Содержание
- Протоиерей Федор Бородин: Все мои восемь детей по-разному ведут себя в храме
- Оказалось, что в Интернете не действуют заповеди
- Дети стали нежелательным результатом половой связи
- Стыдно за мужчин, которые осудили уставшую женщину
- А мы предлагаем многодетной маме отлучение
- Все мои восемь детей по-разному ведут себя в храме
- Детская исповедь и причастие
- Совместная молитва и семья как малая церковь
- Психолог — всегда на примете
- Лето — время истинного общения, или Какой батюшка на самом деле?
- О дисциплине и наказаниях
- Сказка — не ложь, а польза
- Храм бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана в Шубине передан Церкви
- Протоиерей Феодор Бородин: О стране Маросейке, главной мужской беде и площадке молодняка
- Мне повезло с крестной
- Несоветская семья
- Непростая школа
- От иконы — к вере
- Товарищ капитан, верните Евангелие!
- Отцовские хитрости
- Храм Косьмы и Дамиана на Маросейке
- Оставить все и служить Богу
- У Косьмы и Дамиана
- Площадка молодняка
- Мама, здесь все неправы
- LiveInternetLiveInternet
- А блудница говорит: «Ты – священник! Я с тобой не буду»
- Если ты встретил Христа, возлюбил Его, то никто не может тебя от Него отлучить.
- Священник, допустивший даже одно падение, умирает как священник. Неизбежно. Это как «травма, несовместимая с жизнью».
- Никто, никакие обстоятельства, никакой неправильно себя ведущий архиерей или благочинный, или кто-то еще не может лишить священника веры, кроме него самого.
- Священники и миряне пахали, изнемогая от усталости
- Не было никакой литературы. Моя мама для того, чтобы людям дать почитать Евангелие, переписывала его от руки около пятнадцати раз.
- Или человек разворачивается и уходит, или человек врастает в Церковь и начинает понимать, что главное, чем здесь занимаются – спасение души, а остальное второстепенное или чуждое.
- «Я понял, почему не хожу в храм: там попы на мерседесе»
- Критиковать Церковь должен человек, который ее любит
- Люди стали циничнее, но они ищут глубину
- Первую исповедь он принял в 24 года
- Муж должен любить жену, как Христос любит Церковь. Это любовь, которая восходит на крест
- Патриархальная семья была устроена определенным образом, потому что иначе нельзя было выжить
- Человек, который не содержит свою жену и детей, который работает водителем дивана – это непорядочный человек
- Когда папа встаёт на колени у детской кроватки и говорит двухлетнему сыну: «Прости, я был неправ», то ребёнок знает, что есть Закон
- Хирург будет бороться за ногу пациента до тех пор, пока на ней не появится гангрена
- Это является предательством идеала христианской семьи, когда муж поднимает руку на жену, которой он должен быть защитником и покровителем
- Те сложности, с которыми сталкивается человек, вступая в брак, нужны ему для спасения. Семья подобна токарному станку, где тебя зажали, как болванку
Протоиерей Федор Бородин: Все мои восемь детей по-разному ведут себя в храме
Оказалось, что в Интернете не действуют заповеди
Протоиерей Федор Бородин. Фото Анны Гальпериной
После очередного спора, который в этот раз разгорелся вокруг статьи уставшей мамы, мне, прежде всего, стало очень горько. В который раз я вижу, как мои братья и сестры во Христе оскорбляют друг друга, и делают это давно воцерковленные люди.
Господь сказал: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12:36) То есть даже за нейтральное, не оскорбительное. А уж за оскорбление, за унижение другого человека как мы будем отвечать перед Богом?
Интернет оказался такой областью общения, где, как кажется современному православному человеку, не действуют заповеди и можно делать то, что в реальной жизни мы никогда не позволим себе сделать. Но это не так, и все сказанное остаётся с нами навсегда. И если мы не раскаемся и не переменимся, то не уйдем от ответа.
Поэтому согласны мы с оппонентом или не согласны, все равно должны разговаривать с ним, как бы мы разговаривали в реальной жизни, да еще и в храме.
«Все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа» (Кол. 3:17), — говорит апостол. Можно ли ругаться, оскорблять собеседника во имя Христово? Даже если собеседник неправ?
«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою», (Ин.13:35) – это главная миссионерская заповедь. Глядя, как христиане бережно и с любовью относятся друг к другу, и остальные люди захотят стать такими же, как они. Так было с первыми христианами, когда окружавшие, видя их отношение между собой, говорили: «Посмотрите, как они любят друг друга».
А мы своими словесными баталиями, оскорблениями отвращаем, отталкиваем от себя людей и соблазняем их.
Дети стали нежелательным результатом половой связи
Второе, о чем бы хотелось сказать – у пророка Осии есть странные слова: «У Ефремлян, как птица улетит слава : ни рождения, ни беременности, ни зачатия «. (Ос. 9:11). Тоже самое происходит с нами, с нашей страной сегодня. Почему? Понятие «слава чадородия» больше не живет в сердцах и головах людей. «Слава» — это многогранное, емкое библейское понятие, то, что прославляет человека перед Богом, то, что славно в очах Божиих.
Для нас же чадородие перестало быть «славой», а стало часто нежелательным результатом половой связи. Люди вступают в эти связи, изо всех сил желая, чтобы зачатие не произошло. А если оно и произойдет, рождения очень часто все равно не бывает. Младенцы, убитые во чреве исчисляются миллионами и никто даже не знает, сколько их. Наша страна населена женщинами и мужчинами, которые погубили своих детей через аборт.
Конечно, для нашего общества, пропитанного кровью убитых младенцев, отравленного этим страшным грехом, все, что связанно с чадородием является ненавистным, бельмом в глазу. Негативное отношение к чадородию, которое началось еще в советское время, переходит теперь от поколения к поколению.
Потому то, что надо поддерживать, в чем надо помогать, чем надо любоваться вызывает отвращение. В Книге Притчей Соломоновых есть слова: «Мерзость для нечестивого — идущий прямым путем» (29:27).
Чадородие – свято в очах Божиих, это один из путей спасения женщины (об этом говорит апостол Павел (1Тим.2:15). Для человека грешного все, что связанно с деторождением, воспитанием и в том числе кормление — вызывает раздражение и отвращение.
Такое отношение к чадородию нередко встречается и в храмах, ведь туда идут те же люди, что составляют наше общество в целом.
Фто: tatarstan-mitropolia.ru
Стыдно за мужчин, которые осудили уставшую женщину
Отношение нормального христианина к чадородию должно быть бережным. На Руси беременная женщина называлась непраздной. Это очень точное название. Если днем на диване лежит мужчина – он бездельник и тунеядец. А если на диван ляжет беременная женщина, она все равно будет продолжать работать. Она работает даже тогда, когда спит: это колоссальный труд – выносить ребенка.
Потом наступают роды. Я несколько раз присутствовал на родах, один раз так случилось, что мне даже пришлось принимать их. И всякий раз видел, как моя любимая буквально проходит по кромке жизни и смерти. Одни роды были настолько тяжелы, что я боялся потерять ее.
После родов, как после длительной операции, которая проходит без наркоза и сопровождается сильной болью, женщина не получает время на реабилитацию, а начинает сразу же работать. Без выходных и обеденного перерыва, а часто и без ночного сна. Причем женщина может быть настолько обессилена родами, что у нее не будет сил встать с кровати. И если у нее есть еще другие маленькие дети, то можно представить, как ей непросто. Муж не может постоянно быть рядом – он зарабатывает на жизнь.
Если такой человек, жаждущий церковной жизни, приходит в храм, то просто все прихожане должны начать ему помогать.
Я вообще не понимаю, как даже не у христианина, а просто порядочного человека, после прочтения статьи, в которой недавно родившая женщина пишет «у меня подкашиваются ноги», возникает желание осудить ее, а не помочь.
Если мы увидим человека, у которого подкашиваются ноги – будь это пожилой человек или нет, мы что, начнем его ругать?!
Особенно мне стыдно за мужчин, которые осудили уставшую женщину с маленьким ребенком в храме, за их поведение.
Реакция мужчины-христианина на женщину с ребенком, не важно, жена его это или нет, дело происходит в храме или на улице – прежде всего помощь.
А мы предлагаем многодетной маме отлучение
Поход в храм многодетной матери, матери с маленькими детьми каждый воскресный день – подвиг. Представьте себе, всех надо одеть, причем быстро, чтоб первый одетый не вспотел и на холодной улице не простудился. Надо продумать, что взять с собой, чтобы после причастия покормить старших детей. Потом – путь до храма, часто – на нескольких видах общественного транспорта.
У храма – проблема, куда поставить коляску – уже нет места. В притворе храма – тесно, некуда повесить свою и детскую одежду. Младенца надо покормить, он не может долго без еды. А потом, после службы, этой маме нужно где-то попить чаю, чтобы просто не упасть в обморок, и чтобы ее организм дальше вырабатывал молоко.
Комната матери и ребенка есть во многих торговых центрах, и, к сожалению, очень редко встречается в храмах, даже в недавно построенных. Это говорит о нашем отношении к «славе чадородия». Вопрос этот не рассматривается на Соборах, нет специальных циркулярных писем и инструкций. Так как мы не видим в этом проблемы, но она ведь остра.
А все решается очень просто: если нет помещений, то можно отгородить ширмой небольшое пространство, поставить там стул, пеленальный стол, принести чайник, пакетики с чаем, сахар. Этого будет достаточно. Ну а если есть воскресная школа, то во время богослужения это помещение можно предоставлять для мам с детьми.
Проблема посещения храма мамы с маленькими детьми — очень острая, потому что вся организация нашей богослужебной жизни с советских времён заточена под приход, состоящий из отдельных пожилых людей. Каждый из них спокойно может прийти и исповедаться в субботу, спокойно причаститься в воскресенье.
Детей в храмах в советское время были единицы. И до сих пор храмы не рассчитаны на то, что туда приедет семья. А когда приходит, это воспринимается как что-то ненормальное, потому что мешает.
Богослужение строится так, что кормящая или многодетная мама просто не может в нем участвовать. Ребенок не может «продержаться» всю службу. Значит, священник или должен выйти и исповедовать маму после «Отче наш» перед причастием, или в храме должен находиться второй священник, который исповедует во время богослужения.
К сожалению, в храмах часто говорят: «Приходите на всенощную или до начала службы». Ну не может многодетная мама или мама с младенцем прийти до начала службы!
И все эти моменты нужно продумывать настоятелю. Также его задача – прямо с амвона сказать всем желающим пообсуждать маму, ее детей, покритиковать и прочее, что делать этого категорически нельзя. Если все условия, у которых я сказал выше – соблюсти, то в храм сразу начнут ходить мамы с малышами.
Наша вера не предполагает возможности христианской жизни без участия в Евхаристии. Когда я слышу аргументы, что мама сможет начать причащаться, когда дети вырастут, то удивляюсь — такое непонимание христианства! Отлучение от Церкви — по факту есть отлучение от причастия. Получается, мы предлагаем многодетной маме отлучение! Моему старшему сыну 25 лет, младшей дочери – три года. Значит, согласно этой логике, мою жену нужно отлучить от Церкви более чем на 30 лет?!
Если бы вы задали вопрос в Греции о том, можно ли кормить младенца в храме, вас бы просто никто не понял: собой разумеется, что любой христианин может в любом состоянии прийти в храм и причаститься Тела и Крови Христовых. Просто порой ему надо помочь. В отличии от России, в Греции не прерывалась традиция хождения в храм семьями и поэтому беременная или кормящая женщина в храме воспринимается абсолютно нормально. Никого это не удивляет, не раздражает.
В отличие от наших храмов, где часто раздражает сам факт присутствия детей.
Фото: tatarstan-mitropolia.ru
Все мои восемь детей по-разному ведут себя в храме
И эта любовь и нежность должна направляться на самых уязвимых членов прихода. Это в том числе — мамы с маленьким ребёнком, многодетные мамы.
Более того, на приходе должна быть служба помощи многодетным семьям. В нашем храме многие прихожане раз-два в неделю или раз в две недели приходят в многодетные семьи и помогают на кухне или в уборке дома, или отводят детей на занятия.
В помощи может нуждаться и мама с ребенком-инвалидом, и мама с двумя маленькими детьми. Дело настоятеля – рассказать, что вот, таким-то людям нужна помощь, может быть кто-то поможет присмотреть за беспокойным малышом, пока мама исповедуется, а потом, в другой день, придёт к ней домой, почистит картошку…
А то, что говорят с осуждением: «Женщина гордится тем, что у нее дети, требует особого внимания»… Но вам то что до этого, ведь это ее личные чувствования, даже не грехи. Как мать, родившая ребенка, может не любоваться им? Конечно, ей хочется, чтобы все на него смотрели. Может быть, это неправильно и навязчиво, но все равно это меньший грех, чем наше осуждение.
Если бы женщины, стоящие в храме, в свое время сами рожали столько детей, сколько давал Господь, а их мужья бы их не бросали, а растили всех Богом данных детей, то, уверяю вас, что все бы радовались детям в храме.
Человек, который сам вырастил много своих детей, всегда рад видеть и чужих, они его не раздражают.
Что касается поведения ребенка в храме… Сразу вспоминаю такую историю: в келье преподобного Серафима Саровского ребенок бегал и баловался. Мама очень стеснялась, дергала его. На что преподобный сказал: «Оставь его, он с ангелами играет».
Есть дети, которые с самого начала стоят спокойно, а есть, которые не могут, и не потому, что они плохие, невоспитанные или распущенные. Они просто по-другому организованы с точки зрения психики. Все мои восемь детей по-разному ведут себя – и дома, и в храме. В наших силах только подкорректировать их поведение. Кстати, для того, чтобы научить ребенка вести себя в храме, нужно его туда водить. А если мама сталкивается с тем, что она и ее дети вызывают у большинства неприязнь, то как она научит их правильному поведению в храме?
Задача храма – предложить ребёнку узнать на вкус, какова жизнь с Богом, в Его благодати. Выбор он потом будет все равно совершать сам. Но если он будет расти без богослужения или расти и видеть, что вызывает неприязнь у окружающих прихожан своим присутствием, то как потом он сможет сделать правильный выбор? Осуждающие не боятся, что берут на себя такую ответственность?
Пока мы живем на земле, Господь не оставит нас без людей и обстоятельств, которые нас воспитывают и смиряют. Если мы уберем детей из храма, то, уверяю вас, появится что-то еще, что нас будет раздражать и утомлять.
Дети в храме — шум, гам и проблемы или радость? Почему священнику и детям так важно общаться, как научить ребенка молитве, как часто дети должны исповедоваться и зачем рассказывать детям сказки, — рассказывает протоиерей Федор Бородин, отец восьмерых детей, настоятель московского храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана на Маросейке.
— Отец Федор, вопрос о том, как быть с детьми на службе, острый и всегда актуален, особенно для вашего храма — у вас всегда очень много детей и многодетных семей на службе. Как вы справляетесь, как дети должны вести себя в храме?
— Дети ведут себя в храме по-разному, некоторые бегают, мешают, шумят. Конечно, они тяжело переносят длительные богослужения, и мне кажется, нужно позволить родителям с детьми бывать в храме столько времени, сколько может выдержать ребенок. Прийти, допустим, к Евангелию, к Херувимской песни. И требовать, чтобы вот это небольшое время ребёнок вел себя хорошо. Нужно, чтобы время, проведенное в храме, дисциплинировало ребёнка, чтобы он учился молиться. И это могут быть всего 20-30 минут внимательного присутствия.
Бывает так, что благочестивая девушка выходит замуж, становится мамой и по привычке не может прийти на службу позже. Её ребенок мешает всем остальным молящимся, но она ничего не замечает, а если видит недовольство — обижается.
