Содержание
- ИОАНН (ШАХОВСКОЙ)
- Труды
- Литература
- Использованные материалы
- Православная электронная библиотека
- архиепископ Иоанн (Шаховской)
- Книги автора:
- Архиепископ Иоанн Шаховской
- Архиепископ Иоанн (Шаховской): Афоризмы
- Вера. Бог и человек:
- Страдания праведных:
- Милосердие, любовь, доверие, эгоизм, страх:
- Характер человека. Гордыня и тщеславие. Трезвомыслие и смирение:
- Добро и зло:
- Нетерпимость:
- Справедливость:
- Жизнь, время и вечность, суета мира, социальные потрясения и конфликты:
- Знание и незнание:
- Биография архиепископа Иоанна (Шаховского):
ИОАНН (ШАХОВСКОЙ)
Архиеп. Иоанн (Шаховской)
Иоанн (Шаховской) (1902 — 1989), архиепископ б. Сан-Францисский (Православная Церковь в Америке).
В миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской, родился в Москве 23 августа 1902 года. Князь происходил из старинного дворянского рода Шаховских, ведущего свое начало от Рюрика и святого князя Владимира, через святых благоверных князей Феодора Смоленского и его сыновей, Давида и Константина Ярославских. Его дед, генерал Иван Леонтьевич Шаховской, принимал участие в Бородинском сражении. «Чувством русскости», по его собственному признанию, он был более всего обязан своему отцу, Алексею Николаевичу, предводителю дворянства в городе Венев Тульской губернии и камергеру Двора .
Первое образование получил в Санкт-Петербургском Александровском лицее .
В 1919 году Димитрий участвовал в боях в составе Белой Гвардии.
Летом 1920 года покинул Россию из Крыма.
Начал учиться в 1921 году и в Париже в Ecole Libre des Sciences Politiques.
Следующее образование получил в Бельгии, в знаменитом старинном Лувенском католическом университете, за 3 года пройдя курс исторического отделения философско-словесного факультета .
Сотрудничал с русскими журналами, публиковал стихи. Студентом издавал журнал «Благонамеренный» (1926 г.).
Именно в Бельгии, в 1926 году, ранней весной он «был призван к монашеству» .
23 августа 1926 года «в день своего исполняющегося 24-х летия, на рассвете, я был пострижен в одной из церковных параклисов Пантелеймоновского монастыря и наречено мне было имя Иоанна, в честь Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. С Афона я уехал в новую жизнь в новой одежде» .
Затем была учеба в Богословском институте преподобного Сергия Радонежского (Париж). С принятием священного сана от митрополита Вениамина (Федченкова) он получил благословение настоятелем в русскую общину города Белая Церковь (Сербия), где был законоучителем Крымского Корпуса, преподавателем Пастырской школы и основателем Православного Миссионерского книгоиздательства «За Церковь!».
После этого он около года пребывает в Париже, где помог положить начало Спасскому приходу в Аньере. В 1932 году назначается настоятелем Свято-Владимирского храма в Берлине.
Позднее архиепископ Иоанн вспоминал:
«Мой берлинский приход св. кн. Владимира был не только местом моей приходской работы, но … стал центром работы печатной, миссионерской и благовестнической. За эти годы пришлось издать много книг и посетить все, кроме Албании, страны Европы со словом благовествования людям русского рассеяния. Особенно утешительными и плодотворными были мои лекционные поездки в Латвию, Эстонию и Финляндию, где оставалось коренное русское население» .
Издавал журнал «За Церковь!» (Берлин, 1932-1936). Во время войны вел миссионерскую работу среди русских военнопленных. Его издательское дело ликвидирует гестапо, конфискуется даже православное издание Библии .
По завершении войны тогда еще архимандрит Иоанн переезжает в Париж, а в начале 1946 года — в Соединенные Штаты Америки ходатайством своего духовного сына, известного авиаконструктора И. И. Сикорского. Через год Архиерейский Собор Американской Митрополии избирает его во епископы.
Войдя в состав «Американской митрополии» митрополита Феофила, 11 мая 1947 в Нью-Йорке рукоположен в сан епископа Бруклинского с назначением деканом Свято-Владимирской Православной Богословской Академии в Нью-Йорке.
На сайте www.ancestry.com удалось отыскать любопытный документ: оказывается еще в октябре 1949 года Владыка значился как STATELESS, то есть «не имеющий гражданства». И в то же время в графе национальность отмечен как American. Это мы узнаем из документа: Passanger Manifest; Pan American Airways, Inc. Aircraft N-1031 V U.S.A. Flight no. 101/2 London, England to New York, U.S.A. October 2nd 1949. Из 55 пассажиров 45-ое место за Владыкой: «SHAHOVSKOY, JOHN». А его домашний адрес записан следующим образом: «59.E. 2nd St., N.Y.C.».
В декабре 1947 года был подвергнут суду Собора епископов Московской Патриархии и Священным Синодом наложено на него запрещение за упорное противление к воссоединению с Московской Патриархией и за незаконное анафематствование архиепископа Макария, воссоединившегося с Московской Патриархией.
