Воспоминания протоиерея Владимира Правдолюбова. Часть 1: Семья
Протоиерей Владимир Правдолюбов
Эта беседа с протоиереем Владимиром Правдолюбовым, сыном священноисповедника Сергия и внуком священномученика Анатолия Правдолюбовых, почетным настоятелем храма святителя Николая в г. Касимове Рязанской области, записывалась на сороковой день по кончине митрополита Симона (Новикова), в доме отца Владимира и в самом Никольском храме, где в 1950-е годы служил приходским священником почивший около года назад архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Уходят предстатели пред престолом Божиим, чье служение пришлось на ХХ век – самое скорбное и противоречивое время в истории Русской Церкви, по духовным плодам и последствиям своим сравнимое с целой эпохой. О подвижниках минувшего века, которые своей жизнью учат нас мужеству, терпению и любви, о современной жизни древнего города Рязанской Мещеры, давшего нашей многострадальной земле многих святых молитвенников пред Господом, повествуют воспоминания отца Владимира Правдолюбова.
Священнический род наш, Правдолюбовых, – древний: мы по линии отцовской не знаем мужчин-предков не-священников, за исключением одного псаломщика – это наш родоначальник чтец Симеон. Его сын Авдий – священник, закончил жизнь иеромонахом Антонием. Его сын, внук чтеца Симеона, Анатолий Авдеевич, – священномученик. Его старшие дети: Владимир Анатольевич – мученик, Сергей Анатольевич – исповедник, Николай Анатольевич – священномученик. Брат жены отца Анатолия – протоиерей Михаил Дмитрев – тоже расстрелян в 37-м, прославлен как священномученик. Эпоха репрессий и последующая канонизация дала нашему семейству много прославленных святых.
Сщмч. Анатолий Правдолюбов
А как много священников из других родов – тоже священномученики, тоже исповедники, – но не прославлены! Ведь канонизацией Церковь не возводит во святые, а свидетельствует о святости. И свидетельствует именно о тех, о ком есть воля Божия, чтобы они помогали живущим здесь, на земле. А остальные – они в той же радости, даже большей, может быть, но мы о них ничего не знаем.
Вот наш бывший настоятель архимандрит Иннокентий (Измер) то ли 13, то ли 17 лет провел в ссылке. Говорит: «Скольких архиереев я своими руками похоронил!» Сам он из Западной Белоруссии, окончил медицинский факультет Варшавского университета, и, видимо, это помогло ему пройти все ссылки, не умер он от истощения. В лагерях он был лекпомом – лекарским помощником, как и мой папа. Лекпомство очень помогало иногда.
Так что о многих только Бог ведает.
А священномученики и исповедники Правдолюбовы канонизованы благодаря нашей близости к блаженной Матроне Анемнясевской. Когда встал вопрос о ее прославлении и из ФСБ взяли архивные документы, то оказалось, что она проходила по одному делу с попами Правдолюбовыми, поэтому вся эта группа и канонизована вместе.
Как все это происходило? Дяде Володе сказали: «Христос воскресе», а он ответил: «Воистину воскресе». Но посадили его не за это. За это только из Москвы выслали. Его посадили, как я уже сказал, за Матрону Анемнясевскую.
Дело в том, что мой дядя, отец Николай, служил здесь в Казанском монастыре, потом разрушенном. А там могила была, часовня внука последнего касимовского хана Арслана – Иакова. У Арслана был сын Сеид-Бурхан Арсланович, который в крещении стал Василием. А внук, стало быть, Яков Васильевич. Он в детстве получил исцеление пред Казанской иконой Божией Матери в Казанском монастыре и благотворил обители.
Сщмч. иерей Николай Правдолюбов
От могилы царевича Иакова были чудеса, потрясающие чудеса – от рака исцелялись в таком состоянии, когда врачи уже оставили. В 1928 году исцелилась от рака одна женщина, а в 1933-м, выждав пять лет, она об этом заявила. Этот факт был записан, зафиксирован с подписями свидетельскими отцом Николаем. И он стал собирать чудеса Иакова-царевича. До революции священники их тоже фиксировали, но все было уничтожено. Потом матушка Акилина записывала, но она была малограмотная и писала недостаточно четко.