Конечно, мы пытаемся навести порядок, назначаем дежурных, раздаем памятки родителям, собираем собрания. Но все равно: некоторые родители всё понимают, а другие — нет. Это вечная проблема, повторяющаяся вновь с каждым новым поколением детей.
Если человек вырос в многодетной семье, и сам растит троих детей, он совершенно спокойно относится к детскому шуму. А если у человека нет детей, он считает, что такое поведение, шум — безобразие. Два человека совершенно по-разному смотрят на одну и ту же проблему.
И здесь надо понимать, что можно, а что нельзя разрешать ребенку в храме. Конечно, все мы помним, как преподобный Серафим Саровский остановил одну благочестивую женщину, которая стращала своего ребенка, бегающего по кельи преподобного. Он сказал, что ребёнок играет с ангелом. И действительно, Христос, зная, как ведут себя дети, сказал: «Будьте как дети» (Мф. 18:3).
Если ребенка всё время стращать или наказывать, он не будет стремиться в храм. Ребёнок должен чувствовать, что храм — это место, где происходит встреча с Господом, где есть во всем действующая благодать. В том числе она есть в людях, и это проявляется в том, что они светлые и радостные.
— Должны ли дети участвовать в жизни общины, как-то трудиться, помогать?
— Конечно, каждый ребёнок должен приучаться к труду, каждый должен нести часть обшей ответственности, только через это он сможет полюбить бывать в храме и полюбить свой приход. Детям очень полезно помогать в храме, участвовать в украшении, уборке храма. Здесь можно провести аналогию с семьей: если храм, община — это семья, то ребенок должен иметь свои обязанности, нести ответственность за происходящее.
Современный человек говорит так: «Прежде чем оформить отношения, мы должны попробовать пожить вместе».
А верующий человек говорит: «Я сначала распишусь, а потом она станет моей женой. Сначала я возьму на себя всю ответственность за неё». Только когда человек взял на себя ответственность, сказал: «Я готов её любить», — Бог может дать ему настоящую любовь к другому человеку. Именно поэтому, за редким исключением, венчать можно только зарегистрированные браки.
Точно так же и в храме — если ты готов прийти и взять на себя часть ответственности за это здание, за это богослужение, то храм станет для тебя родным домом. А если человек приходит только пользоваться, то такое отношение — потеря возможностей, потеря радостей взаимного общения, взаимного обогащения. Поэтому в детях, конечно, надо воспитывать отношение к храму, как к родному дому.
Детская исповедь и причастие
— Как часто дети должны причащаться и исповедоваться?
— Когда документ «Об участии верных в Евхаристии» будет принят на Архиерейском соборе, мы будем следовать ему как изъявлению соборного разума Церкви. Я бы все-таки ввел еще одну дополнительную градацию при рассмотрении вопроса детской исповеди — документ рассматривает только возраст, с которого ребёнку можно приступать к исповеди, а я бы говорил о том, что ребёнку не надо исповедоваться перед каждым причастием.
Приготовить 7-летнего ребенка к настоящей исповеди родителям удается далеко не всегда. А у священника часто нет времени нормально поговорить с каждым ребёнком. Поэтому, если ребенок исповедуется перед каждым причастием, допустим, каждое воскресенье, есть большая угроза, что исповедь превратится в формальность.
Я считаю, что примерно до 12-ти лет ребенок может исповедоваться не перед каждым причастием, а раз в месяц-полтора.
А затем, после 12-ти лет, нужно ввести исповедь перед каждым причастием — в это время как раз начинается трудный подростковый период.
За это время в ребенке или рождается покаянное видение себя перед Богом или нет, и это тайна. Помню, я однажды услышал, как один из моих сыновей плачет у себя в кровати: «Я так грешен перед Богом, как же так? Я так грешен…» — в нем родилась потребность в исповеди. А бывает, что эта потребность не рождается и в сорок лет. Это колоссальная проблема церковных семей — мы можем воспитать ребенка в традициях Православия, но встать перед Богом в полный рост может только он сам.
Христианство — это личное предстояние Богу, без этого нет Христовой веры — вот Бог, которого я люблю, вот Его заповеди, вот грех, который меня разрушает, поэтому я исповедуюсь.
Один древний святой сказал удивительные слова: «Если не скажет человек в сердце своем: „Есть только Бог и я“, — он не может спастись». Или в другой редакции: «не обретет покой». И пророк Давид говорит: «Един есмь аз, дондеже прейду». Это не значит, что остальные люди неважны, но без личностного предстояния перед Богом невозможно спасение человека.
Бывает, человек вырастает в Церкви и говорит: «А я не хочу стоять перед Богом, для меня это несущественно». И он может быть при этом сыном святого человека. Мы все знаем, например, что с пророком Самуилом Бог говорил в голос. Представляете, какой это был человек? А дети у него были негодные. Или, например, у Александра Невского один сын — Даниил Московский, святой, а второй водил татар на соседние города.
Совместная молитва и семья как малая церковь
— Как же мы можем помочь ребенку осуществить этот внутренний выбор?
— Прежде всего, воспитанием в семье, совместной молитвой. У нас, к сожалению, огромное количество православных семей не молятся вместе. Это беда, это неправильно. Понятно, что утром все в разное время встают, папа побежал к себе на работу, мама — к себе, дети — в школу, в институт. Но вечером-то надо молиться вместе.
Если мы говорим, что семья — это малая церковь, то Церковь, прежде всего, проявляется в совместной молитве. Папа — священник этой церкви (вот он, патриархат), он произносит молитву от лица всех, кто стоит рядом, от лица этой домашней церкви, он ходатайствует, предстоит, и все молятся едиными устами — словами, которые он произносит.
Совместная молитва — это мощнейший фактор создания благодатного единства в семье. А если в семье начинается какое-то разделение, расшатывание — надо не расходиться, а наоборот — усилить совместную молитву.
Тут тоже возникает много вопросов. Например, невозможно прочитать полное правило вместе с 3-летним ребенком. Может быть, папа и мама привыкли читать полное правило и даже что-то еще добавлять, а теперь нельзя. И в этом проявляется смирение — прочитай медленно, внятно, от сердца те молитвы, которые может вместить и понять твой ребенок, уложи его спать, а потом, если есть силы, дополни.
Но ни в коем случае нельзя пренебрегать совместной молитвой ради соблюдения полного правила. Многодетная мама, мама с маленькими детьми, вряд ли сможет потом дополнить правило, у нее очень много дел, она устала. И это определенный вызов, задание Божие — как ты теперь сможешь сохранить свое молитвенное устроение.
Чем больше занят человек, тем скорее он должен переходить к практике Иисусовой молитвы. Чистишь картошку, моешь посуду, едешь в метро, автобусе — читай Иисусову молитву. Успеешь, прочитаешь 5 раз, успеешь — 40, все равно читай Иисусову молитву.
Если мы откроем старый молитвослов или канонник, мы увидим, что была традиция почти любое богослужение, кроме литургии, — вечерню, утреню, повечерие, акафист — заменять определенным количеством Иисусовых молитв. Нужно приобрести навык погружения в Иисусову молитву, и таким образом правило будет восполнено.
Если родители не могут прочитать полное правило, не страшно. А вот если родители будут читать полное правило и заставлять ребенка его слушать, понимая, что ему тяжело, они будут искушать ребёнка фарисейством, это очень опасно.
Конечно, молитвенное правило должно дисциплинировать; ребенок должен понимать, что он может посвятить молитве столько-то времени и еще чуть-чуть. Как в спорте: можешь спокойно подтянуться семь раз — подтянись девять.
Соблюдая совместное правило, мы исполняем слова Господа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Господь не сказал: «Ты встанешь на молитву, и Я буду рядом с тобой», — но: «двое или трое». Поэтому совместная молитва малой церкви приближает к Богу.
И родители должны сами соответствовать тому, что проповедуют. Если отец наорал на ребенка, отправил делать уроки, а сам свалился на диван, поставил пиво и схватил пульт от телевизора, то о каком примере может идти речь? Дети должны видеть, как родители помогают, щадят друг друга, милосердно относятся друг ко другу. Пусть сын увидит, как папа обнимет маму и скажет: «Ты устала, иди, я сам посуду помою и всё сделаю». Это очень важно для ребенка, когда он вырастет, то так же будет заботиться о своей жене.
— А присутствие бабушек и дедушек важно для ребенка?
— Да, к сожалению, очень часто в семье чувствуется отсутствие бабушек и дедушек, их очень не хватает. Бабушки и дедушки — мудрые люди, которых уже пообтесала жизнь, у них мало страстей и много жизненного опыта, они знают, как вести себя с ребенком.
К сожалению, многие женщины не понимают и не признают, что воспитание ребенка — это потрясающая, удивительная самореализация. Бабушки работают до последнего, не хотят сидеть с внуками, помогать своим детям — очень распространенное явление. Поколение за поколением вырастают люди, не имеющие вкуса к общению с ребенком.
А ведь с внуками бабушке дается второй шанс: когда-то ты уже наломала дров, и теперь можешь, не допуская ошибок, быть с ребёнком рядом. Ты помнишь, как перегибала палку с его папой, как пережала, и это отразилось на формировании его характера, теперь этого не будет.
Ошибки в воспитании часто видны в многодетных семьях по старшим детям — они зажатые, напряженные. Сказываются ошибки молодых родителей. А к третьему, пятому, восьмому ребенку родители становятся такими мастерами, что добиваются от ребенка того, что нужно, спокойно, даже почти никогда не используя наказание. Появляется мудрость, что уж говорить о бабушках и дедушках? Прекрасно, когда человек может потрудиться и помочь родителям в воспитании внука или внучки.
Психолог — всегда на примете
— Сейчас все чаще при храмах работают психологи, в том числе для занятий с детьми. Насколько это необходимо, на ваш взгляд?
— Безусловно, психолог может помочь подростку разобраться в себе. Важно, чтобы психолог был верующим человеком, иначе он может загнать ситуацию в тупик. Ведь неверующий человек не апеллирует к понятию греха, не понимает, что грех разрушает душу.
Верующий психолог, психиатр обязательно должен быть на примете у священника. Если священник понимает, что не справляется, что ситуация сложная или, что пришел душевно больной человек, нужно обращаться к психологу или психиатру.
Человек — это и дух, и душа, и тело. И священник не всегда может разобраться в каких-то сложных случаях, обладать таким умом, чтобы видеть и понимать все нюансы. В таинстве хиротонии дается благодать священства, но не ум.
Конечно, надо молиться, просить у Бога разумения, но часто истинная мудрость состоит в понимании, здравой оценке себя, своего опыта. Соломон говорит: «Мудрость разумного — знание пути своего». Это касается всех, и священников тоже. Если у священника нет опыта и знаний в психологии, он не получил образования психолога, не ходил шесть лет на лекции, надо обратиться к человеку, который ходил, который эти знания и опыт имеет.
Бог действует через священника, через таинство, исцеляя больную душу, но психолог может быть очень хорошим помощником священнику.
Лето — время истинного общения, или Какой батюшка на самом деле?
— Следует ли священнику заниматься с детьми вне стен храма, встречаться с ними не только во время богослужения?
— Вы знаете, когда святитель Феофан Затворник только начинал свой путь законоучителя, он любил собирать детей и подолгу с ними гулять, иногда целый день. Они шли, разговаривали, заходили в храм, молились, шли дальше, и дети чрезвычайно любили отца Феофана. Для окружения будущего владыки это был совершенно новый, а для нас очень актуальный пример.
Для того, чтобы дети и подростки укоренялись в вере, священнику надо как можно больше общаться и проводить как можно больше времени вместе с детьми. Представьте, если в году примерно восемь месяцев для занятий в воскресной школе, минус праздники, каникулы, детские болезни, то в результате ребенок за учебный год приходит в воскресную школу максимум двадцать раз. Причем ребенок доехал до храма, был на службе, устал, у него есть всего час на внимательное общение со священником.
Поэтому так важно устраивать для детей летний лагерь, здесь общение со священником происходит каждый день, и две-три недели лагеря по объему общения превосходят весь учебный год в воскресной школе.
Священник возглавляет утреннюю и вечернюю молитву, проводит беседы о Евангелии, о святых. Очень важно, что за время летнего лагеря священник может хотя бы раз поговорить с каждым ребенком отдельно. А еще он может поиграть в футбол, волейбол или другие игры, попеть песни у костра и так далее.
Когда батюшка просто приходит, что-то менторски говорит, делает замечание за плохое поведение и уходит, это никак не связано с жизнью. Один священник рассказывал, что однажды он шел по воскресной школе и зашел в столярный класс. Дети тут же попросили его забить гвоздь, потом еще один, и еще, он спрашивает: «Зачем вам это?» — «А мы хотели узнать, что вы говорите, когда попадаете себе по пальцу».
Детям очень интересно посмотреть, как будет вести себя священник в обычной жизни — раздавать указания или же работать, как все остальные. Очень важно, чтобы священник показал пример, вымыл за собой тарелку, а не просто говорил: «Дети, почему грязно?» За время отдыха в летнем лагере священник может подтвердить искренность своей проповеди, всего того, о чем он говорил в воскресной школе.
Также очень важно, что в это время между детьми создаются настоящие дружеские связи. Часто ребенок сталкивается с тем, что у него практически нет церковных друзей ни в училище, ни в старшей школе, ни в институте, ни во дворе. Мама ходит в храм, папа не ходит — обычная ситуация, и в период, когда ребенку исполняется 14-15 лет, мы теряем огромное количество детей.
У подростков нет друзей в храме, в воскресной школе, так как ребенку нужна площадка и время для того, чтобы завести крепкую дружбу с ровесниками. Невозможно подружиться с человеком, с которым нет времени пообщаться. А ведь друзья молодости и юности — самые близкие друзья. Но если ребенок отсидел урок в воскресной школе, и она служила только местом, где он получал знания, подружиться трудно.
Должно быть что-то, что объединяет детей в течение всего года. У нас таким проектом стали ролевые игры — весь учебный год по воскресеньям дети готовились: плели кольчуги из проволоки, занимались фехтованием со специальными преподавателями, шили костюмы, платья. А летом они играли. И это настолько спаяло коллектив, что сейчас эти выросшие дети — очень близкие друг другу люди, у них есть, на кого опереться, у них есть единомышленники в вере.
Мы постареем, кто останется в этом храме? Останутся люди, которые знают друг друга с детства. Представляете, какое это сокровище? Здесь они выросли, ходили в воскресную школу, подружились, даже, может быть, составили семьи. Все друг другу близки. Это то самое человеческое единство во главе с Христом.
Помимо лагеря у нас проходят походы на байдарках. Мы стараемся так составить маршрут, чтобы в воскресный день быть в храме или монастыре. Конечно, за 10 лет наши маршруты стали повторяться. Хороших, чистых песчаных рек, с сосновым лесом на берегу, чтобы можно было легко разбить лагерь и храмом или монастырем на пути маршрута в 100 километров, не так много.
Конечно, в таких походах мы видим потрясающе красивую природу. Однажды мы поставили крест, начали молиться, ко мне подошел один мальчик и сказал, что у него полное ощущение, что мы находимся у нас в храме. Бог не в бревнах, а в ребрах. Мы в 600-х километрах от Москвы, нет ни одного предмета, который был бы у нас в храме, а у детей ощущение, что они в нашем храме. Это настоящее ощущение общины, драгоценность, которую дети потом несут всю жизнь.
О дисциплине и наказаниях
— Как вы решаете конфликтные ситуации, которые возникают между детьми?
— Когда дети ссорятся, дерутся, возникают конфликты, мы всегда задаем два вопроса каждому из участников ссоры: «В чем твоя часть вины?» — и: «Что ты мог сделать, но не сделал для того, чтобы конфликта не было?»
Если ребенок знает, что эти вопросы будут ему заданы, конфликтов становится намного меньше. Эти вопросы надо обязательно задавать и своим детям. Если ваш ребенок с кем-то поссорился на детской площадке, не надо сразу, сломя голову, бросаться за него в драку. Может быть, он неправ. Если вы защитите его в неправоте — вы согрешите перед ним.