С 1948 года периодически, с 1951 года регулярно, а с 1953 года еженедельно вел на радиостанции «Голос Америки» свои «Беседы о вере». Владыка так говорил:
«Каждый воскресный день с начала пятидесятых годов я имел радость входить словом своим во многие дома и корабли мира, где понятно русское слово, и слух человека открывается к великой истине о Боге, Отце людей, и о живой, бессмертной человеческой душе.
За это он попал в СССР в разряд антисоветчиков, и на архипастыря было возведено гонение со стороны советских журналистов и партийных функционеров (см. журналы :Юность», «Коммунист» за 1960-е годы).
5-8 декабря 1950 года участвовал в VIII Всеамериканском Соборе митрополии в Нью-Йорке как епископ Бруклинский , но в том же году был назначен Сан-Францисским и Западно-Американским.
В 1961 году был возведен в сан архиепископа.
Принимал участие, как делегат Американской Митрополии, в главных экуменических конференциях. Заведовал Южноамериканской епархией и заграничными делами Митрополии. Окормлял православных американцев в ходе войны в Корее, которая велась с участием США и СССР.
Архиепископ Иоанн был одним из главных ратников за Автокефальную Американскую Церковь. По этому поводу он имел свою точку зрения: Америка достойна иметь свою Православную Церковь, которая сможет объединить разноплеменные народы. И в 1970 году Русская Православная Мать-Церковь даровала автокефалию американцам. Однако до сих пор ряд Поместных Церквей не согласны с решением русских, во главе этого неприятия стоит Константинопольский Патриархат.
С 1978 г. на покое, жил в Санта-Барбаре.
Скончался 30 мая 1989 года, похоронен в Санта-Барбаре, на сербском кладбище.
Труды
Автор многочисленных религиозных трудов, часть которых издана в переводах, на английском, немецком, сербском, итальянском и японском языках. Печатался также под псевдонимом Странник.
Список его трудов:
Литература
Использованные материалы
Архиепископ Иоанн. Установление Единства.
Свое начало лицей берет в Царском селе. Однако 6 сентября 1843 года бывший Царскосельский лицей переехал в Санкт-Петербург, в здание Александровского сиротского дома по адресу Каменноостровский проспект, д. 21. По указанию Николая I после переезда лицей стал именоваться Императорским Александровским
Епископ Иоанн. Слово при наречении во епископа Бруклинского… 11 мая 1947 г. — стр. 8
Епископ Иоанн. Слово при наречении во епископа Бруклинского… 11 мая 1947 г. — стр.10
Епископ Иоанн. Слово при наречении во епископа Бруклинского… 11 мая 1947 г. — стр.12
Православная электронная библиотека
Главная / Все авторы
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Архиепископ Иоанн — автор многочисленных трудов, часть которых издана в переводах на английском, немецком, сербском, итальянском и японском языках.
Архиепископ Иоанн (в миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской; 23 августа 1902, Москва — 30 мая 1989, Санта-Барбара, Калифорния, США) — архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский в юрисдикции Православной церкви в Америке, проповедник, писатель, поэт.
Родился в аристократической семье. Отец — землевладелец, несмотря на это пахавший вместе с крестьянами землю в своём имении в Тульской губернии. Мать — правнучка архитектора Карло Росси. Сестра Зинаида (1906—2001) — писательница, мемуаристка, известный журналист.С 1918 был добровольцем в белой армии генерала А.И. Деникина. Окончив Севастопольскую морскую телеграфную школу, был зачислен на Черноморский флот. В 1920 эмигрировал в Константинополь, затем во Францию. Учился в Школе политических наук в Париже, окончил историко-филологический факультет Лувенского университета (Бельгия; 1926). В 1926 редактировал в Брюсселе литературный журнал «Благонамеренный», сотрудничал с русскими изданиями, публиковал стихи.
В 1926 году был пострижен в монашество в Пантелеимоновом монастыре на Афоне; учился в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже.
С 8 декабря 1926 года — иеродиакон (рукоположен митрополитом Евлогием (Георгиевским) в Париже). С 1927 года жил в Сербии, находился в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), был рукоположен во иеромонаха 6 марта 1927 епископом Вениамином (Федченковым) в сербском городе Белая Церковь. В апреле-сентябре того же года — помощник настоятеля храма при Крымском кадетском корпусе в Белой Церкви, в сентябре 1927—1930 — настоятель этого храма и законоучитель корпуса. Был строителем и первым настоятелем русского храма святого Иоанна Богослова в Белой Церкви, преподавателем в Пастырской школе, в 1928—1930 годах являлся также директором Православно-миссионерского издательства в этом городе.
В 1930 году вновь переехал в Париж, где перешёл в Западноевропейский экзархат русских приходов (Константинопольский Патриархат), возглавляемый митрополитом Евлогием (Георгиевским). В 1931—1932 годах был разъездным священником во Франции, в 1931—1932 — первым настоятелем церкви Всемилостивого Спаса в Аньере.
1 апреля 1932 был назначен настоятелем Свято-Владимирской церкви в Берлине. С 18 мая 1935 года — игумен. С 26 мая 1936 года — благочинный приходов Экзархата митрополита Евлогия в Германии, с 2 мая 1937года — архимандрит. Издавал и редактировал журнал «За Церковь», основал одноимённое православное издательство.
