советский, тяжелый. Телевизор стоял на длинной (в два раза длиннее) тумбочке, устойчивой. Мне даже в голову не могло придти, что он на эту тумбочку залезет, будет держаться за телевизор и вместе с ним упадет. Так что не знаешь чего ждать. А телевизор мы после этого выкинули
У меня ребенок в 1,2 года на себя кухонную плиту опрокидывал… Отделался потерей переднего зуба и испугом…
1. Опрокинул очень просто… я уже писала где-то на форуме, но повторюсь. Ребенок открыл духовку и попытался туда залезть. В тот момент как основную свою массу от перенес на дверцу, плита его и накрыла. Рычаг сработал.
Когда рассказала нашему педиатру у той был шок. Когда мы добрались до нее, она все еще пребывала в шоковом состоянии и спросила как мы умудрились опрокинуть на себя холодильник. На что я ей ответила, что нас это только ждет (скорее всего), но пока мы ограничились плитой.
2. А насчет того, что мы только зуб выбили и отделались испугом — просто повезло.
Самое интересное, что я была в полушаге от него и только отвернулась. Т.е. прошло секунд 5 с того момента как я выпустила его из поля зрения до того как все произошло.
— электротовары, пресловутые самовары раньше были- очень неустойчивы, потом народ абсолютно не думает как стоят чайники и шнуры от них.
— период заготовок, уже писали — соленья, варенья кипящие и т.д.
-бытовая химия, раньше мелки от тараканов детки грызли и тому подобная хрень. Особенно всякие Кроты, белизны и т.п.
-лекарства, если выпить пару-тройку капель нафтизина — прямая дорога в реанимацию — почки отказывают., ну и классика — съесть бутылек витаминов или бабушкиных таблеток от давления или сердца;
— уксус.
— стеклянные дверцы шкафов и полок, особенно раньше были популярны задвигающиеся стеклянные дверцы в полках — самой по голове прилетало, ниче хорошего
— родители не глядя захлопывают двери, чаще всего в автомобилях, но и дома тоже случается. Не смотрят — залезли туда шаловливые пальчики или нет.
— классика — полеты младенцев в ванной, на пол
— пуговки, бусинки, горошинки и т.п. в носу, ушах…
Мое ремузе по этому вопросу — дом просто полон неприятностей и опасностей для ребенка. Уж не говоря о том, что почти вся мебель состоит из углов. Надо постоянно держать ребенка в пределах видимости и по максимуму убирать все под замок. Хотя..
У меня однажды из коробки (не знаю как) выпала жидкость для снятия лака, и упала под полку за дверью. А я устала очень легла отдохнуть, Никитка уже ползал. Чувствую тихо подозрительно. Пошла проверить, а он за дверью нашел таки эту бутылочку, раскрутил ее?!?!, и разлил. Я препугалась, его схватила, одежда мокрая, воняет. Быстро его раздела, открыла рот нюхаю, не пахнет, помыла, переодела. На всю жизнь хватило. Все поубирала в коробки и наверх.
Часто мальчики-подростки гибнут из-за футбольных ворот на стадионах. Они очень тяжёлые и очень неустойчивые, года 2 назад видела об этом передачу, а этим летом опять такой случай был в области. Они подпрыгивали, цеплялись за верхнюю перекладину, ворота на них падали.
У знакомых внук 3-х лет, решил открыть духовку на тяжеленной газовой плите, духовка не открылась, а плита повалилась. Отделался лёгкими ушибами.
Мама рассказывала, что когда мне ещё и года не было, я придвинула дескую кроватку, залезла на трельяж, поддела зеркало карандашом, оно и вывалилось, мама с кухни прибежала(за мной бабушка следила, и она уснула), а я по стеклу хожу, ни одной царапины, потом пришёл папа с работы, отругал маму с бабушкой, мама пошла на кухню, слышит опять грохот, прибегает, а я уже опять среди стекла. Папа говорит, что в миллиметре от моего носа зеркало упало(не успел добежать). И опять ни одной царипины
Подруга, когда ребенок родился убрала косметику подальше. Около года, она куда то ушла, оставила ребёнка с папой. Приходит, смотрит стоит ребенок весь красный на лестнице(двухэтажная квартира), думает упал, весь в крови, а не плачет, потому что шок. Подходит(представьте её состояние), смотрит, а она вся в помаде, руманах и тд, огляделась, все стены, мебель и даже папа, спящий на диване, изрисованы. Долго не могла понять, как она косметику достала, потом подглядела, когда никого рядом нет, она снимала палку от каталки(игрушка), ей била по шкафу, тот шатался, со шкафа много чего подало, в том числе и косметика, что с краю стояла.
_________________
Вот у меня два брата 3 и 5 лет играли с крышкой от духовки и на них свалилась кастрюля с кипящим супом, оба живые слава богу, но шрамы у одного — рука полностью и бедро, у другого — вся спина. Лежала в реанимации оба. Слава богу, что обошлось.
А у меня дочка где-то года в 2,5 засунула в ноздри рябину, причем мы даже не видели, пришли домой, покушали, я смотрю у нее нос не дышит, думаю, странно дышал ведь недавно, посмотрела, аж ахнула, там рябина, я давай реветь, муж правда, молодец, не растерялся — говорит, шмыгни носом, она сама испугалась, реветь давай, а потом как шмыгнет — они и выскочили обе. Больше правда случаев не было.
А еще я как-то лежала в больнице с женщиной, а она рассказывала, что у ихних друзей, дед задавил собственного внука насмерть, сдавал назад, а мальчишку не увидел. Вот такие бывают случаи.
Про детей ужастики.
Дрыхли на лоджии в коляске. По три месяца хлопцам — лежат себе под покрывалком. Лето, окно на лоджии открыто настежь. Я на кухне чего-то делаю. Чувствую — гарью потянуло. Выхожу в комнату — точно, с балкона тянет…
Оказывается, залетел окурок в окно. По счастью, попал не в коляску синтетическую, а на сушившийся рядом матрасик из детской кроватки. А матрасик ватный — тлеет себе лежит потихоньку, дырень уже хорошая прогорела…
Спустя полгода на другой квартире: спим на балконе.
Ранняя весна, потому в комбезах прям лежат, к коляске пристегнутые, дрыхнут… (а засыпали моментально на свежем воздухе — каждый день потому и спали днем на балконе…
Вообщем, я своими делами занимаюсь в квартире… Слышу какой-то стук непонятный, к окошку то поворачиваюсь — мама дорогая…
Стоит товарищ с соской во рту и стучит в стекло двери балконной. Радостный такой… С другой стороны у товарища перила балконные — ему по пояс примерно… и пятый этаж…
Как расстегнул застежку у коляски при зашитых рукавах, и как встал, перелез через брата — при зашитых штанинах комбеза — непонятно…
Вообщем, боюсь я балконов. Не приветствую игры на балконе всякие и вообще, делать там нечего детям, имхо… (хотя сама полдетства домики городила на балконе )
Еще был случай, как Ромка комод опрекинул. Даже не знаю как у него это получилось. Верхний отдел вылетел и перевернулся, а сам комод упал. (ттт) А сына стоял рядом. Как он это сделал, до сих пор загадка. Возможно открыл верхний ящик и навалился на него или с сильно дернул, что тот вылетел. Но как он при этом умудрился сбоку оказаться?? Счас до сих пор ругаю — подходят к комоду и открывает эти ящики с такой силой, у меня аж сердце каждый раз замирает. Они очень легко вытаскиваются, поэтому если размахнуться, то можно его просто выдернуть.
Передача была про безопасность детей. Там врач-реаниматолог из областной рассказал и показал как обезопасить плиту. Практически — 4 уголка, скрепленные 2-мя крепкими штырьками на высоте «полсковородки на плите» от основания плиты и «полкастрюли на плите» от основания плиты. Короче, загончик такой получается и кастрюли не опрокинуть. НАм прадедушка делал — очень удобно. Но тогда всяких прибабасов не было, а сейчас полно готовых приспособлений чтоб обезопасить все на свете…
Что дети… Мне моя мама недавно таааак хряснула дверью машины по пальцам, думала сломала нафиг… Я чуть не обкакалась, Светка была в другой руке, ттт.
Массажист наш рассказывал ужастик про своих знакомых. Ребенку чуть больше года, ходил с пустышкой, лазил по мебели, зацепился ленточкой и повесился…
А еще, умоляю, не носите детей на плечах (пап косается, наверное), сама на скоройслучай видела. Мужик мальчика нес на плечах, запнулся, ребенок упал и погиб…
Вот еще случай летом был — ребенок 1 годик, кормили кашей, он похоже не хотел, захныкал, стал отваорачиваться, потом заплакал, а родители всё равно «заталкивали»: хватит капризничать, разбаловался, надо же всю порцию съесть! Ребенок закашлялся. Родители пока соображали, как спасать, то да се , ребенок умер…
Тоже по ТВ слышала, что в многомиллионной Москве в год погибает 1-2 ребенка от окурков, попавших в коляску.