Отец Николай взял это дело на себя. А потом, когда Владимира из Москвы выслали и он приехал сюда, решили они всё воедино собрать и написать. И составили книжечку о царевиче Иакове, о старице Иустинии, которая привезла Казанскую икону к нам из Казани, об отшельнике Петре и блаженной Матроне, которая была тогда еще жива. Они к ней ездили, пытались узнать о ее жизни. Но она им и слова не дала промолвить: быстро-быстро стала говорить о том, что нужно быть твердым в испытаниях, не бояться идти за Христа на смерть… В общем, обоим им подготовку к мученической кончине дала. Предрекла.
сщисп. протоиерей Сергий Правдолюбов
Написали они эту книжечку, и добросердечный, доверчивый отец Николай дал почитать ее одному касимовскому интеллигенту. И эта книжечка оказалась в НКВД, а Владимира и Николая – «под замок». Кстати и Сергия со старшим сыном Анатолием замели туда же за компанию. А чуть позже, в 1936 году, Матрону арестовали, а в 37-м – отца Анатолия и отца Александра Туберовского.
Отец Александр прежде был профессором Московской духовной академии, светским человеком. Диссертация его вызвала полемику между Флоренским и Тареевым. После революции его приглашали в университет, а его старший брат, местный священник отец Сергий Туберовский, в то же время отказался служить: «При большевиках служить не буду». Профессор решил, что это неправильно. От места в университете отказался и поехал на место отца Сергия. Рукоположился. А в 1937 году его взяли и расстреляли.
Все они проходили по общему делу. Глава заговора против советской власти – Анатолий Правдолюбов. Его соучастники – Александр Туберовский, Николай Карасев, Константин Бажанов, Евгений Харьков – священники. С ними пострадали и некоторые миряне. Их в один день расстреляли. И прославили всех вместе. В святцах их имена вместе собраны.
Матрону же отдельно и осудили, и канонизовали.
Есть еще одна мученица – Вера. Она помогала отцу Николаю и Владимиру писать эту брошюру. Вера Николаевна Самсонова – учительница. Она учительствовала только до революции. Когда иконы вынесли из классов, Вера Самсонова отказалась быть учительницей и стала старостой церкви, в которой служил отец Николай, и во всем ему помогала. В 1935 году ее арестовали, а в 40-м, не доживши то ли нескольких дней, то ли нескольких часов до освобождения, она скончалась в тюрьме.
Святая блаженная Матрона Анемнясевская (Икона написана Лукиными)
Люди часто задаются вопросом: как возможно было перенести такие страдания человеку или целой семье? Ведь не всем с детства прививали такую «устойчивость». А если вдруг нам придется? Когда в 1935 году арестовали моего брата Анатолия, дедушка (протоиерей Анатолий Авдеевич – будущий священномученик) сказал ему вдогонку: «Помни, Анатолий: возрадуйтеся в той день и взыграйте». Конечно, вы помните этот текст: «Блажени будете, егда возненавидят вас человецы и егда разлучат вы и поносят и пронесут имя ваше яко зло Сына Человеческого ради; возрадуйтеся в той день и взыграйте, се бо мзда ваша многа на небеси» (Лк. 6: 22–23).
«А если вдруг…»
На это я вам скажу вот что: есть житие мученицы Перпетуи, у которой была рабыня Феликитата. Всех из их дома арестовали в дни гонений в Карфагене. Феликитата была беременной. Она рожала в тюрьме и кричала на всю тюрьму, потому что боль была страшная. И после этого тюремщик ей говорит: «Вот ты естественное дело – ребенка родила, и мучилась так страшно. А завтра тебя еще не так будут мучить. Что с тобой будет?» А она говорит: «Я отдала дань женскому естеству – то было наказание от Бога, которое нам, женщинам, дано. А завтра я буду мученицей Христовой, и верю, что Господь даст мне перенести мучения мужественно». Вот очень важный момент: сверх силы Бог не дает искушения. Если Бог позвал на подвиг, Он даст и силы, Он поддержит обязательно.