В феврале 1945 года переехал в Париж, а в начале 1946 — в США. Покинул клир Западноевропейскоо экзархата и принят в юрисдикцию Северо-Американской митрополии (В 1970 году, после восстановления канонического общения с Московским Патриархатом, Митрополии была дарована автокефалия. На Соборе иерархов, священников и мирян, прошедшем в том же году, Церковь приняла именование Православной Церкви в Америке). В 1946—1947 — настоятель храма в Лос-Анджелесе. С 11 мая 1947 — епископ Бруклинский, викарий митрополита Феофила (Пашковского), ректор Свято-Владимирской духовной семинарии.
С 1950 — епископ Сан-Францисский и Западно-Американский. С 1961 — архиепископ. Заведовал Южноамериканской епархией и заграничными делами Митрополии. Активный участник экуменического движения, член Всемирного совета церквей. В 1975-м временно ушёл на покой по болезни, с 1978 года постоянно находился на покое.
С 1948 года периодически, с 1951-го регулярно, а с 1953-го еженедельно вёл на радиостанции «Голос Америки» передачу «Беседы с русским народом». Автор многочисленных религиозных трудов, часть которых издана в переводах на английском, немецком, сербском, итальянском и японском языках.
Скончался на покое в Санта-Барбаре. Был похоронен на сербском кладбище.
Книги автора:
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Бедность и богатство
Бедные могут обогащать богатых… Богатые — обеднять бедных… Как различно…
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Беседы с русским народом
Всякое ложное учение об истине — есть змея, всякое восстание на Спасителя…
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Записи голоса чистого
В конце 20-х годов в Белой Церкви я получил заказной пакет из Польши.…
архиепископ Иоанн (Шаховской)
О перевоплощении (диалог)
Мне пришлось недавно говорить с одним христианином, и он меня все…
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Письма к верующим
Решаюсь вам сказать о тайне человеческой свободы, потому что вы, страдая,…
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Спутники дамасской дороги
Человечество знает великих своих деятелей и помнит больших преступников…
архиепископ Иоанн (Шаховской)
Философия собственности
Человеку может принадлежать лишь то, что принадлежит Богу. Мир есть…
Архиепископ Иоанн Шаховской
Баллада о крохах.
“И псы едят крохи, которые падают со стола”. (Мф. 15, 27).
Крошку белую со стола
Мне сама любовь принесла.
Я хожу под столом вокруг,
Нет ни слов у меня, ни рук.
За столом сидят господа,
Перед ними большая еда.
А я под столом все хожу,
Крошку малую нахожу.
Есть у пса своя благодать
Крошки малые собирать!
Я лишь пес, но я пес с душой,
Мне не нужно крошки большой,
Мне не нужно больших наград,
Жизнь идет светлей, веселей,
Каждой крошке своей я рад.
И над всею жизнью моей
Крошки неба летят, летят.
Ожидание.
Все мы в мире идем
Незаметной своей дорогой.
И какой-то мы радости ждем
От людей и от Бога —
Отовсюду хороших вестей
И удобных по всюду путей.
Ждем особых земных часов
Без тревог и забот о хлебе,
Ждем прозрачных своих вечеров
И закатов на новом небе.
Ждем любви неизбывной — во всем, —
Не умеем и жить иначе.
С ожиданьем любовь несем,
Без нее умираем и плачем…
И когда посетит нас Бог
И откроет свою дорогу, —
Все мы знаем, что путь не далек,
И осталось нам ждать не много.
Обреченный город.
Сквозь усталость и жалость,
Вижу свет неживой,
И так мало осталось
Тихих звезд надо мной.
И все тот же поток
Через улицу переходящих,
Друг на друга совсем не глядящих
Усталых людей и строк.
Иночество.
Ничего я больше не хочу, —
Только дай мне, Господи, свечу,
Этот малый, тихий огонек,
Чтоб его до смерти я берег.
А когда, средь раннего утра,
Мне в Твой Дом идти придет пора,
В тишине Своей, не пред людьми,
Сам из рук моих свечу возьми.
Другу во Христе.
Мы с тобою мало говорили,
Мы почти с тобою не встречались.
Но под этим небом жили,
Никогда не расставаясь.
Разлучало нас, как будто время,
Разделяло нас жилище.
Но одно мы в мир бросали семя,
И одну вкушали пищу.
Жизнь идет в своем веленьи строгом,
В сладостном своем труде-покое —
Нас ведет к любви одна дорога,
Только ангелов крылатых двое.
* * *
Мир лежит, как далекий дым,
И дорога уже одна —
Ничего не считать своим,
Эта радость тебе дана.
Подчинись же ты ей навек,
Этой новой своей судьбе, —
Все, чем может быть человек,
Отдано навеки тебе.
Крестная стихира.
В небесную не вознесенный твердь,
Но чуть поднявшийся над прахом,
Христову жизнь, Христову смерть
Пою с веселием и страхом!
Земля неплодна и суха,
Но пенье в Божьем винограде:
Страшась, поем — из-за греха,
И веселясь — спасенья ради.
Белое иночество.
Всю душу предать Господу,
В молчании пламенея строгом.
И, идя по полю или по городу,
Молиться — говорить с Богом.
Любить равно святого и грешного,
Смотреть на людей взором открытым.