Еще ужас — медсестра подмывала новорожденную ляльку в больнице (отказную), неожиданно пошел кипяток, не спасли. Не мойте маленьких под струей воды, лучше поливайте ладонью, с нашей системой водоснабжения лучше перебдеть. (У нас много знакомых, у которых, когда один в туалет сходит, другой в ванной орет из-за внезапного кипятка )
Девочка в детском саду каталась с горки, шарфом зацепилась за какую-то железяку, погибла. Не оставляйте длинных частей одежды, которыми дети могут зацепиться или удушиться!
У наших друзей дети 6-8 лет носились по квартире, один врезался в стеклянную дверь, другая верхнюю челюсть об стол снесла, зубы внутрь скосило Это было бы смешно, если бы не было так страшно.
Буквально вчера (я тоже про ужастики) мальчик переходил догогу. Половину перешел, остановился на разделительной полосе. Другой мальчик перебегал дорогу и толкнул нечаянно первого под колеса машины. Сотрясение, ушибы.
Я машин очень сильно боюсь. Это что касается вне дома.
Дома боюсь, когда ребенок несет с кухни ножик или вилку в комнату. Запрещаю, объясняю, но толку..
Добавлено спустя 5 минут 50 секунд:
Сестра с братом гонялись друг за другом, сестра забежала в комнату и закрыла дверь, держала, брат с другой стороны пытался открыть. Итог — на них рухнуло стекло из двери (раньше толстые тяжелые стекла в дверях были). Стекло предварительно разбилось. Глубокие порезы, зашивали обоим. Хорошо, что только руки. Шрамы остались.
_________________
Детина великовозрастная (папа наш) играл с дочей, матрешки они рабирали-собирали, ребенок наигрался да по своим делам пошел, а папа меня зовет, говорит неси пинцет, подхожу, чего случилось? а он самую маленькую матрешку в нос засунул и вытащить не может. А вы говорите третий год идет, тут уж четвертый десяток разменял, а соображаловки не больше
с иглами нужно поаккуратней, еще давно, у маминой знакомой сын наступил на иглу – вошла легко в ногу сразу вся и так глубоко, что пришлось операцию делать. А со свекровкой тоже недавно случай был. Оставили с ней сынишку, и смотрела она за ним, но ведь всего не предвидишь. Стоял на стуле, и она рядом с ним была, держала, чтоб не упал, а он раз – и засунул ногу между прутьев, а потом чуть повернул и застрял. Мы приходим, а свекровь вся в мыле, пока вытащили, сына ведь плакал, она уже стул ломать хотела. Потом вечером звонила и на следующий день, все спрашивала, как Димочка. В общем, всякое бывает, и все равно придется с ней ребенка оставлять, но я и не боюсь сильно. Мне кажется, она теперь еще тщательней за ним следить будет. Хотя есть закономерность – чем больше над ребенком трясутся, тем больше травм он получает — оправдывает ожидания родителей. Так у моих знакомых, ну ничего ребенку делать не позволяли, каждый шаг и вздох контролировали. В итоге в 4 года упал даже не со стола — со стула! и сломал позвоночник.
А в детстве помню два случая, связанных с качелями. Один раз сама пострадала – качалась на качелях стоя и зачем-то решила опустить руки. В итоге упала и сильно ушиблась. А другой раз качалась на качелях и вижу, бежит маленький ребенок, лет 2-х прям наперерез, я даже сообразить ничего не успела, не говоря уже о том, чтоб качели остановить – он прям под качели и забежал, по голове ему углом досталось. Хорошо помню свой ужас, но что я могла сделать? Было так обидно и страшно, когда на меня его мама орала в истерике. Но при всем желании затормозить бы не успела.
_________________
Про ожоги. Ни в коем случае не снимайте одежду сразу — снимите вместе с кожей! Сначала прямо в одежде под холодную воду, прямо минут на пять. Потом аккуратно попробовать снять. Обрабатывать лучше пантенол-спреем. Прямо толстым слоем все запенить. Он воздух пропускает, что очень важно, обезболивает хорошо и как антисептик работает. У меня ребенку в 1,2 кипящее молоко на ногу пролилось, бабушка ползунки сразу сдернула, соответственно вместе с кожей. Спасались пантенолом, а потом рекомендациями лечащего врача (Казакова Рита Владимировна, огромное ей спасибо!). Ожог был на всю верхнюю и боковую часть стопы, 2-й, местами до 3-й степени. Прошло 4 месяца, думаю даже шрама не останется. Настолько все зависит от грамотности лечения.
_________________
таз, в котором кипятитилось белье, и который сел годовалый сын маминой подруги… моя соседка, которая своими глазами видела, как «летело что-то голубенькое» с верхних этажей высотки на козырек магазина на первом этаже… это уже было.
Чего вроде не было: тяжелые предметы в руках у детей. Казалось бы, что особенно страшного, если трехлетка возьмет в руки что-то тяжелое вроде амбарного замка? Ну, в карйнем случае, уронит на ногу, палец придавит. Мой братец догадался подкинуть такой замок вверх и словить его головой. Обошлось, слава богу, даже без сотрясения. Не знаю точно, сколько весил тот замок, но убить им точно можно. С ладонь взрослого мужчины.
да, про качели… я работала вожатой в детском лагере, так вот, у нас не было ни одних качелей. Убрали все полсе нескольких тяжелых травм (вроде лишения глаза и т.п.) у немаленьких детей уже, кстати, лет по 10.
Сегодня по радио слышала — на днях в Красноярске погиб ребенок 1,4 года — в присутствии мамы и папы просто прикоснулся рукой к батарее центрального отпления, его ударило током и он погиб на месте. Предположительно, какая-то скотина в одной из соседних квартир подключила фазу на систему отопления скорее всего в целях использования какого-то инструмента. теперь милиция на ушах стоит, ищут этого умельца. Не очень понимаю в этих фазах и нулях, так рассказали. Но сама кстати получала как-то раз нехилый ударчик — аж свалилась, встав одной ногой на батарею, а второй на плиту — веревки у нас были под потолком на кухне натянуты.Сообщение было изменено пользователем 10-09-2007 в 00:05
Когда люди старшего поколения отправляются в мир иной, зачастую мы замалчиваем происшедшее – и тем стараемся оградить детей от травмирующих впечатлений. А ведь им перед лицом горя так нужно если не получить исчерпывающие ответы, то хотя бы поговорить о случившемся. Маленький герой Бруно из книги Амели Фрид «А дедушка в костюме?» не хочет смириться с неизвестностью. «Как дедушка может быть одновременно и на кладбище, и на небесах? – спросил он у мамы. – Всё я пойму! Тебе надо просто понятно объяснить!»
Немецкая писательница и кинорежиссер Амели Фрид родилась в 1958 году.
Её художественная книга «А дедушка в костюме?» вышла на русском языке в издательстве «Компас Гид» в 2010-м. И, пожалуй, это издание не содержит прямых ответов на вопрос, как ребенку понять, принять и пережить смерть близкого человека. Да и возможны ли здесь прямые ответы и практические рецепты?
Но, читая ее вместе с детьми, мы можем приоткрыть некоторые истины духовного измерения. Например, то, что смерть (хотя и предельно табуированная тема для детского мира) все-таки существует как неотъемлемая часть бытия. Что мы мало что знаем о ее скорбной тайне, но за ее порогом надеемся на лучшее и спасительное.
Что христианин призван иметь память смертную, чтобы достойно прожить отпущенное ему время и не забывать о Царствии Небесном.Психологи считают: разговор с дочками-сыночками на такую тяжелую и серьезную тему просто необходим.
В современной культуре, ориентированной на комфорт и нацеленной на массовое развлечение и отвлечение от всего житейски-серьезного, тема смерти непопулярна, и в глазах окружающих подобный разговор может прозвучать более чем странно. Но лучше сказать об этом заранее – сейчас, чем тогда, когда совершится уход «путем всея земли» значимого и горячо любимого ребенком человека и малыш испытает самые смятенные и противоречивые чувства.
Вот что пишет во вступлении к книге Марина Аромштам, главный редактор газеты «Дошкольное образование»: «Перед вами «странная» книжка. В ней рассказывается о том, о чём с детьми не принято говорить, – о смерти. О том, как Бруно, мальчик примерно пяти лет, переживает смерть дедушки.
Сначала это зрительные впечатления, которые по неясным для малыша причинам вызывают тревогу. Потом – мучительные вопросы, на которые он пытается найти ответ, но его детское мировосприятие не позволяет принять объяснения взрослых. Тревогу сменяет другое чувство: мальчик скучает по любимому человеку и даже сердится, что тот оставил его в такой «неподходящий» момент. И, наконец, примирение с жизнью, в которой дедушки больше нет, но есть его образ и тёплые воспоминания о нём.
«А дедушка в костюме?» – своеобразный дневник точно описанных психологических состояний ребёнка, столкнувшегося с непостижимым.
Не может не возникать вопрос: зачем такая книга маленькому читателю? Особенно в том случае, если у него подобного опыта нет?