Если ребенок неправ, его надо научить и наказать. Он должен видеть от взрослого справедливость. А если вы защищаете ребёнка в любом случае, вы предаете его, причиняете ему зло. В Священном Писании сказано: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына», — не «ошибается» или «мало любит», а «ненавидит». Если родители не ограничивают зло, которое разрастается в ребёнке, они страшно виноваты перед ним, они портят его будущую жизнь.
К сожалению, сейчас многие родители этого не понимают. Бывает совершенно очевидно, что ребенок ведет себя неправильно, но родители, как слепые, не хотят этого видеть — это мой ребенок, мое продолжение, поэтому он всегда прав. И доказать ничего невозможно.
Понятно, что сейчас нет нужды употреблять для наказания розги, но наказывать нужно. Если у нас в летнем лагере происходят конфликты, мы наказываем дополнительными дежурствами. А за ругань или ее имитацию мы наказываем поклонами.
Также в лагере мы категорически запрещаем любые гаджеты, вместе переживаем ломку, которая неизменно возникает у ребенка, привыкшего часами сидеть у компьютера, с планшетом, но потом дети расцветают.
Сказка — не ложь, а польза
— Летом я обязательно рассказываю детям сказки. Я беру какую-то интересную историческую эпоху, реконструирую её, ввожу туда каких-то героев, обычно — детей. Это может быть сказка о событиях Великой Отечественной войны, о времени равноапостольного Владимира, о приключениях с пиратами XVII века в Карибском море, но это должно быть обязательно интересно детям.
Безусловно, в сказке поднимаются вопросы веры, чести, верности. Почти каждый день, пока мы отдыхаем в лагере, я рассказываю одну серию, и вместе с детьми мы проживаем эту историю. Такое общение удивительно сближает нас с детьми, ребенку очень важно, чтобы ему рассказывали истории, разговаривали с ним, слушали его. Одно дело, когда папа или мама говорят: «Садись, я буду читать тебе книжку, которая очень полезна», — и совсем другое, когда с ребенком говорят о том, что ему интересно.
Одна из трагических ошибок современного воспитания — отсутствие совместных интересов и совместного интересных дел у ребенка и родителей (причем интересных именно ребёнку). Папа и мама работают, вкалывают, обеспечивают ребенку еду, тепло, одежду, учебу, но не проводят с ним время, не устраивают регулярных совместных поездок, походов, посиделок, разговоров. Ребенок вырастает, и в 15-16 лет воспринимает все эти огромные родительские усилия, которые жертвенно в него вложены, как нечто естественное.
Вспомните себя в детстве: «Всё, что в меня вложено — это мое, я никому ничего не должен. Папа, чего ты от меня хочешь? У тебя своя жизнь, у меня своя». Какой-то Вася на улице становится для ребенка часто намного большим авторитетом, чем папа. И это происходит, потому что родители не общаются с детьми на те темы, которые интересны детям.
Да, возможно, папа давно перерос детские вопросы, занят совершенно другим, но очень важно, чтобы он мог спуститься со своего Олимпа и решить эти вопросы, тогда нить от сердца к сердцу не порвется. И когда ребенок в 15-17 лет будет осознавать, искать свою свободу, он не разорвет связь с родителями.
Традиционно на Руси сказки были тем самым мощнейшим инструментом для воспитания и общения с ребенком. Поэтому священник, который, на мой взгляд, должен обязательно участвовать в деятельности воскресной школы, может рассказывать детям сказки. Дети обязательно должны узнать священника как человека, старшего друга, который смеется, улыбается, шутит.
Сначала я готовлюсь, целый год рассказываю сказку своим детям по вечерам, записываю, потом поправляю сюжет, вывожу интересные линии, что-то добавляю и потом уже выдаю детям в лагере.
Обычно это рассказ о том, что дети знают пока плохо. Например, у меня была сказка о летчике, который был сбит далеко за линией фронта в 1941-м году. В фюзеляж его самолета пробралась маленькая девочка, когда была срочная команда на взлет, она испугалась и не смогла выбраться. И вот долгая история, как они вместе пробираются к своим через опасности, бои, немцев и так далее.
Приключения на фоне исторических событий. Можно, например, найти в интернете реальные воспоминания о войне, ввести их в ткань повествования, и получится очень жизненная история, которая будет открытием для ребенка. Обычно эти сказки интересны детям от семи до четырнадцати лет.
Я стараюсь пошутить, разнообразить сюжет, связать его с историями, которые хорошо известны детям. Например, у меня была сказка про двух мальчиков — сына священника Василия Алеши Поповича и его друга, сына языческого жреца. Они вместе сбежали из своей деревни на плоту по реке, чтобы попасть в дружину князя Владимира.
Вот они плывут, им очень хочется есть, и вдруг они видят на подоконнике одного дома в деревне лежит круглый каравай. Они его стащили и съели. А мальчик, который жил в этом доме, очень расстроился, и тогда дедушка с бабушкой сочинили ему сказку про колобка. Эту сказку мы с вами все до сих пор хорошо помним.
Такое общение — это не просто какой-то холодный педагогический расчёт, мы с детьми открываем свои души друг перед другом. Когда потом ребенок приходит на исповедь, я чувствую, что я для него не чужой, и он для меня не чужой. Святитель Феофан Затворник говорил, что, если вы хотите, чтоб дети вас любили, надо сначала самому их полюбить.
Поэтому так важно делать дела любви — заниматься с детьми и разговаривать с ними. Это взаимное обогащение и большая радость.
Источник: Правмир.ру
Храм бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана в Шубине передан Церкви
Москва, 20 ноября 2019 г.
В соответствии с распоряжением Департамента городского имущества города Москвы от 15 августа 2019 года № 31675 в собственность Русской Православной Церкви был передан объект культурного наследия федерального значения «Церковь Космы и Дамиана, что в Шубине, XVII-XVIII вв.», расположенный по адресу: Столешников пер., д. 2-4, стр. 6, сообщает Епархия города Москвы.
Также согласно распоряжению Департамента городского имущества города Москвы от 20 сентября 2019 года № 37641 приходу бессребреников Космы и Дамиана в Шубине были переданы здания по адресам: Столешников пер., д. 2, стр. 2 и Столешников пер., д. 2, стр. 3.
* * *
В архивных документах впервые упоминание храма святых чудотворцев Космы и Дамиана, что в Шубине, встречается в 1625 году. Тогда храм был деревянным и имел приделы Николая Чудотворца и священномученика Поликарпа. В апреле 1626 года храм был уничтожен пожаром, истребившим и соседние церкви Воскресения на Вражке и пророка Елисея. В 1626 году на месте сгоревшего стали строить новый каменный храм. С этого года он и числится в приходно-расходных книгах Патриаршего приказа.
Несмотря на то что главный престол нового храма был освящен в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, среди москвичей он по-прежнему был известен как храм Космы и Дамиана — по перенесенному сюда из сгоревшего деревянного храма престолу, посвященному этим святым. Космодамианский престол до 1858 года располагался в трапезной части. И хотя в официальных документах храм некоторое время именовался как «Благовещения Богородицы в Шубине между Тверской и Большой Дмитровкой», но уже к ХVIII столетию обычной стала формулировка «Церковь Космы и Дамиана, в Шубине, за золотою решеткою, придельная, а настоящий храм Благовещения».
Вероятно, строительство первого каменного храма затянулось, так как обнаруженный реставраторами орленый кирпич в кладке здания обычно датируется серединой ХVII века. Тем не менее, к 1657 году здание уже было достроено.
В 1631 году, по свидетельству писцовых книг, на церковном земельном участке находились церковь, кладбище, дворы священника, диакона, сторожа, просвирницы. Церковь с кладбищем занимала участок 19 на 19 саженей. В приходе числилось 48 дворов.
По Описной книге церквей Белого города 1657 года «церковь Козмы и Дамиана, что на Шубине, каменная, а мерою под церковь земли и кладбища в длину 19 сажень поперечь 19 же сажен и то кладбище пространно… огорожено надолбами изретка». В этом году кладбище было расширено на 10х14 саженей. Новое кладбище было устроено «в другом конце от старого».
В 1680 и 1683 годах в храме дважды служил Патриарх Иоаким — «Патриарх ходил в церковь Космы и Дамиана, что на Тверской улице, в Шубине, на отпевание и погребение», раздавая по дороге милостыню.
В 1702 году в приходе числились «двор боярский, 7 стольнических, 3 вдовьих, двор гостиной сотни, 1 подъяческой, 1 батыщиков, 2 пустых, всего 21 двор». В церковно-административном отношении церковь Космы и Дамиана в Шубине была приписана к Никитскому сороку Белого города.
К началу ХVIII столетия здание храма обветшало и в 1703 году началась его капитальная перестройка. Средств на строительство, однако, не хватало и работы затормозились. Недостроенное здание церкви пострадало от пожара в 1712 году, а после выхода государева Указа 1714 года о запрете всякого «каменного строения» в Москве и иных городах, кроме Петербурга, строительство было совсем остановлено.
Только в 1722 году последовало разрешение о возобновлении строительства: «1722 года октября 6-го дня запечатан указ о строении церкви по челобитью церкви Космы и Дамиана, что в Шубине, попа Дмитрия Иванова с прихожаны, велено им недостроенную тоя каменную Космодемьянскую церковь противу указу достроить». Тогда в приходе церкви числилось всего 7 дворов.
Для скорейшего завершения строительства и в целях экономии средств храм был покрыт деревянной кровлей, которая «без остатка» сгорела в 1773 году во время сильного пожара в Тверской части. Сгорела и вся застройка — дома причта, хозяйственные помещения. В 1785 году в церкви был произведен ремонт, заново расписаны стены, старый иконостас был заменен новым.
Прилегавшее к церкви кладбище упразднено в 1780-1790-х годах.
Некоторые исследователи полагали, что в 1812 году, когда в Москву вошли французы, церковь Космы и Дамиана в Шубине разделила участь сгоревшей столицы. Однако, как свидетельствуют документы, храм чудом сохранился в общемосковском пожаре и даже не был разграблен захватчиками. Это редкий случай, когда здание уцелело во время пожара, в то время как все соседние строения пострадали.
В сентябре 1812 года у стен церкви Космы и Дамиана по «повелению французского начальства» наполеоновские солдаты расстреляли «зажигальщиков Москвы» — случайно схваченных на улицах и обвиненных в поджогах москвичей. По свидетельству современников, «безвинные жертвы смерть претерпели» перед изображенной снаружи на церковной стене иконой Спасителя…
После изгнания врага, по справке, сделанной в июне 1813 года, оказалось, что «церковь в хорошем состоянии, не горела, и ничем не повреждена ни по наружности, ни по внутренности, серебряные вещи как то: три Евангелия, двои сосуды, три креста, два кадила и оклады с образов сколько их было, соблюдены, риз шелковых материй пар по десяти и книги, потребные для священнослужения, имеются, приходских дворов не горелыми остались три, из обгорелых отстраиваются два, у священно- и церковнослужителей домов собственных нет, а живут они, священник в отведенном казенном доме главнокомандующего, дьячок и пономарь в церковной под колокольнею палатке».
Благодаря тому, что храм сохранился почти в неприкосновенности, церковная жизнь в нем была быстро восстановлена. Уже 22 декабря 1812 года по благословению архиепископа Дмитровского Августина заново освящен придел святых Космы и Дамиана. В мае 1813 года настоятель храма о. Андрей Никитин сообщал в консисторию, что церковь «к освящению стоит в готовности, только нет св. антиминса». 22 марта 1814 года главный храм был освящен благочинным Никитского сорока, настоятелем церкви св. Николая в Хлынове протоиереем Иоанном Ивановым.
В период «послепожарной» реконструкции Москвы, в 1816 году, была упразднена и разобрана соседняя церковь Воскресения Словущего на Дмитровке, а в храм святых Космы и Дамиана в Шубине переведен приход этой церкви и передана храмовая утварь.
В 1821-1824 годах под наблюдением архитектора Комиссии строений Москвы А.Ф. Элькинского (1788-1827) на средства, собранные «прихожанами и благотворителями», было осуществлено строительство северного придела, куда и перенесли престол упраздненного храма Воскресения Словущего на Дмитровке. Вероятно, тогда же была осуществлена частичная переделка фасадов главного храма и колокольни в духе классицизма.
В 1818 году рядом с церковью по линии переулка был поставлен двухэтажный каменный ампирный дом для жилья священника, дьякона и просвирни.
В 1840-1842 гг. «усердием церковного старосты, почетного гражданина Московской 1-й гильдии купца» В.И. Борисовского было улучшено внутреннее убранство храма, установлен новый резной вызолоченный трехъярусный иконостас с колоннами, пожертвованы медные посеребренные паникадила «об трех ярусах», обновлены многочисленная утварь и ризы на иконах. В Благовещенском алтаре престол был выложен медными посеребренными листами работы Полтавцева с живописными по меди изображениями. Весной 1842 года в обновленном храме служил митрополит Московский Филарет.
Новым переделкам храм подвергся в 1857-1858 годах. Тогда, «усердием почетных граждан» А.В. и И.В. Борисовских вместо прежней колокольни была выстроена новая. Фасады, бывшие прежде ампирными, переделаны в псевдовизантийском стиле. Одновременно был построен южный придел, куда из трапезной перенесли престол во имя святых бессребреников Космы и Дамиана.
В Специальном обозрении Москвы (Тверская часть) сохранилась схема Столешникова переулка, на которой здание храма имеет номер 423. План может быть отнесен к 80-м годам XIX века, поскольку включает Храм Христа Спасителя (1881). В то же время приведенный рисунок явно воспроизводит вид храма в период с 1824 до 1857 года, еще со старой колокольней.
В 1887-1889 годах на средства купца Д.Р. Вострякова и его жены К.Г. Востряковой, урожденной Хлудовой, были расписаны масляной живописью купол, стены храма и алтаря, обновлены главный иконостас и иконы в нем. Малое освящение обновленного престола и храма совершил 26 ноября 1889 года епископ Можайский Александр. При совершении Литургии и молебна пел хор Галичникова «в парадных кафтанах». Спустя восемь лет, в 1897 году, с помощью Д.Р. Вострякова, выделившего на эти цели 8 тыс. рублей, был устроен новый иконостас в приделе Космы и Дамиана, обновлена храмовая живопись.
На перестроенной колокольне висело 8 колоколов. Большой благовестный колокол весил 205 пудов. Надпись на нем гласила: «1857 марта 20-го дня вылит сей колокол в Царствующем граде Москве к церкви Святых безсребреников Космы и Дамиана, что в Шубине иждивением почетных граждан Александра и Ивана Васильевичей Борисовских в память покойных родителей их для поминовения Василия и Екатерины при священнике Иоанне Николаевиче Аничкове на заводе почетного гражданина Дмитрия Николаевича Самгина». Два меньших колокола, также изготовленные на заводе Самгина, весили соответственно 75 пудов и 24 пуда.
23 апреля 1922 года «для помощи голодающим» из церкви было изъято «7 пудов 19 фунтов 70 золотников серебра, 1 бриллиант, 40 драгоценных камней, риза с драгоценными камнями и крест с алмазами». В 1929 году храм был закрыт.
До 1966 года в здании церкви находилось книгохранилище Библиотеки иностранной литературы, а затем, до 1993 года — типография ХОЗУ Министерства культуры РСФСР. Только это и спасло храм от окончательного разрушения, о чем свидетельствует сегодня установленная на здании мемориальная доска. Интерьер церкви был приспособлен под нужды типографии, к зданию сделана пристройка. У алтарей храма была устроена площадка для выгула собак.