Не иметь плача неутешного,
Не иметь трапезы сытой.
О грядущем никогда не ведать.
Смеяться тихо и не много.
Поминать молитвою соседа
За трапезой, в храме, на дорогах.
Ничего не считать неважным,
Всякое сердце стеречь от гнева.
И, бросая слово своего сева,
Затаить дыхание над каждым.
Перед Господом молитвы и пенье
Да будут речью совсем простою.
Лучше с любовию малое моленье,
Чем великое с тяготою.
Труд земной возможен без раздела.
Пусть тогда в нем одном вниманье.
Послушание и земному делу —
Перед Господом послушанье.
Лишь бы сердце о земном не пело,
Но несло бы Богу все мгновенья.
И вокруг него все было бело
От цветов благодаренья.
* * *
Уходят люди. Каждому черед.
Вся наша жизнь в простом вопросе этом:
Кого Господь к ответу позовет,
Кого утешит Сам Своим ответом.
Не могут уберечься берега
От волн, стремящихся к покою.
Так наша жизнь течет к Его рукам,
Благословенная Его рукою.
Жалость и нежность.
Острая нежность и острая жалость
Рядом вошли в мой дом.
Жалость и нежность, нежность и жалость
Ходят всегда вдвоем.
Ни оправдать, ни понять другого
Люди не могут еще.
Только жалеют. И нежное слово
Другу кладут на плечо.
Жалость и нежность сплелись, как умели.
Нежность глядит вперед,
Жалость все делает в мире белым,
С жалостью нежность идет.
Молитва о молитве.
Молитву, Боже, подай всем людям.
Мы так немудры, а — всех мы судим.
В нас нет молитвы и нет виденья,
Нет удивленья и нет прощенья.
Нас неба мудрость найти не может,
И наша скудость нас мучит, Боже.
Дай из пустыни нам выйти ныне,
Мы алчем, жаждем в своей пустыне.
Мы дышим кровью и рабским потом,
А смерть за каждым, за поворотом.
Любовь и веру подай всем людям,
В нас нету меры, но мы не будем
Ни жизни сором, ни злом столетий —
Прости нас, Боже, Твои мы дети!
* * *
Мы ходим средь ужасной высоты,
Залито небо красной кровью.
И — всюду пропасти… И всюду есть мосты,
Соединяющие все любовью.
Мы не увидим дома своего,
Не отдохнем ни на мгновенье.
Мы призваны пройти среди всего,
Соединив любовью мир творенья.
Среди людей, средь глада и меча,
Должны пройти мы жизнью верной,
Не опустив усталого плеча,
Неся свой крест любви безмерной…
И только после, в наш последний час,
Когда сойдет благоволенье,
Мы вдруг увидим, что… любили нас.
И вдруг услышим ангельское пенье.
* * *
Стрела стремиться пасть на землю,
Ладья — уйти в свои моря;
И море новый плеск подъемлет,
Целуя берег и бия.
Все устремленней, все теснее,
Творя созвучий новых ряд,
Предметы сблизиться хотят,
Подняться к небу не умея.
* * *
Начинаю все с тишины,
Где молитвы разрешены,
Но слова еще не слышны.
Начинаю едва-едва,
Говорю простые слова.
Тишина напрягает лук,
И стрела вылетает вдруг.
* * *
Кто истинно в Бога верит,
Сердце того в раю.
Он жизнь Христовой мерит
Бедную жизнь свою.
Терпка дорога земная,
И нет иного пути,
Как только к двери рая
Сердце свое нести.
* * *
Мы безумно молимся подчас
И хотим того, чего нельзя нам.
И душа идет у нас туманом,
Вера есть, а света нет у нас.
Ночь цветет последними огнями.
Утаясь меж бдением и сном.
Подари нам, Боже, это пламя,
Огненный язык в саду ночном.
Щенки.
Щенки слепые ползают в корзине,
Им хочется куда-то уползти.
Но так темно значение уйти;
И жалко ползают они доныне,
Корзины малой нет уже давно,
А есть большое в целый мир окно.
Баллада о трудности дружбы.
В счастье друзей не надо,
В счастье мы сами — счастье.
В боли надо участье
Мужа, друга и сада.
Все это очень ясно,
Вывод отсюда скромный:
Другу нужен бездомный,
Друга ищет несчастный.
Ну а все-таки, если
Мы гуляем свободно,
Не катаемся в кресле
И совсем не голодны,
Землю имеем, службу,
Даже поем в эфире, —
Как же найти нам дружбу
Настоящую в мире?
Взаимозависимость.
Все Архипы и Онисимы
Друг от друга зависимы!
И Фаддеи и Иваны
Помогать друг другу званы,
Чтобы сделались хитры
Еремеи и Петры.
Кто ударит в бок Семена,
Тот поранит Агафона.
Кто Андрея не почтит,
Ерофею досадит.
Человечества сыны
В тесный круг заключены —
Мудрецам на поученье,
А глупцам на разоренье.
Благословение счастья.
Правой рукой крещу левую,
Левой — благословляю правую.
Расцвети земля силой хлебною,
Не отравами, а травами.
Открывайся счастье не мерою,
Вечностью, не забавою, —
Я крещу тебя, счастье, верою,
Левой рукою и правою.
Земля.