Надо сказать, что и наши арестованные очень чувствовали поддержку, Божию поддержку и людей тоже. Вот, например, очень тяжело было в Бутырках. Там и мучили их, страшные меры физического воздействия к ним применяли. И не только физического. Дело в том, что для отца Николая (это мой дядя и крестный) что-то организовали такое в соседней камере, что он слышал голоса своей жены и детей. И решил, что они тоже арестованы.
У него было повреждение: он участвовал в первой мировой войне и попал под газовую атаку, а в Бутырках получилось нечто вроде помрачения рассудка. И слава Богу, что они попали на Соловки вместе с папой. Папа как-то сумел его убедить, что его дети и жена на воле и живы.
Сщмч. Аркадий Остальский
Они приехали на Соловки. Пришли в камеру. Им показали места, они располагаются и вдруг слышат: «Кто здесь Правдолюбовы?» Они сказались, и к ним подошел владыка Аркадий (Остальский), благословил их, дал им большой огурец из теплицы, где он тогда работал, и сказал: «Приветствую вас на соловецкой земле». Священномученник Аркадий (Остальский) освободился примерно в 1936 году и приехал в Касимов рассказать нам о том, как наши родственники там пребывают. И несколько служб служил здесь в Касимове и в Селищах. В 37-м его снова арестовали и расстреляли в Бутове.
А наших, получается, ссылка уберегла от расстрела в 37-м. Папа говорил: «Если бы нас арестовали не в 35-м, а в 37-м, мы бы не вернулись».
Вот дедушку Анатолия сразу расстреляли. Пришли за ним, а он хотел взять с собой глазные капли… «Старик, тебе капли не потребуются». Тетушка мне рассказывала, что перед тем, как его арестовали, очень серьезно воспалением легких заболела бабушка Клавдия, его супруга. И он со слезами на глазах молился о том, чтобы она выздоровела. День и ночь стоял в кабинете и молился. И она во сне увидела: над Окой как бы радуга, и женщина в сиянии стоит и смотрит на нее, и плачет, и рукой так махнула. Она решила, что это Божия Матерь ее оставляет жить, и очень горевала об этом. Потому что тут же она выздоровела, а его-то арестовали. И конечно расстреляли. Она прожила довольно долгую жизнь, и эта жизнь была наполнена многими-многими скорбями. Вроде бы ее хотели забрать, а он отмолил. Бабушка Клавдия умерла в 1948 году, папа в 50-м, а в 56-м – отец Феодор Дмитрев, брат бабушки и священномученика Михаила Дмитрева.
Записано монахом Павлом (Щербачёвым)
Продолжение
Митрополит Симон (Новиков), бывший Рязанский и Касимовский, пребывавший на покое в Николо-Бабаевском монастыре, скончался 1 сентября 2006 г. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) скончался 5 февраля 2006 г.
Память священномученика Анатолия (Правдолюбов; 1937) совершается 10 декабря (здесь и далее дни памяти указаны по юлианскому календарю).
Память мученика Владимира (Правдолюбов; 1937) совершается 21 сентября.
Память исповедника Сергия (Правдолюбов; 1950) совершается 5 декабря.
Память священномученика Николая (Правдолюбов; 1941) совершается 31 июля.
Память священномученика Михаила (Дмитрев; 1937) совершается 19 ноября.
Память блаженной Матроны Анемнясевской ( 1936) совершается 16 июля.
Память священномучеников Анатолия, Александра, Николая, Константина и Евгения ( 1937) совершается 10 декабря.
Память мученицы Веры (Самсонова; 1940) совершается 1 июня.
Память священномученика Аркадия (Остальский; 1937) совершается 16 декабря.