В 1932-33 годах до второго яруса была разрушена колокольня. Рядом, вплотную к храму, пристроен высокий жилой дом с рестораном «Арагви». А в конце 1950-х годов церковь предполагалось снести полностью. В одной из московских газет за 1958 год сообщалось: «Вместо церковного здания по Столешникову пер., ныне занятого Библиотекой иностранной литературы, и других старых домов за ним до Пушкинской улицы будет построен многоэтажный жилой дом».
Этот проект не был осуществлен. В том же 1958 году в храм была переведена типография Министерства культуры. На этом настоял главный инженер типографии В.А. Светлов, лично решивший вопрос с министром культуры СССР Е.А. Фурцевой. Он же распорядился замазать краской роспись в храме, чтобы ее не уничтожили. Большая часть росписи была успешно восстановлена в середине 90-х годов XX века.
В 1970-х годах был снесен двухэтажный дом причта, выходивший фасадом на Столешников переулок.
В 1977-1979 годах в храме проводились реставрационные работы (автор проекта реставрации — архитектор О.В. Череватая). Был частично восстановлен облик главного храма, реставрировано его завершение с барочной главкой и золотым ажурным крестом.
В северном портале церкви уцелели кованые железные двери, относящиеся, как полагают, к первой четверти ХVIII века — времени строительства храма. К востоку от южного портала в наружной стене сохранилась белокаменная закладная доска. Ограда церкви, появившаяся в ХVIII в., неоднократно заменялась при очередных ремонтах. Во время реставрации она была частично восстановлена в своем последнем варианте.
По благословению Святейшего Патриарха Алексия II летом 1991 года в храме возобновлено богослужение. Настоятелем храма назначен священник Александр Борисов.
14 июля 1991 года, в день памяти свв. бесср. Космы и Дамиана, в Риме пострадавших, был совершен водосвятный молебен с крестным ходом вокруг храма. Служение возглавил благочинный Центрального округа протоиерей Владимир Диваков с участием священника Александра Борисова и духовенства соседних храмов. Первую Литургию состоялась 19 декабря 1991 года, в день св. Николая. С декабря по ноябрь 1992 года богослужения совершались в небольшой комнатке (площадью 36 квадратных метров) на колокольне, т.к. в храме продолжала работать типография. Только однажды — на Пасху 1992 года — Литургию в основном храме служили среди станков. Это была первая Литургия после 60-летнего перерыва в храме святых бессребреников Космы и Дамиана и символично, что это были пасхальные богослужения. В ноябре 1992 года из храма вывезли типографские станки, в северном приделе был освящен престол для совершения Литургии.
Сайт храма: www.damian.ru.
Протоиерей Феодор Бородин: О стране Маросейке, главной мужской беде и площадке молодняка
Протоиерей Федор Бородин уже 12 лет является настоятелем московского храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана на Маросейке. В семье отца Федора восемь детей. Младшей нет и двух месяцев. А матушка Людмила тяжело больна. Ей нужно заняться здоровьем, но кто в это время займется детьми? Срочно нужна няня на длительный период, нужна наша помощь. Необходимо собрать 312 тысяч рублей. Помочь можно .
Интервью с матушкой Людмилой Бородиной.
Мне повезло с крестной
— Как получилось, что Вы, человек, росший в советское время, пришли к вере?
Протоиерей Феодор Бородин
— Я вырос в далекой от Церкви семье. Мой отец принял святое крещение, когда я уже служил в армии, мама была крещена в детстве, но, до времени никак не соприкасалась с духовной жизнью. Мне повезло с крестной. На сайте «Православие и мир» была статья «Бездетная мама». Героиня этой статьи, Вера Горбачева — моя крестная.
Мой отец был мастером спорта по самбо, он очень любил физический труд и изнывал на своей чиновничьей работе в Метрострое. Отец всегда был готов помочь кому-то при переезде. Делал он это безвозмездно и с огромной радостью, чтобы после посидеть и душевно поговорить. И вот однажды он помогал какой-то очередной интеллигентной семье, которая переезжала на второй этаж нашего дома, мы жили в Большом Гнездниковском переулке. Отец увидел, что в семье есть иконы, и попросил Веру Алексеевну стать крестной своих детей. Мне было 9 лет, сестре — 10.
Вера Алексеевна оказалась въедливой и упрямой крестной. Она принесла нам молитвослов (где только его достала в то время!) и показала молитвы, которые нужно читать утром и вечером. Пришла через месяц: «Федя, читаешь?» я сказал: «Да». Она посмотрела на книгу взглядом учительницы и сказала: «Врешь! Странички-то как новенькие, не загнутые». Пришлось читать.
Она водила нас в храм, к своему духовнику, известному московскому священнику о. Геннадию Нефедову. Два раза в год мы причащались. Это была совсем другая жизнь, никак не связанная с будничной. Очень долго две эти жизни шли параллельно, никак не пересекаясь. Я вступал в пионеры, был комсомольцем. Мы не относились к этому как к чему-то серьезному, для нас это была формальность. Поскольку я не был воспитан в вере с детства, противоречие, существующее и понятное для меня сейчас, тогда противоречием не выглядело. Мне казалось естественным прятать веру внутри себя, как крестик под рубашкой. Крестик я стал носить лет с двенадцати.
Несоветская семья
Но надо сказать, что сама обстановка в моей семье располагала к обретению веры, отец и мать — люди глубоко культурные, начитанные. В детстве нам много читали, приучили к чтению. Чтобы ребенок полюбил книги нужно, чтобы родители читали ему вслух. Я помню, как мать нам, совсем маленьким, читала «Детские годы Багрова-внука», «Одиссею» в переводе Гнедича, это было прекрасно. В детстве очень любил Чехова, Толстого. Читал жизнеописания художников Возрождения, какие мог достать. Любил альбомы по искусству, книги о Древней Греции и Египте.
Я помню, что отец читал Библию, просто как литературное произведение. Он прекрасно знал русскую литературу, писал стихи, пьесы, одну из них даже поставили в театре на Таганке. Дома у нас часто, почти ежедневно бывали художники, музыканты, поэты. Помню, к нам приходила Жанна Бичевская, скульптор Пологов, художник Кочейшвили со своей женой Лией Ахеджаковой некоторое время у нас жил молодой Лимонов, который тогда только что приехал из Харькова.
— Для советского времени многодетные были редкостью, как вы ощущали себя тогда и как оцениваете свое детство сейчас?
— Я благодарен родителям за то, что нас было трое. Став взрослым, я узнал, что маме пришлось выдержать яростную атаку не только всех родственников, но и врачей, чтобы родить меня. Мы с сестрой — погодки, брат младше меня на девять лет, чтобы отстоять его рождение маме пришлось пережить настоящую войну. Тогда даже семья с двумя детьми была редкостью, что уж говорить о троих. Жили мы, мягко говоря, небогато, но мое детство было счастливым.
Родители нами занимались. Отпуска и каникулы родители проводили с нами. Отец ходил с нами в походы. Помню, как он катал нас на санках по Тверскому бульвару. А еще он рассказывал нам сказки, сам он называл их небылицами, многосерийные, многоходовые и если кто-нибудь проходил мимо, то обязательно останавливался послушать. Для своего времени наша семья была очень нестандартной. Отец умер в 1990 году, мне его очень не хватает. К сожалению, когда мне было 12 лет, родители расстались и это для меня — рана, которая болит до сих пор. И каждый раз, когда разводится кто-то из моих знакомых, я смотрю на эту беду глазами ребенка и мне снова больно.
Непростая школа
Со школой мне повезло. Я учился в 31-й спецшколе, сейчас это гимназия № 1520. В классе учились дети и внуки высокопоставленных людей страны, членов политбюро. Я в эту школу попал просто по месту жительства, повезло. А еще мне повезло с учителем истории. К сожалению, он преподавал у нас только один год, но у многих моих одноклассников успел пробудить вкус к интеллектуальному труду. Недавно я был в гостях у друга своего детства, с которым учился в параллельных классах, вашего постоянного автора Андрея Десницкого. И он признался, что в его увлечение античностью началось со школы, именно с этого учителя истории.
Важную роль в моей жизни сыграла и учительница литературы Елена Константиновна Иванова. Это очень дорогой для меня человек, слава Богу, она жива-здорова и иногда приходит к нам в храм. Она умела свой предмет превратить в окошко из советского прямолинейного мира в совершенно другие проблемы и другую глубину.
От иконы — к вере
Мои родители любили искусство и хорошо в нем разбирались. С их помощью я открыл для себя русскую икону. И во многом осознание себя как человека верующего, переход в эту часть жизни у меня произошел именно через познание красоты и величия иконы.
Я учился в художественной школе, хотел быть художником. Но когда я понял, насколько совершенно искусство русской иконы, мне захотелось узнать побольше о вере, которая это искусство рождает. Из своего опыта утверждаю — воспитание в ребенке художественного вкуса приближает его к вере.
После школы я поступал в художественное училище, потом в институт, но не поступил, и работал художником в метродепо, рисовал плакаты, стенгазеты, цифры. Все эти надписи в метро «Остановка восьмого вагона» знакомы мне до боли. А потом пошел в армию. Отец считал, что обязательно надо служить. Я говорил ему тогда: «Пап, а если в Афганистан?» «Грибоедов там служил, и тебе не зазорно» — был его ответ.
В Афган я не попал чудом. До армии я проходил парашютную подготовку в ДОСААФе. Вся наша группа призывалась одновременно. Приехали на место сбора. Сели в автобус. Подошел офицер, посчитал. Нас — 36, а нужно — 35. «Бородин — выходи». Моя фамилия была в списке первой, на «а» никого не было. Потом по переписке я узнал, что все попали в учебку в Фергане, а потом — в Афганистан. Меня Господь сберег. Ведь даже если бы даже вернулся, но кого-то убил, не смог бы священником стать по канонам.
Товарищ капитан, верните Евангелие!
— Что дала вам служба в армии? Нужна ли армейская служба сейчас, полезна ли она?
— Я считаю, что надо служить, если ребенок здоров. В армии происходит резкое взросление. Юноше приходится учиться брать на себя ответственность, принимать решения. Самим же родителям с таким сыном будет спокойнее и надежнее входить в старость. Если что-то не так со здоровьем, то только тогда надо спасать от армии. Дедовщина? Когда я служил, дедовщина была — жуткая. Конечно, отдавать ребенка в армию страшно и тогда, и теперь. Молиться надо. Мой старший сейчас служит. Молимся всей семьей.
И в армии, и в последних классах школы мне, как верующему человеку, приходилось держать глухую оборону. В 9–10 классе я уже четко понимал, что я — другой и живу по другим законам, есть вещи, которых я делать не буду. Служил в ВДВ, сержант. Я был единственным верующим в роте, мне приходилось обороняться. «Вычислили» меня в столовой, поняли, что я постом не ем масла, отдаю его кому-то.
Потом у меня нашли Евангелие. Был 1987 год. Тогда моя мама работала в крестильне Елоховского собора, и священники, которым самим было нельзя, просили ее проводить хотя бы краткую катехизацию, хоть 40 минут поговорить о вере. Но что за исповедь без Евангелия? И мама по ночам переписала Книгу несколько раз. Давала читать на время с возвратом. Эти рукописные, как в древности, тексты прочло множество людей. А потом по благословению о. Кирилла Павлова мама стала изготовителем и распространителем духовной литературы.
Переплетенные ксерокопии в простой обложке — святитель Игнатий Брянчанинов, письма Амвросия Оптинского и другие книги. Люди, попадавшие в наш дом через знакомых, втайне и с опаской брали их в руки, затаив дыхание, и уносили, как великое сокровище. Улица Черняховского, дом 15 — для многих нынешних архиереев, архимандритов и протоиереев их богословские библиотеки начались там. Такое рукописное Евангелие мама передала мне в армию.
Ротный находил у меня Евангелие, отнимал, запирал у себя в сейфе, чтобы вернуть книгу, я вскрывал его сейф. «Праведное» воровство! Ротный валил меня на пол, вставал коленом мне на грудь: «Это ты забрал книжечку?» я отвечал: «Она моя, товарищ капитан!» Когда к концу срока появилась какая-то свобода, я уходил в лесок, помолиться.
Кстати, когда я поступал в семинарию, узнал, что у тех, кто не служил в армии, не брали документы. Когда в воздухе стало носиться, что скоро Церкви будут возвращать храмы, набор в семинарию увеличился. На нашей параллели было четыре класса, и был всего один абитуриент, не отслуживший в армии. Во-первых, становиться священником в 22 года — это не только большая ответственность, но и риск. Во-вторых, как ты можешь послужить небесному Отечеству, если не послужил земному?
Раньше считалось, что если ты не служил в армии — значит у тебя что-то не в порядке с совестью или с головой. Потом, служба в армии, это, конечно вопрос дисциплины и взросления. Я считаю, что армия обязательно нужна.
Отцовские хитрости
— Что для вас главное в семейной жизни? В чем состоит роль отца? В чем вам помог пример ваших родителей?
— У нас шестеро сыновей и дочка. Старший, двадцатилетний, недавно ушел служить в армию, а младшему — год. Нашему браку скоро 22 года. Пример моих родителей мне помогает, я повторюсь, нами занимались. Это было в те годы редкостью. Тогда взрослые жили своей жизнью, мои друзья каникулы проводили в пионерских лагерях, а воскресные дни — у бабушек, их родители существовали по принципу «телевизор-тапочки-газета», а мной занимались с детства, поэтому у меня есть к этому и вкус, и радость.
Занятия с детьми не являются для меня какой-то тяжелой обязанностью. Я понимаю, что это время, которое нельзя упускать. По примеру своего отца я рассказываю своим детям многосерийные сказки.
— Есть ли что-то, чего вы не знали об отцовстве, и что узнали только на своем опыте?
— Мне кажется, что каждый ребенок требует сердца. Причем не поделенного на количество детей, а — всего. Эта связь никогда не должна порваться, она должна сохраниться. Ты должен периодически воссоединиться с каждым из них. Это может быть раз в год или раз в полгода или раз в месяц. Если ты чувствуешь, что в отношениях что-то начало «трещать», что ребенок растет и отдаляется, нужно найти время с ним побыть.
Вот это я понял.
А еще понял, что все дети очень разные, что нельзя к ним подходить с одной меркой, с одним набором требований. То, что для одного элементарно, для другого очень тяжело. То, что одному открыто с детства, до того другой должен дорасти. Мы, конечно, очень мешаем детям своей гордыней, своими представлениями о том, какие они должны быть.
— Когда детей больше, не возлагаешь таких надежд на кого-то одного, они распределяются равномерно?
— Знаете, у меня потрясающая жена, у нее каждый ребенок как один. Отслежен, осмыслен, ухожен. У нее это очень хорошо получается, несмотря на то, что она выросла фактически без отца и матери. Отец моей жены ушел из семьи, когда ей было три года, мать пыталась строить свою личную жизнь и надолго отдавала дочь бабушке и дяде. Я могу сказать, что в этом смысле моя жена — совершенно явное чудо. Женщина, которая не видела, как живут люди в семье, не имела никаких поведенческих сценариев, благодатью Божьей стала хорошей женой и матерью. Во многих вопросах она гораздо тоньше и глубже понимает детей, чем я. Я восхищаюсь ею. Но какого внутреннего подвига это ей стоило, знает только Господь.
В таинстве венчания испрашивают дары на воспитание детей. Если человек их принимает и трудится, то Бог восполнит все, что люди не додали. Моя жена для меня — пример того, что Богом всеянное в человека благодатно может прорасти, и все получится, даже если казалось, что это невозможно.
Храм Косьмы и Дамиана на Маросейке
— Какую роль в вашей жизни сыграл храм святителя Николая в Кленниках?
— Мне очень повезло, что первый храм, куда попал, был храмом святителя Николая в Кленниках. Это милость Божья ко мне. Я там служил диаконом полгода, а затем, священником три года служил параллельно в двух храмах на Маросейке.