Шар такой чудесной выточки,
А висит на чем — не знаю.
Может, он висит на ниточке
Меж несчастием и раем,
Между слабостью и силою,
И висеть до срока надо, —
Полюбите эту милую
Землю, пахнущую садом.
В гостях у Иова.
Эти маски, эти роли
Так препятствуют блаженству!
Тело нам дано для боли,
Как душа для совершенства.
Иов старый мыслил быстро
И имел большое знанье:
“Мы приходим не страданье,
Чтоб стремиться вверх, как искры”.
Утренние звезды.
Белеют звезды над моим окном
И умирают легким, звездным сном,
В луче рассветном, солнечном цветеньи,
Холодной синевы прикосновеньи.
Кленовый лист несет земле свой тлен,
И трещина идет средь старых стен,
Несовершенств печальная забота,
И плачет, и поет над миром кто-то.
Сад.
Рыба смотрит из пруда
На кусты сирени,
Но мешает ей вода
Видеть их цветенье.
Так и души: каждый день
Из своей ограды
Видят в мире только тень,
Только отсвет Сада.
У порога.
У порога рая
мы лежим умирая
Горюем, сердимся,
Что с раем не встретимся,
Что жизнь у нас другая
И нету рая.
А рай совсем у порога,
Только ступить немного.
Лотова жена.
Душа подобна Лотовой жене,
Не остается долго в вышине.
Оглядываясь на Содом,
Отыскивает там свой дом,
И, каменея, смотрит в ту юдоль,
Где смерть свою оставила и боль.
Тихость.
Обиженные тишиной стоят леса,
В каких-то ветках дальних скрылись птицы,
Коричневатая и желтая оса
На стебельке упрямом копошится,
И в неподвижном полумраке хвой
Земля пьянится тихостью земной.
Баллада о пересадке сердца.
Я малое сердце отдал,
Его мне вырезал Врач,
И стало оно навсегда
Началом больших отдач.
Оживился сердцем другой,
А после него — еще
Всаживал Врач быстрой рукой
Сердце в живое плечо.
И сердце пошло кочевать
В безмерности без потерь.
Как любовь, как сестра и мать,
Открытая в небо дверь.
А я невредимо хожу,
Стряхнувший сердце, как прах.
Отдавайте сердце ножу,
Отдавайте Врачу сердца!
Его и свое острие,
Врачу отточил я сам,
Чтоб вырезал сердце мое
И дал неживым сердцам.
Человек, над сердцем не плачь,
Земных врачей не тревожь,
Есть для всякого сердца Врач
И молний чудесных нож.
* * *
Уступчивость и непреклонность,
Как две сестры передо мной идут.
Я вижу, как они меня зовут,
Одна — своей улыбкой сонной,
Другая — не давая отдохнуть,
Все к новым звездам открывая путь.
Нежны глаза одной, другой — строги,
Мне эти сестры равно дороги,
Мне вожделенны эти два огня,
Что звезд сильнее и мудрей меня.
Укрощение величия.
Человек на свет родился
Музыкантом и поэтом.
Ростом он остановился,
Милосердье вижу в этом.
Знают меру все таланты,
Мед они едят с акридом;
Утомляют нас гиганты
Разных светлостей и видов.
Последний шум.
Тихо мы живем и умираем,
Голову на левый бок склоня,
Словно сердце задышало раем,
Шумами последними звеня.
В наше сердце эта жизнь приходит
Поцелуем ангела в тиши.
Отойди душа от всех бесплодий,
Воздухом бессмертности дыши.
Чистый воздух.
Гуляешь своей дорогой,
Счастьем идешь опять,
Хочется небо потрогать,
Погладить, поцеловать.
Изменяйся доброе небо,
Синей, бледней, голубей,
От земли непутевой требуй
Ласточек и голубей.
Василек.
Стучится кровь к сердцам ленивым,
Летит земля сквозь тьму орбит,
А василек на белых нивах
О небе с нами говорит.
И открывая нам несмело
Дорогу к радостным слезам,
Он прячет худенькое тело
И васильковые глаза.
Смерть короля.
Умирал старый король,
Тронный был заперт зал.
Короля обступила боль,
Король, как мертвый, лежал.
Было трудно жить королю;
Трудно и умирать —
Неудобной была кровать,
И никто не шептал: люблю.
А шептались только врачи,
Как бы сон короля продлить,
Но продлить его не могли
И умер король в ночи.
А дело было не в том…
В мир приходила заря,
И всем открылось потом —
Умер король не зря.
Он умер для всех стихий,
Стал выше горных снегов,
И время слагало стихи
Добрые про него.
Он стал большим королем,
Стал он большим, чем был.
А ветер плакал о нем,
И дождь над могилой лил.
* * *
Здравствуй старость, утро жизни новой,
Запах зимней зелени еловой.
Здравствуй старость, малое оконце,
Где сияет жизни вечной солнце.
Здравствуй, старость — снег, летящий к раю.
Я тебя уже люблю и знаю…
Синие цветы на горе.
Отсвет неба в свете синем,
В лепестках неосторожных.
Скоро этот мир покинем,
Где беседа невозможна.
Только сердцем, еле-еле,
Узнавать мы сердце в силах,
А слова давно истлели
В затерявшихся могилах.