Крест Правдолюбовых. Если бы Церковь была только творением рук человека, от нее бы давно ничего не осталось
В предыдущей публикации протоиерей Сергий Правдолюбов рассказал о жертвенном священническом служении представителей старших поколений удивительной церковной династии, к которой он принадлежит. Сегодня речь пойдет о продолжателях дела своих предков, четверо из которых в год 2000-летия христианства были причтены нашей Церковью к лику святых.
— Отец Сергий! Если на фотографии 1924 года были запечатлены три пастыря Правдолюбова, то на фотоснимке, сделанном в 2000 году, — уже целая шеренга священнослужителей. И что — все они Правдолюбовы?
Все Правдолюбовы и все протоиереи, они представляют две ветви нашего рода. Для начала назову их подряд (слева направо): батюшки Симеон, Сергий, Владимир, Андрей, Михаил, Серафим, Феодор и еще один Михаил.
Первый, четвертый и пятый по счету — сыновья находящегося здесь же протоиерея Владимира Сергеевича Правдолюбова (третий слева), он — родной брат моего покойного отца. Остальные четыре батюшки, в том числе и я (в темных очках), тоже родные братья, сыновья приснопамятного протоиерея Анатолия Сергеевича Правдолюбова. И все мы, понятно, в прямом родстве с новопрославленными святыми.
Снимок сделан в Селищах под Касимовом, 24 августа, через четыре дня после того, как на Архиерейском соборе состоялось прославление новомучеников, в том числе первых двух Правдолюбовых, а также нашего родственника Михаила Дмитрева — это наш дедушка по материнской линии. Собственно, возле его дома в Селищах мы и сфотографировались.
— В каких храмах служат ваш дядюшка и двоюродные братья?
— Протоиерей Владимир Сергеевич Правдолюбов в молодости закончил механико-математический факультет МГУ, а затем духовную семинарию и академию, стал кандидатом богословия. Его служение продолжается уже 43 года. Со своей матушкой Ниной Ивановной он воспитал двух дочерей и четырех сыновей, из которых трое пошли в священство. Андрей — настоятель касимовского Успенского храма, где некогда служил наш прадед, ныне святой священномученик протоиерей Анатолий Авдеевич Правдолюбов.
Симеон — настоятель Георгиевского храма в Касимове, а Михаил — настоятель церкви святого Диомида в селе Перво Касимовского района. — Хотелось бы немного узнать и о ваших родных братьях. -Хорошо, но прежде — сыновнее слово о нашем отце, протоиерее Анатолии Сергеевиче Правдолюбове. В 1935-1940 годах он вместе с отцом и дядей немало хлебнул «Соловецкого лиха». С 1941 по 1944 год наш будущий отец воевал, был тяжело ранен при освобождении Пушкинских Гор.
Его церковное служение началось в 1947 году и продолжалось до самой кончины. Помню, отец мог часами музицировать на фортепьяно или на виолончели, сочинять. Он был талантливым церковным композитором, и вот только сейчас, спустя почти 20 лет после кончины отца, готовится к печати сборник его произведений. Самое же главное — отец обладал великим литургическим даром, никогда впоследствии я не встречал священника, который мог бы даже отдаленно сравниться в красоте совершения богослужений.
Отец, например, считал, что участие ребенка в богослужениях во дни Великого поста, Страстной и Пасхальной седмиц дает маленькому христианину больше, чем все остальные средства воспитания, вместе взятые. Нас отец никогда не заставлял учить Закон Божий или еще что-то церковное. Он приобщал нас к мировому музыкальному, философскому и литературному наследию. А к богословию мы потянулись позже, сами. Теперь о братьях.
Наша общая радость в том, что в свое время все мы были иподиаконами у Святейшего Патриарха Пимена. С тех пор много воды утекло. Михаил последние 10 лет служит в знаменитом столичном храме Воскресения Христова в Сокольниках, является кандидатом богословия; у него и матушки Любови — двое сыновей. Другие братья, — Серафим и Феодор, — двойняшки.