Храм Косьмы и Дамиана на Маросейке.
В храме Святителя Николая, тогда и сейчас все было проникнуто духом о. Сергия и о. Алексия Мечевых, там были святыни, вещи из их рук. Я застал дочерей отца Сергия Мечева, внучек отца Алексия. Мы ездили на могилу к отцу Алексею на Немецкое кладбище, потом мощи перенесли в храм.
Ирина Сергеевна Мечева — человек, проживший невероятно сложную жизнь полную лишений и трудов. Она описывала нам свой рабочий день, так я по сравнению с ней живу в постоянном отпуске. Эта женщина успевала все и сохраняла острейший ум до последнего дня. А другая сестра, Елизавета Сергеевна, была внешне очень похожа на отца Сергия, просто копия. Когда мы на нее смотрели, то видели его ожившую фотографию эти большие широко расставленные глаза, и даже выражение лица.
Моим наставником стал отец Александр Куликов, настоящий носитель Маросейской традиции, мудрый, смиренный, любящий, когда надо — строгий. Человек, который жил и дышал богослужением. Удивительный духовник совершенно удивительный.
отец Александр Куликов
Оставить все и служить Богу
— В чем разница между временем когда вы начинали служить и нынешним?
— Тогда был такой порыв — все оставить и служить Богу. Это характерно для всего нашего поколения. Сейчас такого количества вдохновенных молодых людей уже нет. Но есть огромное количество выросших при храме детей.
— Они не уходят? По крайней мере — возвращаются?
— Конечно, кто-то уходит, но почти нет таких, кто порвал бы с Церковью. Есть те, кого жизнь затягивает, засасывает, но они иногда появляются. У нас в храме есть группа так называемых «ветеранов воскресной школы», их около двадцати человек, иногда собирается больше.
— Какие надежды из тех лет не сбылись? Что получилось по-другому, чем виделось тогда?
— Нам тогда казалось, что большевистско-коммунистическая ложь пала, и вскоре Россия снова станет православной. К тому, что может появиться новая ложь мы не были готовы. Конечно мы об этом говорили, но нам верилось, что будет не так. Оказалось, что все намного сложнее, чем представлялось тогда.
У Косьмы и Дамиана
— Расскажите о прихожанах храма Косьмы и Дамиана
— В центре Москвы жителей мало, а храмов очень много. «По месту жительства» у нас прихожан практически нет — 3–4%, не больше. Большинство приезжает из спальных районов. Вышло так, что прихожанами нашего храма стали многие мои одноклассники.
Особенность нашего храма в том, что у нас очень много детей, много многодетных семей, и каждое воскресенье около половины храма — дети. Так сложилось.
— А раньше были одни бабушки?
— Когда появилось много детей, бабушки ушли, теперь их у нас мало. Это результат того, что мы чуть-чуть подкорректировали богослужебную жизнь навстречу ожиданиям мам.
Представьте, мама едет в храм с ребенком. Сначала на автобусе, потом — на метро. В храме — ни стола пеленального, ни места где ребенка покормить, все на маму с ребенком цыкают, и шикают. А ведь комната матери и ребенка есть в любом гипермаркете! Эта мама подвиг совершила, она сама в храм приехала и ребенка привезла, а батюшка возьмет и не будет ее исповедовать, скажет: «Приходи на всенощную».
В советские времена воскресное богослужение было организовано с расчетом на одного не семейного, бездетного человека, обычно — пожилого, и сейчас эта тенденция сохраняется. Представьте, семья, где шесть человек, где папа — всю неделю вкалывает. Если его заставить в субботу придти на всенощную, то он в воскресенье в храме в обморок может упасть. Да и отдохнуть ему нужно в субботу, дома дела накопились. Конечно, если папа готовится причащаться, то мы просим, чтобы он пришел на всенощную в храм рядом с домом. А вот к мамам отношение бывает совершенно бессердечное. То и дело видишь какую-нибудь маму, которую молодой священник отчитывает за опоздание.
Храм в центре Москвы выбирают не по месту жительства, а потому, что сюда Господь призвал. Если человек пришел, то, значит, мы должны им заниматься и Бога благодарить, что именно к нам его привел.
Площадка молодняка
— Находите ли Вы общий язык с новым поколением?
— Мне с ними бывает непросто. В Советском Союзе мы все были похожи, а нынешние — другие. Каждое поколение теперь будет очень сильно отличаться от предыдущего, но если им показать Христа, рассказать о Нем, то многие все-таки уверуют, потому что душа узнает своего Создателя. Мне кажется, что с молодежью важно быть предельно искренним. От любой фальши они сразу навсегда закрывают уши. Еще они не выносят высокомерного тона, не терпят, когда с ними общаются свысока. Современный подросток должен чувствовать, что священник его уважает, в идеале — любит. Это трудно. Своих-то в переходном возрасте иногда еле выносят, а тут — чужие, со словечками, прическами и отрицанием.
А еще надо дать им возможность где-то встречаться при храме. Если вы дадите им площадку, чтобы они после вашего урока могли просто друг с другом попить чаю, тогда они сдружатся, им будет легче остаться при храме, удержаться в вере, когда они поступят в институт. В нашем приходе, как и везде, молодежь знакомится, создаются семьи. Венчаются в нашем храме, всей компанией играем свадьбы.
Но нужно понимать, что мы не можем их полностью исправить. У них у всех, даже у выросших в православных семьях, все поломано. Сейчас нормальных, состоявшихся семей — одна-две на храм. У многих — распавшиеся семьи, второй-третий брак. И все это отражается на детях.
Поэтому надо с ними быть искренними, себя от них не прятать, никого из себя не изображать, а просто любить их. Когда молодежь чувствует, что в храме их искренне любят, что здесь их ждут, то они радуются, начинают общаться, дружить. Проблема-то в чем? Ребенок приходит в воскресную школу, он ходит в нее 10 лет, его пичкают знаниями, а возможности подружиться со сверстниками не дают, «пришел-ушел».
И вот он окончил воскресную школу, начинается подростковый возраст. В храм нашего мальчика водила мама, или бабушка, а папа — нецерковный! И подросток говорит: «Буду как папа». Потом поступает в институт, где все неверующие, и все, храм он забыл. Поэтому, при храме должна быть площадка, где подрастающая молодежь может общаться. Площадка молодняка. Это, конечно, тяжело, в это надо вкладываться, с ними очень трудно, они все время делают что-то не то, но оно того стоит!
Мама, здесь все неправы
Летом мы с прихожанами выезжаем на природу, в лагеря. Собирается человек по сто. Детей берем с месячного возраста, с десяти лет водим их в походы на байдарках. Мы проводили с детьми ролевые игры на выезде три года подряд, есть у нас замечательная прихожанка, которая этим занималась
Для чего нужен лагерь? Дети смотрят на взрослых, подражают им, учатся. Отчасти так удается компенсировать, то, что недополучено в семье. Сейчас много поломанных семей, чаще всего, конечно, отец не на месте.
— А что у нас сейчас происходит с мужчинами? Выравнивается ли перекос, который был с советских времен?
— В нашей стране во время репрессий, во время войны, выбыли из семей миллионы мужчин. Целые поколения воспитывались женщинами. У меня, например, и отец, и мать выросли без отцов. Может быть, во многом поэтому они развелись, потому что в детстве не видели, что такое семья. Даже когда люди воцерковляются они все свои раны, очень долго несут с собой.
Самая распространенная мужская беда — неумение взять на себя ответственность.
У нас в приходе была одна семья, которая, к несчастью, все-таки развалилась. Когда начались нестроения, я очень долго, сидя на лавочке в храме, пытался разговаривать с отцом. Но с какой стороны ни зайди, виновата во всем была жена. Это такое распространенное явление. Начинаешь спрашивать: «Хоть в чем-нибудь твоя вина есть?». Он говорит: «Да, я был слишком мягким!», — это такой стандартный подход к развалу семьи. И вот когда у меня все аргументы уже исчерпались, я этого человека спросил: «Ты когда женился, хотел сделать жену счастливой?» Он смотрит на меня с удивлением и говорит: «Я об этом даже не думал. Как интересно!».
Большинство семей создаются людьми, которые не понимают, что семья — это служение другому человеку. То, что принцип христианской любви — самоотвержение и служение другому человеку, этого совершенно никто не хочет понимать. И когда нужно приложить усилия, что-то в себе преодолеть, то человек просто уходит от этой проблемы. А потом дети этих людей приходят в храм, мы их привозим в лагерь, приходится прилагать колоссальные усилия, чтобы привести их в чувство научить дисциплине.
Еще один случай. Есть у нас мальчик, рос он в семье со сложным папой. В походе этот мальчик умудрился со всеми испортить отношения. Пришел он к маме в палатку и говорит: «Мама, здесь все неправы. Я никогда не женюсь и не приду в храм!». Вот это «Мама, здесь все неправы!» стало у нас поговоркой. А в походе-то было почти 70 человек!
Но я еще раз повторю, что если человек искренне к Богу приходит, то Бог поможет все это сначала увидеть, а потом — преодолеть. Мне тоже в моей семье и в детях, как в зеркале видны мои недостатки. Я многому в своей семье научился.
— Если бы вы не стали священником, кем бы Вы могли стать?
— В детстве я хотел быть художником. В 9 классе попал к архимандриту Герману (Красильникову), был такой прозорливый духовник. Служил в селе Шеметово за Лаврой. Он впервые увидев, назвал нас с сестрой по именам. И сказал, что сестра поступит на филфак МГУ — так и вышло. А мне сказал, что художником быть — не моя дорога, а путь у меня другой — священство. Я был настолько не готов к этому, что даже не стал эти слова обдумывать. Вернулся к ним уже служа в армии. И вот…
Господь привел стать священником, и я не могу ничего даже рядом поставить со служением литургии.
— Вы счастливы?
— Когда служу литургию, абсолютно. Это самые счастливые моменты в моей жизни!
LiveInternetLiveInternet
«Скоро 25 лет, как я священник. За эти годы около 15 человек, с которыми был в разное время знаком, лишились священного сана. Причина везде одна – распад семьи, блуд… Священник, допустивший даже одно падение, умирает как священник. Неизбежно. Это как “травма, несовместимая с жизнью”», – протоиерей Федор Бородин размышляет о том, почему происходит охлаждение и люди уходят из Церкви.Беседу вела Оксана Головко.
Фото: VK / Симбирская митрополия
А блудница говорит: «Ты – священник! Я с тобой не буду»
– Сегодня нередки разговоры, публичные исповеди людей, разочаровавшихся в Церкви. Как к ним относиться?
– «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло» (Мф. 6:22). То, как я воспринимаю окружающую действительность, темное в ней вижу или светлое, свидетельствует о чистоте или нечистоте моего сердца. Церковь подобна огромному многоэтажному зданию, где есть верхние этажи, откуда прекрасный вид и рядом небо, а есть подвалы.
И каждый человек выбирает, где в Церкви он будет жить. Если человек ищет в Церкви ее Хозяина – Христа, ищет молитвы, он встретит того священника, который поможет ему в пути, и встретит таких же братьев и сестер. И для него Церковь будет настоящей Церковью Христовой.
А если человек приходит в Церковь с темным, лукавым оком, если он везде ищет недостатки, если он и не думает бороться с грехом осуждения, то он и будет встречать именно такую реальность Церкви. И будет считать, что это и есть Церковь. Будет злиться и раздражаться, когда люди будут говорить: «Нет, Церковь – это не то, Церковь – это обиталище Господа, Иисуса Христа и Святого Духа». К сожалению, с этим почти ничего не сделаешь. Потому что если человек нацелен осуждать и видеть грязь, он ее увидит. Рано или поздно такой человек из Церкви уходит. Ведь он не встретил там Христа.
Есть древняя святоотеческая притча, в которой старец рассказывает молодому монаху о том, как три человека оказались ночью на центральной городской площади. И увидели, как какой-то человек, закутанный в плащ, крадется от тени к тени мимо площади, пытаясь пройти ее незамеченным. Один подумал, что это блудник, который возвращается после своего греха, второй подумал, что это вор, который кого-то обокрал. А третий подумал, что это любитель уединенной молитвы, который ищет для этого место и желает спрятать свои подвиги. Старец сказал ученику: «Каждый увидел то, что сродни его сердцу».
Если ты встретил Христа, возлюбил Его, то никто не может тебя от Него отлучить.
В житии святого праведного Алексия Мечева рассказывается, что было такое время, девять лет, когда настоятель над ним, маленьким и неказистым внешне, все время издевался. Кричал на него, ругал, унижал, бил. Если бы отец Алексий увидел в этом Церковь, он бы снял с себя сан, написал бы, может, книжку под названием «Исповедь бывшего дьякона»… Но он этого не сделал. Он из-за грехов человека не переставал видеть Иисуса Христа в Церкви. И поэтому стал великим святым.
А то, что касается любого христианина, уходящего из Церкви или разочаровавшегося в ней, – все-таки это результат или тяжелого греха, в котором человек живет, или результат охлаждения. Каждый из нас должен ежедневно себя ставить перед лицом Божьим и ежедневно восстанавливать эту связь, помнить, что никакое внешнее делание само по себе эту связь не восстановит, без своего собственного усилия и желания. Если этого долго не происходит, тогда внутренний огонь в человеке гаснет.
– А когда священники публикуют такие «исповеди», как не разочароваться от этих рассказов?
– Священник точно так же, к сожалению, подвержен этим искушениям, как и любой мирянин. Да даже, может быть, больше. Потому что никто не проверяет священника. Никто не смотрит, как он молится и исповедуется. Священник должен искать исповедь. Большинство моих знакомых священников постоянно исповедуются, гораздо чаще обязательных двух раз в год.
Большинство священников прекрасно понимают, что они просто потухнут, если не будут исповедоваться часто.
Когда священник охладевает и при этом сталкивается с какими-то страстями в Церкви, прежде всего со своими, то тогда это его захлестывает, захватывает, и он теряет способность видеть в Церкви Господа Иисуса Христа. И сам говорит: «Я не понимаю, что я здесь делаю».
К несчастью, охлаждение священника происходит часто из-за собственных тяжких грехов, в том числе пьянства и блуда. Все-таки большинство священнослужителей, потерявших или отказавшихся от сана, что бы они ни декларировали, столкнулись именно с этим. Потому что канон очень строгий. Священник, допустивший блуд, не может совершать Божественную литургию.
Протоиерей Федор Бородин. Фото Анны Гальпериной
Скоро 25 лет, как я священник. За эти годы около 15 человек, с которыми был в разное время знаком, лишились священного сана. Причина везде одна – распад семьи, блуд. Двое из них были запрещены в служении из-за конфликта со священноначалием, но все равно через год оказались с другими женщинами.
Священник, допустивший даже одно падение, умирает как священник. Неизбежно. Это как «травма, несовместимая с жизнью».
Пишу это с болью; и большинство из них очень хорошие люди, некоторые до сих пор мне дороги, но, видимо, измена не приходит одна. И измена иерейской присяге притягивает измену жене.
Мне пришлось в течение определенного периода времени принимать исповедь у одного священника. Он жил в другом городе. Там, по понятным причинам, не исповедовался, а приезжал в Москву.
У него рассыпалась семья, он впадал в блуд и просто снимал проституток. А для того, чтобы были деньги, он по ночам «бомбил», подрабатывал извозом на дороге. В гражданской одежде, очень коротко стриженный, симпатичный, достаточно молодой человек. И вот он говорит: «Я как-то посадил к себе блудницу. Мы с ней отъехали, начинаем договариваться. Она смотрит на меня и прямо кричит: “Ты – священник! Я с тобой не буду”».
Он начинает отнекиваться и говорить, что все не так. Но она продолжает кричать и чуть ли не на ходу выпрыгивает из машины, непонятно, как не разбилась. То есть профессиональная блудница почувствовала благодать Божию, которую дает священство. А он в себе ее перестал уже чувствовать. На мои слова о том, что я не могу прочитать разрешительную молитву, что надо идти к архиерею, он не реагировал.