* * *
Последних птиц медлительная стая
Замешкалась в оставленном лесу.
Холодный день, как ясень, умирает,
С собой уносит позднюю красу.
Недогоревшими ее огнями
Еще живет лесная глубина,
Но ветер слёз — в моей оконной раме,
И небом слёз моя земля полна.
Архиепископ Иоанн (Шаховской): Афоризмы
Журнал «Фома» продолжает рубрику «Мысли великих», где публикуются изречения и афоризмы святых отцов, писателей, философов. Сборники изречений – древняя традиция, восходящая к античности и раннему христианству. Один из самых известных патериков назывался «алфавитным» или «азбучным», поскольку содержал афоризмы и назидательные истории о жизни подвижников, сгруппированные в алфавитном порядке. Существовали и нехристианские сборники изречений и историй из жизни великих людей. В Средние века были распространены сборники изречений из святых отцов под заглавием «Пчела» или «Цветник духовный»
Сегодня, в годовщину смерти, мы публикуем изречения одного из самых известных православных архиереев – архиепископа Иоанна (Шаховского)
Вера. Бог и человек:
Вера есть вхождение в высшую реальность.
Иов говорит удивительное слово… «Нет между нами (между Богом и им, человеком) посредника, который положил бы руку свою на обоих нас» (Иов.9:33)… падший мир алчет посредника, который, как звено, соединил бы небо и землю… все те религиозные мировые учителя, которые появлялись в человеческой истории, как Будда, Магомет, и другие, клали свою руку только на человека. Они были, может быть, исполнены добрых намерений, но они были людьми и не могли поэтому подлинно соединить человека с Богом. Только истинный, совершенный Богочеловек, Альфа и Омега мироздания, Слово Божие, Логос, образ Ипостаси Отчей, Воплощенное Сияние Божьего Лица, Господь. Единый мог раз навсегда и навеки соединить Божество с человечеством. И в Нем Едином теперь совершается всякое соединение Бога с человеком, с теми сынами человеческими, которые, подобно Иову, жаждут сыновства Божьего, узнают и слышат голос Небесного Отца.
Первый темный страх человека есть боязнь увидеть Бога… Второй темный страх человека – это боязнь увидеть человека… Как страшится человек не найти Бога, так страшится он и найти Бога, увидеть своего Спасителя внутри себя и внутри другого человека. Страшится иногда человек найти высшую человечность в себе и в брате… Убегание от человека есть лишь второй этап ухода от Бога. Ушедшие от Бога, но еще не ушедшие от человека, близки к возвращению к Богу…
Человек страшится встретить самого себя, потому что, найдя себя, человек может найти Бога.
Ужасом своего несоответствия Богу, иногда очень глубоко живущим, объясняется неверие человека, эта темная человеческая боязнь обнаружить у себя или где-либо в мире Бога. «Нет Бога!»… «Не может быть Бога в мире, где столько зла и страданий!» Ведь это уже есть знание о Боге, и уже трепет пред своим и мировым несоответствием Ему. В неверии есть ужас возможности встречи с Богом. Страх отодвигается, душа успокаивается неверием…
…страшно огорчить Любимого! Это – страх учеников Христовых. Человек тогда страшится уже не мучений своей неверности Богу, но потери этих мучений…
Страдания праведных:
…тайна страданий Праведника,.. сыновнее соучастие в страданиях святости Божией от свободных беззаконий человека в условиях этого мира…
Милосердие, любовь, доверие, эгоизм, страх:
Истинное чудо есть жалость.
Истинное милосердие всегда просто и деятельно. Оно есть воля, готовая на всякий труд, сердце, соглашающееся перенести всякую скорбь ради любви.
Любящий перестает страшиться. «Любовь побеждает страх» (1Ин.4:18)… Но это относится только к истинной любви. Неверная, движущаяся страстью или похотью любовь не знает бесстрашия; она не побеждает страха, но усиливает его, т. к. усиливает самость человека.
Достигший же любви обладает всякой вещью, не похищая ее. Это есть Царство Божие. «Ничего не имеем, и… всем обладаем» (2Кор.6:10).
Если нет единящей любви, чужое всегда остается чужим…
Похищение… есть грех к смерти, – ибо против Любви, Жизни.
Тайна беззакония Прометея не в том, что он похищает огонь, а в том, что он похищает.
Всякий похититель чужого, потому беззаконен, что не может сделать это чужое – своим…
Обидчик обижает, прежде всего, себя.
«Активный эгоист» обижает, «пассивный» обижается.
Любовь любит самого человека; не его грехи, не его безумие, не его слепоту…
Да, можно любить, и – не доверять. Но, не есть ли доверие признак души открытой, и не есть ли открытость свойство любви? Нет, любовь – шире открытости. И без открытости души, в этом мире, может быть любовь…
Злое утаивать надо, чтобы никого не замарать. Доброе утаивать надо, чтобы не расплескать. Утаивать надо ради пользы всех. Скрывание душой своего зла иногда бывает необходимостью духовной; скрывание своего добра почти всегда бывает мудростью…
Не всякая «непрямота» есть неправда; и не всякое «недоверие», есть измена последнему доверию.
Последнее доверие можно иметь лишь к Богу…
Не к самому человеку надо, конечно, иметь недоверие, но к данному его состоянию.