Первый из них — настоятель самого большого в Рязанской епархии Троицкого собора в поселке Гусь-Железный и глава самого большого среди нынешних Правдолюбовых семейства: у Серафима и матушки Марины семь сыновей и дочка. Очень ответственное служение у Феодора — уже четверть века он настоятель Покровского храма в селе Маковеево, Касимовского района, храма, где свыше 20 лет служил наш отец.
Там же, у церковной стены, находится его святая могила. Вот, наверное, и все, если вкратце.
— Но ведь вы ничего не рассказали о себе.
— Конечно, прожито немало и есть что вспомнить. Например, то, как подобно молодому Анатолию, моему будущему отцу, и моему деду Николаю, мне пришлось пройти через серьезное нравственное испытание. Дело в том, что в годы моей учебы в Московской духовной семинарии сотрудники известной «конторы» неоднократно пытались завербовать меня, суля златые горы, возможность поездить не только по Союзу, но и по всему миру. Я очень хотел учиться.
И понимал, что если откажусь быть сексотом, меня ничего хорошего в дальнейшем не ждет. И все-таки я сказал кагебистам «нет». В тяжелейшее для меня время я написал музыку к древнейшему песнопению «Вечери и твоея тайныя днесь». В нем говорится, что христианин отказывается от всех благ жизни, от своего будущего; пусть даже он окажется неизвестно где, но Богу и Христу останется верен до смертного часа. Думаю, сам Господь выступил тогда моим заступником.
Вспоминаю об этом потому, что теперь, согласно решениям последнего Архиерейского Собора, священникам запрещается работать на секретные службы, и о попытках их вербовки, если таковые случатся, священнослужители могут заявлять открыто. Убежден, что все священники благодарны архиереям, утвердившим такую позицию в современной церковной жизни. — То было первое ваше произведение? -Нет, второе. Первым было песнопение «Ныне отпущаеши». Оба они исполнялись церковными хорами в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве.
Есть у меня и третье произведение, «Соловецкие мученики», первая стихира на литии, она пока что не звучала публично. Я написал стихиру под сильнейшим впечатлением от фотовыставки, посвященной бывшим узникам Соловецкого лагеря. Ночью долго не мог уснуть, закрывал глаза — и видел страдальческие лица, и среди них — Правдолюбовых. И вдруг, когда уже почти уснул, я услышал пение. Оно прозвучало отдельной музыкальной фразой. Вместе с мелодией возникали слова.
И я вспомнил, что именно так происходило у древних церковных авторов — они одновременно «слышали» мелодию и слова песнопений. Я кинулся к столу и стал записывать. Помню: это произошло в ночь на 11 февраля 1992 года, то была особенная ночь, ночь необычайного творческого озарения. Надеюсь, что мои «Соловецкие мученики» обязательно прозвучат. Хотелось бы, чтобы это произошло в нынешнем году во время торжественного акта в Православном Свято-Тихоновском богословском институте, где я читаю лекции.
Мне хотелось бы самому управлять хором, я умею это делать.
— Одни из пастырей Правдолюбовых служат в сельской местности, другие в городе, в том числе двое в столице. Скажите, как живется сегодня пастырям? Нуждаются они или благоденствуют, если говорить о материальной стороне дела?
— Приход приходу — рознь, как на селе, так и в большом городе. В столице, скажем, больше народу бывает в тех храмах, что находятся вблизи метро или многолюдных перекрестков. Такие храмы — побогаче. Но я хочу сказать о другом.
Да, есть священники, которые имеют приход в селе, а большую часть времени проводят в городе, занимаясь «улучшением» личного благосостояния, но это, скорее, исключение из правила (как Иуда был исключением среди апостолов), и таких сребролюбов-стяжателей сурово обличает наш Святейший Патриарх Алексий II. Правило же таково, что в абсолютном своем большинстве священники Бога боятся и несут свое служение достойно — и в хороших условиях, и в крайне скудных.