Самое поразительное, я видел, как в нем постепенно умирает священник, как он начинает бояться совершать Божественную литургию, на службе перестали приходить к нему на исповедь. Он просто больше не мог выполнять священнические обязанности.
Самый известный случай, когда священник отказался от служения – это пример Александра Осипова, знаменитого борца с Церковью времен Хрущева. Это бывший преподаватель и профессор бывшей Ленинградской духовной академии и семинарии. Причиной того, что он перестал видеть в Церкви Христа, был его грех, несовместимый со священнослужением, второй брак.
– Как дальше жить такому священнику, можно ли остаться верующим, или кризис неизбежно уведет от Церкви?
– Дальше перед человеком, выходящим из Церкви: бывшим монахом, послушником, священником, две дороги. Первая дорога – это оставаться любящим Христа, любящим Церковь и идти дальше, через покаяние к спасению, на которое всегда остается надежда, как бы глубоко человек ни пал. Второй путь – самооправдание.
В последнее время второй путь, благодаря интернету, стал очень привлекательным и легким, потому что всегда можно выложить свое видение ситуации, найти людей таких же, как ты, которые так же устроились, у которых такой же взгляд на Церковь, и быть в их глазах оправданным. Тогда начинается критика всего в Церкви, искаженный взгляд на Церковь, полный неприязни, ненависти, когда человек ни в чем не видит хорошего, а только грехи.
Такие тексты лучше не читать, так как они заведомо, по цели написания, почти всегда необъективны. Душу перепачкаешь, и правду не узнаешь. «Аноним» или «бывший» будет уверять, что все, абсолютно все плохо. Но это взгляд, искаженный грехом отступничества.
Слышал рассказ запрещенного священника о том, как его запретил «самодур»-митрополит по навету благочинного – «чудовища». В ужасе звоню своему другу, который служит в этой же епархии, в этом же благочинии. Тот, настоятель прекрасного большого прихода, который построен им с нуля, чрезвычайно удивляется. Он говорит, что все совсем не так. Когда узнает, откуда у меня информация, произносит: «Ты бы видел, как этот бывший священник вел себя на любом собрании. Подобного хамства я никогда не встречал». Получается, как в анекдоте: «Марьиванна, почему вы снова бросили половую тряпку в кастрюлю с борщом?» Ответ: «Злые вы, уйду я от вас».
Если читать повествования священников, которые потеряли веру, потому что… и дальше тысяча причин, надо понимать, что люди сами себя обманывают.
Никто, никакие обстоятельства, никакой неправильно себя ведущий архиерей или благочинный, или кто-то еще не может лишить священника веры, кроме него самого.
Потому что священник сам когда-то решил принять священный сан, это он на хиротонии принимал Залог в руки, это ему говорили, что «будете держать ответ в день Страшного Суда».
Апостол Павел, предчувствуя окончание своей земной жизни, говорит очень важные слова: «Течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4:7). Даже ему приходилось бороться за сохранение своей веры.
Фото: VK / Симбирская митрополия
Священники и миряне пахали, изнемогая от усталости
– Сейчас часто говорят о возможностях, упущенных Церковью в девяностые и нулевые. Не считаете ли вы, что нужно было больше заниматься людьми, открыто общаться с ними?
– Мне не кажется, что Церковь упустила какое-то огромное количество возможностей.
Давайте просто вспомним, как покойный Патриарх Алексий отвечал на эти вопросы. Он говорил, что от человека, которого недавно очень долго били, трудно требовать, чтобы он встал, выпрямился и хорошо работал. Церковь к девяностым годам подошла в совершенно истерзанном состоянии. Не то что нормальная проповедь еще недавно запрещалась – были времена, когда любую проповедь, даже произносимую в храме, заранее приходилось согласовывать с уполномоченным по делам религий.
И его представитель стоял с машинописной копией в храме и проверял. Если священник отклонялся от согласованного текста, он мог очень сильно за это пострадать. Ему невозможно было открыто проповедовать людям, а с молодыми разговаривать было запрещено.
Моя будущая жена еще школьницей, если хотела подойти в храме к духовнику и задать какой-то вопрос, должна была это делать, прячась за колонной, так, чтобы стоящий на клиросе староста не видел.
То есть навыка широкого открытого общения с людьми у Церкви не было и быть не могло.
Не было никакой литературы. Моя мама для того, чтобы людям дать почитать Евангелие, переписывала его от руки около пятнадцати раз.
Традиционные семьи священников были практически уникальны. Так что учиться было почти не у кого. Когда в Церковь хлынула волна совершенно неподготовленных людей, становившихся священниками, оказалось, что их еще и крайне мало. То есть настолько мало, что в девяностые годы любой священник служил просто на износ.
И священники, и миряне – церковные труженики – в девяностые и нулевые годы пахали как могли, изнемогая от усталости. Многие священнослужители принесли в жертву церковному строительству свое общение с женами, общение с детьми, почти всегда – здоровье. Помню одно лето всего с двумя выходными. Об отпуске я и не говорю.
Я стал в 23 года настоятелем храма, который надо было восстанавливать – это все равно что поставить выпускника мединститута главным врачом больницы. И таких, как я, было большинство, потому что храмы отдавали, а священников не было.
Как-то пришлось служить зимой в храме во имя Сорока мучеников Севастийских. И храм был в таком состоянии, что, чтобы совсем не замерзнуть, все по очереди вставали к единственному тепловентилятору, который был в храме – на клиросе. В Чаше замерзали Святые Дары, но как по-новому мы тогда чувствовали подвиг святых, замерзающих в Севастийском озере!
Сейчас обидно слышать распространенный упрек, что мы занимались кирпичами, а не душами. Потому что это совсем не так. В тех условиях мы, прежде всего, занимались богослужением и людьми, проповедью и исповедью. Мы проповедовали, где только могли, в том числе ходили и в школы, и в институты. При этом занимались восстановлением храмов.
Я 17 лет преподавал в общеобразовательных школах бесплатно в свои выходные дни. Ехал за пятьдесят километров, потому что живу в Подмосковье. И это было тяжелое, но счастье.
В другие школы, институты, где только предоставлялась возможность, где только звали, разово или систематически – сразу направлялся не раздумывая.
– Но ведь проповедь в итоге услышали и приняли далеко не все – в чем причины?
– Если говорить о том, что мы чего-то не сделали, то основная причина не в том, что нам мешала плохая организация или еще что-то подобное. Грех мешает проповедовать. Основной источник неудач нашей проповеди – это, с одной стороны, то, что мы не являем Христа, с другой – то, что люди не хотят слышать о Нем.
Надо понимать, что если человек хочет услышать о Христе, он о Нем услышит. В советское время была напечатана так называемая «потешная Библия» одного чешского карикатуриста, где были пародии на рассказы о днях творения из Книги Бытия. И люди покупали эту книжку для того, чтобы взять оттуда хотя бы те цитаты, которые автор критиковал. Так они искали Бога.
То, что общество полностью не стало христианским, это вопрос совокупности выборов людей, которые это общество составляют. Потому что за последние 25 лет Евангелие в руки мог взять любой, о Христе в нашей стране слышали все.
Что касается постоянно критикующей Церковь интеллигенции, мне вспоминаются слова Христа: «Мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали» (Мф. 11:17).
Слишком много людей, далеких от Церкви, точно знают, какой она должна быть, чем и как должна заниматься. Когда Церковь начинает заниматься чем-то не так и чем-то другим, как те «знатоки» решили, они начинают раздражаться и ругать ее. Так было и с Самим Христом. Остались учениками только те, кто не навязывал Ему свое видение, а готов был учиться и слушать. Он по воскресении явился примерно 500 людям – вот и все ученики за три года Его проповеди. И это у Самого Христа!
Поэтому не надо смущаться тем, что в церковную жизнь глубоко вошло малое число людей. А остальные, потоптавшись у входа двадцать лет, принимают решение растождествить себя с Церковью. Это должно было когда-то произойти.
Или человек разворачивается и уходит, или человек врастает в Церковь и начинает понимать, что главное, чем здесь занимаются – спасение души, а остальное второстепенное или чуждое.
И еще не будем забывать об одном вечном пороке нашей интеллигенции – всегда быть против любой системы, если ты в нее вошел. Помню, как в начале 90-х рукоположили одного прекрасного церковного труженика в дьяконы. После хиротонии он больше не мог называть Патриарха Патриархом. Только – по фамилии. Исповедоваться у настоятеля тоже больше не мог. Пошел на открытый конфликт и потерял сан. Критики называют Церковь ругательно – «системой», но ведь без земной системы многомиллионное сообщество не может существовать.
Если даже святых аскетов собирается с десяток, они ищут себе игумена. Они понимают, что он им нужен. Даже на Маковце по просьбе учеников аввы Сергия возникает система. Не для него, для них.
Когда ты встречаешь интеллигентного, начитанного человека, который читал все, кроме Евангелия, ты понимаешь, что это ему просто не интересно и проповедовать такому человеку можно с утра до вечера хоть целый год – безрезультатно. Он просто не хочет, ему неважно, что там написано. А неважно потому, что он прекрасно знает – придется меняться. Все-таки это выбор самих людей.
Фото: spbda.ru
«Я понял, почему не хожу в храм: там попы на мерседесе»
– Верующие сегодня вспоминают, что вот тогда, в девяностые, когда молились в полуразрушенных храмах, где гулял ветер – все было иначе, ярче, острее, чем сейчас, в украшенных и теплых церквях. Так ли это на самом деле?
– Людям свойственно испытывать ностальгию по молодости. И по нашей церковной молодости тоже. Конечно, это были прекрасные годы. Я сам хорошо помню, как захватывало дух от известия о том, что вот еще этот монастырь отдали, вот здесь завтра будет первая литургия.
Мы, поступавшие в семинарию в 1988 году, считали, что вот сейчас еще чуть-чуть ослабят давление на Церковь, а потом может быть все что угодно. Помню, как мой соученик по семинарии, подавший документы на хиротонию, ходил и про себя говорил: «Господи, хоть бы одну литургию отслужить. Хоть бы одну литургию совершить, и тогда жизнь исполнилась бы смысла». А другой, уже поступивший в семинарию, не мог в оставшийся до 1 сентября недельный период в своем родном городе подойти к дому: его по очереди ждали наряд милиции и военный патруль. Для того, чтобы или посадить на 15 суток, или отправить на двухмесячные военные сборы и там заставить отказаться от учебы в семинарии. И вот к концу нашего обучения в семинарии храмы стали открывать. Эту радость невозможно описать словами.
Да, церковное возрождение – это было действительно как восход солнца после долгой ночи, как весна после зимы. Потом пришло время, когда всеобщее неофитство должно было закончиться и для каждого начиналось время огромной работы над собой. Надо было, по словам апостола Павла, снимать с себя ветхого человека и выращивать в себе нового человека по образу Христа. А это ежедневная работа, на много десятилетий. Это очень тяжело и совсем не так красиво, как прийти и вынести многолетний мусор из храма. Тут все ясно, а когда своей душой занимаешься, – тяжело и не так внешне очевидно, очень долго и трудно.
– Сейчас негатива в адрес Церкви гораздо больше, чем лет двадцать назад. Почему?
– Взгляд человека выхватывает из множества предметов то, что он ищет. Если он хочет увидеть священника на мерседесе, он увидит только его. А тех, что живут на грани или за гранью нищеты – не увидит.
Достаточно почитать любое интервью отца Иоанна Охлобыстина и увидеть его ответ на вопрос, почему он перестал служить – не смог прокормить своих шестерых детей. Это священник, очень известный человек, который служил в центре Москвы. А что происходит с другими, что на периферии?
Часто критика Церкви – очень во многом просто от самооправдания. Приходилось слышать буквально такое: «Я не ходил в храм все эти годы, и сегодня понял, почему – когда увидел попа на мерседесе». Они же, отвергая Церковь, отвергают не нас, «жирных попов», а Христа, они не к нам не приходят, а к Нему.
Да, на нас огромная ответственность, и мы должны быть безупречны. Каждый священник и каждый мирянин должен помнить, что в глазах окружающих он составляет Церковь.
Священник никогда не должен быть пьяным, никогда, ни разу в жизни. Потому что если его хоть раз увидят, если он хоть одного человека соблазнит – ему за это тяжко отвечать.
Да, нельзя ездить на дорогих машинах. Конечно, надо быть вежливым, нельзя хамить. Да, надо заниматься чтением, надо постоянно заниматься самообразованием.
Наши ошибки есть наши ошибки. Но, через любые ошибки любого духовенства, если человек возлюбил Христа, он придет в Его Церковь. Потому что это Его Церковь, а не церковь «жирных попов на мерседесах». И такому человеку будет совершенно все равно, как грешит священник. Он будет думать о своей радости встречи со Христом и о своих грехах.
Фото: spbda.ru
Критиковать Церковь должен человек, который ее любит
– Кто может критиковать Церковь?
– Думаю, что конструктивно критиковать Церковь может только человек, который ее любит, относится к ней, как к матери. Только такая критика принесет пользу, и нам самим – членам Церкви. Хотя нас смирять полезно. Меня лично полезно, потому что я человек гордый.
Хотя я никогда не ездил на мерседесе, и даже если мне его подарят, не поеду. Но да, меня неправомерная критика держит в тонусе.
Я вспоминаю время своего уверования – старшие классы школы. 1982-1985 годы, когда я внутренне научился противостоять государственной идеологии атеизма. В этом смысле мне легче: есть что вспомнить и просто восстановить навык.
Господь допускает критику, чтобы не расслаблялись. А еще критика полезна, чтобы мы, верующие, тренировали свой интеллект, чтобы могли защитить свою веру.
Но что-то изменить в Церкви можно только через критику внутренней боли, через критику от того, кто любит, кто в Церкви двадцать, тридцать лет…
А когда идет извне – звучит странно. Например, говорят: «Вот Церковь получает от государства деньги». И никто не помнит, что Церковь в течение 25 лет восстанавливает на свои средства не свою собственность. Есть общество, а у общества есть памятники архитектуры, и все общество несет ответственность за эти памятники. Даже неверующие люди этого общества отвечают за то, чтобы памятники были сохранены. Не им решать, что большинство этих памятников – храмы. Так решили наши предки.
Но общество в начале девяностых легко скинуло проблему сохранения своих памятников, своего наследия на Церковь. И мы все это время вкалывали, содержали и восстанавливали то, что нам не принадлежит. Сейчас некоторые храмы стали передавать в собственность Церкви.
Почему же, когда Церковь получает какие-то крохи денег на то, чтобы восстанавливать государственную собственность, начинается ругань?
– Почему Церковь не всегда дает соответствующую оценку тем, кто от ее имени говорит и делает недопустимое, ведь это негативно влияет на ее репутацию?
– У Церкви есть выработанная многими веками практика не делать ничего поспешно. Потому что если ты делаешь поспешно, ты не можешь выйти из контекста и смотреть на ситуацию со стороны. Мне кажется, что Церковь не должна работать в ритме подачи новостей в интернете, когда полчаса назад произошло, а через час комментарий.
Но понятно, что диалог от имени Церкви должны вести люди, имеющие соответствующий культурный уровень, желательно с первым высшим светским образованием. Мудрость руководства в том, чтобы именно таких людей ставить в пресс-службы и посылать на переговоры.
К сожалению, любой маленький повод, любое неадекватное высказывание может быть раздуто до всероссийской новости. Мы живем в этой новой реальности. Надо привыкать полностью отвечать за свои слова, привыкать к тому, что мы живем как под стеклянным колпаком, где на нас со всех сторон направлены софиты, и любой поступок может быть раздут до обсуждения по всей стране. Так что священнослужителю, прежде чем сказать что-то, нужно хорошо подумать.