Главное страдание ушедшего от Бога человека есть самолюбие.
Страх есть агония отлучаемой или себя от Бога отлучающей души. Страх есть агония одиночества.
Таков закон духа: забывая Бога, человек забывает свое собственное лицо, деперсонализирует себя. Теряя истину, человек теряет с нею и жизнь. И все трудности и все неудачи человеческие (особенно в брачной и семейной жизни) связаны с этим.
Ушедший от Бога, уходит и от самого себя.
Характер человека. Гордыня и тщеславие. Трезвомыслие и смирение:
…характер формируется и складывается от свободных человеческих реакций на окружающий мир… Так сам человек лепит из своих душевных качеств и способностей или образ человеческий, или звериный.
Тщеславие есть признак не только нравственного, но и умственного застоя.
И в жизни обществ и народов «гордыня идет перед погибелью». Уровень культуры – прямо пропорционален скромности общественной и международной.
…душа наша должна знать… свои духовные пределы.
Мы не вольны избежать того что нам дается независимо от нашей воли; но мы всегда свободны всякое жизненное событие и слово претворить в свет, сделать нужным для себя и других. В этом дело нашей свободы. Чрез все события, все горести и радости человек имеет и власть и счастье идти к Божьей правде, которой нет конца… Нет «рока», нет «слепой судьбы». Есть Недреманное Око Божией любви и наша свобода быть в ней.
Добро и зло:
…тьма не существует, как что-то противоположное свету, но заключается лишь в воле богопротивления Богу, в нелюбви свободного творения. Ибо свободное творение не может быть вынуждено к любви. Зла нет, как чего-то противоположного Богу. Зло заключено в свободной воле, как воплощенного, так и невоплощенного духа.
Особенно трудным становится нравственное состояние человека когда его душа, словно зараженная апокалиптической «трихиной», включается в какое-либо коллективное зло мира… В коллективном зле нравственная извращенность имеет больше поводов для самооправдания, хотя самооправдание, психологически, не требует обычно никаких поводов.
Воля бесов обращается на свиней…
Бесы гадаринские, теряя человека, хотят вампирически насладиться хоть какой-либо тварью… Лишь бы не остаться им в этом страшном одиночестве собственной злобы и не находящей для себя предмета похоти — самости, в самой себе терзающейся мучениями ада… Поистине ужасна эта бездна, не имеющая никуда выхода из самой себя и не желающая открыться Богу.
Как гадаринские духи, мы, слепые люди, на земле живущие, не обращаем лица ко Господу – Солнцу Правды и Жизни, но ищем себе «свиней», – лишь бы не обнаружилась пред нами самими наша пустота… «Свинья» – это всякое заполнение пустоты своей – не Господом.
Почему человек не принимает Господа?.. Гадаринцы опечалились гибелью своих свиней.
Нетерпимость:
Ригоризм и пуританство чужды евангельскому духу. Фарисейская праведность без любви – более темна в очах Божиих, чем всякий грех. Но и теплохладность христиан в исполнении заповедей – так же темна. Как фарисействующие, так и торгующие и курящие в храме Божьем – одинаково изгоняются из храма.
Человеческий узкий, гордый, больной разум, не преображенный в Духе Божием, одинаково стремится к разделению и ищет повода к нему, кому бы он ни принадлежал этот разум – православному или сектанту.
Православие не сияет в православном обществе, в том, которое гордится своим Православием.
Нельзя Православие защищать по-язычески.
Православие… есть дух и жизнь и имеет плодом своим – только жизнь.
… дух сектантства… есть дух душевной (не духовной) ревности. Это – рационализация веры, блюдение чистоты веры и потеря глубины. Это ущерб любви.
Справедливость:
Совесть… чувство глобальной справедливости…
…высшая справедливость – выше справедливости, и имя ей любовь.
Сама справедливость нас все время толкает и понуждает быть выше справедливости и никогда не быть ниже ее. И мы чувствуем в душе своей мир и радость, когда совершаем справедливость, и особенно когда становимся в своих чувствах выше справедливости. Стать над справедливостью – это значит войти уже в Царство Христовой любви.
Жизнь, время и вечность, суета мира, социальные потрясения и конфликты:
Только мгновение настоящего есть точка соприкосновения человека с реальностью Вечного. Только настоящее, собственно и есть у человека, у его свободной воли… Понятие «будущего» менее всего похоже на «вечное» – говорит Льюис. «Будущее» есть самая «временная», самая нереальная часть времени человека.
Шум – единственная самозащита зла от голоса тихой человеческой совести, от тихого Слова Божьего… Шумные лозунги ткут легенду «будущего»… Только о смерти своей забыл человек… не закрыться от зла и смерти никаким шумом. Есть одно только спасение: Христос Воскресший.
Евангельская греховность это «пастушеская свирель», по сравнению с назойливой, оглушительной и бесстыдной музыкой греха наших дней. Не только единично, но и коллективно восстают люди нашего века против – Духа Божия. Белое так настойчиво называется в ми-ре черным, и черное – белым. «Горы падите на нас и холмы покройте нас» (Лк.23:30)!
Целью революции для блага всех, оправдываются великие обиды людям. Гуманными фразами оперируют бездушные планировщики, не видящие живого человека.