И этот вопрос, безусловно, является дискуссионным. Но каждый ребёнок в возрасте между пятью и шестью годами переживает важный период, который мы называем «возрастом почемучек»: пятилетки буквально засыпают взрослых вопросами. Спрашивают они обо всём. В том числе и о том, «Откуда я взялся?» и «А я умру?».
Это не означает, что ребёнок действительно хочет получить прямые ответы на свои вопросы. Такие вопросы скорее, сигнал, что он открыл для себя проблему и обозначил её. Что у него начинают формироваться представления о времени, начале и конце разных явлений.
Подобное интеллектуальное продвижение, как правило, влечёт за собой обострение детских страхов. Многие дети в старшем дошкольном возрасте вдруг начинают бояться темноты, не хотят засыпать без света и в одиночестве.
Иными словами, хотим мы того или нет, ребёнок внутри себя решает проблему конечности жизни. Не на философском уровне, конечно. А на психологическом: всё в жизни устроено вот так. И надо найти возможность это принять.
В книге «А дедушка в костюме?» ребёнок открывает для себя способы примирения с реальностью. Именно поэтому, несмотря на сложность темы, история об умершем дедушке не выглядит безысходной и мрачной.
Книгу лучше почитать ребёнку после того, как кризисный период «внутренних исканий» дошкольного возраста уже пережит – т. е. после семи лет. Тогда изложенная в ней история будет встречена с интересом и пониманием и станет психологической экскурсией в мир глубоких человеческих переживаний.
И будет правильно, если взрослый почитает её малышу вслух – даже если тот уже освоил азы чтения. У ребёнка должно возникнуть чувство, что в своих переживаниях он не одинок: и потому что мальчик Бруно чем-то на него похож, и потому что рядом любимый, понимающий малыша взрослый».
Во всем соглашаясь с Мариной Аромштам, отметим, что особенный колорит книжке придают картинки из-под карандаша одаренной художницы Джеки Гляйх, благодаря которым читателю еще слышнее достоинства берущего за душу доброго текста, ведь в нем, на самом деле, не так много места грусти и страданию – а гораздо больше пространства надежде, радости и воспоминаниям о любимом человеке, расставание с которым можно перенести. Даже если ты – совсем еще ребенок.
Готовы приступить вместе с ребенком к такому непростому, но, в общем-то, негрустному чтению? Предоставляем слово автору.
«А дедушка в костюме?»
«А дедушка в костюме?» – спросил Бруно и вытянулся на цыпочках, чтобы заглянуть в гроб. «Дедушка ушёл от нас», – сказал Ксавер. Но это было неправдой. Дедушка никуда не ушёл. Он уже много часов лежал тут, совсем тихо, – и даже не пошевелился ни разу.
И всё это время Бруно мог видеть только подошвы чёрных туфель, которые наполовину выглядывали из гроба.
Раз дедушка был в чёрных туфлях, значит он был в костюме. Чёрные туфли он всегда надевал с костюмом, а так он носил ботинки со шнурками.
Кто-то поднял Бруно. Наконец он смог посмотреть на дедушку. Тот на самом деле был в костюме. Дедушка сложил руки на груди, и глаза его были закрыты. «Он не умер, он же просто спит!» – воскликнул Бруно. Его мягко опустили на пол. Кто-то погладил Бруно по голове и вздохнул: «Бедный мальчишка».
* * *
Мама с папой обсуждали, брать Бруно на похороны или нет. «Похороны» звучало как «схрон». Во дворе в схронах прятали «секретики». А как делают секретик из дедушки – это Бруно должен был увидеть обязательно. Поэтому он сказал: «Я хочу с вами!»
На кладбище шло огромное количество людей. Четверо мужчин несли гроб. За ними шли мама с папой, Ксавер, тётя Мицци и ещё тьма тёть и дядь, которых Бруно не знал. Дождь лил как из ведра.
Мужчины с гробом шли очень медленно. Духовой оркестр играл ужасно грустную музыку. Бруно от этого чуть не расплакался. Вдруг один из мужчин споткнулся и наступил в лужу своими начищенными до блеска ботинками. Бруно засмеялся. «Тс-с, тс-с», – зашикали люди вокруг и строго на него посмотрели…
Когда священник долго и скучно говорил, держа речь над гробом, Бруно увидел, что папа плачет. Когда Бруно плакал, его утешали взрослые. А кто утешает взрослых, когда они плачут?
После речи священника мужчины при помощи кожаных ремней опустили гроб в землю. Они заранее выкопали большую яму, в которую ящик с дедушкой легко поместился. А что он там внутри сейчас делает? Может ли он слышать, как священник молится, а тётя Мицци рыдает? Тётя Мицци рыдала из-за каждого пустяка, и дедушка всегда смеялся над ней.
Бруно просто не мог себе представить, как это – умереть. «Это как будто ты спишь, просто ты уже больше никогда не проснёшься», – объяснил Ксавер. Но правда ли это? Ксавер так много врал, что Бруно не знал, можно ли ему верить в этот раз. И пока Бруно искал на небе летающую корову, Ксавер слопал его мороженое.
После похорон все пошли в трактир. Оттого что так много плакали, все, очевидно, проголодались. И теперь жадно ели жаркое с картошкой. И пить всем тоже хотелось, и они пили много пива.
И то, и другое, казалось, действовало как лекарство против грусти, так что со временем все развеселились. Они рассказывали друг другу истории о дедушке и смеялись.
«Нашему дедушке это бы понравилось!» – сказал папа Бруно и смахнул слезу со щеки.
Пока все ели жаркое с картошкой, Бруно жевал бутерброд с горчицей. Он любил горчицу. «От горчицы глупеют», – часто говорил ему дедушка. Но дедушки рядом не было, а другие взрослые были слишком заняты, чтобы обращать на Бруно внимание.
Когда они вместе вечером возвращались домой, мама с папой выглядели очень весёлыми. Бруно спрашивал себя, почему такой замечательный праздник они никогда не отмечали, пока дедушка был жив.
«А где дедушка теперь?» – спросил Бруно спустя несколько дней.
«На кладбище», – ответил Ксавер.
«На небесах», – сказал папа.
«Ну, и где же?» – спросил Бруно и посмотрел на папу, потом на брата.
«И то, и другое верно», – сказала мама.
Тогда Бруно выбежал из дома и спрятался на сеновале. Он знал точно, что никто не может быть в двух местах одновременно.
Раньше, если Бруно чего-то не понимал, то бежал к дедушке и спрашивал у него. А теперь дедушки не было, и никто не хотел рассказать Бруно, где он.
* * *
На всякий случай Бруно заглянул к дедушке в комнату. Вдруг он вернулся? Вдруг остальные ошиблись, и дедушка вовсе не умер? В комнате всё было как всегда, только чуть более чисто и аккуратно. Кто-то, должно быть, прибрался. Но дедушки не было.
Бруно залез в старое большое кресло, которое стояло возле окна. В нём дедушка обычно сидел и листал книги с кораблями. Дедушка любил корабли. Он в своё время мечтал стать моряком. Но потом пошёл в фермеры, как его отец и дед. И папа Бруно был фермером. Бруно задумался, будет ли он тоже фермером.
Бруно увидел крошечный деревянный кораблик, который дедушка привёз из единственного в своей жизни путешествия. Он тогда был в городе с красивым названием Генуя. Бруно не знал, где эта Генуя, он знал только, что там порт и много кораблей. «Это тебе достанется в наследство», – всегда утешал его дедушка, когда Бруно пытался выпросить маленький деревянный кораблик.
«Получить в наследство» означало получить что-то от того, кто умер. Значит, теперь, когда дедушка умер, маленький кораблик принадлежит Бруно. Он осторожно взял кораблик, осмотрел его и провёл пальцем по дереву. Затем засунул кораблик себе под свитер и долго глядел в окно.
«Как дедушка может быть одновременно и на кладбище, и на небесах?» – спросил он у мамы.
Она вздохнула и скрестила руки на груди: «Этого ты пока не поймёшь».
«Всё я пойму! – воскликнул Бруно. – Тебе надо просто понятно объяснить!»
«Хорошо, – ответила мама. – Тело дедушки на кладбище. Но его душа на небесах, у Господа Бога».
«А что такое „душа“?» – не унимался Бруно.
«Я же тебе сказала, ты этого не поймёшь», – ответила мама и поцеловала сына на ночь.
«Душа – это то, что я так сильно люблю в дедушке?»
Мама задумалась: «Пожалуй, можно и так сказать».
На другой день Ксавер застукал Бруно на кухне, и тот торопливо спрятал что-то за спину. Ксавер дёрнул его за руку и увидел бутерброд с горчицей, который Бруно только что сделал.
«Почему у тебя горчица намазана снизу?» – спросил его брат.
«А иначе дедушка с небес увидит её», – ответил Бруно. Ксавер засмеялся. «Ну и дурак же ты!» – заметил он и выскочил из кухни. Бруно задумчиво ел свой бутерброд с горчицей. Наверное, небо было так далеко, что дедушка не мог видеть, чем намазан бутерброд Бруно. К тому же дедушка плохо видел.