Люди стали циничнее, но они ищут глубину
– От священников сегодня можно услышать, что у Церкви стало больше формальной работы, так ли это?
Протоиерей Федор Бородин
– К сожалению, отчасти это правда. Просто, если начинать какие-то новые дела в России (допустим, катехизацию, которая должна вестись на каждом приходе, или миссионерское служение) – совершить дело или внести в него какие-то изменения без систематической отчетности нельзя, так как это самый доступный образ обратной связи.
Другое дело, если отчетность становится самоцелью. Тогда она убивает настоящее дело. Если, допустим, будут требовать, чтобы в приходе был молодежный лидер, а молодежного лидера нет. И вот я, например, подзываю человека и говорю: «Слушай, побудь молодежным лидером, потому что с меня требуют. Съезди на собрания». При таком раскладе он просто потеряет ко мне доверие, потому что молодость обычно бескомпромиссна, а тут я вынужден предложить ему фальшивить.
Так что такие вещи очень опасны, когда отчетность может начать жить своей логикой и убивать жизнь. Я помню рассказ одного батюшки, который говорил о том, что у него было огромное количество молодежи на приходе, его архиерей благословил оформить официально молодежное движение. И когда он начал это формализовывать, все опустело.
Мне, например, трудно найти ответственного за молодежную работу, потому что у нас молодых людей и детей в приходе очень много, но они все включены в общую жизнь. Я не могу их оформить в отдельное движение и считаю, что это неправильно в ситуации нашего конкретного прихода.
При любой отчетности, мне кажется, надо очень внимательно и трепетно относиться к тому, что все ситуации – разные.
– Есть ли в Церкви то, что сегодня заслоняет от нас Христа?
– Если я ищу Христа, никто не может Его от меня заслонить. Вокруг меня только поводы, причины потери Христа будут всегда внутри меня. Это аксиома аскетики. Причина любого греха – внутри меня, грех рождается в моей свободе. Никто не может за меня потерять связь со Христом, никто не может за меня потерять веру. Снаружи могут предложить только повод.
А то, что касается испытаний, то вспомним слова апостола Павла: «Любящим Бога вся поспешествуют во благое» (Рим. 8:28). И если своим служителям Бог посылает трудности, значит, считает их необходимыми.
– Откуда берется высокомерие у верующих, в том числе священников, в адрес «крещеного, но не просвещенного» народа, и надо ли с этим бороться?
– Надо учиться принимать людей и любую возможность превращать в повод для проповеди. Если человек пришел в храм для того, чтобы поставить кому-то свечку, надо понимать, что он пришел не ко мне, к священнику, а пришел в поиске Бога. То, что я о Боге значительно больше знаю (как мне самоуверенно кажется), это не повод мне над этим человеком возвышаться.
Вообще храм – это место встречи Христа с человеком. А священник – человек, который служит этой встрече.
Значит, надо это движение, если оно направлено в сторону Господа, может, пока еще не оформленное или неправильно понятое, или, может быть, даже немножко глупое, какое-то смешное, подхватить, поддержать и продвинуть чуть подальше ко Христу. Что-то хорошее сказать, улыбнуться, подарить книжечку, рассказать что-то.
Совсем немного надо для того, чтобы человек вообще понял, что священник – это тот, с кем можно разговаривать. Он в следующий раз придет, задаст более глубокие вопросы.
У нас храм расположен на улице Маросейка, и к нам заходят экскурсии. Не спросив разрешения, люди могут начать фотографировать и шуметь. Казалось бы, что можно сделать? Строго сказать: «Кто вас благословил тут фотографировать? Кто вас благословил в этом храме проповедовать? Ну-ка выходите отсюда!» Но это будет упущенная возможность. Поэтому я цепляюсь за нее, подхожу и вежливо предлагаю: «Давайте я расскажу вам об этом храме, я здесь настоятель». Отказаться не может даже антицерковно настроенный экскурсовод.
И начинаешь: «Проходите сюда, пожалуйста. А вот такая-то икона, ее история. А вот такие-то люди. Достоевский часто, когда был в Москве, бывал в нашем храме. Боткины были нашими старостами…» Люди вдруг для себя все это открывают и расцветают.
Повторяю, надо использовать любой шаг человека к Богу, чтобы подхватить и направить дальше. Помните, как апостол Павел похвалил афинян, что они – благочестивые люди? Хотя с точки зрения и правоверного иудея, и христианина это был нечестивый языческий город. Но апостол сначала увидел в них хорошее, а потом начал проповедовать.
– Отличаются люди, которые приходили к вере в девяностые годы, от тех, которые приходят сейчас?
– Замечательные люди приходили и приходят к Богу. Христос же вчера и сегодня – тот же. И душа, если она к Нему жаждет прикоснуться, как олень к источнику воды, все такая же, что тысячу лет назад, что полторы. Это измученные, изуродованные грехом души любимых Богом Его сыновей и дочерей.
Но отличия все-таки есть. С одной стороны, люди стали циничнее. А с другой – очень многие люди ищут в Церкви не внешнее и обрядовое, а ответы на самые острые вопросы о спасении, ищут разговоров о том, чем Церковь живет на своей глубине.
– Как вы сами изменились за эти годы?
– Любого человека, и меня тоже, Господь ведет через жизнь и учит смирению. Сил с возрастом стало меньше. В молодости казалось, что вот, сейчас горы сверну. Теперь понимаю, что могу очень немногое.
Моя задача – поймать момент моего охлаждения и вернуть себя снова к тому, может и неопытному, но искреннему горению, которое было вначале. Спросить себя: «Федя, где тот мальчик, тот начинающий священник?» И постараться вернуться к нему. Чтобы снова так же, со страхом Божьим, служить литургию.
Первую исповедь он принял в 24 года
Что сказал старец Герман
Когда мне было девять лет, в наш дом в Гнездниковском переулке въехала новая соседка — педагог Вера Алексеевна Горбачёва. Родители тогда в церковь не ходили, но, увидев у неё в квартире иконы, попросили стать крёстной — моей и сестры Ани. Вера Алексеевна дала нам тексты молитв, водила в храм на исповедь и причастие. Так у меня началась тайная жизнь, о которой в школе не знали.
В 9-м классе я встретился со старцем. Мы с Аней тогда твёрдо решили, куда поступать: она — на филологический, я — в художественное училище. За благословением поехали в Подмосковье к архимандриту Герману (Красильникову). Старенький, отягчённый болезнями (год спустя он умер), отец Герман весь светился любовью. Он сразу назвал нас по именам, хотя увидел впервые. Вынес из алтаря чётки Серафима Саровского, надевал их нам на шею и молился.
Сестре сказал: «Поступай» (она успешно окончила филфак). А меня огорошил: «У тебя другая дорога — станешь священником». Я не поверил. А потом два раза провалился на вступительных экзаменах и оказался в воздушно-десантных войсках.
Атака на сейф
Нас готовили к отправке на войну. Призывники уже зашли в автобус, когда выяснилось, что один лишний. Нужно 35 бойцов, а нас 36. Я был первым по списку, и офицер сказал: «Бородин, выходи!» Остальные отправились в Фергану, а оттуда в Афганистан. Если бы мне пришлось кого-нибудь убить в бою, не смог бы служить в Церкви: каноны не позволяют. Наша часть находилась в Литве. Много бегали, стреляли, прыгали с парашютом. Иногда мне удавалось уходить в лес и в одиночестве молиться. Мама привезла рукописный молитвослов и изданное за рубежом Евангелие. Я тщательно их прятал, но командир роты всё-таки нашёл и запер в сейф. Это был массивный мужчина, за глаза его прозвали Боник. Я умолял его вернуть — бесполезно. Пришлось мне всю ночь проволокой и нитками открывать замок. Более сложной инженерной задачи в жизни не решал. Господь помог: к утру сейф стоял закрытый, но пустой.
Когда Боник это обнаружил, кинулся на меня. Я — от него. Погоня! Наконец он меня догнал, сгрёб и бросил на пол. Наступил ногой на грудь: «Ты взял книжки?!» Когда он злился по-настоящему, было страшно. Но я особой ярости не вызвал. Может, потому, что сразу признал свою «вину». Однако книги ему не отдал. То маленькое Евангелие храню до сих пор.
Семинарская весна
После армии я поступил в Московскую духовную семинарию. Шёл 1988 год, в воздухе царила Пасха. Приходили новости: «Церковь получила храм!», «Вернули монастырь!», «Передали святые мощи!»… Нам, отутюженным советской системой, не верилось, что это надолго. Помню, кто-то из студентов сказал: «Хоть бы одну литургию отслужить, а потом и умереть не страшно». Допускали, что всё может повернуться назад. И даже гонений не исключали: мы же знали нашу историю.
Но церковный подъём продолжался. Открылся непочатый край работы. Большинство моих друзей по учёбе потом самоотверженно служили, многие потеряли здоровье. Дружил я с Игорем Давыдовым (будущим епископом Якутским Зосимой). Удивительный был человек, отдавал всего себя. И сердце не выдержало: отслужил литургию и отошёл к Господу в 46 лет.
Дела семейные
Иногда я ходил на исповедь к архимандриту Кириллу Павлову. На последнем курсе попросил у него благословения продолжить учёбу в Духовной академии: мне очень нравилось учиться. Но старец вдруг твёрдо сказал: «Не благословляю. Тебе надо жениться и идти на приход. Невеста есть?» — «Нет, но меня познакомили с достойной девушкой». — «Кто она?» — «Людмила. Работала в лавре, писала иконы». — «Знаю её. Очень хорошо. Поезжай к ней».
Людмила тогда перешла в мастерскую при храме Святителя Николая в Кленниках на Маросейке. Мы понравились друг другу. Сейчас у нас шесть сыновей и дочь. Старший недавно вернулся из армии, а младшему два годика. Жена у меня — чудо. Поражаюсь, откуда в ней столько мудрости и терпения.
Два храма на одной улице
Первый храм, где я служил, — Никольский в Кленниках. Настоятель Александр Куликов стал для меня мудрым духовником. Помню, с каким волнением вышел я в первый раз принимать исповедь. Юнец, 24 года, а прихожане в два-три раза старше. Возможно, люди догадались о моих чувствах и, чтобы поддержать меня, сразу стали подходить один за другим.
Одновременно летом 1992 года меня назначили настоятелем храма Космы и Дамиана на Маросейке. Его только что вернули Церкви, до этого здесь располагались рисовальные классы Ильи Глазунова, стояли статуи языческих божеств. К чести Ильи Сергеевича, он быстро освободил помещение и отдал мне ключи. Я взялся за перестройку. Прихожан в первое время было мало. Мы работали семьёй: на клиросе пела моя жена, за свечным ящиком стояла мама, брат помогал в алтаре, сестра готовила еду для рабочих. А я носился галопом: снять перекрытия, перенести заборы, заказать иконы, очистить подвалы, провести электрику… О любимом чтении — Григории Нисском и Игнатии Брянчанинове — пришлось забыть. Но какой был порыв! Всё происходящее казалось чудом.
По будням служил в Кленниках, по выходным — у себя в Космодамианском. После воскресной литургии спешил в Кленники, помогал там исповедовать и крестить. И так три года, а потом остался настоятелем. Слава богу, оба храма на одной улице.
В чём счастье
Главное в моей жизни — литургия. Молюсь в алтаре и чувствую, как всё унылое, малодушное, ропотное во мне сгорает. Приходят силы, терпение, смысл. Литургия — явление иной, бессмертной жизни. Великое счастье к этой жизни прикасаться.
5 фактов об отце Фёдоре Бородине
1 Родился в 1968 году в Москве. С детства мечтал стать художником.
2 В Лавре расписывал храмы вместе с православным бардом отцом Романом Тамбергом. Сейчас рисует только своим детям.
3 В 24 года стал настоятелем храма Святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, который возглавляет до сих пор.
4 Каждое лето ходит с прихожанами в поход на байдарках: в группе более 70 человек, большинство — дети и подростки.
5 Водит недорогой автомобиль. Мечтает о микроавтобусе, куда смог бы посадить всю свою семью
Михаил УСТЮГОВ
– Отец Феодор, в православной среде принято часто вспоминать цитату «Да убоится жена мужа» (Еф. 5, 33), но мало кто помнит другую часть: «Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом» (1 Пет. 3, 7). Не от этого ли перекоса столько проблем в христианских семьях?
– Вы цитируете 5 главу «Послания к Ефесянам», отрывок из которой читается во время совершения таинства Брака. Это текст, который берется за основу христианского устроения семьи, и рассматривать этот текст необходимо целиком. Фразу «жена да убоится своего мужа» нельзя выдергивать из контекста. В этом тексте апостол Павел четко уподобляет христианскую семью союзу Церкви и Христа. Поскольку в других местах он называет Церковь Телом Христовым, а Христа – Главой этого Тела, то очевидно, что он мыслит это как одно целое. Когда мы говорим, что Церковь – это Тело Христово, мы имеем в виду её вместе со Христом. Есть очень интересное определение у одного современного богослова: «Церковь – это Христос, оставшийся в истории». Такой богочеловеческий организм. Церковь – это Христос, присутствующий среди людей, которые любят Его и любят друг друга.
Муж должен любить жену, как Христос любит Церковь. Это любовь, которая восходит на крест
Христианская семья – это то же самое. Это Христос, присутствующий среди людей, которые любят друг друга супружеской любовью, родительской любовью, сыновней любовью. Все отношения в семье должны быть пропитаны и преображены ею. Апостол Павел очень четко говорит, что муж должен любить жену, как Христос любит Церковь. Что это за любовь? Это любовь, которая восходит на крест: любовь жертвенная, любовь распинающаяся. Поэтому говорить о том, что жена должна слушаться мужа, и не помнить о том, что муж – это человек, который во образ Иисуса Христа распинается и умирает за Церковь, невозможно. Это значит, что свои обязанности выполняет только одна сторона.
– Если с послушанием понятно, то как, в соответствии со словами Христа и апостолов, в быту должны выполняться обязанности мужа?
– К сожалению, мы живем в эпоху кардинальных перемен всего предыдущего опыта человечества, касающегося устроения семьи. Нам часто кажется, что патриархальное устроение семьи – оно и есть христианское. Во многом это так, а во многом нет.
Патриархальная семья была устроена определенным образом, потому что иначе нельзя было выжить
Очень многие вещи оттуда никакого отношения к христианству не имеют – например, унижение женщины или унижение ребенка. Могли бы мы предположить, что Христос любит каждого из членов Церкви, как клеточки Своего Организма, презирая или унижая их? Это невозможно. Настоящая любовь – не только семейная, – настоящая христианская любовь неразрывно связана с фундаментальным уважением к человеку.
Что такое любовь? Любовь – это принятие другого как иного. Уважение к тому, что он иной. Возьмём славянское слово «друг». Из всего богатства языка наши предки выбрали именно это слово – почему? Потому что умеет дружить только тот, кто умеет признавать в другом – другого, иного. Я для себя когда-то сформулировал, что умение дружить начинается с умения заткнуться, замолчать и расслышать другого. Помните, как у Булата Окуджавы в его прекрасной песне «Две вечных дороги»: «Святая наука – расслышать друг друга сквозь ветер, на все времена». Это очень христианские строки. Понять, что это другой человек, можно, только полюбив и только уважая. Когда для тебя ценен опыт другого человека, ты не опрокидываешь этот опыт, не насилуешь его, не разрушаешь под какое-то своё видение.