Потому что самое главное для пастыря — это его храм и престол Божий, стоящий в храме. И пусть вокруг будет лес, степь, пустыня — для священника это безразлично, потому что основное для него — ежедневное общение с Богом и с людьми. В известном смысле священнику в большом городе даже тяжелее, беспокойнее, чем сельскому батюшке. Я вот уже сколько лет в Москве, а все не могу привыкнуть. Дважды просился направить в провинцию, но безуспешно.
— Вы преподаете в духовных высших учебных заведениях. Поделитесь своим мнением о современном православном студенчестве. Вы с оптимизмом оцениваете церковную молодежь?
— В Евангелии есть прекрасные слова, что Бог может из камней воздвигнуть детей Аврааму. И вот я на протяжении многих лет наблюдаю, как вчерашние «камни» чудесным образом превращаются в замечательных священнослужителей. Дело в том, что Церковь — не земное устроение, это таинственный богочеловеческий организм.
Если бы Церковь была только творением рук человека, от нее бы давно ничего не осталось. Глядя на студентов, недавних простых ребят из глубинки, я вижу, как очень быстро меняются, преображаются их лица. Потому что Бог призвал этих молодых людей к служению, Он сам устраивает свою Церковь и людей призывает достойных. И им дано стать священниками даже более лучшими, чем иным выходцам из пастырских семей.
Поэтому, когда я слышу в своей среде, что кто-то пренебрежительно отзывается о церковной молодежи, я тут же вмешиваюсь: «Прекрасная молодежь идет в Церковь, и служить она будет прекрасно».
— Теперь такой резонный вопрос: появятся ли в наших храмах в наступившем XXI веке молодые священники из рода Правдолюбовых?
— Мои прадед и дед — Анатолий Авдеевич и Сергий Анатольевич — были знакомы со Святейшим Патриархом Тихоном, получили от Первосвятителя фотографию с его дарственной надписью — «Протоиереям Сергию и Анатолию Правдолюбовым. Патриарх Тихон, 1924 год». Тогда мои предки и порешили, чтобы два имени, благословленные Патриархом Тихоном, чередовались в нашем роду. Маленький Анатолий тогда уже был — мой будущий отец. Поэтому мне заранее было заготовлено имя Сергий.
Мне было лет восемь, когда я получил от отца наказ: «Когда вырастешь, женишься и у тебя родится сын, обязательно назови его Анатолием» Семнадцать лет назад мы с матушкой Маргаритой Владимировной так и сделали: одного из сыновей-двойняшек назвали Анатолием, а второго Владимиром. Теперь будем ждать внука Сергия. Рад, что оба моих сына стали первокурсниками Православного Свято-Тихоновского богословского института, выбрали богословско-пастырский факультет.
Кроме того, мой родной племянник Сергий уже третьекурсник Московской духовной семинарии (кстати, это он автор современной фотографии Правдолюбовых). Не исключено, что и еще кто-то из сыновей моих родных и двоюродных братьев ступит на путь церковного служения. Впрочем, как и наши предки, мы не собираемся сыновей силком тащить во священники: «невольник — не богомольник».
— И последний вопрос, отец Сергий: если не секрет — о чем бесшумно «шелестит» генеалогическое древо Правдолюбовых?
— Наше «древо» свидетельствует, что одни Правдолюбовы, которые не были связаны с Церковью, оставались бездетными, а дети других — не женились или не выходили замуж. И такие «ветви» постепенно «засыхали». Зато «священнические ветви» продолжают «зеленеть». Здесь, конечно, нет никакого повода для гордости и кичливости — вот, мол, какие мы «избранные» и замечательные, ведь все когда-то заканчивает свое существование. Тем не менее некая тайна в наблюдаемом положении вещей определенно есть.
И если Богу угодно, чтобы возможно больше Правдолюбовых продолжало нести крест служения Церкви, — значит, надо его нести. Будем в этом неколебимы.
Источник: Опубликовано в газете «Труд»