Однако вопросы о душе и Господе Боге не оставляли Бруно в покое.
* * *
«А души на небесах живые?» – спросил он у отца.
«Я думаю, да».
«Значит, дедушка на самом деле не умер?»
«Он умер, но в наших воспоминаниях он продолжает жить!» Бруно кивнул. Да, это правда. Стоило ему подумать о дедушке и постараться представить себе, как он выглядел, то казалось, будто бы он вот-вот войдёт в комнату.
«А если я забуду, как дедушка выглядел?» – уточнил Бруно.
Вечером этого же дня отец дал Бруно маленький свёрток в плотной коричневой бумаге. Бруно осторожно развернул его. Это была фотография дедушки. Дедушка смеялся и махал над головой светлой шляпой. Бруно крепко прижал фотографию дедушки к груди и заснул.
* * *
У пруда Бруно долго сидел на мостках и всматривался в воду. Дедушка ведь обещал научить его рыбачить. Они решили пойти на пруд в следующее воскресенье, а теперь уже так много воскресений прошло. Тут Бруно рассердился не на шутку. Как дедушка мог так запросто умереть и не сдержать своё слово? Просто так взять и уйти, оставив Бруно одного.
Теперь никто не научит его рыбачить, это умел только дедушка. Вырезать маленькие дудочки из веток, подходить совсем близко к пасущейся косуле, собирать в лесу грибы и правильно называть их – всему этому Бруно мог научиться только у дедушки. А он умер. Умер и покинул его навсегда.
Вдруг гнев прошёл, и Бруно стало грустно. Так грустно, что он первый раз со смерти дедушки заплакал.
Бруно дёрнул за рукав папу, который сидел и заполнял какие-то бумаги.
«А я когда умру?»
Папа обернулся и посмотрел ему в глаза.
«Этого я не знаю, Бруно. Никто не знает, когда он умрёт».
«Но я хочу знать».
«Было бы плохо, если бы мы это знали. А ты знаешь, что говорят индейцы?»
Бруно помотал головой и широко раскрыл глаза. Ему было безумно интересно, что делали и что говорили индейцы.
«Живи каждый день так, будто это твой последний день».
Бруно не совсем ясно понял, что имелось в виду, но эти слова ему понравились.
* * *
«Сколько душ помещается на небесах?» – спросил он в другой раз.
«Не волнуйся, – ответил папа, – твоя ещё поместится».
«А что будет, когда небеса переполнятся?»
Отец на какой-то момент задумался.
«Некоторые считают, что души возвращаются на землю в новые тела».
«А ты тоже в это веришь?»
Отец пожал плечами: «Не знаю».
Казалось, что после смерти дедушки время в какой-то момент замерло. Только через несколько недель после похорон Бруно почувствовал, что оно вновь пошло как обычно. Всё было как прежде. Папа с мамой работали в поле, Ксавер каждый день ездил в школу, а по субботам на футбол.
Жизнь Бруно тоже потекла как прежде. Он поливал грядку с укропом и петрушкой, помогал чистить хлев от навоза, а по утрам собирал в курятнике яйца. Поначалу, что бы он ни делал, Бруно чувствовал глухую боль в груди. Как будто у него маленькая дырка в груди под свитером. Но постепенно она затягивалась.
Каждый вечер Бруно смотрел на фотографию дедушки и разговаривал с ним. «Я тебя не забуду», – обещал он дедушке. И казалось, что тот улыбается ему.
Иногда Бруно навещал дедушку на кладбище. Он брал с собой лейку, из которой обычно лил воду на свою грядку, и поливал цветы на могиле. Он вырывал засохшие стебли и убирал нападавшие с каштана листья. Затем он садился у могилки и рассказывал дедушке обо всём, что произошло за последнее время. Иногда ему казалось, что он слышит дедушкин голос. Но это был только шелест ветвей на ветру.
* * *
Вначале Бруно часто ходил на кладбище, а потом всё реже и реже. Пока папа однажды не сказал: «Ровно год назад умер дедушка», – и Бруно почувствовал, что боль из груди ушла. Он уже не сердился. Только грустил немного. Когда он думал о дедушке, тот выглядел как на фотографии – улыбающимся и счастливым. И Бруно подумал, что если дедушка там, где он сейчас, счастлив, то и он, Бруно, тоже может быть вновь немножечко счастливым.
Живот у тёти Мицци рос и становился всё круглее. Бруно почти не обращал внимания, но другие об этом говорили днём за обедом или вечером у печки. Однажды Ксавер ворвался в комнату Бруно и сообщил: «У Мицци родился ребёнок!»
Несколькими днями позже в гости пришла Мицци, и на руках у неё лежал какой-то свёрток. Бруно увидел только две крохотные ножки в беленьких носочках, которые выглядывали оттуда. Он вытянулся и встал на цыпочки. Кто-то поднял Бруно, и он смог разглядеть ребёнка.
У младенца было сморщенное красное личико, и он сердито махал в воздухе маленькими кулачками.
«А может, это дедушка к нам вернулся», – тихо сказала мама и задумчиво посмотрела на малыша.
Бруно удивился и всмотрелся в личико ребёнка. Нет, совсем не похож был этот младенец на дедушку. Дедушка был намного больше. И кроме того, на дедушке были его костюм и чёрные ботинки.
Читала вместе с вами Валентина Киденко
Илл. – из открытых источников
Почему это случилось со мной, Боже?
Я окинул взглядом стены детского хосписа. Со всех сторон на меня смотрели лица, исполненные боли и надежды, израненные и борющиеся за жизнь. Кто-то из них ещё находится рядом с нами, умножая нашу радость, другие уже покинули нас, побуждая нас ожидать встречи с ними в объятиях Божиих…
Почему умирают дети? Почему так рано? Почему так больно? Почему несказанную радость от их невинного бытия сменила такая невыносимая боль? И если для некоего неведомого нашего блага, то почему это благо так горько?
Почему?
Молодая пара. Только недавно познакомились. Единственная мечта их — жить в любви. Как можно сильнее любить друг друга! Как можно полнее! Как можно глубже! Вот она — настоящая жизнь! В этом не только сладость и красота, в этом есть и сила. Такая любовь не может быть эгоистичным чувством, она не ограничивается лишь собой, она не самодостаточна. Любовь рождает, умножается, даёт жизнь.
В этом круговороте любви они женятся, и вот они уже ждут ребёнка. Он — средоточие и смысл их совместной жизни. Все их мечты теперь о нём, на нём сосредоточиваются все надежды. Первый раз в их любовь входит кто-то третий. Его ещё не видно, но одним своим присутствием он умножает и укрепляет их любовь. Изменения, происходящие в женском теле, подтверждают появление новой жизни, которая не только родилась от любви, но и сама рождает любовь. Крохотный невидимый малыш, которого они понимают без слов, даёт новую жизнь родителям. Они открывают для себя, что любят друг друга не только сильнее, но и как-то по-другому. Их любовь обрела некий новый, более высокий уровень.
Молодая женщина ощущает себя матерью ещё до рождения ребёнка. Она только ждёт мгновения, когда сможет наконец-то обнять своё дитя. Наступает день родов. Естественная боль сменяется радостью появления новой жизни, очарованием нового присутствия в доме, изумлением перед неповторимыми чертами новой личности. Вместе с ним приходят радость, бессонные ночи, волнения, беспокойства, заботы, объятия, поцелуи, игрушки, мечты. Малыш начинает улыбаться, говорить, ходить, делать первые шалости, может быть, даже начинает ходить в школу.
Изо дня в день растёт наша привязанность к ребёнку. Страхи и опасения сменяют друг друга. Мы узнаём, что чей-то чужой ребёнок тяжело заболел. Улыбка исчезает с нашего лица. Но ненадолго. Глубокие внутренние страхи определяют наш душевный мир и отражают наши настроения. Нет, это невозможно! Такое не может случиться с нами. Существует какая-то причина, по которой болезнь постучалась в чужой дом. Вероятность того, что она может посетить и наше дитя, ничтожно мала, её почти не существует. Собирая крохи, крупицы веры, мы мысленно ограждаем себя крестным знамением. Если Бог существует, Он призрит на нас, Он защитит нас, особенно теперь, когда хоть и душевно, но мы успели призвать Его. К тому же, Бог есть Любовь. Он сжалится над нами, над нашим бедным малышом. Ведь наше дитя ещё так невинно. Во время игры ребёнку становится плохо, или однажды утром у него поднимается высокая температура, и мы не можем её сбить на протяжении нескольких дней, или же по непонятной причине он всё время болеет. Мы боимся за него, сдаём анализы, однако нас не покидает уверенность: результаты исследований покажут, что наш ребёнок идёт на поправку, или, в самом худшем случае, он заболел какой-то такой детской болезнью, от которой мир страдал в прошлом, а в наши дни она успешно лечится.