У нас очень часто бывает так, что, придя в церковь, воцерковляясь, человек начинает выстраивать свою семью по схемам, которые он считает христианскими. Для мужа это очень удобная схема – для его тщеславия, для его гордыни, – когда все должны его слушаться. Да, его должны слушаться, и мы знаем слова, которые Господь сказал Еве: «…к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3, 16). Мы знаем, что жена должна слушаться мужа во всём, как говорит апостол Павел. Но всё это возможно и приобретает смысл только в свете христианской любви мужа к жене. Повторюсь – это любовь распинаемая. Что это значит? Не только то, что муж вкалывает на работе, принося домой деньги. В конце концов, это не христианская добродетель – содержать семью. Это просто черта нормального мужчины любой веры. Человек, который не содержит свою жену и детей, который работает водителем дивана и держателем пульта – это непорядочный человек. Тут речь не идёт о выполнении заповедей Божьих. Апостол Павел говорит: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5, 8). Даже язычник, с точки зрения апостола Павла, понимает, что надо заботиться о своих домашних. А под домашними понимались и жена, и дети, и тёща, и мать, и сёстры – все.
Человек, который не содержит свою жену и детей, который работает водителем дивана – это непорядочный человек
В чём заключается внутреннее смирение мужчины? Опять же – в признании, что в малой Церкви, в семье христианской всегда присутствует Христос – Своим законом. В чём это выражается? В том, что мужу важно поступить правильно, а не по-своему. Вроде бы это понятные слова, а на самом деле их очень трудно выполнить. Очень часто я вижу, как молодые семьи превращаются в место тяжелых испытаний для жены и детей, потому что муж настаивает на своём, как на своём, считая, что это полезно остальным, что он имеет на это право, и так он исполняет Закон Божий. Нет! Надо смириться и возрасти до следующей схемы отношений: муж – отец, глава семьи – внимательно выслушивает точку зрения любого члена семьи. И жены, и ребёнка, и тёщи, и тестя – всех, кто с ними живёт. Выслушивает и в молитве выбирает правильное решение.
Если жена и дети знают на опыте своей семьи, что муж обязательно поступит по совету жены или ребенка, если сочтёт это правильным; что он смирится, что это не будет представлять для него никакого труда – а если будет, то он этот труд совершит, – тогда и жене, и детям значительно легче слушаться. Особенно это необходимо детям, потому что когда родители наказывают ребенка за непослушание, очень важно, чтобы ребёнок понимал: папа наказывает меня не потому, что он раздражён, а потому, что существует Закон. Как ребенку это объяснить? Очень просто. Если вы наказали ребенка в раздражении, если вы наорали на него, если вы поступили неправильно, по гордыне своей, – надо прийти и попросить прощения. И когда папа приходит, встаёт на колени у детской кроватки и говорит своему двухлетнему сыну: «Прости, я был неправ», то ребёнок знает, что есть Закон, которому папа хочет подчиняться. То же самое касается и жены.
Когда папа встаёт на колени у детской кроватки и говорит двухлетнему сыну: «Прости, я был неправ», то ребёнок знает, что есть Закон
– Многие люди переносят на свою семью опыт родительской семьи, полученный в детстве – а это нередко деструктивный опыт. Как такому человеку перестроиться?
– В огромном количестве современных семей мужья, даже христиане, очень часто представляют из себя совершенно безвольных людей. Это связано с их неполным воспитанием. Мальчик, который когда-то был брошен папой, жил в семье, где всем руководила его мама. Мама была вынуждена выполнять функции и отца, и матери – соответственно, её характер огрубел. Это ещё сильнее раздавливает характер сына – почти всегда и почти неизбежно. То, что ребенок в переходном периоде начинает вести себя самовольно и плохо, поступает по-своему, это ещё не значит, что у него с волей всё наладилось. Бунт – это тоже ненормальное состояние. И потом этот человек, создающий семью, не умеет принимать решения, не умеет претворить их в жизнь, не умеет смиряться перед другим мнением.
Когда ребенок растет один, он, как правило, не умеет играть в командные игры – ему или нужно быть командиром, или он всем разрушит всё и никому ничего не даст. А сколько мы видим сейчас детей, которые вообще не умеют проигрывать? И такой ребенок потом создает семью. Ему очень сладка роль человека, который всегда прав, и которого все должны слушаться. Но до этой роли надо дорасти.
Любовь – это удивительный дар Божий, когда человек открывает для себя другого и начинает видеть себя, людей, мир, Господа через ещё одну пару глаз. Был моноэффект, а теперь стереоэффект. Жена, как человек с совершенно другим опытом, в большом количестве вопросов будет права – и это нормально. Вот у меня жена младше меня на 5 лет, я до 12 лет рос в полной семье, она вообще росла без отца, без матери, но я вижу, что в каких-то вопросах она значительно мудрее меня. У меня задача – поступить не по-моему, а поступить правильно. Если я вижу, что жена в этом вопросе предлагает правильное решение, то надо поступить, как говорит она – и это будет хорошо. Это будет настоящая любовь, это будет смирение. А если я её выслушиваю, спокойно отношусь к её мнению, но всё-таки настаиваю на своём – спокойно, без раздражения, без уязвлённой гордости, – то и ей легко меня слушаться.
Сейчас часто возникают ситуации, которые хорошо описывает мой знакомый священник: «Семью создали два воспалённых пупа земли». Жена росла без папы в доме, ей непонятно, как себя вести, потому что она не видела, чтобы мама кого-то слушалась. А муж тоже вырос у мамы, и он тоже не знает, как ведет себя великодушный, мужественный, сильный, одновременно уверенный в себе и смиренный человек. Это очень тяжело, поэтому столько семей, даже христианских, сейчас разваливаются.
– Я знаю нескольких многодетных матерей – воцерковленных христианок, – которые развелись со своими мужьями. Причины разные, серьёзные, но объяснение одно: «Мне легче одной с детьми, чем вместе с ним». Действительно ли в ситуации, когда муж или жена не готовы менять себя, развод – единственный выход?
– Я не готов сказать, что надо подавать на развод, потому что каждый случай уникален, и в каждом отдельном случае нужно разговаривать и смотреть. Надо терпеть, надо смиряться – до какого-то предела, когда эта семья уже перестала быть Церковью, когда то, что вытворяет супруг или супруга, разрушительно для души ребенка. Пример можно привести такой: хирург будет бороться за ногу пациента до тех пор, пока на ней не появится гангрена. Дальше он скажет: «Или мы ампутируем ногу, или вы погибнете».
Хирург будет бороться за ногу пациента до тех пор, пока на ней не появится гангрена
В социальной концепции Русской Православной Церкви есть очень четкие критерии, которые описывают ситуацию, когда пострадавшая сторона может считать брак законченным. Ситуация тяжелого характера супруга там не указана. С другой стороны, жизнь всегда шире каких-то схем и случаев, и понять, что предел уже достигнут и сделать больше ничего нельзя, наверное, можно только после разговора со своим духовником. Потому что любой священник будет беречь любую семью до последней возможности.
Социальная концепция основана не на пустом месте – она основывается на решениях Синода, ещё дореволюционных, и, в общем-то, все они восходят к словам Христа «Не позволяй разводиться, кроме вины прелюбодеяния» (ср. Мф. 5, 32). Есть такие грехи, которые в отношении единства мужа и жены работают так же убийственно, как супружеская измена. Тяжкое винопитие или наркотическая зависимость – это то же самое: преступная радость на стороне за счёт горя любимых людей, которая несёт угрозу их жизни. Алкоголик – это человек, который изменил своей жене. До какой степени нужно терпеть? Пока есть надежда, что он может остановиться. Нужно использовать любые средства для того чтобы вернуть его к нормальной жизни.
Если ваш муж не ищет работу – найдите работу за него. Найдите ему три варианта и спросите: он, как глава семьи, какой вариант выбирает? Не накормите его обедом. В конце концов, если он на вас кричит или бьёт, откажите ему в супружеских отношениях. Скажите ему: «Знаешь, милый, я в таком состоянии не могу. Выбирай: или ты уважаешь меня как женщину – и тогда я женщина, или ты меня не уважаешь, и тогда я кто-то другой». Я знаю семьи, где муж – безвольный человек, при этом громко рассуждающий о своём главенстве; а жена – мудрая женщина, умеющая создать мужу подпорки. Муж говорит:
– Не суйся, я буду решать, в какую школу пойдет наш ребенок.
– Милый, уже март, а последний срок подачи документов – апрель. Если мы в апреле не подадим документы, тогда осенью наша дочь не пойдет в школу.
– Я сам этим займусь, я тебе сказал – иди на кухню.
Апрель подходит к концу – надо обойти ближайшие две-три школы, проанализировать, записать всё и сказать:
– Я без тебя решить не могу, но у нас есть три варианта. Ты, как глава семьи, что скажешь?
Ему легче выбрать.
Развод, когда папа начинает жить отдельно от детей, – это катастрофа. Если причиной развода просто стал папин тяжелый характер, развод разрушит детские души значительно больше, чем жизнь с непростым папой. Мне было 12 лет, когда развелись мои родители. Мне сейчас шестой десяток, а у меня всё болит внутри. В мироздании ребёнка развод родителей – это катастрофа вселенского масштаба. Весь мир раскололся надвое, потому что весь мир – это его папа и мама. А отношения с родителями, в основном с отцом, – это ещё и икона отношений с Богом. И вдруг эти люди, которых я люблю одинаково, перестают друг друга любить. И вся конструкция рушится. Это наносит непоправимые раны ребенку, особенно в волевой сфере его жизни, особенно мальчику. Пройдет 20–25 лет, прежде чем он сможет адекватно это оценить, я уж не говорю о том, чтобы исправить. Ещё 20 лет может уйти на исправление этих разрушений. Уход отца уродует волю мальчика тяжелейшим образом, поэтому по возможности надо терпеть, смиряться, искать какие-то дипломатичные, мудрые пути. Муж начинает кричать – поклон: «Милый, прости, я не могу разговаривать в таком тоне, у меня потом руки дрожат». И ушла, заперлась в ванной. Ужина нет? – Нет. «Милый, когда ты кричишь, я дрожу, и у меня всё из рук валится. Я понимаю, что я грешная, но ты кричишь – я не могу. Если будешь кричать – ужина не будет». И ушла в ванную. Это должно стать рефреном: «Я не могу разговаривать в таком тоне». Муж должен привыкнуть.
– А если он её бьет? Ужина нет – получи?
– Если он бьёт её, это является канонической причиной для развода. Когда муж бьёт жену – может, так и было в древности, но это никакого отношения к христианству не имеет. Это тяжкий грех. Христос ни одного своего ученика никогда не ударил, и мы не хотим к себе такого отношения от Бога. Это является предательством и таинства Венчания, и идеала христианской семьи, когда муж поднимает руку на жену, которой он должен быть защитником и покровителем. Апостол говорит: «…никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее» (Еф. 5, 29).
Это является предательством идеала христианской семьи, когда муж поднимает руку на жену, которой он должен быть защитником и покровителем
– Следующий вопрос – весьма деликатного свойства. Мы в редакции сомневались, задавать ли его, но опрос православных семей показал, что это очень распространенная проблема. После родов у женщин пропадает желание супружеской близости; иногда это длится годами. Время от времени они уступают мужу против своей воли. Есть ли решение этой проблемы?
– Брак христианский зиждется на обычном, естественном для человека браке, который Церковь признаёт как брак, даже если он не освящён таинством Венчания. «Плодитесь и размножайтесь» – это заповедь, данная еще в раю. В христианском браке освящается сочетание двух человек на всех уровнях их жизни: на телесном, на душевном и на духовном. Путь сначала к душевному, а потом к духовному единству длится многие годы – этим отличается именно христианский брак. Нужна совместная молитва; хорошо бы, чтобы один духовник был у мужа и жены. Молитва о телесном сочетании присутствует многократно даже в чине венчания. Я напомню, что в древней Церкви Венчание совершалось внутри литургии. А литургия – это Царство Божие, куда ничто нечистое не входит. «Брак чист, ложе нескверно» – повторяются апостольские слова многократно. Церковь молится о том, чтобы и эта часть супружеской жизни тоже была свята и непорочна.
Более того, в Церкви есть каноны, которые повелевают извергать из священного сана клириков, которые гнушаются людьми, живущими супружеской жизнью. У меня в жизни был эпизод: я разговаривал с однокурсником по семинарии, сейчас уже архимандритом. Тогда он был молодым иеромонахом, а я – молодым священником. Он мне сказал: «Федь, ну мы же понимаем, что белое духовенство – это не то. Что настоящие священники – те, кто не касается женщин, то есть монахи». Я говорю: «А ты вообще читал каноны? Ты понимаешь, что за это убеждение можешь быть запрещен в священнослужении и даже извергнут из сана?». Он был очень удивлен. Тем не менее это так, даже если многие люди этого не знают.
Сами супружеские отношения не нарушают целомудрия человека. Но, конечно, как проявление любви на телесном уровне, они требуют взаимного уважения и такта. Какое-то насилие в этих вопросах всегда выходит боком. Сложный вопрос вы задали… Я отвечу, может, немного отвлеченно.
Те вопросы, которые у меня, как у христианина, возникают в любой ситуации, решаются через молитву. «Господи! Вот жена, которую Ты мне дал. Наш брак освящен Твоим присутствием в т,аинстве Венчания. Пожалуйста, помоги мне решить этот вопрос». И жена так должна молиться. Естественно, что после родов, после той боли, которую женщина пережила, супружеские отношения в её сознании мгновенно связываются с памятью об этой боли. Но если муж будет ходить злой, если он не может с собой справиться – это тоже плохо. Отвращение к супружеству, которое возникает после родов, может быть побеждено благодатью Божией, которая дана каждому венчанному христианину, как неиссякаемый источник.
– И это – способ решения любой проблемы?
– Если сложные отношения со свекровью, если сложные отношения с ребёнком, если что-то не так с мужем – молитесь. Потому что Господь с вами. Те испытания, которые Промыслом Божиим вам попущены, могут быть преодолены с помощью благодати – потому что они даны вам для чего-то. Когда вы молитесь, вы достигаете смысла и цели того, ради чего вам это дано. У Максима Исповедника есть удивительные слова об испытаниях. Он говорит, что тот, кто уклоняется от каких-либо испытаний, не принимает их, – тот уклоняется от спасительной цели Божественного Промысла о себе. В своей священнической практике я слышал не раз от пожилых и старых людей: «Мы прожили десятки лет вместе, я много раз был на грани развода, но только сейчас, в конце жизни, я понимаю, что именно такая жена мне была нужна, и благодарю за это Бога. Если бы я ушёл, я ушёл бы от того, что хотел от меня Господь». И женщины так же говорят. Я слышал это десятки раз.
Те сложности, с которыми сталкивается человек, вступая в брак, нужны ему для спасения. Семья подобна токарному станку, где тебя зажали, как болванку
Те сложности, с которыми сталкивается человек, вступая в брак, нужны ему для спасения. Господь подбирает человека к человеку. Не случайно святые отцы, которые в основном все были не женаты, называют семью «школой любви». Это школа – ты пришел туда, уйти не можешь, двойка будет в дневнике. Куда тебе деваться? Приходится учиться. Вот у тебя человек, с которым ты связан любовью, совместными детьми, совместным хозяйством и обязательствами. И этот человек является инструментом в Божиих руках, который снимает с тебя стружку всю твою жизнь. Семья подобна токарному станку, где тебя зажали, как болванку, ты крутишься там, а к тебе резец подъезжает, и ты никуда деться не можешь. А на выходе из болванки из тебя для входа в Царствие Божие получается прекрасная деталь. Оба – и он, и она – такая вот болванка друг для друга. Проще всего развестись – ой, больно, стружку снимают. Но ты христианин, для этого тебе и даны испытания. Ты должен пройти их все и сделать этого человека счастливым.
Работайте вместе. Расстаться легче всего, но за это очень тяжело придётся отвечать. И особенно горько и тяжело будет детям, которые вырастут без отца или с приходящим отцом. Современному человеку легче всё просто отбрасывать: «Я не буду это делать». Тот же апостол Павел говорит, что терпение рождает искусство. Какое искусство? – искусство духовной жизни. Духовная жизнь не рождается без терпения.