… средство немыслимо оправдать целью.
…человеку, прежде всего, надо стать настоящим человеком, чтоб начать в лучшую сторону изменять мир. А когда нравственно слепые люди «изменяют мир», они его изменяют в худшую сторону. Они хотят «изменить» мир, не зная этого мира, не веря в нравственную сущность ни его, ни человека. Как улучшить мир не улучшив человеческого сердца? Океан крови пролился и продолжает проливаться ради отвлеченных проектов будущего.
…идея материализма, как чуждая нравственного понимания мира и человека, не может создать настоящей общности между людьми; идея материализма противоположна самой сути духовной настоящей общности людей и углубляет разделение человеческое.
«Происшествие» для человека есть нечто, столь же необходимое в жизни, как хлеб. Извращенная природа человеческая созерцает мир не как отражение небесной гармонии, где каждая мелочь драгоценна своим непосредственным отношением к великому целому Божьего мира; падшая природа человека созерцает мир как скучную бессмысленность, где можно лишь отыскивать себе различные приятности и где непрестанно происходят различной любопытности события. Люди устремляются к «новостям»… «Новостями» закрыт в мире вход к Божественным Тайнам.
Цивилизация, неуравновешенная и не скрепленная высшим смыслом жизни, ведет к гибели человечество, все более усложняет, затрудняет и разоряет свой собственный мир.
Знание и незнание:
Пусть не странным покажется, что человеку надо обучаться некоему незнанию. Это незнание не будет неведением. Еще менее, оно будет невежеством. Стремясь уйти от лжеименного знания, человек иногда приходит к восхвалению невежества, к отвержению благодатной культуры знания. Это путь ложной философии незнания, путь фарисейский, усваиваемый некоторыми мытарями, становящимися в стороне от жизни мира и превозносящими себя над фарисеями науки. Не этот путь дает Господь, для преодоления соблазна и пустоты лжезнания.
В нынешнем состоянии человечества никакое знание не должно ощущаться как знание. Всякое знание должно переживаться как неведение.
Биография архиепископа Иоанна (Шаховского):
Архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский Иоанн (в миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской) родился в Москве 23 августа 1902 года.
В 1918 году ушел воевать добровольцем в составе белой армии генерала А. И. Деникина. В боях под Царицыным был контужен.
После эмиграции в 1920 году жил сначала в Константинополе, затем во Франции, где в Париже учился в Школе политических наук. Затем в 1926 году в Бельгии окончил историко-филологический факультет Лёвенского университета, работал редактором литературного журнала «Благонамеренный» (в Брюсселе) и сотрудничал с русскими изданиями.
Монашеский постриг принял в Пантелеимоновом монастыре на Афоне в том же 1926 году.
Тогда же учился в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже.
8 декабря 1926 он был рукоположён митрополитом Евлогием (Георгиевским) в сан иеродиакона. 6 марта 1927 епископом Вениамином (Федченковым) был рукоположён во иеромонаха в сербском городе Белая Церковь в юрисдикции РПЦЗ. Служил сперва помощником настоятеля храма при Крымском кадетском корпусе в Белой Церкви, затем в сентябре 1927—1930 — настоятелем этого храма и законоучителем корпуса. Построил и был первым настоятелем русского храма святого Иоанна Богослова в Белой Церкви. Преподавал в Пастырской школе в 1928—1930 гг. и, одновременно, работал директором Православно-миссионерского издательства издательства.
Вернувшись в 1930 году в Париж, перешёл в юрисдикцию Константинопольской Церкви. Это был Западноевропейский экзархат русских приходов, возглавляемый митрополитом Евлогием (Георгиевским).
В 1932 году переехал в Берлин, где был назначен настоятелем Свято-Владимирской церкви.
В 1935 году был возведен в сан игумена и с 1936 года был благочинным приходов Экзархата митрополита Евлогия в Германии.
В 1937 году возведен в достоинство архимандрита.
В Германии издавал и редактировал журнал «За Церковь» и основал одноимённое православное издательство.
В 1945 году вернулся в Париж, затем в 1946 году переехал в США, где перешел в юрисдикцию Северо-Американской митрополии, которая в 1970 была признана Московским Патриархатом как автокефальная Православная Церковь в Америке.
В 1946-47 годах служил настоятелем храма в Лос-Анджелесе.
11 мая 1947 года был хиротонисан в сан епископа Бруклинского и назначен викарием митрополита Феофила (Пашковского). Тогда же он работал ректором Свято-Владимирской духовной семинарии.
В 1950 году был назначен руководить Сан-Францисской и Западно-Американской епархией. В сан архиепископа был возведен 1961 году.
Также заведовал Южноамериканской епархией и заграничными делами Митрополии, был активным участником экуменического движения и членом Всемирного совета церквей.
Периодически вел на радиостанции «Голос Америки» передачу «Беседы с русским народом». Написал множество религиозных трудов и литературных произведений в стихах и прозе, некоторые из которых были изданы в переводах, на английском, немецком, сербском, итальянском и японском языках.
С 1978 постоянно находился на покое. Скончался 30 мая 1989 года в Санта-Барбаре, и был похоронен на сербском кладбище в пригороде Сан Франциско.