Проходят дни. Безоблачное небо нашей радости один за другим пронзают молнии медицинских приговоров. Это рак. Название диагноза напоминает нам название морского деликатеса. Но теперь у нас возникает впечатление, что этот рак одной клешнёй сжимает наш разум, а другой раздирает нам сердце. Это чудовище снедает и мучит всё наше существо.
Мы не хотим об этом думать, мы не можем это осознать. Совсем недавно мы обнимали друг друга и радовались, что Господь послал нам Своего маленького Ангела. Сегодня наши объятия, словно некий сосуд, наполняются слезами, и мы боимся, как бы Господь преждевременно не отнял у нас Ангела, которого мы теперь считаем своим.
Шквал медицинских исследований сменяется мучительным нашествием безответных «почему?» Почему такая боль, Боже мой? Чем виновато это невинное созданьице? Почему это случилось с моим ребёнком, который мне кажется самым лучшим в мире, а не с чьим-то чужим и далёким от меня? Почему он должен болеть, страдать безмолвно и безропотно, даже не подозревая, что ему придётся вытерпеть? Почему над ним нависла угроза так рано оставить свои игрушки, своих братьев и сестёр, нас, его родителей, этот мир? Почему всё это случилось с нами? Никакая логика не может нам помочь, никакое объяснение не может нас утешить, никакое слово — поддержать, никакой бог — прикоснуться к нам.
Мы вырываемся из этого круга и ищем прибежища в ожидании какого-нибудь чуда. А вдруг? Христос же воскресил дочь Иаира и сына вдовы из Наина. Он исцелил дочь хананеянки и слугу сотника. Бог особенно любит детей и всё время побуждает нас учиться у них невинности. Его любовь неисчерпаема. Сколько чудес происходит где-то далеко от нас, сколько их было в прошлом! Почему одно из них не может случиться в наши дни, с нашим ребёнком? Что Богу стоит? Разве Он не может сотворить одно маленькое чудо?
Но наше стремление таким образом утешиться лишь увеличивает искушение. Чудо потому и есть чудо, что случается крайне редко. И если это чудо случится с нами, разве это будет несправедливостью? Почему некоторые живут в постоянном благодатном присутствии Божием, а другие лишены этого? Почему одни прославляют Господа, а другие — и их большинство — невероятно смиряются и умоляют Его? И опять же, если Он может творить чудеса, то почему не исцеляет всех или, более того, вообще не упразднит болезни, чтобы мы могли прожить те немногие годы, что нам отпущены, радостно и мирно? Быть может, Бог существует для того, чтобы мы страдали, или Его вообще нет, и мы просто мучимся и страдаем?
Кто-то говорит нам, что Бог нас любит и потому попускает нам такие испытания. А этих, что нас утешают, которые на нашу боль отвечают советами и словами, почему их Бог не любит, а только нас? Почему их дети беззаботно играют и смеются, а наш, исхудавший и бледный, живёт среди лекарств и капельниц? Почему их дети шутят и шалят, а наш живёт тщетными надеждами и верой в нашу ложь, что якобы скоро всё будет хорошо и он опять пойдёт в школу? Почему они строят планы относительно своих детей, а мы боимся даже думать о будущем своего ребёнка?
И если предположить, что Бог решит, чтобы не болели дети, то как Он сможет терпеть, чтобы страдали и мучились взрослые? Как бы это могло соотноситься с Его любовью и Божеством?
Почему жизнь настолько трагична? Почему боишься любить? Почему не решаешься отдать себя другому? Почему не решаешься привязаться к кому-либо? Ведь чем сильнее любовь, тем больнее разлука. Чем глубже чувства, тем больше боль. Воистину — почему?
В какое-то мгновение эти «почему» достигают предела переносимости. Кто-то советует нам не задавать вопросов: нельзя у Бога спрашивать «почему». Может быть, именно за этот грех и страдает наше дитя.
И всё-таки эти «почему», когда они продиктованы смиренной и тихой болью, не только составляют образ нашего истинного «я», но и выражают самые глубинные бытийные сомнения этого мира.
Благословение боли
Благословенные «почему»! Их освятил Сам Христос, умирая на Кресте: Боже Мой! Боже Мой, для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46) Боже Мой, почему Ты так сотворил со Мной? Что Я Тебе сделал? Разве Я не Сын Твой? Это тот же вопрос, что задаём и мы, но и он остался без ответа. На него не было отвечено видимым образом. Дальнейшие события явили ответ.
Множество подобных горьких вопросов изрекли уста многострадального Иова и начертала трость пророка Давида: священная история запечатлела трагическую смерть их детей. И одновременно эти два человека являют нам пример удивительной веры, стойкости и терпения.
Этот вопрос мы обращаем к Богу, задаём сами себе и тем людям, которые, как мы чувствуем, нас особенно любят. Мы задаём этот вопрос главным образом для того, чтобы выразить то, что происходит внутри нас, и в то же время надеясь, что кто-то нас пожалеет. Кто же может дать нам ответ?
Святой Василий Великий, обращаясь к одному скорбящему отцу, сказал ему, что боль делает человека настолько чутким, что он становится подобен глазу, не переносящему и малейшей пылинки. Даже самое нежное движение усиливает боль страдающего человека. Слова, которые приводятся как логические аргументы, становятся нестерпимыми. Только слёзы, само недоумение, молчание, внутренняя молитва смогли бы успокоить боль, просветить тьму и породить крошечную надежду.
Боль не только пробуждает нас самих, но и рождает любовь в тех людях, которые нас окружают. Они стараются поставить себя на наше место. Чувствуя себя защищёнными, они пытаются разделить с нами наши чувства, не столь приятные для них. И им это удаётся. Боль порождает терпение и одновременно с этим — исполненную любви связь с нашими ближними. Боль порождает истину. В нашем сердце произрастает сострадание к другим людям. В этом и кроется ответ. Так в наше сердце приходит утешение. Его сладость и мир ощущаются больше, чем тяжесть пережитой боли.
Как свидетельствует наука, от одних и тех же родителей может появиться на свет множество совершенно различных детей. Мы очень сильно отличаемся друг от друга внешне, а внутренний мир каждого человека уникален. В силу этого если кто-то посторонний попытается ответить на наш сокровенный вопрос, он нарушит наше священное право: мы должны найти свой собственный ответ, уготованный для нас Богом. Чужая мудрость разрушит истину и свободу Бога внутри нас.
Большая ошибка кроется в том, что мы ожидаем ответа извне, от кого-то другого. Кто из мудрецов, просвещённых людей, философов, священников может быть уверен в правильности приводимых аргументов и знает ответ на наш столь личный вопрос? Ответ можно найти только внутри себя. Не в каких-то аналогичных случаях, не в тяжеловесных книгах, не в рецептах утешения мудрецов. Ответ не находится где-то извне, его не знает кто-то другой. Он рождается внутри нас. И наш собственный ответ — это дар от Бога.
В конечном итоге на все эти «почему» нет тех ответов, которых мы ожидаем по нашей человеческой немощи и скудости. Если следовать обычной логике, найти решение невозможно. Поэтому и Христос крайне мало сказал нам о смерти. Он просто Сам принял её и перенёс страданий и боли больше, чем кто-либо другой. И когда Он воскрес, уста Его были исполнены больше живым дыханием, чем словами. Он ничего не сказал о жизни или о смерти — только пророчествовал о мученичестве Петра. На боль невозможно ответить аргументами. Ведь и смерть, и несправедливость не имеют логического объяснения. Эти вопросы разрешаются дуновением и дыханием, которые исходят только от Бога. Они разрешаются Духом Святым и преодолеваются смиренным принятием воли Божией, которая всегда истинна и одновременно так непостижима.
Испытание порождает бурю вопросов, на которые нет ответа. И мы, уцепившись за эти «почему», «может быть» и «если бы», сохраняем надежду, выживаем в этом мире, ожидая чего-то более прочного и постоянного. Но его нет в предложенном нами человеческом решении, оно кроется в неожиданном и сверхъестественном Божественном утешении. Каждая наша попытка заменить его чем-то человеческим оборачивается несправедливостью по отношению к нам самим. Ограничивая себя рамками рационалистического подхода, мы лишь усугубляем свою личную трагедию. В диалоге с болью, несправедливостью и смертью мы вынуждены выйти за пределы человеческих измерений. В этом кроется не только выход из испытания, но и благодеяние.
Единственная возможность
В конце концов, если вопрос мы можем задать сами, то ответ на него должны ждать. Или Бога нет, или Он попустил это испытание, чтобы даровать нам уникальную возможность. Если бы не было Распятия, не было бы и Воскресения. И Христос был бы тогда просто хорошим учителем, а не Богом. Бог даёт нам уникальную возможность приподняться над своими слабостями, выйти за пределы человеческих измерений. Нам остаётся только увидеть эту возможность и достойно использовать. В этом случае духовная польза происходящего будет гораздо больше, чем сила и боль испытания.
Смерть, боль, несправедливость являются таин?ством, которое можно нарушить неосторожным словом. В этих обстоятельствах истина не может быть выражена как мнение или аргумент, но проявляется в смиренном принятии боли. Этот путь на границе между жизнью и смертью, между ропотом и славословием, между чудом и несправедливостью, с его неожиданными поворотами и скрытыми терниями, являет нам истину жизни. Тому, кто устоит в искушении, истина откроется в таком виде, в котором он никогда её себе не представлял. Боль в том, кто может её вместить, рождает первозданную чуткость и раскрывает такую действительность, которую иначе невозможно увидеть. И дело не в том, что произойдут какие-то события или откровения, — они и так существуют. Дело в том, что откроются глаза и ты сможешь их увидеть. К сожалению, существует бесспорная истина: только теряя что-то очень желанное, мы познаём и постигаем нечто большее.
Я уверен: ни боль, ни несправедливость не могут упразднить любви Божией. Бог существует. И Он есть Любовь и Жизнь. Совершенная Любовь и вся Полнота Жизни. И самая величайшая тайна Его бытия — в Его сосуществовании с болью, несправедливостью и смертью. Может быть, самый большой вызов для каждого из нас — это сосуществовать с нашей собственной личной болью, с надеждой принять в крепкие объятия эти глубинные «почему», внутренне смиренно ожидая Бога среди тех «несправедливостей», которые, как нам кажется, Он нам посылает.
Несколько дней назад ко мне подошла одна молодая девушка. Казалось, что лампада её жизни едва теплится. Среди невыносимой боли я различил надежду. В её заплаканных глазах я увидел радость, силу и мудрость.
— Я хочу жить, — сказала мне она. — Но я пришла не для того, чтобы Вы мне это подтвердили. Я пришла, чтобы Вы мне помогли подготовиться к уходу из этого мира.
— Я священник жизни, а не смерти, — ответил я ей, — поэтому и я хочу, чтобы ты жила. Но позволь мне спросить у тебя кое-что. Во время тяжкого испытания, ниспосланного тебе, ты никогда не спрашивала: «Почему это случилось со мной, Боже?»
— Я Вас не понимаю, отче. Я спрашиваю: «Почему это случилось не со мной, Боже?» И ожидаю не смерти своей, а просвещения.
О смерти детей
Источник журнал «Фома»
Конечно, на такие вопросы ТАК – через журнал – не ответишь… любой священник подтвердит: надо видеть глаза человека, слышать его голос, надо брать его рук в свои, и, — даже если нет на это сил – утешать, как заповедано Христом… (Помните слова о. Алексия Мечёва: «Утешайте, утешайте народ Божий !…» — а разве, по совести говоря, кто-то из нас нуждается в чем-то другом?…)
Так что всё, сказанное ниже, — не утешение. Это – размышление. Горькое – ведь мне, как и всякому батюшке в наше время в нашем месте, не раз приходилось хоронить детей (в маленьком, на немногим более 80 000 жителей, Минусинске – в год около полутора тысяч похорон, и стариков-то мало умирает, всё больше – зрелых и молодых…и, увы, немало детей), — стоишь на кладбище, ёжишься от пронизывающего ветра, выглядываешь: и где она, похоронная процессия, где катафалк? – ан нету катафалка: подъезжает скромная «шестерка», и под мышкой несут маленький ящичек, вроде того, что используют для помидорной рассады… И вот – отпевание, и полные упования слова из Чина отпевания младенцев не особо радуют и обнадёживают, и дым из кадила, как бы ни был хорош ладан, — горек и невыносим…
Горькие мои мысли и тревожные. Тревожные – ведь и у меня трое детей. Старшая – совсем взрослая, младшие – еще младшеклассники… Честно говорю: потеряй я одного из них – не знаю, как я смог бы это перенести. Ни за что не ручаюсь, правда.
Дети, дети, куда вас дети…
Младенец, коему – нет и года…Венчик бумажный – слишком тяжел для маленького лобика, и к чему всунуто в прозрачные пальчики «рукописание» — молитва о прощении грехов?… и как ответить на немой вопрос родителей –»за что?!» — молодые папа и мама, хорошие, добрые христиане, несколько лет просящие у Бога для них, бездетных (по чьей тоже вине?!) – ребенка; и – вот…
Девочка, около трех лет, — цирроз печени (ну откуда бы?!..) Мама спохватилась, — крестил я ее на дому, как раз на Рождество Христово…(Помню, были со мной и сотрудники социальной службы, привезли подарки рождественские, — но девочка, раздувшаяся от водянки, не в силах даже стонать, не то что плакать, почти и не глянула на яркие китайские игрушки, на шоколадки и мандарины…) А через два дня – уже ее хоронили.
Парень 17 лет: саркома…Сгорел быстро, родные не успели понять, что к чему…
Девушка, единственная, любимая дочь у матери, — уехала учиться в большой город… Убили ее там . Мама – замкнулась в себе, закаменела в своем неизбывном горе. Мама ходит в храм, исповедуется, причащается даже. – но из обыденной жизни выпала совершенно. Устроив на могиле дочери мавзолей, все дни проводит там, забросила работу, повседневные дела, вся – в служении умершей дочери… Кормит белок на ее могиле, белки – сытые, разжиревшие…
Мальчик-дошкольник сгорел в доме, по неосторожности матери… Она была на похоронах, но не смогла выйти из машины. И я – не смог подойти близко, такие чёрные волны горя рвались оттуда; благословил издали…
Дети, невинно страдающие и умирающие – сорбент мира. Они собирают в себя его грех, его грязь. Если бы не их страдания, мир бы, наверное, погиб в страшных мучениях… Невинные жертвы – как невинной жертвой стал и Сам Христос , великий Ребенок, мудро и по-детски никому не солгавший, мудро и по-детски любящий и учивший любви, мудро и по-детски дарующий чудо исцеления больным и убогим, мудро и по-детски звавший всех вспомнить детство –Царство Небесное, мудро и по-детски просивший Папу пронести муку мимо, но если уж никак – то пускай, мудро и по-детски простивший глупое зло Своим мучителям : «Не ведают, что творят…»
Нет горя на земле горше, чем горе матери, потерявшей ребенка . «Плачет Рахиль о чадах своих и не хочет утешиться, ибо их нет».
Как быть, если это произошло? Как быть – священнику, к которому мать пришла и с этим горем, и со страшными, отчаянными вопросами, на которые нет ответа ( а какого труда ей подчас стоит совершить такой приход в храм!…)?
Самое последнее дело – что-то ДОКАЗЫВАТЬ страдающей матери. Логически объяснять и надеяться, что раненое сердце её будет внимать логике… Думается, что священнику, назидающему : «Радуйся! Хорошо, что умер – а то бы вырос и стал безбожником или наркоманом!…», лучше бы подумать, не в осуждение ли себе носит он крест… «Нет, не хорошо, что умер!» – закричит сердце матери – и будет право. Потому что – поверх всех резонов мира сего – живое чувство материнства в ее сердце вложил Сам Бог. Всякая мать ( не говорю о крайних случаях, о патологиях, когда мать равнодушна к судьбе ребенка, — пусть кто-то скажет, что ныне в обществе таким случаям несть числа, но все же они – страшное исключение…) – желает счастья, радости, здоровья своему чаду, а главное – ЖИЗНИ.
И вот тут – вспомнить бы о Христе, о котором только что мы поминали: что Он, мудро и по-детски пойдя на смерть – воскрес.
Не смог умереть.
И нам – не даст, если будем с Ним…
Желает мама чаду, осознанно или подспудно — той самой вечной жизни, которую и нам даровал, воскреснув, Христос, которую мы, худые чада Церкви, должны бы, по Символу веры, «чаять», но память о которой подчас едва теплится в ожиревшем нашем сердце, полном чаяний совсем о другом, о сиюминутном….
Поэтому – что сказать матери, потерявшей ребенка? Да, сказать правду: он сейчас – на ступень ближе к вечной жизни, чем вы сами. Вряд ли надо говорить, что «ему сейчас хорошо» — как может мама согласиться, что чаду хорошо – без неё? – но что есть реальность, в которой живем мы все, и взрослые, и дети. Разлука тяжела – но она не вечна. Если вы любите свое дитя – то все равно будете с ним, ведь любовь притягивает, как магнит – железо, по выражению одного из персонажей небезызвестного фильма «Матрица», «любовь – не эмоция, любовь – это связь между объектами»….
«Быть вместе с ним», надев петлю на шею? – даже не думайте. Вот в этом случае точно с ним не будете. И боль свою – не утешите, только усугубите.
Но если вы хотите быть вместе с ребенком – а он – у Бога, — то Бога вам не миновать. Употребите жизнь не только на то, чтобы горевать об утрате – но и на то, чтобы измениться самой, войти в эту вечную жизнь и тоже быть с Богом. Только возле Него вы встретитесь с утраченным чадом.
Смерть – это не смерть. Это еще одни роды. Ребенку, пока он девять месяцев плавает в утробе мамы, тоже кажется, что ЭТО – весь его мир, что никакого другого нет… И вдруг – приходит страшное испытание: начинают его рвать-тянуть-лишать привычной среды обитания… «Ну все, конец!» — думает ребенок, ан глядь – а выходит он в новый мир.
Новый? Насколько наш мир – иной по отношению к чреву беременной женщины?…иной – но тот же самый. Вот так и «тот свет» — тот же самый, хотя и иной…
Мама воскликнет : «А чем ДОКАЖЕТЕ?!»
Вот тут я, правда, не знаю, что сказать… Чем же я докажу. Правда, не знаю. Могу только одно сказать: «Ну так а что ж делать-то нам с вами, родные вы мои?! ну что?! Ну давайте потерпим, поверим Богу на слово!… доживем – а там видно будет!»
Наверное, больше и ничего, уж простите… Страшная она штука, жизнь. Рискованная. Но надо её жить, эту жизнь, надо идти вперед, — ради тех, которых мы любим…
Ещё раз оговорюсь: всё это можно сказать тому родителю, кто расположен СЛЫШАТЬ (а такое устроение человека – уже половина его исцеления от душевной раны). Но – одно предупреждение: ежели ты, иерее, будешь это все говорить ИЗДАЛЕКА, с высоты своего сана, без искреннего сострадания к человеку, — толку не будет. Видишь ли, исцеляет только любовь Христова. А она подается не иначе, как через нашу любовь, как вода к растению поступает не просто так, а по системе капилляров, нарушь которую – и самый щедрый полив пропадет туне, растение погибнет… Бери этого человека на себя, говори, или молчи, или плачь вместе с ним, или просто молись о нем, — как тебе твоя пастырская любовь подскажет… А нет этой любви – кайся. Кричи: «Христе, ну нету любви у меня, сделай что-нибудь! Не оставь нас, грешных! Верую, Господи, помоги моему неверию!» Вера, видишь ли, через которую Господь творит чудеса, — это не просто «нечто и туманна даль», не мифический флогистон, витающий в пространствах, не умозрение, — это орган, мускул внутри человека. А его надо как-то тренировать, прилагать усилия к его шевелению… И, призывая страдающего родителя : «Веруй!» — надо учиться веровать самому, работать атрофированным мускулом. Иначе – ежели не можешь сам плавать, как же утопающего спасёшь?..
Трагическая смерть детей на Рождество: почему Бог попускает такое?
В ночь на Рождество Христово трагически погибли дети. Беда случилась ночью с 6 на 7 января 2020 года в деревне Кучеры Борисоглебского района Ярославской области. Православная семья Скорихиных вечером легла спать пораньше, чтобы утром всем вместе пойти на праздничную Литургию. А около полуночи загорелся дом. Огненная стихия быстро охватила старый деревянный сруб. Трое деток – Анастасия (11 лет), Иоанн (8 лет), Татиана (5 лет) – погибли. С тяжелыми ранами спаслись родители Алексей и Мария.
Есть скорби, от которых леденеет кровь, а голос умолкает. Ибо кто вернет родителям самых родных, бесценных – деток, в которых вся их жизнь, всё счастье, заветные надежды? Мы – не ангелы, мы люди, и потому утрата на земле наших деток – для нас безутешное горе.
Вот очень простое жизненное правило: хочешь измерить глубину чьей-то скорби – примерь ее на себя. Соотнеси гибель детей с возможной утратой своих собственных деток. Поставь себя на место родителей, утративших чад, – и увидишь, что пред силой охватившего их горя какие-либо рассуждения бессмысленны. Объяснения и доводы рассудка слабы, увещания не действуют, а произнесенное слово оказывается фальшивым. Поэтому с трагической гибелью невинных детей прекращается какое-либо назидание. Поэтому пусть никто не произносит своего суда, просто пусть каждый от сердца помолится о почивших детях и с состраданием помолится об оставшихся живыми родителях.
Но почему попущено такое? Почему именно на Рождество, когда всем подается радость? Почему Бог не уберег их в Свой праздник?
У меня перед глазами протоиерей Василий Романюк, его дети, его скорбь: две из четырех его дочек также перед Рождеством Христовым сгорели в огне. Он мчался домой что есть силы, молился как мог, но деток всё равно не спасли. Их выводила старшая дочь. Вывела младшую, а две другие испугались и спрятались в шкаф. Огонь не позволил старшей вернуться за ними. Пожарная приехала без воды, а возле пруда застряла. Словно по какому-то велению свыше трагедии позволено было случиться. Душу отца Василия раздирали всевозможные искушения, но каким-то непостижимым образом ему было дано утешение: он увидел, как Божия Матерь держит его дочек за руки, а сами они несказанно радуются. Господь принял их в Небесные обители.
Страдания – всегда тайна. Тайна непостижима для слабого рассудка человека. Нам хочется понять смысл трагедии с позиции своей краткой жизни. Такая попытка обречена на крах. Ибо отнятого земного пути, возможных земных радостей, успехов – не вернуть. Но если есть что-то более высшее, несказанное, восполняющее скорби земного пути – то да, страдания оправданы и имеют смысл.
Тайна страданий – она же и тайна Божиего сострадания нам. Потому что Бог – неизреченная Любовь, Всемогущество, Вечность – стал смертным Человеком, чтобы страдать вместе с нами. Эту тайну постигла Божия Матерь. Она еще нянчила на руках Своего Сына, а Ей уже предсказано о Его муках и смерти. Он еще Младенец, а Ему уже преподнесли смирну – символ погребения. Он еще не ступил Своими ножками по нашей грешной земле, а Его уже ищут убить. Преподобному Пимену Великому (об этом свидетельствует его ученик, авва Исаак) дано было созерцать Голгофу, он видел Крест, на котором распят Спаситель, и видел, как рядом стоит Божия Матерь и плачет. Разве этот плач сможет кто-то из людей утешить? Глубину материнской скорби не восполнит ничто человеческое. Восполнит только Божие. И это ведает Божия Матерь.
Вот элементарная истина – страдания не исчезли с рождением Христа. Потому что наше странствие – вне Райских врат. Неизбежны утраты, в которых зияет какая-то страшная несправедливость. Эта несправедливость поселилась лишь потому, что мы сами в свое время ушли от Бога. В мир вторглось зло, а разве зло бывает справедливым?
Да, страдания на земле неизбежны, но с Рождением Христа в них появился смысл. Они – собственно то горнило, которое переплавляет наши души для Райской красоты. Они и есть путь к Раю.
С Рождением Христа в страданиях появился смысл: они и есть путь к Раю
Тайна страданий – она же и тайна спасения нашего. Сын Божий для того стал Младенцем, чтобы принять на Себя участь страждущих младенцев. И не только их, а участь всех несправедливо страдающих.
Тайна страданий непостижима. И даже когда нам хочется отдать свою жизнь за других, Бог ведет нас более трудным путем: у нас отнимаются самые дорогие, любимые, близкие. И это тяжелее принять. Но у Бога никто не забыт.
«Это те, – говорит Священное Писание, – которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца. За это они пребывают ныне перед престолом Бога… Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откр. 7: 14–17).
Почему умирают дети? Комментарии священников
После убийства Василисы Галициной горожан охватывают сильные чувства скорби, боли, страха, отчаяния и вины, желание мести преступнику, желание понять, почему все так произошло… Люди не находят ответов на свои вопросы, лишь только слезы комком подступают к горлу, мы все безутешны. Почему умирают дети? Откуда в мире столько зла? Уместно ли чувство мести в данной ситуации? Что может каждый сделать сейчас для девочки? Мы задали эти вопросы священникам г. Набережные Челны, Закамского благочиния.
Протоиерей Александр Андриевский, храм свв. бесср. Космы и Дамиана – Орловская церковь:
«О том, как существование благого и всемогущего Бога сочетается с существованием зла и страдания в мире, написано много трудов. В романах Достоевского, например, тема страдания, является одной из центральных. Если кто хочет глубже вникнуть в проблему, могу порекомендовать к прочтению философский очерк английского писателя Клайва Льюиса, который так и называется «Страдание».
Говоря кратко, зло и страдание происходят от того, что Бог ограничивает Свое Всемогущество человеческой свободой. Там, где начинается свобода человека, кончается могущество Бога. Почему Он это делает – уже другой вопрос.
Что же можем и должны делать мы в этой ситуации. Очевидно, что Бог даровал нам свободу, в надежде, что мы сами устроим свою жизнь, сами наведем в ней порядок. Как кто-то хорошо заметил, что зло овладевает миром тогда, когда хорошие люди ничего не делают, чтобы его остановить. В случае с девочкой Василисой, без преувеличения можно сказать, что раскрыто преступление было, благодаря помощи простых людей.
Что касается чувства гнева и негодования, которое охватывает нас при упоминании о подобных злодеяниях, то они вполне естественны и нормальны, но нельзя идти у них на поводу. В гневе, как сказано, человек не творит правды Божией. И нередко бывает так, что кара падает на невинных людей. Потому Господь и говорит в Писании «Мне отмщение, Аз воздам» (Рим.12, 19)».
Иерей Георгий Опарин, Свято-Вознесенский собор – Боровецкая церковь:
Известие о страшной гибели ребенка не могло не взволновать каждого доброго человека. Как это ужасно! Нужно понимать, только Господь знает, как можно нас спасти. Зло в мире происходит от наших грехов, и каждый грех увеличивает зло в нашем мире. И это зло является причиной всех преступлений. Пока мы не избавимся от грехов, будут совершаться самые страшные преступления. Часто мы не хотим спасаться добровольно. К Богу, в Церковь нас приводит не любовь к Богу, не благодарность Ему, а наши скорби и несчастья. Поэтому все бедствия направлены к нашему спасению.
Как же быть с местью? Кому мстить? Больному человеку? А каждый преступник – это больной. Больной человек в больном обществе. Хорошо, отомстим, уничтожим. И что? Дальше нужно вернуться к нашей грешной жизни. Кому мстить? Себе. Это ведь мы, так называемые православные, грешим и плодим зло и преступления в мире. По нашему безразличию и равнодушию к греху совершаются преступления. И лучшая месть за преступление – это начать путь к Богу, путь исправления нас самих, а через нас и исправления общества.
Лучшее, что мы можем сделать – помолиться за нее. И сделать для нее доброе дело: прийти на исповедь и исправить свои грехи. Научиться молитвою защищать и себя и других. А еще помочь другим детям найти Бога.
Иерей Валерий Матвеев, Боровецкая церковь:
Тема смерти – трудна. А особенно это касается смерти детей. Невозможно даже представить, каково было в эти дни родителям девочки! Жизнь плотная, чтобы пройти через стену, ее нужно пробить. Это очень трудно и даже больно. Но за ней радость, свет. Это когда человек неверующий, он вынужден переживать, у него другого способа жить духовно просто нет. Но нам дано Богом, Церковью гораздо большее. Нам дана ясность, нам дана вера. «Мир вам», – сказал Господь. В мире мы должны жить в ясности и с упованием на Господа. Господь непременно дарует ей блаженную жизнь в Царствии Небесном. Но нам нужно задуматься — от чего такое происходит? Посмотрите, сколько тысяч детей каждый год умирает от абортов, но почему-то из-за этого никто так не переживает. Конечно, понять и пережить это близким девочки нелегко. Но как писал Паисий Святогорец: «Родители должны знать, что с того момента, как у них умирает ребёнок – у них появляется молитвенник в Раю». Пусть Господь дарует близким девочки крепости сил душевных, а нам вразумления!
Иерей Евгений Ступицкий, Боровецкая церковь:
Смерть… Это слово приводит человека в смятение. Человек создан для вечной жизни, и поэтому столкновение со смертью нас приводит в страх, ужас. Тем более смерть насильственная, жестокая. Хотя смерть сопровождает человечество практически с момента его создания, (убийство Каином своего брата Авеля), сталкиваясь с проявлением насилия над человеком, убийством, мы всегда приходим в состояние скорби, негодования. А если удаётся задержать насильника, то и в состояние гнева, мести. Жестокость за жестокость, зуб за зуб, око за око! Но так было до Нашей Эры. С приходом на землю Христа, человечество получило новую заповедь – ЛЮБОВЬ! Он Сам показал нам пример любви. Его распинали, а Он молился: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23, 34).
Если бы мы все жили в состоянии любви к окружающим нас, то и не стало бы насилия, жестокости в нашей жизни. Но почему в наших сердцах всё чаще селится жестокость, месть, зло. А любовь, прощение считается признаком слабости и безволия. Дело в том, что по Божьему произволению, этим миром правит князь тьмы – диавол. И мы, в погоне за «радостями» и «прелестями» мира сего, попадаем под его воздействие. И, тем самым, добровольно удаляем от себя Бога. А диавол – однозначное зло, как и Бог – Сама Любовь. То есть мы намеренно принимаем зло, как норму своей жизни, отвергая при этом любовь. И наша массовая культура, находясь под воздействием тёмных сил, завалила нас триллерами, детективами, боевиками, где сюжет один: жестокое, изощрённое преступление и не менее жестокая месть. Причём, всё чаще киллерами становятся женщины, созданные Богом нести в мир любовь через материнство. И человек, духовно повреждённый такой «культурой», насмотревшись этих «зрелищ», пытается воспроизвести их в реальной жизни. Уже неоднократно мелькали сообщения в прессе, что то или иное преступление совершено по сценарию очередного блокбастера.
Наше общество уже давно больно хроническим дефицитом любви. А лекарство от этого заболевания одно – христианство, с его главной ценностью: «ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ»! И жизнь эту дарит нам только Бог, и только Он вправе её забирать… Челнинская трагедия заставляет каждого из нас вздрогнуть, очнуться от духовной спячки, вспомнить кто мы, и зачем мы здесь. Заставляет подумать о воспитании молодых людей, кто из них вырастет? И сколько ещё сможет прожить наша цивилизация с прогрессирующим дефицитом любви?
Православие ни в коем случае не призывает выпустить всех преступников и убийц на волю, для этого существует закон. Христианство призывает пересмотреть СВОЁ отношение к окружающим нас людям в сторону сострадания, милосердия и любви для того, чтобы меньше было в наших сердцах злобы, ненависти, зависти, которые и приводят человека к преступлению. Именно от недостатка любви в каждом из нас наш мир и порождает таких убийц.
Иерей Роман Храмутичев, Покровский храм, село Коноваловка, Мензелинский район:
Во-первых, хочется выразить слова соболезнования родителям, родным и близким невинно убиенной Василисы! Так же, как и многие челнинцы, разделяем с вами горечь утраты вашего дитя.
Смерть или какая-то болезнь детей являются жертвенными, так как обусловлены они не личными грехами, а грехами ближних (Ин. 9. 2). Сами же дети этого не осознают, но будучи уже в жизни вечной им откроется то, что Бог через их смерть, страдания совершил для их близких, какое благо приобрели они сами этим актом любви.
Любовь сильнее смерти – это известно каждому. Любовь истинная – жертвенна. К такой любви способны люди чистые душой и дети, прежде всего! Эти страдания можно понять и осознать только лишь имея веру в то, что смерть здесь – это не конец жизни, но лишь окончание его серьезного подготовительного этапа к жизни вечной, и что страдание за других не останется без великого вознаграждения Божия! И каждому из нас нужно всегда задумываться о том, что Господь для нас делает и как пытается нас вразумить, порой и такими тяжелыми скорбями!
Откуда же в мире столько зла? Вся причина в нас самих. Дело в том, что наше человеческое естество склонно ко греху. Господь каждого наделил свободой и свободой выбора. Вот каждый для себя и выбирает. Кто-то легко поддается искушениям дьявола, кто-то борется с ним, борется постом и молитвой. Есть два пути: первый путь – путь истинный, когда человек пребывает с Богом и благодать Божия всегда пребывает с ним, а второй путь – путь своеволия и подчинения себя мирской суете и страстям, которые нас и вводят в самые тяжкие грехи.
Уместно ли чувство мести в данной ситуации? «Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6, 14-15). Слова и мысли о мести ни в коем случае не должны возникать у нас. «Не судите, да не судимы будете» – Господь рассудит, как с ним поступить!
Что мы можем сделать? Молиться за упокой души убиенной Василисы.
Виталий Сидоренко, секретарь Закамского благочиния:
В эти дни всех жителей нашего города всколыхнуло страшное известие о похищении, а затем и убийстве невинной восьмилетней девочки Василисы Галициной. Более того, эта страшная весть охватила всю страну и затронула до глубины души каждого неравнодушного человека. Многие после случившегося испытывают страшный гнев по отношению к преступнику. Это очень напоминает ветхозаветное предписание «око за око, зуб за зуб», которое предполагало кровавую месть, убийство за убийством тянулись в случае преступлений и обид людей. С приходом Христа Спасителя в мир и принесшего нам заповедь любви мы не можем допустить подобного. Ведь мы знаем, насколько ужасна кровавая месть у тех народов, у которых она сохранилась до настоящего времени. Господь наш Иисус Христос призывает всех нас к высшей мере любви, заповедуя при этом руководствоваться не только законом справедливости, но и законом всепрощения. Этот принцип может не укладываться в наших умах, но только любовь может привести нас к богоуподоблению. Вопиющий случай, произошедший в нашем городе, должен стать для каждого из нас поводом изменить себя к лучшему, чтобы тем самым привести все общество к нравственному изменению.
Всем нам известно, Господь претерпел смерть на Кресте за наши грехи и беззакония. А рядом со Христом были распяты два разбойника за тяжкие преступления. Один из них хулил Христа, а второй, признавая свою вину и праведность своего наказания, получил прощение от Спасителя. Более того, этому разбойнику было обещано: «ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43). Я желаю, чтобы в эти сложные дни мы сохраняли внутреннюю трезвость, и чтобы пример благоразумного разбойника открыл нам, а также многим насильникам и убийцам путь ко спасению через искреннее покаяние и молитву к Богу: «помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк. 23, 42).
Подготовили: диакон Дмитрий АЛИКИН Вероника ВЯТКИНА Юлия КОКОРИНА